Глава 17. Юная мисс быстро учится

Ты не знаешь мое прошлое,
Я не знаю свое будущее,
И, может быть, все слишком быстро,
И, может быть, это не должно продолжаться.Celine Dion — Taking Chances
1 августа 1971 года
Медленным, размеренным шагом Гермиона шла по коридору, направляясь в больничное крыло. Такое знакомое, но в то же время отличное от многих ночей, проведенных в этом месте, ощущение. Тех ночей, когда она случайным образом превратила себя в кошку и восстанавливалась после этого; когда, окаменев после встречи с василиском, лежала там; или же когда проходила лечение после событий Отдела тайн. В последний раз она бывала в больничном крыле Хогвартса после окончания войны, когда предложила мадам Помфри помочь с тяжелоранеными.
Войдя в лазарет, Гермиона с удивлением обнаружила, что здесь пусто и тихо. Просто еще одно напоминание о том, что на самом деле она в 1971, а не в 1998 году.
Это не ее дом.
Более молодая версия мадам Помфри подошла к ней, а мягкий взгляд целителя заставил Гермиону улыбнуться.
— Здравствуй, дорогая. Чем я могу помочь?
Видеть живого профессора Дамблдора — полное потрясение, но сейчас знакомое лицо дарило ощущение ее реальной жизни.
— Эм-м, директор попросил передать вам вот это, — она протянула свернутый пергамент, сжатый в одной руке, и склянку с зельем против старения, также скрытую в ее ладони.
Первым мадам Помфри взяла письмо, недолгое время осмысливала написанные слова, после чего с любопытством взглянула на зелье, приподняв бровь. В конце концов, она снова обратила взгляд на Гермиону.
— И вы уже приняли решение?
— Я… я не уверена, — печально призналась Гермиона, тихо всхлипывая и закрывая лицо руками. — Я не знаю, что мне делать.
Римус буквально поставил ее в безвыходное положение. Всего несколько часов назад она была дома, отмечала свой день рождения с самыми важными людьми в своей жизни. Гарри, Сириус, Рон, Римус, Тонкс, Тедди и Уизли. Боже, она была бы даже счастлива увидеть Малфоя в этот момент! Как она должна следовать инструкциям Римуса и жить своей жизнью? Это не ее жизнь.
Будь ты проклят, Римус.
— Давайте сделаем. У меня нет других вариантов.
— Ладно, — нахмурившись, согласилась мадам Помфри. — Располагайтесь на любой кровати. Директор настаивает на вашем отдыхе, кроме того, если вы со всей серьезностью относитесь к приему этого зелья, вам все равно придется прилечь. Когда оно вступит в силу, может быть немного некомфортно.
Гермиона ласково улыбнулась.
— Благодарю вас, мадам Помфри. Приятно видеть знакомо… — она запнулась, внезапно осознав, что вот-вот раскроет тот факт, что знала целительницу в будущем. Гермиона нахмурила брови. Очевидно, ей потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть ко всему.
— Я понимаю, дорогая, — кивнула мадам Помфри, взмахнув пергаментом. — Дамблдор объяснил в своем письме. Не очень подробно, заметьте, он любит свои секреты, но я не стану задавать вопросов. Я лучше многих знаю, что не стоит вмешиваться в незнакомую магию, — она положила записку Дамблдора на прикроватный столик и обратила внимание на Гермиону. — Итак, сколько вам лет, дорогая?
— Девятнадцать, причем только исполнилось, — сказала Гермиона, присев на край кровати и сделав глубокий вдох, чтобы успокоить свои измученные нервы. Она планировала провести остаток своего дня рождения за чтением новых книг, а затем, возможно, за чашечкой чая перед сном. Теперь же она здесь, планирует стереть не только свой последний день рождения, но и семь предыдущих.
— Итак, примите вот это, — мадам Помфри отмерила большую дозировку зелья, налила в маленькую чашку и передала Гермионе. — Выпейте одним глотком, на вкус оно довольно неприятное, и изменение вашего тело комфорта тоже не принесет, но, если хотите, можете принять снотворное, чтобы заснуть до того, как начнется действие зелья, — и она потянулась за другим маленьким флаконом, стоящему в соседнем шкафчике.
Гермиона прикусила нижнюю губу, прежде чем нерешительно спросить:
— Могу я… могу я попросить зелье «Сон без сновидений»?
— Вы знакомы с ним?
Зелье «Сон без сновидений» вызывало сильное привыкание, и Гермиона обычно не прибегала к нему, но без друзей и членов семьи, которые могли бы помочь ей пройти через кошмары, она подумала, что так будет лучше. Последнее, в чем она нуждалась, так это в испуге мадам Помфри до полусмерти, разбудив ее своим криком.
— Да. Для всех будет лучше, если я приму его. Я… я, как известно, вызываю волнения во время сна.
— Я смогу справиться с кошмарами, дорогая.
Гермиона раздраженно вздохнула, зная, что пожилая ведьма выполняет свою работу, вот только Грейнджер не была настроена на споры. Она потянулась правой рукой к противоположной, потянула за руках платья и начала закатывать его, открывая вид на глубокий посиневший шрам, покрывший ее кожу.
Грязнокровка.
Мадам Помфри ахнула, ее глаза расширились. Она посмотрела на Гермиону и встретила лишь ее спокойный взгляд, и, не сказав больше ни слова, опустила подбородок, потянулась к шкафу и протянула пурпурное зелье.
Благодарно кивнув ей и вытащив пробку, Гермиона осушила склянку одним глотком, знакомая жидкость скользнула по ее горлу. Затем она приняла зелье против старения и проглотила все до последней капли. Крепко зажмурив глаза и пожелав, чтобы слезы отступили, она повернулась и устроилась на подушке, когда «Сон без сновидений» настиг ее своим действием.
***
2 августа 1971 года
Гермиона провела во сне всего несколько часов, ей ничего не снилось. Не виделись кошмары о том, как Беллатриса Лестрейндж истязает ее; не мелькали образы связанного и перекинутого через плечо Фенрира Сивого Бродяги; не вспоминалось ее расщепление; совсем не было мыслей о лежащем мертвой кучей на земле Запретного леса Гарри; не всплывали пытки Сириуса и Римуса.
И дом ей также не снился.
Когда она открыла глаза и приняла сидячее положение, вокруг нее царила темнота, на мгновение ей привиделось, не проспала ли она слишком много времени, чем предполагалось изначально. Гермиона удивилась, когда от ее движений платье начало сползать. Посмотрев вниз, она поняла, в чем была причина: одежда стала на несколько размером больше.
— Вижу, вы приняли решение, — у изножья кровати с мягкой улыбкой на лице стоял профессор Дамблдор. — Я рад. Пришел сообщить вам, что нашел для вас дом. Чистокровная пара согласилась принять вас к себе. Надеюсь, вы поверите моему мнению, что они хорошие люди, на самом деле, лучшие среди большинства.
— Благодарю, сэр, — Гермиона печально склонила голову, глаза в изумлении моргнули при звуке ее легкого, воздушного голоса. Странно прозвучали и ее слова. Со стоном она потянулась к губами, пальцами нащупала слишком выступающие и большие передние зубы. — Замечательно, — изрекла она с горьким рычанием. — Мадам Помфри, могу я вас кое о чем попросить?
— Что вам нужно, дорогая?
— Мне нужно… чтобы мои зубы стали нормальными. На четвертом курсе я подправила их, и понимаю, что это совершенно несерьезно, но если я снова пойду в Хогвартс, я бы предпочла, чтобы никто не посмел ткнуть мне на это.
При мысли о том, что ее снова будут дразнить из-за зубов, она почувствовала, как в груди поднимается волна очень острых эмоций. Ей захотелось заплакать прямо здесь и сейчас, что было нелепо, учитывая, что в ту ночь она больше ни о чем не плакала. Гермиона испустила тяжелый вздох разочарования, когда собрала все это воедино и поняла, что зелье против старения не просто заставило ее выглядеть на одиннадцать, ей на самом деле было одиннадцать лет. Это означало, что снова придется иметь дело с половым созреванием, быстро меняющимися гормонами и скачками роста. Она задавалась вопросом, изменится ли вообще ее острота ума. Или, боже упаси, ее магия. Еще одна вещь, о которой она явно не подумала, прежде чем принять зелье.
— Я думаю, что при достижении того возраста, когда были исправлены зубы, они сами по себе приспособятся, — сказала мадам Помфри.
Гермиона приподняла бровь.
— Я не понимаю.
— Ну, дорогая, это все еще ваше тело. Зелье точно не дает вашему физическому «я» новое начало. Вы уже пережили и прошли через физические переживания, и в том возрасте, когда они произойдут, ваше тело будет склонно к перестраиванию, как к способу наверстать упущенное, я полагаю.
Девушка тут же посмотрела на свою левую руку, закатывая слишком большой рукав платья. Из груди вырвалось рыдание, когда она увидела безупречную кожу своей юности, безупречную, без шрамов и проклятий.
— Но… — она подняла глаза, в которых застыли слезы. — Они вернутся?
Мадам Помфри нахмурилась.
— Весьма вероятно, моя дорогая. Мне жаль.
— Тогда я прошу вас исправить мне зубы. Если однажды все мои шрамы вернутся, то я бы хотела изменить хотя бы этот момент, — Гермиона умоляюще посмотрела на мадам Помфри, вспоминая, как много раз целительница врачевала ее раны и утирала слезы. — Будь у меня палочка, я бы все сделала сама. Не могли бы вы… не могли бы вы уменьшить их, пожалуйста?
Пожилая ведьма, наконец, смягчилась и подошла к кровати.
— Конечно, дорогая, вы только скажите, когда остановиться, — она протянула маленькое зеркальце Гермионе, которая задохнулась, глядя на свое отражение.
Одиннадцатилетняя Гермиона, почти двенадцатилетняя. Острые зубы, густые волосы, россыпь светлых веснушек на носу и щеках. Она грустно улыбнулась и кивнула, открыв I-free_dom рот, чтобы позволить мадам Помфри начать колдовать.
Съежившись, когда начался процесс уменьшения зубов, Гермиона хранила молчание, пока не ощутила знакомое чувство и не увидела в зеркальце свое прежнее отражение зубов. Она кивнула и провела языком по каждому зубу.
— Благодарю. Я чувствую себя немного тщеславной, но…
Мадам Помфри улыбнулась и нежно сжала ее руку.
— У каждого из нас есть свои комплексы, дорогая. Не думай об этом.
— А теперь, мисс Грейнджер, если вы чувствуете себя в состоянии отправиться в путешествие, я хотел бы познакомить вас с вашей новой приемной семьей, — сказал Дамблдор. — Хотя никто, кроме семьи, о которой идет речь, а также мадам Помфри и меня, не будет знать никаких подробностей о вашей истинной личности, я попрошу всех, кто в этом замешан, дать Непреложный обет, чтобы защитить вашу тайну.
Благодарная улыбка расцвела на лице Гермионы.
— Да, сэр, — она встала и чуть не упала с кровати, забыв, что стала на несколько сантиметров ниже. Передняя часть ее платья спустилась с одного плеча, и Гермиона быстро схватила ткань, смущенно глядя широко раскрытыми глазами на мадам Помфри. — Вы, случайно, не поможете мне с еще одним изменением?
Целительница тихонько хихикнула, взмахнула палочкой над платье Гермионы, уменьшив его настолько, чтобы оно лучше соответствовало ее фигуре.
— Не знаю, что я буду делать без вас, мадам Помфри.
— Полагаю, мы увидимся через месяц, моя дорогая. Как только вы вернетесь в Хогвартс, не стесняйтесь заходить, если вам что-нибудь понадобится.
— Конечно, — Гермиона кивнула. — Еще раз спасибо.
Дамблдор стоял у двери, придерживая ее открытой.
— Пойдемте, мисс Грейнджер.
Она быстро последовала за ним, отставая на несколько шагов, они молча вернулись в кабинет директора.
Директор подошел к камину и потянулся за летучим порохом, который стоял на каминной полке.
— Сюда, моя дорогая. Так вот, я уже кое-что объяснил о вашем прибытии семье, которая вас приняла. Они знают только то, что вы магглорожденная, нуждающаяся в большой защите, и что ваша семья больше не с нами, — объяснил он, вкладывая порох в ее маленькую открытую ладонь. — Они были достаточно любезны, чтобы не задавать вопросов, хотя я мог бы настоять на этом, несмотря ни на что. Я заверяю, им можно доверить вашу жизнь.
— Я ценю все приложенные вами усилия для того, чтобы устроить это для меня, — Гермиона улыбнулась старому волшебнику и отступила на шаг, позволяя ему шагнуть в большой камин. Глядя на него, она вздохнула и вспомнила, как всего четыре месяца назад она проходила через этот же камин, ворвалась в школу вместе с Сириусом, Гарри, Роном и Драко.
— Слушайте внимательно и следуйте за мной, — Дамблдор бросил летучий порошок вниз, произнес ясное «Поместье Поттеров!» и исчез в зеленом пламени.
Гермиона ахнула.
— Поттеры? — она знала, что не должна была удивляться, учитывая, что Дамблдор уже упоминал о Поттерах раньше, но осознание того, что она собирается войти в дом родственников Гарри, вызвало у нее беспокойство.
Она собрала все свое гриффиндорское мужество и шагнула в камин.
— Поместье Поттеров!
Позади остался массивный камин, девушка разинула рот, когда ее глаза привыкли к яркому свету, она оглядела просторную гостиную, что могла посоперничать с поместьем Малфоев. Разумеется, она слышала и сама произнесла в названии места назначения слово «поместье», но до этого момента не осознавала весь масштаб. Это все имело смысл: предки Гарри были чистокровными, пока его отец не женился на Лили Эванс и не переехал вместе с ней в коттедж в Годриковой впадине.
В отличие от огромного, холодного помещения, каковым являлось первозданное поместье Малфоев, поместье Поттеров производило гораздо более теплое впечатление. Казалось, кто-то наложил увеличивающие чары на гостиную Гриффиндора: в круглой комнате было множество окон, задрапированных темно-красными бархатными шторами с золотыми элементами, мебель сделана из полированного темного дуба, а на мягких креслах и диванах лежали подушки в спокойной цветовой гамме.
— Ух ты, — прошептала она, ее глаза загорелись благоговейным трепетом, когда она с улыбкой оглядела комнату. Это место уже ощущалось как… дом?
— Значит, тебе нравится?
Гермиона обратила свое внимание на сладкий женский голос и увидела трех других людей в комнате, они стояли в стороне и смотрели на нее с веселым выражением на лице.
Дамблдор стоял рядом с парой, которая, безусловно, старше родителей Гермионы, но далеко не так стара, как сам директор. Обоим на вид чуть за пятьдесят, хотя в карих глазах мужчины горел юношеский огонек. У него знакомые волосы с вкраплениями седых прядей, которые, казалось, почти стояли дыбом, несмотря на то, что они немного поредели у основания.
Женщина, которая до этого подала голос, была удивительно похожа на Андромеду Тонкс всем, кроме цвета ее волос, они были темно-каштановыми, а не каштановыми. Она широко улыбнулась, ее серые глаза и аристократические черты лица только усиливались добродушием и, возможно, небольшим озорством в глазах. В ней была какая-то мягкость, которая напомнила Гермионе миссис Уизли.
— Здесь прекрасно, — Гермиона благодарно улыбнулась. — Спасибо за… за то, что позволили мне войти в ваш дом.
— Теперь это и твой дом, дорогая. Я остро нуждалась в другой женщине в доме, — ведьма пригладила волосы, прежде чем нетерпеливо сцепила руки перед собой. Она сладко рассмеялась, когда муж подмигнул ей. — Я отчаянно пытаюсь избежать глупости мальчиков и стариков, которые категорически отказываются взрослеть.
— Моя жена преувеличивает, — сказал волшебник. — Ей это нравится. Держит в напряжении.
Ведьма протянула руку.
— Дорея Поттер.
Волшебник ухмыльнулся Гермионе.
— Карлус.
Пожимая руку Дореи, Гермиона улыбнулась им обоим.
— Гермиона.
Дамблдор просиял, выглядя слишком гордым собой.
— Ну, не хочу быть грубым и навязчивым, но у меня остался всего один месяц, чтобы подготовить свою речь к празднику начала семестра, — он сунул руку в карман мантии, достал знакомый конверт и протянул его Гермионе, которая посмотрела на него с приступом ностальгии.
Ее письмо из Хогвартса.
Ее второе первое письмо из Хогвартса.
Она вытерла слезу с глаз, пытаясь выбросить из головы воспоминание о том, как получила его в первый раз. Вместо этого Гермиона сосредоточилась на том, чтобы запечатлеть этот момент в памяти.
— Спасибо, профессор. За все.
— Я с нетерпением жду встречи с вами в Хогвартсе через месяц, моя дорогая девочка. Карлус, Дорея, надеюсь видеть вас обоих чаще.
— Надеюсь, не слишком часто, — сказала Дорея дразнящим тоном. — Я бы предпочла не получать писем от директора Хогвартса. Предполагаю, что чаще всего это будут плохие новости.
Дамблдор пожал руку Карлуса, а затем принял целомудренный поцелуй в щеку от Дореи. Он в последний раз улыбнулся Гермионе, прежде чем вернуться в камин и исчезнуть во вспышке зеленого пламени.
Дорея тут же повернулась к Гермионе с милой, но энергичной улыбкой.
— Итак, Альбус объяснил, что у тебя была довольно тяжелая ночь. Мы не будем совать нос в чужие дела, обещаю, — сказала она к облегчению Гермионы. — Но час уже поздний, и я настаиваю, чтобы мы все хорошенько выспались и начали новый день с утра пораньше, — она сложила руки вместе, как будто уже планировала день, полный мероприятий, что заставило Гермиону немного встревожиться.
— Тилли! — позвала Дорея, и с тихим хлопком перед Поттерами и Гермионой появился маленький домовик.
Гермиона побледнела при виде домового эльфа и резко вздохнула. Нет. Ни в коем случае! Она не станет жить в чистокровной семье, которая порабощает домашних эльфов!
— Юная мисс? — маленький эльф посмотрел на Гермиону большими выразительными глазами цвета неба в самый яркий летний день. Существо улыбнулось ей, оно подпрыгивало от возбуждения, как Уизли рождественским утром, поворачиваясь и ухмыляясь Дорее и Карлусу, как будто они только что подарили ей что-то очень ценное. — Тилли так взволнована! Тилли хотела ухаживать за юной мисс. Не то чтобы Тилли не любила молодого хозяина.
Карлус ласково усмехнулся.
— Осторожнее, Тилли, тебе не стоит выбирать любимчиков.
— Тилли делает то, что делает Тилли, — в звонком голосе домового эльфа слышался шутливый вызов. Гермиона чуть не поперхнулась, когда Карлус громко рассмеялся.
Дорея закатила глаза.
— Гермиона, это Тилли. Она отведет тебя в твою комнату. Ты смотри, она может перегнуть палку и начать наряжать тебя, как куклу. И не позволяй ей баловать тебя.
Эльфийка закатила свои ярко-голубые глаза, идеально подражая выражению лица Дореи.
— Тилли не балует, — сказала она обиженно. — Тилли лелеет, обожает и заботится.
Карлус ухмыльнулся.
— Это одно и то же.
— Тилли делает то, что делает Тилли, — маленькая эльфийка пожала плечами, отмахиваясь от него, и прикоснулась к руке Гермионы, мягко потянув за собой. — Юная мисс последует за Тилли. Хозяин и хозяйка должны лечь спать, да, они должны. Тилли рассердится, если они снова засидятся допоздна.
— Да, Тилли, — сказал Карлус с усмешкой на лице, притворяясь, что домашний эльф отчитывает его, как маленького ребенка. — Спокойной ночи, Гермиона. Отоспись хорошенько. Утром мы со всем разберемся. Здесь ты в безопасности.
Гермиона хотела воспользоваться еще одним моментом, чтобы должным образом выразить свою благодарность паре, но ее вытащил из комнаты чрезмерно взволнованный и странно независимый домовой эльф.
— Тилли? Могу я спросить… С тобой здесь хорошо обращаются? — прошептала Гермиона, нахмурившись. — Ты?.. Я хочу сказать… разве ты не предпочла бы быть свободным эльфом?
— Тилли — свободный эльф.
Глаза Гермионы расширились от шока.
— Что? Тебе дали одежду? — спросила она, глядя на маленькое чайное полотенце, которое носила Тилли. Гермиона знала, что это типичная униформа домашних эльфов, и качество содержания существа часто можно было судить по чистоте ткани. Кикимер, например, был вечно грязным.
— Тилли не нужна одежда, чтобы быть свободной, — объяснила Тилли тоном, который, по мнению Гермионы, был немного снисходительным. Тилли продолжала тянуть Гермиону за руку, ведя ее по еще одному длинному коридору и вверх по лестнице.
— Тилли заботилась о госпоже Дорее, когда та была юной мисс. Когда госпожа вышла замуж за хозяина Карлуса, госпожа Дорея попросила Тилли переехать жить к ней. Но мать госпожи Дореи не была счастлива, нет, нет, она не была счастлива. Старая хозяйка Тилли — Виолетта не была счастлива на свадьбе госпожи Дореи. Старая хозяйка Тилли — Виолетта сказала, что Тилли придется остаться с ней, чтобы досадить госпоже Дорее. Но госпожа Дорея накричала на старую госпожу Тилли — Виолетту, и сказала ей, что забирает Тилли. Она заколдовала старую хозяйку Тилли — Виолетту, да, заколдовала. Она прокляла ее.
Домовой эльф издала счастливый, ностальгический вздох удовлетворения.
— Тилли очень рада заботиться о госпоже Дорее и ее семье. Тилли свободна от плохой госпожи Виолетты.
— Я рада, — Гермиона улыбнулась, довольная, что о Тилли, похоже, хорошо заботятся. Ее счастье было недолгим, когда она поняла, что ей нужно немедленно установить границы с эльфом. — Тилли. Я настаиваю, чтобы ты не прибирала за мной. Я сама могу убираться и хорошо готовить.
Внезапно Тилли остановилась, как вкопанная, и очень медленно повернулась, широко раскрытые глаза наполнились слезами, а на лице появилась печальная морщинка.
— Юная мисс не хочет Тилли?
Гермиона нахмурилась, потрясенная выражением лица Тилли. Она гораздо больше привыкла к оскорблениям Кикимера или кроткому вниманию Добби.
— Нет, нет, Тилли, я просто не хочу, чтобы ты заботилась обо мне.
— Юная мисс хочет, чтобы Тилли грустила? О, бедная Тилли! — она разрыдалась, выпустила руки Гермионы и, закрыв лицо ручками, всхлипнула, прислонившись к ближайшей стене, как убитая горем женщина в одном из старых любовных фильмов, которые смотрела мать Гермионы. — Тилли желала и желала, и она так долго желала юную Мисс, а юная мисс не хочет Тилли. Все, чего Тилли когда-либо хотела — это заботиться о юной мисс.
— Тилли, пожалуйста, не плачь! — сказала Гермиона в ужасе от сцены, которую она вызвала своими словами. — Прошу, пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты грустила. Мне очень жаль! Пожалуйста, перестань плакать, — когда колени Тилли подогнулись, и она рухнула на пол, рыдая, Гермиона сдалась. — Ладно-ладно, ты можешь позаботиться обо мне, только, пожалуйста, перестань плакать.
— Тилли согласна, — сказала эльфийка, немедленно прекращая рыдания и вставая, она отряхнула руки о свое маленькое чайное полотенце и выглядела не хуже, чем пару мгновений до слез. Она снова взяла Гермиону за руку и потащила к просторной комнате в конце коридора. — Новая юная мисс Тилли быстро учится, да, учится.
Удивленная Гермиона зашагала вперед. Неужели она только что подверглась эмоциональному манипулированию со стороны домового эльфа?
В конце коридора Тилли распахнула двойные двери, как только они вошли в комнату, эльфийка указала на личную ванную.
Глаза Гермионы расширились при виде большой комнаты, в центре которой стояла массивная кровать с балдахином, задрапированным красивыми синими с позолотой занавесками. В другой части комнаты расположился старинный шкаф, за открытой дверцей которого виднелась не одежда, а высокая стопка различных по цвету сложенных тканей.
Тилли подошла к шкафу с улыбкой на лице, взволнованно указывая на полотна.
— Тилли сошьет юной мисс новые платья и мантии. Юной мисс нужна новая одежда, книги и перья, о, юной мисс нужна волшебная палочка! Хозяйка сказала Тилли, что юная мисс скоро поедет в Хогвартс с молодым хозяином. Тилли будет грустить, когда они уйдут, но она гордится, да, очень гордится.
Гермиона грустно улыбнулась при виде настоящих слез, очень отличающихся от поддельных, манипулирующих, которые она видела всего несколько мгновений назад.
Домовой эльф, однако, заговорила о том, что Гермиона уже забыла. Она посмотрела на конверт в своих руках и улыбнулась, проведя пальцем по надписи на нем, которая гласила:
«Мисс Поттер Комната на втором этаже в конце коридора Поместье Поттеров»
Она смотрела на эти слова со смешанными чувствами. Она понимала, здесь ее не могут называть «Грейнджер». Дамблдор неспроста нашел ей именно чистокровную семью. Будучи магглорожденной, она была бы в опасности и привлекла бы нежелательное внимание к своему статусу крови. Ей нужно быть обычной, не выделяться. Но ее фамилия была той самой последней нитью, связывающей с родителями, и чувство, что она лишилась ее, сломало что-то внутри, что-то, что нуждалось в разрушении. Она месяцами оплакивала родителей, которые на самом деле не умерли.
Она глубоко вздохнула и медленно выдохнула, вскрывала печать и вынула аккуратно сложенный пергамент из толстого, тяжелого конверта. Больше не Грейнджер. Может быть, теперь она сможет научиться целительству.
Очевидно, Гарри был прав. Гермиона на самом деле была Поттер.
ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА и ВОЛШЕБСТВА ХОГВАРТС
«Дорогая мисс Поттер, Мы рады сообщить вам, что вы приняты в школу чародейства и волшебства Хогвартс. Пожалуйста, ознакомьтесь с прилагаемым списком всех необходимых книг и оборудования. Семестр начинается первого сентября. Искренне ваша, Минерва Макгонагалл, заместитель директора»
Гермиона позволила себе улыбнуться, читая письмо. Хогвартс. Профессор Макгонагалл. Некоторые вещи могут быть знакомы. Некоторые вещи все еще могут быть для нее домом.
Ее внимание привлекла Тилли, которая за те несколько минут, что Гермиона была отвлечена своим письмом, сшила для нее светло-голубую ночную рубашку и теперь пыталась одеть Гермиону сама, как и предупреждала ее Дорея.
— Тилли, — пробормотала Гермиона, пытаясь вырвать сорочку из рук домового эльфа. — Я могу раздеться сама, — она была застигнута врасплох, когда дерзкий маленький домовой эльф действительно зарычала, шокировав Гермиону, и в этот момент Тилли воспользовалась ситуацией и продолжила раздевать, а затем переодевать ее.
— Юная мисс упряма. А теперь спите. Юной мисс нужен отдых.
Совершенно побежденная Гермиона сидела на кровати и задавалась вопросом, справился ли василиск с ней так же быстро, как этот маленький эльф. Волдеморт, конечно, не смог. Она весело покачала головой, пытаясь избавиться от внезапного образа Темного Лорда-домового эльфа. Пугающего и совершенно непобедимого.
— Спасибо, Тилли, — она быстро забралась в кровать, немного боясь, что Тилли затащит ее под одеяло и укутает так туго, чтобы Гермиона не выберется из кокона.
Эльфийка щелкнула пальцами, погасив все лампы.
Гермиона могла только надеяться, что «Сон без сновидений», который она приняла прошлой ночью, все еще был в ее организме. Последнее, что она хотела сделать с этой милой семьей и чрезмерно заботливым домовым эльфом — это напугать их своими криками.