Глава 130. Другая

Как смеешь ты говорить, что мое поведение было недопустимым,Причем в таком снисходительном, излишне критичном тоне?Ты ведь знаешь, я могу заняться и рукоприкладством,Поэтому лучше смотри под ноги, а то в случае чего тебя спасет только чудо.Maroon 5 — Harder to Breathe
20 сентября 1998 года
— Ты лишилась девственности с Римусом?!
Одно лишь выражение лица Гарри подсказало Мии, что он вовсе не собирался спрашивать об этом вслух.
Не имея возможности определиться, из-за кого она смутилась больше всего — из-за покрасневшего Римуса или ошеломленного Гарри, Миа выпалила:
— В семидесятые вроде?
Сириус усмехнулся.
— Если я свалю все на волка, — предложил Римус, — мы можем не говорить об этом?
Одного взгляда на Гарри достаточно, чтобы понять, что они не могли закрыть глаза на эту тему.
Еще восемь лет назад Гермиона Грейнджер закатила бы истерику, если бы Гарри и Рон сунули носы в ее романтическую жизнь, не говоря уже о сексуальной. Миа на долю секунды подумала о Викторе Краме, и мысли о Святочном бале вызвали в ней легкое раздражение, когда она заметила, как Рон уставился на нее, разинув рот, как рыба. И все же она помнила, что является не просто Гермионой Грейнджер. Возможно, Гермионой — она же сказала Гарри, что ее устраивает, когда ее называют настоящим именем, — но, прежде всего, она Миа Поттер, дочь Дореи Блэк, а стыд — это то, что Блэки не испытывают перед лицом обвинений, если им вообще знакомо это чувство.
— Ты переспала со своим профессором?! — наконец очнулся Рон.
Миа скромно улыбнулась.
— Тогда он едва ли был моим профессором, — спокойно ответила она, испытывая искушение добавить: «Хотя он все же научил меня кое-чему». В конце концов, она решила, что неполная информация пойдет ей на пользу. Ее непринужденность, казалось, беспокоила Рона, — что не могло не забавлять.
Сириус и Римус посмотрели на нее и закатили глаза. Им много раз приходилось видеть эту улыбку на ее лице, пусть уже и давным-давно. Они называли ее той самой улыбкой дочери Дореи Блэк. Ее улыбкой слизеринки. Ее улыбкой «змея вышла поиграть с мышкой».
— Но ты же знала, что он вырастет и станет твоим профессором, так? — уточнил Гарри. — Ты же не потеряла память, ведь так?
Она закатила глаза.
— Нет, я не потеряла память. Я точно знала, кем они оба станут, — она указала на Сириуса и Римуса.
Сириус обвиняюще посмотрел на нее.
— И что это, блять, значит?
— То, что я знала, что Римус вырастет блестящим профессором, а ты вырастешь огромной занозой в моей чертовой заднице, — рыкнула она, ее взгляд был жестким, но уголок губы немного приподнялся, ей не хотелось так легко показывать, что происходящее приносит удовольствие.
Джинни все еще хихикала.
Давно стоило преподать урок Гарри и Рону о том, что им следует заниматься исключительно своими делами и, возможно, пересмотреть консервативные взгляды на двойные стандарты, когда какой-либо вопрос касался ее. Она знала, что ее прошлое с Римусом нисколько не беспокоило Сириуса, но мужчина, о котором шла речь, неловко переминался с ноги на ногу рядом с ней.
— О, да иди сюда, — сказала она Римусу с улыбкой. — Покажи мальчикам, как вы хорошо ладите.
Сириус рассмеялся, когда Римус снова занял место подле него.
В комнате снова воцарилась тишина, каждый взглянул на Гарри, оценивая его реакцию. Через некоторое время он повернулся I-free_dom к Джинни, которая с вызовом смотрела на него, и Миа ухмыльнулась, словно могла услышать тихий обмен репликами между молодой парой, Гарри ругали за поведение и, скорее всего, угрожали воздержанием, если он не справится с собой. Спустя пару секунд он отвел взгляд от Джинни, посмотрел на Римуса и виновато улыбнулся.
— А Гермиона теперь не сдерживается в выражениях, — негромко произнес Рон, нарушая тишину.
— Курит, матом ругается, трахается, — Гарри неловко рассмеялся. — Что еще нам следует знать?
— У нее на бедре татуировка с моим именем, — предложил Сириус.
Миа снова ударила его в грудь.
Гарри побледнел.
— Что?
Рон приподнял бровь.
— Правда?
Никак не прокомментировав, Джинни наклонила голову, будто так могла заглянуть Мии под юбку и что-нибудь там разглядеть.
— Правда, — Римус закатил глаза и провел рукой по лицу, чувствуя дискомфорт из-за разговора, но ему уже явно ни к чему сохранять хоть какое-то подобие достоинства, поэтому он прыгнул в омут неприличия, вероятно, надеясь быстро и безболезненно утонуть в нем. — Это невероятно отталкивает.
— Как будто ты когда-нибудь жаловался, — подтрунивала Миа, радуясь, что они хотя бы таким образом разрядили обстановку в комнате. Будь реакция Гарри более резкой, она, может, и разозлилась бы на Сириуса за его постоянные провокации, но гордость на лице ее волшебника подсказала, что он придерживался того же плана, что и она, — избавить остальных от дискомфорта.
— Минутку, — вмешалась Джинни. — Раз уж Римус лишил тебя девственности, то… когда?
— На пятом курсе, после хэллоуинского бала, — в один голос ответили Римус и Миа, хотя первый говорил, закрыв лицо руками.
Сириус скривился.
— Ненавижу, когда они говорят в унисон. Жуть какая.
— Помолчи, — Джинни ткнула пальцем в сторону Сириуса. — Итак, когда ты впервые переспала с Сириусом?
— В конце пятого курса.
— Когда ты сделала татуировку? — не унималась Джинни.
— На семнадцатилетие, — четко ответила Миа, уже зная, к чему все движется.
— А это значит, что… — подтолкнула Джинни, неотрывно смотря на Римуса.
— Это личное, — коротко сказал он, встретившись с ней взглядом.
— Я встречалась с Римусом, после чего мы расстались. Мы с Сириусом тогда… Мы с Сириусом, в общем, — сказала Миа, зная, что их первый раз был, по сути, всего лишь сексом на одну ночь, пока он чуть ли не толкнул ее в объятия Римуса. — Потом мы какое-то время с Римусом снова были вместе, прежде чем я остановилась на Сириусе, — заключила она с ухмылкой. Сириус лишь улыбнулся, не поддаваясь на ее поддразнивание.
Она решила не упоминать о фруктовых садах.
— Когда ты перестала быть скромницей, Гермиона? — поинтересовалась Джинни с усмешкой на губах.
Миа на мгновение насмешливо прищурилась.
— Мне не нравится течение этого разговора.
— И мне, — одновременно подхватили Рон и Гарри.
— Ну что, с кем лучше трахаться? — спросила Джинни.
Глаза Гарри расширились.
— Джинни!
Она вскинула руки, изображая невинность.
— Да что? Мне же интересно!
Рон поморщился.
— Какая мерзость.
— Не на то дерево лаешь, — отметил Сириус. — Много лет назад я спрашивал ее о том же, и она поклялась, что никогда не расскажет.
— Я сказала Лили.
Серые глаза Сириуса расширились, и он сбросил ее со своих колен на диван.
— Ты врешь!
— Нет, — Миа самодовольно улыбнулась, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех. — Лили знала, кто из вас лучше.
Римус покачал головой.
— Это так странно. Но в то же время, чему тут удивляться, она же реально собирала любовные романы об оборотнях, — он задумчиво пробормотал себе под нос.
— О-о, это какие романы? — уточнила Джинни. Гарри лишь уставился на нее.
— Скажи мне! — упорствовал Сириус, он свирепо смотрел на Мию сверху вниз.
— Ни в коем случае. Твое эго не выдержало бы ни снижения, ни восхваления.
Римус пожал плечами.
— А моему эго не помешало бы немного подзарядиться.
— Тебе не нужно, чтобы я хвасталась тобой, Римус, — глядя на него, Миа просияла. — Уверена, твоя пара делает достаточно.
— Вот мы и подошли к еще одному вопросу, — выпалил Гарри. — Как Тонкс относится ко всему этому?
— К чему? — Тонкс вошла в комнату, неся Тедди на руках.
Миа поползла через Сириуса и Римуса, лягнув одного из них ногой — она не уверена, кого именно — в ребра, прежде чем соскользнула с края дивана и добралась до Тонкс с ребенком. Она широко улыбнулась мальчику, который глядел на нее ярко-голубыми глазами, вскоре ставшими янтарными в момент, когда столкнулись с ней взглядом. Его волосы, как и всегда при виде нее, стали медово-каштановыми, он нетерпеливо потянулся к ней.
— Могу я? — спросила Миа.
Тонкс улыбнулась и протянула ей ребенка.
— Когда это ты спрашивала?
В то самое мгновение, когда мальчик оказался у нее на руках, Миа почувствовала, как между ними установилась семейная связь. Она улыбнулась и с нежностью и любовью поцеловала малыша в макушку.
— Милый мальчик, кажется, я скучала по тебе больше всего на свете, — прошептала она, улыбка не сходила с ее лица, когда четверо мужчин в комнате слегка поразились этому высказыванию.
— Ну и? К чему я там как-то отношусь? — снова спросила Тонкс, усаживаясь на колени Римуса, обвивая руками его шею и улыбаясь, когда он уткнулся носом в метку стаи на ее плече.
— Ей все известно, — ответил Сириус Гарри. — У оборотня не может быть секретов от своей пары. Тонкс уже долгое время помогала нам с Римусом вернуть Мию.
— О, так разговор о вас двоих? — Тонкс указала на Мию и Римуса. Когда ее муж молча признал, что все именно так, она посмотрела на Гарри, Рона и Джинни и улыбнулась. — Почему это должно меня волновать? Теперь он мой, а у нее есть Сириус.
— Тебя совсем не беспокоит, что у них был, ну, секс? — напрямую спросила Джинни.
Тонкс, казалось, на мгновение задумалась над этим вопросом, прежде чем пожала плечами и сказала:
— Да нет. Если только… — она обратилась к Мии, которая была полностью поглощена своим крестником на руках. — Это ты научила его делать ту штуку языком, когда он?..
Римус прикрыл ей рот ладонью.
— Не все в этой комнате Блэки. Некоторые люди считают, что стыд — это здоровое чувство.
Сириус усмехнулся и указал:
— Вообще-то все в этой комнате связаны с Блэками, кроме тебя, Лунатик.
Миа хитро оскалилась.
— Нет, — ответила она на прерванный вопрос Тонкс. — Он сам.
Тонкс улыбнулась и, все еще с рукой мужа, прикрывающей ей рот, подмигнула ему.
— Мне надо выпить! — заявил Гарри и поднялся, направляясь в другую комнату.
Джинни улыбнулась Тонкс.
— Я думаю, что это очень взрослое решение, Тонкс. Будь у Гарри бывшие девушки, я бы, наверное, пугала их до тех пор, пока они не забыли бы, что вообще целовались с ним.
— Я вроде как встречался с Чжоу Чанг, — напомнил Гарри, возвращаясь в комнату с бутылкой огневиски и подносом со стаканами, парящим позади него.
Закатив глаза, Джинни фыркнула.
— Чжоу Чанг нравится тешить себя мыслью, что она встречалась с тобой.
— Дело не в зрелости, — ответила Тонкс с улыбкой. — Я знаю, что я его пара, и ничто это не изменит. Несмотря на их прошлое, они с Мией просто лучшие друзья.
— Эй, а я думал, я твой лучший друг, — надулся Сириус, прожигая взглядом Римуса.
Римус покачал головой.
— Нет. Всегда только она, — он ухмыльнулся.
Миа улыбнулась ему.
— Ты тоже мой лучший друг, Римус.
— Эй! — влезли Джинни, Рон и Гарри.
Миа драматично закатила глаза.
— Мерлин, мне нужен огневиски, — она кивнула Гарри, чтобы тот наполнил ей стакан. — Я прожила две жизни, у меня были разные лучшие друзья. Ты, Гарри, и Рон и Джинни — мои лучшие друзья. Римус, ты тоже мой лучший друг.
— Так, а я тогда где? — глядя на нее снизу вверх, Сириус приподнял бровь.
— В ее постели? — предложила Джинни, она протянула Сириусу стакан огневиски, в то время как Гарри продолжал разливать напиток.
Сириус широко улыбнулся ей.
— Я даю тебе благословение выйти замуж за моего крестника.
— А я благословляю тебя переспать с моей лучшей подругой, — подхватила она с ухмылкой, и они закрепили тост, стукнувшись стаканами.
***
Они пили, делились воспоминаниями и историями вплоть до самого скрытия солнца за горизонтом, после чего Тонкс объявила, что Тедди пора ложиться спать. Уловив момент, Римус и Тонкс ушли с младенцем на руках, забрав того у Мии и Гарри, которые по очереди учились делиться крестником с другим. Сириус сидел на диване, собственнически обняв Мию за талию, он играл в волшебные шахматы с Джинни, которая расположилась на коленях Гарри, она сосредоточенно смотрела на доску, ткнув кончиком языка в уголок рта, в то время как ее конь бросился в атаку.
Мягкий свет в комнате отражался от запястья Джинни, на котором идеально сидел сделанный гоблинами золотой браслет. Миа улыбнулась.
— Тебе ведь вчера Сириус подарил его? — спросила Джинни у Мии, когда та надела браслет на ее запястье. — Э-э, восемь лет назад?
— Да, так и есть, и это навсегда изменило мою жизнь. И все же я отдала браслет Сириусу, который затем подарил его Лили, которая настояла, чтобы я забрала его обратно. Разумеется, я отказалась и вместо этого сделала идентичную копию. А теперь, — произнесла Миа, — я отдаю эту копию тебе.
— Почему?
— Потому что ты моя подруга, а я скучала по тебе. Потому что Гарри тебя любит, а это делает тебя частью нашей семьи. Мужество и мастерство, Джинни, — гордо сказала она, — вот что значит быть Поттером. Я знаю, ты ждала, что я вернусь с тобой в Хогвартс, но…
— Все в порядке, Гермиона. Я понимаю. Ты вернулась, и я думаю, что даже тебе не стоит так долго оставаться в школе.
— Теперь ты часть этой семьи. Моя сестра, — тихо призналась Миа. — Девушка Гарри. И даже когда ты далеко от нас, ты остаешься частью нас.
Джинни обняла Мию, и стоило им вернуться в гостиную, как Римус выпрямился, очевидно, осознав, что что-то изменилось. Миа ухмыльнулась и подождала, пока Сириус и Римус сами не увидят браслет. Когда они все же заметили наличие чего-то нового, каждый взглянул на Мию и с одобрением улыбнулся.
В ходе атаки еще одна из фигур Сириуса была уничтожена, отчего представитель проигрывающей стороны зарычал, а остальные рассмеялись. Миа взглянула на Рона, который, если ей не изменяет память, должен был интересоваться игрой больше других, но все же он сидел в другом конце комнаты и неотрывно смотрел на пустой стакан в своих руках.
— Ты в порядке?
— Что? Да, все отлично, Миона. Хотя мне, наверное, стоит вернуться в Нору. Я маме сказал, что останусь на несколько дней, — Рон поднялся с места. — Ты идешь, Джин?
— Вернусь, как закончу эту игру.
— Я провожу, — Миа высвободилась из объятий Сириуса. Она обернулась и ободряюще улыбнулась ему, поскольку он, казалось, нервничал всякий раз, стоило ей исчезнуть из его поля зрения. Потребуется время, чтобы вылечить его от беспокойства, связанного с ней.
Они с Роном молча направились к входной двери, и как только та за ними закрылась, остановились на крыльце, Миа обернулась и вздохнула.
— Знаю, все по-другому.
— Это так странно, — согласился Рон. — Я виделся с тобой прошлым вечером, и ты была…
— Другой.
Он нахмурился.
— Другой. Не так уж сильно ты изменилась, все еще остаешься собой, просто… я не уверен, что переменилось.
— Очень многое.
Мешкая, он постукивал носком ботинка по ступенькам.
— Мы… мы все еще друзья?
На мгновение Миа задумалась над его вопросом. Однажды она наткнулась на зеркало Еиналеж, в нем предстала картина ее, стоящей рядом со своей семьей, в числе которой был и Рон. Однако с годами она чувствовала вину за то, что почти забыла о нем. Пока в ее жизни не появились Джеймс, Сириус и Римус, она не осознавала, насколько слабой была ее дружба с Роном. Она слишком много отдавала и мало получала, зная, что низкая самооценка Гермионы поспособствовала тому, что он пассивно относился к их дружбе. Временами она вела и чувствовала себя больше нянькой, чем другом. Тем не менее, она знала его с одиннадцати лет, они вместе сражались на войне. Рон сразился ради нее с троллем.
— Я бы хотела, — честно признала она.
— Мы вместе прошли через войну, — очевидно, он размышлял о том же.
Она наклонила голову в знак согласия.
— Я прошла через две войны. Думаю, первая сломала меня. Вторая… изменила меня.
— Как это изменило тебя?
Глубокий вдох, и она заметила, как прохладный, влажный воздух почти осеннего дня обличил ее выдох во что-то заметное на фоне заходящего солнца.
— Могу я задать тебе вопрос, но только пообещай, что никому не расскажешь об этом? Я бы спросила у Гарри, но это слишком личное для него.
Рон выглядел взволнованным перспективой поделиться с Мией чем-то, во что Гарри не был посвящен.
— Да, спрашивай меня о чем угодно, Гермиона.
Прежде чем заговорить, она немного постояла в тишине, тщательно подбирая слова, и все же нарушила молчание.
— В поместье Малфоев, когда я и Сириус были наверху с Нарциссой и Драко, ты с Гарри сказал, что Питер Петтигрю умер.
— Да.
— Что его серебряная рука задушила его до смерти.
— Да.
— Могу я узнать?.. — она выдержала паузу, а затем взглянула на него, ее глаза стали жесткими и ледяными, когда встретились взглядом с его глазами. — Он страдал?
Запнувшись собственными словами, Рон выглядел по-настоящему застигнутым врасплох заданным вопросом.
— Ну… выглядело не очень приятно, Миона.
— Он был напуган?
— Да, — пробормотал Рон, воспоминание об этом событии, похоже, оставило у него ощущение холодка по коже. — Он чертовски испугался.
«Как это изменило тебя?» — будто бы спрашивал у нее Рон.
Выслушав ответ на свой вопрос и прикрыв глаза, Миа сделала еще один медленный, глубокий вдох. Когда она выдохнула, это было похоже на облегчение, покой и удовлетворенность. Ей вспомнились окровавленное тело Мэри после смерти и ссора, которая произошла у нее с Питером перед похоронами ее подруги. Тогда он тоже был в ужасе.
Когда Миа открыла глаза, Рон смотрел на нее с испугом. Тут она поняла, что улыбается.
— Он убил мою подругу, — сказала она. — Предал моего брата и невестку. Он приставил лезвие к руке Гарри. Сириус попал в Азкабан из-за Питера Петтигрю. Я совершенно уверена, что приложила немалую руку к тому, чтобы подтолкнуть его к выбранному им пути, но все же я ходила в школу со многими людьми, с которыми мне было не очень приятно общаться. — Она подумала о Снейпе, Регулусе и даже о Драко. — Те люди имели гораздо меньше, чем Питер. Меньше друзей, больше давления, больше угроз. Я видела начало, — она все еще могла воспроизвести ту первую встречу с Питером и каждое мгновение с тех пор, которое превратило его в возможного Пожирателя смерти, каким она его знала. — Я хотела знать конец.
— Мы пытались спасти его, — заметил Рон. — Когда все случилось. Мы с Гарри… Мы пытались предотвратить это.
— Ни один из вас не способен на убийство. Вы оба — гриффиндорцы, — она с нежностью улыбнулась.
— А ты нет?
Миа на мгновение задумалась, а затем пожала плечами.
— Я скажу тебе, если у меня снова будет возможность узнать у Распределяющей шляпы.
***
Около часа спустя две взрослые пары сидели на диване, прижавшись друг к другу. У подлокотника находился Римус, на его груди спиной лежала Тонкс, Миа же прислонилась плечом к Тонкс, а Сириус положил голову на колени своей девушки. В большом кресле расположился Гарри, он рассматривал старые фотографии, которые Сириус и Миа предварительно проверили, убрав некоторые из наиболее рискованных снимков, которых у Сириуса оказалось шокирующе много.
Все смеялись и улыбались. Радость момента в том, что она медленно, кусочек за кусочком, отпускала то горе, которое разбило ей сердце по возвращении в 1998 год, и начала восстановление разрушенного.
— О, это было феноменально, Гарри. Лили приблизилась к Джейми и ударила его по лицу.
— Назвала его оборванцем, — добавил Сириус со смешком.
— Это ее излюбленное оскорбление.
— А потом всю дорогу до дома он описывал цвет ее глаз, — вставил Римус.
— Такая нелепость. Мама и папа думали, что его отравили или наложили на него Конфундус.
— Моя мама правда ударила его? — переспросил Гарри, посмеиваясь, глядя на рождественскую фотографию, на которой одиннадцатилетний и двенадцатилетний Джеймс и Сириус стояли бок о бок перед большой украшенной елкой в поместье Поттеров, у первого на щеке красовался расцветший синяк.
— Он сказал всем, что будет ходить с синяком как со знаком почета, — отметил Сириус.
Миа хихикнула при воспоминании о своем брате.
— Ты можешь представить, что мне потребовалось четыре дня, чтобы заставить его умыться? Он был так влюблен в нее. Пришлось даже прижать его к полу.
Наверху раздался громкий плач, и Тонкс немедленно вскочила.
— Уверена, что справишься? — спросил ее Римус, в это же время Гарри и Миа смотрели так, словно не могли усидеть на месте и не помочь позаботиться о Тедди.
Тонкс улыбнулась им.
— Конечно. Наверное, нужно сменить одежду, — она тихо вышла из комнаты.
В отсутствии Тонкс Миа откинулась назад и заняла свободное место на диване, прислонив голову к груди Римуса, будто та была самой удобной подушкой в мире. Римус, действуя инстинктивно, обнял ее за плечи и уткнулся носом в волосы, как сделал бы возлюбленный или, быть может, прирученное животное. Пальцы Мии все также перебирали волосы Сириуса, слегка натягивая пряди, ухмыляясь, когда он издавал довольные звуки.
— Это так странно, — Гарри негромко рассмеялся, глядя на фотографию в своей руке. Миа смогла прочесть надпись на обороте и понять, что на снимке изображены они втроем в той же самой позе на диване в гриффиндорской гостиной, вот только на заднем плане можно разглядеть подкрадывающегося к ним Джейми, в одной руке у него горел волшебный огонь, а в другой — зажата петарда.
— Что странно? — уточнила Миа.
— Ты. — Гарри улыбнулся. — Такая… даже не знаю, расслабленная что ли… и вместе с ними.
Миа пожала плечами.
— Не задумывалась об этом.
— Она всегда была такой, — пробормотал Сириус.
— Приручала бродяг, — сказал Римус с усмешкой.
— Это приятно, — сказал Гарри с неподдельной нежностью. — Я имею в виду, видеть тебя счастливой.
— Ты как?
Он неловко рассмеялся.
— Пока привыкаю ко всему, вот уж точно. Ты хотя бы уже не будешь целоваться с ними обоими в доме.
— Я не делюсь, — заявил Сириус. Когда Римус и Миа фыркнули, он уточнил: — Больше нет.
— Веди себя прилично, или я тебя укушу, — пригрозила Миа.
Гарри скорчил гримасу.
— Я сказал, что все еще привыкаю к этому.
Сириус издал лающий смешок.
— Она не флиртует со мной.
Гарри приподнял бровь.
— Ладно, лишь немного флирта. Но она не шутит про укусы, — он приподнял предплечье, показывая крошечные шрамы на коже.
— Неужели все анимаги такие… жестокие? — поинтересовался Гарри.
— Твой отец был хуже всех, — Сириус ухмыльнулся, когда Миа шлепнула его по уху. — Да что? Правда же. Чертов обезумевший олень. Когда он узнал, что мы с Римусом оба влюблены в его сестру, — он намеренно избавил Гарри от мыслей, что Миа снова трахается с кем-то из них, — он трансформировался посреди общажной комнаты и набросился на нас.
Одновременно Сириус и Римус дернули за край одежды, обнажив шрамы в форме проколов: один на плече Сириуса, другой на ребрах Римуса.
Гарри уставился на отметины широко раскрытыми глазами.
— Ого, кажется, наш с тобой разговор о Гермионе был банальным по сравнению с тем, что сделал мой отец.
— Ты хотя бы не сказал «непорочность», — пробурчал Римус, и Миа с Сириусом залились смехом.
— Что, во имя Мерлина, это такое?!
Миа обернулась на пронзительный крик и посмотрела вверх.
Там, в дверном проеме, стояла разгневанная рыжеволосая женщина, которая смотрела на Мию, зажатую между двумя взрослыми волшебниками, оба поправляли свою одежду, как будто либо надевали ее обратно, либо снимали.
Римус и Сириус застыли на месте, и Миа протиснулась между ними, вставая.
— Молли? — она произнесла имя ведьмы с улыбкой, поскольку не видела эту женщину с той самой встречи в кондитерской «Шугарплам», когда еще Билл, Чарли и Перси были совсем маленькими, а близнецы-младенцы спали в коляске.
Казалось, Молли даже не смотрела на Мию, ее взгляд прожигал мужчин на диване.
— Вы! — прошипела она, сузив глаза.
Миа заметила, что Молли смотрела исключительно на Сириуса и Римуса, и почувствовала, как вспыхнули ее собственные глаза. Была черта, которую нельзя переступать. Ее мальчики — та самая черта, а Молли подобралась слишком близко и причиняла дискомфорт.
В комнату ворвались запыхавшиеся и охваченные паникой Рон и Джинни.
— Мы пытались остановить ее, — извиняющимся тоном сказала Джинни.
Рон поморщился.
— Я как раз объяснял маме…
Джинни громко фыркнула.
— Она спросила, как Гермиона отметила день рождения, а он, пьяная башка, выпалил, что Сириус и Римус трахались с ней много лет.
Ярко покрасневший Рон пристыженно потупил взгляд. Миа заметила пустую склянку из-под отрезвляющего зелья, которую он все еще сжимал в руке.
— Молли, — спокойным голосом произнесла Миа, она пыталась привлечь внимание ведьмы, — если тебе все объяснил Рон, то я уверена, что ты представила вовсе не то…
— Грязные животные! — закричала Молли на Сириуса и Римуса, полностью игнорируя Мию, если не считать того, что она загородила ее собой в защитном жесте. — Как вы посмели тронуть бедную девочку и использовать ее в своих интересах!
Сириус невинно поднял руки.
— Молли, я обещаю тебе, никто здесь не воспользовался…
— Она же девочка! И это продолжается уже много лет?! Вы не имели права! Не смей так говорить со мной, Сириус Блэк! После всех тех ужасных вещей, которые ты натворил! Лишил бедную девочку невинности!
Сириус проворчал что-то себе под нос.
— Почему меня всегда обвиняют в том, чего я не делал? — он отвернулся и коротко взглянул на Римуса, который медленно встал.
— Молли, — Римус примирительно поднял руки, — знаю, ты расстроена, но ты не знаешь всю ситуацию.
Тот факт, что они не отрицали обвинений, казалось, только еще больше разозлил Молли.
— Все мне понятно, Римус Люпин! Она была твоей ученицей! И теперь вы оба считаете, что можете осквернить ее… Римус, ты же женатый человек, да еще и с ребенком! А ты, — она обратилась к Сириусу, не подозревая о кипящей от злости ведьмы позади нее, чьи волосы искрились на кончиках. — Я всегда знала, что ты ни на что не годен.
— Молли, тебе бы медленно начать отступать, — предупредил Сириус, бросив взгляд на Мию. — Я говорю это потому, что ты сейчас на взводе и совершенно не понимаешь, что происходит, но в данный момент ты находишься в реальной физической опасности.
— Миссис Уизли, — Гарри поднялся с кресла, поглядывая через плечо Молли на Мию, которая сжимала кулаки, делала глубокие вдохи и прищурила глаза. — Вам все же стоит прислушаться к Сириусу.
— Вот уж кому угрожает опасность, — Молли проигнорировала Гарри и ткнула в сторону Сириуса и Римуса, — так этим двум… развратникам! Гермиона, дорогая, идем со мной домой прямо сейчас! Ох, — воскликнула она, удивленная такой близостью, Молли обернулась и встретилась лицом к лицу с Мией. — Ты в порядке, милая? Рональд все мне рассказал. Мы найдем тебе безопасное место. Они сделали тебе больно? Мерзкие волшебники! — она повернулась обратно к мужчинам, свирепо посмотрев сначала на Римуса. — Я ожидала от тебя лучшего, Римус Люпин! — ее взгляд снова упал на Сириуса. — А вот ты…
— Молли, — мягко произнесла Миа, ее тон скрывал первобытную, защитную ярость, пульсирующую под кожей в такт сердцебиению и магии. Когда рыжая ведьма вновь повернулась к ней, Миа сунула руку в карман. — Ты умеешь плавать?