Глава 136. Счастливый неудачник

Я совсем запуталась,Меня словно посадили в клетку, загнали в угол.Они говорят, это заблуждение, а мне нужна только она.Я хочу сбежать с ней туда, где солнцеОзарит мое лицо, и дождь смоет весь стыд.Они смотрят на меня, как на редкого зверя, но мне уже все равно.Я чувствую то же, что и она.Я могу притворяться, пытаться забыть,Но я схожу с ума, это не выходит у меня из головы.Tatu — All the Things She Said
6 октября 1998 года
Их совместное полнолуние прошло в подвале дома номер двенадцать в образе Бродяги и маленькой лисы, которую теперь называли Лисицей. Несмотря на то, что Мародеры годами избегали этого прозвища, Джинни и Тонкс находили его очаровательным, кроме того они совсем не боялись Мию так сильно, как Сириус и Римус в подростковом возрасте.
Положив морду на собственные лапы, взгляд Лунатика метался по всему подвалу, следя за тем, как Бродяга и Лисица боролись за доминирование. Эти двое столько времени ходили вокруг да около после возвращения девушки (и, по словам Мии, это же касалось их спальни), а их анимагические стороны давали им некоторую отсрочку от любых проблем, преследующих Сириуса. Отчаянно желая поиграть, Бродяга развлекался именно с этой целью, в то время как Лисица, чуть сдержаннее, чем обычно, кусалась, царапалась и довольно злобно нападала на него.
Лунатик притворялся скучающим, якобы слишком взрослым для их выходок, но на самом деле это было лучшее полнолуние за девятнадцать лет.
На следующее утро Дора пришла за Римусом и увидела его сидящим в углу комнаты, завернувшись в одеяло. Он чувствовал себя здоровее, чем когда-либо, не считая боли, вызванной трансформацией прошлой ночью, на его теле не было ни единой царапины или синяка.
Сириус и Миа, однако, свернулись на полу клубком друг вокруг друга, измученные тем, что не сомкнули глаз в течение всей ночи; у каждого из них на коже остались укусы, царапины и прочие ссадины.
— Ты в порядке, любимый? — прошептала Дора, аккуратно переступая через спящую пару, она вручила мужу обезболивающее зелье.
Римус кивнул.
— О, я-то в порядке.
— А они? — она с любопытством заметила, как рука Сириуса собственнически обхватила тело Мии — рукой, покрытой множеством крошечных следов от зубов. — Что они задумали?
Римус усмехнулся.
— Если нам повезет, прошлая ночь была прелюдией.
***
12 октября 1998 года
В течение всей следующей недели Сириус и Миа не упоминали ни о полнолунии, ни о том, что вытворяло их анимагическое альтер эго. Пара продолжала ходить вокруг да около, притворяясь, что даже не помнит этих событий, после полнолуния они проявили лишь беспокойство о Римусе, а затем не говорили больше ни слова о той ночи, о которой шла речь.
Миа проводила свои дни, проверяя пределы Сириуса и пытаясь намеренно спровоцировать его, он же в ответ ловко избегал ее ухаживания. Невинный флирт — не то, через что пара когда-либо проходила. Когда началась физическая привязанность, Сириусу было всего одиннадцать. Несмотря на всю невинность ситуации, он впервые оказался в ее постели в двенадцать лет. К тому времени, когда они только признали нечто большее, чем дружеские чувства друг к другу, будучи подростками, все вышло резким, грубым и разгоряченным.
Сириус и Миа никогда не представляли собой спокойный волшебный огонь в банке. Они являли собой Адское пламя, ни больше ни меньше, — легко призвать заклинанием, но невозможно контролировать.
Во время ужина Миа клала ладонь ему на бедро, Сириус же реагировал тем, что перехватывал жест и держал ее руку в своей. Ранним утром, еще до его пробуждения, Миа целовала его в шею, Сириус переворачивался на другой бок, целовал ее в лоб, вставал с постели и больше не возвращался в течение всего дня. Миа загоняла его в угол в любой комнате дома и подбиралась как можно ближе, Сириус находил причину уйти.
Тонкость больше не вариант. Когда она окликнула его из ванной и попросила принести ей полотенце, нарочно оставленное на кровати, Сириус левитировал его к ней вместо того, чтобы войти самому.
Теперь это война.
Миа спустилась по лестнице на кухню, где чудесно пахло завтраком. Улыбка расплылась по ее лицу, стоило только увидеть большую тарелку, наполненную вкуснейшими угощениями. Бок о бок за маленьким круглым столом сидели Гарри и Сириус, их тарелки оказались полупустыми, они вместе читали один на двоих номер «Ежедневного пророка». Это было такое умиротворяющее зрелище — идеальный момент семейного уюта, и ей почти не хотелось его нарушать.
Почти.
— Доброе утро, — она подошла к Сириусу со спины, наклонившись вперед и оставив поцелуй на его щеке. — Гарри, ты все это приготовил? Выглядит чудесно! Я умираю с голоду, — она и к нему приблизилась, обняла и так же поцеловала в щеку вместо приветствия, после чего утащила кусочек бекона с прожилками, повернулась и направилась к плите, потянувшись за чайником.
Гарри ухмыльнулся, наслаждаясь утренней похвалой.
— Угощайся.
— Миа? — подозрительно спросил Сириус.
Она ухмыльнулась, наливая себе чай, стоя к нему спиной. Когда она обернулась, ее хитрая ухмылка сменилась невинной улыбкой, что уже должно само по себе послужить большим и ярким предупреждением.
— Да, любимый?
Его серые глаза потемнели, когда он уставился на нее, обводя взглядом ее тело.
— Где ты это нашла? — он указал на ее облегающие джинсы клеш.
— Тебе нравится? Знаю, они больше не в моде, но я правда скучала по своей старой одежде, поэтому преобразила парочку джинсов, — она снова повернулась, уронив ложку, которой размешивала сахар в чае, и невинно наклонилась, чтобы поднять ее. Только благодаря своему обостренному слуху ей удалось уловить легкое хныканье, вырвавшееся из горла Сириуса.
— Моя мама так одевалась? — невинно поинтересовался Гарри, совершенно не подозревая о том, что на самом деле происходило на кухне между его лучшей подругой и крестным.
Миа выпрямилась и улыбнулась ему, намеренно игнорируя то, как участилось дыхание Сириуса.
— Разумеется. Мы с Лили постоянно ездили в маггловский Лондон и ходили по магазинам. Сириус, хочешь кофе? — ее глаза встретились с его пристальным взглядом на секунду дольше, чем это считалось бы нормальным.
Он вопросительно взглянул на нее, а затем сощурил глаза.
— Нет, котенок, спасибо.
— Тогда выпей хотя бы чай, — настаивала она, наливая ему чашку. — Знаю, прошли годы с тех пор, как мы жили вместе в Косом переулке, и с тех пор многое изменилось, но я помню, как сильно ты любил хорошее, горячее, сладкое чаепитие по утрам, — проговорила она с лукавой улыбкой, когда ставила чашку прямо перед ним.
Не сводя с него глаз, Миа потянулась за кусочком тоста, уже покрытого мармеладом, откусила кусочек, прожевала, проглотила, а затем невинно заметила остатки липкой субстанции у себя на пальце и медленно слизнула их.
— Тебе нравится твой чай? — в ее голосе слышался вызов.
Взгляд Сириуса, направленный на нее, был пропитан подозрением, после чего он посмотрел на чашку с чаем, гадая, не подсыпала ли она туда чего-нибудь. Он знал, Мии претила сама мысль о приворотных зельях, но если она во что-то играла (а она явно играла), то с большей вероятностью подсунула бы ему Сок настроения, чем Амортенцию.
— Спасибо, — ласково ответил он, и она лучезарно улыбнулась, ее улыбка такая, как у одурманенной идиотки, словно одна лишь его благодарность могла послужить поддержкой на весь день.
Она опустилась на стул рядом с Гарри и принялась накладывать на тарелку разнообразную еду, полностью игнорируя Сириуса, когда тот поднес чашку ко рту и сделал глоток. Жидкость перекатилась по языку, раскрывая вкус, он проследил за тем, как она откусила еще кусочек бекона и потянулась за брошенным «Ежедневным пророком». Она намеренно не смотрела на него, эта шалунья.
— Твоя память в порядке, любимая?
— Идеальна, а что? — спросила она, по-прежнему не глядя ему в глаза.
— Ты всегда знала, какой я пью чай. Всегда. С сахаром, — указал он, поднимая чашку. — Этот с медом.
— Я подумала, это станет приятным сюрпризом, — ее улыбка была доброжелательной, но взгляд, однако, оставался жестким и свирепым, как у решительного льва. Когда она высунула язык, чтобы облизать нижнюю губу, он практически увидел, что тот раздвоенный на конце. — Тебе не нравится мед, Сириус?
— Все нормально, — медленно произнес он, ожидая увидеть, действительно ли она подсунула ему зелье. Выпадут ли у него волосы? Член уменьшится? Кожа станет оранжевой?
— Странно, — она поджала губы. — Может, все-таки что-то не то с памятью. Я помню, как ты неоднократно говорил, что ты любишь вкус меда, и ты все никак не мог им насытиться.
— Какова она на вкус, Лунатик? — хрипло прошептал Сириус в пылу момента, когда два волшебника готовили маленькую ведьму к метке стаи, каждый из них погрузился в атмосферу вуайеризма и эксгибиционизма.
Римус пробормотал:
— Как мед.
Сириус ответил с мрачной усмешкой, его глаза были полны голода:
— Точно.
Ему стало холодно и жарко одновременно, и он мгновенно пожалел, что позволил Тонкс уговорить его купить такие облегающие джинсы. Его член болезненно напрягся, скрытый под молнией, Сириус чертыхнулся, ведь мог бы надеть брюки. Если у нее припасены еще козыри в рукаве, он наверняка потрогает себя.
Когда он с трудом сглотнул, Сириус мог поклясться, ее глаза заблестели.
— Спасибо за завтрак, Гарри, — Миа улыбнулась, вставая и допивая свой чай. — Получилось прекрасно, это как раз то, что мне нужно было, чтобы начать день. Я пойду закончу уборку в своей старой комнате и перенесу вещи в нашу спальню. Поможешь мне, Сириус?
Он долго смотрел на нее, прежде чем его глаза снова вызывающе сузились.
— Вообще-то, я планировал заняться своим мотоциклом. Римус зайдет помочь, — ответил он, ухмыляясь, когда заметил, как дернулась ее челюсть. — Мужские дела. Ну, ты же понимаешь, да, котенок?
— Конечно, любимый, — она вложила в это ласковое обращение больше нежности, чем было необходимо. — Может, я приглашу Тонкс и Джинни в гости. Проведем немного времени, чисто девочками. Уверена, они будут рады услышать истории о том, каким был Хогвартс в семидесятых.
Хотя ее слова были подслащены, Сириус уловил очевидную угрозу.
***
— Простите, я опоздала! — воскликнула Джинни, выбегая через парадную дверь дома номер двенадцать и обнаруживая Тонкс и Мию, сидящих на ступеньках с кружками теплого чая в руках и смотрящих на улицу. Она растерянно заморгала и села. — Понимаю, вы старше меня, но, пожалуйста, скажите, что вы еще не достигли того возраста, когда сидение на крыльце стало нашим времяпровождением.
Одновременно Миа и Тонкс ухмыльнулись и указали вперед, на улицу, вдоль которой стоял мотоцикл, а перед ним стояли на коленях Сириус и Римус.
— Они занимаются этим почти два часа, — отметила Миа с усмешкой.
Мужчины были покрыты потом и моторной смазкой, одеты в маггловские джинсы и обтягивающие белые (уже испачканные) футболки. Длинные черные волосы Сириус убрал с глаз, он завязал их в конский хвост, хотя пару прядей все же выбились и прилипли к шее. Он вытер лоб предплечьем, чтобы стереть выступивший на нем пот.
Миа оскалилась. Будучи хорошо скрытой за магглоотталкивающими чарами дома, она незаметно вытащила волшебную палочку и взмахнула ею в сторону волшебников.
— Что ты сделала? — полюбопытствовала Джинни.
Тонкс хихикнула.
— Каждые десять минут она накладывает на них согревающие чары, медленно повышая температуру. Они так заняты починкой мотоцикла, что даже не заметили.
— Что не так с мотоциклом?
Миа сунула свою палочку обратно в карман.
— Они вышли сменить масло, но когда Сириус решил прокатиться, мотоцикл не завелся.
— Как думаешь, сколько они еще тут пробудут?
— Два волшебника, играющих в маггла механика? — Миа усмехнулась. — Весь день проторчат.
Джинни покачала головой и рассмеялась, вероятнее всего, вспомнив попытки своего отца починить маггловские игрушки и гаджеты в сарае.
— Можно предположить, что Сириус должен придумать, как починить эту штуку, учитывая, как часто он говорит об этом.
— О, он знает, как перестроить весь двигатель, если вдруг ему понадобится так сделать, — сообщила Миа. — Пока мы с Римусом и Лили изучали древние руны и нумерологию, Сириус прочел инструкцию к этому мотоциклу от начала до конца. Они с Джеймсом ремонтировали двигатель по крайней мере раз в полгода. К несчастью для моего милого Сириуса, он еще не понял, что я наложила чары стазиса на двигатель за двадцать минут до того, как они вышли наружу. Этот мотоцикл не заведется, пока я не направлю свою палочку и не скажу «Фините».
Джинни откровенно рассмеялась, запрокинув голову и ненадолго привлекая внимание раздраженных мужчин возле мотоцикла. Почувствовав внезапное внимание волшебников, Миа и Тонкс улыбнулись и помахали им.
— Нужна помощь, любимый? — крикнула Миа.
Сириус громко фыркнул и проигнорировал ее.
Она ухмыльнулась в ответ и еще раз применила согревающие чары, увеличив температуру всего на градус или два, прежде чем снова убрала палочку в карман.
— Разумеется, это блестящая идея, Гермиона, но все же есть ли причина, по которой вы обе мучаете своих волшебников? — спросила Джинни.
— Миа считает, Сириус намеренно пытается не заниматься сексом с ней, — сказала Тонкс.
— Все началось как что-то искреннее, и я не уверена, что именно, — раздраженно произнесла Миа. — Но после сегодняшнего утра могу сказать, он избегает меня намеренно, пытается вывести из себя, притворяясь, что я, очевидно, ничего от него не добилась.
Тонкс рассмеялась.
— Трудно утаить хоть что-то в этих джинсах. Кстати, всегда пожалуйста.
— Мерлин, благослови маггловскую моду, — задумчиво произнесла Джинни.
Когда Сириус в отчаянии встал, Миа усмехнулась.
— О, началось.
Он начал вполголоса ругаться на «кусок гребаного мотоцикла» и «проклятую самим Мерлином жару», сопровождающееся раздраженным «твою ж мать, сейчас же чертов октябрь!», прежде чем потянуться к подолу своей футболки и стянуть ее через голову, вытирая пот и жир с лица тканью.
Миа победоносно улыбнулась при виде своего сердитого, покрытого татуировками волшебника, без футболки и вспотевшего.
— Не хочет прикасаться ко мне? Ладно. Я получу удовольствие от него иным способом. Позабочусь о себе с помощью этого образа.
Тем временем Джинни вскочила на ноги и бросилась обратно в дом. Когда входная дверь слегка приоткрылась, и Тонкс, и Миа услышали ее крик:
— Гарри! Надевай свою маггловскую одежду! Сириус хочет научить тебя чинить его мотоцикл!
Две взрослые ведьмы на крыльце разразились смехом.
***
13 октября 1998 года
Сириус вышел из камина в гостиной и увидел своего лучшего друга, сидящего в кресле с книгой в руках.
Римус с любопытством приподнял бровь и положил роман на стол рядом с собой.
— Все хорошо, Бродяга?
Сириус разочарованно вздохнул и провел рукой по волосам, прежде чем, наконец, выпалить:
— Миа хочет, чтобы я занялся с ней сексом.
Римус выглядел так, словно изо всех сил старался не закатить глаза.
— Почти уверен, что я смог помочь тебе с этим только один раз, — сказал он, ухмыляясь, — и, конечно, это было потрясающе, но сейчас я вполне счастлив в браке. Ты, безусловно, справишься и сам.
Сириус прищурился.
— Заткнись, Лунатик. Я не знаю, что делать!
— Много времени прошло, да? Может, мне схему нарисовать? Пошаговый список? Кажется, я припоминаю, что ей и вправду нравилось, когда кто-нибудь из нас…
— Как долго ты еще будешь придурком, прежде чем поможешь мне? — нос Сириуса подергивался от нетерпения.
— Еще пару минут, уверяю тебя, но я оставляю за собой право быть придурком, если ситуация повторится, — когда Сириус заскулил, Римус рассмеялся и жестом пригласил его сесть на диван. — Итак, почему ты не знаешь, что делать? Ты ждал ее двадцать лет, Бродяга. Я думал, ты ухватился бы за возможность вернуть ее в свою постель в первую же ночь ее возвращения домой.
— Ну, точно бы ничего не вышло, если бы она заплакала из-за Сохатого, не думаешь?
Римус задумчиво кивнул. В первую неделю после прибытия Мии Дора заставила его принять «Сон без сновидений», так как ему снились кошмары с участием лучшей подруги, умоляющей его отправить ее обратно в прошлое со слезами на глазах.
— Полагаю, не вышло бы, — он нахмурился, пока ему кое-что не пришло в голову. — Подожди, вы разве не занимались сексом в ту ночь, когда узнали о смерти твоего брата?
Сириус отмахнулся от вопроса.
— Я пытался. Не могу вспомнить, согласилась она в итоге или как. Кроме того, это совершенно другая ситуация. Регулус был мелким придурком, а еще мы напились в хлам.
— Тогда почему бы вам не напиться в хлам и не заняться этим? — предложил Римус. — Обычно я не из тех, кто предлагает тебе выпить больше, чем ты и так пьешь, но если история чему-то меня и научила, так это тому, что у вас двоих есть привычка придерживаться старых стереотипов.
Сириус фыркнул.
— Не думай, что она не пыталась.
Римус удивленно приподнял бровь.
— Миа пыталась тебя напоить?
— Прошлой ночью. Огневиски.
— Она понимает, что эта задача практически невыполнима?
— Очевидно, нет, — ответил Сириус. — Мой талант в выпивке…
— Алкоголизм, — поправил Римус.
— … не был отлажен, пока Миа не исчезла.
— И что же произошло, когда она поняла, что ты больше не напиваешься огневиски? — спросил Римус.
Сириусу хватило такта выглядеть слегка пристыженным за свое поведение.
— Она так и не поняла. Она пила со мной и отключилась, — прежде чем Римус успел отругать его, он вскинул руки в знак капитуляции. — Я знал, что она делает, и на всякий держал при себе отрезвляющее зелье. После ее падения со стула я отнес ее в старую комнату, когда-то принадлежавшую ей, и уложил в постель. Она проснулась с похмельем и запустила мне в голову чайную чашку, а потом назвала идиотом, — сказал он с улыбкой. — Она очаровательна.
Римус покачал головой.
— Никогда не пойму вас двоих. Когда я встречался с ней, она была милой и романтичной. Никак в толк не возьму, как тебе удается проявлять в ней жестокую и озлобленную сторону и при этом оставаться в живых.
Сириус I_free-dom озорно ухмыльнулся и пошевелил бровями.
— Так случилось, что мне нравится эта ее сторона.
— Если это так, то почему любовь всей твоей жизни пытается обманом заставить тебя заняться с ней сексом?
Прежняя ухмылка сползла с лица Сириуса.
— Ну, сначала все в самом деле было из-за Сохатого, потом я дал ей время снова освоиться в этой жизни, и потом, конечно, мне пришлось иметь дело с Гарри и с тем, что он мог подумать, — сказал он, громко вздыхая. — Не дай Мерлин, забыть заглушающие чары, да?
— И после того, как Гарри сказал, что его это устраивает?
— Ну… А потом это стало чем-то вроде игры, знаешь, пытаться избежать ее ухаживаний, посмотреть, насколько решительной она станет. Подразнить ее и узнать, сломается ли первой. Но теперь она выигрывает игру.
Сириус никогда не мог понять, как легко Римусу удавалось передать «Ты идиот» одним лишь взглядом.
— Могу сказать, что прямо сейчас вы оба проигрываете.
Кивнув, Сириус вспомнил, как далеко все зашло сегодняшним днем. После вспышки гнева этим утром Миа на несколько часов скрылась в своей старой комнате. В конце концов, Сириус и Гарри сели за ланч, обсуждая старые правила, применяемые к аврорам, в сравнении с новой системой, устанавливаемой Кингсли в Отделе магического правопорядка. Ни один из них не заметил, как Миа спустилась по лестнице, направляясь на кухню.
— Не понимаю, что такого в том, что ведьмы носят квиддичную форму своих волшебников? — посмеиваясь, спросил Гарри.
Сириус обратил внимание на Мию, которая прислонилась к стойке, одетая в его старую красно-золотую квиддичную форму и шорты. Она что-то ответила Гарри, но Сириус не услышал ни слова из их разговора, всем его вниманием завладела небольшая упаковка клубничного мороженого в ее руках.
— Мороженое на обед? — спросил у нее Гарри. — Не ты ли мне говорила, что нужно есть настоящую еду, а не один только сахар?
— Да, но у меня возникла особая… тяга, — ее глаза встретились с Сириусом, когда она двинулась в сторону выхода из кухни.
Сбитый с толку ее поведением, Гарри крикнул вдогонку:
— В тарелку, может, переложишь?
— Нет, — крикнула в ответ Миа. — Съем прямо из упаковки… или придумаю что-нибудь еще.
Пальцы Сириуса до боли сжались на краю стола, когда поток воспоминаний обрушился на его разум, а вместе с ними и ностальгический вкус клубники, сливок и острый, с медовым привкусом вкус ее тела.
Он повернул голову и увидел ведьму, стоящую в дверях и невинно улыбающуюся ему, с коробкой мороженого в одной руке и волшебной палочкой в другой. Его взгляд скользнул по ее телу, начав с босых ступней и двигаясь вверх по ногам к изгибу бедер.
Она встала вполоборота, чтобы он смог увидеть написанное на обратной стороне джерси «БЛЭК».
Чувство собственничества переполняло его, и его решимость начинала давать трещину; потребность увидеть свое имя, выжженное на ее бедре, становилась почти необходимой для его выживания. Он с трудом сглотнул от того, как она смотрела на него, воплощение невинности, но Сириус знал лучше. Сириус точно знал, что она делает.
И Сириус Блэк не сломался бы.
— Развлекайся, котенок, — сказал он, фактически отпуская ее.
Ее янтарные глаза вспыхнули гневом, и на мгновение Сириусу показалось, что он выиграл битву. То есть до тех пор, пока она молча не постучала палочкой по краю своих плеч, меняя красно-золотой цвет формы на зеленый с серебристым.
Его глаза расширились, и он зарычал при виде этого, заставив ее ухмыльнуться, рассмеяться и с триумфом покинуть комнату.
Римус уставился на него, выслушав всю историю, прежде чем, наконец, изречь:
— Вы двое идиоты.
— Ей девятнадцать, Лунатик.
— Она была нашей ровесницей, когда мы вместе росли, — сказал Римус. — В этом нет ничего плохого.
— Когда мы росли, ей было столько же лет, сколько и нам, но сейчас ей все еще девятнадцать, а мне…
— Технически, она прожила двадцать семь лет.
— Ладно, но у нее все еще тело девятнадцатилетней девушки!
— Я думал, тебе понравится, — Римус дразняще улыбнулся. — Минутку. Так вот в чем дело? Ты смотришь на нее и думаешь о… о Гермионе? Я думал, вы с Гермионой были близки…
— Нет, — ответил Сириус. — Я никогда не думал о ней как о Гермионе, не в том плане. То есть, не тогда, когда ей было четырнадцать. К счастью, я особо с ней не общался тогда. К тому же у нее были действительно большие передние зубы. Несмотря на то, что это в некотором роде очаровательно, это немного отвлекало, ведь у Мии такого не было. Она говорила тебе что-нибудь о своих зубах?
Римус наклонил голову.
— Миа попросила Помфри исправить ее неправильный прикус, когда она приняла омолаживающее зелье.
Сириус усмехнулся.
— Как поверхностно. Я как-нибудь подразню ее на этот счет.
— Уверен, ей очень понравится, что ты высмеиваешь ее детский комплекс и одновременно отвергаешь ее сексуальное притяжение, — саркастически сказал Римус. — Отличный план. Молодец, Бродяга.
Сириус снова нахмурился, вспомнив, почему он вообще пришел к Римусу за помощью.
— Я стар. Что, если она не?.. Что, если я не смогу?..
Римус вздохнул и подался вперед, положив локти на колени.
— Тебе столько же лет, сколько и мне, и я вполне способен затрахать женщину до потери сознания, — когда Сириус никак не отреагировал на юмористическую приманку, он вздохнул. — Моя ведьма тоже намного моложе меня. Мы с тобой не такие уж разные, приятель.
Подсознательно почесывая выступающий шрам в центре груди, Сириус отказывался смотреть ему в глаза.
— Но то, что Азкабан сделал со мной физически…
— Это так же разрушительно, как и тридцать с лишним лет ежемесячных превращений в оборотня.
Сириус склонил голову в знак согласия, но затем пробормотал:
— Лунатик, прошло почти восемнадцать лет с тех пор, как у меня в последний раз был секс.
— Мой период затишья длился девятнадцать лет. Ты и дальше хочешь играть в эту игру? Потому что я вполне готов, и, в отличие от того, во что вы там с Мией играете, я выиграю, — заверил его Римус.
Сириус удивленно поднял голову.
— Девятнадцать лет? Минутку, значит, до того, как ты женился на моей кузине, последней женщиной, с которой ты был, была…
— Единственная другая женщина, с которой я когда-либо был, — ответил Римус.
— Охренеть.
— Закончил свою вечеринку жалости?
Сириус на секунду задумался, а затем пожал плечами.
— Не совсем. Пользуюсь моментом, чтобы провести твою с тобой.
— Я не тот, кто жалеет себя, — настаивал Римус со смешком. — У меня есть здоровая жена, которая должна вернуться домой с минуты на минуту. А вообще, я не совсем понимаю, почему все еще трачу время с тобой, вместо того чтобы ждать ее.
Сириус потянул за серебряную цепочку у себя на шее.
Римус вздохнул при виде этого и перестал шутить.
— Бродяга…
— В последний раз, когда я был с ней, мне было почти двадцать. Я был в отличной форме. Без шрамов, морщин и седых волос.
— У тебя нет седых волос.
— Скорее всего, скоро появятся, — раздраженно пробормотал Сириус. — Как ты удерживаешь волка… — попытался начать он, но слова застряли в горле. — Прошло так много времени, и Азкабан сломал меня. Я боюсь, что причиню ей боль.
Римус нахмурился, глядя на него.
— Ты не монстр, Сириус.
— Как и ты.
— И этим все сказано.
— В последний раз, когда я был с ней, я был молод. Я был аврором, весьма уважаемым, — сказал Сириус и, заметив вздернутую бровь Римуса, поправил: — Слегка уважаемым. Я убил только одного человека, и то в разгар битвы. А теперь, — он вздохнул и провел рукой по волосам. — Я испорчен и сломлен, и я боюсь, что если прикоснусь к ней, не смогу остановиться, и я…
Римус встал и подошел, чтобы сесть рядом со своим другом, положив руку ему на плечо.
— Сириус, Миа любит тебя. Я вижу это по ее глазам. Я увидел это в ее глазах много лет назад, когда она затащила меня в тот Омут памяти. Она смотрела на воспоминание о тебе, на этого тебя, — сказал он, указывая на Сириуса, — с тем же выражением лица, которое было у нее всякий раз, когда ты входил в общую гостиную.
Сириус горько поморщился, отводя взгляд от своего друга.
— И все же, если я сдамся первым, то она выиграет.
— Тогда ты все равно сможешь заняться с ней сексом, чертов идиот! Ты будешь самым счастливым неудачником в Британии. От твоего нытья моему члену хочется съежиться. Кыш из моего дома, пока Дора не вернулась! Один взгляд на твое жалкое лицо, и она, скорее всего, потеряет интерес трахаться со мной на месяц.
— Ты что-то такой угрюмый, Лунатик, давненько не было? — спросил Сириус с ухмылкой. — Тедди не дает вам спать по ночам вместо того, чтобы вам самим не давать спать друг другу?
— Я припомню тебе, когда у вас с Мией появятся дети.
Сириус расхохотался над Римусом и шагнул через камин, исчезнув в вихре зеленого пламени.