Глава 132. Высокомерные слизеринцы и распущенные когтевранки

Ты не из тех, кто привык извиняться.Я ожидал другой развязки,И на этот раз я ошибся,Вручив тебе сердце, которое стоило того, чтобы его разбили.Я ошибся, я опустился –Сильно запил.И эти пять слов звенят у меня в голове:«Это и есть наше веселье?»Nickelback — This is How You Remind Me
21 сентября 1998 года
Позади Гарри и Рона по дороге на площадь Гриммо в нескольких шагах от них шел Римус, они не так давно были в пекарне и теперь жевали одно из купленных пирожных. В коробочках, которые он нес, упакована отборная выпечка, не считая тех продуктов с шоколадом на завтрак в руках Гарри. Круассаны, изначально ими заказанные, были зарезервированы другим клиентом, и Римус скрывал свое разочарование в других сладостях.
Он отвлекся от мыслей о краже коробки из рук Гарри, когда они подошли к ступенькам дома номер двенадцать и увидели сидящего там Сириуса, в его руке зажат стакан янтарной жидкости, который издалека можно определить как маггловский ликер, что означало, что Сириус пил с намерением действительно напиться, что не могло быть хорошей идеей — распивать в такую рань.
— Утречка, Бродяга, — нерешительно поздоровался он.
Сириус поднял свой стакан в знак приветствия.
— Лунатик, Гарри, Рон.
— Уже пьешь? — Римус посмотрел на стакан, когда Сириус поднес его к губам. — Ты же знаешь, сейчас только полдесятого.
Сириус кивнул, облизнул губы и сделал еще глоток.
— У меня чутка голова болит, — спокойно сказал он, не давая никаких объяснений, почему маггловский ликер стал новым средством от головной боли, а не обезболивающее зелье. — Миа чутка дом переделывает.
— Правда? Она никогда не…
Громкий треск внутри дома заставил всех трех стоящих на ногах волшебников чуть ли не выпрыгнуть из своей кожи, при этом обнажив палочки. Глядя на расслабленное поведение Сириуса, они убрали палочки, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что ни один проходящий мимо маггл не заметил их, поскольку они стояли на границе магглоотталкивающих чар.
Когда за очередным громким треском последовал сердитый крик, Гарри обратил внимание на своего крестного.
— Косметический ремонт? — скептически спросил он.
Сириус только кивнул.
— Я совершенно уверен, пол скоро превратится в прекрасную мозаику, как только она разобьет все бесценные стеклянные предметы в доме. Конечно, все это принадлежало моей матери, так что я не очень-то расстраиваюсь из-за потери чего-либо. Она занимается этим уже около часа, я, честно говоря, удивлен, что осталось хоть что-то, что можно еще сломать.
Римус уставился на своего друга сверху вниз.
— Что ты натворил?
Сириус изобразил невинность.
— С чего ты, Лунатик, решил, что я что-то натворил?
— Есть всего пару вещей, которые приводят Мию в ярость, и что-то мне подсказывает, что если она разрушает твой дом, пока ты сам сидишь на крыльце, но тебе при этом не угрожает никакая непосредственная опасность, которая обычно является ее самым большим триггером для гнева…
— Позволь не согласиться с вопросом касательно опасности, — Сириус поднялся и потянулся к коробочке со сладостями в руках Гарри, со счастливой улыбкой выуживая эклер. — Меня насильно выставили из дома, — и он откусил большую часть пирожного.
Гарри в шоке разинул рот.
— Она прогнала тебя из собственного дома?
Сириус сглотнул, качая головой.
— Нет. Она запустила пепельницу в мою голову и сказала, что какое-то время не хочет видеть мое ужасное лицо оборванца. Кстати, кровь еще идет? — он повернулся, чтобы показать свой затылок. — Я хреново разбираюсь в исцеляющих заклинаниях, особенно когда приходится применять их на себе.
— Оборванец? — переспросил Римус, глядя поверх головы Сириуса, довольный тем, что какой бы рана ни была, она все же залечена каким-то дурацким заклинанием, использованным Сириусом.
— Она в режиме «злая Лили».
— Что такое оборванец? — спросил Рон.
Сириус издал лающий смешок.
— Прошло двадцать пять лет, парень, а я все еще не знаю. Порой я уверен, что половина сказанного Лили — чушь, какую она выдумала, чтобы выставить нас идиотами.
— А что еще? — поинтересовался Гарри.
— Что «еще»? — Сириус посмотрел на крестника, когда тот занял место у края лестницы, подвинувшись лишь для того, чтобы Римус смог сесть слева от него.
— Римус сказал, что есть пару вещей, которые делают Гермиону жестокой. Что еще в том списке?
— О, ну-у… когда я подвергаю себя опасности, — Сириус ухмыльнулся. — Но обычно она просто кричит как банши, пока я сращиваю сломанные кости. Больничное крыло в Хогвартсе стало менее уютным после такого. Ее уход за больными — отстой.
— Она всегда была нежна со мной, — Римус оскалился, когда Сириус показал ему неприличный жест. Обратившись к Гарри, он сказал: — Оскорбление меня подпадает под это определение. У меня такое чувство, что Молли прошлым вечером перешла грань. Она очень бережно относится к тем, кто, по ее мнению, принадлежит ей.
— Ты принадлежишь ей? — уточнил Рон, приподняв бровь.
Сириус рассмеялся и кивнул.
— Даже не сомневайся. У нее есть привычка подбирать бродяг. Ей нравятся сломанные вещи, которые она сможет окружить любовью и заботой. Почти уверен, что ты у нее был первым, — он указал на Гарри недоеденным пирожным. Заметив шокированный взгляд мальчика, он улыбнулся. — Ты удивлен?
— Нет, — задумчиво ответил Гарри. — Я… подумал, что именно такой и была Гермиона.
Рон недоверчиво фыркнул.
— Нет. Такой Гермиона всегда была с вами. Конечно, она приставала ко мне из-за моих манер и домашней работы, но она не… как ты там сказал? — спросил он у Сириуса. — Окружить любовью? Она никогда не окружала меня любовью.
— Это потому, что с тобой не обращались плохо. Она целитель, — объяснил Римус. — Не в прямом смысле этого слова, или, ну, в моем случае все так и было. Гермиона и Миа… Ей нравится залечивать раны. Ей нравится делать все лучше. Гарри, Сириус и я… Она сделала все лучше.
Гарри и Сириус кивнули друг другу.
— Так почему тогда она злится? — Рон вернул их внимание к грохоту внутри дома.
Римус задумчиво сидел рядом с Сириусом.
— Помимо защиты тех, кого она любит, ее выводят из себя высокомерные слизеринцы и распущенные когте… — он остановился на полуслове и повернулся к Сириусу. — Бродяга? Что ты натворил?
— Ничего! — настаивал на своем Сириус. — Мы с Мией всего лишь поболтали о том, как я провел те года, что были у меня без нее и до Азкабана.
— Ты изменил Гермионе? — сердито прорычал Гарри своему крестному, его изумрудного цвета глаза сверкнули, стоило ему сделать поспешные выводы.
Раздраженно вздохнув, Сириус открыл рот, чтобы съесть остаток эклера, но вместо этого поднес к губам свой напиток. Стакан стукнулся о его зубы, и Сириус выругался себе под нос.
— Однажды моя девушка взяла и растворилась в воздухе, а Альбус Дамблдор продолжал вбивать мне в голову, что она мертва, и кое-кто, — громко провозгласил он, поворачиваясь к Римусу, — не стал утверждать обратное.
Римус покачал головой.
— Ты же знаешь, я не смог бы.
— Так что я попытался… двигаться дальше.
Закатив глаза, Римус усмехнулся.
— Что? — взорвался Сириус.
— Если под «двигаться дальше» ты подразумеваешь напиться до комы длительностью в три дня, тогда конечно. Да, двигался дальше.
— Ты что? — воскликнул Гарри. — Сириус! Ты же мог умереть!
— Разве возможно напиться до комы? — Рон выглядел испуганным и напряженным, как будто отчаянно пытался подсчитать количество сливочного пива и огневиски, выпитые им за всю свою юную жизнь.
— Он мог напиться до смерти, — твердым голосом произнес Римус, пристально глядя на Сириуса. — Думаю, именно к этому он и стремился. Ты хоть представляешь, сколько должен выпить волшебник, чтобы заработать алкогольное отравление? — он не отрывал взгляда от Гарри, будучи взволнованным тем, что ему больше не приходится нести груз неодобрения, вызванного образом личного падения Сириуса на самое дно. — Джеймс был в ярости, когда Сириус очнулся.
Застонав, Сириус, к счастью, выглядел таким же виноватым, как и в первый раз в той самой ситуации.
— Я вовсе не горжусь этим, спасибо и на этом. Если ты еще не заметил, я никогда не умел справляться сам. Но она взбешена не из-за этого. Ей понятны выпивка и девушки. Она сказала, что и так решила, что как только я переживу что-то вроде периода скорби, закончу все это посиделками в барах до потери сознания, чтобы наутро проснуться с… ну, в компании. И все же она не знает о коме, так что я был бы признателен, если бы эта кроха информации осталась в тайне, — он смотрел на Римуса. — Считай это Непреложным обетом, спасибо.
— Так, если дело не в девушках, то что тогда произошло? — спросил Гарри.
С морщинкой меж бровей Сириус намеренно поднес стакан ко рту, осушил его и закашлялся, поскольку жидкость попала не в то горло.
— Девушки ее не волновали, но она хотела знать их имена. Может, услышала бы знакомое. Она говорила, что была рада, что рядом со мной был кто-то, способный позаботиться обо мне, и она хотела бы почувствовать благодарность по отношению к тому человеку.
Корпусом Римус подался вперед, обхватив голову руками. Взгляни он в этот момент на Сириуса, точно рассмеялся бы.
— Прошу, скажи, что тебе хватило ума не купиться на это.
— Заткнись, Лунатик.
Выпрямившись, Римус сдерживал смех при мысли о том, в какое положение поставил себя его друг.
— Бродяга, напомни-ка, на какой факультет шляпа пыталась отправить ее?
— Заткнись, Лунатик, — прорычал Сириус.
— Минутку, — притормозил их Рон. — Что значит «факультет и шляпа»? Распределяющая шляпа?
Римус молча подтвердил догадку Рона.
— Она сказала, что во время распределения шляпа пыталась отправить ее в Слизерин.
Гарри и Рон замерли с открытыми ртами.
— Невозможно! — заявил Гарри. — Гермиона всегда была гриффиндоркой. Она самая храбрая ведьма из всех мне знакомых!
— Что она сделала такого, чтобы оказаться в Слизерине? — гневно спросил Рон, словно сама мысль о том, что его подруга окажется в конкурирующем факультете, считалась оскорбляющей его личность.
Сириус и Римус одновременно рассмеялись.
— Начнем с того, что она не такая безрассудная, как остальные гриффиндорцы, — сказал Римус. — Она логична и расчетлива. Всегда такой была. Она умна, но в отличие от когтевранцев, которые черпают знания ради самих знаний, она использует их в своих целях. Она находчива и хитра. И это лишь положительные слизеринские черты, которыми она обладает.
— О каких еще отрицательных чертах может быть речь? — Гарри звучал так, словно чувствовал себя оскорбленным за Мию.
— Она может быть холодной и жестокой, когда захочет, — ответил Сириус. — И неумолимой. Помните Мариэтту Эджкомб? А Риту Скитер в банке? Или Долорес Амбридж и парочку кентавров?
— Она делала это ради защиты своих друзей, — утверждал Рон.
— Ну, даже если бы все это не привело ее к змеям, — со смешком заметил Сириус, — когда Распределяющая шляпа предложила ей пойти в Слизерин, она пригрозила поджечь ее.
Между Гарри и Роном повисло молчание, вероятно, они таким образом признавали, что, возможно, все эти годы позволяли своей подруге немного увлечься.
Римус снова обратил свое внимание на Сириуса.
— Значит, ты дал ей список с именами девушек, она назвала тебя бабником и выгнала из дома?
— Нет, она была до странного искренна в том, что не расстроилась из-за беспорядочных связей на одну ночь. Был всего лишь крошечный, малюсенький, незначительный, несущественный, неважный инцидент, который произошел со мной после ее исчезновения, и который привел ее в такое состояние, — он вперил взгляд в землю, попутно ковыряя свои ногти.
— О, нет, — сказал Римус, когда его осенило.
Сириус съежился.
— О, да.
Входная дверь распахнулась, и перед ними предстала Миа, одетая в слишком большую футболку Sex Pistols и джинсы. Что было удивительно, она стояла босиком, хотя по всей прихожей рассыпано битое стекло. Ее янтарные глаза полыхали огнем, а кончики волос искрились.
— Марлин чертова МакКиннон!
Посмотрев на Сириуса, Римус вздохнул.
— Ты идиот.
— У нас было всего одно правило, Сириус Блэк! — зарычала Миа. — Все эти годы я прекрасно придерживалась его. Я спала только с тобой и Римусом! Только с вами двумя! По твоей же просьбе!
Сириус почесал затылок в том месте, куда ранее попала пепельница.
— Если честно, ты и с гриффиндорками запретила мне спать, — пробормотал он. — А еще ты недолго встречалась с болгарским квиддичным игроком…
— Это не считается, и ты, черт тебя побери, прекрасно это знаешь! — взвизгнула она, а затем подняла взгляд, заметив еще трех волшебников. За долю секунду весь ее образ переменился: разъяренная ведьма внезапно стала милой и открытой, не то чтобы кто-то из них повелся на это и приблизился к ней. — Доброе утро, Римус, Гарри, Рон.
Рон наклонил к ней голову, широко раскрыв глаза.
— Миона.
— Доброе утро, Гермиона, — осторожно поздоровался Гарри.
Будучи единственным, кто явно ничего не боялся, Римус повернулся и улыбнулся ведьме.
— Привет, милая. Плохой день?
Небрежно пожав плечами, Миа оглянулась через плечо на внутреннее убранство дома.
— Затеяла небольшой ремонт. Я почти закончила. Я бы предложила сесть и выпить по чашечке чая, но там повсюду стекло, мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь пострадал.
— Могла бы просто перестать крушить вещи, — тихо предложил Сириус.
Глаза Мии снова вспыхнули, она хмуро посмотрела на Сириуса сверху вниз. Ее яростный взгляд впился в его затылок, прежде чем она развернулась, шагнула обратно в дом и захлопнула дверь.
Римус вздохнул.
— Не могу поверить, что ты рассказал ей о Марлин.
— Имя такое знакомое. Разве она не была членом Ордена? — поинтересовался Гарри.
— Да, — ответил Сириус.
— Но Гермионе она не нравилась?
— Насколько я помню, она однажды дала ей телесный портключ и отправила в Черное озеро, — Римус гордо улыбнулся. — Она мне никогда особо не нравилась.
— МакКиннон не слишком хорошо относилась к популяции оборотней, — пояснил Сириус Гарри и Рону. — Помнишь тот список, о котором мы говорили?
— Телесный портключ — что это? — спросил Гарри.
— Изобретение Мии, — ответил Римус. — Похоже на портключ, но связанный с еще одним элементом, поэтому вместо установки случайного объекта в намеченное местоположение объекты привязаны друг с другом для перенаправления этой связи между собой.
— Как магниты?
Римус кивнул.
— Именно. Миа зачаровала монеты в телесный портключ и всегда держала парочку при себе. Она пригрозила скормить один из них гигантскому кальмару.
Рон вытаращил глаза.
— Она правда отправила девушку в Черное озеро?
— Она умерла? — нервно спросил Гарри.
— Да, но не от этого, — Сириус нахмурился. — Марлин умерла через несколько месяцев после нашей с ней последней встречи. К тому времени она была в отношениях с одним из Пруэттов, не помню с кем именно. Не то чтобы это имело значение, ее убили Пожиратели смерти примерно через неделю после гибели Гидеона и Фабиана.
Рон нахмурился при упоминании о своих дядях.
— Это ужасно, — пробормотал Гарри.
— Это была война, — сказал Сириус со вздохом. — Мерлин, такова была жизнь.
— Гермиона серьезно так разозлилась из-за девушки, которая умерла двадцать лет назад? — полюбопытствовал Рон.
— Этой-то девушки? — Сириус усмехнулся. — Да.
— Почему?
— Марлин была первой у Сириуса… — Римус поморщился. — Во всем.
— Но не первой любовью, — с уверенностью отметил Сириус.
Римус признал этот факт и поднял руки в знак капитуляции.
— Нет, но на твоем первом свидании с Мией, именно Миа вышла из «Сладкого королевства» и застала тебя за поцелуем с Марлин.
— В последний, мать твою, раз говорю, она поцеловала меня!
— За что Миа тебя и простила, но разве она не по этой причине ввела для тебя правило «Никакой Марлин МакКиннон»?
Сириус застонал.
— Я был пьян и не знал. Как долго, по-твоему, она еще будет злиться на меня?
Внезапно входная дверь снова распахнулась, на этот раз в проеме показался Драко, который раздраженно потирал нос. Он несколько раз шмыгнул, коротко взглянул на свежие пятна крови на своей мантии, когда занял место рядом с Сириусом, напротив Римуса.
— Вы же в курсе, что внутри дома все выглядит так, будто кто-то выпустил на волю мелкую свору нюхлеров?
— А ты в курсе, что твоя мантия заляпана кровью, хорек? — съязвил Рон с кривой ухмылкой на лице.
— И все же она по-прежнему чище, чем твоя, — Драко взглянул на рыжего, указывая на пятна от шоколада и крошки на воротнике. — Зарплата стажера в аврорате не позволяет купить салфетки, или ты просто привык есть из корыта?
— Попал под горячую руку, да? — Сириус прервал спор, пока тот не вышел из-под контроля. Он протянул блондину пустой стакан и достал из-за спины небольшую бутылку, с помощью которой налил напиток.
С особым рвением Драко одним махом опрокинул в себя ликер. Он поставил стакан между ними, а затем потянулся за волшебной палочкой, чтобы очистить мантию от пятен крови.
— Если ты разозлил ведьму до такой степени, что она обезумела от жестокости, мог бы и закрыть гребаную каминную сеть, чтобы никто не узнал о твоем беспорядке. Это называется хорошими манерами, Сириус.
Сириус ухмыльнулся.
— Прости. Она сломала тебе нос?
— Не впервой, — произнес Драко с горечью в голосе. — По крайней мере, в этот раз она сразу же исцелила меня; на третьем же курсе мне пришлось прождать целый час, пока мадам Помфри закончит свои дела. Разумеется, это все еще не дает Грейнджер никакого права бить человека, только вышедшего из камина.
— С чего бы ей бить тебя? — задал свой вопрос Гарри.
— Как будто ей нужна причина, — пробурчал Рон.
Прищурившись, Драко посмотрел на Рона, а затем переключил внимание на Гарри.
— Она говорила что-то о том, что прошло много времени с ее последнего избиения слизеринца. А еще упомянула тот факт, что я похож на своего отца, и это не помогло ситуации, когда я якобы подкрался к ней сзади. А потом она, черт подери, обняла меня, — он выплюнул это слово так, словно оно являлось невообразимым оскорблением. — Она сказала, что я поступил правильно, убив Люциуса. Потрудитесь объяснить, какого черта происходит с Грейнджер?
В этот раз рассказ занял гораздо меньше времени, поскольку Драко мало волновали детали, он не задавал никаких вопросов, ведь сам смог собрать воедино многие фрагменты. Когда Римус покончил с объяснением, все повернулись к слизеринцу, ожидая его реакции.
— Кто-нибудь из вас, гриффиндорцев, знает, как оставить все как есть, или вам попросту нравится возиться с тем, что вы не понимаете? — он насмехался, глядя на Рона и Гарри так, словно те устанавливали стандарт безрассудного идиотизма. — Вполне логично, что при виде меня она сначала нападает, а потом задает вопросы. Мама рассказывала мне, каким был Люциус при их первой встрече.
Сириус покачал головой.
— Миа не была его поклонницей.
— Так теперь ее зовут? — поинтересовался Драко.
— Миа Поттер.
— Поттер?
— Ее удочерили мои бабушка с дедушкой, — ответил Гарри.
— Удочерена? Что ж, тогда все гораздо убедительнее, — с интересом заметил Драко, обратившись к Сириусу. — Не сказать, что ты в этом нуждаешься, кузен, но я от всего сердца одобряю твою партию. Молодец. Мне действительно нравится эта ведьма.
Рон покраснел как свекла.
— Что?!
— Определенно, — слизеринец кивнул и, заметив гнев Рона, скривил губы. Раз уж преувеличенная симпатия к ведьме вызвала такое возмущение рыжего, Драко собирался вдоволь насладиться этим, чего бы это ни стоило. — Аплодирую стоя за то, что ты смог вытащить метлу из ее задницы. Честно говоря, не будь она так похожа на Грейнджер, я бы и сам поддался искушению подумать о союзе с ней.
Сириус ухмыльнулся.
— Ну, она определенно занята.
Драко подавил смешок.
— Странно, но я не почувствовал кольца, когда с особым вниманием рассматривал ее кулак. Кстати говоря, теперь, когда вы явно больше не избегаете ваших смущающих, тайно связанных отношений, можешь оказать услугу как мужчина мужчине и попросить ее, чтобы она перестала меня бить?
— Всего лишь два удара, в самом деле. Твое чудесное личико совершенно не пострадало.
— И все же я бы предпочел ее компанию, если бы она не угрожала мне, — он поднял глаза и заметил, что Рон продолжает смотреть на него с открытым ртом. — Что не так с твоей ручной лаской, Шрамоголовый? Он голоден и ждет, когда его покормят с ложечки?
Гарри прищурился.
Рон закрыл рот и разозлился, прежде чем выплюнул:
— Ты сейчас сказал, что сошелся бы с Гермионой, если бы она не была с Сириусом.
Драко закатил глаза.
— Поразительная концентрация внимания, Уизли. Она могущественная ведьма, которая наконец-то поняла, как расчесывать волосы.
— Если тебе требовался всего один удар по лицу от девушки, Малфой, то ты должен был быть без ума от нее еще на третьем курсе, — заметил Гарри. — Тем не менее, она все еще магглорожденная, разве это не противоречит твоим стандартам?
Драко сердито посмотрел на Гарри, явно оскорбленный.
— Не думай, что ты что-то знаешь обо мне, Поттер, или о чем-либо вообще. Твое невежество в магических обычаях и традициях поразительно, и я скорее вернусь в этот дом и позволю снова сломать себе нос, чем стану слушать скрежещущий звук, который издает твой мозг, слабо пытаясь сложить кусочки воедино.
Гарри сверкнул глазами.
— И что ты хочешь этим сказать?
— Какие еще кусочки надо сложить воедино? — Рон выглядел сбитым с толку.
— И им реально позволят стать аврорами? — удивленно вопросил Драко. — Вы вступительный экзамен-то проходили, или Поттеру вместе с блестящим орденом Мерлина вручили приглашение в министерство как плюс один? Она больше не магглорожденная, недоумки.
Когда Гарри просто воззрился на него, Драко вздохнул и посмотрел на парня так, словно не мог до конца поверить, насколько тот был глуп.
— Я знаю, что тебя воспитывали магглы и, что, по-видимому, еще хуже, Уизли, но неужели никто даже не пытался объяснить тебе магические обычаи?
— Я запутался, — пробормотал Гарри.
— Я не удивлен, — ответил Драко.
Жалея, что не остался в пекарне, где было тихо и пахло чудесно, Римус вздохнул и потер глаза. Он задумался, удастся ли ему быстро метнуться обратно и остались ли там те пирожные с миндальным кремом.
— Драко, — предостерег Сириус.
— Что? — Драко плохо изобразил невинность. — Я и не собирался. Задача крестного в том, чтобы обучить юного волшебника традициям и обычаям нашего мира, а ты был занят другим. Разумеется, я мог бы предположить, что стадо рыжих, по крайней мере, попыталось бы вмешаться и заполнить очевидный пробел в его образовании, — С в о б о д н ы й_м и р_р а н о б э добавил он, небрежно махнув рукой в сторону Рона, — но, судя по растерянному выражению лица Уизлби, полагаю, они даже собственным детям не рассказали, не говоря уже о воспитанном магглами и отверженным ими же.
— Можешь перестать болтать и просто объяснить, что ты имел в виду, говоря, что Гермиона не магглорожденная? — нетерпеливо гаркнул Гарри.
— Она удочерена чистокровной семьей, ты, недотепа, — Драко говорил медленно, словно разговаривал с ребенком; Гарри ощетинился от такого тона. — Это делает ее чистокровной.
Рон нахмурил брови.
— Удочерение не меняет кровь.
— Нет, но это меняет ее магический отпечаток. Если между ней и ее гордыми родителями Поттерами была создана и закреплена связь, то она не просто Поттер по имени, ее можно считать родившейся у них. Ее магический отпечаток изменился, подстраиваясь под ее семью. По всем магическим законам и правам, она чистокровная.
Гарри нахмурился.
— В этом все равно нет смысла. Ее кровь не изменилась. Из-за чего тогда мы развязали войну? Если речь идет только о чистой магии, а не о чистой крови, тогда к чему все разговоры о крови?
Явно никогда раньше не утруждая себя беспокойством о таких вещах, Драко пожал плечами.
— Полагаю, потому что «грязнокровка» звучит менее нелепо, чем «грязномагия»? — предположил он безразличным тоном. Когда Гарри и Рон напряглись, Драко снова закатил глаза. — Я не называл ее так. Всего лишь высказал точку зрения. Нечего так нервничать.
— И эта традиция так легко принимается? — спросил Гарри, игнорируя оскорбления. — Даже в таких чистокровных семьях, как твоя?
— Да, — подтвердил Драко. — На самом деле, мама говорила, что, когда у нее были проблемы с моим зачатием, она предложила магическое усыновление, просто чтобы иметь возможность обеспечить моего отца наследником, который помог бы выполнить ее супружеский обет. Но к тому времени отец слишком увлекся планами Темного Лорда.
— Почему это было так важно? — спросил Гарри.
— Темный Лорд не одобрял магическое усыновление, — ответил Драко.
Рон нахмурился.
— Я все еще понять не могу. Раз уж магическое усыновление сделало бы любого магглорожденного или полукровку чистокровным, тогда почему он был против этого?
Драко недоверчиво приподнял бровь.
— Потому что в отличие от остального волшебного мира, Темный Лорд на самом деле рассматривал это как вопрос статуса крови, а не просто магической чистоты. Ни то, ни другое сейчас, разумеется, не имеет значения.
Наконец-то поняв, Гарри опустил голову.
— В этом есть смысл. Том Риддл был сиротой.
— А хотел бы ты быть тем человеком, который скажет тирану-социопату, что все его проблемы были бы решены, если бы чистокровная семья полюбила его настолько, что наделила бы своим именем?
Гарри посмотрел на Римуса.
— Это что-нибудь значит для Гермионы? То, что она теперь чистокровная?
Римус задумчиво почесал подбородок.
— Не уверен, — ответил он. — Мы, конечно, знали, что Миа удочерена, но никогда особо не задумывались о ее статусе магглорожденной или состоянии магического отпечатка. А Гермиона всегда гордилась своим статусом магглорожденной; думаю, она будет очень откровенна по отношению к обоим своим родителям. По всем законам, она Поттер, так что у нее есть доступ к хранилищам и собственности.
— А еще к хранилищам и собственности Блэков, — вмешался Сириус. — Ее мать была Блэк.
— Я и не подумал об этой связи, — поморщился Драко. — Я родственник Гермионы Грейнджер. У нее все еще есть Маховик? Я бы с удовольствием вернулся на третий курс и рассказал об этом самому себе, тринадцатилетнему, просто чтобы увидеть выражение своего лица.
— Наверное, это выглядело бы так же глупо, как и сейчас, — заметил Рон.
— Веди себя прилично, Рональд.
Они разом обернулись и увидели выходящую Мию, на этот раз она выглядела гораздо спокойнее.
— Но, Миона, он…
— Семья, — сказала она, обрывая его, спускаясь по ступенькам.
После ее слов Драко повернулся и насмешливо посмотрел на Рона, определенно восхитившись его вытаращенными глазами при виде Гермионы Грейнджер, защищающей слизеринца. Блондин оставался самодовольным, пока ведьма не обхватила его лицо своими руками. Сначала он пытался отстраниться, но она оставалась настойчивой, проигнорировав его желания, чтобы осмотреть наложенные ею заклинания на его нос.
— Привет… кузина, — самодовольно усмехнулся он, когда она наконец отпустила его.
Миа задумчиво кивнула.
— Значит, ты все уже знаешь? Как твое лицо?
— Все еще красивее, чем твое.
Она рассмеялась и пожала плечами.
— Спорный вопрос. Так уж вышло, что я встречаюсь с завидным холостяком волшебной Британии, — она протянула руку и запустила пальцы в волосы Сириуса, даже не глядя на него. — А у тебя есть Пэнси «мордашка мопса» Паркинсон, подтверждающая твою привлекательность.
— О, мы снова встречаемся? — задал вопрос Сириус. — Я не был уверен, ведь ты швырнула мне в голову пепельницу.
— Прости, — сказала она искренне. — Ты еще не отделался.
— Чего ты хочешь от меня?
Она на мгновение задумалась.
— Тебе больше не разрешается курить.
Сириус съежился, а затем зарычал.
— Ладно, — принял он с драматическим вздохом. — Теперь у нас все хорошо?
— Да, — она повернулась, чтобы посмотреть на мужчину. — Я успокоилась.
Римус усмехнулся.
— Потому что в доме все сломано?
— Нет, потому что бить слизеринцев — что-то вроде медитации для меня, — она ухмыльнулась, когда Драко обратил на нее прищуренный взгляд. — Это помогает мне заземлиться. Давно я так не делала. Прошел примерно год, как я в последний раз ударила Снейпа, а за несколько лет до этого был твой отец.
Глаза Драко расширились от того, что, как предположил Римус, было смесью восторга и ужаса.
— Ты ударила моего отца?
— Ты ударила Снейпа? — спросил Рон с ухмылкой на лице.
Гарри, у которого появилось странное восхищение павшим мастером зелий, не выглядел таким уж удивленным.
— За что?
— Они угрожали Сириусу, — в глазах Мии отразилась жесткость.
Римус улыбнулся.
— Я ведь говорил. Ей не нравится, когда люди трогают ее вещи.