Глава 117. Вредно для здоровья

Я воткнул нож в бок.Мне говорят, что смерть не болит,Но я думаю, что они солгали,Потому что я все еще пуст внутри.О, я все еще пуст внутри.Hollow Wood — Forget Me Forgotten
31 января 1977 года
Цепляясь друг за друга и спотыкаясь о собственные ноги, Миа и Сириус вышли из тату-салона, они пытались сохранять равновесие на ходу. Крепкое эльфийское вино все еще текло по их венам. Миа сказала Сириусу, что на их невосприимчивость к боли при нанесении татуировки, вероятно, повлиял высокий уровень эндорфина. Никто из них не почувствовал сильной боли.
Казалось, Мии даже понравилось.
Без сомнения, вытатуировать ее имя у себя на груди — идея Сириуса. Он сосредоточился на ее расширенных зрачках, а она смотрела, как он помечает себя ею на всю жизнь. Когда он предложил ей вытатуировать его имя, она с готовностью согласилась, пока он не указал на место, где ему хотелось оставить тату.
— Сириус! Тебе не кажется, что это будет больно?
И все же было не так уж больно. Эльфийское вино притупило ту малую боль, а горячий взгляд Сириуса, казалось, отвлек ее настолько, что она едва соображала, когда татуировщик сказал ей, что закончил с работой.
Она рассмеялась, когда Сириус поднял ее на руки и закружил, целуя и уворачиваясь от магглов, которые свирепо смотрели на их распутное поведение. Сириус оглядел окрестность, чтобы убедиться, что за ними никто не наблюдает, после чего повел Мию по длинному, пустому переулку и прокрался мимо старого закрытого комиссионного магазина.
— Джейми узнает и убьет тебя, — сказала Миа, подразумевая под этим татуировку, когда рука Сириуса начала пробираться под юбку, слишком короткую для такой холодной погоды. Неудивительно, что магглы так пялились.
— Этот идиот практически вытатуировал «Лили» по всей своей груди. Я же сделал тату твоего имени прямо над своим сердцем, там, где ему самое место, — он прижался ртом к ее горлу, наслаждаясь тихим всхлипом, сорвавшимся с ее приоткрытых губ, и добавляя это к своему списку того, что он любил в ней.
— Ты же знаешь, что я не об этом, — сказала Миа, надув губы, и запустила пальцы в его волосы. — Раз уж мое имя у тебя над сердцем, тогда почему твое имя вытатуировано у меня на бедре?
Он отстранился, чтобы понаблюдать, как на ее щеках появляется нежно-розовый румянец, по мере того, как его пальцы ползли все выше и выше, приближаясь к свежим чернилам.
— Дело в том, что я подумал, что вытатуировать мое имя там, где ему самое место, может быть немного больнее, чем на твоем бедре, — ответил он с самодовольной ухмылкой, проводя подушечкой большого пальца по центру ее трусиков, вызвав у ведьмы судорожный вздох.
— Сириус… мы же на людях.
— У нас и раньше был секс на публике.
Миа мило покраснела. Его всегда поражало, что он все еще мог заставить ее щеки порозоветь после всего, что они сделали.
— В Хогвартсе, в коридорах, после комендантского часа… но не в центре Лондона.
Мрачно ухмыльнувшись, Сириус сверлил глазами карие радужки, которые вспыхивали янтарем, когда она была возбуждена или сердита. Мерлин, как бы ему хотелось, чтобы они навсегда остались янтарными.
Он наклонился ближе и коснулся губами ее уха.
— Римус рассказал, что ты дала ему трахнуть себя посреди Лондона. В каком-то темном переулке после того концерта, на который мы все ходили.
Миа тяжело задышала, когда он поднял ее, обвил ее ноги вокруг своей талии и прижался к ней.
— Он так сказал? — без стеснения спросила она, ее уверенность — одна из многих вещей, которые Сириус находил в ней сексуальными.
— Мы иногда делимся мнением, — поддразнил Сириус, а затем вздрогнул, когда она ущипнула нежную кожу возле его подмышки. — Ай! — он опустил ее ноги и бросился прочь так быстро, как только мог, смеясь.
— Придурок!
— Да я же пошутил, — он с улыбкой на лице кинулся вперед и схватил ее прежде, чем у нее появился шанс убежать. — И все же, я немного обижен. Ты занималась сексом с Римусом в Лондоне, но не со мной?
Миа закатила глаза на его жалкую попытку изобразить зависть.
— И что мне с этого будет?
Сириус медленно приподнял бровь.
— Ты что, торгуешься со мной? Мерлин, ты и вправду не на тот факультет попала.
— Ну, мне так сказали, — она прошипела букву «с», когда говорила. — Давай, что я получу от этого?
Сириус упал на колени и с жаром уставился на подол ее джинсовой юбки. Когда она скрестила руки на груди, явно не впечатленная его искусностью, он посмотрел на нее снизу вверх.
— Что? Тебе не нравится видеть меня умоляющим на коленях?
— Вряд ли это стоит моего времени, ведь я знаю, как сильно тебе это нравится, — она прикусила нижнюю губу, вскрикнув, когда он зарычал, обхватил руками ее бедра и грубо прижал к себе.
— Что, если я перестану умолять и вместо этого начну требовать? — спросил он, утыкаясь носом ей под юбку, выискивая глазами татуировку. Он воздал благодарность за исцеляющие заклинания, иначе место, вероятнее всего, было бы слишком воспаленным для того внимания, которое он планировал уделить.
— Так гораздо лучше, — Миа прислонилась спиной к стене, когда Сириус зарылся лицом между ее бедер, покрывая поцелуями кожу и жарко дыша в середину трусиков.
— Я хочу узнать, каково мое имя на вкус.
Он застонал, когда провел языком по чернилам, чувствуя небывалую мощь от того, как она задрожала от такого простого действия.
— Тебе нравится, котенок? — он взглянул на нее, она запрокинула голову, зажала нижнюю губу между зубами. — Тогда и это понравится, — сказал он и встал, обвивая ее ноги вокруг своих бедер, пока расстегивал пряжку и вытаскивал свой вставший член. Просунув пальцы между ними, он оттянул ее трусики в сторону и провел головкой члена по ее влажному клитору, а затем… Тук! Тук! Тук!
— Бродяга! Ты не спишь?
От вторжения Сириус распахнул глаза, но тут же закрыл их в попытке уцепиться за воспоминание, что снилось ему. Его рука лежала на затвердевшем члене, сжимая его, когда мысли о реальности обрушились на него.
«Нет, нет, нет… — в отчаянии думал он, поглаживая себя раз-другой. — Джинсовая юбка, тату на бедре…».
— Сириус?
Яростно отбросив одеяло со своего тела, Сириус встал, уставившись на календарь на стене, который сообщил ему, что сегодня 8 октября 1995 года. Он треснул по календарю, направился к двери своей спальни и распахнул ее со свирепым взглядом при виде друга по другую сторону.
— Ты… такой… придурок!
Римус нахмурился на него.
— Что ж, и тебе доброе утро, засранец.
— Что это с тобой? — спросила появившаяся из-за спины Римуса Тонкс, она надула пузырь маггловской жвачкой и окрасила волосы в тот же лавандовый оттенок, что и драже у нее во рту.
— Что со мной, — начал Сириус с рычанием, — так это то, что я не кончал почти пятнадцать гребаных лет, — сказал он прямо, игнорируя гримасу на лице Римуса, а также громкий хлопок от жвачки Тонкс.
— Это… — Тонкс выглядела удивленной, — вредно для здоровья.
Римус закатил глаза, и Сириус заметил темные круги под ними.
— Так что, мы разбудили тебя от сексуального сна? Стоит ли мне знать вообще?
Бурча под нос, Сириус развернулся, схватил черную мантию и накинул ее на свое тело, не потрудившись завязать на талии, поскольку его эрекция — пропащее дело.
— Память. Я, наверное, рассказывал тебе о тату-салоне, лондонском переулке, джинсовой юбке, — он жалобно застонал. — Блять, я ненавижу свою жизнь. Я ненавижу этот дом, — он громко зарычал, пиная стену, прежде чем перевел взгляд на своего лучшего друга. — Я ненавижу тебя.
Римус рассмеялся.
— О, вали в душ подрочить.
— Не могу, — сказал Сириус сквозь стиснутые зубы.
— Почему?
— Как ты думаешь, о чем я думаю, чтобы кончить?
— О, — Римус задумчиво уставился на него, а затем его глаза расширились. — О-о-о!
— Ага, вот тебе и «о-о-о!», — прорычал Сириус, сбегая вниз по лестнице и окликая Кикимера, чтобы тот приготовил завтрак. Пока он не выпьет хотя бы одну чашку кофе, он не станет с таким настроением разговаривать с Римусом и Тонкс.
— Я не поняла, — пробормотала Тонкс, следуя за Римусом и Сириусом вниз по лестнице.
— Миа, — сказал ей Римус.
Потребовалось несколько мгновений, чтобы односложный ответ прокрутился в голове Тонкс, прежде чем, казалось, все встало на места.
— А, ну да, ей сейчас шестнадцать.
— Я знаю! — огрызнулся Сириус. — Что еще хуже, так это то, что даже если мой член реагирует на Мию, когда она была прелестной, голой и на моих бедрах, да еще совершеннолетняя… моему мозгу нравится напоминать мне, что ее больше нет! — он пинком распахнул дверь в столовую, с удовольствием увидев, что домашний эльф, по крайней мере, поставил чашку кофе на столик рядом с креслом Сириуса. — Так, а чего вы меня разбудили?
— Камин был открыт, — сказал ему Римус, входя вслед за Сириусом и садясь. — Хотел узнать, не заходил ли кто-нибудь, пока нас не было.
— Никого не было, — Сириус сделал большой глоток из кружки с темной жидкостью, игнорируя тот факт, что Кикимер намеренно не добавил сахар, ведь Сириус не приказал тому положить его.
«Этот эльф убьет меня», — подумал он.
— Прошлой ночью связывался с Гарри.
Римус сердито сузил глаза.
— Снова? С ума сошел?
Сириус пожал плечами.
— Меня не заметили, — настаивал он, опустив тот факт, что его почти поймали, ведь эта сука Амбридж отправилась прошаривать каминные сети, пытаясь схватить любого, чья голова застряла в камине.
— Я должен был поговорить с ним. Он написал мне. У него снова болит шрам.
— Кошмары снятся? — спросил Римус, выражение его лица сменилось с раздражения на беспокойство.
Сириус покачал головой и вздохнул.
— Не уверен. Может, достанешь свой новомодный пергамент и перо и напишешь своей маленькой подружке по переписке, — сказал он, не потрудившись сдержать горечь (и ревность) в своем тоне. — У нее могла бы быть идея получше, если он ей вообще рассказал обо всем. Гарри считает, что это связано с той ведьмой Амбридж, которая оккупировала класс защиты.
Выражение лица Римуса помрачнело при упоминании Амбридж, и Сириус ничуть его не винил. Тонкс тоже скривилась от отвращения.
— Я кое-что слышала о ней, — сказала она. — Но, судя по вашим лицам, мне стоит знать больше.
— Она мерзкая манипуляторша… — начал Сириус.
— А еще предвзятая жаба и сука! — Римус сердито сплюнул, его глаза вспыхнули золотом.
Карие глаза Тонкс драматично расширились от внезапной вспышки гнева. Она протянула руку и запустила пальцы в волосы Римуса, что, казалось, немного его успокоило. Когда она посмотрела на Сириуса, мысленно упрашивая дать объяснение, он лишь губами произнес: «полнолуние», пока его друг наслаждался успокаивающими прикосновениями своей пары.
— Что? — Римус хмыкнул, его нос дернулся. — Это из-за Амбридж я не могу пойти в больницу святого Мунго, когда ранен. Это из-за нее мне не разрешили растить Гарри, и именно поэтому я сейчас не могу устроиться на работу. Она писала законы против оборотней с тех пор, как Миа работала в министерстве.
— Я помню, — задумчиво сказал Сириус.
— Миа, все будет нормально, ты же всегда заботилась о моих ранах лучше, чем любой целитель, — упорствовал Римус, когда Миа пришла домой, ругаясь из-за принятого закона, фактически запрещающего всем полукровкам — особенно оборотням — посещать больницу святого Мунго и любое другое медицинское учреждение магической Британии.
Сириус был расстроен и зол за своего друга, а Джеймс и Лили грозились выйти с пикетом как к больнице, так и к Визенгамоту. Вот только Римус умолял их не поднимать шума, ему не хотелось, чтобы на него еще больше обратили внимание.
Остальные все-таки отступили, но Сириус с некоторым удивлением смотрел, как Римус, очевидно, думал, что Миа сделает то же самое.
— Не в этом дело, Римус! — закричала Миа. — Подобную дискриминацию и ужас не следует оставлять на усмотрение кучки напыщенных сторонников превосходства крови, которые даже не мыслят в ликантропии!
— Ну да, — Римус пассивно пожал плечами, а Сириус фыркнул в свой стакан, увидев, как волосы Мии вспыхнули от его отношения к собственному благополучию. — Тут уж ничего не поделать. Так было всегда и так всегда будет.
— Ну уж нет, — Миа покачала головой. — Слушай сюда, Римус Люпин, в один прекрасный день я отменю каждый ужасный закон, а затем найду Долорес Амбридж и похороню ее к чертовой матери! — ее трясло от ярости, когда она стремительно пронеслась по коридору.
— Молодец, Лунатик, — сказал Сириус со смешком.
— Заткнись. Она успокоится и поймет, что не стоит беспокоиться из-за какой-то предвзятой ведьмы, учитывая то, с чем мы имеем дело сейчас.
— Она предвзятая жаба и сука! — выкрикнула Миа, прежде чем захлопнула дверь спальни, оставив Римуса стоять в гостиной с широко раскрытыми глазами и ртом, а Сириуса давиться от смеха.
Теперь же Римус кипел от гнева, который от него всегда ждала Миа, по отношению волшебного мира к нему. Ощетинившись и пыхтя, Сириус не смог сдержать ухмылку в сторону кузины.
— Он довольно сексуален, когда бесится, да?
— Еще как, — сказала Тонкс с огоньком в глазах.
Римус слегка надулся, а затем подпрыгнул с тихим вздохом, ударившись коленями о стол. По самодовольному выражению лица Тонкс Сириус предположил, что та попыталась распустить руки.
— Ну, я свою задачу выполнил, — сказал Римус, громко прочищая горло и игнорируя Тонкс, которая закатила глаза у него за спиной. — Иди подрочи, думая обо мне, идиот, — низким голосом пророкотал он, после чего покинул комнату.
После такого выхода друга Сириус усмехнулся и повернулся к кузине.
— Давно он так не срывался. Не обращай внимание на его отношение. Перед полнолунием Лунатик слегка раздражительный. Его было намного легче терпеть, когда у него был регулярный секс, — он пожал плечами. — Значит, он все еще ханжа?
Откинувшись на спинку стула, она завалилась на его задние ножки, что, как знал Сириус, не могло закончиться хорошо ни для нее, ни для стула.
— Чаще всего. Я не понимаю, это связано с возрастом?
Сириус покачал головой и закатил усталые глаза, уставившись на свою теперь уже пустую кружку кофе. Он подумал попросить Кикимера приготовить еще, но желания говорить с мелким существом пока не было.
— Это все из-за чувства обязанности. Римус считает несправедливым, что ты в итоге останешься со сломанным, потрепанным оборотнем без сикля в кармане.
Она нахмурилась, в ее глазах было выражение разбитого сердца.
— Мне это неважно.
— Знаю, — заверил он, потянувшись через стол и похлопав ее по руке. — Как бы ни была хороша Миа для его эмоционального состояния в юности, думаю, после смерти Джеймса и Лили жизнь с его отцом оказала на него большое влияние. Лайалл Люпин ненавидел оборотней, и он считал, что Лунатик не заслуживает счастья, потому что он один из них. Когда Римус во всеуслышание объявил о своих отношениях с Мией, его отец отстранился от него. Я предполагаю, зная, что Амбридж преподает в Хогвартсе на его должности (читай занимается его работой), потенциально превращая новое поколение в мелких засранцев с предубеждениями…
— Вероятно, это навевает воспоминания, — признала Тонкс вслух.
Кивок головой, и Сириус оглянулся в поисках пачки сигарет. Даже мысли о той суке заставляли напрягаться больше, чем следовало бы, учитывая, что его должны волновать война и Гарри, но, опять же, не похоже, что Сириус и здесь может на что-то повлиять.
— Римус не скрывает эмоции так хорошо, как ему хочется думать. Едва что-то случается, да еще близко к полнолунию, все, что он пытается скрыть, вылезает наружу. Было бы гораздо проще, если бы он высказал свое мнение и рассказал всем, как дерьмово чувствовать, когда люди думают о нем как о монстре, вместо того, чтобы убеждать себя, что они, возможно, правы. Хотя эта безмозглая сука Амбридж…
— К слову об Амбридж, — Тонкс опустила стул на все четыре ножки, к большому облегчению Сириуса. — Ребята все еще состоят в той секретной группе?
Улыбка гордости расцвела на губах Сириуса, он даже прекратил охоту за сигаретами.
— Насколько я понял, да. Я передал им предупреждение Молли, — он закатил глаза, — за которым последовала моя искренняя поддержка и одобрение.
Смех Тонкс разнесся по комнате, этот звук подбодрил его. Мрачная и промозглая площадь Гриммо и так напоминала склеп, ее наполняло либо бормотание Кикимера, вопли матушкиного портрета, либо нытье и жалобы членов Ордена.
— Может, расскажешь, чего Молли Уизли так на тебя взъелась? — спросила Тонкс, снова откидываясь на спинку стула. — При первой встрече она казалась мне милейшей ведьмой-домохозяйкой.
Сириус громко рассмеялся при этой мысли.
— Она кто угодно, но точно не милейшая ведьма-домохозяйка. Ты не ведись на ее белоснежный фартук. Думаю, ее отношение ко мне построено на основе моей репутации. Ты бы видела ее лицо, когда я превратился посреди больничного крыла Хогвартса. Женщина вопила во все горло.
— Да, но теперь ты не убийца. То есть… — Тонкс вздрогнула, почти потеряв равновесие, но вовремя ухватилась за край стола. — И раньше им не был. Ну ты понял.
— Может, я и не убийца, но я — крестный Гарри. Как только мое имя очистят, я получу права, — прорычал он. — Она играется в родителя для моего ребенка с момента его зачисления в Хогвартс. В иной ситуации я был бы благодарен ей, но она вбила себе в голову, что связанный свитер на каждое Рождество делает ее большим родителем Гарри, чем я. Я не раз слышал ее слова надежды, что он проникнется симпатией к ее дочери, когда они повзрослеют. Не говоря уже о том, что она сказала то же самое о Гермионе и своем младшем сыне.
Тонкс усмехнулась.
— Я бы на это посмотрела.
— Если Молли или ее ребенок снова заставят Гермиону плакать, и я узнаю об этом, тогда мы… посмотрим, — костяшки пальцев Сириуса побелели, когда он сжал кружку в руках. Он не мог решить, хочет ли самостоятельно налить еще кофе или запустить кружку через всю комнату.
— Из-за кого она плакала?
— Римус рассказывал, что Рон достаточно вспыльчивый, отчего он срывается на Гермионе, — сказал Сириус. — Он не лучший друг Гарри, но я все равно не собираюсь что-либо говорить и ставить под угрозу свои отношения с собственным ребенком. Молли тоже довела Гермиону до слез. В прошлом году «Ежедневный пророк» и «Ведьмин еженедельник» писали…
— О, я читала ту писанину, — сказала Тонкс, закатывая глаза.
— Да, в общем, Молли повелась на всю ту чушь и какое-то время холодно относилась к Гермионе.
Тонкс нахмурилась, ставя ножки стула обратно на пол.
— Бедняжка. Как ты думаешь, что произойдет, когда Гермиона станет, ну, Мией? Молли явно плохо отреагирует на это открытие, если будет и дальше думать о девочке как о дочери, и не забывай, она хочет, чтобы между Гермионой и Роном что-то было.
— В заднице гиппогрифа — вот, где мнение Молли на этот счет, — прорычал Сириус. — Хотя, честно признаюсь, я с нетерпением жду того дня, когда смогу представить Молли Уизли Мию Поттер.
— Почему?
— А у меня такое чувство, что Молли скажет пару гадостей в мой адрес, — ответил Сириус с мрачной усмешкой, — вот только у Мии восхитительная привычка выбивать дерьмо из ведьм, которые ставят под сомнение мой уважаемый характер.
***
18 декабря 1995 года
Едва портрет Финеаса Найджеллуса предупредил Сириуса о нападении на Артура Уизли и скором прибытии детей Уизли и Гарри на площадь Гриммо с помощью портключа, как он тут же вскочил на ноги и приготовился к общению с подростками, переполненными эмоциями. К счастью, когда прибыла группа, Сириус все еще производил впечатление пугающего человека и мог удержать всех на месте, ведь мальчишки, за исключением Гарри, сгоряча рвались в больницу святого Мунго, проклиная на чем стоит этот Орден Феникса.
Осушив несколько бутылок сливочного пива, они слегка утихомирились.
Уизли сгрудились рядом друг с другом, желая утешить каждого члена семьи, непреднамеренно оставив Гарри в стороне. Судя по всему, Гарри не сильно расстроился, что его не включили в группу. Сириус решил поддержать своего крестника, обнимая его, время от времени произнося слова утешения, предположив, что тот пребывал в шоке от нападения.
Спустя несколько часов в дом вошла бледная Молли Уизли. Сириус поднялся на ноги, приветствуя ее, когда она сообщила своим детям о состоянии их отца.
— Он поправится, — сказала она усталым голосом. — Попозже пойдем навестить его, сейчас он спит.
Фред упал в кресло и закрыл лицо руками. Джордж и Джинни бросились к матери и обняли ее. Рон неуверенно засмеялся и разом опорожнил бутылку.
С неловкостью на лице Сириус смотрел, как тревога и облегчение смешались на лицах каждого из Уизли. Он отчетливо видел, что Молли безуспешно пыталась скрыть покрасневшие глаза, вот только они все еще выглядели опухшими и слегка розовыми.
Не зная, что еще сделать, он призвал свою внутреннюю Лили и громко хлопнул в ладоши, когда ему в голову пришла идея.
— Завтрак! — весело объявил он. — Где этот проклятый эльф? Куда делся Кикимер? Кикимер! — но Кикимера не было. — Ладно, без тебя обойдемся. Яичница с беконом, чай и тосты.
Поспешив на кухню, он начал возиться с продуктами, думая о том, помнит ли вообще, как включать плиту. Прошли годы с момента, как ему нужно было готовить самому. Даже живя после Хогвартса с Мией и Римусом, они выживали за счет еды навынос и слабых попыток Мии готовить.
Внезапно рядом с ним оказался готовый помочь Гарри.
Сириус ухмыльнулся своему крестнику сверху вниз.
— Умеешь готовить?
Гарри кивнул.
— Дурсли заставл… э-э… научили меня.
Нос Сириуса дернулся от полученной информации, которую он отложил в мысленную коробку с названием «Дурсли, месть», и похлопал Гарри по спине.
— Отлично, а то я понятия не имею, что делаю.
— Ты раньше не готовил? — поинтересовался Гарри.
— Не очень хорошо, — признался Сириус. — вокруг меня всегда ошивались домашние эльфы. Они были на площади Гриммо, в Хогвартсе и даже в доме твоих бабушки и дедушки. Лишь однажды у меня возникла необходимости готовить, это когда я делил квартиру с Римусом после Хогвартса. Мы в основном брали еду из «Дырявого котла» и перекусывали сладостями из кондитерской.
Он с некоторым любопытством наблюдал, как Гарри приступил к завтраку, впечатленный тем, как естественно мальчик взялся за приготовление пищи. Понимание того, что Гарри таким образом пытался скрыть вину из-за нападения на Артура, заставляло Сириуса чувствовать себя неполноценным родителем, поскольку он понятия не имел, как решить проблему, кроме как заверить Гарри в том, что его вины в этом не было. Он знал, Гарри слишком упрям, чтобы прислушаться к его словам.
Все же Сириус решил, что если Гарри хочется самостоятельно справиться со своими эмоциями, он не станет вмешиваться.
Пока Сириус ковырялся в яйцах на сковороде чисто для вида, Гарри повернулся взять тарелки из ближайшего буфета. Миссис Уизли отняла у него тарелки и заключила в объятия.
— Не представляю, что было бы, если бы не ты, Гарри. Не знаю, через сколько часов его нашли бы, — и было бы уже поздно. Он жив благодаря тебе. А Дамблдор сочинил правдоподобную историю для объяснения, почему Артур оказался там. Не представляешь, какие нас ждали бы неприятности в противном случае.
Она отвернулась, вытирая слезы с глаз, и посмотрела на Сириуса, выдержала долгую паузу, прежде чем шмыгнула носом, а затем заговорила.
— Сириус, я… я была неправа насчет тебя. Я так тебе признательна за заботу о моих детях и… и Гарри, — добавила она шепотом, стыдливо опустив глаза.
— Все-таки это моя работа и честь — заботиться о Гарри, — произнес Сириус и положил руку на плечо крестника, задаваясь вопросом, воспримет ли она этот жест как собственнический. Заметила Молли или нет, Сириус улыбнулся, когда она кивнула в знак согласия. — Я только рад помочь твоей семье, Молли. Раз уж дети все равно не вернутся в Хогвартс, а Артуру понадобится время на выздоровление, почему бы вам всем не остаться здесь настолько, насколько вам нужно?
Молли снова разразилась слезами и заключила его в крепкие объятия, отчего Сириус поморщился. Сейчас ему были не привычны физические проявления привязанности, тем более, от ведьм, но Тонкс, разумеется, не в счет. Он откашлялся и легонько похлопал Молли по спине.
— Сириус, я так тебе признательна… мы хотели бы тут побыть… ближе к больнице… значит, наверно, останемся и на Рождество.
Глаза Сириуса загорелись.
— Чем больше нас, тем веселее! — снова взглянув на сковороду, он заметил, как яйца подгорели и стали коричневыми. — Сделаешь одолжение? Спасешь еду, а? А то я должен был дать Гарри возможность разобраться с этим.
***
20 декабря 1995 года
Не имея ни малейшего представления, что произошло в больнице святого Мунго, когда Тонкс сопроводила туда Уизли и Гарри, чтобы навестить Артура, Сириус заметил, что, когда они вернулись, Гарри заперся в своей комнате и отказался выходить или с кем-либо разговаривать. К середине дня, когда даже Рон и Джинни не смогли заставить Гарри промолвить хоть словечко, Сириус забеспокоился.
— Где Гарри? — спросил Римус, входя в гостиную, в которой в большом кресле сидел Сириус, беспокойно дергая ногой и помешивая гоголь-моголь (не огневиски) в хрустальном стакане.
— Заперся в своей комнате, — Сириус указал на лестницу. — Не хочет выходить. Ни ради еды, ни ради друзей, ни ради меня.
— Что случилось?
— Да если бы я знал, Лунатик. Ты можешь попасть в Хогвартс?
— Конечно, но для чего?
— Скажи Дамблдору, чтобы он прислал Гермиону.
Римус приподнял бровь.
— Что? Он не может просто…
— Может, — Дамблдор был в долгу перед ним, Уизли и, конечно же, Гарри. — Она нужна Гарри. Она вытащит его и наладит все, что у него в голове.
— С чего ты так решил?
Сириус прикончил свой гоголь-моголь и встал, чтобы налить еще.
— Миа сделала бы то же самое для Джеймса.
***
Снег покрывал их плечи, когда Гермиона и Римус вошли через парадную дверь двенадцатого дома на площади Гриммо. Неторопливо спускаясь в прихожую, Сириус поприветствовал прибывших словами «Господь тебя храни, веселый гиппогриф» и ухмыльнулся, когда молодая ведьма взглянула на него и вежливо улыбнулась.
— Гермиона! Слава Мерлину, ты пришла! — Сириус подскочил к ней, резко остановившись, как бы не притянуть ее в объятия. В порыве неловкости он повернулся и обнял Римуса, а затем оставил руку на плече лучшего друга, который стряхивал снежинки со своих волос.
— Мы поехали на «Ночном рыцаре», — пробормотала Гермиона, вежливой улыбки как не бывало. — Было… ужасно. Просто ужасно. Хорошо, что я не позавтракала.
Сириус повернулся и, прищурившись, посмотрел на Римуса.
— Ты повез ее на «Ночном рыцаре»?
Римус покачал головой, явно испытывая те же последствия от выбранного способа передвижения, что и Гермиона.
— Дамблдор предложил. Не смотри на меня так, ты же знаешь, как я ненавижу ездить на этой штуке.
— Зато новый опыт, — произнесла Гермиона, будто ища золотую середину. — Тот, который я бы предпочла никогда не повторять.
Стоило Гермионе отвернуться, как Сириус и Римус поморщились, зная наперед, что Орден решил, что подростки вернутся в Хогвартс на автобусе «Ночной рыцарь», поскольку поезд привлечет нежелательное внимание. Они и так многим рискнули, воспользовавшись портключом на площадь Гриммо для Уизли и Гарри.
— У тебя все будет в порядке, если ты останешься здесь? Твои родители… — Сириус буквально заставил себя вспомнить, что у Гермионы все еще есть семья магглов.
Внутри него бурлило беспокойство за них, ведь Миа однажды сказала, что ее лишили семьи и именно поэтому она оказалась на генеалогическом древе Поттеров. Римус напомнил Сириусу, что, поскольку они точно не знали, что случится с родителями Гермионы, они мало что могли сделать, кроме как установить защитные чары на дом Грейнджеров, что, впрочем, уже было Iфри_dom сделано Минервой прошлым летом.
— Я сказала им, что останусь в школе для дополнительных занятий, — Гермиона сняла куртку и стянула варежки, передавая их Римусу, хотя именно Сириус протянул к ней руки. — Объяснила им, насколько важны мои СОВ, так что они поверили мне. По правде говоря, не понимаю, как они все-таки смогли уговорить меня вернуться домой. Мне правда нужно заняться подготовкой.
Римус с нежностью улыбнулся.
— Тебе не стоило им лгать ради нас, — Сириус чувствовал вину за то, что оторвал ее от семьи.
— Стоило, — настояла Гермиона, нахмурившись. — Я солгала им ради себя, ради Гарри и, в основном, ради них самих. Они магглы. Они не поймут.
Прекрасно понимая ее, Сириус больше ничего не сказал. Он вспомнил долгие разговоры с Лили о ее семье. Она считала это предметом большой гордости и часто говорила о своей принадлежности, но все же было много недостатков, самым большим из которых считалась оторванность от собственной семьи, по большей части благодаря Петунии, чем чему-либо или кому-либо. Даже после смерти их родителей Петуния сводила общение с Лили на минимум. Она могла знать лишь то, что нужно, ради собственной безопасности.
— К тому же, если бы я не начала врать родителям о волшебном мире, они бы тут же забрали меня, едва бы я произнесла «горный тролль», — она закатила глаза, а затем посмотрела на Сириуса, уперев руки в бедра, с решительным выражением на лице. — Где он?
— Наверху, — он махнул рукой, — дверь никому не открывает.
Гермиона усмехнулась и направилась к лестнице.
— Это мы еще посмотрим.
Стоя рядом с Римусом, Сириус наблюдал, как Гермиона поднималась по лестнице. Даже после того, как она скрылась из виду, они смогли услышать ее постукивания по двери.
— Гарри, я знаю, ты там, можешь выйти? Я хочу поговорить с тобой.
Чудесным образом дверь открылась.
— Как ты тут оказалась? — спросил Гарри, пропуская Гермиону внутрь и снова закрывая дверь.
Сириус стоял, глядя вверх на лестничный пролет широко раскрытыми глазами.
— Эта девушка — абсолютное волшебство. Были ли трудности на пути… Лунатик? — он посмотрел на Римуса, который плотно сжал губы, засунув руки в карманы, словно скрывал в них что-то. — Что ты прячешь?
— Нифего, — пробурчал Римус с полными щеками.
Сириус закатил глаза.
— Мерлин, она носит с собой шоколадки из «Сладкого королевства», если вдруг встретится с тобой? Какой же ты избалованный, — упрекал он, тыча своего друга в грудь.
Римус рассмеялся в ответ, сглотнув.
— Ты завидуешь.
— Мерзавец.
— Идиот.
— Придурок.
— Глупая дворняжка.
— Кретин.
— Мудак.
— Блядский волк.
— Что за выражения! — рявкнула Молли Уизли, появляясь в коридоре. — Сириус, ты должен быть примером для детей, — она разочарованно покачала головой, прежде чем повернулась к Римусу и мило улыбнулась. — Здравствуй, Римус, дорогой, как ты?
Сириус звучно фыркнул.
— А чего ему не прилетело?
Римус ухмыльнулся, не стыдясь очевидного фаворитизма.
— Все прекрасно, Молли, рад тебя видеть.
— Проголодался? — Молли и Римус вместе проигнорировали надувшегося Сириуса. — У нас на ужин тушеное мясо, но на перекус могу приготовить для тебя парочку сэндвичей.
Римус покачал головой.
— Не хочу утруждать тебя.
— Мне несложно, дорогой, — настояла Молли, похлопав его по плечу и удалившись на кухню.
Только Римус собрался последовать за ней, как Сириус схватил его за мантию и дернул назад.
— Не так быстро, Лунатик. Давай-ка сыграем в «принеси-подай», — он сунул руку в карман джинсов и вытащил мешочек с монетами. — Возьми деньги и купи рождественские подарки на всех. Что-то взаправду хорошее для Гарри, может, приличные книги по защите, у него же и так есть лучшая метла на рынке. Прихвати рождественские игрушки. Я отправил Зема за елкой.
Римус ухмыльнулся, морщинка между его бровями разгладилась.
— Звучит здорово. У меня не было хорошего Рождества с тех пор, как…
— Как Джеймс сделал предложение Лили, — закончил Сириус с улыбкой. — Ну что, самое время создавать хорошие воспоминания, не так ли?