Глава 125. Подарок Римуса

Я хотел, чтобы ты знала, я люблю, как ты улыбаешься.Я хочу возвысить тебя и прогнать прочь твою боль…Я храню твою фотографию, ну и поделом мне…Я хочу возвысить тебя и прогнать прочь твою боль…Потому что я разбит, когда я одинок,И мне плохо, когда ты уходишь…Seether — Broken
19 сентября 1998 года
— Это принадлежало семье Гарри. Теперь он твой.
Кончики пальца Сириуса задержались на ее коже, когда он застегнул браслет на изящном запястье. Отстранившись от него, она принялась рассматривать руку, в то время как Сириус остался рядом с ней, так что чувствовал, как она бессознательно задевала его каждые несколько мгновений, особенно когда начинала паниковать.
— Я не Поттер, Сириус, я не могу принять это, — Гермиона покачала головой и протянула свое запястье к Гарри. Он стоял рядом с ней и улыбался, будто его забавляла сама мысль, что Сириус только что подарил ей дорогую семейную реликвию Поттеров. — Гарри, ты должен…
— Нет, — Гарри прервал любые ее возражения. — Я согласен с Сириусом. Ты моя сестра, и это делает тебя Поттер. Кроме того, мне нравится мысль о том, что есть что-то, что связывает тебя с моей семьей. Если кто и чтит слова моего дома, так это ты. Мужество и мастерство? С таким же успехом можно просто сказать «Гермиона Грейнджер».
— Видишь? — Сириус указал на Гарри. — Даже Гарри говорит, что все в порядке.
Гермиона поерзала, выглядя неуютно.
— Я все еще чувствую себя не в своей тарелке, но ладно. Ты можешь забрать его в любое время, когда захочешь, Гарри. Когда у тебя появятся собственные дети, ты сможешь передать браслет им.
Гарри рассмеялся, с любовью закатывая глаза.
— Просто прими подарок, Гермиона, и перестань спорить со всеми. Ты спорила с каждым человеком, который принес тебе сегодня подарок на день рождения.
— Ну, я же просила тебя ничего мне не дарить, так что это не моя вина, — возразила она.
— Я думаю, что мы упускаем важный момент, — вмешался Сириус. — Я сделал подарок на день рождения и не получил никакой благодарности.
— Спасибо, Сириус, — с нежностью в голосе пробормотала Гермиона, прежде чем наклонилась и поцеловала его в щеку.
Сириус воспользовался возможностью и сделал глубокий вдох, запоминая ее запах, при этом опустив ладонь ей на талию с той стороны, с которой Гарри бы не заметил этот жест. Он услышал ее резкий вдох от столь интимного прикосновения и спрятал свою боль под тревогой, скопившейся в нем за недели.
Он не просто взволнован, он в ужасе. Римус подчеркнул, что первоначальные расчеты для Маховика времени (и одновременно портключа) сделала сама Миа, но это мало его успокаивало. Они провели все лето, занимаясь механизмом Маховика времени, который Римус украл из Отдела тайн более года назад, они тестировали функцию портключа, скрестив пальцы и молясь, чтобы в процессе случайно не отправить себя самих в прошлое. Наконец, Римус подтвердил, что, похоже, все на месте. Они были готовы.
Но Сириус не знал, готов ли он. Готов ли попрощаться с Гермионой, которая только начала осознавать свои чувства к нему. Готов ли снова увидеть Мию, которая знала его, как никто другой, и любила его так, как никто другой в мире не смог бы. Но с чего бы, черт возьми, ей все еще хотеть его? Он практически уничтожил себя за время ее отсутствия. В лучшем случае, он был бракованным товаром.
— Теперь, если вы двое закончили навязывать мне подарки, я с нетерпением жду возможности спуститься в библиотеку и прочитать все мои новые книги, — Гермиона взволнованно улыбнулась, обняла Гарри и спустилась по лестнице.
Увидев, что Римус приближается к ним, Сириус повернулся к Гарри:
— Можешь проверить, все ли добрались до дома?
— Я хотел попрощаться с Гермионой, — рассеянно пробормотал Римус, с тревогой глядя на Сириуса. К счастью, Гарри, казалось, ничего не заметил.
— Вы могли бы остаться, Римус, — предложил Гарри. — Или оставить Тедди с нами.
— Я вспомню об этом, когда он будет кричать посреди ночи, — ответил Римус со смешком. Сириусу нравилось знать, что круги под глазами друга вызваны общением с ребенком, а не полнолунием. — У нас есть планы, но спасибо. Может, в другой раз.
— Тогда берегите себя, — Гарри улыбнулся, похлопав его по плечу, после чего вернулся в гостиную, оставив Сириуса наедине с Римусом.
— Бля-я-ять, — он застонал, как только понял, что Гарри ушел вне пределов слышимости, Сириус запустил руки в волосы. — Мне кажется, у меня сердечный приступ. У волшебников могут быть сердечные приступы, или это только магглов касается?
— Все будет хорошо, — заверил его Римус.
— Что, если… мы просто не отправим ее в прошлое? Я нравлюсь Гермионе; думаю, я смогу с этим жить, — с тревогой пробормотал Сириус, его сердце бешено колотилось о грудь.
— Если она не отправится в прошлое, тогда я нарушу Непреложный обет и умру, — заявил Римус, прищурившись на Сириуса. — Я бы хотел, чтобы этого не случилось. Меня бы очень не хватало. Миллионы людей оплакивали бы меня.
Сириус усмехнулся.
— Ну и высокого же мнения ты о себе.
— Хватит тянуть время, — Римус развернул его и подтолкнул к лестнице. — Иди. Мы должны быть с ней до того, как она исчезнет.
— Все будет хорошо. Все будет хорошо, — шептал себе под нос Сириус, пока они с Римусом приближались к библиотеке. Заглянув в комнату, он улыбнулся при виде ведьмы, которая уже смотрела на коробочку с Маховиком времени.
Десятилетия тоски по ней сменились годами ожидания этого момента, и внезапно ему показалось, что все происходит слишком быстро. Сириусу так и хотелось помешать ей открыть коробочку.
— Что это? — спросила она у него.
Римус медленно шагнул вперед.
— На самом деле это от меня.
Гермиона выглядела удивленной.
— О.
— Мы с Дорой уходим. Я хотел попрощаться.
Сириус смотрел, как эти двое обнялись. Он завидовал Римусу, который знал об этом моменте на годы дольше, чем он сам. Римусу, который был единственным, кто не терял надежды, что Миа к ним вернется. Сириусу же предстояла гораздо худшая работа.
— Надеюсь, у тебя был замечательный день рождения, Гермиона. Ты действительно заслуживаешь чего-то хорошего после всего, что ты сделала.
— Давай я открою твой подарок, раз уж ты здесь.
Сердце Сириуса ухнуло куда-то вниз, когда она потянулась к подарку. К счастью, Римус перехватил ее руку.
— Нет. Дождись моего ухода. Это… личное.
«Твою ж», — Сириус потер руками лицо, пытаясь сделать вид, что попросту устал.
— Ну, вообще… Тебе может не понравиться. При нашей следующей встрече ты можешь сказать мне, понравилось тебе или нет.
— Все хорошо?
— Надеюсь, — Римус натянуто улыбнулся ей, прежде чем отпустить ее руку, затем похлопал Сириуса по плечу и покинул библиотеку.
— С ним все в порядке? — обеспокоенно спросила Гермиона.
— У него много забот, — объяснил Сириус, выдыхая воздух, который он задерживал. — Мы недавно с ним ностальгировали и вспомнили пару эмоциональных моментов, — он пожал плечами и медленно прошел в середину комнату, потянувшись к ее запястью, украшенному браслетом, и притянув Гермиону к себе, Сириус ухмыльнулся, когда она нервно сглотнула. — Почти наступил следующий день после твоего дня рождения.
Гермиона кивнула, покраснев.
Мерлин, ему будет этого не хватать.
— Прежде чем мы углубимся в старую магию и неловкие взрослые разговоры, позволишь ли ты старому псу в последний момент проявить безрассудство?
Она снова кивнула, очевидно, слова давались ей с трудом.
Дрожа, Сириус коснулся ее щеки ладонью и наклонился ближе, едва касаясь своими губами ее. Ему пришлось задержать дыхание, чтобы не уловить ее запах, ведь в противном случае желание поглотить ее было бы слишком сильным. Он хотел рассказать ей обо всем прямо здесь и сейчас, но Римус упорствовал, говорил, что такого не было в первоначальной версии. Один поцелуй — все, что ему позволено. Он хотел бы сказать ей, что все будет хорошо, и что он любит ее так сильно, что невозможно выразить словами, — любит ее такой, какой она есть сейчас, как Гермиона Грейнджер, магглорожденная ведьма. Он хотел бы сказать, что всегда будет любить ее, независимо от того, как она изменилась, кем стала или как ее звали.
— С днем рождения, котенок, — лишь эти слова смог он сказать. — Что бы ни случилось… Обещай мне, что постараешься быть счастливой, хорошо?
Ему вспомнились все моменты, когда Миа была несчастна в детстве. Кошмары, которые снились нынешней Гермионе, перейдут и в жизнь Мии Поттер. Как и беспокойство о грядущей войне, Пожирателях смерти, Джеймсе и Лили. Он хотел бы сказать ей, что простил ее.
— Мой боггарт был бы вами обоими, говорящими мне, как сильно вы меня ненавидите.
— Это… — начал Сириус.
— Невозможно, — закончил Римус. — Миа, ты моя лучшая подруга. Я никогда не смогу ненавидеть тебя. На самом деле, я не могу придумать ни одной вещи, которую ты могла бы сделать, чтобы заставить меня ненавидеть тебя.
— Он прав. Какого черта ты боишься чего-то такого… глупого? — спросил Сириус.
— Потому что вы так важны для меня. Потому что… мне страшно подумать, что через двадцать лет вас обоих не станет, все изменится, и вы просто… возненавидите меня.
Сириус пристально смотрел в ее шоколадно-карие глаза, протянул руку, чтобы в последний раз коснуться ее густых каштановых волос до плеч. «Я бы не смог возненавидеть тебя».
— Сириус, я не понима…
— Нет, до завтра больше никаких разговоров. А теперь открой подарок Римуса. Он вечно из-за этого переживает, — Сириус отошел от нее, хотя его взгляд не отрывался от ее лица, он пытался запечатлеть в памяти свой последний момент с Гермионой Грейнджер. Он улыбнулся, чувствуя сладкую горечь.
После сказанных слов он заставил себя направиться к двойным дверям, бросив на нее последний взгляд, прежде чем выскользнул из комнаты.
Оказавшись в коридоре, он столкнулся с Римусом, мечущимся из стороны в сторону. Двое мужчин уставились друг на друга с широко раскрытыми глазами в тяжелом ожидании: Римус жевал внутреннюю сторону щеки, Сириус нервно покачивал ногой. Когда голубой свет из библиотеки проник в коридор, на долю секунды отразившись от стен, и снова исчез, мужчины одновременно выдохнули.
— Ты смотришь, — тихо сказал Сириус, прикрыв глаза.
Римус согласился и пошел обратно в библиотеку, вернувшись через короткое время.
— Она исчезла.
— О, черт, — прошептал Сириус, наклоняясь вперед. Он уперся руками о колени и сделал несколько глубоких вдохов. — Блять, блять, блять.
— Все будет хорошо, — негромко заверила Тонкс, приближаясь со спящим Тедди на руках. — Я отнесу Тедди к маме. Хочешь, я вернусь сюда?
— Я пошлю тебе Патронус, когда…
— Когда найдешь ее, — закончила Тонкс. — Тебе пора идти, — она привстала на цыпочки и поцеловала Римуса в щеку. — Удачи. Я так волнуюсь за вас обоих. Сириус, дыши.
Сделав медленный, глубокий вдох, Сириус отмахнулся от ее беспокойства и мягко толкнул Римуса в руку.
— Иди давай, Лунатик. Мне нужно… о, блять. Мне нужно сказать Гарри.
— Все будет хорошо, — Римус похлопал его по плечу. — Мне лучше поторопиться.
В последний раз кивнув Сириусу и Тонкс, Римус поцеловал Тедди в макушку и помчался вверх по лестнице. Сириус услышал, как закрылась входная дверь и прозвучал треск аппарации. Римус умел аппарировать бесшумно, поэтому громкий треск, донесшийся снаружи, сказал Сириусу, насколько нервничал его друг. Мерлин, он надеялся, что тот не расщепит себя.
— Иди. Отправь Патронус, если я понадоблюсь, — напомнила ему Тонкс с лучезарной улыбкой, после чего направилась к камину в библиотеке и исчезла в вихре зеленого пламени.
Еще несколько минут спустя Сириус стоял в опустевшем коридоре, позволяя тишине дома окутать его. Он нервно потянул за серебряную цепочку на шее, прежде чем, наконец, зарычал из-за собственной трусости и все-таки поднялся по лестнице в гостиную.
Когда он увидел Гарри, лежащего на диване и дожевывающего праздничный торт, Сириус ухмыльнулся. Взрослый мужчина, аврор, но в то же время все еще мальчишка. Его мальчик. Сириус с трудом сглотнул, пытаясь представить все возможные сценарии, которые могли бы возникнуть как результат его признания. Был большой шанс, что Гарри придет в ярость. Он ведь не любит, когда от него скрывают информацию, и на то есть свои веские причины, но Сириус надеялся, что Гарри рассмотрит все факты и решит для себя, что чем меньше людей знает об этом, тем лучше.
По мнению Сириуса, уже достаточно плохо, что Нарцисса и Андромеда прознали обо всем. Две сестры все лето изводили Сириуса, вытягивая из него информацию о возможном возвращении Мии, будто они уже распланировали обеды и чаепития со своей давно потерянной кузиной Блэк.
— Гарри, пойдем выпьем, — Сириус мотнул головой в сторону другой комнаты, где уже стояла бутылка огневиски.
Посмотрев на него, Гарри кивнул, поставил пустую тарелку на ближайший стол, поднялся и последовал за Сириусом в соседнюю комнату. Они сели рядом друг с другом, и Сириус налил каждому по напитку.
— Все нормально, Сириус? — поинтересовался Гарри. — В последние дни ты вел себя, ну, немного странно.
— А как ты догадался? — Сириус попытался пошутить.
Гарри приподнял бровь, выглядя нетерпеливым.
— Мерлин, когда ты так делаешь, ты прямо как Лили, — Сириус тихонько усмехнулся, перекатывая напиток в стакане. — Хочешь я расскажу тебе кое-что о твоей семье?
Глаза Гарри загорелись от этого вопроса.
— Да, конечно!
Сириус встал и подошел к ближайшему комоду, взмахнул палочкой, чтобы открыть один из нижних ящиков. Он достал большую книгу и водрузил ее на стол. Экземпляр книги «Природная знать. Родословная волшебников» оказался перед Гарри, и Сириус воззрился на него в ожидании.
— Я помню эту книгу, — пробормотал Гарри, потянувшись к экземпляру. — Мы нашли ее, когда оказались здесь после свадьбы Билла и Флер во время поисков крестражей. Ты сказал, что Поттеров здесь нет, — он перевел взгляд с книги на Сириуса, который снова начал дергать серебряную цепочку.
— Я… солгал. Поттеры в ней есть, но я скрыл страницу, чтобы вы не смогли ее увидеть.
— Для чего? — осторожно спросил Гарри.
— Скоро все обретет смысл, — пообещал Сириус, открывая книгу. — Впрочем, это неважно, ведь ты найдешь все необходимое на генеалогическом древе Блэков. Что ты знаешь о своей бабушке?
— Она была из семьи Блэков, — ответил Гарри. — Дорея, да?
— Одна из самых блестящих ведьм, которых я когда-либо знал за всю свою жизнь, — произнес Сириус с улыбкой. — Твоя бабушка была истинной слизеринкой, как и они, — он усмехнулся и заметил, как расширились глаза Гарри.
— Тогда для Дореи это было хорошо. Знаешь, слизеринцы не всегда синоним Пожирателям смерти и предрассудков. В детстве я мерзко относился к тому факультету, но я знал нескольких людей, которые на самом деле были неплохими людьми. Волшебник, который изобрел волчье противоядие? Учился на Слизерине. А вообще в один год пошел с нами в школу. Были и другие, — продолжил он, думая о Регулусе, который, по-видимому, оказался не таким уж плохим. Еще был Снейп, которого волшебный мир называл героем. И подруга Мии Лорел из Министерства, которая приложила много усилий, пытаясь помочь Сириусу найти Мию.
— Дорея была великолепной. Хитрой и амбициозной, но самой любящей и принимающей женщиной, которую я когда-либо встречал, — продолжал Сириус. — Она не просто впустила меня в свой дом, когда я сбежал. Я практически жил с твоим отцом и его семьей с самого начала обучения в Хогвартсе. Думаю, я начал называть их мамой и папой, когда мне было четырнадцать или пятнадцать. Они и Римуса приняли. Римусу тоже пришлось нелегко со своей семьей, но мы относились к Поттерам, особенно к Дорее. Когда она умерла, ее окружали дети, хотя она родила только Джеймса.
Гарри притянул книгу к себе на колени, пролистнул страницы до генеалогического древа Блэков, которое, как знал Сириус, трудно разобрать, учитывая, что половина волшебного общества так или иначе связана с семьей.
Сириус внутренне рассмеялся, заметив, как Гарри намеренно пропустил страницу, отражающую связь Уизли с семьей Блэков, явно не стремясь выяснять, насколько близки они с Джинни.
— Вот она, — Сириус указал на имя Дореи, позволяя Гарри самому установить связь.
Просмотрев генеалогическое древо, губы Гарри приподнялись, когда пальцы коснулись имен его родителей, а затем собственного. Он на мгновение задержался на дате их смерти, прежде чем нахмурил брови. Сириус точно знал, что привлекло его внимание: единственным движением на странице было имя справа от имени Джеймса, которое то появлялось, то исчезало.
— Кто такая Миа Поттер?
Нервно грызя ноготь большого пальца, Сириус покачивал ногой под столом. Вместо того, чтобы ответить на вопрос Гарри, он потянулся за стаканом огневиски и сделал большой глоток, наслаждаясь вкусом, который придал ему смелости — не из-за наличия алкоголя, а из-за воспоминаний, таящихся в нем.
— Миа Поттер… была сестрой твоего отца.
У Гарри отвисла челюсть.
— У моего отца была сестра?
Сириус опустил голову.
— Почему я никогда не встречал ее? Она все еще жива? Почему никто не рассказал мне о ней? — вопросы лились потоком, не давая Сириусу ответить хотя бы на один из них, пока он не протянул руку и не положил ее поверх руки Гарри, чтобы привлечь внимание.
— Ты не встречал ее, потому что она пропала в сентябре 1979 года, — объяснил Сириус. — Она входила ай-free_dom в состав Ордена, как и каждый из нас, а однажды исчезла. Дамблдор и Грюм сказали всем, что она выполняла какое-то секретное задание и была убита.
Гарри нахмурился.
— О, — лишь выдавил он, глядя вниз. — Тогда почему здесь нет ее даты смерти? Или рождения?
— Я задавался теми же вопросами, когда она пропала. Миа… Я… — дрожащей рукой Сириус снова потянулся к огневиски.
— Ты любил ее, — закончил за него Гарри.
Сириус кивнул.
— Я все еще люблю ее.
— Расскажи мне о ней, — попросил Гарри, и Сириус мог сказать, что мальчик делал это больше для него, чем для себя. Он не смотрелся в зеркало с раннего утра и не мог не задаться вопросом, насколько изможденным выглядел прямо сейчас.
— Она — причина, по которой я встретил твоего отца. Мы столкнулись в Косом переулке, когда моя мать повела меня за школьными покупками. Она представляла Регулуса какому-то чиновнику из Визенгамота, — Сириус закатил глаза, — так что я улизнул. Я хотел посмотреть на метлы, но когда проходил мимо Флориш и Блоттс, увидел, как какой-то придурок толкнул маленькую девочку. Будучи вежливым и галантным молодым человеком, коим я был, — произнес он с дьявольской ухмылкой, — я отправился спасать прекрасную девушку.
Гарри усмехнулся этой истории.
— Она отпустила несколько шуток по поводу моего имени, а затем представила своему брату, который погнался с криками на мальчика, толкнувшего ее, — вспоминал Сириус. — Который случайно оказался… Снейпом.
Улыбка Гарри померкла.
— Снейп? Снейп толкнул мою тетю?
— Нам было по одиннадцать, — Сириус пожал плечами, зная, что после увиденных Гарри воспоминаний Снейпа в Омуте памяти Дамблдора, мальчик бесился и обижался от имени парня со Слизерина, особенно с тех пор, как тот человек больше не мог защитить себя. — Помнишь, я говорил тебе, что мы не ладили со Снейпом с самого начала? Я уверен, что тогда это послужило спусковым крючком, даже если и было всего лишь случайностью. Но он вел себя как придурок, а твой отец… Никто не причинял вреда Мии. Джеймс любил свою сестру почти так же сильно, как любил тебя и Лили.
— Понимаю, — произнес Гарри. — Я чувствую то же самое по отношению к Гермионе. И я был искренен в словах тогда, когда ты подарил ей тот браслет. Она моя сестра.
— Знаю, сынок, — Сириус почувствовал вину за то, что украл у него близкого человека. Никто не мог гарантировать, что Миа вернется вместо Гермионы. Даже если бы и все получилось, он понятия не имел, как ведьма посмотрит на Гарри: как на брата, племянника… или, может, на незнакомца.
— Так вы двое?.. — подвел Гарри.
— История для другого раза, — Сириус рассмеялся, подумав обо всех ужасных и удивительных встречах в коридоре пятого этажа Хогвартса. — Может, когда ты повзрослеешь.
Гарри закатил глаза.
— Так какой же она была?
— Блестящей. Свирепой. Мерлин, помоги любому, кто перешел ей дорогу. Она становилась чертовски пугающей, когда злилась, поверь мне, я знаю это, как никто другой, ведь она злилась на меня все время. Она была такой же прилежной, как твоя мама, но у нее все же была необузданная жила, как у нас. Она такая талантливая, когда дело доходило до магии. Она провела самый лучший розыгрыш в мире. Однажды, только потому, что мой брат ударил меня, мы с ней пробрались в подземелья, и она наложила улучшенные чары незаметности на вход в слизеринскую гостиную.
Гарри рассмеялся, когда Сириус издал счастливый смешок.
— И что потом?
— Они ночевали в коридоре, пока Слизнорт не навел порядок, — Сириус хмыкнул. — Она могла улучшать чары, изменять состав зелий и трансфигурировать все что угодно. Когда она сдала ЖАБА, она побила старый рекорд Макгонагалл. Только Римус превзошел ее по экзаменационным баллам, и она часто говорила, что он жульничал.
— Она похожа на Гермиону, — тон Гарри звучал благоговейно. — Если не считать части с розыгрышами.
Сириус фыркнул, чувствуя себя неловко.
— Да, она… очень похожа на Гермиону.
Гарри прочистил горло.
— Сириус, я знаю, что это твое дело, а я пытался не лезть в это, но Гермиона мне как сестра. Если мой отец заботился о своей сестре, как ты говоришь, то будет правильным, если я сделаю то же самое, — он выпрямился в своем кресле. — Я не знаю, что именно, но я знаю, что между тобой и Гермионой что-то происходит, и я хочу знать, что.
Сириус уставился на него и не издал ни звука.
— Сириус, если ты пытаешься заменить свою старую подружку на…
— Нет! О, блин, Гарри… Мерлин, это сложно. Послушай, Гермиона и я… я… Я не могу тебе сказать, — он с сожалением выговаривал слова, запинаясь. — Здесь должна быть и Гермиона.
— Хорошо, — Гарри встал. — Я схожу за ней.
Глаза Сириуса расширились.
***
Аппарировав у границы Хогсмида, Римус совершил долгую прогулку до ворот Хогвартса, глядя на все еще разрушенный замок. Новые защитные чары и барьер не были установлены, поэтому ворота открылись без всяких колебаний. Он перемещался по школе относительно тихо, зная, что в здании находятся только учителя, готовящиеся к приближающемуся семестру, который все еще переносили из-за затянувшейся реконструкции.
Они с Дорой предлагали свою помощь, но поскольку Тедди все еще слишком мал, Минерва отвергла их предложение. Она настояла на том, чтобы они проводили со своим ребенком как можно больше времени, учитывая, что война разлучила так много семей. Все же летом Римус несколько дней провел в Хогвартсе, помогая с некоторыми делами — в основном, с созданием новых защитных заклинаний, которые необходимы для начала учебного года. Минерва предложила ему вернуться на старую должность профессора, она даже готова была ради него пойти бороться с Министерством и их законами против оборотней. Он ответил вежливым отказом, настаивая на том, что не сможет вынести разлуки с Тедом и что Дора и Гермиона практически заставляют его написать книгу. Доступной информации об оборотнях было недостаточно. Учитывая, что Сивого отпустили на волю по приказу Пожирателей смерти в последний год или около того, вероятно, появятся новые оборотни, нуждающиеся в руководстве.
Полностью разрушенную башню Гриффиндора наконец-то почти реконструировали, и Римус улыбнулся при этом виде. Проскользнув внутрь через парадные двери — все остальные секретные проходы были разрушены во время войны или обнаружены и заблокированы после нее; он вытащил карту Мародеров, которую сегодня стащил из комнаты Гарри, и коснулся ее своей волшебной палочкой.
— Я торжественно клянусь, что замышляю только шалость, — прошептал он, и карта явилась перед ним. Он увидел Минерву, расхаживающую по кабинету директора, она, вне всякого сомнения, просматривала список дел того, что нужно сделать до прибытия учеников всего через месяц. Слизнорт находился в своих покоях в подземелье, Помона в оранжереях, Филиус в своем кабинете, Филч на кухне, а Поппи в лазарете — наверняка, запасалась зельями, несмотря на поздний час.
Коридоры и классные комнаты были пусты.
Быстро перемещаясь, Римус жалел, что не захватил с собой мантию-невидимку, но он полагал, что Гарри заметит отсутствие вещицы гораздо раньше, чем карты. Как аврор, даже на тренировках, он с большей вероятностью использовал бы мантию, чем карту с местностью Хогвартса.
Римусу было интересно, как Сириус справляется с разговором с Гарри.
Миновав коридоры, он оказался у заброшенного класса Защиты от темных искусств, в который Маховик времени, зачарованный как портключ, должен привести Мию. Конечно, рискованно отправлять ее в Хогвартс, но, как Миа давным-давно сказала Римусу, в 1971 году она оказалась именно в этом кабинете. После долгих размышлений он решил, что проще оставить начальный и конечный пункт портключа одним и тем же, чтобы избежать потенциальных проблем.
Открыв дверь и закрыв ее за собой, Римус на всякий случай отодвинул столы и стулья, стоящие в центре, в сторону. Он подошел к старому столу — своему старому столу — и сел на его край, с тревогой и предвкушением глядя на пустующее пространство в центре комнаты, желая, чтобы оно заполнилось как можно быстрее. Он взглянул на карманные часы, принадлежавшие его отцу, отметив время и с трудом сглотнув, когда его глаза снова обратились к центру комнаты, внезапно залитому ярким синим светом.
***
Конец третьей книги