Глава 14. Игра в мертвеца

Это мое самое темное мгновение,
Длинная дорога привела меня именно сюда,
Но мне пришлось обернуться, чтобы увидеть свет,
И решить: сражаться дальше или сбежать.
Sara Bareilles — Hercules
2 мая 1998 года
— Гермиона, ты видела Гарри? — Рон подошел к ней, когда она щедро намазывала желтой пастой глубокие ожоги от проклятия на руке Лаванды Браун.
Гермиона улыбнулась Лаванде, которая выглядела искренне удивленной ее нежным прикосновением.
— Он недавно с Сириусом поднялся в кабинет директора.
Рон кивнул Гермионе, прежде чем улыбнулся своей бывшей девушке.
— Привет, Лав, — он поморщился при виде ее обожженной руки. — Как так получилось?
Она пожала плечами.
— Пожиратель смерти поджег мою одежду, — небрежно ответила она, словно поединок с Пожирателем смерти, колдующим огнем, ничем не отличается от обычной завивки волос.
Гермионе пришлось подавить смех при виде странного восхищения на лице Рона.
— Рон, найди Гарри. Надо продумать наш следующий шаг, — прогнав его к дверям Большого зала, она одарила Лаванду улыбкой. — Думаю, все заживет, но боль пока побеспокоит. У нас заканчиваются болеутоляющие зелья, но, возможно, у меня еще осталась настойка растопырника.
— Почему ты так добра ко мне, Гермиона? — спросила Лаванда.
— Что? — Гермиона удивленно подняла бровь. — Лаванда, я делаю свою работу. Я лечу всех, кто нуждается в исцелении.
— Да, это так, но ты могла быть грубой со мной после всего, что у нас было с Рональдом в прошлом году, — сказала Лаванда. — Я удивилась, когда ты не воспротивилась нашему с ним недавнему разговору.
— Рон может беседовать с кем ему заблагорассудится, — Гермиона закатила глаза, но вскоре улыбнулась, когда, наконец, увидела настойку растопырника в руках мимо проходящего Невилла. Она с благодарностью в глазах посмотрела на него, он же склонил голову. — И Рон может встречаться с кем захочет.
Лаванда уставилась на Гермиону.
— Вы не вместе? Но я думала… Джинни говорила, что вы весь год были вместе в бегах. И ты хочешь сказать, что ничего не было? — она произнесла это своим фирменным голосом сплетницы, тем самым голосом, от которого Гермиона несколько лет пыталась абстрагироваться.
— Мы с Роном не вместе, никогда не были вместе и никогда не будем вместе, — сказала Гермиона как можно яснее, раздраженно улыбаясь. — Понятно?
— Понятно, — задумчиво повторила Лаванда, поворачиваясь в ту сторону, куда ушел Рон. — Так ты не возражаешь, если я?..
— Пока вы не маячите у меня перед глазами… — с лица Гермионы мигом исчезли все краски, когда в ее голове возник образ. Она воспользовалась палочкой и смыла остатки целебной настойки с рук. — Готово. Может, подождешь окончания битвы и только потом бросишься целоваться с Роном? Всего лишь предложение.
Как только слова слетели с ее губ, в голове мгновенно вспыхнули большие руки Сириуса, притягивающие к себе на колени. Она вспомнила, какой твердой ощущалась его грудь под ее руками и какими на вкус были губы, и то, как он застонал ей в рот…
— Сукин сын!
Вырвавшись из своих мыслей, вниманием Гермионы завладел быстро шагающий, напряженный и разъяренный Сириус, его волосы метались из стороны в сторону от скорости шагов. За ним следовал злой Рон.
— Что случилось? — тревога поднялась в ее груди, она бросилась к Сириусу, становясь перед ним и отступая в сторону, когда он не сбавил шаг. — Где Гарри?
— Не думал, что доживу до того дня, когда соглашусь с чертовым Нюниусом! — прорычал Сириус, направляясь к дверям. Казалось, он едва заметил Гермиону, она, тем временем, прижала руки к его груди, чтобы замедлить. — Гарри действительно такой же заносчивый, как и его отец!
Посмотрев в сторону, она заметила, что Рон бросился к Кингсли Шеклболту, стоящему в окружении собравшихся вместе Уизли, Невилла и Луны.
Вновь Гермиона посмотрела на Сириуса и побледнела при виде выражения его лица. Она хорошенько толкнула его в попытке остановить. Он замер, и девушка вздохнула с облегчением, после чего задала вопрос:
— Что случилось?
— Он ушел! — разозлился Сириус.
Гермиона быстро поняла, что сделал Гарри.
— Ушел? Ты же не хочешь сказать…
— Да, это я и имею в виду! — Сириус зарычал и продолжил двигаться, обходя Гермиону, она засеменила рядом с ним. — Воспоминания Снейпа показали, как Дамблдор говорил сальному мерзавцу, что Гарри должен… Мой собственный крестник проклял меня! А теперь он ушел и…
— Оно у него внутри, да? — спросила Гермиона.
Сириус снова остановился на полпути, чтобы обернуться и посмотреть на нее.
— Ты знала? Конечно, ты знала, — сказал он с раздражением, как будто это было так типично для нее.
Его тон раздражал, и она вздернула подбородок в ответ.
— Нет, пока ты не рассказал мне, что случилось! В любом случае, я согласна с тобой, — она с хмурым видом протиснулась мимо него и зашагала к большим парадным дверям замка. — Он заносчивый осел!
Когда Сириус догнал ее, она услышала, как он пробормотал себе под нос: «Подожди, это ты еще не встретила его отца», но, должно быть, ей показалось.
***
Они быстро миновали территорию, пока добирались до Запретного леса. Сириуса переполнял стресс, беспокойство и гнев из-за действий Гарри. Позади них неожиданно раздался шепот, мужчина обернулся и увидел, что почти все обитатели Большого зала последовали за ними.
— Что вы тут делаете? — спросила Гермиона.
— Гарри там? — Невилл неловко переминался с ноги на ногу, в его руках был зажат меч Гриффиндора. — А, да, ты забыла. Подумал, что может понадобиться, — его щеки разрумянились, когда он подошел к Сириусу и Гермионе.
— Пока придержи его у себя, Невилл, — Гермиона улыбнулась. — И да, мы думаем, что Гарри ушел в лес.
— Тогда чего мы ждем? — и Минерва шагнула в тень деревьев. Все замерли при ее появлении, за исключении Сириуса, который последовал за ней, после чего все отмерли и бросились в бой, двигаясь в темном лесу.
Не успели они выйти из-за скрывающих их крон деревьев, как над ними сгустились темные тени, воздух окутал холод.
Сириус услышал, как Гермиона ахнула, и в то же время почувствовал, как воздух холодит его горло. Он потянулся к ней, положив ладонь на ее руку.
— Приготовься.
Из темноты появились тени, движущиеся фигуры темнее самого мрака, с капюшонами на головах; шумно дыша, они огромной волной надвигались на замок. Дементоры. В гораздо бо́льшем количестве, чем Сириус видел, даже в Азкабане их меньше. Глаза распахнулись в ужасе, он даже не смог улыбнуться, когда почувствовал, как Гермиона сжала его руку. Он ответил ей тем же, а другой рукой крепко ухватился за палочку.
— Думайте о счастливом, — нервно пробормотала Гермиона.
В груди поднялась надежда, Сириус улыбнулся ей и подмигнул.
— Есть одно хорошее. Экспекто патронум!
Сверкающая серебром собака вырвалась из кончика волшебной палочки и злобно зарычала на дементоров, она все взбиралась выше и выше, когда к ней присоединилась маленькая выдра.
Те, кто мог наколдовать Патронус, выпустили столп серебристых существ, вскоре рядом с большим Гримом и выдрой оказались заяц, кошка, терьер, лебедь, коза, койот, гиена, большой медведь и маленькая ласка. Группа волшебников выступила вперед, подталкивая авангард Патронуса пустить в бой, дементоры начали отступать, хотя некоторые остались на месте.
Орден Феникса и собравшиеся студенты теперь в безопасности, но они вздрогнули, когда позади них раздалось несколько голосов, произносящих «Экспекто патронум!».
В бой вступили еще три Патронуса. Большой, знакомый дракон Драко взлетел прямиком в кучу дементоров, рассеивая их в разные стороны. По бокам от дракона стояли два массивных волка, которые вместе бросились вперед.
Сириус побледнел, он перестал фокусироваться на темных существах и обернулся, чтобы увидеть то, чего так боялся. Впереди, высоко подняв палочку, стоял Драко Малфой, он продолжал контролировать своего дракона. Римус встал слева от мальчишки, Тонкс — справа.
— Какого черта ты здесь делаешь, Лунатик? — крикнул Сириус.
Римус ухмыльнулся.
— Спасаю тебя от дементоров. Снова.
Сириус зарычал.
— Гарри спас меня от дементоров, придурок.
— Я научил Гарри, как вызывать Патронуса, так что я все еще могу приписать это себе, — самодовольно ответил Римус.
— Ах да, а кто тебя научил? — Сириус посмотрел на него, чувствуя, что выиграл этот спор.
— Я буду утверждать, что с тех пор, как я научил Гарри, а Гарри в конечном счете научил ее, я все еще занимаю здесь первое место, — Римус хихикал, пока Сириус не ударил его в плечо, сбив концентрацию так, что он зарычал и опустил палочку.
— Забирай свою жену и иди домой! — рявкнул Сириус.
— Нет! Мы должны быть здесь, — отбил нападку Римус. — Я должен был быть рядом с Джеймсом и Лили, но меня там не было! И я опоздал, когда ты упал в завесу. Будь я проклят, если стану отсиживаться дома в ожидании, пока умрет кто-нибудь еще из моих друзей!
Сириус фыркнул, ему совершенно не нравилось, что его приказы игнорируются. А еще ему не понравилось, что Римус упомянул Джеймса и Лили в такой-то момент, когда Сириусу хотелось сохранить голову холодной и трезвой. Все это вызывало слишком много эмоций, он ненавидел думать о смертях из прошлого, которые продолжали преследовать его. Поэтому он решил рассказать о смерти в настоящем, чтобы, по крайней мере, разжечь огонь в них обоих.
— Я говорил, что Сивый мертв? — он смотрел на то, как грудь Римуса завибрировала, а глаза вспыхнули золотом и янтарем. Сириус намеренно скрыл эту информацию от своего друга после побега из поместья Малфоев, чтобы Римус сосредоточился на жене и ребенке. Обычно имя Сивого напоминало Люпину о том, кем он являлся, и Блэк был не в настроении отговаривать друга от очередного экзистенциального кризиса о достоинстве и отцовстве.
— Кто это сделал? — потребовал Римус.
— Драко, — Сириус кивнул в сторону молодого светловолосого волшебника. — Наконец-то. А теперь, с этой победой в твоей голове, ты уберешься отсюда к чертовой матери?
Римус закатил глаза.
— Хорошая попытка, Бродяга.
— Они ушли! — отозвалась Гермиона. — Сириус, дементоры ушли!
— Хорошо, — Сириус свирепо посмотрел на Римуса и перешел в Бродягу.
Благодаря дополнительной силе и скорости, которую предоставляла анимагическая форма, он вырвался вперед, ветви и острые кусты царапали и хлестали его тело, когда он скрылся в тени. Принюхавшись, он уловил знакомый запах Гарри и помчался туда, куда его тянуло. Бродяга чувствовал, как Римус бежал за ним, и сладкий запах Гермионы следовал по пятам, но анимаг двигался быстрее, чем обычно.
Все это время он проклинал Римуса и его глупое чувство чести и верности, проклинал Гермиону за то, что она последовала за ним на опушку леса и оказалась так близко к опасности, проклинал Гарри за его высокомерие и жертвенную любовь к своим друзьям. Он даже проклинал Джеймса и Лили за то, что они думали, будто он способен справиться с их упрямым, упертым, но таким любящим сыном.
Запах переменился, Бродяга свернул на поляну, он с широко раскрытыми глазами смотрел на то, что надеялся никогда не увидеть: неподвижное тело Гарри на земле.
Внимательно, тщательно он наблюдал из-за мрака, пытался разглядеть, дышит ли Гарри. Прислушивался к тихим звукам сердцебиения. Невозможно было уловить признаки жизни, когда шумная группа волшебников приближалась к нему, а его собственное сердце бешено колотилось в груди, наполняя ужасом.
Пожиратели смерти столпились вокруг упавшего тела, которое приходило в себя.
— Хватит, — сказал Волдеморт. — Мальчишка… он мертв?
На поляне воцарилась полная тишина. Никто из Пожирателей не приблизился к Гарри, они выглядели слишком напуганными произошедшим.
— Вы боитесь мертвого ребенка? — рыкнул Волдеморт, и сразу же несколько приспешников поспешили к телу.
Застывшее тело Бродяги охватило яркое защитное чувство, он с рычанием выскочил из-за кустов, преградив путь Пожирателей к Гарри. Приспешники Темного Лорда отступили на шаг, потянулись за своими палочками и нацелили их на него. Он продолжал рычать, наступая, сосредоточившись на алого цвета глазах Волдеморта.
В то время как кровь Беллатрисы ощущалась как возмездие, кровь Волдеморта наверняка будет на вкус как правосудие.
Он приготовился к прыжку, зная, что без особых усилий сможет побороть людей, стоящих перед их хозяином. Бродяга издал последний низкий рык и прыгнул, лапы и когти жаждали разорвать плоть, челюсть распахнулась, чтобы вцепиться в нее. Никакого плана не было, лишь один бушующий гнев и затуманенный взгляд. Каждый раз, словно бумеранг, эта черта характера возвращалась к нему и напоминала, что он бежал сломя голову на встречу с Питером в темном переулке, а потом оказался обвинен в убийстве; не подчинялся приказам и опрометчиво мчался в Министерство магии, чтобы потом оказаться по ту сторону завесы; целовался с Гермионой в потайном проходе. За эти действия вскоре будут последствия, но будь он проклят, если его это волнует.
Голос Яксли прервал его несвоевременные размышления.
— Круцио!
Бродяга упал на землю у ног Волдеморта, скуля, когда боль пронзила его тело острыми ножами и глубокими ожогами.
— Нет! — донесся приглушенный крик, вокруг него изменился воздух при звуке голоса его лучшего друга.
Римус вышел на поляну, держа палочку наготове и высоко нацеливая ее.
Как предположил Сириус, в руках друга была Старшая палочка, в это же время Волдеморт направил на него еще одно проклятие, продолжая то, на чем остановился Яксли. Как ни странно, этот Корбан не использовал всю мощь своей силы. Проклятие определенно приводило тело в оцепенение, но не до такой степени, что он начал задаваться вопросом, не убили ли его в очередной раз, после заклинания Волдеморта. Только услышав, как Римус перешел в наступление, Сириус понял, что все-таки жив.
— Инсендио! — Римус направил заклинание на змею.
Волдеморт рассмеялся, когда заклинание отскочило от его любимого крестража, не подозревая, что срикошетившее проклятие ударило Торфинна Роули в грудь, поджигая Пожирателя смерти.
Мужчина громко закричал, пытаясь потушить свою мантию, но прежде чем он успел дотянуться до палочки, Римус крикнул:
— Экспеллиармус, — и обезоружил его.
Волдеморт усмехнулся. Не отводя палочку от Бродяги, он применил к Римусу невербальное заклинание, прошипев:
— Петрификус тоталус!
Застывший на месте Римус обратил холодный взгляд на Волдеморта, пока тот левитировал его ближе к себе. К несчастью для Темного Лорда, Люпин остался с палочкой в руке.
Когда его друга подвели ближе к врагу, палочка Люпина нацелилась вниз. Чувство гордости наполнило Бродягу, поскольку его друг продолжил сражаться, несмотря на связывающее тело проклятие, и прокричал:
— Бомбарда максима!
Земля у ног Волдеморта взорвалась облаком грязи и камней, которые покрыли Бродягу. Полностью освободившись от проклятия, Римус бросился ему на помощь.
Прежде чем кто-либо из них успел пошевелиться, Волдеморт и трое Пожирателей смерти направили свои палочки, каждый из темных волшебников громко и одновременно прорычал:
— Круцио!
Боль была такой силы, что Сириус неохотно вернулся в свой человеческий облик, безжалостное заклинание разрушило его анимагическую форму. Настолько потерявшись в собственной агонии и криках своего друга, он почти пропустил стремительно нарастающий знакомый запах. Заставив себя вытянуть шею, которая под действием проклятием казалась с переломанными костями, он заметил ее, скрывающуюся в темноте деревьев. Гермиона, нет.
***
«Должна иметь это в виду, должна иметь это в виду», — Гермиона повторила свою внутреннюю мантру, приближаясь к лесу, где собрались Пожиратели смерти и Волдеморт.
«Направь свою палочку и сделай это», — снова сказала она себе, когда подняла палочку перед собой, позволив своему взгляду на короткое мгновение задержаться на теле Гарри, прежде чем горе было поглощено яростью.
Должна иметь это в виду.
Ее глаза остановились на красном пристальном взгляде, и она закричала:
— Авада кедавра!
Волдеморт даже не попытался увернуться от метнувшейся к нему зеленой вспышки, а просто выставил перед собой одного из своих Пожирателей смерти в качестве щита.
Глаза Гермионы расширились, когда ее проклятие — ее первое смертельное проклятие — поразило Крэбба-старшего вместо Тома Риддла. Она задохнулась от ужаса от того, что сделала, но не успела должным образом отреагировать, как ее тело напряглось, и Гермиона почувствовала, что ее волшебным образом потянуло вперед.
— Так-так-так, — слишком широкая улыбка растянулась на испорченном лице Волдеморта. Его внимание переключилось на Сириуса, Римуса и Гермиону, в свою очередь, когда он определил их на основе их статуса. — Предатель крови. Полукровка. Грязнокровка.
Он схватил Гермиону за подбородок длинными бледными пальцами, шипя ей в лицо.
Она замычала в отчаянии, но в голосе все еще звучал вызов. Гермиона слышала борьбу Сириуса и Римуса с заклинанием, они стонали от боли, пока Пожиратели смерти продолжали свои мучительные пытки проклятием Круциатуса. Она ничем не могла им помочь.
— Идеальное трио, — продолжил Волдеморт, опуская ее так, что она приземлилась перед корчащимися на земле волшебниками.
Она в панике посмотрела в сторону, на тропинку, с которой недавно пришла, надеясь и молясь, чтобы их подкрепление прибыло к поляне, вот только никого не было видно.
— Позволь мне показать, как должно выглядеть смертельное проклятие, — прошипел Волдеморт, направляя палочку на Гермиону.
При виде этого она тихо всхлипнула и почувствовала, что само время остановилось. На какое-то мгновение ее страх был побежден непоколебимой решимостью, и она вытянула руки в стороны, прижимаясь спиной к Сириусу и Римусу, как будто могла защитить их.
«Будь как Лили, — подумала она. — Будь храброй, как мама Гарри».
Гермиона на секунду закрыла глаза, вспомнила всю свою любовь, обращенную к тем, кого она защитит: ради Гарри, чье тело лежало в стороне; ради Римуса, который добр и заботлив, который многому ее научил и всегда ей доверял; ради Рона, Джинни, Невилла, Луны и всем тем, кто вскоре прибудет на подмогу из Хогвартса.
Ради Сириуса.
Ради Сириуса.
Ее глаза снова открылись, и она смело посмотрела вперед. Да, она могла бы это сделать. Гермиона позволит истории повториться. Пусть ее заберут, пусть ею пожертвуют, и ее любовь защитит их всех. Волдеморт никогда не поймет этого. Гордыня застилала ему глаза и не давала даже шанса мысли, что такое с ним может случиться вновь. Она умрет, но если он попытается причинить вред кому-либо из мужчин позади нее, проклятие отразится и отрикошетит в него. Снова. Им останется только убить змею.
Она взглянула на существо, которое взирало на нее, как на самый лакомый обед. Внимание девушки переключилось на удивительную сцену: Невилл Лонгботтом, меч Гриффиндора в его руке и выражение решимости. Гермиона подняла палочку и направила ее на Волдеморта.
Он замолчал, посмотрел на нее и издал громкий, высокий, холодный смех.
Она опустила руку на несколько сантиметров, пока он отвлекся, и крикнула:
— Аларте аскандаре! — палочка была направлена на змею, которая тут же взлетела на шесть метров в воздух и отлетела от Волдеморта.
Она нетерпеливо следила за тем, как Невилл покрепче перехватил меч. Большое тело Нагайны с глухим стуком приземлилось на лесную поляну, подняв пыль, в этот момент он поднял меч. Молодой гриффиндорец, сын древнего и благородного дома Лонгботтомов, обезглавил последний крестраж.
Рот Волдеморта раскрылся в яростном крике, его палочка все еще была нацелена на Гермиону.
Она закрыла глаза.
Она могла это сделать.
Она была готова.
— Авада кедавра!
— Экспеллиармус! — закричал знакомый голос одновременно с Волдемортом, и Гермиона открыла глаза, увидев Гарри, стоящего на коленях перед ней.
Гром был подобен пушечному выстрелу, золотое пламя взвилось в самом центре круга, по которому двигались два волшебника, — это столкнулись их заклятия. Зеленая вспышка Волдеморта слилась с обезоруживающим заклинанием Гарри. Палочка взмыла ввысь, черная на фоне рассвета, мягко пробивающегося сквозь ветви деревьев.
Гарри, тренированный ловец, поймал палочку свободной рукой — и в тот же миг Волдеморт упал навзничь, раскинув руки, и его красные глаза с узкими зрачками закатились. На земле лежали смертные останки Тома Риддла — слабое, сморщенное тело, безоружные белые руки, пустое, отстутствующее выражение на змеином лице. Волдеморт погиб, убитый собственным обратившимся вспять заклятием, а Гарри стоял с двумя палочками в руках и глядел на опустевшую оболочку своего врага.
Какое-то мгновение вокруг еще стояла тишина, потом Орден и остальные прорвались сквозь деревья, выхватив палочки и нацелившись на Пожирателей смерти, большинство из которых попытались бежать, но были вовремя оглушены, связаны и заглушены, не успев даже подумать об аппарации.
Гермиона всхлипнула, крепко обнимая Гарри сзади.
— Ты жив!
Он вырвался из ее объятий и раздраженно посмотрел на нее, поскольку она подвергла себя опасности.
— Ты действительно собиралась позволить ему убить тебя?
Рассмеявшись, Гермиона поцеловала его в щеки, не в силах слишком сердиться на него, учитывая, что он был жив и только что победил величайшего Темного волшебника всех времен.
— А почему бы и нет? Ты это сделал!
Челюсть Гарри дернулась, но он, наконец, расплылся в улыбке и крепко обнял ее в ответ, бормоча себе под нос о том, что ей больше никогда не позволят делать такие глупости. Она хотела было возразить, но вскоре почувствовала, как сзади ее обхватили чьи-то руки, и Сириус с Римусом энергично повторили заявление Гарри.
— Гарри, как ты это сделал? — спросил Рон, его тон был полон облегчения, когда он приблизился к фестивалю объятий Гермионы.
— Старшая палочка, — Гарри поднял ее. — В Визжащей хижине Волдеморт убил Снейпа, потому что думал, что Снейп отобрал палочку у Дамблдора. Но палочка не принадлежит тому, кто убил ее хозяина, а тому, кто его обезоружил.
— Малфой, — громко ахнула Гермиона, широко раскрыв глаза.
— Вы про меня? — Драко шагнул на поляну, хмурым взглядом провожая членов Ордена, которые удерживали Пожирателей смерти, казалось, он специально держался ближе к людям, знающим его истинную преданность, чтобы те не допустили его арест.
— Ты обезоружил Дамблдора.
— Да, и что с того, Грейнджер? — он прищурился. — Честно говоря, может ли кто-нибудь из вас когда-нибудь закончить озвучивать мысль?
— Ты владелец Старшей палочки, придурок! — огрызнулась Гермиона.
— Правда? Поттер? — Драко ухмыльнулся и протянул Гарри руку. — Я хотел бы вернуть свою палочку, учитывая, что я, по-видимому, ее хозяин.
Гарри самодовольно ухмыльнулся Малфою, с готовностью протягивая ему палочку из боярышника.
— Спасибо за одолжение, — сказал он, а затем повернулся к Гермионе, когда Драко с легкостью принял свою палочку, рассматривая ее как давно потерянного друга, а не как утешительный приз.
— Я разоружил Малфоя в поместье, — объяснил Гарри Гермионе.
Рон выглядел удивленным.
— Черт возьми.
— Не хотите ли объяснить, что это за игра в мертвеца? — Сириус сузил глаза, угрожая взглядом любому, кто осмелится пошутить над его словами. Никто не произнес ни слова, кроме Гарри, который вынул из мешочка из ишачьей кожи, висящего на шее, обломки своей палочки из остролиста и пера феникса и воспользовался Старшей палочкой для починки. свободный_мир_ранобэ
— О, я умер, — подтвердил Гарри и посмотрел на Сириуса. — И вернулся. Но по сравнению с тобой, я думаю, это уже неактуально.
Несмотря на напряженность момента, Сириус издал громкий лающий смех, и Гарри присоединился к нему, нежно обняв своего крестного за плечи и позволив себе раствориться в этом моменте. Гермиона вздохнула с раздражением и облегчением, разделив улыбку с Римусом.
Волдеморт убит.
Война закончилась.
Все было хорошо… пока.
***
КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ