Глава 28. Всего лишь шрамы

Милая, милая, пожалуйста ответь, разве ты никогда не чувствуешь,что ты не совсем чертовски идеальна?Милая, милая, пожалуйста пойми, если ты когда-нибудь чувствуешьСебя ничтожеством, ты чертовски идеальна для меня!
(Pink — Fuckin’ perfect)
17 июля 1973 года
Лето перед их третьим курсом в Хогвартсе наполнено тем, с чем Миа не была знакома до недавнего времени: весельем.
Сириус оправился от официально названной «травмы в квиддиче». Невзирая на уверения Нарциссы, что Люциус не причастен к несчастному случаю, в последней день школы Сириус устроил сцену в Большом зале, ударив Малфоя по лицу и заработав себе наказание на месяц в сентябре следующего учебного года. Его последними словами, обращенными к кузине перед тем, как мальчика оторвали от ее жениха, были: «Ты обязана мне жизнью, Нарцисса Блэк!».
Сириус прибыл в поместье Поттеров после того, как провел наедине со своей семьей не более трех часов. Мальчик хвастался, что Вальбурга отпустила его после того, как он пригрозил отправить сову «Ежедневному пророку» с эксклюзивным интервью о том, как недавно печально известный Сириус Блэк пришел на помощь своей кузине, в то время как ее жених сбежал с места события. Он пообещал обязательно включить подробное описание того, каково быть героем, и его искреннее прощение Люциуса Малфоя за то, что тот даже не выразил благодарность. В адрес Сириуса было брошено несколько уничижительных выражений, а также большая старинная ваза, затем он прыгнул в камин и отправился прямиком в поместье Поттеров, где поселился в гостевой комнате до конца лета.
В конце июля Миа заскучала настолько, что отправилась на поиски мальчишек и наткнулась на них, отдыхающих, вероятно, от одной из двенадцати игровых серий в квиддич.
Джеймс провел Сириуса через большие сады и вышел на другую сторону извилистой реки, которая пересекала границу собственности. Место было уединенным и красивым, и Миа проклинала себя за то, что не осмотрела территорию раньше. Ей хотелось спросить у Джеймса, почему он никогда не показывал эту реку, но Сириус находился неподалеку и было бы подозрительно, если бы Миа — которая предположительно прожила в поместье Поттеров всю свою жизнь — не знала, где заканчивается их земля.
В прошлом году Миа провела все жаркое лето, находясь внутри и потея, поэтому ей хотелось наверстать упущенное, и она спросила у родителей, могут ли ребята пригласить своих друзей поплавать.
Джеймс и Сириус были в восторге от этой идеи, но Миа осталась не довольна их планом.
— В эту пятницу у Питера день рождение, мы должны пригласить его на вечеринку! — взволнованно сказал Джеймс. Сириус, казалось, горел желанием присоединиться к идее удивить их друга.
Миа быстро выпалила:
— Нет!
— А почему бы и нет? — спросил Джеймс.
— Я не могу в эту пятницу, — сказала она, пока придумывала худшее оправдание, зная, что это немедленно положит конец спору. Миа заставила себя покраснеть, чтобы выглядеть смущенной. — Девчачьи штучки.
Оба мальчика быстро кивнули, неловко избегая ее взгляда.
Миа ухмыльнулась им и закатила глаза.
— А как насчет следующего вторника?
— Почему в этот день? — спросил Сириус.
— Я не знаю. Это просто хороший день, чтобы побыть с семьей и друзьями. Отпраздновать, — она улыбнулась и ушла.
— Отлично. Срочно позвони по камину своим друзьям и скажи им, чтобы они были здесь 31 июля! — крикнул ей вслед Джеймс. Через минуту он добавил: — И обязательно пригласи Эванс!
— Она ушла, приятель, — усмехнулся Сириус, выковыривая занозу из руки и проклиная себя за то, что решил не надевать перчатки во время полета. Он сделал мысленную пометку попытаться прокрасться на площадь Гриммо до того, как снова начнутся занятия в школе, и украсть что-нибудь стоящее на продажу в Лютном переулке, а затем купить новую метлу.
Джеймс уставился в пространство, где исчезла его сестра, челюсть мальчика разинулась.
— Ты… ты думаешь, Эванс придет?
Пошевелив бровями, Сириус усмехнулся.
— Ты думаешь, они наденут бикини, как мои девушки на мотоциклах?
Он посмотрел в том же направлении, что и Джеймс, куда ушла Миа.
Она всегда была маленькой и худенькой, но годы были так же хороши для девочки. Конечно, Сириус всегда находил ее глаза привлекательными. Цвет шоколада. Она была хорошенькой, когда смеялась, и еще больше, когда сердилась, особенно на него: ее щеки краснели, а волосы искрились. Однажды утром, через несколько недель после начала летних каникул, он проснулся ото сна с мыслью о том, чтобы зарыться пальцами в ее спутанные кудри. Он винил журналы о мотоциклах за то, что они наводили его на такие мысли. Не то чтобы это имело значение, поскольку он отказывался перестать их читать.
— Миа выглядит подтянутой, — пробормотал он с усмешкой, вспомнив, как ее блузка сидела немного лучше, чем несколько месяцев назад. Он был полностью отвлечен своим живым воображением, пока что-то твердое не ударило его по голове. — Ай!
— Моя сестра не подтянутая! — рявкнул Джеймс. — И уж точно она не наденет чертово бикини. Это маггловская штука.
Сириус рассмеялся, но тут же притворился мрачным.
— Эванс — магглорожденная, может быть, она наденет бикини.
Его смех вернулся, когда лицо Джеймса побледнело, кровь, по-видимому, отправилась дальше на юг.
— Лицемер!
***
31 июля 1973 года
— Я не могу поверить, что ты купилась на это, — рассмеялась Миа, пока она, Алиса и Лили сидели на ее кровати в поместье. На другом конце комнаты, уперев руки в бока, улыбалась Мэри, одетая в свое новенькое бикини.
Алиса уставилась на него, склонив голову набок, ее щеки порозовели.
— Откуда ты вообще это достала?
— Маггловская часть Франции, — сказала Мэри и, без малейшего намека на скромность или стыд, поправила декольте. — Думаешь, Сириусу понравится?
Миа заметно закипела. Все девушки повернулись, замечая как ее лицо стало пунцовым.
Мэри радостно засияла.
— Тебе нравится Сириус!
— Нет!
— Все в порядке, — Мэри рассмеялась. — Посмотри на мальчика. Он чертовски совершенен.
Лили закатила глаза и перекинула волосы через плечо, чтобы заплести их в длинную косу.
— Не говори ему этого. Его голова и так достаточно большая. Миа, почему ты никогда не говорила нам, что тебе нравится Сириус?
Миа посмотрела, как Лили обхватила руками свой розовый купальник. Учитывая то, что Джеймс с утра пялился на Эванс, и это было до того, как она обнажила свою кожу, пусть и не так сильно как Мэри, Миа знала, что Лили чувствует себя некомфортно и неловко. Юной Поттер пришлось отправить несколько сов, чтобы убедить свою подругу приехать, пообещав, что Джеймс будет под контролем сестры.
— Я ничего не сказала, потому что тут нечего говорить, — Миа вошла в ванную, оставив дверь слегка приоткрытой, пока она на ощупь натягивала свой сплошной черный купальный костюм. Девочка посмотрела в зеркало, расстроенная тем, что как только она преодолела свой неловкий этап в жизни, ее отбросило назад во времени, чтобы снова пережить этот опыт. Бедра были костлявыми, на животе все еще оставалось немного детского жира, а грудь находилась в неловком промежуточном положении, что заставляло ее ненавидеть каждую рубашку, которая у нее была. — Мы молоды и не должны сейчас концентрироваться на мальчиках, — сказала она с сердитым взглядом, выходя из ванной и открывая дверь для Алисы, которая вошла в комнату, чтобы переодеться.
Собирая свои светлые волосы в высокий хвост, Мэри пожала плечами.
— А почему бы и нет? Они все время пялятся на нас. Думаю, будет справедливо, если мы будем пялиться в ответ.
— Они пялятся на тебя, — поправила Миа.
— О, они и на тебя смотрят, милая. В прошлом году на Зельях я поймала Адриана Аббота, пытающегося заглянуть тебе под блузку.
Глаза Мии расширились.
— Это отвратительно. Он слизеринец!
Улыбка Мэри осталась на месте.
— А еще в хорошей форме.
Лили закатила глаза.
— Ты думаешь, что все в хорошей форме.
— Я ценю красоту, — сказала Мэри со вздохом, как будто размышляла о великих чудесах мира. Миа встретилась взглядом с Лили, и они рассмеялись. — Ну, хорошо, что Сириус тебе не нравится. Это значит, что ты не будешь возражать, если я поцелую его сегодня?
Крепко сжимая кулаки, Миа побледнела, она почувствовала, что внутренняя пустота заполняется чем-то кипящим. Девочка попыталась сказать, чтобы Мэри начала действовать, и Сириус ее не разочарует, но слова никак не хотели выходить.
Мэри тут же обратила на это внимание, весело жестикулируя.
— Видишь? Ладно, ладно. Сириус под запретом.
— Все мои мальчики под запретом, — пояснила Миа, и ее охватило странное чувство обладания. Образы Лаванды Браун, поедающей лицо Рона, и Чжоу Чанг, разбивающей сердце Гарри, возникли в мыслях, и она покачала головой. Не в этот раз.
Мэри рассмеялась, прыгнув на кровать так сильно, что сбила Лили с края.
— Ты не можешь держать их всех при себе!
— Хорошо, Лили может забрать Джеймса, — согласилась Миа, и Лили вскочила с пола, яростно глядя на нее. Миа только ухмыльнулась в ответ, но не собиралась отказываться от своего утверждения.
— Алиса любит Джеймса, — заметила Мэри.
— Алиса может забрать Фрэнка, — настаивала Миа, вызывающе скрестив руки на груди. Мэри и Лили хихикнули. — Что? Скажите мне, что они не идеально подходят друг другу, и я возьму свои слова обратно.
После минутного размышления Лили приподняла бровь.
— Вау, они и вправду такие.
— Кто «вправду такие»? — спросила Алиса, выходя из ванной в цветастом купальном костюме.
— Вы с Фрэнком идеально подходите друг другу, — ответила Мэри.
Внезапно Алиса покраснела до кончиков пальцев ног и прикрыла рот рукой.
— Откуда вы знаете?
Глаза Мэри расширились от жадности девушки, которая дышит сплетнями так же легко, как кислородом.
— Что именно мы узнали, маленькая мисс Браун?
Алиса покачала головой и бросилась бежать, но Мэри была слишком быстра и повалила ее на пол, оседлав талию и прижав руки Браун к голове, тем самым не давая Алисе скрыть румянец, который пополз по ее щекам, и глупую улыбку, появившуюся на лице.
— Ты ни за что не уйдешь! У тебя есть секрет, и я узнаю его или умру, пытаясь это сделать!
— Я поцеловала его! — наконец выпалила Алиса, и остальные три девочки ахнули.
— Что тут у нас? — Мэри села на ноги Алисы и лукаво улыбнулась. — Фрэнк Лонгботтом — грязный мальчишка, кто же знал? Вот оно, Лилз. Наша маленькая Алиса уже совсем взрослая и переросла Джеймса Поттера. Он весь твой.
— Мне не нужен Поттер! — громко вскрикнула Лили. — Если бы мне кто-то и нравился, — хотя все не так — то, вероятно, это был бы Римус!
Мэри усмехнулась, когда челюсть Мии заметно напряглась.
— Как я уже сказала, — Миа наморщила нос, — мои мальчики под запретом.
— А как насчет остальных? — Мэри рассмеялась, наконец, отодвинувшись от Алисы и позволив ей подняться. — Неужели мы умрем, как старые девы — только мы и наши книзлы?
Миа не могла не поддаться очаровательной улыбке Мэри.
— Хорошо, можешь забрать Питера.
Мэри в ужасе вскрикнула, и все девочки рассмеялись.
— Фу, мне не нужен Петтигрю! Он всегда пялится на меня, как зачарованный.
***
— Итак, — самодовольно сказал Сириус, возвращаясь в спальню Джеймса, где мальчики переодевались в плавки, — звуки были немного приглушенными, но я понял, что Эванс все еще ненавидит Джеймса, но, возможно, ей нравится Римус, за исключением того, что она говорит, что ей никто не нравится. Браун любила Джеймса, но, по-видимому, Фрэнк забыл упомянуть, что он целовался с пташкой.
— Она поцеловала меня! — закричал Фрэнк, словно защищаясь, и его лицо стало свекольно-красным.
— Молодец, приятель, — Сириус подмигнул и продолжил с усмешкой: — Макдональд хочет меня. Думаю, очень сильно, — сказал он, будто это было очевидно. — Но Миа безнадежно влюблена в меня и полна решимости стать следующей леди Блэк. Джеймс, ты будешь моим шафером?
— Это моя сестра, — проворчал Джеймс, нанося Сириусу удар в плечо, от которого тот легко увернулся.
— Я просто издеваюсь над тобой, — со смехом сказал Сириус. — Миа и Римуса хочет.
Глаза Римуса расширились.
— Что? Ты лжешь.
— Перестаньте говорить о моей сестре! — закричал Джеймс.
Сириус вошел в ванную Джеймса, оставив дверь открытой, и встал перед зеркалом, чтобы провести пальцами по волосам, убедившись, что его взъерошенный вид был идеальным и ни в малейшей степени не напоминал беспорядок Джеймса.
— Я думаю, это справедливо, учитывая, что она говорила о нас. Смирись с этим, приятель. У нас есть более важные вещи, о которых нужно беспокоиться.
— Что, например? — Джеймс прищурился.
— Например, выбить дерьмо из Адриана Аббота, когда мы вернемся в школу.
— Хочу ли я знать? — спросил Джеймс со вздохом, опустив голову на руки.
Блэк глубоко вздохнул, подумав о том, чтобы не говорить ему, но решил отказаться от этого плана действий.
— Это связано с сиськами твоей сестры.
Выглядя больным, Джеймс пробормотал себе под нос:
— У моей сестры нет сисек.
— Они что-нибудь говорили обо мне? — спросил Питер из угла комнаты.
Сириус нахмурился, вспомнив крик Мэри. Он сделал мысленную пометку поговорить со своими друзьями о том, что стоит разговаривать с девушками, а не следить за ними, как последние подонки.
— Извини, Пит, не повезло.
***
Двадцать минут спустя девять подростков были у реки, половина из них уже находилась в воде, пользуясь прекрасной погодой. Когда мальчики шли через сад без верха, потребовалось представить Кормака Маклаггена, чтобы сдержать румянец на щеках Мии. Другие девочки не так успешно скрывали свои одобрительные взгляды, хотя Лили пошла по длинному пути, отвернувшись и полностью спрятав лицо.
Прыгая с ветвей деревьев и ныряя в более глубокие части реки, Джеймс проделывал сальто назад и пушечные ядра, после чего выныривал по направлению к Лили, которая не смотрела в его сторону, и каждый раз Поттер расстраивался.
На другой стороне берега Фрэнк и Алиса тихо разговаривали, и Миа не могла не улыбнуться, когда увидела, как ее подруга взяла мальчика за руку и невинно переплела их пальцы.
Под гигантским дубом Римус свернулся калачиком с книгой в руке, время от времени бросая взгляды на то, как Питер не смог удержать внимание Мэри, рассказывая ей историю о том, как он успешно сварил уменьшающий раствор, ведь это было зелье третьего года. Мэри послала Мии взгляд, который говорил, что она предпочла бы услышать, что он может выполнить заклинание увеличения.
— Это, — с сияющей улыбкой сказала Лили, прерывая безмолвный разговор Мии и Мэри, — называется транзисторным радиоприемником, — ее зеленые глаза загорелись так же, как у Гарри, рассказывающем о квиддиче, или как у Сириуса, замышляющем хитрую шутку.
С веселым выражением лица Миа наблюдала, как Сириус сел и улыбнулся рыжеволосой, скрестив руки на груди.
— Это портативное устройство, которое магглы используют для прослушивания музыки, — Лили перевела взгляд с Сириуса на Мию, и ее улыбка исчезла. — И… и… у вас есть такие же волшебные версии, не так ли?
— Да, — призналась Миа со смешком.
— Но продолжай, — подбодрил ее Сириус. — Расскажи мне о том, что называется музыкой, — саркастически попросил он. — Что такое… му-зы-ка? — Лили уставилась на него. — С тобой весело, Эванс, — Сириус ухмыльнулся, когда Лили покачала головой, хотя ей не удалось сдержать улыбку, когда она бросилась прочь от них, спасая Мэри от историй Питера.
Как только Сириус включил радио, его улыбка стала не просто веселой, но и искренней.
— Магглы потрясающие.
— Ты когда-нибудь слушал маггловскую музыку? — спросила Миа.
— Да, — ответил Сириус, теребя ручки и кнопки. — Бывало, пробирался в маггловский Лондон, когда Вальбурга водила меня в Косой переулок. Там был магазин пластинок, в котором я прятался.
— Я никогда этого не знала, — сказала Миа с сияющей улыбкой.
— Потому что я только что сказал тебе. О, черт возьми, — сказал он расстроенным голосом и потянулся за своей палочкой, коснувшись верхней части радио, которое ранее проигрывало статические помехи, но, с помощью небольшой магии, внезапно заиграла громкая маггловская музыка, ясно как день.
«Обопрись на меня, когда тебе не хватает сил…»
Миа просияла, вспомнив, как слушала эту песню на кассете, которую ее мать-маггл записала для нее, не подозревая, что большинство электронных устройств не работает в магическом обществе, особенно в Хогвартсе.
— Я люблю эту песню. Напоминает мне тебя, Сириус.
Лили ахнула, оглядываясь на Сириуса.
— Ты не должен использовать магию вне школы!
Все остальные мило посмеивались над ней, что только разозлило ее еще больше.
Миа повернулась и улыбнулась подруге.
— Это больше связано с Международным статутом о секретности, чем с магией несовершеннолетних. Министерство отслеживает не конкретные палочки или волшебников, а присутствие магии в целом. Когда магглорожденный находится дома, есть большая вероятность, что случайные магглы, которые не знают о магии, наткнутся на секрет, если дети беспорядочно вертят своими палочками. Однако в магических семьях постоянно течет магия, и министерство, вероятно, оставляет это на усмотрение родителей, чтобы убедиться, что дети не используют свои палочки за пределами Хогвартса.
У Лили от шока отвисла челюсть, но прежде чем она успела задать еще несколько вопросов или возразить о несправедливости по отношению к магглорожденным, Сириус включил радио, заглушив ее протесты.
«Пожалуйста, проглоти свою гордость… Если у меня есть то, что тебе нужно…»
Сириус усмехнулся.
— Проглотить мою гордость? Это напоминает тебе обо мне? Вряд ли, котенок. Но поскольку мы, по-видимому, посвящаем песни… — сказал он с хитрой ухмылкой, и радио засветилось фиолетовым, когда кончик палочки коснулся его.
«Давай… займемся этим»
— Ни в коем случае! — Миа нахмурилась и постучала палочкой по радио, позволяя песне снова измениться.
«Детка, детка, не увлекайся мной…»
Миа рассмеялась.
— Так-то лучше.
— Я уже недалеко, — Сириус мрачно усмехнулся ей и снова коснулся радио своей палочкой.
«Прикоснись ко мне утром, а потом просто уйди» Скрестив руки на груди, Миа нахмурилась.
— Ты делаешь это нарочно.
— Я? Какие-то проблемы, мисс Поттер?
Миа снова включила радио.
«И они называли это щенячьей любовью»
Она разразилась истерическим смехом, достаточно громким, чтобы все повернулись и уставились на нее. Сириус стоял рядом с веселым выражением на лице, пытаясь понять, что именно было так чертовски забавно. Миа продолжала хихикать, переворачиваясь и крепко держась за бок, пока Сириус снова не зачаровал песню.
«Ты будешь королевой моего шоссе, моя мотоциклетная мама…»
Миа закатила глаза, зачаровывая радио.
«Ты такой тщеславный, что, наверное, думаешь, что эта песня о тебе»
— Вы двое закончили… что бы вы там ни делали? — спросила Мэри с берега реки, где они с Лили лежали на своих полотенцах, надвинув на глаза солнцезащитные очки.
— Деремся? — спросила Миа.
Сириус тихо усмехнулся.
— Прелюдия?
— Просто оставьте музыку включенной более, чем на пять секунд! — огрызнулась Лили.
— Отлично, но только не эту песню. Ей не удастся победить, — Сириус ухмыльнулся Мии и снова переключил радио.*
«И вот он, этот юноша… незнакомец в моих глазах…»
Миа нахмурилась. Если он все еще играл в эту игру, то это внезапно перестало быть таким забавным. Она знала этого Сириуса больше двух лет. И все же всякий раз, когда Миа смотрела в эти прекрасные серые глаза, все, о чем она могла думать, были такие же прекрасные серые глаза мужчины где-то в далеком будущем, с надеждой ожидающего ее.
Она отвернулась от него, что было трудно сделать, так как он отказывался перестать пялиться на нее или выйти из ее личного пространства.
«Он играет на струнах моей боли. В словах его песни — вся моя жизнь. Он нежно убивает меня своей песней…»
— Что случилось, котенок? — спросил Сириус. — Разве ты не улыбалась всего две секунды назад? Хочешь, я пойду скажу Макдональд и Эванс, чтобы они отвалили и дали нам повеселиться? — он усмехнулся и протянул руку, заправляя прядь волос ей за ухо.
«Зажатая в толпе, я как будто горела в лихорадке…»
— Я в порядке, Сириус, — солгала она. — Просто задумалась о школе. Остался всего лишь месяц, и я буду скучать по этому, — она указала на реку и сад. — Приятно быть снаружи, не беспокоясь обо всех остальных. Мой собственный маленький мир, где все, кого я хочу защитить, остаются в безопасности.
— Ты слишком волнуешься, — сказал Сириус и откинулся назад, положив голову ей на колени, как всегда.
Несмотря на то, что действие было таким же невинным, как и всегда, на ней был только купальный костюм, и она вдруг очень хорошо осознала, как быстро бьется ее сердце.
— Тебе, черт возьми, нужно расслабиться, женщина. Мир не закончится только потому, что мы покинем твой маленький пузырь безопасности, — Сириус надулся, когда Миа не начала гладить его, тогда он потянулся и положил ее руку на свою голову в молчаливом требовании поиграть с волосами.
«А потом он посмотрел сквозь меня… Будто меня там не было…»
— Ты не понимаешь, — Миа нахмурилась и оттолкнула его.
Поднявшись с земли, она направилась к Римусу, словно он был единственным человеком на реке. Она вздохнула и села рядом с ним, инстинктивно положив голову ему на плечо, все еще хмурясь.
— Мне нужно утопить его для тебя? — спросил Римус с едва заметной ухмылкой, даже не потрудившись оторвать взгляд от книги, хотя он слегка склонил голову набок, чтобы осторожно положить ее поверх головы Мии.
— Меня тошнит от его оптимистичного взгляда на все. Просто говорит мне расслабиться, будто в мире нет ничего плохого, будто я должна игнорировать все, о чем беспокоюсь.
— Звучит знакомо.
Она вздохнула.
— Не начинай. Сириус, пытающийся подбодрить меня, ни в коей мере не похож на меня, пытающуюся сделать то же самое для тебя. Он меня не знает. Не так, как, — «как он должен», — ты.
— Справедливое замечание, я полагаю. За исключением того, что он знает тебя. То, что он не сидит и не обсуждает с тобой книги, мечты и страхи на регулярной основе, не означает, что ему все равно. Он просто притворяется, потому что думает, что он тебе нравится, — признался Римус и откинулся на спину, внимательно наблюдая за ней.
Она покачала головой, чувствуя, что краснеет.
— Это просто смешно.
— Это не так. Ты сегодня прекрасно выглядишь, — сказал он, возвращаясь к своей книге.
У нее перехватило дыхание, свободный_мир_ранобэ а сердцебиение участилось. Миа привыкла к откровенному флирту Сириуса, но Римус был… другим. Когда их взгляды снова встретились, она не могла не подумать, что он действительно выглядел немного самодовольным.
— Ты тоже хорошо выглядишь, — Миа улыбнулась, а Римус усмехнулся. — Что? — она быстро заметила, что он был не только единственным из них, кто за все это время не ступил ногой в воду, но и единственным мальчиком, на котором все еще оставалась рубашка. Джеймс и Сириус грели свои бледные тела, и, несмотря на то, что они были исключительно долговязыми и отчаянно нуждались в креме для загара, Фрэнк тоже был раздетым. Даже Питер снял рубашку, желая показать, что его остатки детского жира уменьшились благодаря резкому росту этим летом.
— Ты пялишься, — прокомментировал Римус и поднял бровь.
— Ты все еще в рубашке, — сказала она.
Его глаза расширились, а лицо покраснело, когда он нахмурился.
— Ты знаешь почему.
— Это всего лишь шрамы, Римус, — Миа грустно улыбнулась ему. — «Самые могучие души рождаются в страдании, сильнейшие из них покрыты шрамами», — она протянула руку и нежно коснулась его ребер, где, как она знала, на коже проходили три длинных, глубоких шрама. — Ты прекрасен.
Брови Римуса сошлись на переносице, и он перевел на нее свои мягкие зеленые глаза, глядя с удивлением и замешательством. Римус выглядел так, будто хотел что-то сказать, но не мог заставить себя набраться смелости, поэтому вместо этого он прервал зрительный контакт, откашлялся и улыбнулся.
— Кто так сказал?
— Хариджи Бранд, — ответила она с разочарованным вздохом. — Поэт.
— Волшебник? — спросил Римус, играя в их игру.
Миа улыбнулась.
— Маггл.