Глава 142. Плохая идея

Я чувствую тебя во всем, что меня окружает,Сгущая воздух, которым я дышу,Хватаясь за все, что чувствую,Наслаждаясь ощущением заживающего сердца…Flyleaf — All Around Me
31 октября 1998 года
— Это плохая идея, — сказал Сириус Римусу за завтраком, пока Миа мылась в душе, готовясь к новому дню.
Они проспали еще несколько часов после того, как он проснулся и обнаружил, что ведьма целует татуировку оленя у него на спине, что было гораздо полезнее, чем то, что они с Римусом делали, чтобы справиться с назревающим Хэллоуином. Похмелье, атакующее их мозг, пока отрезвляющее зелье готовилось, говорило ярче слов.
— Может, ей это нужно, — предположил Римус, допивая третью чашку кофе.
— Мама говорила пить воду, — Сириус напомнил ему о строгих правилах Дореи касательно похмелья, после чего снова сменил тему: — И да, возможно, ей это нужно, но не думаю, что она готова.
— По факту она уже ходила туда. Разве не ты упоминал, что вы втроем ходили в Годрикову впадину в прошлом году на Рождество?
— А потом попали в засаду Пожирателей смерти. Не самый лучший Сочельник в моей жизни, — хмуро отметил Сириус. — Хотя, с другой стороны, я и вправду убил Долохова, так что это не самое худшее время для меня.
— Наверное, ты прав, — сказал Римус. — Для нее прошло чуть больше месяца. Я знаю, она понимает, они умерли, но эмоционально стоило бы больше времени занять. Гарри справится?
Сириус вспомнил, как его крестник сломался при виде могил своих родителей. Это напомнило, что он слишком давно посещал места упокоения Карлуса и Дореи. Отметив мысленно вернуться к этому позже, он сосредоточился на Гарри.
— Думаю, первое посещение оказалось шоком для него. Он никогда не видел их могилы. С другой стороны, я тоже.
— Ты справишься?
— Обязан, — твердо заявил Сириус. — Я должен быть сильным ради них обоих.
— Уверен, что не хочешь, чтобы я пошел с вами?
Сириус покачал головой.
— Я знаю, тебе не нравится там быть. Ты уже говорил раньше. К тому же через несколько дней полнолуние, и после всего выпитого прошлой ночью тебе следует отдохнуть, пока есть возможность.
Римус хмыкнул.
— После трех чашек кофе не думаю, что получится отдохнуть.
— Тогда отведи ребенка собирать сладости у магглов, — предложил Сириус.
— Тедди шесть месяцев, Сириус. Что ему делать с кучей сладостей?
— К примеру, отдать их своему отцу.
Римус ухмыльнулся.
— Он хороший сын, внимательный мальчик.
***
В отличие от прошлого раза, земля на кладбище Годриковой впадины не была покрыта снегом, но октябрьский холод оставил сверкающую инеем траву, которая хрустела под ногами, когда они медленно приближались к мраморному надгробию. На этот раз Гарри подготовился — он взял с собой букет розовых лилий и подошел к надгробию. В его груди больше не было колющего чувства, вместо этого отозвалась тупая боль, напоминающая ему не о собственных переживаниях, а о страданиях и горе, через которые, как он знал, прошли Римус и Сириус, и через которые сейчас проходит Гермиона. Он должен быть сильным. Сильным ради своей семьи.
Он протянул руку и провел пальцами по выгравированным именам, надеясь, что родители смогут дать ему эту силу.
Джеймс Поттер — Лили Поттер27 марта 1960 — 30 января 1960Умерли 31 октября 1981 года
— «Последний враг же истребится — смерть», — прошептал Гарри, возлагая цветы у могилы своих родителей.
Он обернулся, желая сказать Гермионе и Сириусу, что они могут подойти, предположив, что они дали ему минутку побыть наедине с собой. Однако перед ним не предстала скорбящая пара, ожидающая его. Вместо этого он увидел, как Гермиона согнулась на земле, она стремилась вырваться из хватки Сириуса, отчаянно цепляясь пальцами за траву, по ее лицу текли слезы.
Подобное горе он видел только в день Финальной битвы, когда она подумала, что его убили, и обратила свое страдание в гнев на Волдеморта и попыталась прикончить его.
Выражение ее лица пугало; казалось, она кричала, но не издавала ни звука. Только тогда он заметил палочку Сириуса в руке и сообразил, что крестный наложил на нее заклятие немоты.
— Нам больше не нужны зрители, — голос Сириуса надломился, когда Гарри подбежал к ним и упал на колени перед рыдающей Гермионой.
Она крепко зажмурила глаза, а костяшки ее пальцев побелели, стоило ей впиться ногтями в мерзлую землю, словно через саму траву ей удалось бы вернуть его родителей к жизни. Когда ее тело задрожало, Гарри заметил, что она начала задыхаться, с трудом выпуская каждый глоток воздуха, до этого набранный в легкие, с оглушительным воплем, который, по крайней мере, мог оказаться таким, если бы не заклятие.
Гарри был благодарен Сириусу за то, что тот подумал об этом заранее. Пусть Годрикова впадина была небольшой деревней, если бы его, Гарри, заметили, он бы привлек внимание каждого, осмелившегося посмотреть в их сторону, а сегодня важен не он сам; важны его родители и принесенная ими жертва.
Кроме того, это же касалось Гермионы и того, что, по ее мнению, ей нужно было сделать, но, по мнению Гарри, сейчас все это являлось ошибкой.
Она вырвалась из рук Сириуса и упала в распростертые объятия Гарри. Он чувствовал, как она задыхается, и попытался повернуть ее тело таким образом, чтобы ей было легче дышать. Однако она согнулась еще глубже, сворачиваясь калачиком, пока он гладил ее по волосам и спине успокаивающим жестом, не зная, что еще сделать. Он сталкивался с Пожирателями смерти, василиском, драконами, самим Волдемортом и даже однажды со смертью, но его охватило такое невыносимое чувство беспомощности в попытке утешить свою лучшую подругу.
Гарри надеялся, что у Сириуса найдется план получше, но в тот момент, когда Гермиона вырвалась из кольца его рук, крестный бросился подальше от них и вцепился пальцами в волосы на затылке, согнув локти так, что они почти соприкасались перед ним, и он скрыл лицо, глубоко и прерывисто дыша, заглушая рыдания. В отличие от криков Гермионы, его звуки оказалось легко услышать.
Все же Сириус выпрямился, вытер лицо и только потом повернулся к Гарри и Гермионе, которая все еще всхлипывала, хотя, казалось, ее крики сменились тихим бормотанием. Он направил на нее свою палочку, прошептал:
— Фините, — и к ней вернулся голос.
Гарри прижался щекой к ее макушке, продолжая водить пальцами вверх и вниз по ее спине, пока она продолжала всхлипывать:
— Джейми… Джейми… Джейми…
— Это была плохая идея, — буркнул Сириус. — Прости, котенок… Я должен был настоять на своем и сказать «нет», — его серые глаза подернулись поволокой, он избегал взгляда Гарри.
— М-мне… мне… нужен мой брат…
Сириус вздрогнул и отвел взгляд.
— Гермиона, — прошептал Гарри, — думаю, тебе следует вернуться домой с Сириусом.
Она немедленно отстранилась от него и встала:
— Нет! Я не пойду. Мне… мне нужен мой брат, — повторила она, прежде чем крепко сжала свою палочку и аппарировала.
— Блять! — взорвался Сириус, но слишком поздно, у него не вышло ее остановить. — О, черт. Она может быть где угодно. Что, если ее расщепит? Я отправлю Римусу Патронус!
Гарри нахмурился.
— Я знаю, куда она пошла.
— Что? Куда? Надо идти за ней!
— Я пойду один, — тихо сказал Гарри. — Ты слышал ее. Ей… ей нужен мой папа. Я ближе ей всех. Ей нужен брат, — он прочистил горло и поднялся. — Теперь я ее брат, так что я буду с ней, — Гарри посмотрел на крестного и встретил взгляд, полный тревоги и одобрения. — Как только найду ее, отправлю Патронус, — пообещал он, а затем исчез в вихре.
Несколько мгновений спустя он появился у Хогвартса и миновал железные ворота, отметив, что, хотя защитные чары были установлены, они все еще позволяли ему свободно проходить. Когда он закрыл за собой ворота, к нему подошли Хагрид и Макгонагалл, оба выглядели обеспокоенными.
— Я так понимаю, она здесь?
— Все в порядке, Гарри? Она пронеслась мимо нас и выглядела расстроеной. Я пытался пригласить ее выпить чай, но она сразу убежала в лес, — сказал Хагрид, в его глазах плескалось неподдельное волнение. — Мы как раз собирались пойти за ней.
Гарри нахмурился и перевел взгляд с Хагрида на директора.
— Мы ходили в Годрикову впадину, — оба — и полувеликан, и ведьма, — тут же кивнули в понимании. — Мне правда жаль, профессор… э-э, директор.
Макгонагалл покачала головой.
— Тут ничего не поделаешь. Когда-нибудь ей пришлось бы горевать, а горе — штука не из приятных. И все же, есть ли причина, по которой, как вы считаете, она отправилась в Запретный лес?
Кивнув, но промолчав, Гарри знал, что он поделился этой информацией с большим количеством людей, чем следовало, он рассказал о Воскресающем камне и о том, что выбросил его посреди леса.
— Она что-то ищет.
— Тогда я надеюсь, она найдет это.
Тяжелый вздох, Гарри повернулся и пошел к деревьям, прошептав под нос:
— Не найдет.
Медленно, вымеряя каждый шаг, Гарри принялся ходить по лесу, где он — технически — умер, он обводил взглядом пейзаж, освещенный лучами послеполуденного солнца, которые пробивались сквозь ветви деревьев. Запретный лес хранил в себе так много воспоминаний о нем. Он мельком отметил место, куда, будучи первокурсниками, его самого и его друзей, а заодно Малфоя, приволок Хагрид на отработку.
ifreedom — В лес? — переспросил потрясенный Малфой. — Но туда нельзя ходить ночью! Там опасно. Я слышал, там даже оборотни водятся.
Воспоминание заставило Гарри фыркнуть, когда перед глазами всплыло перепуганное лицо Драко. Драко, который теперь, по словам Гермионы, был членом семьи. Гарри не думал, что доживет до того дня, когда они с Малфоем станут друзьями, не говоря уже о семье. С другой стороны, он и не думал, что доживет до своего семнадцатилетия.
— Ты был таким молодцом, — его мама подошла к нему.
Он шел в лес умирать. Ради спасения всех. И он знал, у него не так много времени в запасе, ведь ему пришлось оглушить Сириуса, чтобы незаметно выбраться. Гарри понимал, как только его крестный очнется, ему придется столкнуться со всем Орденом, который придет в лес с намерением помешать ему сделать то, что нужно сделать.
Он смотрел на свое зеркальное отражение, которым, как ему известно, являлся его отец.
Гарри всегда знал, что его родители погибли молодыми, но, встретившись с ними лицом к лицу, их образ только сильнее напомнил о его скорой неминуемой смерти. Ему всего семнадцать, но вскоре он должен умереть от рук человека, убившего обоих его родителей, — те были ненамного моложе, чем он сейчас.
— Ты почти у цели, сынок, — его отец улыбался. — Мы так гордимся тобой.
— Мне страшно, — сказал Гарри. — Это больно?
— Умирать? — спросила его мать. — Нет, нисколько, милый. Не бойся. Мы рядом с тобой.
— Мне так жаль. Я не хотел, чтобы вы умерли из-за меня…
— Все потому, что мы сделали выбор, сынок, — настаивал его отец. — Жизнь — это не судьба. Все зависит от выбора. Мы решили сражаться. Единственное, чего мы точно не выбирали, — это защиту тебя, потому что мы считали это естественным. Для нас так же естественно, как и для тебя, защищать тех, кого мы любим.
Гарри попытался собраться с духом.
— Джинни, Сириус, Рон и Гермиона.
Его отец широко улыбнулся.
— Вы будете со мной? — спросил Гарри.
— До самого конца.
— Гермиона! — Гарри окликнул ее, когда начал брести в сторону поляны, где состоялась финальная битва, где Волдеморт сразил его смертельным проклятием, уничтожив крестраж внутри него и, в конечном счете, определив судьбу каждого. В месте, где пытали Сириуса и Римуса, где Невилл убил Нагайну и где Гермиона пыталась пожертвовать собой.
— Гарри Поттер.
Действуя инстинктивно, Гарри обнажил палочку и обернулся, наткнувшись взглядом на знакомое лицо, после чего убрал древко с извиняющейся улыбкой.
— Флоренц. Выглядите… неплохо, — его глаза скользнули по боку кентавра, который был ранен в битве. — Не ожидал встретить вас в лесу.
Пегий кентавр шагнул вперед, его длинные белокурые волосы были заплетены в косу и перекинуты на бок.
— Пока замок восстанавливают, я присоединился к своей колонии и еще не решил, возвращаться в школу или нет.
— А планеты и звезды не сказали вам, что произойдет? — поерничал с кривой усмешкой Гарри, но в ответ на него лишь молча уставились, взгляд не выражал ни обиды, ни удивления, но все же молодой человек почувствовал себя виноватым. — Простите. Эм-м… Вы не видели Гермиону?
Кентавр каштановой масти подскочил к Флоренцу со спины, его рыжий хвост развевался позади него.
— Плачущий человек? Она сглупила, когда вошла в этот лес в одиночку.
— Ронан, — Флоренц обернулся, чтобы посмотреть на своего собрата. — Если ты помнишь, она гораздо сильнее, чем кажется.
Ронан на мгновение закатил глаза, но затем склонил голову в нежелательном согласии.
— Да, она нам тогда приволокла мерзкую ведьму, — он нахмурился, пока говорил об Амбридж. — Жаль, мы ее отпустили.
— Согласен, — сказал Гарри.
— Где ты видел эту девушку? — спросил Флоренц.
Ронан указал на пространство между деревьями, крепко сжимая арбалет в руке, как будто тот был продолжением его руки.
— Да вон там. Ей не следует так вопить. Не все существа в лесу так хорошо понимают причины ее пребывания здесь, как мы.
— И какова ее причина? — задал вопрос Гарри.
— Исцеление, — ответил Ронан.
Гарри нахмурился, а затем кивнул.
— Большое вам спасибо.
— Прощай, Гарри Поттер, — и Ронан пошел в противоположном направлении.
Флоренц задержался.
— Скажи своей подруге, она найдет ответы не в прошлом, а в будущем.
— Я передам. Спасибо.
Гарри пробирался через деревья, ровно в том месте, на которое ему указал Ронан, и вскоре все стало казаться очень знакомым. Он услышал крики Гермионы где-то впереди, — ее слова, словно удар кинжалом, пронзили его сердце.
— Акцио, Воскресающий камень! Акцио, Воскресающий камень!
Она обходила поляну, наугад направляя свою палочку, пытаясь вызвать Воскресающий камень, который, как ему известно, к ней не призовется. Слезы текли по ее щекам, теперь уже темным от грязи. Ее волосы растрепались настолько сильно, что напомнили о временах их юности. Резко развернувшись, чтобы метнуть палочкой в другую сторону, она поскользнулась и рухнула на колени. Даже не потрудившись отряхнуться или проверить, не пострадала ли, она поднялась и возобновила свои поиски.
— Гермиона?
— Акцио… акцио… Я не могу… — ее ноги подкосились, она упала на землю, закрыв лицо руками. — Я не могу здесь жить. Я хочу вернуться. Я должна была что-то сделать.
Гарри бросился к ней и быстро заключил в объятия.
— Гермиона, мы уже говорили об этом, — сказал он, прижимаясь своим лбом к ее лбу.
— Я хочу вернуть его. Мне нужен… — она делала короткие глотки воздуха, изо всех сил стараясь дышать. — Мне нужен мой брат.
— Разве не я твой брат?
Гермиона слегка улыбнулась и кивнула, но затем продолжила плакать.
Его палочка зажата в одной руке, другая сжата в кулак, он пытался пошевелиться, пока шептал:
— Я не знаю, как тебе помочь.
— Неправда, сынок, — раздался голос у него за спиной.
Повернувшись, Гарри посмотрел вверх и увидел своего отца, тот глядел на него сверху, в глазах его плескалась боль, когда он сосредоточил взгляд на Гермионе. Гарри с трудом сглотнул, взглянул на свою руку, раскрывая ладонь и являя Воскресающий камень, который он скрывал ото всех.
— Ты держался за него так долго не просто так, — сказал Джеймс. — По какой-то причине ты солгал, что выбросил его. Все нормально. Ей это нужно, и тогда вы оба сможете отпустить.
Признав слова отца, Гарри потянулся к руке Гермионы, чтобы вложить камень в ее ладонь.
Она удивленно подняла глаза.
— Гарри?
Он нервно сглотнул.
— Я… я сохранил камень. Прости, но я… я был слаб и не мог так просто с ним расстаться. Но думаю, пришло время отпустить, Гермиона. У меня есть семья. Ты — моя семья. Ты, Джинни, Сириус, Римус, Тонкс, Тедди, Рон… и, очевидно, Малфой, — добавил он слегка раздраженно. — У меня есть семья, и мне нужно отпустить тех, кого я потерял, — он повертел Воскресающий камень в ее руке. — Думаю, тебе тоже нужно отпустить.
Глаза Гермионы расширились, когда она подняла взгляд и увидела Джеймса, стоящего рядом с Гарри.
— Джейми?
Джеймс криво улыбнулся ей и опустился перед ней на колени.
— Эй, сестренка. Чего такое лицо мокрое?
Она разразилась новым приступом рыданий.
— Джейми, мне так жаль!
Он протянул руку, словно хотел утереть ее слезы, но его рука так и не коснулась ее лица.
— Знаю, но не стоит извиняться.
Она покачала головой.
— Я позволила тебе умереть. Я не рассказывала тебе о Питере…
Закатив глаза, Джеймс провел рукой по своим растрепанным черным волосам.
— Все ты рассказывала. По-своему, и никто из нас не слушал. Мы упрямились, точно так же, как ты сейчас.
Гарри мягко улыбнулся, когда Гермиона раздраженно надула губки.
— Я не…
Джеймс рассмеялся, увидев выражение ее лица, и просто улыбнулся ей сверху вниз.
— Миа, любимая, ты должна жить. У тебя так хорошо получалось с Сириусом. Тебе становится лучше. Не позволяй одному глупому дню в году разрушить все.
— Но я позволила тебе умереть.
— И спасла моего сына, — он перевел взгляд на Гарри, который вперил глаза в землю, будучи не привыкшим к родительской оценке. — Столько раз, что я даже сосчитать не могу. Я охотно умер бы еще тысячью смертями, если бы это означало, что он жив.
Прочистив горло, Гарри медленно вдохнул, пытаясь сосредоточиться. Бесполезно останавливать слезы Гермионы, если он сам им поддастся. То ли ради нее, то ли ради себя — он не был уверен — Гарри взял ее за руку и нежно сжал, после чего снова посмотрел на своего отца.
— Я могла бы спасти вас всех, — возразила Гермиона. — Я смогла бы все исправить.
Джеймс покачал головой.
— Нет. Не смогла бы.
— Ты этого не знаешь.
— Знаю. Я мертв. Я в загробной жизни, а это значит, что я знаю больше тебя, — самодовольно сказал Джеймс, очень похожий на Сириуса. Затем фальшивым, полным мистики голосом, который напоминал профессора Трелони, когда та напивалась хересом, он сказал: — Я знаю все секреты жизни.
Гермиона наконец выдавила из себя улыбку.
— Ладно, — она шмыгнула носом. — Раз уж ты такой умный и все знаешь, то где я спрятала твою коллекцию журналов «Playwizard» на шестом курсе?
— Это была ты? Я думал, Сириус их украл! — Джеймс ощетинился, а затем опустил взгляд и увидел, что Гарри смотрит на него широко раскрытыми глазами. Джеймс нервно откашлялся и почесал затылок. — То есть… ну, в общем… — он повернулся и посмотрел на Гермиону в поисках помощи.
— Ну нет уж, — она лукаво улыбнулась, вытирая глаза. — Отлично справляешься, Джейми. Сам себя выкапывай из этой ямы.
Джеймс посмотрел на Гарри сверху вниз.
— Э-э, сынок…
Гарри покачал головой.
— Сириус уже рассказывал мне об этом. Я больше не хочу об этом слышать.
Джеймс вздохнул с облегчением и снова обратил свое внимание на Гермиону, которая перестала улыбаться.
— Миа, ты сделала выбор, и он оказался правильным. Все ведь дело в выборе, да? Вы с Сириусом так долго боролись друг с другом, потому что считали, что у вас отняли выбор, но он был. И вы выбрали друг друга. Это никакая не судьба. Каждый из нас сделал выбор на войне. Я выбрал свою судьбу в тот момент, когда вступил в Орден. Все мы.
Она посмотрела вниз.
— Как ты вообще можешь?..
— Мне не за что тебя прощать, — сказал он, обрывая ее. — Ты сдержала свое обещание, Миа. Ты была рядом с Гарри, и я не мог желать большего. На самом деле, я все же хотел бы попросить о многом. Я хочу, чтобы ты двигалась дальше. Я хочу, чтобы Римус перестал жалеть себя, — он повернулся и окинул Гарри суровым взглядом. — То же самое касается и тебя, сынок, — заявил он, прежде чем снова обратился к Гермионе. — Я хочу, чтобы вы с Сириусом были счастливы. Избавились от всего этого гнева. Я хочу, чтобы ты научилась прощать Дамблдора, Снейпа… и Питера.
После услышанной просьбы Гермиона нахмурилась. Гарри понимал, почему у нее такая реакция, но выражение лица его отца не располагало к спорам. Гарри и сам подумал о Петтигрю и задался вопросом, простил ли он этого человека. Он знал, что ему жалко его, особенно после смерти.
— Сделай это, — настаивал Джеймс. — Война окончена. Даруй всем нам покой.
— Я скучаю по тебе, Джейми, — Гермиона встала.
— Я тоже скучал, Миа. Не говори Сириусу, но ты всегда была моей лучшей подругой, — затем Джеймс обратил внимание на ее руку, заметив кольцо. — Смотрю, этот придурок наконец-то отдал тебе кольцо бабушки Блэк. Он сказал, что это его идея, да? Гребанный лжец. Я несколько часов искал эту штуку.
Гермиона рассмеялась.
— Значит, ты благославляешь меня?
Джеймс пожал плечами, ухмыляясь и засовывая руки в карманы своей мантии.
— Ну, лично я считаю, ты можешь добиться гораздо большего, чем этот придурок. Ты ведь знаешь, что теперь он достаточно взрослый и годится тебе в отцы, да?
Она закатила глаза.
— Очень смешно.
— Ну романтика-то была? Разумеется, ему не превзойти мое предложение. Рождественские огни и хорошо отрепетированная речь.
— Он сделал предложение, пока мы ели китайскую еду навынос.
Джеймс фыркнул.
— Какой идиот.
— Мне понравилось.
— Ну, разумеется.
— Джейми… как мне справиться без тебя и Лили, — прошептала Гермиона, глядя на свое кольцо. — Я выйду замуж и продолжу жить своей жизнью, а тебя не будет рядом.
— О чем ты говоришь? — недоверчиво спросил Джеймс, одобрительно улыбаясь, когда Гарри снова взял ее за руку. — Мы и так рядом.
***
В большой кухне дома номер двенадцать за столом сидел Сириус, он все прислушивался к звукам, пытаясь уловить рев камина или треск аппарации, которое сообщило бы ему, что Гарри и Миа в порядке. Римус и Тонкс сидели рядом с ним, кузина держала его за руку, а ее муж осушал стакан огневиски, находясь напротив него.
Римус налил еще одну порцию и протянул Сириусу, тот лишь покачал головой, отказываясь от предложения.
— Готово, — объявила Джинни, входя в комнату с Тедди на руках. Мальчика одели в маленький хэллоуинский костюм, созданный совместными усилиями Луны и Молли и напоминавший льва. — Что-нибудь слышно?
Еще до того, как хоть кто-то успел ответить, в окно влетел серебристый олень, он посмотрел на него и заговорил голосом Гарри: «Я нашел ее. Все хорошо. Вернемся домой через несколько часов. Есть несколько дел».
Сириус испустил глубокий вздох облегчения.
Римус смотрел, как олень исчезает.
— Это только мне кажется, или Патронус Гарри все еще вроде как?..
— Пугает? — Сириус кивнул. — Немного.
— Ну, раз уж Поттеры в порядке, — Тонкс встала, — пора выбраться из этого унылого дома и отпраздновать так, будто мы магглы и собираем сладости у незнакомцев. Это же никак не навредит, да?
Сириус покачал головой.
— Вы идите. Я подожду Гарри и Мию.
Словно его слова приманили ее, серебристая лисица проследила тот же путь, какой прошел через окно олень. Лисица запрыгнула на стол и остановилась прямо перед лицом Сириуса, а затем голосом Мии сообщила: «Дуй из дома. Если я приду домой, а ты снова напьешься, я расскажу Гарри про твой первый поцелуй».
Сириус поспешно вскочил и схватил свою кожаную куртку.
— Вы слышали ведьму, сматываемся.
***
На другом конце города, в маггловской части Лондона, Гарри откинулся на спинку кушетки, он съежился, когда его пронзила боль. Миа, сидя рядом с ним, лишь закатила глаза от драматизма на его лице.
— О, да не преувеличивай, — она украдкой поглядывала, как маггловский татуировщик наносит последние штрихи на плечо Гарри. — Выглядит здорово! Почти так же красиво, как у меня.
Гарри рассмеялся и вздохнул с облегчением, когда художник вытер излишки влажным бумажным полотенцем. Он встал, принялся рассматривать свою новую татуировку в зеркале.
— Я все же думаю, мое смотрится лучше. Твоя такая… девчачья. Девиз дома должен быть, не знаю, мужественным.
Миа рассмеялась, рассматривая их одинаковые татуировки, отличающиеся только шрифтом. Она положила голову на плечо Гарри и улыбнулась их отражению.
— Мужество и мастерство.
Гарри кивнул, обнял ее одной рукой и наклонился, чтобы поцеловать в макушку.
— Мужество и мастерство.