Глава 121. Правильное решение

Как мне прожить ночь без тебя?Будь я всю жизнь без тебя…Что же это за жизнь такая?Я нуждаюсь в твоих объятиях, нуждаюсь в твоих касаниях.Ты — мой мир, мое сердце, моя душа.Если ты уйдешь…Детка, тогда ты заберешь с собой все прекрасное в моей жизни.Trisha Yearwood — How Do I Live
30 июня 1996 года
По ту сторону за волшебным барьером между девятой и десятой платформами у железнодорожной станции стоял Римус, потирая переносицу, у него ужасно раскалывалась голова. Недостаток сна из-за бесконечного переживания у постели Гермионы, беспокойства из-за невозможности увидеть Дору и горя из-за смерти Сириуса сделали подготовку к полнолунию невыносимой. Худшей за последние десятилетия.
И все же Дора поправилась после боя. Несмотря на ее собственную скорбь из-за смерти кузена, ее волосы вовсю светились ярко-розовым цветом, подобно жвачке, что обычно означало, что она в хорошем расположении духа.
Должно быть, рядом с ним она смотрелась достаточно нелепо для проходящих мимо магглов. Она — энергия, молодость, свет и жизнь, а он — старость, шрамы, отчаяние и угрюмость.
Никогда прежде он так не отождествлял себя с девятнадцатилетним Сириусом, который с неведомым упорством стремился зарыть свою проблему на дне бутылки. Однако Римус понимал, алкоголь только усугубит головную боль, и, учитывая, сколько ему придется выпить, чтобы напиток наконец перебил его ликантропию, — это того не стоило. К тому же, за огневиски нужно отдать деньги, а у Римуса с этим проблемы.
Недавно выбывшие ученики Хогвартса, Фред и Джордж, подошли к собравшейся группе, на их лицах горели яркие улыбки.
Римус зацепился взглядом за их явно новые пиджаки.
— Драконья шкура?
Фред ухмыльнулся.
— Лучшая драконья шкура…
— Какую только можно купить за деньги, — закончил Джордж с ухмылкой.
— А деньги…
— Льются рекой.
— Совсем скоро мы откроем собственный магазин в Косом переулке, — горделиво объявил Фред. — Уже даже варианты посмотрели.
— Я раньше жил в Косом переулке, — задумчиво произнес Римус. — Если вы сможете найти баланс между бизнесом и развлечением, у вас, парни, все получится.
— С чего вы так решили? — с ноткой подозрения в голосе спросил Джордж.
— Я ведь в течение года был вашим профессором. Как бы вам ни нравилось дурачить других, я знаю, насколько вы умны вдвоем.
— Раз уж вы были нашим профессором, — задумчиво повторил Фред, приближаясь к Римусу, чтобы избежать неодобрительного взгляда матери, — разве вы не должны говорить нам все бросить и вернуться в Хогвартс?
Без доли стеснения Римус лишь пожал плечами. Фред и Джордж были счастливы, Римус им завидовал.
— Возможно, но не стоит забывать, чье имя появляется первым на карте Мародеров, — он улыбнулся, но слегка натянуто, словно пытался казаться радостным, хотя понимал, что не имеет на это права.
По всей видимости, Фред и Джордж ничего не заметили. Они выпрямились, поправили свои пиджаки и отвесили ему низкий поклон, который выглядел несколько чересчур, но в то же время до странности искренне.
— Мы премного благодарны, мистер Лунатик, — объявил Фред.
— Благодарствуем, мистер Лунатик, — провозгласил Джордж.
Каждый из них приобнял его, а затем близнецы отошли к своим родителям, вовсю улыбаясь недовольной Молли Уизли.
Дора шагнула ближе к Римусу и взяла его под руку.
— Ты осчастливил их.
Римус вздохнул, задаваясь вопросом, сможет ли он сбросить ее руку, не устраивая сцены.
— Помни об этом, когда они перескажут мои слова Молли, и та начнет кричать на меня.
— Все хорошо, любимый?
— Прекрасно, — солгал он. — Просто не терпится увидеть Гарри и Гермиону.
При виде своей пары он внутренне съежился. На ней была фиолетовая майка с эмблемой «Ведуний» и заплатанные джинсы, но ее заплатки задуманы по стилю, а не потому, что эти штаны были последними в шкафу. Совсем не похоже на заплатки на его брюках и потертые джемпер и плащ.
Он резко отвернулся от нее, выдергивая свою руку из ее хватки, когда ученики стали проходить через волшебный барьер. Он не взглянул на лицо Доры, зная наверняка, что она будет смотреть на него с беспокойством в глазах.
— Рон, Джинни! — Молли поспешила крепко обнять своих детей. — Гарри, дорогой, ты тоже здесь! Ну как дела?
— Привет, Гарри, — Римус натянуто улыбнулся, подходя к мальчику и обнимая его за плечи. Ему хотелось спросить у Дамблдора, разрешит ли тот поехать Гарри к нему домой на все лето — как он всегда хотел. Вот только возможности задать вопрос не было, ведь Дамблдор спланировал следующий шаг Ордена, который был хорошо известен Римусу и который не включал мальчика-подростка, оставленного на его попечение.
Прежде чем он потерял самообладание, Римус попросил кое-что еще, то, что, по его мнению, одобрили бы Джеймс, Лили, Сириус и Миа: конфронтацию с Дурслями.
— Здравствуйте, — отозвался Гарри. — Я и не ожидал… Что вы все тут делаете?
— Ну, мы решили немножко поболтать с твоими дядей и тетей, прежде чем они увезут тебя домой.
При этих словах Гарри нахмурился, он выглядел так, словно ощутил дискомфорт. Римус распрямил плечи, ему отчаянно хотелось защитить мальчика.
— По-моему, не стоит.
— А по-моему, стоит, — проворчал Грюм. — Это ведь они, правильно, Поттер? — он ткнул большим пальцем через плечо; очевидно, его волшебный глаз следил за тем, что происходит сзади, прямо сквозь затылок и котелок.
Гарри и Римус обернулись, они и вправду увидели семью магглов, те с явной опаской взирали на окружившую мальчика делегацию.
Римус зарычал, ему хотелось подойти к Дурслям в одиночку и пригрозить Вернону так же, как это было много лет назад посреди маггловского кладбища.
— Ну вот, Гарри! — Артур привлек внимание Римуса к их компании.
Его взгляд зацепился за стоящую в стороне Гермиону, она разговаривала с парой, которая, как он решил, была ее родителями. Ее маггловскими родителями. Непривычно видеть, как маленькая ведьма обнимала пару со всей возможной любовью, так же, как она раньше обнимала Карлуса и Дорею. При этом воспоминании он нахмурился, задумавшись, насколько сердце Мии было большим и как оно смогло вместить не только всех бродяг (Джеймса, Сириуса и его самого), но и вторую пару родителей, которых она любила с той же силой, как и эту пару. Казалось, ее привязанности не было предела.
— Приступим, пожалуй? — спросил Артур.
— Давай, Артур, — согласился Грюм.
Вся группа, включая теперь и Гермиону, подошла к сестре Лили и ее семье.
— Добрый день, — вежливо произнес мистер Уизли, улыбаясь Вернону, стоящему со свирепым взглядом. — Наверное, вы меня помните? Мое имя Артур Уизли. Мы хотели бы потолковать с вами минутку насчет Гарри.
— Да, — рыкнул Грюм. — Насчет того, как вы с ним обращаетесь у себя дома.
Римус не пропустил, как усы Вернона встопорщились от гнева. Он впился взглядом в этого человека просто за то, что тот существовал. Взглянув на Гермиону, он отметил, что она смотрела на маггла с тем же выражением лица.
— Я не знал, что мои домашние дела касаются вас!
— Если записать все, чего вы не знаете, Дурсль, получится целая библиотека, — прорычал Грюм.
— Все это неважно, — вмешалась Тонкс, чьи розовые волосы, похоже, возмущали Петунию больше всего остального, она даже сделала шаг назад. — Суть в другом. Если мы узнаем, что вы плохо обращаетесь с Гарри…
— А мы обо всем узнаем, можете не сомневаться, — дружелюбно вставил Римус, оскалившись, когда Вернон взглянул на него. Он намеренно изменил цвет глаз на золотистый в надежде напомнить магглу, что да, они встречались, да, он все так же опасен, как и тогда, и что да, все прошлые угрозы все еще в силе.
— Да, и даже если вы не позволите Гарри воспользоваться фелетоном… — начал Артур.
— Телефоном, — прошептала Гермиона.
— Так вот, если мы хоть краем уха услышим, что Поттеру приходится несладко, вы нам за это ответите, — заявил Грюм.
— Вы мне угрожаете, сэр? — рявкнул он так громко, что несколько прохожих удивленно обернулись.
Грюм по-садистски оскалился.
— Именно так.
— По-вашему, я похож на человека, которого можно запугать? — пролаял Вернон.
Сдвигая назад котелок, Грюм показал свой дико вращающийся волшебный глаз. Вернон в ужасе отскочил назад и больно ударился о багажную тележку.
— Думаю, что похож, Дурсль, — он повернулся к Гарри: — Итак, Поттер… когда мы тебе понадобимся, дай знать. Если от тебя не будет известий три дня кряду, кого-нибудь пришлем…
Римус посмотрел на Петунию, взгляд которой говорил, что она точно его узнала, он рыкнул в ее сторону, наслаждаясь тем, как женщина заскулила от страха. Приятно знать, что Сириус точно так же угрожал бы магглам, если… если бы он…
— Береги себя, Гарри, — сказал Римус, похлопывая мальчика по спине. Едва он потянулся обнять его, как Молли оттолкнула Римуса плечом, сгорая от нетерпения прижать мальчика к своей груди и задушить. Раздраженный таким исходом, Римус повернулся к Грюму, который уже ковылял прочь от магглов, пока Молли передавала Гарри на их попечение.
— Итак, — Грюм вернулся в режим орденовца. — С Поттером порешали. Уизли, хватайте своих детей и уходите отсюда. Все остальные ждут указаний Дамблдора, когда он придумает способ попасть в штаб-квартиру без Блэка. Если бы старина не втянул в это дело гоблинов, мы бы уже вошли в дом с помощью Тонкс. Теперь только сам черт разберет, кто владелец дома. Люпин, если ты сегодня свободен, я бы хотел…
— Нет, — отрезал Римус. — Я провожаю Гермиону и ее родителей домой. Минерва установила защитные чары на их дом, но я собираюсь проверить их и усилить, — он повернулся к ведьме, которая благодарно улыбнулась ему. После недавней битвы она беспокоилась за свою семью. Он попросил ее сказать родителям, чтобы они подождали его.
— Тогда завтра, — сказал Грюм.
— Свяжись через неделю.
Непривыкший к тому, что его приказы игнорировал кто-либо, кроме Сириуса, Грюм фыркнул.
— Если у тебя есть занятие поважнее, чем…
Резкий поворот к мужчине, и Римус зарычал, чувствуя, как волк просится наружу. Он смог разглядеть отражение собственных золотистых глаз в волшебном глазе Грюма.
— Прости, Аластор, но у меня есть дела поважнее! Завтра гребаное полнолуние, так что я буду запертым в собственном подвале, ждать, пока мои кости сломаются, а затем сами собой восстановятся. А после, если тебе, конечно, интересно, из-за этого в течение нескольких дней я буду приходить в себя и в то же время скорбеть по потере одного из моих лучших друзей… снова!
Все застыли в полной тишине.
То ли чтобы скрыть сочувствие, то ли неодобрение из-за выбранных выражений, Молли сжала губы в тонкую линию. На лице Артура проступила жалость, что только разозлило Римуса. Даже Фред и Джордж перестали улыбаться. Он отказывался смотреть на Дору. Он практически чувствовал, как зашкаливают ее эмоции.
Не мигающим взглядом Грюм уставился на него, за что Римус отдавал ему должное. Не многие мужчины смогли бы стоять перед разъяренным оборотнем, при этом не дрогнув.
— Ладно. Тогда береги себя. До следующей недели.
Именно так звучало нечто близкое к извинению, которое кто-либо когда-либо мог услышать от этого человека.
— Хочешь, я схожу с тобой к Грейнджерам, любимый? — спросила Дора, когда остальные члены Ордена разошлись.
— Нет.
— Римус…
— Я сказал «нет», Нимфадора, — прорычал он в ее сторону, сразу же съежившись при виде ее реакции. Он опустил взгляд и вздохнул. — Просто… прости.
— Все нормально. Знаю, скоро полнолуние.
Да, да, скоро полнолуние, и Римус отлично к этому подготовился. Они с Сириусом распланировали этот день. Первое полнолуние лета, и они надеялись, что Гарри вернется на площадь Гриммо, они досыта наедятся шоколадного торта и прочими сладостями, которые им сможет принести Молли, а затем они с Сириусом уйдут в подвал и переждут полнолуние. Вот только теперь… он один вернется в подвал коттеджа Люпинов.
— Может, встретимся сегодня вечером? — спросил Римус.
Она с любовью посмотрела на него и улыбнулась. Невинность в ее глазах подобна игле, пронзившей его сердце насквозь.
— Ужин у тебя дома?
Он покачал головой и отвел взгляд от нее.
— Я бы хотел выпить. Здесь недалеко есть паб, — он махнул рукой.
— Не в «Дырявом»?
Подозрение в ее голосе сквозило так явно, что он решил посмотреть ей в глаза, надеясь, что зрительный контакт помешает ей устроить сцену.
— Нет, это… маггловское место.
Она вздернула бровь, ее голубые глаза сверлили его, будто стремясь прочесть его мысли. Римус снова отвел взгляд.
— Маггловский бар? Римус, что происходит?
— Мне пора. Я отправлю тебе Патронус, когда закончу, — пролепетал он, а затем развернулся и ушел к Гермионе и ее родителям.
— Мистер и миссис Грейнджер, как ваши дела? — он заставил себя улыбнуться и протянул руку паре магглов. — Я Римус Люпин.
— Ричард, — представился отец Гермионы. — Моя жена Хелен, — он указал на стоящую рядом с ним брюнетку.
Оглядев пару, Римус удивился тому, насколько Гермиона похожа на обоих родителей. Он не меньше удивился и тому, когда давным-давно узнал, что Мию удочерили. Конечно, она не обладала злосчастными «волосами Поттеров», как называла их Дорея, но он все равно всегда смотрел на ведьму, как на уменьшенную версию ее матери-слизеринки. И все же здесь, стоя перед магглами, он не мог отрицать очевидного сходства.
— Рад встрече, — он улыбнулся паре и пожал каждому из них руку. — На этот раз я сопровожу вас до дома. Мне известно, что профессор Макгонагалл некоторое время назад ввела стандартные меры безопасности для вашего дома. Она попросила меня перепроверить их.
Хелен нахмурилась.
— Все в порядке?
Милая улыбка Гермионы и ее едва заметное покачивание головой, казалось, заметил только он, а сам жест сказал ему все, что нужно.
— Не о чем беспокоиться, — заверил их он, вот только ложь на вкус, как пепел во рту. — Как я уже упомянул, это стандартные меры. Во многих домах волшебников установлены личные семейные средства защиты, поэтому Хогвартсу приятно проявить особую заботу о магглорожденных учениках, у которых нет доступа к подобным вещам.
— О, так вы из Хогвартса? — спросил Ричард.
— Люпин, — прошептала Хелен и взглянула на свою дочь. — Гермиона, у тебя же когда-то был учитель с фамилией Люпин?
— Да, мама, — Гермиона кивнула. — Это Римус Люпин — бывший профессор Люпин.
Римус был доволен тем, что наконец-то избавился от строгого авторитетного образа, который видела в нем девушка.
— Понятно, — карие глаза Хелен прошлись по Римусу. — Что ж, приятно с вами познакомиться. В своих письмах Гермиона не переставая говорила нам, какой вы замечательный.
Щеки Гермионы покраснели.
— Мама!
Римус сдержал порыв жалобно застонать.
— Она исключительно умная ведьма, — вежливо сказал он, а затем потянулся за сундуком Гермионы. — Давай я возьму, Гермиона.
— Я справлюсь, Римус, — заверила она, а затем сделала паузу. — То есть, профе… Мистер Люпин?
Римус побледнел, чуть не уронив при этом сундук, и решительно покачал головой.
— Я же говорил, называй меня Римусом. Я все же возьму, тебе не следует поднимать тяжести.
— Почему? — спросила Хелен.
Лицо Гермионы на мгновение побледнело.
— О, ну, я… Произошел несчастный случай в школе.
— Несчастный случай? — глаза Ричарда округлились. — Какой несчастный случай?
— Я упала с метлы, — солгала Гермиона.
Римус вперил в нее взгляд. Метла? И это лучшее, что она смогла придумать?
— Ты же говорила, что ненавидишь летать, — с подозрением в голосе произнесла Хелен.
Гермиона нервно рассмеялась.
— И что ты думаешь? Теперь я еще больше не люблю полеты. Ничего страшного, мам. Всего парочка царапин. Мадам Помфри положила мне какие-то зелья. Трудно объяснить. Ты… ты бы не поняла.
Грейнджеры повернулись к Римусу, как будто ему бы объяснение далось лучше, но он только виновато улыбнулся в ответ.
***
После проверки защиты Минервы и, на всякий случай, добавления около шести собственных заклинаний Римус вышел через парадную дверь дома Грейнджеров. Родители Гермионы предложили ему чай с печеньем, а затем даже настояли, чтобы он остался на ужин. Напоминание о том, что у него запланирована встреча с Дорой, заставило отказаться, что было только к лучшему, ведь завтра полнолуние, и он не был уверен, что полностью контролирует себя. Если учитывать, сколько Гермиона скрывала своих травм от родителей, он совершенно уверен, что она никогда не говорила им, что знакома с оборотнем, или что они вообще существуют, а он был не настроении отвечать на вопросы любопытных и (или) испуганных магглов.
— Спасибо, что ничего не рассказал моим родителям, — Гермиона вышла проводить его.
— Ты права. Они бы не поняли.
Скрестив руки на груди, она кивнула и вздохнула. Стресс подействовал на нее так же, как и на него, заставив ее выглядеть на годы старше, чем на самом деле.
— Они бы забрали меня. Заставили покинуть Хогвартс и волшебный мир. Я не могу так. Гарри нуждается во мне.
Римус мягко улыбнулся ей.
— Ты самый преданный друг, когда-либо известный мне, — когда она улыбнулась ему, частичка его души, которую он считал умершей вместе с Сириусом, словно встрепенулась, пытаясь пробудиться. — Гарри… — Римус прочистил горло. — Гарри повезло с тобой.
— Ты справишься, Римус?
— Не беспокойся, милая, — он прижался губами к ее лбу в целомудренном поцелуе. — Наслаждайся своим летом, заботься о Гарри и… и я напишу, когда смогу, — пообещал он и развернулся, собираясь аппарировать.
— Римус!
Он оглянулся, заметив, что она нахмурилась. Он надеялся, что она не станет расспрашивать его о дальнейших планах или о том, куда направится. Этот день и так достаточно тяжелый, а впереди его ждала худшая часть жизни.
— На послезавтра, — она с нежной улыбкой сунула что-то в карман его плаща.
Римус посмотрел вниз и увидел знакомую упаковку шоколадного батончика из «Сладкого королевства». Он улыбнулся, но закрыл глаза, не в силах смотреть на нее, когда аппарировал.
***
Дора свирепо смотрела на него, что, учитывая нынешний цвет серебристо-серых глаз, которыми она щеголяла, заставило его почувствовать ее искреннее волнение.
— Маггловский бар, — она оглядывалась по сторонам, — очень людное место. Место, в котором по закону мне запрещено заколдовать тебя, не нарушив при этом Международный статут о секретности.
Он вздрогнул и опустил взгляд, а затем потянулся за стаканом пива, который бармен поставил перед ним, и одним глотком выпил половину. Он не хотел задерживаться дольше, чем необходимо.
— Для такой толпы, — продолжила она, — мне пришлось бы вызвать не меньше двенадцати человек из отряда стирателей памяти. ай_free-dom Интересный выбор — переполненный маггловский бар. А учитывая, что ты ненавидишь толпу, особенно за день до полнолуния…
— Дора…
— Я не глупа, Римус, — она свирепо посмотрела на него. — Я знаю, что ты делаешь.
— Ты очень молода… и…
Ее глаза опасно сверкнули, и он сразу понял, что сказал что-то не то.
— Может, я и не могу проклясть тебя, но я сломаю твой чертов нос, если ты закончишь это предложение.
Он поверил ей. Римус тяжело сглотнул; голос, до боли похожий на голос Сириуса, прозвучал в его голове: «А я говорил, ведьмы сексуальны, когда злятся». Он сделал все возможное, чтобы заставить этот голос замолчать, а также волка в его голове, который противостоял ему, зная, что он пытается сделать.
— Ты не можешь порвать со мной, Римус Люпин, — покачала головой. — Ты скорбишь, я тоже, а еще ты паникуешь и все…
— Я пытаюсь принять правильное решение.
— Я твоя пара!
Быстро оглядевшись по сторонам, Римус выдохнул, ведь никто не обратил на них особого внимания. Тем не менее, публичная сцена явно ее не беспокоила, а он не хотел разрушить ее карьеру, закатив истерику и нарушив закон. Он схватил ее за руку и потащил за дверь, бросив на прилавок немного маггловских денег.
Они миновали несколько зданий, пока не оказались в небольшом переулке, в котором Римус применил магглоотталкивающие чары и чары незаметности для пущей убедительности.
— Да, ты моя пара, — сказал он, соглашаясь с ней. — Вот почему твоя защита и счастье — самые важные аспекты для меня. Со мной ты не в безопасности. Ты заслуживаешь… заслуживаешь…
Дора раздраженно закатила глаза.
— Кого-нибудь помоложе? Кого-то побогаче? Кого-то, кто не оборотень?
— Да!
— Мне плевать! Я хочу тебя. Я люблю тебя. Не делай этого.
— Ты заслуживаешь выбора.
— Я сделала свой выбор! — она схватила его за лацканы плаща.
— Нет. Нет. Магия все решила. Судьба все решила, — упорствовал он, пытаясь мягко оторвать ее руки от себя. Все это было тяжело. У него едва ли получалось ей отказывать, а теперь ему невыносимо отталкивать ее. — Ты просто не получила выбора, мы ведь сразу во все окунулись, а я даже не дал тебе возможности сказать «нет».
— Римус, нам суждено быть вместе.
— Вы предназначены друг для друга, — сказал Римус упрямому Сириусу.
— Да я не хочу быть предназначенным для нее! Я хочу, чтобы она могла сама выбирать; чтобы она не вела гребаную жизнь только потому, что судьба решила, что будет забавным связать ее с предателем крови Блэком!
— Я не хочу быть предназначенным, — пробормотал он тихо, почти шепотом, при этом опустив голову. Он вздрогнул, когда она обхватила его лицо руками. — Я хочу, чтобы у тебя был выбор; чтобы тебя не принуждали к такой жизни только потому, что судьба решила связать тебя с монстром.
Наконец она отстранилась от него, громко фыркнув.
— О, да перестань. Ты не тот большой и злой волк, каким тебе нравится себя считать. Тебе страшно из-за смерти Сириуса, из-за моего и Гермионы ранения, и ты считаешь, что это твоя вина. Ты не можешь спасти всех, Римус. Это не твоя работа.
— Это и есть моя работа! И я… я не справляюсь с ней. У меня плохо получается. Все, кого я люблю, умирают, а будущее изменилось. Я кое-что изменил. Я все испортил. Не знаю как, но… Я потерял Джеймса и Лили, и Сириуса, и Мию… и теперь… — он отступил от нее, боль в груди усилилась, холод сковал все тело, а магия тянулась, пытаясь коснуться его собственного осколка, который теперь утерян навсегда.
— И что, ты теперь думаешь, что раз уж все потеряно, то вместо того, чтобы держаться за меня, ты просто отталкиваешь, чтобы… что? Чтобы нам обоим стало легче?
— Надеюсь на это.
— Ты, блять, идиот.
— Я в курсе.
Между ними повисла гнетущая тишина, они прислонились к кирпичным стенам переулка, лицом друг к другу. Он ждал ее криков и слез, ругательств и пощечины. Может быть, слов, что она никогда его и не любила по-настоящему, или проклятия за то, что он разбил ей сердце. Чего он не ожидал, так это:
— Я отказываюсь.
Римус моргнул, сбитый с толку.
— Что, прости?
— Я сказала, что отказываюсь, — чеканя каждое слово, проговорила она, словно он был глупым. Может, так оно и есть. — Я твоя пара, так что ты не отвяжешься.
Римус застонал, проводя рукой по лицу.
— Дора, пожалуйста, не усложняй это еще больше…
— Ты вообще встречался со мной? — спросила она с натянутым смешком. — Я все без исключения усложняю, и две недели назад тебе это во мне нравилось. Я Блэк, и только потому, что Сириус мертв, это не означает, что ты можешь бросить всю семью. Не хочешь встречаться со мной? Ладно. Увидишь, пройдет и это. Сириус рассказывал, какие странные отношения у тебя были с Мией.
Нахлынувшие воспоминания буквально заставили Римуса вздрогнуть. То, как его отец смотрел на него в больнице святого Мунго, словно появление на публике с Мией было грехом против самой его натуры: скандальным и неестественным.
— У тебя не может быть жизни со мной. Ни у одной ведьмы. Дора, тебя ранили, ты могла умереть, а я даже не смог навестить тебя, — она работала аврором и к тому же была неуклюжей. Ей каждый раз будет больно. Ожидала ли она, что будет проводить время в больнице святого Мунго в одиночестве, пока ее парень, любовник, муж — кем бы он ни был для нее — сидит дома и бездельничает? — Я не могу предложить тебе ничего, кроме опасности. Накал войны растет, Дамблдор хочет, чтобы я…
Ее гнев ненадолго утих, а глаза расширились.
— Хочет, чтобы ты что?
— Работал под прикрытием, — прошептал он, а затем добавил: — Снова.
— Что ты имеешь в виду под «снова»? — через мгновение она резко вдохнула, складывая кусочки воедино. — Подожди… Стаи? Римус, а… связь твоей стаи достаточна сильна для этого? Сириус говорил, что в прошлый раз ты почти…
— Полагаю, — неуверенно произнес он.
Дора в панике покачала головой.
— Не уходи.
— Я должен. Это то, что я могу сделать для Ордена. Так я могу помочь.
Она поднесла руку ко рту и нервно прикусила кончик большого пальца. После нескольких мгновений напряженного молчания она встретилась с ним решительным взглядом.
— Отметь меня.
Его глаза расширились при этих словах, громкость его голоса заглушила звук волчьего воя в голове.
— Что?! Нет! Ни в коем случае!
Она шагнула ближе к нему, словно знала, насколько он слаб сейчас — знала, что завтра полнолуние, и он слаб. Слаб, потому что она предлагала ему все, прямо здесь и сейчас, преподнесла на блюдечке с голубой каемочкой. Она понятия не имела, что от этих простых слов он мгновенно затвердел, его тело заныло, потребность погрузиться в нее стала сильнее, чем когда-либо прежде.
— Отметь меня, — прошептала она ему в самые губы, но не целуя.
Римус задержал дыхание, чтобы избежать ее запаха, зная, что это доведет его до крайности, и он полностью отдастся волку.
— Возьми меня в свою стаю.
Он отчаянно замотал головой.
— Это подвергнет тебя опасности. Это практически брак.
— Тогда женись на мне!
Он крепко зажмурил глаза; даже смотреть на нее было больно.
— Дора, ты… ты не понимаешь, что говоришь.
Ему следовала ожидать этого еще тогда, когда она сказала, что не даст ему порвать с ней. Вне всякого сомнения, она была истинной Блэк, которая целовала его в момент слабости, когда его глаза были закрыты, и он не готов к такому нападению. Ее губы прижались к его, и, едва осознавая, что делает, он запустил пальцы в ее розовые волосы, одновременно с этим углубляя поцелуй и пробуя сладость ее рта. На вкус она, как сахар, магия, солнечный свет и жизнь, а стоило ей застонать, как этот звук донесся прямо до члена, который уже болезненно пульсировал.
Вечное беспокойство, что он причинит ей боль или потеряет контроль, одолевали Римуса, но вместо этого Дора взяла инициативу на себя, прижав его к кирпичной стене и запрыгнув на него, обхватив бедрами его таз. Ее касания пьянили его, искушая подчиниться. Лунатику не нравилось подчиняться. Волк одолел его, отчего Римус крепко сжал ее зад, притягивая к себе. Он терся о нее своей эрекцией, как чертов подросток — как дикое животное, — пытаясь взять ситуацию под контроль.
Она прервала их поцелуй и пронизывающим взглядом посмотрела в его глаза, которые, как он знал, к этому моменту светились расплавленным золотом. Они тяжело дышали. Словно в напоминание — а он действительно забыл, — Дора склонила голову набок и обнажила ему плечо.
— Нет! — Римус практически отшвырнул ее от себя. — Прости. Я… я должен идти, — сказал он в панике и побежал в конец переулка.
— Римус! — прокричала вслед Тонкс, ее глаза наполнились слезами.
Он обернулся и увидел, как ее ярко-розовые волосы начали тускнеть у корней, плавно спускаясь ниже, оставляя после себя мышиный цвет.
Слабый и трусливый Римус закрыл глаза и аппарировал прочь.