Часть 83

Хайгарден 295 AC.
Джон.
Он хотел поговорить с дядей после встречи, но он видел, что Маргери что-то расстраивает, и поэтому, пообещав дяде, что поговорит с ним, как только закончит, он пошел с Маргери и Оленной в комнату Оленны. Он пытался успокоить ее по дороге, но по какой-то причине он обнаружил, что хотя она и улыбалась, она, казалось, никогда не расслаблялась.
Войдя в комнату, он сел и расстроился, увидев, что она сидит ближе к бабушке, чем к нему, поэтому, когда он заговорил, его тон был гораздо резче, чем следовало бы.
«Что происходит?» — спросил он, и Маргери бросила на него испуганный взгляд, заставивший его откинуться на спинку стула. «Маргери, пожалуйста, что случилось?» — на этот раз спросил он гораздо тише.
«Вы участвуете в турнире?» — нервно спросила она.
«Я и Лорас оба, почему?»
«А если бы я попросила тебя этого не делать?» — спросила она, и он посмотрел на нее, не понимая, почему она выглядит такой испуганной.
«Я не понимаю, почему вы не хотите, чтобы я участвовал в соревнованиях?
«Мизинец», — сказала Оленна, заставив его повернуться и посмотреть на нее.
«Миледи?»
«Лорд Бейлиш встретил меня возле моей комнаты, и что он сказал, Джон, как он это сказал, я думаю, он что-то замышляет против тебя на турнире», — сказала Маргери.
«Что он сказал?» — спросил Джон и попытался сдержать свой гнев, к счастью, заговорила Оленна.
«Он пытался намекнуть, что принес это», — сказала Оленна, держа в руках листок бумаги и протягивая его ему. «От этого избалованного принца в качестве извинения, что мы все ошибались, и что он не садистский маленький засранец, а герой, пытающийся защитить мою внучку», — сказала Оленна, фыркнув.
«А как насчет рыцарского турнира?»
«Возможно, учитывая твой возраст, тебе не следует участвовать в соревнованиях, ведь никто не знает, что может случиться», — сказала Оленна, и Джон успокоился, прежде чем подойти к Маргери и опуститься на колени перед ее стулом.
«Маргери», — он взял ее за руку и посмотрел на нее. «Он никак не может повлиять на поединок, мы можем изменить жеребьевку, кто ее проводит, в последний момент, так что у него нет никакого влияния. Я могу следить за ним, чтобы он не разговаривал с тем, с кем я собираюсь встретиться».
«Я не хочу, чтобы ты конкурировал с Джоном», — сказала она, глядя на него, а он посмотрел на Оленну, которая кивнула, прежде чем он заключил ее в объятия.
«Ты мне доверяешь?» — прошептал он.
«Ты же знаешь, что я это делаю».
«Я обещаю, что со мной все будет хорошо, мне нужно сделать это, Маргери, чтобы это увидели, Лорас тоже, но я клянусь, что мы оба будем невредимы. Если я хотя бы на мгновение подумаю, что есть какая-то опасность, я схитрю», — сказал он, и она высвободилась из его объятий, глядя на него.
«Обман?» — спросила она.
«Я врежусь в лошадь своего противника и заставлю его ускакать», — сказал он, и она ухмыльнулась.
«Ты сможешь это сделать?»
«Конечно, могу. Если я хоть на мгновение подумаю, что мне или Лорасу угрожает опасность, то приготовьтесь смеяться», — сказал он, и теперь ее улыбка стала еще более искренней. «Я имею в виду, что может быть смешнее, чем видеть, как лошадь внезапно убегает в совершенно другом направлении», — сказал он и, наконец, рассмеялся.
«Обещай мне, что не будешь рисковать?» — спросила она.
«Я обещаю.» он снова обнял ее и поднялся на ноги, подойдя к столу и вернув Оленне записку, он даже не потрудился ее прочитать, зная, что ее написал не Джоффри. Глядя на женщину, он одними губами сказал, что они поговорят позже, и вернулся к Маргери.
«Я думаю, нам пора идти спать», — сказала Оленна, и он кивнул.
«Мне нужно поговорить с дядей, можем ли мы встретиться до того, как вы завтра пойдете завтракать?» — обратился он к Маргери, которая с готовностью кивнула. «Леди Оленна, Маргери», — сказал он, выходя из комнаты.
Как только он обогнул коридор, он убрал пальцы с ладони, удивленный тем, что там не было крови, так как он сильно прижимал их к ней, пока говорил. Он закрыл глаза, глубоко вздохнул и потянулся к Призраку, белому волку, который охотился с некоторыми из стаи, Серым Ветром, Лией и Нимерией с ним, пока Закат, Лето и Фанг спали в своих комнатах.
«Защити стаю», — прошептал он и почувствовал, что белый волк дал ему согласие, и он знал, что по возвращении пойдет в комнату Маргери.
«Джон?» — спросил Артур и покачал головой, давая понять, что повода для беспокойства нет.
«Нам нужно поговорить с моим дядей, я объясню это позже», — сказал он, и Артур кивнул, когда они пошли в комнату дяди.
Мизинец не угрожал ему, он сомневался, что он вообще угрожал Маргери, хотя он напугал ее, он натолкнулся на страх, который она, несомненно, испытывала бы. Учитывая травму Вилласа, она и ее семья были бы обеспокоены участием Лораса, его тоже, и Мизинец умудрился задеть этот нерв, вопрос был в том, почему?
Он знал, что этот человек чувствует по отношению к нему, он уже однажды организовал его убийство, но сомневался, что он сделает ход здесь. Это было слишком сложно контролировать, исправить списки, а затем найти противника, с которым ты наверняка столкнешься, было слишком сложно. Он мог попробовать что-то с Уинтером или его снаряжением, но Джон бы знал, если бы он это сделал, так что нет, он на самом деле не пытался причинить ему вред, скорее он играл на страхе Марджери, и именно тогда это ударило его, он знал?
Он знал о них, или, по крайней мере, подозревал, и тогда он подумал о том, что сказала Оленна, и почувствовал себя дураком. Когда он добрался до комнаты дяди и постучал в дверь, он выкинул эту мысль из головы, у него было достаточно времени, чтобы разобраться с Мизинцем, и он подозревал, что это будет гораздо проще, чем то, что он собирался сделать в любом случае.
«Джон».
«Дядя», — сказал он, входя в комнату.
Он видел, что дядя смотрит на него одновременно и с нетерпением, и с большой долей нервозности, в то время как сам он чувствовал только последнее.
«Я не хотел тебе этого говорить, говорить с тобой об этом. Я надеялся, что тебе никогда не придется это узнать».
«Это то, о чем мы говорили в Богороще?» — спросил его дядя.
«Да, это так».
«Скажи мне, Джон», — решительно сказал его дядя.
Он вздохнул, когда начал рассказывать дяде обо всем: о нападении в Речных землях, о том, что эти люди были эссосцами и им заплатил Эдмар, и что они считали, что леди Кейтилин попросила своего брата организовать это.
«Джон, ты не можешь этого знать, ты не можешь быть в этом уверен».
«В этом нет никаких сомнений, хотя в том, что произошло на Западе, нет никаких сомнений».
«Джон?»
Он рассказал ему о Бронне, о том, как Ричард наблюдал за Мизинцем, о том, как он видел леди Кейтлин и его вместе, и о том, как он услышал о готовящемся плане. Как Ричард устроил так, чтобы наняли их человека, и как Мизинец использовал одного из своих управляющих борделем в качестве посредника. Когда он объяснил этот фарс и его причину, как Эдмар показал свое удовольствие и поднял тост за его смерть, он увидел, как выражение лица дяди быстро изменилось.
«Как ты позволил им жить, боги, Джон? Мне жаль, я…» — сказал его дядя, качая головой.
«Тебе не за что извиняться, дядя».
«Она моя жена, Джон, она моя жена, и я… я…»
«Дядя.»
«Как ты можешь быть таким спокойным, как ты не кричишь об этом во весь голос, мы только что приказали убить скольких человек, почему ты не делаешь то же самое здесь, Мизинец, Эдмар, Кэт, я не… Джон?» — сказал его дядя, и хотя в его голосе слышался гнев, в нем также слышались боль и смятение.
«Триста лет люди замышляли убить мою семью, дядя, они пытались прервать наш род. Род, который на данный момент состоит из меня, тети, которая где-то в Эссосе, престарелого дяди, застрявшего у стены льда, и сестры, которая каким-то образом стала драконом. Триста лет мою семью убивали, манипулировали, втягивали в войны и плели против нее заговоры, даже сейчас я не знаю в полной мере, в чем была вина мейстера и в чем наша собственная гордыня».
«Джон».
«Ты думаешь, я не думал об этом, не думал о том, чтобы схватить Мизинца и увидеть, как он падает, о том, чтобы повергнуть Риверран и Дом Талли на землю? Я дядя-дракон, конечно, я думал об этом».
«Тогда почему же ты этого не сделал?»
«Потому что я не только дракон, я ещё и волк. Мизинец заплатит, когда это будет мне выгодно, Эдмар заплатит, когда это будет мне выгодно…»
«А Кэт?» — обеспокоенно спросил дядя.
«Она мать моих братьев, мать моих сестёр. Если я причиню ей боль, то я причиню боль им. И хотя это может быть неизбежно, я стараюсь, дядя, стараюсь…» — сказал он, качая головой. «Я пытаюсь представить, как это могло бы быть».
Несколько минут они сидели молча, не зная, что сказать, и не желая говорить первым. В конце концов, это сделал его дядя.
«Они не могут знать», — сказал его дядя.
«Я знаю.»
«Часть меня хочет поехать в Риверран, вытащить их обоих и собственноручно оторвать им головы».
«Вы не можете, дядя, если вы ее увидите, вы не можете говорить об этом».
«Я знаю, ты хочешь, чтобы я был волком», — сказал дядя, глядя на него.
«Ты волк, дядя».
Он встал со стула и подошел, положив руку на плечо дяди, почувствовав, как рука дяди протянулась и коснулась его руки, и, кивнув, повернулся, чтобы пойти к двери.
«Тебе не следовало сталкиваться с этим, Джон, с этой жизнью, она не должна была быть той, что у тебя была».
«Это единственный дядя, которого я мог иметь», — сказал он с мягкой улыбкой на лице, вспомнив слова Рейни.
«Я всегда рядом с тобой, Джон».
«Я знаю, я очень благодарен тебе за это, дядя, спокойной ночи».
«Спокойной ночи, племянник».
Хайгарден 295 AC.
Дженна.
Она очень наслаждалась чаем, осознание того, что леди Алерия больше не в темноте, сняло с ее мыслей тяжесть. Ей нравилась эта женщина, и она чувствовала, что неправильно, что она не знает правды, поэтому она была рада узнать, что она знает. Сам чай начался достаточно мирно, хотя вскоре разговор перешел на ее племянницу и внучатого племянника, и тогда она поняла, что Джейме был прав, война всегда приближалась.
« Дамы, я рада, что вы все смогли присоединиться ко мне сегодня», — сказала Алери.
« Мы очень рады, что нас пригласили, сестра», — ответила Линесс.
« Мой племянник?»
« Он со своим кузеном, за которым присматривают мои сестры», — сказала Линесс и посмотрела на Дейси, которая, казалось, расслабилась, хотя бы на несколько мгновений разлучившись с Джоанной.
« Как вам турнир, леди Дженна?» — спросила Алери.
« За исключением гонки, мне она очень нравится».
« Что случилось, ты поставил не на ту лошадь?» — усмехнулась Дейси, отчего она тоже усмехнулась.
« Нет, только тот, кто не видел, как ездит Джон, мог бы сделать ставку против него. Я не хочу обидеть остальных участников, но только моя племянница могла бы сегодня составить ему конкуренцию».
« Ваша племянница?» — спросила леди Оленна.
« Джой, она к нему ближе всех, кого я когда-либо видела, он сажал ее на лошадь с тех пор, как она была слишком мала для этого», — сказала она, улыбаясь.
« Кстати, о Джоне», — сказала леди Алери. «Я так понимаю, что все здесь знают определенные истины?» — спросила она и, казалось, испытала облегчение, когда все кивнули.
« Мы — моя леди», — сказала Дейси.
« Пожалуйста, давайте называть нас по именам. Я полностью за формальность, когда это уместно, но, ради бога, если это не рутина», — сказала Алери, смеясь.
« Слава старым богам за это, Алери», — сказала Мейдж, услышав улыбку другой женщины.
« Все знают о Джоне и моей дочери?» — спросила Алери, и все кивнули.
« Им хорошо вместе, они будут королем и королевой, которые нам нужны», — сказала Эллария.
« В любом случае лучше, чем король и королева, которые у нас есть», — сказала Оленна под некоторые смешки.
« Дженна, прости меня, но твоя племянница, ее сын, я не знаю, а двое других, Мирцелла и Томмен, они, кажется, совсем другие?» — спросила Мейдж.
« Серсея всегда была избалованной, нет, дело не в этом, мы все были избалованы, она была избалованной, она сама себе закон. Она всегда считала себя выше всех остальных, намного выше, и, похоже, она позволила своему сыну думать так же».
« С этим мальчиком не все так плохо, прости меня, Дженна, но ты же знаешь, что это правда», — сказала Оленна.
« Я знаю, это моя племянница, он пытался напасть на Оленну, ему повезло, что меня не было там в тот момент. Если бы я была там, то Герион сражался бы за меня, а не за волка», — сказала она со смехом.
« Дамы, сейчас мы не можем многое сделать с короной, но у нас есть шанс что-то сделать в будущем», — сказала Алери, увидев удивленный взгляд Оленны.
« Алери?» — спросила Оленна.
« Джон, Маргери, вы все знаете, что они сделали в Блошином Конце. Дженна, Ланниспорт Я знаю, что это ваши племянники и брат виноваты во многом, но разве не Джон является причиной того, что простым людям живется лучше?»
« Он есть, монета, улучшения, торговля, часть из этого появилась бы и без него, но да, Кастамере и корабли изменили это».
« Он делает то же самое с Севером, Медвежьим островом, Белой Гаванью и даже с Уинтертауном», — сказала Мейдж, и именно ее дочь задала тот же вопрос, поскольку Дейси, судя по всему, не слышала об изменениях.
« Винтертаун?»
« Он застроен, туда переезжает все больше людей, теперь это настоящий поселок, который скоро станет городом».
« Вот в чем суть, дамы, с Джоном, с моей дочерью, они уже хотят что-то изменить. Я не сомневаюсь, что когда они будут на троне, они тоже так сделают», — сказала Алери.
« Что ты имеешь в виду, Алери?» — сварливо спросила Оленна.
« Я хочу сказать, что у нас есть шанс повлиять на некоторые из этих изменений. Маргери будет слушать, Джон будет слушать, у нас будут король и королева, которые заботятся, разве мы не должны заботиться тоже, разве мы не должны играть свою роль в изменении королевства?».
Когда она шла по коридору, она улыбалась, для женщины, которая, по ее словам и словам Оленны, не интересовалась политикой, у Алерии был талант к ней, она натолкнулась на что-то, о чем они не думали. Эйерис был зол, учитывая, как он обращался с Рейлой, он никогда не слушал ее предложений, Роберт и Серсея были разными, но даже если бы Роберт слушал, Серсея была не из тех, кто сделает что-либо, чтобы помочь королевству.
Маргери, хотя Джон уже слушал, и сам Джон слушал, он мог не принять ваши предложения, он мог пойти другим путем, но он слушал, и если вы были правы, он принял это. У них было больше шансов не просто иметь хорошего короля и королеву, но и на самом деле изменить положение вещей, что ее взволновало возможностями.
«Моя племянница внутри?» — спросила она у Королевского гвардейца, когда подошла к двери.
«Ее светлость просила не прерывать ее», — сказал человек с мертвыми глазами.
«Я думаю, она меня примет», — сказала она, не оставляя места для вопросов и наблюдая, как мужчина постучал, а затем вошел в комнату.
Ее племяннице потребовалось несколько минут, чтобы собраться, и когда ее наконец впустили в комнату, она уже чувствовала запах вина, а племянница невнятно шевелила губами, когда приветствовала ее.
«Тетя, я так рада тебя видеть, я как раз собиралась тебя наверстать».
«Неужели? Я пришла по одной-единственной причине, племянница, а именно, чтобы сказать тебе, чтобы ты взяла этого своего мальчика под контроль, прежде чем это сделают другие», — сердито сказала она.
«Как ты смеешь, я твоя королева».
«Ты все та же избалованная маленькая девочка, какой была всегда, и все же, несмотря на все это, ты никогда не была излишне жестокой или жестокой. Это была моя племянница, на которую твой сын-монстр напал с ножом, моя племянница — твоя собственная кузина, а что касается того, кто из вас заставил этого дурака Блаунта сделать то, что он пытался сделать с моим братом, боже, если твой отец был жив, чтобы увидеть это».
«Отец бы вступился за Джоффри, он был прав, этот волк оставил на нем шрам, он оставил шрам на моем мальчике».
«Шрам, где он? Дай мне взглянуть на этот шрам, который тебя так беспокоит, и если ты думаешь, что твой отец одобрил бы поступок Джоффри, то ты зашел дальше, чем я думал. Принц он или нет, твой отец наказал бы этого мальчика, а не баловал бы его».
«Вы все, вы все в этом замешаны, я тоже Ланнистер, и все же вы все оставили меня в покое», — заныла Серсея.
«Может быть, если бы ты вела себя как Ланнистер, мы бы не стали, помяни мои слова, Серсея, если хоть один волосок упадет с головы моей племянницы, если хоть один волосок, если этот твой мальчишка хотя бы скосил на нее глаза, я покажу тебе смысл наших слов. Поверь мне, племянница, ты не захочешь слышать мой рев».
Она наблюдала, как ее племянница фыркнула, а затем потянулась за бокалом вина, покачала головой и, выйдя из комнаты, пошла дальше по коридору, надеясь, что толстый олень будет просто пьян и не будет развлекать ее, когда она дойдет до своих комнат.
«Сэр Барристан, его светлость презентабелен?» — спросила она, и рыцарь ухмыльнулся, когда он кивнул.
«Он — леди Дженна, если вы подождите минутку».
Она подождала, пока рыцарь не вернулся и не проводил ее в комнату. Толстый олень был пьян, но, казалось, пребывал в хорошем расположении духа и, по крайней мере, был способен говорить, что она приветствовала.
«Ваша светлость», — сказала она, прикусив язык и сделав реверанс лже-королю.
«Леди Дженна, чем я обязан такому удовольствию?» — сказал он, имея в виду совсем не это.
«Я хотел бы узнать у вашей светлости, разрешат ли мне сопровождать на турнир моих внучатого племянника и племянницу. Я уверен, что моим детям понравится встреча с принцем и принцессой, и им, возможно, будет веселее сидеть с другими детьми, чем в одиночку».
«Да, это звучит как хорошая идея, Барристан, проследи, чтобы Хорп знал, что Мирцелла и Томмен будут сопровождать леди Дженну на завтрашнем турнире».
«Я желаю вашей милости», — сказал сир Барристан.
«Благодарю вас, ваша светлость», — сказала она, снова сделав реверанс и повернувшись, чтобы уйти.
Джон хотел, чтобы Томмен стал его оруженосцем, а Мирцелла вышла замуж за Брандона Старка; пришло время ей уделять больше внимания своим внучатым племяннику и племяннице, и, возможно, если повезет, ей удастся добиться, чтобы и им разрешили приехать в Утес.
Хайгарден 295 AC.
Радость.
Она смеялась над остальными в толпе, когда они говорили о том, кто выиграет гонку, только Эпплз могла победить Винтер, и то только тогда, когда Джон позволял ей победить. Однажды она действительно победила его, но иногда он позволял ей победить, и она могла бы легко победить всех остальных, она даже просила папу позволить ей участвовать в гонке, но он не хотел. Когда она увидела Джона впереди, она подбодрила его, и вскоре все остальные тоже, но она увидела его первой, она знала, что он победит.
Когда он читал ей историю в тот вечер, он сказал ей, что они смогут устроить настоящую гонку, когда вернутся в Рок, и что он не будет жульничать и позволять ей победить, и она почти хотела уйти прямо тогда. Ей не хватало Яблок и Баллона, и в отличие от той ночи, сегодня с ней не было Призрака, хотя теперь она больше не боялась принца.
Сумрак укусил его, и папе пришлось бороться, чтобы спасти его, и она была так вздохнула с облегчением и счастлива, когда он победил, как они с Джоном и обещали. Теперь она одевалась для турнира и гадала, получит ли она снова цветы, ее кузен подарил ей их в прошлый раз, но она думала, что он может отдать их леди Дейси или Джоанне, если снова победит. Вчерашний турнир был не из веселых, никто из ее знакомых не участвовал в нем, но сегодня их будет много, даже Джон и Лорас будут участвовать, и поэтому она с большим нетерпением ждала возможности поехать.
«Хочешь сделать прическу, леди Джой?» — спросила Мара.
«Да, пожалуйста», — сказала она, и женщина завязала ей волосы.
«Все готово», — сказала Мара несколько мгновений спустя, посмотрела на себя в зеркало и улыбнулась, прежде чем пойти разговляться.
Она остановилась, когда вошла в комнату, увидев одного из мужчин в белых плащах, королевских гвардейцев, стоящих у ее стола, папа в беде, Джон? Она посмотрела, чтобы увидеть, что Джона нет, Крегана или Лораса тоже не было, она собиралась уходить, когда тетя Дженна окликнула ее, и поэтому, переведя дух, она пошла к столу. Я леди Джой Хилл, я не боюсь, повторяла она снова и снова, пока шла, а затем перестала видеть светловолосого мальчика и девочку, сидящих за столом и смотрящих на нее.
«Джой, это принцесса Мирцелла и принц Томмен, они присоединятся к нам сегодня».
«Ваша светлость», — обратилась она сначала к Мирцелле, а затем к Томмену, сделав реверанс обоим.
«Леди Джой», — улыбнулась принцесса.
Сев за стол, она посмотрела на свою тетю, которая улыбалась ей, а затем на принца и принцессу, которые смотрели на нее, и она поняла, что ей нужно делать.
«Тетушка, сегодня у нас будут засахаренные яблоки?»
«Может быть.»
«Вкусная принцесса из засахаренных яблок», — сказала она, улыбаясь девочке, которая улыбнулась в ответ. «И пен-орехи тоже, тебе нравятся пен-орехи?» — спросила она Томмена, который выглядел сбитым с толку, прежде чем объяснить, какие они вкусные.
Пока она ела, она играла и обнаружила, что принцессе и принцу тоже нравится играть. Она уже собиралась прекратить игру, когда вошел Призрак, а затем Королевская гвардия, которая, казалось, была любезна, растрогалась, когда Томмен издал звук.
«Призрак ко мне», — сказала она, и волк подошел к ней, когда она протянула руку к тарелке и схватила сосиску. «Призрак любит сосиски, хм, вкусно, Призрак», — сказала она принцу и принцессе, когда волк съел сосиску, и потянулась за другой, когда Джон вошел и сел на свое место.
«Вот ты где, я должен был догадаться, что ты прибежишь сюда», — сказал Джон Призраку, прежде чем взглянуть на ее «Утреннюю Радость».
«Доброе утро, Джон, принц и принцесса Джон», — сказала она с ухмылкой, кивнув в сторону Мирцеллы и Томмена.
«Простите, где мои манеры?» — Джон закатил глаза. «Принц Томмен, принцесса Мирцелла — это честь для меня». — Сказал Джон, и наклонившись, чтобы дать Призраку еще одну сосиску, она хихикнула.
«Твой Джон, ты выиграл гонку?» — спросил Томмен, и Джон кивнул.
«Да, я победил своего принца, хотя на самом деле победила Зима, я просто держался, мне пришлось, иначе я бы упал», — сказал Джон, а Томмен и Мирцелла захихикали.
«Призрак твой, сэр Джон?» — спросила Мирцелла и задумалась, почему она назвала Джона сэром, Джон не был сэром, он был Джоном, просто Джоном.
«Этот ленивый придурок, да, он мой, хотя, если честно», — и она села, когда он начал наклоняться к ним поближе, и прошептала: «Он чей угодно, пока его кормят сосисками, хочешь попробовать?» — спросил он, и принц с принцессой кивнули.
«Я не думаю, что это хорошая идея, ваша светлость», — сказал Королевский гвардеец Мирцелле.
«Я даю вам слово, сир Ричард, Призрак не причинит вреда принцу или принцессе, клянусь своей честью», — сказал Джон, и Королевская гвардия кивнула, когда Джон приказал им схватить сосиску и накормить Призрака.
К тому времени, как прибыли остальные, принц и принцесса смеялись, пока Призрак лизал им руки, когда они перестали его кормить, а затем Джон заговорил с ними о дневном турнире. Они закончили есть, но никто не хотел вставать из-за стола, пока не встанут остальные, и она увидела, как Джон разговаривал с Сансой и Арьей, а затем с Креганом, прежде чем он и Лорас встали, чтобы уйти.
«Креган достанет тебе твои орешки, Джой. Увидимся позже, мой принц, моя принцесса», — сказал он, уходя, и она была рада, что Призрак остался с ними, а не пошел с ним.
«Разве сир Джон не берет с собой сира Призрака?» — спросил Томмен, и она покачала головой.
«Призрак, как и Томмен, тоже псих», — сказала она, и он хихикнул.
Когда они закончили, они приготовились ехать на турнирную площадку, это было недалеко, и теперь она была рада, что Мирцелла и Томмен присоединяются к ним. Они прибыли, и она была удивлена, что они тоже будут сидеть с ними, но когда они заняли свои места, она почувствовала волнение от того, что начнется поединок. Лорас и Джон не будут ездить некоторое время, но Оберин будет, Джейме будет, и у нее было много людей, за которых можно поболеть.
«Призрак с ручкой», — сказала она, бросив арахис волку, и он быстро проглотил его, глядя на нее, прося добавки.
«Пен орех, сэр Призрак?» — тихо сказал Томмен мгновение спустя, и когда волк посмотрел на него, он бросил ему арахис, смеясь, пока Призрак съедал и его.
Хайгарден 295 AC.
Нед.
Он плохо спал, нет, это была ложь, он вообще не спал, слыша, что сказал Джон, зная правду вещей, это было почти больше, чем он мог вынести. Когда Джон ушел, он бросился в уборную и опорожнил содержимое своего желудка, его вырвало, когда он заболел, когда он почувствовал желчь в своем горле. Затем, когда он лег на кровать, когда он попытался очистить свой разум, он обнаружил, что не может этого сделать.
Он знал, в глубине души он знал, письма, вороны, то, что сказал Лювин, то, что не сказал Черная Рыба, он знал. Дом Талли пытался убить его племянника, они также сыграли свою роль в смерти его брата и сестры, и если бы у него был доступ к дракону, как у его племянника, он бы не испытывал никаких угрызений совести, увидев Риверран в огне.
Ему нужно было узнать о Черной Рыбе, правду о нем, он ни за что не позволит, чтобы его сын был оруженосцем, если он играет в этом какую-то роль, хотя в глубине души он знал, что не играет. Тем не менее, он прошел в комнату Джона и нашел Артура и Уолдера на страже, близко наклонившихся к рыцарю, которого он попросил на мгновение поговорить с ним. Артур оставил Уолдера охранять дверь, и они оба направились в небольшой гардероб, как только убедились, что их не подслушают, он спросил.
« Черная рыба — он часть этого?»
« Нет, мы думаем, что он мог подозревать, возможно, даже знал об этом позже, он спорил со своим племянником, с вашей женой тоже, но он не был частью этого и не одобрял этого, насколько мы можем судить», — сказал Артур и вздохнул с облегчением.
« Он хочет быть оруженосцем Брана».
« Джон знает это, Старк, он одобряет».
« Так ты думаешь, я должен это разрешить?»
« Я думаю, что Черная Рыба — хороший человек, единственный из всей семьи, кто когда-либо был хорошим».
« Я не знал», — сказал он, покачав головой.
« Я знаю это, но ты все равно поступила неправильно с ним, с твоей сестрой».
« Я знаю, я пытаюсь загладить свою вину».
« Поэтому, а также потому, что ты его родственник, ты все еще дышишь именем Старк», — сказал Артур, уходя.
В то утро он был не в настроении для еды, поэтому, пока его дети завтракали, он сидел в своей комнате и, возможно, провел бы там весь день, даже несмотря на предстоящие турниры, если бы Джонель не пришла поговорить с ним.
«Что случилось, Нед?»
«Мне бы хотелось высказаться по многим вопросам, и, возможно, когда-нибудь я смогу это сделать, но не сегодня», — сказал он и был рад, когда она на этом остановилась.
«Мы готовимся к отъезду».
«Можете попросить Робба и Сансу поговорить со мной? Я приведу их с собой, и мы встретимся с вами там».
«Я могу, ты уверен, что с тобой все хорошо, Нед?» — сказала она, протягивая руку и касаясь его руки.
«Я Элль, спасибо, поговорим позже», — сказал он, и она кивнула.
Он и так достаточно откладывал это, он знал, что оба его ребенка хотели узнать, почему он отстранил Кэт, и он думал придумать что-то, что не заставит их думать плохо о матери. Он не хотел вбивать клин между ними, даже если казалось, что Кэт сама делала это достаточно часто, учитывая то, что он теперь знал, что ему нужно, чтобы они были уверены в том, как обстоят дела. Правда, но не полная правда, подумал он, когда его дети вошли в комнату.
«Робб, Санса, садитесь, нам нужно поговорить с вашей матерью».
Сказать, что это было трудно, было бы преуменьшением, он рассказал им о том, что она сказала Джону, увидев, что они оба не выглядят удивленными, и он задавался вопросом, говорила ли она им то же самое, письмо Сансы намекало на это, но он все равно задавался вопросом. Когда он рассказал им о помолвке, о чем-то, чего Робб не знал, о том, как долго их мать была вдали от дома, о том, что она сказала, когда вернулась, и о письмах, хотя и не указав, кому они были отправлены, они были шокированы.
«Она пришла ко мне в Уайт-Харбор и выступила против меня и Уайнафреда, сказав, что это часть плана Джона», — сказал Робб, застав его врасплох.
«То же самое было, когда она была здесь, Джон, Тиреллы, все они плели против нас заговоры, все они хотели отобрать Винтерфелл у Робба, что она говорила о Джоне, о волках», — сказала Санса, покачав головой, и Робб посмотрел на нее.
«О волках?» — спросил Робб.
«Когда мы думали, что Джон умер, когда у нас появились вороны. Я был расстроен, и она утешала меня, но позже, когда я спал, находясь в Клыке, она желала им смерти, так же как и Джону», — сказала Санса, и пока Робб ахал от части о Джоне, он поймал себя на мысли о части о Клыке.
«Когда ты была в Фанге, ты была варгом?» — спросил он свою дочь.
«Мы все такие, разве тебе не снились волки?»
«Да, но…»
«У меня тоже, но ты можешь это контролировать?» — с нетерпением спросил Робб.
«Джон научил меня, как это делать, и как только ты поймешь, это будет легко», — сказала Санса, закрыв глаза. «Клык ждет с Серым Ветром и Лией, они в конце коридора, играют с Джори».
«Подожди, ты только что это сделал?» — спросил он в шоке.
«Да».
«Отец?» — спросил Робб.
«Мы можем поговорить об этом с Джоном позже. Если он научил Сансу, то он тоже сможет нам помочь», — сказал он, и Робб кивнул: «О твоей матери…»
«Я понимаю, отец, она все еще моя мать, но я понимаю», — сказал Робб, и Санса кивнула.
«Мне жаль», — сказал он, и Санса встала, чтобы обнять его.
«Это не ты должен быть отцом», — сказала Санса, и он почувствовал, что ему стало легче дышать.
«Пойдем, мы опоздаем, твой брат участвует в каком-нибудь турнире», — сказал он под смех обоих своих детей.
Они решили идти к турнирному полю, волки бежали впереди них, и когда они достигли его, он увидел, как он идет к нему, человек, которого он не хотел видеть, человек, которого он избегал с тех пор, как попал сюда. Он увидел, как Санса странно посмотрела на него, а затем закрыла глаза, и он задался вопросом, тянется ли она к своему волку.
«Ах, лорд Старк, лорд Робб, леди Санса, я так рад, что встретил вас, я как раз направлялся на турнир», — сказал Мизинец, и Нед почувствовал, что это ложь, он ждал, но кого именно — себя или своих детей — он не знал.
Он собирался протиснуться мимо него, когда появились волки, и он увидел, как они зарычали, как мужчина начал потеть, и, что удивительно, как Санса ухмыльнулась.
«Робб, Санса, пройдите на наши места, я подойду через минуту».
«Да, отец, лорд Бейлиш», — коротко ответила Санса, а затем Робб и волки быстро ушли, он посмотрел, как Мизинец смотрит им вслед, а затем повернулся к нему с улыбкой.
«Странные животные — волки».
«Стайные животные, лорд Бейлиш, вам следует опасаться животных, которые охотятся стаей. Я видел, как они разрывали лося на куски за считанные секунды, вы когда-нибудь видели размеры взрослого лося?» — сказал он, наслаждаясь тем, что мужчина больше не ухмылялся.
«Я надеялся поговорить с детьми. Лорд Старк, леди Кейтилин и я очень близки. Я уверен, что ей было бы интересно узнать, чем занимаются ее дети».
«Действительно, вы же говорили с ними. Если моя жена захочет узнать о них, она может написать».
«Кот всегда очень любил писать, если я правильно помню», — снова ухмыльнулся Мизинец.
Он двинулся быстро, его рука на этом горле прижимала его к стене, и он начал сжимать, наблюдая, как цвет покидает лицо мужчины. Позади себя он услышал, как вытаскивают мечи, когда Джори и его стражники сражаются с двумя, которых привел с собой Мизинец.
«Вы забавный человек, очень забавный человек», — сказал он, пристально глядя на мужчину, сжимая его руку, а затем отпуская, давая ему возможность перевести дух. «Вы должны быть осторожны, лорд Бейлиш, некоторые люди могут посчитать ваш юмор оскорбительным», — сказал он, отходя.
«У Старков вспыльчивый айфри-дом.су характер, медлительный ум», — пробормотал он, и Нед повернулся и снова двинулся к нему.
«Умного человека или человека с вспыльчивым характером, кого вы боитесь, мой господин? И хорошо подумайте, прежде чем ответить, умный человек может доставить вам проблемы, но человек с вспыльчивым характером вас прикончит», — сказал он, уходя.
«Я передам привет вашей жене, лорд Старк».
«Дайте ей то, что вам угодно, лорд Бейлиш, мне все равно», — сказал он, когда Лия вернулась и посмотрела на него, а затем на Мизинца, волчица подошла и взобралась на мужчину, который теперь дрожал, ее лапы были по обе стороны от головы Мизинца, и она рычала на него.
«Ля, ко мне», — сказал он и услышал, как волчица снова зарычала, прежде чем она вернулась к нему, и они ушли.
Хайгарден 295 AC.
Поединок.
Сир Барристан.
У него не было возможности провести время один на один с королем, хотя, когда встреча подходила к концу, у него был короткий момент, чтобы поговорить с Артуром и Джоном. Король сказал ему, что он найдет время и место, чтобы они встретились наедине до окончания турнира. Теперь, хотя он шел к палатке и часть его хотела отговорить мальчика, сказать ему нет, хотя он был его королем и это было не его дело.
Соревноваться в почетном поединке — это одно, а соревноваться в турнире с рыцарями, с некоторыми из рыцарей, с которыми он мог бы встретиться здесь в открытой ничьей, — совсем другое. Когда он подошел к палатке, он кивнул сиру Уолдеру, человеку, который однажды станет его братом, он произвел на него впечатление в рукопашной, и он был бы горд носить с ним белый плащ.
«Сир Уолдер».
«Сир Барристан».
«Есть ли кто-нибудь внутри?» — спросил он, надеясь, что Уолдер понял, что он имел в виду.
«Джон, Лорас и сир Дейрон, сир Барристан», — сказал Уолдер, когда мимо проходили два межевых рыцаря.
Внутри палатки он обнаружил обоих мальчиков, надевающих доспехи, Артур стоял там и тихо разговаривал с королем. Когда они увидели его, он увидел улыбку Джона, пока Лорас завязывал нагрудник короля.
«Сир Барристан, рад вас видеть».
«Ты тоже, Джон», — сказал он, понимая, что лучше не рисковать, когда снаружи толпится столько людей.
«Я так понимаю, вы, как и сир Дейрон, пришли попросить нас обоих не соперничать?»
«У меня есть Джон, я понимаю твое желание принять участие в турнире, и хотя твое искусство верховой езды, и я не сомневаюсь, что у Лораса тоже, соответствует поставленной задаче и, возможно, поможет тебе почувствовать себя готовым, отобрать копье друг у друга на тренировках — это совсем не то же самое, что отобрать его в настоящем поединке, Джон».
«Что я и пытался им сказать», — сказал Артур, когда палатка открылась и вошел Джейме.
«Милорд, похоже, теперь у меня есть два рыцаря, которые говорят мне не соревноваться, вы присоединитесь к ним?» — спросил Джон с ухмылкой на лице.
«Я хочу встретиться с тобой лицом к лицу и надрать тебе задницу», — сказал Джейме, и оба мальчика рассмеялись.
«Это опасно, Джейме», — сказал он, и Джейме кивнул.
«Сколько лет тебе было, Барристан или Даэрон? Мне было три года и десять лет, когда я впервые поехал верхом, и то только потому, что я пропустил тот, когда мне было два года и десять лет», — сказал Джейме.
«Это другое, Джейме», — сказал он, и Джон посмотрел на него.
«Забудьте, кто я, разве вы пришли сюда ради Лораса, сир Барристан?» — спросил Джон, и Барристану было стыдно покачать головой.
«Меня никто не любит», — сказал Лорас, заслужив смешок и прикосновение руки к плечу от короля.
«Я люблю тебя, хоть ты и уродлив», — сказал Джон, и Лорас рассмеялся.
Он должен был признать, что ему нравилась эта шутка, и если бы не спазмы в животе и беспокойство по поводу того, кто такой Джон, он бы и сам принял в ней участие, хотя и неохотно кивнул.
«Пора взглянуть на списки, давайте узнаем, с кем нам предстоит столкнуться», — сказал Джон, подняв шлем, и все пятеро вышли из палатки.
Оказалось, что он столкнулся с Фреем, и Лорас рассмеялся, хотя сир Первин не был типичным Фреем, о чем он вскоре им сказал, и ему не понравился взволнованный взгляд, появившийся на лице Джона. Лорасу пришлось сражаться с межевым рыцарем, в то время как Джейме пришлось сражаться с лордом Йоном Ройсом, а он с Черной рыбой, гораздо более сильное сопротивление, чем они ожидали изначально.
«Кого я поймал?» — услышали они голос позади себя, когда появился Оберин, Красный Змей, с которым он не знал, как обращаться, зная, что он был близко к Джону, удивил его, но, увидев, насколько близко, вскоре развеял все сомнения относительно намерений этого человека.
«Сир Лин Корбрей».
«Мне это понравится», — сказал Оберин, заставив его задуматься, почему.
«Он один из друзей Мизинца», — прошептал Артур ему на ухо.
Когда они вернулись к палаткам, ожидая вызова, Джон подошел к нему, остальные шли на небольшом расстоянии впереди, и он заговорил очень тихо.
«Я понимаю ваше беспокойство, сир, но мне нужно это сделать, мне нужно ехать, я хочу, я не буду рисковать, но я хочу это сделать», — сказал Джон и увидел, как тот трогает маленькую ленточку.
«Есть ли у вас кто-то, кого вы хотели бы короновать?» — спросил он, улыбаясь и наслаждаясь легким румянцем, появившимся на лице его короля.
«Сир, я могу быть уверен, но я не буду испытывать судьбу», — сказал Джон и усмехнулся, зная, что уже выбрал себе королеву.
«Тогда я желаю тебе удачи, Джон».
«И я, и вы, сир Барристан».
Первым был Лорас, и он наблюдал, стоя близко к королю, но не слишком близко, Джейме и Артур стояли рядом с Джоном, когда его друг принял вызов в трех заездах, работа копья мальчика была превосходной, и его езда, хотя и не на одном уровне с Джоном, тоже была довольно хороша. Его собственная езда была следующей, и он выстроился в ряд, чтобы встретиться со своим старым другом, Черной Рыбой, человеком, которого он теперь уважал еще больше, учитывая то, во что был вовлечен его дом, и его собственное отношение к этому.
Прорываясь по полю, он увидел, как его король выжидающе смотрит, он услышал рев толпы, и копье попало в цель, хотя Черная Рыба не двинулась с места. Следующий удар был таким же, копье сломалось, а Черная Рыба все еще не двинулась с места, на третий он поймал его таким же хорошим ударом, как и попал, и он почти сбросил его с места, четвертый, казалось, был тем самым, и он был прав, и он смотрел, как Бринден поднялся на ноги и кивнул, что он невредим.
Возвращаясь, он увидел короля на коне, и он спешился и помчался назад, чтобы увидеть его в седле, желая, чтобы он благополучно вернулся.
Арья.
Поединок был не таким веселым, как рукопашная схватка, но у нее была более веская причина для радости сегодня, так как ее брат скоро будет ездить верхом. Пока что она наслаждалась поездками, толстый рыцарь из дома Фреев упал почти без удара, вызвав смех в толпе. Лорд Берик победил Ройса из Долины, которого ее отец болел, когда видел, как Лорас ехал верхом и победил более крупного мужчину, было весело.
Сир Барристан против ее двоюродного деда позволил ей и Лианне отомстить Брану за то, что они подбадривали его во время схватки. Пока он был членом семьи, а Бран должен был быть его оруженосцем, Лианна и она подбадривали Дейси, и слышать, как ее брат подбадривал ее, когда ее избивали, раздражало их, хотя они знали, что он был прав.
Поэтому, увидев, как он падает от рук Смелого, они позволили ему досадить в ответ, хотя ее глупый брат только рассмеялся, сказав: «Это был Смелый, лучший рыцарь Вестероса». Теперь, хотя она и придвинулась к краю своего места, увидев, как вышли Джон и Винтер, щит, который он держал в руке, был не тем, о котором она слышала, она бы с удовольствием увидела его здесь, вместо этого это был просто Призрак в одиночестве без рыбы во рту.
«Он его наверняка победит», — сказала она Лианне, когда рыцарь из близнецов выехал.
«А что, если он этого не сделает?» — услышала она чей-то голос и сердито обернулась, но не смогла найти, кто это был.
Прежде чем она успела как следует осмотреться, она обернулась, и лошади поскакали навстречу друг другу, звук удара копья о щит казался даже громче, чем во время предыдущей поездки.
«Он ранен?» — услышала она чей-то голос и с беспокойством наблюдала, как Джон откинулся в седле, едва держась за него, пока Винтер ехал дальше.
«Джон», — крикнула она и обрадовалась, увидев, что он выпрямился, и вскоре они снова поехали. Она почувствовала, как у нее пересохло во рту, сердце забилось быстрее, и она увидела, как копье Джона вонзилось в землю, а затем обнаружила, что стоит и ликует, как и все вокруг, когда увидели, как падает рыцарь.
Джон просто остановил свою лошадь и посмотрел вниз, чтобы увидеть, как рыцарь поднялся и кивнул головой, а затем он посмотрел в их сторону, и она обнаружила, что смеется, откидываясь на спинку сиденья.
«Я же говорила тебе, что он победит», — сказала она и села, улыбаясь и с нетерпением ожидая его следующей поездки.
Она наблюдала, как сир Джейме победил лорда Йона в шести заездах, оба мужчины почти вышли вперед в третьем и четвертом, а затем она почувствовала тишину в толпе, когда въехал Красный Змей. Ей понравился принц, он смеялся вместе с ней, он взъерошил ей волосы, как это делал Джон, и он позволил своим дочерям драться. Он также дружил с Джоном, и поэтому она подбадривала его, когда он смотрел на толпу.
Его конь был украшен ярко-желтым, его щит был символом его дома, золотое копье, пронзающее красное солнце на ярко-оранжевом поле, она обнаружила, что ей нравятся цвета, ей нравится солнце, даже если оно заставляет ее слишком сильно потеть. Пока принц ехал, она хотела увидеть, как другой мужчина падает, хотя она не знала его, но он ей уже не нравился, и она была рада видеть, как он движется на своем коне во время первой поездки.
Она, как и вся толпа, была ошеломлена во время второй поездки, то, что принц сделал со своим копьем, было необычным, и, услышав вздохи, она задалась вопросом, разрешено ли это вообще. Вместо того, чтобы целиться в щит, принц направил его на лошадь, это заставило рыцаря натянуть поводья, и когда он это сделал, копье поднялось, чтобы попасть ему в грудь, и когда он слетел с лошади, он тяжело приземлился на землю.
«Что это было?» — спросила она, повернувшись к Лианне, которая выглядела такой же непонимающей, как и она сама.
«Я не знаю, но принц Оберин победил», — сказала Лианна и, обернувшись, увидела, что толпа странно смотрит на принца.
Рыцарь встал и двинулся немного скованно, но Оберин уже ушел, и она задалась вопросом, сделал ли этот человек что-то, что расстроило принца или его дочерей, или дело было в его манере езды.
Оберин.
То, что Корбрей был одним из людей Мизинца, вызвало у него гнев, настолько сильный, что в какой-то момент он подумал о том, чтобы нанести гораздо больше вреда, чем нанес. В конце концов, он решил напасть на лошадь, чтобы создать видимость бесчестности и дать ему возможность, которую он хотел. Поскольку его копье сначала ударит по лошади, Корбрею нужно будет натянуть поводья, и как только он это сделает, Оберин переключится, попав ему прямо в грудь.
Он будет чувствовать боль от этого по крайней мере несколько дней, и когда он поехал обратно, он обнаружил, что Джон ждет его, он ожидал увидеть некоторое раздражение, некоторое осуждение, вместо этого он обнаружил, что его племянник улыбается ему. Слезая с лошади, он пошел с Джоном, чтобы посмотреть, как некоторые другие участники вышли на поле, и вскоре к ним присоединились лорд Берик и его оруженосец.
«Джон, рад снова тебя видеть», — сказал лорд Берик.
«Вы тоже, мой господин, вы хорошо скакали»,
«Благодарю тебя, Джон, я пропустил твою поездку, но потом я также пропустил тебя на некоторое расстояние в скачках», — сказал Берик со смехом.
«Вы знакомы с принцем Оберином, милорд?»
«Нет, для меня большая честь познакомиться с вами, мой принц, мой жених и оруженосец тоже из Дорна, Нед, иди сюда», — сказал Берик, и маленький мальчик подошел, когда Оберин поприветствовал мужчину.
«Нэд?» — спросил Джон.
«Лорд Эдрик Дейн, Джон», — сказал Берик, и Джон посмотрел на него.
«Лорд Дейн», — сказал Джон, и мальчик посмотрел на него, а затем на Джона и, казалось, занервничал.
«Лорд Джон, мой принц», — пробормотал Нед.
«Нет, лорд, лорд Дейн, хотя принц Оберин действительно принц», — сказал Джон с улыбкой на лице, которая, казалось, успокоила мальчика.
«Мне жаль, Джон», — сказал Нед, и улыбка Джона стала еще шире, поэтому мальчик расслабился еще больше.
«Мой господин, мой принц, если вы меня извините, Нед, я хотел бы поговорить с вами немного о вашем дяде и его мече?» — спросил Джон, и Нед с нетерпением посмотрел на Берика, который кивнул.
Наблюдая, как они оба уходят, он остался с лордом Бериком и задался вопросом, говорил ли Джон с Недом о Крегане и видел ли мальчик его или Артура или он вообще знал о них. Он собирался последовать за ним, когда лорд Берик начал говорить, и он обнаружил, что смеется вместе с мужчиной, пока Джон не вернулся с Недом, молодой человек, казалось, чувствовал себя гораздо комфортнее со своим племянником.
«Кажется, следующий раунд должен быть объявлен скоро, Джон, принц Оберин, может быть, мы поговорим позже?» — сказал Берик.
«Я хотел бы, чтобы, милорд, молодой Нед, вы сделали честь своему Дому, и для меня настоящее удовольствие встретить здесь собрата-дорнийца», — сказал он, и мальчик посмотрел на него так, словно подарил ему саму зарю.
«Мой принц», — сказал он, уходя вслед за своим господином.
«Интересный человек, лорд Берик», — сказал он, пока они с Джоном шли.
«Очень интересно, лорд Штормленда, действительно очень интересно», — сказал Джон и усмехнулся.
«А я-то думал, ты просто проявляешь дружелюбие».
«О, я был моим принцем», — сказал Джон и теперь уже рассмеялся по-настоящему.
Он вздрогнул, увидев список, а затем рассмеялся над волнением на лице Джона и ревностью Лораса. Оба мальчика вытащили Королевскую гвардию, но Лорас вытащил Сира Ариса Окхарта, а Джон вытащил Смелого, как ему казалось, он и лорд Берик снова познакомятся гораздо раньше, чем ему бы хотелось, а Джейме должен был встретиться с лордом Ренли.
«Смелый, ты получил Смелый», — сказал Лорас, и Джон рассмеялся.
«Хотите поменяться Лорасами?»
«Можно?» — спросил Лорас, прежде чем понял, что его разыгрывают.
«Нет.»
«Я тебя ненавижу», — усмехнулся Лорас.
Он был первым, поэтому он пожелал им обоим удачи и сел верхом, готовый встретиться с лордом Бериком. Потребовалось всего два копья, и он легко сбросил его, хотя он ехал честно и не использовал никаких трюков, и лорд воспринял это в хорошем расположении духа и, к счастью, не пострадал. Он вернулся и подошел к Артуру, который наблюдал, как Джон выезжает.
«Я встретил вашего племянника», — прошептал он.
«Джон поговорил с ним, я не снимал шлем, но он пригласил его на Скалу».
«Это хорошая идея?»
«Я не знаю, но моя сестра должна выйти замуж за человека, оруженосцем которого он является, и он обязательно увидит здесь Крегана, может быть, это к лучшему».
«Возможно». «А что касается этого?» — спросил он, глядя, как Барристан и Джон сражаются друг с другом.
«Безрассудство», — раздраженно сказал Артур.
«Храбро», — сказал он с ухмылкой.
Маргери.
Ее бабушка и Джон немного успокоили ее, подбодрили, и когда она пошла в свою комнату той ночью и оделась ко сну, она почувствовала себя немного лучше. Когда она услышала царапание в дверь, она подумала, что это Фанг, и обнаружила, что улыбается, когда открыла ее, и вошел Призрак, белый волк посмотрел на нее, прежде чем лечь в ее постель.
Она думала, что это Джон варгит, но даже узнав, что это не так, что это просто он послал Призрака, чтобы утешить ее, она была более чем счастлива и поэтому уютно прижалась к волку той ночью. Джон пришел к ней в комнату рано утром следующего дня, чтобы привести волка и еще раз успокоить ее, даже зайдя так далеко, что сказал ей, если он не будет соревноваться, как он может короновать ее.
« Мне не нужна корона, если она подвергает тебя риску, Джон», — сказала она, и он наклонился и нежно поцеловал ее в губы. Поцелуй был слишком коротким, но это было понятно, учитывая, где они находились.
« Я не подвергну себя большему риску, чем необходимо. Я обещаю Маргери, что и я, и Лорас будем в безопасности. Я не позволю тебе причинить вред, если позволю себе быть в безопасности».
Первые несколько поединков немного успокоили ее, она видела, как каждый участник вставал после того, как его сбрасывали с седла, и поэтому она чувствовала, что ее нервы постепенно отступают, хотя она была не единственной, кто нервно смотрел, когда Лорас ехал. Он делал это превосходно, и она вместе со своими братьями, отцом и матерью подбадривала, а ее бабушка улыбалась легкой гордой улыбкой.
Но когда очередь дошла до Джона, она снова почувствовала, как ее нервы напряглись, и когда два копья столкнулись, она увидела, как он так далеко откинулся в седле, что она подумала, что он проиграл, и была бы счастлива, если бы он не поехал снова. Хотя даже сквозь нервы она почувствовала небольшой прилив гордости, когда он выпрямился для второго броска. Увидев, как он сбил сира Первина с седла, она поднялась на ноги, ликуя, к счастью, так же поступили и все остальные, так что она не выглядела неуместной.
«Это была отличная поездка», — сказал Уиллас рядом с ней, и она почувствовала, как брат схватил ее за руку.
«Это было просто превосходно», — сказала она, улыбаясь.
Она услышала смешок Вилласа, в то время как другие практически зашипели на скачку Оберина, и она задалась вопросом, почему Оберин, казалось, ехал бесчестно, только чтобы увидеть, что это было лицедейством, и увидеть, как он побеждает. К тому времени, как настало время для второй скачки Оберина, до них дошли новости о жеребьевке, Лорас должен был ехать против Королевской гвардии, и она знала, что ее брату это понравится. Но именно знание того, что Джон должен был ехать против Смелого, заставило ее почти полностью успокоиться.
Когда пришло время, и она выглянула, когда они оба встретились лицом к лицу, она знала, что Смелый будет честен, он будет справедлив. Так что теперь опасность, с которой столкнулся Джон, была обычной опасностью, с которой можно столкнуться на рыцарском турнире, и хотя это было все еще много, это было намного меньше, чем против того, кто желает тебе зла. Лошадь Барристана была украшена цветами Королевской гвардии, белая броня была окрашена тремя стеблями пшеницы, что обозначало его дом. Зима, с другой стороны, была совершенно голой, если не считать седла, и она чувствовала, как ее сердце у нее в горле, когда они ехали навстречу друг другу.
Грохот копий заставил ее закрыть глаза, а когда она их открыла, то увидела, что оба попали в цель, но Джон остался сидеть неподвижно. Она почувствовала себя более комфортно со следующим, и ей показалось, что Барристан немного пошевелился, но она не была уверена. К третьему она уже с нетерпением наблюдала, копья практически разбивались, когда они разбивались о щиты.
Она слышала, как король пел хвалу Джону, и толпа тоже, казалось, была удивлена, с четвертым наклоном она увидела, как Джон двинулся в седле и вложил все силы в удар, а затем Уинтер остался без всадника. Джон, казалось, почти парил в воздухе, пока лошадь уносилась, шум удара все еще раздавался по земле, а затем раздался грохот, когда он упал на землю.
«Он ранен», — услышала она чей-то голос.
«Он не тронут», — услышала она чей-то голос.
Ей потребовалось мгновение, чтобы осознать это, так как она говорила, и к тому времени Смелый сошел с лошади, помогая Джону подняться на ноги, и когда она увидела, как они идут, когда она услышала, как они смеются, она была рада, что все закончилось. Она смотрела, как Джон говорил со Смелым, а затем снова посмотрела на трибуны, его шлем был снят, и он, казалось, смотрел на нее, и поэтому она улыбнулась, увидев, как он улыбнулся в ответ, прежде чем он повернулся, чтобы кивнуть на что-то, что сказал Смелый.
«Он выступил очень хорошо, четыре копья против Смелого, люди будут говорить», — сказала Гарлан, и она обнаружила, что, хотя она гордилась своим будущим мужем, ее больше заботила его безопасность, чем то, что о нем думают люди.
Джон.
Полет — это не то, что было расхвалено, — шутя подумал он, когда они с Барристаном шли обратно в палатку, — он преуспел, как он думал, сумев отклонить, а не принять на себя копья Барристана. Он даже почувствовал движение рыцаря, поэтому он вложил столько усилий в этот выпад, и в процессе он оставил себя открытым, о чем Барристан и сказал ему, когда они подошли к палатке.
«Мне довелось сломать копья с сиром Барристаном Смелым, этот сир — просто мечта, ставшая явью», — сказал он, и рыцарь улыбнулся.
«Вы уверены, что не пострадали?» — спросил Барристан.
«Я сэр, идите, желаю вам удачи, мне нужно поторопиться, чтобы увидеть лошадь Лораса».
Когда рыцарь ушел и его проверили Джейме, Артур и даже Уолдер, он был благодарен, что Лорас готовится к своей собственной поездке, иначе, без сомнения, он тоже будет его проверять. Ему быстро помогли снять доспехи, и он прибыл во двор как раз в тот момент, когда Лорас выезжал, пожелав своему другу всего наилучшего и кивнув, когда тот проезжал мимо.
Лорасу это было не нужно, и он победил сира Ариса в трех схватках под очень громкие крики «ура», сам Джон кричал еще громче, чем большинство. Наблюдая за тем, как Джейме сталкивается с лордом Ренли, он по какой-то причине хотел увидеть этого человека на земле, он знал, что Ренли танцевал с Маргери, и не был уверен, была ли это просто ревность. Что бы это ни было, ему не нужно было ждать слишком долго, и Ренли был разбит надвое, он даже почувствовал некоторое беспокойство за человека, когда услышал треск, когда тот ударился о землю, только для того, чтобы это был один из золотых рогов на его шлеме.
Когда он увидел следующий список, он забеспокоился за Лораса, увидев его лицом к лицу с Крепким вепрем, он почувствовал, что у него нет шансов, Джейме тоже столкнулся с одним из своих людей с Запада в сире Аддаме, а принц Оберин должен был встретиться с сиром Ролландом Штормом, в то время как Барристан снова столкнулся с сиром Ричардом Хорпом. Он был оруженосцем и для Лораса, и для Джейме, помогая подготовить их лошадей и следя за тем, чтобы их доспехи были начищены, даже когда они все еще были в них.
«Тебе правда не нужно этого делать, Джон?» — сказал Джейме.
«Я твой оруженосец, не так ли? К тому же, отсюда мне лучше видно», — сказал он, и Джейме усмехнулся, готовясь к поездке.
Стоя рядом с ним и передавая ему копье, он приготовился наблюдать за скачкой и был удивлен тем, как ловко Джейме поймал сира Аддама, который проиграл в одну схватку, хотя, как всегда, добродушно Джон схватил его отвязную лошадь и привел ее к нему, когда тот встал на ноги.
«Ненавижу с ним встречаться», — ухмыльнулся сир Аддам, когда они с Джоном пошли обратно в палатки, и Джон вернул ему поводья лошади.
«Ну, по крайней мере, мы оба ушли невредимыми, сир Аддам», — сказал он, и рыцарь усмехнулся, уходя.
Он помогал Лорасу готовиться и нервничал из-за этой поездки больше, чем кто-либо из своих, он сумел сделать то, что обещал Маргери, насколько это касалось его, но ему нужно было, чтобы его друг тоже не пострадал, если он хотел полностью сдержать обещание. Желая ему всего наилучшего, он уделил этому поединку даже больше внимания, чем любому другому, он был готов варгить ради того, что бы это ни принесло, и когда он услышал грохот копья, он увидел, как Лорас двинулся, но остался сидеть.
Strongboar, однако, отмахнулся, как будто это было пустяком, Лорас поймал его еще дважды, точные удары в грудь, и все же они не сдвинули человека ни на дюйм. На четвертый он поймал его ударом, который был еще лучше, и человек, по крайней мере, был отброшен назад, но было ясно, что у его друга не было сил сбросить его с седла. Что-то показал пятый наклон, когда он снова поймал его вплотную, хотя это был Лорас, а не Лайл, который был сбит с лошади.
Он начал двигаться раньше, чем Джон успел это сделать, поэтому Джон схватил свою лошадь, а затем помог другу осторожно выйти со двора.
«Ты в порядке?»
«Черт, как больно».
«Ты поймал его идеально, Лорас, каждый раз, я никогда не видел такой хорошей работы с копьем», — сказал он, и Лорас улыбнулся, когда Могучий Вепрь подъехал.
«Ты действительно так думаешь, Джон?» — спросил Лорас, но они услышали гулкий голос Лайла Крейкхолла.
«Молодец, парень, будь у тебя больше веса или силы, я бы лежал на земле, ты должен гордиться своим сегодняшним выступлением».
«Благодарю вас, сир Лайл», — сказал Лорас, и Джон увидел, каким гордым стал его шаг, когда они достигли задней части дома; робость исчезла, а боль быстро забылась.
Джейми проиграл в полуфинале Bold, Джон сделал то же, что и в прошлый раз, когда они встречались, заняв свое место на трибунах, так что он не проявил благосклонности. Хотя это было не так эпично, как их битва в Королевской Гавани, это все равно была отличная поездка, и пока Джон сидел среди своей семьи, а Джой следила за тем, чтобы он не пострадал каждые несколько минут, он изо всех сил старался не смеяться.
«Оучи Джом?»
«Нет, нет, ой».
«Ты уверен?» — спросила она, приподняв бровь.
«Конечно, Джой, ты любишь ручки?»
«Хм, все кончилось, нам еще достать?»
«Может быть, позже, может быть, мы съедим засахаренное яблоко, прежде чем вернемся», — сказал он, заставив ее улыбнуться и заметив, что Арья и Лианна с нетерпением смотрят на него, в то время как Санса просто ухмыльнулась.
Оберин сразился с Сильным вепрем, который удивил многих, зайдя так далеко, и Джон посмотрел на Элларию и своих кузенов, которые с нетерпением наблюдали. Потребовалось пять копий, и хотя у Лораса, возможно, не было достаточно сил, его дядя не страдал от такого недостатка. Когда пришло время финала, он нервно смотрел, надеясь на желаемый результат.
«Кто победит, Джон?» — спросил Бран и увидел, что Креган и Робб с интересом наблюдают за ним.
«Как вы думаете, кто победит?» — спросил он.
«Смелый, никто не может победить Смелого», — сказал Бран, его герой поклоняется чистому рыцарю.
«Даже я», — сказал он, и пока остальные хихикали, Бран подумал, что он на него нападает, и начал извиняться.
«Нет, ты мог бы, я болел за тебя, Джон, честно», — сказал Бран, а Джон протянул руку и взъерошил ему волосы.
«Спасибо, братишка, и нет ничего плохого в том, чтобы думать о том, кто победит, но, послушай, это скоро произойдет, посмотрим, прав ли ты».
Две лошади скакали быстро, и копье Смелого ударило лучше, то же самое во втором и третьем наклоне. Оберину потребовалось четвертое, чтобы нанести удар равной силы, а пятый был ничьей. Смелый был почти неподвижен, почти тверд, и Оберин, казалось, был расстроен, судя по тому, как он схватил копье, когда двое мчались к шестому, это произошло.
Копье Смелого ударило вплотную, и Оберин слетел с коня, он услышал, как Эллария ахнула со своего места, а затем увидел, как Оберин, казалось, покатился по земле, прежде чем он вскочил на ноги, когда бросок был закончен. Он посмотрел на свою тетю, чтобы увидеть ее облегченную улыбку, и он, как и вся толпа, приветствовал победу сира Барристана.
«Ваши светлости, милорд и миледи, я представляю вам победителя поединка на турнире в Хайгардене в честь именин леди Маргери, сира Барристана Селми, самого Смелого», — сказал герольд под еще более громкие крики одобрения.
Он наблюдал, как Смелый подъехал к венку, а затем поднял его на конце копья, прежде чем поехать и назвать свою королеву.
«Леди Маргери, я бы назвал вас Королевой Любви и Красоты», — сказал Барристан, и Джон сначала увидел ее улыбку, а затем удивленное выражение на ее лице, когда она ее увидела, и ее улыбка засияла еще шире.
«Благодарю вас, добрый сир», — сказала Маргери, глядя на него; она лишь слегка кивнула, но этого было достаточно, чтобы он понял, что она видела свою благосклонность, привязанную к поясу Барристана.
«Моя королева», — подумал он, наблюдая, как она надевает гирлянду себе на голову.