Глава 151. Скреплены

Мы близко друг к другу независимо от расстояния.Эти слова не могли бы быть более искренними.Наше доверие друг другу вечно,А остальное не важно.Я никогда не открывал себя с этой стороны.Жизнь принадлежит нам, и каждый живет ее по-своему.Все эти слова я не просто говорю,А остальное не важно.Metallica — Nothing Else Matters
21 июня 1999 года
В день своей свадьбы Миа с трудом разлепила уставшие веки, когда свет зари пробился сквозь окна ее старой спальни. Несмотря на то, что Миа и Сириус жили вместе, Молли все же настояла на своем, уверяя, что поместье достаточно большое, и они могут провести хотя бы ночь перед свадьбой порознь «ради традиции». Ни за что бы Миа не догадалась, как чистокровная ведьма так много знала о свадебных традициях магглов. Сириус упрямился, но Миа все же уступила просьбе Молли, не желая ссориться из-за еще одного глупого свадебного вопроса.
В отличие от свадьбы Джеймса и Лили, которая прошла без единой заминки, Мии и Сириусу приходилось биться на протяжении всего планирования своей церемонии. Как только место проведения было выбрано, Молли, чего и следовало ожидать, попыталась перехватить управление остальным. Она ежедневно ругалась с Тилли из-за меню, настаивая на том, чтобы ей разрешили, по крайней мере, испечь торт. Затем она упрашивала Мию взять ее с собой в магазин за платьем, но чуть позже ходила с недовольным лицом, потому что там они встретились с Нарциссой и Лорел, и напоследок невеста отдала предпочтение черному одеянию для ритуала, очень похожее на то, что было у Дореи, вместо пышного белого свадебного платья.
Когда Молли предложила розы и маргаритки для цветочных композиций, Мии в конце концов пришлось настоять на своем.
— Молли, прости, уже почти все распланировано, — сказала она как можно вежливее. — Уверена, Джинни и Дафна будут рады твоей помощи в организации их свадеб.
Легкое чувство вины скреблось в душе из-за того, что она так подставила своих друзей, но Миа готова жить с этим ощущением, пока Молли не навязывается со своими идеями и не рушит то, что распланировала Дорея. Хотя Молли все еще не нравилась идея женитьбы Рональда на чистокровной светской ведьме, ее все же порадовала мысль о другой свадьбе.
Теперь, когда все приготовления закончены и оставалась только сама женитьба, Миа была более чем счастлива скрыться в своей старой спальне и со спокойной душой прилечь до начала суматохи.
К несчастью, у Сириуса, очевидно, и в мыслях не было никакого отдыха, он прокрался в ее спальню и скользнул под одеяло, прижимаясь своим обнаженным телом.
— Ты должен быть в своей комнате, — сказала Миа с ухмылкой, стараясь не двигаться, пока он приподнимал ее бедро и своей твердостью пытался войти в нее сзади.
Это странным образом напомнило ей, что они с Сириусом редко спали порознь, и на то были веские причины.
— Гермиона? — прошептал Римус, когда наткнулся на нее, спящую в коридоре и крепко сжимающую в руке палочку. — Гермиона, ты в порядке?
Она несколько раз моргнула, глядя на него снизу вверх.
— Профессор?
— Гермиона, почему ты сидишь возле спальни Сириуса? — спросил он, просунув голову в приоткрытую дверь, чтобы увидеть своего друга, свернувшегося калачиком на кровати, закинув руку на Живоглота.
— Я услышала шум. Он… он кричал.
— О, прости, Гермиона. Обычно он накладывает заглушающие чары.
— Обычно? — ее глаза расширились. — И часто такое случается?
— Он пробыл в Азкабане двенадцать лет. Сильное воздействие дементоров должно было сделать его либо обезумевшим, либо ослабевшим. Мне неприятно это говорить, но ему повезло, что он выбрался с одними лишь кошмарами и воспоминаниями. Я пытаюсь помочь, когда он мне позволяет, — он оглянулся на спальню и вздохнул. — Он очень упрямый человек.
Улыбнувшись, Миа была рада тому, что Сириус находился с ней в постели, а не где-то подальше от нее, поскольку тогда ему пришлось бы столкнуться с чем-то ужасным, вроде ночного кошмара, напоминающего об Азкабане, особенно в день их свадьбы.
Сириус убрал волосы с ее плеча и оставил поцелуй на коже, затем проложил дорожку к уху, прикусил мочку и прошептал:
— Я когда-нибудь следовал правилам? — он вошел в нее, глубоко и жестко, так, как ей хотелось — всегда хотелось.
С тяжелым дыханием, все еще сонная и не готовая к его действиям, она потянулась назад, чтобы обхватить его сзади за шею. Его правая рука обвилась вокруг ее талии, а левая потянулась к клитору, и она застонала, пока он двигался внутри нее.
Когда его зубы впились в то место, где шея соприкасалась с плечом, она бездумно заскулила, чувствуя себя пасущейся газелью, что попала в лапы могучего льва. Черные волосы коснулись ее кожи, и она улыбнулась, мысленно поправляя саму себя: возможно, в лапы пантеры. В любом случае, его захват зубами показывал ту мощь, которая подавляла любое ее сопротивление, хотя мысль о борьбе даже не приходила ей в голову.
Его левая рука перешла от клитора к бедру, которое служило рычагом для него, и тогда Миа заменила его руку своей. Сначала она дразнила себя и дрожала от всепоглощающего ощущения его тела, а затем протянула руку чуть ниже и коснулась места их соединения, отчего застонала.
— Еще, — сказала она с придыханием. — Сильнее.
Когда он отказался подчиниться, она зарычала.
— Сириус… трахни меня сильнее.
Он тихо засмеялся, и она спиной почувствовала вибрацию от его груди.
— Вот это выражения. Разве ты не должна быть невинной невестой, облаченной в белое, чтобы я позже лишил тебя девственности?
Миа громко рассмеялась.
— Я буду твоей опытной ведьмой, облаченной в черное.
— А ты не всегда такая? — спросил он и, наконец, уступил ее потребностям, быстро и сильно двигая бедрами с тяжелым дыханием, обдавая им ее шею.
Миа вскрикнула, когда он попал в нужную точку.
— Черт возьми… Сириус! Да! Сюда!
Ее тело содрогнулось, а зрение поплыло, когда напряжение ушло и на смену ему пришло удовольствие. Сириус зарычал ей в шею от собственного оргазма, ее тело яростно сдавливало его член.
— Если… — она с трудом переводила дыхание. — Если на моей шее остался засос, Сириус Блэк, я прокляну тебя.
С довольной ухмылкой Сириус выскользнул из ее тела, сквозь зубы раздалось шипение, затем он скатился с кровати и потянулся за своей мантией, прежде чем у нее появилась возможность взглянуть в зеркало.
— Увидимся позже, котенок, — он подмигнул и попытался выйти из комнаты.
По ту сторону двери Миа услышала голос Гарри:
— И это у меня проблемы с заглушающими?
— Понабрался чего нового? — спросил Сириус веселым тоном.
Громкий смех Джинни разнесся по дому, после чего она вытолкнула Сириуса в коридор и заняла его место в дверном проеме.
— Дуйте отсюда. Я должна помочь нашей непорочной невесте, — саркастично произнесла она, — одеться в черное, — рыжая скривила губы и закрыла дверь, фактически выпроваживая двух мужчин. — Фу, Гермиона, здесь пахнет сексом, — и она помахала рукой перед своим лицом. — Ты же знаешь, что тебе не положена интимная связь до окончания церемонии, да?
Миа усмехнулась и вылезла из постели, накинув на себя тонкий красный халат.
— Скажи это несчастному существу, которое прокралось в мою комнату, чтобы осквернить меня утром в день моей свадьбы.
— Уверена, Гарри этим и займется, — Джинни оскалилась. — А теперь тащи свою задницу в ванну. Девчонки скоро прибудут.
В конце концов Луна, Лорел и Алиса направились в ванную Мии, разместились вокруг медной ванны на когтистых лапах, обсуждая предстоящие события дня. Согласно старым традициям, ведьмы были выбраны для того, чтобы искупать невесту и подготовить ее к облачению, которое наденет на нее семья. Пока Джинни ухаживала за волосами Мии, а Лорел — за ее ногтями, Луна наполнила ванну гвоздикой («Она отгоняет негатив и бундящих шицей»), лимонным маслом («Для очищения тела и души») и лепестками нарцисса («Это такой обычай, — настаивала Луна, — для плодородия»).
— Я будто в чашке чая, — посмеиваясь, сказала Миа, и Луна улыбнулась.
Рядом с ними сидела Алиса, она наблюдала за происходящим и делилась старыми историями о Мии и Сириусе. Джинни же рассказала всем, на что они с Гарри чуть не наткнулись этим утром.
— О, ничего нового, — ответила Алиса. — К моменту выпуска из Хогвартса, думаю, каждый гриффиндорец на нашем курсе встречал эту пару. Это стало чуть ли не обрядом посвящения. Честно говоря, не пойму, как Римус жил с вами двумя.
Как только высушила тело полотенцем, Миа поцеловала Алису, Джинни, Лорел и Луну в щеки и сменила их компанию на Нарциссу, Тонкс и Андромеду.
— Почему, — удивилась Нарцисса, выдержав паузу, прежде чем продолжить, — здесь пахнет лимонами и гвоздикой?
Тонкс фыркнула.
— Я полагаю, это для того, чтобы заглушить зловоние Сириуса.
— Тебе Гарри рассказал? — спросила Миа.
— Римус. Твой маленький сумасшедший жених получил хороший нагоняй от Молли, а моему бравому мужу пришлось разнимать их, пока она его не прокляла. Кстати, о заклинаниях, тетя Цисса, ты лучше всех разбираешься в чарах. Убери-ка эту метку у нее на шее.
Нарцисса нахмурилась, глядя на синяк в форме зубов.
— С этим человеком что-то серьезно не так. И, возможно, с тобой тоже, ты ведь потакаешь ему.
Лиф платья Мии был отделан тонким серебром и имел вышивку кроваво-красными нитями. Декольте сидело поразительно низко, но Андромеда добавила удерживающие чары, чтобы все оставалось прикрытым. Вот только метка стаи была выставлена на всеобщее обозрение, как и две татуировки на верхней части тела. Сзади платье имело разрез и обнажало ее кожу, а рукава, тянущиеся от плеч, открывали вид на предплечья Мии и замыкались чуть выше локтя серебряной строчкой, оставляя на виду девиз семейства Поттеров.
— Ты будешь босиком? — спросила Андромеда.
— Конечно, — Миа ответила так, словно сам вопрос оскорбил ее.
Нарцисса гордо улыбнулась.
— Несмотря на статус, который ты приобрела после чистокровного удочерения, люди все равно будут считать тебя магглорожденной. И я считаю, что то, что ты возродишь эти прекрасные устаревшие традиции, принесет миру много пользы, объединив всех, — она накрутила пряди волос Мии на палочку, придала им форму, а затем отпустила, позволяя мягко ниспадать по спине невесты.
— Спасибо, Цисса, — Миа улыбнулась. — Спасибо вам всем за то, что вы здесь.
Раздался тихий стук в дверь.
— Можно войти?
— Если осмелишься, войди, — поддразнила Тонкс.
— Вау, — выдохнул вошедший Римус, он остановился, чтобы поцеловать жену, а затем направился к невесте, окруженной с обеих сторон кузинами. — Миа, ты выглядишь…
Она улыбнулась ему.
— Думаешь, смогу сразить его наповал?
Римус рассмеялся, его глаза были немного затуманены.
— Да, думаю, он наверняка выставит себя дураком при виде тебя.
— Отлично.
— Мы оставим вас наедине, — Тонкс поцеловала Римуса в щеку и крепко обняла Мию, после чего вывела свою мать и тетю через дверь спальни, закрыв ее за собой.
Миа бросилась в его объятия и крепко прижалась к нему.
— Ты все еще моя, — тихо произнес он.
Она чувствовала его дыхание на своей метке стаи. Отстраняясь, Миа хмыкнула, а его глаза блеснули золотом на свету, отражая волка внутри него, что продолжал тянуться к ней. Миа впитала в себя эти собственнические слова и улыбнулась, вспомнив, как впервые услышала это от него.
— Ты тоже моя, знаешь ли. Ты принадлежишь мне. Это как… если бы я был альфой, ты была бы моей бетой.
Миа усмехнулась, успокаиваясь от его слов, ее всегда радовало, когда он упоминал о своем волке без слов самоуничижения.
— А что насчет Сириуса, Джеймса и Питера?
— Они тоже в стае, но ты… я не знаю. Есть ли слово, которое означает родственную душу, но не совсем то же самое?
— Всегда поэт, — глядя на него, Миа просияла. — Ты думаешь о близких по духу.
— Да. Ты моя. Как будто ты мое сердце, но не… моя душа. Есть ли в этом смысл?
— Ты все еще мой, Римус. Мы оба. Стая, — она целомудренно смахнула поцелуем его хмурый взгляд, когда его охватила вина. — О, перестань быть таким магглом, — пошутила она, посмеиваясь, когда он, казалось, обиделся. — Не все поймут, как это действует, Римус. Но, главное, мы понимаем, так же, как и Сириус, и Тонкс, и все, кто важен для нас. Я не собираюсь уходить от тебя, но это нормально — грустить из-за того, что ты отпускаешь меня.
Римус вздохнул с явным облегчением.
— Просто… сегодня ты запечатаешь свою связь души. А это важнее, чем связь стаи.
— Но не менее ценно. Как Сириусу, так и мне, — она знала, что Римус мог чувствовать себя одиноким из-за перспективы потерять их обоих. — Ты разговаривал с ним об этом?
Усмехнувшись, он закатил глаза.
— Я пытался. Твой любящий будущий муж сказал, что если я так сильно ревную, то он будет только счастлив затащить меня в подсобку и показать, как сильно он все еще любит меня. Засранец.
Запрокинув голову, Миа залилась смехом, ей не хотелось волновать друга признанием того, насколько сексуально, по ее мнению, это звучало.
— Я люблю тебя, Римус. Спасибо за все.
Римус поцеловал ее в лоб.
— Никто другой не отведет тебя к алтарю. Ты моя, и только я могу выдать тебя.
Раздался очередной стук в дверь, и на пороге появились Гарри, Рон и Драко. К некоторому удивлению, они вели себя хорошо, что, как она предполагала, связано с ее характером. Никто бы не стал связываться с ведьмой в день ее свадьбы.
— Ого, — сказал Гарри с сияющей улыбкой, в его глазах что-то блеснуло, и она надеялась, что это были не слезы. Если Гарри заплачет, она наверняка окончательно потеряет самообладание. — Гермиона, ты прекрасна.
Не отрывая своего взгляда от ее платья, Рон сглотнул
— А Дафна наденет что-нибудь подобное на нашу свадьбу? — спросил он с надеждой в глазах.
— Уж точно не при участии твоей матери, — сказал Драко. — Я вижу семь слоев белого кружева и шифона в твоем будущем, Уизли. Дафна будет похожа на дурацкий торт, когда дойдет до конца прохода. С другой стороны, ты же любишь торты.
Рон прищурился, глядя на своего будущего зятя.
— Притормозите, — поддразнила Миа. — Продолжите в том же духе, люди начнут думать, что вам нравится компания друг друга.
Они оба побледнели при этой мысли.
Гарри нервно провел рукой по волосам и поправил свою парадную мантию.
— Мы кое-что принесли, — и он полез в карман своей мантии, вытащил знакомое украшение и взял ее за запястье свободной рукой. — Это для тебя.
— Гарри, это же браслет Джинни. Я подарила его ей, — сказала она, когда он закрепил украшение.
Он улыбнулся ей.
— Я одолжил. Кое-что взятое взаймы.
Миа попыталась сморгнуть подступающие слезы.
Каждый волшебник в комнате попал под внимательный взгляд Драко, который чуть позже покачал с явным неодобрением и достал из кармана шелковый носовой платок, протянув его ей.
— Неучи, — пробурчал он под нос, когда Миа благодарно улыбнулась и промокнула глаза.
— Полагаю, это пойдет в твои туфли, — Римус ухмыльнулся и протянул блестящий сикль. — Но, похоже, их на тебе нет.
Миа с признательностью приняла монету, вместо туфли сунув ее в карман.
— Так понимаю, Сириус взял на себя что-то синее?
— Он помешан на традициях, — саркастически заметил Римус.
— И, естественно, я позаботился о чем-то новом, — Драко пошевелил маленькой коробочкой из черного бархата, затем открыл ее и показал серебряную цепочку с висящим на ней кулоном гоблинской работы. Когда Миа ахнула, увидев выгравированный фамильный герб Блэков, Драко перевернул кулон и показал фамильный герб Поттеров на противоположной стороне. При прикосновении цепочка и кулон из серебряных превратились в золотые.
— Это прекрасно, Драко, спасибо, — она откинула волосы с одной стороны, когда слизеринец надел ей на шею цепочку. Как только замочек щелкнул, она посмотрела на Рона. — Значит, ты принес что-то старое?
— Я… ну-у… не знал, что тебе подарить, но мама нашла вот это, — и он вынул из кармана длинную красную ленту. В конце была простая вышивка с буквой «Г». При виде этого у Мии перехватило дыхание. — Когда мы отправились на поиски, ты оставила в Норе кучу книг. В одной из них мама нашла это. Я поделился с ней своим воспоминанием того, как ты использовала эту ленту в качестве закладки еще на…
— На первом курсе, — прошептала Миа, она протянула руку, чтобы дотронуться до ленты. — Это принадлежало моей маме. Моей маггловской маме. Когда я впервые поехала в Хогвартс, она подарила мне около двадцати таких лент. Со словами, что я прочитаю так много книг, что мне нужно будет следить за содержанием. Я думала, что за все это время потеряла все ленточки, — призналась она, заключая Рона в крепкие объятия. — Спасибо.
***
Сириус смотрел на то, как Гарри, Драко и Рон пересекли территорию и заняли места в круге в фруктовом саду. Он улыбнулся им, внутренне радуясь тому, что никто не стал медлить и встал на свое место.
Улыбающийся Рон приблизился к Дафне, старательно избегая взгляда Гипериона, стоящего рядом со своей дочерью под руку с Лорел. Астория, находящаяся рядом с матерью, мило улыбнулась, когда Драко подошел и оставил приветственный поцелуй на ее щеке, а затем проделал то же самое со своей матерью, заняв место между ними.
Андромеда и Тонкс стояли с Нарциссой, обеих ведьм забавляло то, как Луна объясняла Тео Нотту, что хочет последовать семейной традиции своей матери и сыграть свадьбу полностью обнаженной. Слизеринец даже бровью не повел на предложение будущей невесты, хотя ему удалось показать более-менее сдержанную улыбку. Рядом с Луной Невилл и Ханна обсуждали свое будущее, они оба были непреклонны в идее пожениться полностью одетыми, что, казалось, нравилось и Фрэнку, и Алисе, которые стояли неподалеку от них, посмеиваясь над румянцем на щеках их сына.
Кингсли расположился между Фрэнком и Минервой, которые вовсю болтали с Молли, хотя сам мужчина практически игнорировал их, отдав предпочтение Биллу и Флер Уизли и обсуждению последних изменений в правах оборотней. Рядом с Флер Чарли, Фред и Джордж пытались выпытать у Перси имя его новой подружки, которую он не пригласил на свадьбу, поскольку их отношения еще не были на том уровне, чтобы бедная девушка подверглась дискомфорту в присутствии его семьи. Джинни подзадоривала парней, но позже отвлеклась, когда Гарри занял свое место между ней и Роном.
— Все готово? — спросила его Джинни.
Гарри наклонил голову, бросив на Сириуса ободряющий взгляд, который был оценен по достоинству.
— Не могу поверить, что скоро там же будем мы.
Джинни подмигнула ему.
— Я обеими руками за то, чтобы сбежать, если все сложится таким образом.
Гарри посмотрел на нее с такой любовью и преданностью, что Сириус чуть не расхохотался.
— Ты идеальна.
Артур улыбнулся, подслушав разговор, и похлопал Сириуса по спине.
— Давай пока не будем говорить Молли об этом.
— Даже не стану осуждать их, — пробурчал Сириус, дергая край своей парадной мантии, пока, в конце концов, не сбросил ее. Вопреки возражения Андромеды и Нарциссы, он снял и облегающую рубашку и бросил ее Гарри. Почувствовав себя менее стесненным, он снова натянул мантию и оставил ее распахнутой, обнажая свою грудь.
— Так ей больше понравится, — настоял он, когда Артур пристально посмотрел на него.
***
— Волнуешься? — спросил Римус у Мии. Они стояли в другом конце длинной красной ковровой дорожки, которая вела к ожидавшему их кругу, полному плавно летающих баночек с волшебным огнем ярко-синего цвета. За пределами круга Тилли и Добби следили за Тедди, чтобы тот не вел себя грубо с малышкой Виктуар.
— Волнуюсь ли я из-за замужества с Сириусом? — спросила Миа, ухмыляясь. — А ты волновался из-за женитьбы на Тонкс?
Римус покачал головой.
— Я и не думал, что такое вообще произойдет. Признаюсь, поскольку брачная связь была уже запечатана, свадьба стала своего рода показухой. Я говорил тебе, что ты — причина, по которой я, наконец, решился на это? Что я, наконец, справился со своими комплексами и просто… побежал к ней навстречу?
— Нет, но я бы послушала, — она улыбнулась, когда они направились к кругу, не обращая внимания на взгляды, обращенные в их сторону.
— Знаешь, я тогда думал, что облажался. Когда Сириус появился из-за завесы, я подумал, что что-то пошло не так, и будущее разрушено. Я решил, что Тонкс будет лучше без меня, и провел большую часть года, сопротивляясь ее ухаживаниям. А потом умер Дамблдор, и я встретил тебя на Астрономической башне.
— Я помню ту встречу. Тогда я сказала тебе, что ты должен быть со своей парой.
Он кивнул, сжимая ее руку.
— Ко мне пришло осознание, что я потратил годы на собственные решения, и все разрушил. И именно тогда я собирался прислушаться к твоим словам. Кроме этого, я вспомнил ту ночь. Ты показывала мне ее в Омуте памяти. Мне казалось, что будущее разрушено, но это воспоминание дало мне надежду, и я… я решил, что чувство надежды мне нравится.
— Мне тоже нравится надежда, — тихо вторила Миа.
Как раз в этот момент Сириус вырвался из центра круга, все гости ахнули, некоторые забеспокоились, что он решил сбежать. Миа напряглась от его быстрых шагов, округлила глаза, но вскоре рассмеялась, когда он выдернул ее из нежных объятий Римуса, закружил и крепко поцеловал.
— Знаю, я говорил это тебе лишь вскользь и не с тем вниманием, которого ты заслуживаешь, — он сделал медленный и глубокий вдох, а затем пристально посмотрел ей в глаза. — Но… я люблю тебя. Это чертовски страшно и больно, — сказал Сириус, проводя рукой по своей обнаженной груди, на которой так отчетливо виднелось написанное чернилами ее имя над сердцем — пьяная шутка стала романтическим жестом. — И большую часть дней, когда я смотрю на тебя, я чувствую, как сдавливает мою грудь при очередном моем молчании, но я все равно предпочитаю ничего не говорить.
— Почему? — спросила она, нахмурившись, и провела пальцем по его губе, мягко улыбаясь, когда он сделал паузу, чтобы поцеловать кончик.
— Безрассудная гордость? — предположил Сириус.
— Я тоже люблю тебя, Сириус.
— Больше, чем Римуса? — спросил он легким, поддразнивающим тоном.
— Дурак, — Миа закатила глаза, хлопнув его по груди.
— Мерлин, вы драматизируете, — пробормотал Римус, он покачал головой, при этом посмеиваясь, когда они втянулись в страстный поцелуй посреди сада, на полпути к алтарю.
По меньшей мере через полминуты, когда руки Сириуса переместились на ягодицы Мии, Римус громко прочистил горло.
— Можем мы продолжить?
Сириус оскалился и отстранился.
— Не смог удержаться. Ты только глянь на нее, — он еще раз поцеловал ее припухшие губы и потянулся за своей палочкой. — Только вот чего-то не хватает.
Нахмурившись, Миа спросила:
— Чего?
Без всякого объяснения Сириус коснулся кончиком палочки ее шеи и прошептал:
— Фините, — и открыл тем самым вид на засос, что он оставил этим утром. Глядя на нее, он вздернул бровь, а затем повернулся и вприпрыжку вернулся в круг.
Миа раздраженно вздохнула.
— Насколько все плохо?
Римус посмотрел на ее шею.
— Довольно сильно.
— Мне показалось, или на нем не было рубашки?
— Еще есть время передумать, — шутливо предложил он.
Миа предпочла рассмеяться и обхватила Римуса за руку.
— Ни за что.
Когда круг расступился, пропуская их внутрь, Миа пристально посмотрела на Сириуса.
— Дурак.
— Леди и джентльмены, — начал Артур, улыбнувшись при виде раздражения на лице Мии. — Мы собрались ныне, чтобы отпраздновать союз двух замечательных людей. Сириус Блэк и Гермиона Поттер оказались здесь, чтобы связать свои жизни и свою магию, скрепить связь души, что выдержала испытание временем, — несколько человек хихикнули, — любовь, что в буквальном смысле перенесла более трех десятилетий, две войны и несколько жизней, полных трудных выборов, что в конечном итоге привела их сюда, в этот самый момент.
— К счастью многих из нас, мы смогли воочию наблюдать за ростом их любви и видеть то чудо, которое они пробуждают друг в друге. Я думаю, что могу высказаться от лица всех присутствующих и заявить: мы счастливы быть здесь, и мы рады тому, что вы захотели разделить этот прекрасный день со всеми нами, вашей семьей и друзьями. Кто выдает эту ведьму замуж?
Римус шагнул вперед, высоко и гордо держа голову.
— Я, — твердо сказал он, мягко проводя большим пальцем по костяшкам пальцев Мии, когда она вцепилась в его руку. — Она всегда была моей, и я должен выдать ее, — Римус взял обе руки Мии в свои, поцеловал внутреннюю сторону ее запястий, прежде чем взял Сириуса за руку и связал руки одного лучшего друга с другим.
Артур наклонился, обвил руки Сириуса и Мии золотой лентой, прежде чем спросил:
— Эта пара пришла с благословением своих семейств?
С лентами разных цветов тут же вышли Гарри и Тонкс.
— Я… Нимфадора Люпин, — несколько человек в кругу хихикнули, к большому неудовольствию Андромеды, — кровная кузина Сириуса Блэка и избранный представитель нашей семьи, даю свое благословение кузену навсегда связать семейство Поттеров с семейством Блэков, — она шагнула вперед, ухмыляясь, когда повязала черную ленту на запястье Сириуса, а затем закрепила другой кончик на запястье Мии.
Гарри шагнул вперед и заговорил.
— Я, Гарри Поттер, связан братскими узами с Гермионой Поттер, даю свое благословение своей сестре навсегда связать семейство Блэков с семейством Поттеров, — затем он обвязал красную ленту вокруг запястья Мии и прикрепил противоположный конец к запястью Сириуса. Гарри помедлил лишь для того, чтобы поцеловать Гермиону в щеку.
— Сириус и Миа, эти ленты символизируют клятвы, которые вы дадите, связывая вас одной семьей и объединяя ваши сердца и вашу магию, запечатывая вашу связь души, что была подготовлена и спровоцирована на протяжении многих лет. Ровно так же, как и ваши руки соединены вместе, так и вся ваша жизнь будет соединена вместе. Скажите, вы пришли сюда по собственной воле? — спросил Артур.
— Да, — ответили они вместе.
— Клянетесь ли вы своей магией быть верными партнерами на протяжении всей вашей жизни?
— Да.
— Клянетесь ли вы своей магией установить между собой дружбу на всю жизнь?
— Да.
— Клянетесь ли вы своей магией любить друг друга безоговорочно?
— Да.
— Клянетесь ли вы своей магией поддерживать друг друга в болезни и здравии, в достатке и нужде, во времена радости и печали, в годы мира и войны?
— Нет, — выпалил Сириус. — Больше никакой печали. Больше никакой войны.
— Гермиона Поттер, — объявил Артур с улыбкой. — Повернись к своему новому лорду-мужу и произнеси свою клятву.
— Я, Гермиона Поттер, дарую тебе, Сириус Блэк, свою любовь, свою дружбу, свою поддержку и свою защиту. Я принимаю твою фамилию как свою и обещаю сохранять ее с честью и уважением. Я обещаю, что наш первенец станет твоим наследником, который продолжит наследие наших семей: Чистота мужества и мастерства навек, — она улыбнулась, произнося общий девиз семей, заметив, что Нарцисса и Андромеда утирают слезы, выступившие у них на глазах. — Я добровольно связываю себя с тобой, пока смерть не разлучит нас, и наши души будут ждать друг друга в загробной жизни, чтобы соединиться вновь. Я даю эту клятву своей магией. Suscipiam illud vinculum.
Красная лента на ее запястье стала серебристой.
Миа улыбнулась и одними губами произнесла:
— Я люблю тебя.
Сириус вздохнул, удивляясь, как, черт возьми, ему так повезло.
— Сириус Блэк, повернись к своей новой леди-жене и произнеси свою клятву.
— Я, Сириус Блэк, дарую тебе, Гермиона Поттер, свою любовь, свою дружбу, свою поддержку и свою защиту, хотя ты вряд ли в этом нуждаешься, — произнес он с лукавой усмешкой. — Я добровольно объединю наши семьи, зная, что ты поможешь мне очистить мой Дом от всякой тьмы, а я помогу возродить магию твоего. Я обещаю, что моя волшебная палочка будет служить тебе и защищать тебя, а моя жизнь будет посвящена любой цели, которую ты пожелаешь; подарю тебе столько детей, сколько пожелает твое сердце, и воспитаю их так, что они будут знать, что Чистота мужества и мастерства навек. Я добровольно связываю себя с тобой, пока смерть не разлучит нас, и наши души будут ждать друг друга в загробной жизни, чтобы соединиться вновь. Я даю эту клятву своей магией. Suscipiam illud vinculum.
Черная лента, обвитая вокруг его запястья, стала серебристой, она переплеталась с единственной золотой лентой, что связывала их.
Когда ленты, связывающие их вместе, засветились, являя собой связь души, что скрепила пару I-фри_dom воедино, Миа и Сириус одновременно ахнули. Блэк чувствовал, как магия просачивалась в саму ленту, заполняла каждый ее излом, прореху, дырочку, зазор.
На краткий миг показалось, что связь вспыхнула ярким пламенем, подобно металлу, что погружают в печь для придания новой формы, а затем опускают в воду, делая из него твердую, нерушимую сталь. Их сердца учащенно — и в унисон — забились, когда магия окутала их.
— Охренеть, — прошептал Сириус, его пробрала дрожь, он смотрел на Мию.
Ее тоже потряхивало, но она ухмыльнулась его словам и пробормотала:
— Поэт.
Артур посмеялся над парой и радостно произнес:
— В таком случае я объявляю вас мужем и женой!
В отличие от того поцелуя на полпути к алтарю, Сириус шагнул вперед мягко, благоговейно. Он вспомнил тот момент, когда открыл глаза после возвращения из-за завесы, тогда ему казалось, что он встретится с самим Создателем, но в итоге столкнулся с видом шоколадных глаз — теперь снова янтарных, — которые с беспокойством смотрели на него сверху вниз. Он понял, тревоги давно миновали, и все, что ему оставалось делать, — это жить.
И с этими мыслями он поцеловал ее.
Когда Сириус отстранился, совершенно не обращая внимания на радостные возгласы вокруг них, он улыбнулся при виде нежного румянца на ее коже.
— Однажды ты перестанешь так делать, — прошептал он, касаясь ее щеки.
Удивленно приподняв бровь, она спросила:
— Делать что?
— Смущаться того, что я заставляю тебя чувствовать.
Миа рассмеялась, и этот звук был сладким, легким и полным бесконечных возможностей.
Сириус ухмыльнулся и снова поцеловал ее, упиваясь вкусом: его ведьмы, его жены.
Она на вкус как огневиски.