Глава 18. Живи своей жизнью

Я училась у тебя,Так что теперь мне никогда не придется терпеть поражение.Я научилась тому, что в жизни нужно быть сильной.И все причины, по которым нужно всегда продолжать верить,Без сомнений, это и есть то самое,Чему я научилась от тебя.
Miley Cyrus — I learned from you
2 августа 1971 года
Крепкий сон без сновидений поспособствовал тому, что Гермиона проснулась отдохнувшей и с затуманенными глазами, лежа в комфортной большой кровати с балдахином. Поначалу она смутилась возникшему ощущению, поскольку постель разительно отличалась от той, которая была в ее комнате на площади Гриммо, Гермиона изо всех сил пыталась осмыслить обстановку. Она осмотрела пространство справа налево, затем ее взгляд наткнулся на силуэт фигуры, стоящей перед ней в ярком солнечном свете.
Фигура наклонилась ближе, и Гермиона моргнула, увидев голову с растрепанными черными волосами. Она улыбнулась, подавляя зевок.
— М-м-м… Гарри? — пробормотала она в своем сонном состоянии.
— Кто такой Гарри? — смутно знакомый, но все же странный голос ответил.
Глаза Гермионы распахнулись, и она быстро заморгала, чтобы прояснить зрение. Девочка смотрела в лицо маленького мальчика со знакомыми черными волосами, которые топорщились так высоко, что она могла видеть их со своего места. Вместо сверкающих изумрудных глаз, к которым так привыкла за последние семь лет, она увидела свое отражение в карих глазах.
Это был не ее Гарри.
1971.
Девочка резко втянула воздух, когда воспоминания нахлынули на нее: малиновая шкатулка в семейной библиотеке Блэков, Маховик времени, заколдованный в портключ, письмо от Римуса, встреча с очень живым Альбусом Дамблдором, мадам Помфри и зелье против старения, перемещение в большое поместье и встреча с Поттерами и этим невероятно властным домашним эльфом.
И вот теперь рядом с ее кроватью стоял мальчик и смотрел на нее с любопытством и кривой улыбкой.
— Так ты моя новая сестра, да?
— Кто ты? — закричала она и резко дернулась к противоположной стороне большой кровати. Мальчик, видимо, принял это движение за неозвученное приглашение забраться к ней на матрас и присмотреться поближе. Она подняла руки в защитном жесте, согнув пальцы, когда вспомнила, насколько ее конечности снова стали меньше благодаря зелью.
— Стой, — она пристально посмотрела на мальчика, потрясенная почти идентичным сходством с ее лучшим другом. Как она не догадалась? 1971 год, поместье Поттеров. Она ахнула, поднеся руку ко рту. — Ты Джеймс? О… боже, ты… ты выглядишь…
Джеймс самодовольно ухмыльнулся.
— Красивым? Лихим? Крутым?
Гермиона громко рассмеялась, потрясенная тем, как искренне это прозвучало. Она не смеялась как следует с момента начала этого фиаско. Улыбка озарила ее лицо. Сильное сходство с Гарри и очевидное непонимание в отношении личного пространства делали его, в некотором смысле, милым.
— Выглядишь так, будто затевать хаос для тебя норма. У тебя вообще есть расческа? — не в силах удержаться, как будто ее мышцы действовали сами по себе, она подсознательно потянулась, чтобы пригладить его волосы, как делала это с Гарри последние семь лет.
— Кто бы говорил, — засмеялся Джеймс, протягивая руку, чтобы взлохматить волосы, отчего они стали выглядеть вдвое хуже. Затем он дразняще дернул ее за локон. — Кажется, в твоих волосах запуталась птица. А ты сможешь спрятать еду в своей гриве?
— Никогда не думала об этом, — она нахмурилась, почти решив хорошенько отругать мальчика за то, что он так разговаривает со взрослым, но потом вспомнила, что она уже не относится к этой категории. Ее разум хранил воспоминания о девятнадцатилетней ведьме 1998 года, но на самом деле теперь она — одиннадцатилетняя девочка, живущая в 1971 году.
— Ну, раз ты не пробовала, могу я спрятать там еду? — спросил он с усмешкой. — Думаю, так гораздо удобнее, чем складывать все в мои карманы.
Она закатила глаза.
— Нет, ты не можешь прятать конфеты в моих волосах.
Поттер снова рассмеялся, и это был искренний радостный смех, в отличие от смеха Гарри, который, казалось, всегда звучал как облегченное удивление, словно он потрясен тем, что смог найти юмор в жизни. Джеймс, в свою очередь, был свободен от бремени.
— Посмотри на нас, уже брат и сестра! Всегда хотел младшую сестренку, — сказал он, откидываясь на спинку кровати. Джеймс закинул руки за голову, устраиваясь поудобнее.
Гермиона поняла, что его родители сообщили ему о ее очевидном удочерении. Она была потрясена, увидев, что он довольно хорошо отреагировал на эту новость.
— Когда у тебя день рождения? — спросила она.
— Двадцать седьмого марта.
— Ну, у меня девятнадцатого сентября, так что по факту я старше тебя… младший брат, — поддразнила она.
Совершенно не тронутый ее словами, Джеймс пожал плечами и принял сидячее положение.
— По факту, мама сказала говорить всем, что ты моя сестра-близнец. И я настаиваю на том, что родился первым. В конце концов, я появился здесь первым, — чуть не ударившись о спинку кровати, он уверенно откинул голову назад, как будто уже выиграл спор.
— Близнецы? — она приподняла бровь. — Мы совсем не похожи.
— Это твоя проблема? — Джеймс громко фыркнул. — Учитывая, что сегодня утром я проснулся от того, что мои родители сказали мне о появлении совершенно новой сестры-близнеца, и «О, не говори никому, что Альбус Дамблдор привел ее», я думаю, что справляюсь с этим довольно хорошо. И твоя проблема в том, что мы не похожи? Но, эй, если тебе не нужен брат, прекрасно. Представим, что меня это совсем не трогает, — сказал он, притворяясь надутым.
— Нет, я… я бы хотела брата, — сказала она, и в ее словах прозвучала нотка боли, когда она подумала о Гарри. Гарри исчез, но Джеймс, отец Гарри, был так похож на него. Было больно смотреть на него слишком долго.
Джеймс, заметив перемену в ее настроении, нахмурился и на мгновение остановился, прежде чем потянуться через кровать и дернуть ее за прядь волос.
— Эй! — огрызнулась Гермиона, прищурившись. — Ты чего?
— Ну, раз мы теперь родственнички, я подумал, что надо наверстать то время, когда мы с сестрой дергали друг друга за волосы.
Она сверкнула глазами и потерла больное место на голове.
— Помни об этом, когда я заколдую твою копну волос.
— Ты не можешь заколдовать меня без палочки. И к следующей неделе, я уверен, ты уже забудешь об этом. У меня очень прощаемое лицо. Мама так говорит.
Он был невероятно высокомерен, и Гермиона не могла не посмеяться над его уверенностью.
— А что на следующей неделе?
Джеймс просиял от возбуждения.
— Мы пойдем в Косой переулок, чтобы купить палочки и вещи для Хогвартса.
— О, я даже не задумывалась, — она помнила, что ее палочка осталась в 1998 году, и знала, что вернется в Хогвартс, но из головы совершенно вылетело, что необходимо купить новое древко, если она планирует снова идти в школу.
— Что? Думаешь, ты можешь колдовать без палочки?
Гермиона снова усмехнулась, зная, что на самом деле может использовать невербальные заклинания. В отличие от более взрослых и могущественных ведьм и волшебников, таких как профессор Макгонагалл, Сириус и Римус, Гермиона могла творить такую магию только под действием сильного стресса, но она совершенствовала свой навык под присмотром Блэка.
— Ты когда-нибудь затыкаешься? — спросила она Джеймса.
— Очень редко, — ответил он, ничуть не оскорбленный ее колкостью. — Вставай. Мама послала меня сказать, что завтрак готов, — он спрыгнул с кровати и направился к двери.
Девочка улыбнулась.
— Хорошо, я умираю с голоду.
Он остановился как вкопанный, положив руку на дверную ручку.
— О, поскольку ты будешь моей младшей сестрой и все такое, я думаю, что есть кое-что очень важное, о чем я должен знать.
— Что?
— Как тебя зовут?
— Ты даже не знаешь моего имени? Твои родители не сказали тебе, как меня зовут? — недоверчиво спросила Гермиона. — Они сказали, что у тебя появилась новая сестра, и ты будишь ее, прыгаешь на кровать, дергаешь за волосы и даже не знаешь, как ее зовут? — что с ним не так? Была ли у него хоть толика подозрения в его наивном, тощем теле?
— Может, упоминали. Я слышал что-то про сестру и близнеца, но потом появилась Тилли с завтраком… — объяснил он, почесывая голову.
— Гермиона.
Он поднял бровь.
— Что?
Она мило улыбнулась.
— Меня зовут Гермиона.
— Ты будто выдумала.
У нее отвисла челюсть.
— Ничего я не выдумывала!
— Оно не похоже на реальное слово.
Гермиона нахмурилась.
— Это не слово, а мое имя.
— Да не выговоришь его, — сказал он, посмеиваясь. — Я буду звать тебя Миа.
Вспомнив о своих недолгих отношениях с Виктором, Гермиона медленно произнесла:
— Гер-ми-о-на.
Джеймс моргнул и ответил таким же тоном:
— Гер-ми-о-о-о… Миа-а-а… Видишь?
Гермиона зарычала, пригвоздив его взглядом, который она обычно приберегала только для Гарри и Рона, а иногда и для Сириуса.
— Я не люблю прозвищ.
— Мне не нравятся властные сестры. Кроме того, ни у кого в нашей семье нет сокращенных имен, — Джеймс пожал плечами, не обращая внимания на ее кислое настроение и свирепый взгляд. Она предположила, что это создаст проблемы в будущем.
— Меня зовут Гермиона Грейнджер, — твердо сказала она, уже забыв, кому было адресовано ее письмо из Хогвартса.
— Поттер, — поправил ее Джеймс.
Она моргнула.
— Что?
— Тебя зовут Гермиона Поттер. Вообще-то, Миа Поттер.
— Поттер? Я… мне придется привыкнуть к этому.
— Ты моя сестра, — сказал Джеймс с искренней улыбкой, глядя на нее так, что ей стало больно, но она все равно улыбнулась ему в ответ. — И это делает тебя Поттер.
У Гермионы защипало в носу, когда она почувствовала, как навернулись слезы. Разве не вчера вечером Гарри сказал ей то же самое?
***
— А вот и ты, дорогая! — Дорея улыбнулась Гермионе из-за большого обеденного стола, когда та вошла в комнату вслед за Джеймсом.
— Еще раз здравствуйте, миссис Поттер, мистер Поттер, — Гермиона моргнула, глядя на Джеймса широко раскрытыми глазами, когда он отодвинул для нее стул, удивленная тем, что мальчик, который несколько минут назад дергал ее за волосы наверху, вел себя как настоящий джентльмен. Она посмотрела на родителей Поттера, которые гордо улыбались своему сыну и вели себя так, как будто в его действиях не было ничего необычного.
— Ну, наверное, нам стоит опустить все условности, а тебе начать называть нас мамой и папой, — предложил Карлус с доброй улыбкой на лице, грудь Гермионы сжалась. — Не за чем жить двойной жизнью, это только запутает. К тому же, мы определенно дали понять, что теперь ты — семья. Ничего страшного, если тебе не хочется говорить о том, что произошло. Альбус даже не стал вдаваться в подробности, а всего лишь сказал, что есть юная леди, которой нужна семья.
— Я всегда хотела девочку, — призналась Дорея с блеском в глазах, и Гермиона не могла не удивиться их мгновенным принятием ее.
Джеймс усмехнулся.
— Спасибо, мам.
Карлус подмигнул мальчику.
— Ешь свой завтрак, сынок.
— Альбус оставил нам несколько пергаментов, которые мы должны подписать и отправить в Отдел записей Министерства, чтобы официально сделать тебя Гермионой Поттер, — объяснила Дорея, потягивая свой утренний чай.
— Мией, — выпалил Джеймс, проглотив полный рот каши.
— О чем ты? — Карлус оторвался от утренней газеты.
— Ее зовут Миа.
— Ненавижу прозвища, — повторила Гермиона, прищурившись на Джеймса.
Дорея просияла, глядя на детей.
— Я думаю, что это мило. Миа — прекрасное имя, — сказала она Гермионе.
— Если хочешь, мы все равно будем звать тебя Гермионой, — заверил ее Карлус.
— А я не буду, — пожал плечами Джеймс, накладывая сосиски, заполняя ими тарелку наполовину. — Теперь она Миа.
— Отлично, — Гермиона дразняще посмотрела на него: — Джейми.
— Ну, это… — Джеймс нахмурился, прокручивая имя в голове снова и снова, прежде чем кивнуть. — Вроде неплохо звучит.
Гермиона ощетинилась.
— Я рада, что вы уже поладили. Если тебе что-нибудь понадобится, Гермиона, пожалуйста, просто дай нам знать, — настаивала Дорея.
— Спасибо, миссис… э-э… Мама, — Гермиона сглотнула, слово прозвучало искусственно. — Все в порядке. Пока просто приспосабливаюсь. Это были странные несколько дней, — тихо призналась она, позволяя своей прежней вежливой улыбке сойти с лица.
— Не стоит хмуриться, — немедленно сказала Дорея. — Я знаю, что в последнее время у тебя были некоторые трудности, но мы — Поттеры, и мы движемся вперед. Принимаем то, что происходит, учимся на этом и смело двигаемся вперед.
— Мужество и мастерство, — прошептала Гермиона.
Впечатленный, Карлус сказал:
— Девиз дома.
— Я надеюсь, что смогу соответствовать ему, — Гермиона натянуто улыбнулась, крутя браслет на запястье, радуясь, что никто из Поттеров, казалось, не заметил это украшение. Если даже обратили внимание, то не подали виду. Может быть, они решили, что Дамблдор дал его ей. Она боялась, что они обвинят ее в воровстве, тем более что Гермиона знала их меньше суток. Сириус просто обязан был подарить ей на день рождения фамильную реликвию Поттеров. Было бы трудно объяснить, откуда она знает их внука.
Карлус гордо ухмыльнулся.
— Я думаю, она будет гриффиндоркой.
— Конечно, будет. Все Поттеры — гриффиндорцы, — Джеймс закатил глаза, как будто тут было что обсуждать.
Дорея скрестила руки на груди.
— Я не была.
— Ну, тебе не повезло родиться Поттером, дорогая, — поддразнил ее Карлус.
— Хочешь сказать, что тебе повезло? — Дорея подмигнула ему.
— На каком факультете вы были? — вежливо спросила Гермиона, потянувшись за кусочком тоста, лежащим перед ней.
— Я была слизеринкой, дорогая, — объяснила Дорея.
Глаза Гермионы расширились. Бабушка Гарри училась на Слизерине?
— Хитрая маленькая змея обманом заманила меня на наше первое свидание, — Карлус придвинул свой стул ближе к жене и потянулся к ее руке, которую она небрежно позволила ему взять с хитрой улыбкой, играющей на губах.
— Ты жалуешься? — спросила Дорея.
— Ни капельки, — он кокетливо улыбнулся, целуя ее запястье.
Гермиона усмехнулась и посмотрела на Джеймса, который закатил глаза.
— Не волнуйся, Миа. Мама, вероятно, была единственным хорошим слизеринцем, который когда-либо выходил из этой змеиной ямы.
— Не начинай уже создавать проблемы, Джеймс, — Дорея покачала головой и вздохнула, отпустив руку Карлуса и взяв свою чашку чая. — Между факультетами уже достаточно вражды. Я не позволю тебе ходить в эту школу и быть проблемным ребенком.
Джеймс широко раскрыл свои блестящие глаза и выпятил нижнюю губу, глядя на мать.
— Похоже ли это на лицо проблемного ребенка?
— Не смотри на меня так невинно, Джеймс Карлус Поттер, — глаза Дореи сузились до сланцево-серых щелочек. — Теперь я знаю тебя лучше. Кстати, о невинности, тебе лучше быть именно таким, когда мы завтра пойдем в Косой переулок.
Джеймс выглядел удивленным, но взволнованным.
— Я думал, мы на следующей неделе пойдем в Косой переулок, — произнес он, наливая себе и Гермионе тыквенный сок из графина, не обращая внимания на ее удивленную реакцию.
Она никогда не видела, чтобы мальчик делал что-то подобное без скрытых мотивов.
Дорея вздохнула с легким разочарованием.
— Нет, мы говорили тебе на прошлой неделе, что поедем на этой неделе. Уже завтра. Карлус, ты уверен, что он готов отправиться в Хогвартс самостоятельно? Бедный мальчик может заблудиться в поезде или упасть в озеро.
— Никто не падает в озеро, — Карлус рассмеялся.
Гермиона присоединилась к смеху, вспоминая молодого Денниса Криви, который на самом деле упал в озеро во время вводной поездки на лодке на церемонию распределения.
Появилась Тилли, убрала тарелки и левитировала новые блюда на стол, она наполнила пустые чашки Поттеров напитком. Маленькая семья улыбнулась эльфу, каждый поблагодарил, когда та решительным шагом обошла весь стол.
— Юный хозяин Тилли не упадет в озеро, — настаивала она. — Тилли научила его плавать, о да, она научила.
— Тилли, — надулся Джеймс, — мама не уверена, что я готов пойти в Хогвартс, — следом надутая губа сменилась ухмылкой, в то время как Гермиона нахмурилась, узнав этот взгляд. Такой же взгляд появлялся у Гарри всякий раз, когда они с Роном планировали выскользнуть из замка при помощи мантии-невидимки.
Тилли внезапно повернулась к Дорее и свирепым голосом сказала:
— Юный хозяин Тилли отправится в Хогвартс. Юный хозяин — самый умный волшебник, храбрый и доблестный. Они отправят юного хозяина в Хогвартс, чтобы он стал величайшим волшебником, — она оставила безмолвное «иначе» висеть в воздухе.
Подобный разговор Гермиона слышала только тогда, когда Сириус и Кикимер ссорились, и, как правило, это никогда не заканчивалось хорошо. Тем не менее, Карлус посмеивался себе под нос, Дорея, казалось, только слегка расстроилась, а Джеймс выглядел самодовольным от одобрения Тилли. Что ж, теперь Гермиона была уверена, что знает, кто ответственен за чрезмерную самоуверенность Джеймса.
— Я не могу поверить, что ты настроил домового эльфа против своей мамы, — тихо упрекнула она его.
— Нашей мамы, — поправил Джеймс, криво улыбнувшись.
Улыбнувшись, Гермиона покачала головой, встала с места и потянулась за пустой тарелкой.
Тилли подошла к тарелке в то же самое время и послала Гермионе вызывающий взгляд.
— Тилли возьмет тарелку юной мисс.
Девочка, нахмурившись, придвинула тарелку ближе к себе.
— Тилли, я могу убрать свою тарелку.
Однако Тилли настаивала. Хотя вместо фальшивых слез с прошлой ночи, которые Гермиона была готова проигнорировать на этот раз, домовой эльф начала рычать. Широко раскрыв глаза, девочка быстро отпустила тарелку.
Тилли взяла тарелку и просияла с той же внезапной привязанностью, которую она проявила к Джеймсу несколькими минутами ранее.
— Юная мисс — самая умная ведьма. Она скоро поедет в Хогвартс с юным хозяином и заставит свой дом так гордиться, да, заставит! — она топнула маленькой ножкой в конце своего указа и исчезла с мягким хлопком, забрав с собой пустую тарелку Гермионы.
— Я никогда не видела эльфа настолько… — начала Гермиона, все еще пребывая в шоке.
— Властного? — предложил Карлус с сердечным смешком. — В первую неделю после переезда в поместье она была в таком же расположении духа. Такая счастливая от своего пребывания здесь, что перебарщивала во многом. Я рос без домашних эльфов, поэтому привык делать большинство вещей сам, как и ты, — признался он. Когда Карлус улыбнулся, Гермиона почувствовала себя лучше. — Я быстро научился не вставать у нее на пути. На третий день она застала меня за развешиванием вещей, тогда Тилли пригрозила укусить за руку. Айфри дом су
Дорея рассмеялась при этом воспоминании и ласково посмотрела на Гермиону.
— Это правда. Так что привыкай к ней, любимая, но постарайся не думать об этом, — она склонила голову к сыну с понимающей улыбкой.
— Не понимаю, о чем вы. Тилли — гений, — Джеймс пожал плечами и допил тыквенный сок.
— Я присмотрю за ним в Хогвартсе, — предложила Гермиона, глядя на Джеймса с ухмылкой. — Уверена, что его голова немного сдуется без Тилли, которая в нем души не чаяла.
Карлус улыбнулся, заговорщически наклонившись.
— Ты официально берешь на себя обязанности сестры?
— Мужество и мастерство, — повторила Гермиона новые слова своего дома, уступая обстоятельствам, в которых она оказалась вынужденно или, возможно, с которыми ей повезло. — Теперь я Поттер. Что-то подсказывает мне, что забота о нем придет вместе с моим новым именем.
— Ты хорошая девочка, Гермиона, — гордо сказала Дорея.
Гермиона с трудом сглотнула и повернулась, чтобы улыбнуться Джеймсу.
— Миа. Думаю, мне бы хотелось, чтобы меня звали Миа.
Джеймс вскинул кулак в знак победы.
***
После завтрака Гермиона удалилась в свою комнату, где ее заставил принять невероятно большую ванну очень настойчивый домашний эльф. Ей разрешили принять ванну самостоятельно только потому, что она пообещала позволить Тилли расчесать ей волосы, когда та закончит. В конце концов, Гермиона была рада этому, когда Тилли решительно взялась за ее пушистые локоны, приручая кудри и обещая найти заклинание, которое облегчит это в следующий раз. Гермиона пожелала ей удачи.
На большой кровати с балдахином ее ждали новые мантии ручной работы, выполненные в самых разных красивых цветах. Она улыбнулась, прикоснувшись к ним, не представляя, когда бы еще ей предоставилась возможность надеть что-то настолько прекрасное. Она ненавидела, когда ее любили таким образом, но не могла не испытать благодарность к Поттерам, которые привели ее к свой дом с такой легкостью и без всякой неловкости. Кроме Тилли, никто не баловал ее и не жалел. Насколько они знали, ее семья могла быть убита Пожирателями смерти, и все же Поттеры относились к ней, как к самому обычному ребенку. Как к их собственному ребенку.
И Джеймс уже относился к ней как к сестре. Ей почти казалось, что она была с Гарри, хотя ему не хватало знаний чистокровного этикета, который был привит Джеймсу с рождения. Гермиона задалась вопросом, насколько все изменится, когда они отправятся в Хогвартс, и он больше не будет под пристальным взглядом своих родителей. Ей очень хотелось на это посмотреть. Эта мысль удивила ее, и она проглотила нотку тревоги, которая угрожала пробиться наружу, разрываясь между желанием узнать Джеймса получше и знанием того, что его ждет в будущем.
Переодевшись в новую мантию, которую сшила для нее Тилли, она сунула руку под матрас своей кровати и вытащила сложенный пергамент, который Римус оставил в малиновой коробочке. Она перечитывала его снова и снова, хмурясь при этих словах. Отчасти она все еще злилась, что с ней не посоветовались. Его слова было достаточно легко расшифровать.
«Я всего лишь следую инструкциям того, кто понимает время лучше, чем я когда-либо. Тебе нужно было вернуться»
Римус отослал ее обратно, потому что она уже возвращалась. Если Римус и Дамблдор были правы, и время — петля, то когда-то в своем прошлом Люпин встретил Гермиону и раскрыл ее секрет о Маховике времени. Должно быть, она рассказала ему, как появилась в 1971 году. Римус, вероятно, был раздираем своими приказами, этой миссией, и Гермиона поняла, что, должно быть, это она давным-давно умоляла его убедиться, что ее отправят обратно.
Но зачем? Если не закончить войну раньше, если не уничтожить Волдеморта до того, как он достигнет власти, если не спасти так много жизней… тогда для чего?
«Живи своей жизнью. Наслаждайся своей жизнью»
Была ли в этом причина? Неужели Римус каким-то образом дал ей второй шанс на жизнь? Была ли это ее награда за все усилия на войне? Нормальное детство с шансом вырасти в волшебном мире, не будучи отброшенной в сторону из-за предрассудков? Прошло меньше, чем сутки, и каким-то образом она уже была одарена семьей и братом и возможностью учиться в Хогвартсе без необходимости сражаться с троллями, трехголовыми собаками, василисками, Пожирателями смерти и Волдемортом.
Дамблдор сказал ей, что письмо Римуса теперь было ее руководством, новыми правилами, которые нужно соблюдать. Как бы ей ни было больно соглашаться с ним, она приняла это. Гермиона хороша в соблюдении правил. Особенно, когда Гарри и Рона не было рядом, чтобы убедить ее в обратном.
Думать о них было больно. Думать обо всех, кто находится дома, в 1998 году, было больно. Но причинять себе боль было против ее новых правил.
«Живи своей жизнью. Наслаждайся своей жизнью»
Гермиона сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Она могла это сделать. Она будет использовать письмо в качестве своего проводника. Она будет жить своей жизнью, как учили Римус и Дамблдор. Она постарается наслаждаться жизнью. Но жизнь Гермионы Грейнджер принесла с собой багаж. Багаж, который она не могла перевезти сюда, в 1971 год. Поэтому она сделает единственное, что в ее силах.
Ее внимание привлекло зеркало, висевшее на стене, и она посмотрела на свое отражение с одобрительным кивком. Она оставит багаж Гермионы Грейнджер и начнет все сначала, как Миа Поттер.
***
Миа посвятила свой первый день в качестве Поттер экскурсии по родовому поместью и уроку истории о своей приемной семье. Дорея — опытная ведьма, которая излучала интеллект и изящество, но каким-то образом все еще цеплялась за ту часть озорства, которая явно проявлялась в ее взгляде. Карлус, не зная, как много Мии известно о волшебном мире, пытался просветить ее. Она не пыталась остановить его, поскольку считала, что это подходящая возможность, чтобы сблизиться с человеком, которого их мир будет считать ее отцом.
— Разве люди не станут задавать вопросы обо мне? — спросила она во время их прогулки по семейному саду, который очень напоминал ей задний двор Уизли.
— Ну, мы последние из Поттеров, — объяснил Карлус. — Когда мы с Дореей поженились, многие чистокровные семьи не слишком обрадовались этому. Ее мать хотела выдать ее замуж за представителя одной из двух семей, но отец сильно любил Дорею, поэтому позволил ей самой выбрать себе мужа, — самодовольство растеклось по его лицу. — Мне нравится думать, что она сделала правильный выбор.
Миа улыбнулась.
— Я тоже так думаю.
— Ну, когда мы поженились, большая часть семьи Дореи разорвала с ней все отношения, а мои родители умерли через год после свадьбы. Я долгое время работал из дома, прошли года, затем у нас появился Джеймс. К тому времени, как родился «наследник Поттеров», — сказал он, закатывая глаза, — общество не сильно заботило то, чем мы занимаемся. Люди, с которыми мы учились в Хогвартсе, сразу после выпуска обзавелись детьми, так что после рождения Джеймса трудно было влиться в общество. Мы даже не объявили о его рождении публике. Видишь ли, я не хотел, чтобы семья Дореи создавала проблемы. Люди знают фамилию Поттер, но мы намеренно держались особняком. Дорея занимается благотворительностью, я уже много лет консультирую то там, то тут, но людям, которые знают, что у нас есть сын, было бы стыдно думать, что они забыли о нашей дочери, поэтому они даже не станут сомневаться в этом вопросе.
— Джеймс расстроится, когда, наконец, поймет, что никто в мире не знает, кто он такой? — спросила Миа с кривой улыбкой.
Карлус со смешком покачал головой.
— Твой брат создает свой собственный мир, и в нем он является высшим авторитетом.
— Это мы еще посмотрим, — ей не терпелось сбросить своего нового брата с нескольких колышков, как только они доберутся до Хогвартса.
***
За длинным дубовым столом в столовой подавались блюда, семья Поттеров разместилась рядом друг с другом, они сидели так близко, что спокойно передавали тарелки, чем Карлус и Джеймс занимались постоянно, несмотря на возражения Дореи и Мии. После ужина семья собралась в гостиной, Дорея и Карлус наблюдали за играющими детьми во взрывающиеся карты, брат и сестра постоянно говорили о своем желании пойти в Хогвартс, учеба в котором начнется менее, чем через месяц.
Когда Тилли объявила, что семье пора немного отдохнуть, Миа практически побежала в свою комнату, быстро сняла мантию и накинула ночную рубашку, чтобы убедиться, что домовой эльф не сделает это за нее. Чуть позже пришла Тилли, чтобы узнать, не нужно ли Мии чего-нибудь, девочка улыбнулась ей, как будто это был вызов. Вместо того, чтобы бороться со своей новой юной мисс, Тилли пожелала Мии сладких снов.
Но как бы сильно Миа Поттер ни хотела отложить в сторону багаж Гермионы Грейнджер, эти две личности все еще были одной и той же сущностью, и всего через несколько часов Миа начала кричать во сне.
— Пожалуйста! Не причиняйте им вреда! Пожалуйста! Нет!
— Миа? Миа? С тобой все в порядке?
— Отпустите его. Пожалуйста, отпустите его!
Ее матрас прогнулся, движение слегка вывело из кошмара, и когда она почувствовала руки на своих плечах, девочка вздрогнула, полностью проснувшись.
— Все в порядке, — он нежно погладил ее по голове. — Это просто кошмар. Ты в безопасности.
— Гарри? — прошептала Миа.
Последовала долгая пауза.
— Это Джеймс.
Миа подняла на него глаза, в которых все еще стояли слезы.
— Джейми?
— Да, это я, — он посмотрел на нее сочувственным взглядом, и в темноте она могла принять ореховый цвет его глаз за зеленый.
Слезы хлынули из глаз, и пузырь боли лопнул в ее груди, когда она заплакала и потянулась, чтобы обнять его, тихо всхлипывая в объятиях.
— Все хорошо, Миа, — Джеймс похлопал ее по спине, она крепко прижалась к нему. — Ты со мной. Ты в порядке. Я… я буду защищать тебя.