Глава 144. Предшественник

Так решено на небесах,Это написано на шрамах наших сердец.Мы не сломлены,Лишь погнулись, и мы можем снова научиться любить.Pink — Just Give Me a Reason
15 января 1999 года
Раз уж каждый во время каникул ехал домой, площадь Гриммо оказалась забита людьми, что нисколько не беспокоило постоянных жителей. Однако это создало небольшую проблему, когда взошла полная луна. Вместо того, чтобы отправлять всех в Нору — где им, несомненно, пришлось бы потесниться, а неженатым парам расселиться по комнатам по приказу Молли, — Римус, Сириус и Миа решили перебраться в Берлогу на время полнолуния, оставив свою семью и друзей в безопасном доме номер двенадцать.
Вопросы безопасности всегда волновали Римуса, и на то были веские причины. Несмотря на принятое волчье противоядие и прочие предпринятые меры предосторожности, ночью дверь в подвал Берлоги распахнулась, тем самым позволив Лунатику выбежать в лес за коттеджем — зов дикой природы был настолько силен, что противиться ему не было сил.
Бродяга и Лисица внимательно следили за ним, чтобы быть уверенными, что он не рискнет выйти за пределы барьеров, но идея загнать его обратно в подвал в лучшем случае звучала нереалистично, в худшем — совершенно безумно. На следующее утро он проснулся в тени дерева, а не в окружении цементных стен, отчего начал паниковать.
Вместо того чтобы починить дверь (и еще кучу потрепанных вещей) в старом коттедже Люпинов Миа и Сириус убедили Римуса в том, что пришло время похоронить прошлое. Как только все вещи оказались снаружи маленького дома, стая собралась вместе и сровняла старое здание с землей.
— Ты переедешь на площадь Гриммо, — радостно настоял Сириус.
— И мы построим для тебя новый дом, — добавила Миа.
Римус спорил и пререкался с ними из-за их вынужденной «благотворительности». Миа назвала его очаровательным, к большому его раздражению. И все же ему пришлось уступить, когда она настояла, что если он не возьмет ее деньги — те самые, которые хранились в банке и были положены туда перед ее исчезновением в 1979 году, — то она откроет счет в Гринготтсе на имя Тедди, переведет мальчику все свои галлеоны и построит новый дом только для него одного. Римус и Тонкс смогут туда наведаться, только когда Тедди позволит.
Римус согласился принять деньги и новый дом, считая все это платой за то, что ему приходилось нянчиться с Сириусом в ее отсутствие в течение последних нескольких лет.
***
Даже несмотря на то, что Гарри казался грустным из-за отъезда Джинни в Хогвартс, площадь Гриммо никогда еще не была настолько наполнена счастьем с практически полной стаей под одной крышей. Тонкс и Гарри вместе работали в Отделе магического правопорядка, что даровало всем чувство спокойствия, ведь они знали — рядом с ними находился кто-то, на кого можно положиться. Римус приступил к работе над книгой об оборотнях, к написанию которой многие года подталкивали его Сириус и Миа, к тому же Блэк превратил старый кабинет своего отца в личный, чтобы его друг мог писать в тишине и спокойствии.
Когда у них появлялась свободная минутка, Сириус, Миа и Гарри — без Римуса, у которого не было времени обижаться из-за того, что его не позвали — навещали Алису и Фрэнка в больнице святого Мунго. Медленно, но верно пара приближалась к полному выздоровлению, их даже перевели из палаты Януса Тики во временную реабилитационную зону на этаже для поверженных недугом от заклятия.
Фрэнк все еще с трудом мог говорить и ходить без посторонней помощи, но в других областях у него были значительные улучшения. Алиса полностью восстановила свою речь, хотя иногда у нее случались кратковременные провалы в памяти. Желая выразить свою признательность, Невилл подарил Мии столько новых растений, что она с легкостью засадила весь сад на заднем дворе, не забывая и про волшебные травы.
Всякий раз, когда Драко хотелось стащить у Сириуса спиртное, он наведывался на площадь Гриммо, но быстро пришел к осознанию, что о своем визите стоит предупреждать заблаговременно, когда однажды днем он впервые наткнулся на Сириуса и Мию, окрестивших лестницу.
— Почему девиз твоего дома вытатуирован на заднице? — завопил Драко, прикрывая глаза.
— Потому что мне показалось оскорбительным писать их на моем… — начал Сириус и рассмеялся, когда Миа прикрыла ему рот.
— Стоит ли мне вообще спрашивать, почему ты в хогвартской форме? — спросил Драко Сириуса, все еще не открывая глаз.
Сириус в ответ перекинул хихикающую Мию через плечо и унес ее в их комнату.
Многие могли бы посочувствовать Драко, который умолял о забвении. Позже Гарри усадил Сириуса и Мию за стол и настоял на том, что кухня, столовая и другие места, предполагающие прием пищи, были зоной, свободной от секса. Сириус надулся, Миа рассмеялась, затем они вдвоем ушли в свою спальню и два дня не выходили оттуда, разве что за едой.
***
— Сириус! — Миа поднималась по лестнице. — Спускайся. Мне нужна твоя помощь кое в чем!
Мощным движением Сириус миновал лестницу, перепрыгивая через две ступеньки за раз, он спрыгнул на лестничную площадку с энергией подростка и улыбкой на лице, когда оставил ей приветственный поцелуй.
— Где ты была? Я проснулся, а тебя уже и след простыл. Паршивое вышло пробуждение, я бы хотел не повторять, — уверял он, зарываясь носом в ее волосы.
— Мерзкое, прогнившее пятно на моем доме… возлежал с предателями крови и грязнокровками!
— Кто занавески раздвинул и помочился на раму этим утром? — рыча, Сириус запрокинул голову и увидел портрет своей матери, которая смотрела на него с явным неодобрением.
— Я, — сказала Миа. — Ну, я про занавески, а не… неважно. Мне стало скучно, и я решила показать Вальбурге свое обручальное кольцо, — она лукаво улыбнулась картине.
— Понравилось ли моей дражайшей матушке? — Сириус криво усмехнулся.
— Она поведала несколько очень красочных вещей о моей родословной, — Миа хмыкнула. — Потом сказала, что у меня короткая юбка, и я выгляжу как шлюха.
— И что ты ответила на это, любовь моя? — Сириус потянулся к подолу ее юбки и ухмыльнулся, когда его пальцы прошлись по бедру Мии.
— Подожгла ее картину, — сладко ответила Миа. — Неоднократно. По всей видимости, прилипающие чары не только держат портрет на месте, но и предохраняют от необратимых повреждений. Тем не менее, только потому, что огонь не уничтожил ее полностью, не значит, что она не может кричать.
— Ты подожгла мою мать? — Сириус одарил Мию пылким взглядом, прежде чем прижал ее бедро к своему, потираясь своей внезапно возникшей эрекцией. — Продолжай в том же духе, и тебе придется тушить еще один пожар.
Миа скривила губы и откинула голову назад, смеясь.
— Ужасная фраза. Но придержи эту мысль. Я с утра ходила к аптекарю, — она полезла рукой в свою сумочку и достала баночку с ярко-красными овальными яйцами.
Баночка оказалась в руках Сириуса, он принялся осматривать ее.
— Попробуешь угадать содержимое?
Сириус оскорбленно хмыкнул.
— Замечу, что на продвинутом курсе зельеварения я сидел рядом с тобой и Лили. Яйца эшвиндера. Амортенцию собралась варить? — он ухмыльнулся, прежде чем произнес хриплым от возбуждения голосом: — Должен сказать, котенок, в этом нет необходимости. Дай мне любовное зелье, и я, скорее всего, сойду с ума и сломаю твое милое маленькое тело, — коснувшись губами ее подбородка, он скользнул руками вверх по талии и задумчиво посмотрел на нее. — Хотя мне интересно, как пахнет твое зелье.
Она многозначительно улыбнулась ему.
— Свежескошенная трава, пергамент и кожа. С в о б о д н ы й м и р р а н о б э
— Звучит знакомо. Мне нравится кожа. Я бы хотел взять кожаные ремни и привязать тебя к этой стене, — сказал он и поднял ее, прижимая к стене и припечатывая запястья над головой, его язык заскользил по ее шее, пока она не сломалась и не захныкала. Он усмехнулся, касаясь кожи девушки, и со стоном подался телом к ней.
— А чем пахнет твое? — спросила она его, застонав.
— Огневиски, — прошептал он ей на ухо. — Мед. И клубника.
— Лжец.
Он рассмеялся и прикусил мочку ее уха.
— Пахнет садами за поместьем Поттеров. Что еще? Старыми книгами. Однако я не соврал насчет огневиски, — он облизнул ее горло, игнорируя предвзятые оскорбления, которые Вальбурга бросала в их адрес со своего портрета.
— Как бы мне ни хотелось продолжить… — выдохнула Миа, когда его рука обхватила ее грудь, а подушечка большого пальца погладила сосок. — Я не стану заниматься сексом на глазах у твоей матери. Это уже слишком, но давай признаем, что мы на многое закрывали глаза до сих пор.
Сириус опустил ее.
— Тогда в спальню?
Миа ухмыльнулась и забрала у него яйца эшвиндера.
— Вообще-то, я бы предпочла прямо здесь, — она подошла к портрету Вальбурги, остановилась перед ним и выложила замороженные яйца на верхнюю часть рамы. — Сириус, ты готов попрощаться со своей матерью?
Вперив в нее взгляд, он выглядел неуверенным в том, что она собирается сделать, неясно, что обещают ее глаза и слова, но в нем проснулся маленький мальчик, впервые пришедший на Чемпионат мира по квиддичу с искорками в глазах и надеждой в сердце.
— Не к чему прощания. Старая сука может проваливать, мне все равно.
— Хорошо, — и Миа направила палочку на картину. — Инсендио!
Первым огню поддался нижний край рамы, Вальбурга выкрикивала непристойности в адрес Мии из-за разгорающегося пламени и дыма, которые тушились фильтрующими чарами. Когда огонь добрался до верхней части рамы, нижняя начала восстанавливаться сама по себе, как и предполагалось заклинанием. Однако от высокой температуры яйца эшвиндера разморозились, потрескались и подожгли картину в том месте, где она соприкасалась со стеной. Это не совсем Адский огонь, но все же пламя достаточно сильное, чтобы оторвать портрет от стены.
Картина с громким стуком упала на пол.
Миа взметнула волшебной палочкой и громким «Эванеско!» уничтожила шипящие яйца и потушила пламя, которое они разожгли.
На стене остался след от огня, но его легко можно перекрыть краской.
Упавший портрет и пустое место на стене привлекли внимание Сириуса, после чего он медленно повернулся к ведьме с открытым ртом.
— Выходи за меня.
Миа рассмеялась.
— Мы уже помолвлены, идиот.
— Этого мало, — упорствовал он и притянул к себе. — Тебе нужно больше. Хочешь кольцо побольше? Я куплю тебе. Куплю десять колец! — он закружил ее, при этом сделал несколько шагов вперед и наступил своими сапогами из драконьей кожи прямо на пылающее лицо матери. Он крепко поцеловал Мию, погрузился языком в ее рот и коснулся ее губ голодным и нуждающимся движением. В конце концов, он отстранился и прижался своим лбом к ее лбу. — Бриллианты хочешь? Рубины?
— Изумруды? — предложила она с лукавой улыбкой.
— Прекрасно, — и прижался губами к ее губам. Миа хихикнула, прильнула к нему своим телом, запустила пальцы в его волосы, тем самым вызвав урчание в его груди.
Сойдя с картины, он пнул ту ногой, так что Вальбурга оказалась лицом к полу, и ни одному из них не пришлось смотреть на нее из-за доносящихся воплей. Движением бедер Сириус задал Мии вопрос, на который она ответила протяжным стоном.
— О, котенок. Я отчаянно хочу вознаградить тебя за то, что ты только что сделала, ты даже представить себе не можешь, насколько сильно, — признался он, прижимаясь к ней своим твердым телом и бедрами, обтянутыми джинсовой тканью.
— Вознаградить? Не думаю, что я должна получить награду.
— Почему, милая?
— Я чуть не подожгла дом, — она указала на почерневшую стену позади него. — Ужасно опасно. Мне… мне определенно следует преподать урок.
Сириус застонал.
— Теперь я на распутье.
— Почему? — Миа подалась к нему бедрами, крепко обхватила ногами его талию и схватилась за перила над собой, чтобы удержаться в вертикальном положении.
Он закрыл глаза и прикусил нижнюю губу, когда она приникла к нему.
— Я должен наказать тебя за то, что ты чуть не подожгла дом, — он застонал, когда она провела ногтями одной руки по его груди. — Но и вознаградить хочу за то, что ты сняла мою мать со стены и за то, что ты чуть не подожгла этот чертов дом.
Миа рассмеялась.
Ухмылка расцвела на лице Сириуса, он просунул руку между их телами, медленно задирая юбку вверх по бедрам, пока не коснулся пальцами ее между ног. Когда он дошел до нужного места и почувствовал явное тепло, его глаза расширились.
— Котенок? Кажется, тебе чего-то не хватает.
Она самодовольно улыбнулась, ее янтарные глаза сверкнули.
— К аптекарю-то ты ходила в трусиках?
Миа закатила глаза.
— Ты не настолько сильно развратил меня, Сириус Блэк, — отметила она со смешком, который сменился всхлипом, когда он скользнул двумя пальцами внутрь нее.
С особым удовольствием Сириус следил за выражением ее лица, продолжая прикасаться к ней; на его лице растянулась безумная ухмылка, стоило ей ахнуть после того, как он провел большим пальцем по ее клитору.
— Наслаждаешься, да, котенок? — он прошептал ей на ухо: — Такая влажная и для меня. Как долго ты планировала это очень специфическое соблазнение?
— Годами, — она всхлипнула и прислонилась спиной к стене, когда он задел чувствительное местечко внутри нее. — О, черт… Сириус, вот так! Да, так!
По его пальцам прошлась волна напряжения, которая охватила ее тело, вот только он оскалился и убрал от нее руку, оставляя ее опустошенной и жаждущей. Глаза девушки остановились на его лице, выражение непонимания сменило недавнее необузданное желание.
Она издала хриплый, умоляющий звук.
— Что?..
— Ты хотела наказания. Думаю, отказ в оргазме преподаст тебе хороший урок не играть с огнем, да ведь?
С прищуренными глазами Миа наклонилась вперед, протискивая свою руку между их телами, она скользнула в его потертые джинсы и обхватила пальцами член.
Тяжело сглотнув, он попытался сохранить свою решимость, но та тут же рухнула, когда она сжала его, и вскоре Сириус уже с силой прижимал ее к стене, одной рукой притягивая к себе, а другой расстегивая пряжку, освобождаясь от одежды.
Пока он боролся с джинсами, она потянула его футболку вверх, срывая через голову, уголки губ Мии приподнялись при виде его растрепанных волос после стянутой одежды. Сириус устраивал свой член к ее входу, а она чередовала поцелуи и укусы вдоль его челюсти, прокладывая путь к шее, ей пришлось прерваться, когда он резко вошел в нее, оба на мгновение замерли.
Ощущение нахождения внутри нее приносило одно лишь наслаждение. Ему отчаянно хотелось двигаться, он жаждал трения, желал сорваться в бездну. В то же время ему не хотелось отделяться от нее.
Когда Сириус, наконец, вышел из нее и снова вонзился, на этот раз жестко и глубоко, Миа громко застонала. Он стиснул зубы и зашипел. Она усмехнулась.
— Ты… звучишь как змей.
Громкое рычание сорвалось с уст Сириуса, он снова отстранился и вновь погрузился в нее, одновременно с этим прикусывая шею сбоку, как бы подчеркивая сказанное.
Удовлетворенно застонав, Миа притянула голову Сириуса к себе, поцеловала, касаясь его языка своим и слегка прикусывая нижнюю губу мужчины, прежде чем прошептала:
— Плохой пес.
— Моя, — задыхаясь, произнес он, после чего ускорился и обхватил ее бедра своими большими руками, крепко сжимая кожу, словно отпусти он ее — потеряет самого себя.
— Вся твоя, — вторила она, целуя его в макушку, когда он уткнулся лицом в ложбинку у нее на шее.
Тяжелое дыхание касалось ее кожи, он рычал и покусывал плечо девушки всякий раз, когда ее стенки сжимали его член при каждом толчке, удовольствие нарастало в нем вплоть до дикого желания, разгорающегося в его венах. Он целовал ее шею и поднимался выше, к подбородку, до тех пор, пока их рты не встретились, Сириус облизнул ее нижнюю губу, затягивая ту в рот, нежно посасывая и слегка прикусывая, когда почувствовал, что она начала дрожать в его объятиях.
Миа вскрикнула, ее руки и ноги крепко стиснули его, когда она сильно кончила, дико пульсируя, вторя такту его сердцебиения.
Синхронность их движений, общий жар, безостановочно вибрирующая связь между ними подтолкнули Сириуса к собственному оргазму, и он излился в нее, сконцентрировавшись на том, чтобы его ноги не подкосились, повалив их обоих на пол.
Когда к нему наконец вернулся дар речи, он хохотнул.
— Ты, любовь моя… — он поцеловал ее в висок, медово-каштановые локоны прилипли к ее шее, мокрой от пота. — Станешь следующей леди Блэк.
— Я считаю, это уместно, что я по факту официально устранила своего предшественника, да? — она взглянула на перевернутую картину на полу.
— Даже не напоминай. Моя мать больше не часть стены, и сама мысль об этом вызывает во мне желание трахать тебя до тех пор, пока мы оба не перестанем ясно видеть. Но мой рефрактерный период уже не тот, что двадцать лет назад.
Она мило улыбнулась ему.
— Я не хочу возвращаться на двадцать лет назад, Сириус, я хочу тебя, — пообещала она, доставая из кармана волшебную палочку и целясь себе в живот.
Легкое рычание вырвалось из груди Сириуса при виде древка, и, выхватив его у нее из рук, он швырнул палочку в коридор.
Миа закатила глаза.
Даже зная, что она может наложить чары без помощи палочки, Сириус все равно решил высказать свое мнение таким образом.
Она вздохнула, нежно поцеловав его в губы.
— Скоро, — заверила она. — Еще столько всего нужно сделать. Мне нужно разрушить Министерство, а идея стоять с тошнотой перед Визенгамотом мне не нравится. Сначала женитьба.
***
Празднование удаления портрета Вальбурги пришлось отложить, поскольку площадь Гриммо нуждалась в перестановке. Весь дом поддался массовой панике, в особенности Римус, когда неестественно быстрый Тедди забрался в камин библиотеки в желании последовать за Тонкс на работу.
Римусу все же вовремя удалось поймать Тедди, но сам инцидент заставил его волноваться до конца дня. После долгих заверений Сириус смог убедить друга уложить ребенка спать в его кроватку, дав Римусу возможность принять успокаивающее и прилечь.
Гарри и Сириус отправились за товарами, необходимыми для защиты ребенка, им разрешили самостоятельно пройтись по магазинам, но только после обещания, что они будут придерживаться списка Мии и не станут заходить в другие не указанные в бумажке магазины. Поскольку Римуса свалило действие зелья, Миа осталась дома и присмотрела за Тедди.
Позже Римус принялся кричать во сне, тем самым привлекая внимание Мии. Наложив охранные чары на кроватку Тедди, она поспешила в спальню своего друга и застала его посреди ночного кошмара. С нахмуренным выражением лица она нежно положила руку ему на лоб.
— Римус. Римус, проснись.
Его мягкие зеленые глаза распахнулись, и он хватанул ртом воздух.
— Тедди?
— В полной безопасности, — пообещала Миа. — Ну же, — она взяла его за руку и медленно помогла подняться. Ведя его по коридору, она подтолкнула друга к своей (и Сириуса) комнате, направила к кровати, на которую он тут же рухнул с измученным стоном, занимая половину Сириуса.
На короткое время ей пришлось оставить его одного только для того, чтобы быстро вернуться с зевающим Тедди на руках. Она передала его отцу, который тут же сел, прислонившись к изголовью кровати, и нежно укачивал сына с улыбкой на лице, когда любознательный мальчик крепко заснул, а его бирюзовые волосы стали песочного цвета.
Тем временем, Миа установила мягкие охранные чары по всей комнате, не позволяющие Тедди выползти за дверь или приблизиться к камину в углу, после чего положила свою палочку на прикроватный столик. Она забралась в кровать к Римусу, опустила голову ему на плечо и улыбнулась его ленивому объятию.
Час спустя Сириус и Гарри нашли их в таком положении по возвращении домой. Миа сонно моргнула, заметив, что Гарри испытывал неловкость от этого образа, затем он перевел взгляд на Сириуса, чтобы оценить его реакцию. Когда Сириус лишь улыбнулся, Гарри вовсе смутился.
— Идем, — Сириус указал на кровать, поставил сумки с товарами на большое кресло в углу и прополз по диагонали матраса, он закинул ноги на Римуса, а голову опустил на колени Мии.
Она зевнула, ее пальцы скользнули по его волосам. Она кивком указала Гарри на пустующее место рядом с собой и почувствовала легкость, когда прошлая тяжесть свалилась с ее сердца, ведь он подошел и лег справа от нее.
Несколько часов спустя Миа проснулась посреди ночи от льющегося через окно лунного света. Она посмотрела налево и улыбнулась при виде Тонкс, свернувшейся рядом с Римусом, ее ноги были закинуты на икры Сириуса. Убаюканный Тедди лежал между родителями.
Пальцы Мии с нежностью коснулись волос Сириуса, она улыбнулась, почувствовав, как он издал довольный звук и прижался к ее бедрам.
Вопреки знанию того, что рядом с ней лежал не Джеймс, Миа все же ощутила комфорт и целостность, когда повернула голову и увидела спящего Гарри, одна рука которого была закинута на лицо, а очки криво сидели на носу. Она потянулась за очками, сняла их и левитировала на стол без помощи палочки, ей бы не хотелось, чтобы он случайно нанес себе вред во время сна. Она откинула волосы с его лба и нахмурилась из-за шрама в виде молнии, который все еще вызывал у нее чувство гнева всякий раз, когда она его видела.
Волдеморт мертв, Гарри убил его, но, Мерлин, Миа жалела, что не сделала этого сама. Ее вниманием завладело предплечье Гарри, на котором остался шрам от клинка Хвоста, напоминая о Турнире трех волшебников и воскрешении Темного Лорда. Питер тоже мертв, и у Мии даже не было возможности лично увидеть его смерть.
Она тихо вздохнула, глядя в окно и следя за дорожкой лунного света, который падал на ее руки, голову Сириуса и крошечные пальчики Тедди.
Слабый отблеск света привлек ее внимание, она взглянула на руку Гарри, лунное сияние осветило гладкую текстуру кожи на тыльной стороне, но чуть ниже мягкими серебристо-розовыми буквами выведены слова: «Я не должен лгать».
Внутри созрел знакомый пузырь ярости, из-за которого Миа медленно высвободилась из мешанины стаи, тихо вышла из спальни и спустилась по лестнице, где нашла Меркьюри, отдыхающего в своей клетке.
— Мне нужно, чтобы ты немного попутешествовал, малыш, — сказала она сове, достала перо и пергамент, на котором оставила короткое послание.
Кингсли,Я взываю твой долг жизни.Миа