Глава 113. Старые враги, новая любовь

Мы созданы друг для друга,Мы должны быть вместе всегда,Я же знаю, что мы были вместе, неправда ли?Я хочу, чтобы ты знал — во все, что я делаю, я вкладываю свое сердце и душу,Мне трудно дышать, мне необходимо твое присутствие, здесь, со мной. Да…Avril Lavigne — When You’re Gone
24 июня 1995 года
Альбус, прошел год с момента, как вы узнали правду о моей невиновности. Прошел год с момента, как я видел своего крестника. Он был в Хогвартсе, на вашем попечении и, согласно письмам, которые я от него получаю — не говоря уже о газетах, — он все это время находился в опасности. Сегодня вечером я прибуду в Хогвартс, и мы с вами поговорим о Гарри. Мне известно, что третье задание Турнира состоится именно сегодня, и как только победитель будет определен, состоится торжество, так вот окажите мне услугу — потому что вы в долгу за все пережитое мною — и пропустите вечеринку. Я буду ждать вас у тыквенных грядок Хагрида.
С. Б.
***
Ему следовало уйти.
Бродяга часами ждал у тыквенных грядок, слушал радостные крики, доносившиеся с поля для квиддича, которое было изменено на огромный лабиринт. Вдалеке слышалось, как люди скандировали:
— Ди-го-ри! Ди-го-ри!
— Поттер! Поттер! Поттер!
Ему бы тоже улыбнуться и поболеть за Гарри, но на душе было неспокойно.
Неделей ранее он отправил Римусу сову, узнать, приедет ли тот в Хогвартс посмотреть Турнир. В ответном письме его друг написал, что ему бы хотелось, но он получил отказ, на третье задание допускались только ученики, сотрудники, чиновники министерства и репортеры. Разумеется, семьям чемпионов было разрешено присутствовать, и Римус попросил допустить его, чтобы увидеться с Гарри, но Дамблдор объяснил, что Билл и Молли Уизли приедут в Хогвартс в качестве семьи Гарри.
Новость привела и Римуса, и Сириуса в схожее состояние.
Они семья Гарри.
Сириус пообещал Римусу рассказать всю информацию о Турнире, как только разузнает ее от Гарри, а потом Блэк добавил в ответном письме, чтобы Люпин вернулся к поцелуям со своей новой девушкой и парой, с которой ему еще предстояло встретиться или узнать хоть какие-нибудь подробности, кроме того факта, что они начали официально встречаться месяц назад, и ее ни капельки не заботила его ликантропия.
Внезапно аплодисменты сменила тревожная тишина, и Бродяга весь подобрался, нервно ожидая, когда объявят чемпиона. Суетливый шепот стал громкими, неистовыми возгласами:
— Гарри! Гарри! Гарри! — и это же сменилось криками ужаса. Бродяга заерзал на месте, не зная, куда себя деть. Он чувствовал себя отвратительно от накатившего облегчения, когда кто-то выкрикнул: — Диггори мертв! Седрик Диггори! Мертв!
Шанс узнать, что произошло, был упущен, когда толпа людей ринулась с трибун. Стайка француженок побежала к синей карете, а большая группа студентов Дурмстранга организовано направилась к большому кораблю, пришвартованному у края Черного озера.
Позади него кто-то громко прочистил горло, отчего он обернулся и увидел Минерву Макгонагалл, она стояла у тыквенной грядки и не сводила с него глаз.
— Профессор Дамблдор ждет вас в своем кабинете.
Будь он в лучшем расположении духа или в человеческом облике, Сириус, возможно, отвесил бы комментарий о том, что эти слова напомнили о его юности. Вместо этого он последовал за ней до замка, а потом и вовсе обогнал ее и дожидался у каменной горгульи, пока Минерва не назвала пароль.
— Лакричные палочки, — произнесла она, тут же показалась винтовая лестница.
В ту самую секунду, когда большая дубовая дверь закрылась, Сириус принял человеческую форму и встал перед ведьмой.
Минерва ахнула и прижала руку к груди, ее глаза всего на долю секунду были широко раскрыты от шока, а затем она прищурилась.
— Сириус Блэк!
— Где Гарри? — без промедлений спросил он, не обращая внимания на ее панику и гнев.
Она уставилась на него в яростном отчаянии.
— Анимаг? Но как?
— Увлекательная история, которую я с радостью поведаю тебе позже во всех деталях, Минни. Но не раньше, чем увижу своего крестника!
Минерва сделала глубокий вдох, чтобы собраться с мыслями.
— Он в полной безопасности с Альбусом. На Турнире… погиб мальчик. Мы не уверены в том, что произошло. Мне нужно рассказать обо всем профессору, я дам ему знать, где вы находитесь, — сказала она, а затем молча покинула кабинет.
Спустя неизвестно сколько времени дверь в кабинет открылась, при появлении Гарри Сириус пересек комнату и заключил мальчика в объятия.
— Гарри, как ты? Я знал… я знал, что-нибудь в этом роде непременно… что случилось?
Отстранившись, он всмотрелся в лицо Гарри, который был бледен как сама смерть, его привычная восторженность исчезла.
— Что произошло? — настойчиво повторил Сириус, он посмотрел на Дамблдора, который подвел Гарри к столу и усадил в кресло.
— По всей видимости, Сириус, вы были не единственным человеком, сбежавшим из Азкабана, — задумчиво изрек Дамблдор. — Последние девять месяцев Аластор Грюм был заперт в собственном сундуке, а Барти Крауч-младший выдавал себя за него, используя Оборотное зелье.
— Барти… нет, — Сириус покачал головой. — Крауч умер в Азкабане. Я помню разговор охранников… Я помню, он умер.
— Он обратился на наших глазах, мы заперли его в замке, он ждет допроса министра магии, — сообщил Дамблдор. — Волдеморт поручил ему явиться в Хогвартс, устроить так, чтобы Гарри стал участником Турнира и смог дойти до финала, на котором Кубок трех волшебников был зачарован в портключ.
От услышанного Сириуса забила дрожь. От его взгляда не укрылось, что Гарри тоже потряхивало. Ему хотелось услышать больше, но известие о смерти другого мальчика, заставило его замолчать, а по одному лишь выражению лица Гарри можно понять, что его крестник видел ту смерть своими глазами.
— Гарри, я должен знать, что произошло после того, как ты прикоснулся к порталу в лабиринте, — сказал Дамблдор.
— Разве нельзя оставить это до утра, Дамблдор? — хрипло спросил Сириус, положив руку на плечо Гарри. — Пусть он поспит. Пусть отдохнет.
— Седрик, — начал Гарри. — Мы с Седриком коснулись Кубка вместе, и он… он унес нас на кладбище, — его голос звучал тихо, зеленые глаза были устремлены в никуда, словно ни Дамблдора, ни Сириуса в этой комнате не было. — Они… он убил Седрика. Петтигрю. Петтигрю убил Седрика.
Сделав глубокий вдох, Сириус попытался обуздать свой гнев. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но Дамблдор жестом остановил его.
Тогда Гарри рассказал им все. Рассказал, как оказался в ловушке на кладбище с Волдемортом, Питером Петтигрю и телом Седрика. Рассказал, как Хвост полоснул кинжалом по его руке и использовал полученную кровь для приготовления зелья, возвращающего Волдеморту всю мощь.
Сириус опустился на колени перед Гарри, он хотел осмотреть рану на его предплечье, сразу вспомнив шрам на руке Мии с вырезанной надписью «Грязнокровка». Шрам от ожога все еще был на его коже, на месте, где Люциус Малфой хотел оставить ему Темную метку, вот только теперь он скрыт под татуировками.
Он прикрыл глаза и попытался перенаправить свой гнев на что-нибудь полезное. Три — могущественное магическое число. То ли по счастливой случайности, то ли по воле судьбы, Миа, Сириус и Гарри составили своего рода троицу. Магглорожденной Мии вырезали слово «грязнокровка» на ее плоти в качестве напоминания, но она все же была принята в чистокровную семью и стала одной из самых могущественных ведьм, известных Сириусу. После чего идет он сам: чистокровный волшебник, бросивший вызов собственной семье и многовековым традициям Блэков. Они хотели заставить его служить Волдеморту, против воли сделав Пожирателем смерти, но он сопротивлялся. И, наконец, полукровке Гарри проткнули плоть кинжалом, чтобы вернуть могущество волшебнику, который стремился убить его. Но Гарри выжил.
Гарри выжил.
Сосредоточившись на этих словах, Сириус слушал рассказ своего крестника о том, как Волдеморт появился из котла, призвал своих приспешников и приготовился к дуэли с Гарри, но потерпел неудачу, когда между палочками произошло нечто странное.
— Палочки соединились? — спросил Сириус, переводя взгляд с Гарри на Дамблдора. — Почему?
— Приори инкантатем, — едва слышно пробормотал Дамблдор.
— Эффект обратного вызова заклинаний? — резко спросил Сириус.
— Именно, — подтвердил Дамблдор. — У палочек Гарри и Волдеморта одно и то же магическое ядро. У каждой внутри перо из хвоста одного и того же феникса.
Во всех подробностях Гарри рассказал о дуэли и о том, как энергия от произнесенных заклинаний явилась взору, позволив ему на краткий миг увидеть… своих родителей.
Сириус упал на ближайший стул и обхватил руками голову, пытаясь стереть из памяти образы той самой ночи: как он перепрыгнул через тело Джеймса и помчался вверх по лестнице в комнату Гарри; как позади Хагрида рыжие волосы Лили разметались по полу.
— Я хочу повторить еще раз, — сказал Дамблдор Гарри. — Ты проявил сегодня чудеса отваги, Гарри. Я не ожидал от тебя подобного. Ты проявил храбрость, подобно тем, кто погиб, сражаясь с Волдемортом, когда тот был в расцвете своих сил. Тебе досталась ноша взрослого волшебника, и ты оказался достойным нести ее. А сейчас ты отдал все, чего мы вправе были ожидать от тебя. Ты пойдешь со мной в больничное крыло. Я не хочу, чтобы сегодня ты возвращался в свою спальню. Сонное зелье и покой… Сириус, хочешь побыть с ним?
Сириус кивнул и превратился в черного пса. Все вместе они вышли из кабинета Дамблдора и направились в больничное крыло.
Когда Дамблдор распахнул дверь, толпа рыжеволосых людей и Гермиона обернулись на звук открываемой двери.
Рыжая ведьма постарше сдавленно ахнула и бросилась к Гарри.
Инстинктивно Бродяга встал перед мальчиком и защитно зарычал.
— Молли, — твердо сказал Дамблдор, подняв руку, — пожалуйста, выслушай меня. Гарри подвергся сегодня ужасному испытанию. Только что, в разговоре со мной, он еще раз пережил все случившееся. Сейчас ему нужны сон, тишина и покой. Если он захочет, чтобы вы остались с ним, вы можете остаться. Но я хочу, чтобы ему не задавали вопросов до тех пор, пока он не будет готов ответить на них. И уж конечно никаких вопросов сегодня вечером.
— Директор, — произнесла мадам Помфри, не сводя глаз с огромного черного пса, — можно спросить…
— Этот пес побудет некоторое время рядом с Гарри, — ответил Дамблдор, не давая никаких объяснений. — Уверяю вас, он отлично выдрессирован. Гарри, я вернусь сразу же, как только поговорю с Фаджем. Я хотел бы, чтобы ты оставался здесь и завтра, пока я не выступлю перед школой.
Мадам Помфри вручила Гарри сменную одежду. Пока крестник переодевался за ширмой, Бродяга подошел к Гермионе. Накопившийся стресс за эту ночь, эти несколько месяцев, последние четырнадцать лет привели его к ней, он нуждался в ней, даже если она была не совсем той, кого он хотел видеть прямо сейчас.
Девочка сидела на соседней больничной койке, и Бродяга запрыгнул на свободное место рядом с ней, удобно расположился и опустил свою большую, тяжелую голову ей на колени.
— Он будет в порядке, — прошептала Гермиона, запустив пальцы в его мех, его тело чуть ли не дрожало от ощущения комфорта, которого столько времени не хватало.
Женщина — Молли — подошла к Гермионе, с опаской глядя на Бродягу.
— Гермиона, дорогая, может, не стоит трогать этого пса. Мало ли где он побывал.
Когда она шагнула ближе к кровати, Бродяга низко зарычал, на мгновение обнажив зубы, прежде чем снова опустил голову Гермионе на колени, упрашивая ее возобновить ласки.
Ширма скрипнула, и Гарри скользнул под одеяло своей кровати, рядом с ним тут же засуетилась матриарх Уизли, разглаживая одеяла. Бродяга спрыгнул с колен Гермионы и бросился к кровати, он запрыгнул на матрас, сделал два круга, а затем свернулся калачиком у ног Гарри, посылая предостерегающие взгляды всем, кто хотел приблизиться к мальчику.
***
И все началось снова.
Не проспал Гарри и часа, как в коридоре послышались крики. Голоса, звучавшие снаружи, были хорошо знакомы Сириусу: Корнелиус Фадж и Минерва Макгонагалл. Барти Крауч-младший был мертв, он получил Поцелуй дементора, которого Фадж привел в школу, даже после всего, что произошло годом ранее. Крауч был мертв, больше не было никаких доказательств. Ни одной улики, кроме слов Гарри, а, по словам Фаджа, этого недостаточно.
Голос Минервы дрожал от ярости. Тон Дамблдора был наполнен праведным гневом, пока он вел дискуссию с явно поехавшим министром магии. Сириус даже услышал, когда появился Снейп, тот обнажил свою Темную метку. Сириус изо всех сил игнорировал присутствие предполагаемого бывшего Пожирателя смерти, подавляя годами сдерживаемую ненависть.
В сторонке стояла затихшая семья Уизли. Гермиона сидела рядом с Гарри, опустив одну руку ему на плечо, а другой теребя уши Бродяги. Каким-то образом ее присутствие успокаивало его, несмотря на то, что он слышал, как она сердито скрипела зубами.
— Предстоит очень много работы, — сказал Дамблдор, как только Фадж исчез. — Молли… я не ошибаюсь, полагая, что могу рассчитывать на вас с Артуром?
— Конечно, можете, — ответила она. — Артур знает Фаджа. Он и в Министерстве-то работает только потому, что любит маглов. А Фадж считает, что ему не хватает истинной гордости волшебника.
— Тогда мне нужно отправить ему письмо, — сказал Дамблдор. — Нужно известить всех, кого мы сможем убедить в своей правоте, а Артур поговорит с теми в Министерстве, кто не так близорук, как Корнелиус.
— Я поеду к отцу, — тут же поднялся самый высокий мальчик Уизли, Билл. — Прямо сейчас.
— Отлично, — сказал Дамблдор. — Расскажи ему, что случилось. Скажи, что я скоро сам свяжусь с ним. Но пусть он соблюдает осторожность. Минерва, — повернулся Дамблдор к профессору Макгонагалл, — попросите Хагрида как можно скорее подняться ко мне в кабинет. И еще — если она согласится прийти — мадам Максим.
Она молча кивнула и вышла.
— А сейчас я хочу, чтобы двое из нас сняли друг перед другом свои маски. Сириус… будь добр, прими свой обычный вид.
Бродяга посмотрел на Дамблдора и в следующее мгновение превратился в человека.
Молли Уизли взвизгнула, отпрыгнув от кровати.
— Сириус Блэк!
Сириус проигнорировал ее крики, потому что его внимание было сосредоточено исключительно на Пожирателе смерти с сальными волосами, стоящем перед ним.
— Он! — рыкнул Снейп, глядя на Сириуса. — Что он здесь делает?
— Классное тату, Нюниус, — прорычал Сириус, прищурив глаза.
— Милое тюремное клеймо, Блэк!
— Его пригласил я, — ответил Дамблдор, переводя взгляд с одного на другого, — так же, как и тебя, Северус. Я доверяю вам обоим. Настало время забыть старые обиды и поверить друг другу.
И Сириус, и Снейп одновременно громко усмехнулись.
— Пока что я был бы доволен, — нетерпеливо продолжил Дамблдор, — если бы вы не выказывали друг другу открытой враждебности. Пожмите руки. Сейчас вы на одной стороне. Время не ждет, и если даже те немногие из нас, кто знает правду, сейчас не объединятся, то у нас просто нет никаких шансов.
Очень медленно Сириус и Снейп подошли друг к другу и протянули руки, вид при этом у них был такой, что было ясно: каждый желает другому если не смерти, то тяжелой болезни точно. Едва Дамблдор отвел взгляд, как Сириус одними губами произнес: «Пошел ты», Снейп рыкнул в ответ. Они пожали руки и тут же их отдернули.
— Сириус, ты должен сейчас же отправиться в путь. Предупреди Римуса Люпина, Арабеллу Фигг, Наземникуса Флетчера — в общем всю старую компанию. На время спрячься у Люпина, я свяжусь с тобой позднее.
— Но… — начал Гарри.
Придвинувшись к Гарри, Сириус взял лицо мальчика в ладони и посмотрел на него сверху вниз, он надеялся, что его лицо было похоже на отеческое, — таким, каким оно могло быть у Джеймса в подобной ситуации.
— Мы увидимся очень скоро, Гарри. Обещаю. Но я должен сделать все, что могу, сам понимаешь…
— Да, — произнес Гарри, — да… конечно, понимаю.
Сириус быстро пожал ему руку, повернулся лицом к Гермионе и одарил ее доброй и благодарной улыбкой, прежде чем снова превратился в Бродягу и исчез за дверями лазарета.
У него есть задание, посыл Дамблдора был предельно ясен.
Орден Феникса собирался вновь.
***
Месяц. Невероятно замечательный, чудесный месяц с момента, как Нимфадора Тонкс официально стала его ведьмой. Ровно месяц назад он пригласил ее на свидание у Флореана, а потом пробормотал что-то нечленораздельное об исключительности их отношений. Римус так сильно заикался, что подвергнул бы поэтичного романтика — юную версию себя, в шок. А она подвергла его в ступор, на полном серьезе ответив «да».
Пусть его ограниченный романтический опыт и был интенсивным, напряженным, он все-таки был именно ограниченным. Отношения с Мией ни в малейшей степени не подготовили его к взаимоотношению с такой ведьмой, как Нимфадора. Пока Миа являла собой образ недоверчивой слизеринки и темпераментной гриффиндорки, Нимфадора была преданной и дружелюбной, как любой другой пуффендуец, которого Римус когда-либо встречал. Там, где Миа была грациозна, Нимфадора была печально известна своей неуклюжестью. Там, где Миа была начитанной, Нимфадора предпочитала учиться в процессе.
Хотя они сильно отличались друг от друга, Римус не мог не видеть и много общего: решительность, доброту, силу и непоколебимую потребность защищать близких.
Пусть он и часто думал о Мии в присутствии Нимфадоры, но это было связано только с тем фактом, что он очень скучал по своей лучшей подруге, и эта ведьма — его пара, которую он нашел, лишь напомнила об этом.
Все больше и больше Римус с нетерпением ждал того дня, когда сможет отправить Гермиону Грейнджер в прошлое в надежде, что Миа Поттер вернется к нему, и он сможет представить двух ведьм, и, возможно, только возможно, почувствовать себя чуточку целостнее.
Как бы часто он ни думал о Гермионе и ее будущем — или прошлом — двойнике, в данный момент Миа была в самом дальнем углу его мыслей.
Ведьма, сидящая у него на коленях, казалось, пыталась установить рекорд по задержке дыхания во время страстного поцелуя с ним. Поцелуи с Нимфадорой стали зависимостью, от которой Римусу не хотелось избавляться.
Их первый поцелуй был до неловкости неуклюжим: она споткнулась о камень в Косом переулке и рухнула в его объятия. А раз уж приближалось полнолуние, волк взял верх, и Римус с энтузиазмом поцеловал ее. У них еще даже не было настоящего свидания. Он рассыпался в извинениях и попытался объяснить предлунные симптомы, но она отшутилась и сказала, что если бы знала, что оборотни настолько сексуальны, она бы целовалась с ними годами. Римус зарычал на это высказывание, а она лишь подмигнула.
Нимфадора безжалостно флиртовала с ним, целовала при любой возможности и слишком легко доверяла. В груди раздался рык, когда она оседлала его колени и двинула бедра так, чтобы ее намерения были очевидны, ее губы передавали ему одно и то же послание: я доверяю тебе. Я хочу тебя.
Вот только Римус не доверял самому себе. Одно неверное движение и потеря контроля, и он знал, что пометит ее до того, как сможет объяснить значение этого действия, и, учитывая, что она Блэк — и кузина Сириуса, — была высокая вероятность того, что она воспримет укусы во время секса как приятный бонус.
— Знаешь, Римус, — прошептала она, когда он прервал поцелуй и попытался сместить ее чуть подальше от себя, — а ты умеешь подавать девушке двоякие сигналы.
— Какие? — он пытался восстановить дыхание.
— Ну, к примеру, — она наклонилась и поцеловала местечко ниже уха, получив в ответ еще один гул в его груди, — я сижу на твоих коленях с явным доказательством того, что ты хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя, но ты все еще сдерживаешься. Почему? Это опять из-за возраста? Ты же знаешь, меня это не волнует.
— Нет, — Римус провел ладонями по лицу. — То есть да, лишь отчасти беспокоит до сих пор, но дело не в этом…
— Это связано с оборотнем? Лучше пусть это будет связано с оборотнем, иначе если ты снова заговоришь о деньгах, я заткну тебе рот, — в ее голосе слышалась неподдельная угроза, напомнив им об их первой и пока единственной ссоре, когда он закатил небольшую истерику из-за спора о походе в дорогой ресторан на ужин. Он знал, что ни за что бы не смог позволить себе пойти в это место. Она же настояла, что угощает, и он провел весь вечер, сокрушаясь о законе о борьбе с оборотнями, который не позволяет ему устроиться на работу, и какой-то суке по имени Амбридж, которая этот закон написала.
— Я все равно могу заткнуть тебе рот, — поддразнила Нимфадора и поцеловала его в подбородок. — Могу и связать. Знаешь, я довольно хороша в сдерживающих чарах, — она ухмыльнулась, когда Римус зарычал. — О, смотрю, тебе нравится, — она захватила его губы и открыла свои светло-карие глаза, удерживая с ним зрительный контакт. Он почувствовал, как волк внутри него ожил, а Нимфадора отстранилась, она выглядела очень довольной собой. — А вот и мой прекрасный златоглазый мальчик.
Римус приподнял бедра и ухмыльнулся, когда заставил ее ахнуть.
— Не такой уж и мальчик.
— Ну и не совсем мужчина, — она дразняще прикусила нижнюю губу, — мне нравится.
Римус слегка нахмурился от ее слов.
— Я не новичок.
— Как и я, — она коснулась появившейся морщинки между его бровями, слегка разглаживая ее. — Мне нравится волк. Мне нравится волшебник. Для меня они один и тот же человек. Так что, в чем бы ни была твоя проблема, Римус, смирись с ней. Ты мне нравишься, я хочу тебя, и я не стану этому сопротивляться. Ты не большой, злой волк, который пришел растлить прекрасную девушку.
— Ты… — он вздохнул, — ты еще многого не знаешь. Прошел всего месяц.
— Довольно отличный месяц. И по факту, первое свидание было еще в марте.
Римус усмехнулся, откидываясь на спинку дивана. Он заложил руки за голову, чтобы удержаться от того, чтобы не прижаться к ней.
— Ну да, когда я преследовал тебя по Косому переулку, и ты купила мне чипсы и сливочное пиво, раскрывая всю историю моей жизни, которую ты уже знала. Как романтично.
— И за все время ты вполне наверстал упущенное. Цветы, полить которые я забываю, шоколад, половину которого ты съел, и стихи, значение которых я никак не пойму. Поберегись, Римус Люпин, девушка может и привыкнуть к такому. Что будет, когда я решу, что никогда не отпущу тебя?
Он посмотрел на нее, свою вторую половинку, девушку, которую ждал восемнадцать лет, чтобы узнать по имени; двадцать девять лет, чтобы увидеть своими глазами; тридцать четыре года, одиннадцать месяцев и двадцать два дня, чтобы поговорить с ней. Она — полная его противоположность, и все же она — абсолютное совершенство.
Погруженный в свои мысли и не думая, Римус прошептал:
— Я люблю тебя.
Фиолетовые волосы Нимфадоры быстро стали ярко-рыжими, а ее карие глаза сменили цвет на голубой и при этом расширились. Ее рот приоткрылся, и из него вырвалось:
— Воу!
Застонав, он понял, что натворил.
— Знаю, прости, но… Я не могу… не могу отрицать, и это не потому, что мы находимся в таком положении, и это не потому, что ты такая красивая, хотя это так.
Он на мгновение потерял ход своих мыслей, когда взглянул на ее лицо: щеки порозовели, а глаза все так же были расширены от возбуждения, крошечный шрам на ее лбу, который она могла бы скрыть, был видим для него.
— И это не потому, что ты пахнешь печеньем, — и после этих слов он сделал глубокий вдох, его глаза остекленели от запаха реальной Амортенции, — хотя это так. Ты просто… совершенство.
Она неделикатно фыркнула.
— Вряд ли. Я обо все спотыкаюсь.
— Мне нравится ловить тебя. Я люблю ловить тебя.
Она ухмыльнулась ему сверху вниз.
— Ты такой дурачок.
— Невероятный.
Она улучила момент и мило улыбнулась, проведя подушечкой большого пальца по его нижней губе и ухмыльнувшись, когда он поцеловал ее.
— Я думаю, что я лю…
— Не надо, — выпалил Римус, прерывая ее. — Ты не обязана отвечать только потому, что я это сказал. Я не прошу об ответном, и если ты не…
— Римус, заткнись. Я люблю тебя.
Должно быть, его глаза изменили цвет при этих слова, поскольку она улыбнулась и придала своим глазам тот же глубокий золотистый цвет, который практически светился в темноте.
Он задрожал от этого вида и почувствовал, что непроизвольно сильно сжал ее бедро. Он даже не заметил, как вернул руки на место.
— Нам нужно поговорить, если мы сделаем это, — признался он, в то же время меняя ее положение и прижимая к себе на диване в гостиной. — Я могу… могу не контролировать себя.
Нимфадора коварно ухмыльнулась.
— А я разве просила?
Волк взвыл, и Римус улыбнулся, прижимаясь губами к ее губам. Он сменил позу, пока не оказался зажатым между ее бедер, ухмыляясь как идиот, когда ее пальцы запутались в его волосах и сильно потянули.
— Лунатик!
Римус немедленно прервал поцелуй и отстранился от нее, выглядя испуганным.
— О, черт.
— Кто это? — спросила она.
Подняв глаза как раз в тот момент, когда Сириус вошел в гостиную, Римус был благодарен, что он и Нимфадора все еще были одеты.
— Ой, простите! — Сириус усмехнулся, но не потрудился отвести взгляд, этакий придурок.
— Проваливай, — прорычал Римус.
— Сириус Блэк? — выпалила Нимфадора, отодвигаясь от Римуса. С в о б о д н ы й_м и р_р а н о б э
— Да блять, — простонал Сириус. — Послушай, — он вытащил волшебную палочку из-под мантии, — уверен, ты очень милая девушка, и я не хочу предавать тебя Обливиэйту, но меня разыскивают и все в таком духе. И я точно не могу оставить тебя… — он умолк и оглядел девушку, которая сменила рыжие волосы на фиолетовые. Он разинул рот. — Мини-Тонкс?
Она повернулась к Римусу с широко раскрытыми глазами и в порыве ярости оттолкнула его тело от себя. Он рухнул на спину на пол, уставившись на нее снизу вверх, пока она кричала на него.
— Ты все это время знал, где Сириус?
Сириус тоже навис над Римусом, тыча пальцем ему в грудь и рыча.
— Ты трахаешься с моей малышкой кузиной?!
Римус переводил взгляд с одного на другого, заметив, что волосы Нимфадоры стали такими же черными, как у Сириуса, а ее глаза стали такого же серого цвета. Семейные черты. Пугающие семейные черты.
— Я… я… я не могу выносить сразу двоих темпераментных Блэков одновременно! Может кто-нибудь из вас, пожалуйста, сейчас быть на моей стороне?
Ведьма первой отступила, обратив свое внимание на кузена.
— Мерлин, Сириус, ты… ты… — она улыбнулась и крепко обняла мужчину. — Отстойно выглядишь, кузен.
Сириус ухмыльнулся и обнял ее в ответ.
— А ты повзрослела, — он улыбнулся и отстранился, чтобы лучше рассмотреть кузину.
Римус встал, отряхивая руки о брюки, и поймал пристальный взгляд Сириуса из-за плеча Нимфадоры.
— Вроде как повзрослела, — Сириус нахмурился.
— Нимфадора — взрослая девушка, — защищался Римус.
— Не называй меня Нимфадорой, — вмешалась она.
— Ты старик, — возразил Сириус.
— Судишь меня по возрасту? — Римус усмехнулся. — Она хотя бы совершеннолетняя!
Глаза Сириуса потемнели.
— Удар ниже пояса, Лунатик. Тонкс — моя младшая кузина!
— Ей двадцать два!
— Тебе тридцать пять!
— О, как хорошо, что мы все умеем считать, — Нимфадора громко подпрыгнула, хлопая в ладоши. — Семь лет в Хогвартсе прошли не зря, а? — она с ухмылкой встала между ними. Нимфадора толкнула Римуса на диван и забралась к нему на колени, будто намеренно тыкая в это носом своего чрезмерно заботливого кузена.
— Как ты сбежал из Азкабана? О, скажи сначала, почему ты там сидел? Кто на самом деле убил тех магглов, потому что я знаю, что это был не ты! Где ты был последние два года?
Сириус фыркнул при виде того, как она сидит на бедре Римуса.
— Анимаг. Подстава. Питер Петтигрю. Везде, — произнес он, отвечая на каждый из ее вопросов. — А теперь мы поговорим о гораздо более важных вещах, и я не могу поверить, что говорю об этом, но наименьшее из всего этого — тот факт, что твоя пара — моя кузина.
Римус побледнел.
— Минутку. Пара? — Нимфадора пошевелилась и посмотрела на него. — Типа пара оборотня? Это правда?
Сириус поморщился, явно осознав свою ошибку.
— О… черт.
Римус впился взглядом в своего друга.
— Ты придурок эпических масштабов, Бродяга.
Глаза Нимфадоры расширились.
— Я твоя пара?
— Ты ей не сказал? — спросил Сириус.
Римус стиснул зубы.
— Очевидно, нет.
Он ожидал, что она отпрыгнет от него и побежит к двери, но вместо этого она сильно ударила его в грудь.
— И ты молчал? Подожди-ка, так вот почему ты повсюду следил за мной еще до того, как мы начали встречаться?
Сириус фыркнул.
— Классно, Лунатик.
— Помолчал бы, двуличный придурок! — рявкнул Римус. — Не хочешь рассказать мне, почему от тебя пахнет знакомой нам двоим ведьмой?
Сириус избегал зрительного контакта и невинно ковырял носком ботинка пол.
— Я не стану отчитываться, когда застал тебя трахающимся с моей кузиной.
— Мы не трахались!
— Пока, — тихо добавила Нимфадора.
Глаза Римуса расширились.
— Правда?
Сириус щелкнул перед ним пальцами.
— Соберись!
— А ты что, чувствуешь от него запах ведьмы? — с любопытством спросила она Римуса.
— Это не то, что ты думаешь, — защищался Сириус. — Она просто гладила меня.
Нимфадора рассмеялась и прочистила горло.
— О, что ж, м-м-м… Рада за тебя.
Сириус вздохнул с явным раздражением.
— Не похоже на…
— Бродяга! — сказал Римус, прерывая его. — Почему ты здесь?
Веселость с лица Сириуса тут же исчезла, сменившись явной тревогой. Этот взгляд оставил что-то кислое и тошнотворное в желудке Римуса.
— Волдеморт вернулся.