Глава 29. Каждый опасен

Думаю, я могу видеть будущее,Потому что я делаю одно и то же.Думаю, у меня когда-то была цель,Но тогда, опять-таки,Это могло быть лишь сном.(Nine Inch Nails — Every day is exactly the same)
2 сентября 1973 года
Первые дни в Хогвартсе Римус чувствовал себя почти нормально.
До полнолуния оставалось еще больше недели, и он едва ощущал приближение. Как ни стыдно ему это признавать, Миа была права год назад, когда предположила, что его превращения ухудшаются из-за скачка роста. Хотя за лето он вырос еще на три сантиметра, его трансформации были не такими ужасными, как в прошлом году — все еще мучительными до такой степени, что он хотел бы потерять сознание, но не такими невыносимыми. Мучения, боли и тошнота, которые приходили с приближением и заходом луны, были частично устранены из-за огромного запаса шоколада, который его друзья подарили ему на последний день рождения. К сожалению, эти запасы иссякли в течение двух месяцев, но благодаря мантии-невидимке Джеймса и нескольким неудачным ночам, проведенных в замке, которые привели к тому, что Сириус назвал «самым удивительным открытием в истории», Римус и его друзья обнаружили самую великолепную тайну, которую скрывал Хогвартс, — секретный туннель, ведущий к «Сладкому королевству».
Повысив уровень сахара в крови и с нетерпением ожидая, когда начнутся занятия, Римус откинулся на подушки, разбросанные по всей кровати с балдахином, он приготовился к ночи с книгой в руках, в то время как трое его товарищей тайком прокрались на кухню к домашним эльфам, чтобы отнести третью и четвертую порции ужина. Как только он зевнул и уловил в воздухе слабый запах, ему вспомнился еще один неприятный симптом ликантропии, который до недавнего времени оставался спящим.
— Джейми? — Римус услышал тихий шепот Мии.
Он прикрыл глаза, позволяя запаху Мии омыть его, подобно реке за поместьем Поттеров, омывающей его тело, когда девушка убедила Римуса прыгнуть вместе I_фри_dom-cy с ней. Тогда вода была прохладной, — что стало полезным — но запах в воздухе, который теперь окутывал его, был теплый. Слишком теплый. Он с трудом сглотнул и попытался успокоиться.
— Сириус? — следом прошептала она, и часть его ощетинилась, когда он услышал, как она отодвинула занавески кровати напротив него.
Конечно, она искала своего брата, и Римус предположил, что это связано с ее ночными кошмарами, которые каждый год становились все хуже после их возвращения в Хогвартс. Он ужасно жалел ее и хотел помочь, но — несмотря на то, что кровать Сириуса была рядом с постелью Джеймса — Римус не мог мысленно не пожаловаться на то, что не обнаружив брата в кровати, она сразу же проверила постель Сириуса.
Его глаза расширились, когда раздались шаги. Римус знал, что она не найдет Сириуса в постели, что автоматически приводило ее к его кровати, но он все еще был не готов, когда ее запах стал ближе, поэтому Люпин крепко зажмурился, пытаясь сосредоточиться на чем-то другом. Будучи четырнадцатилетним мальчиком, нормально иметь дело с возбуждением, особенно в непосредственной близости от женского населения, но это было нечто совершенно иное для того, у кого в голове сидел нервно заряженный оборотень.
Наконец он услышал, как Миа прошептала его имя, и мальчик тихо застонал. Римус загнал звук обратно в горло, пытаясь забыть, что месяц назад она назвала его красивым и прижала руку к шрамам, и ее непосредственное прикосновение к коже отделял лишь кусочек хлопка.
— Да? — он поморщился, когда отодвинул занавески, открыв вид на печальную Мию с растрепанными волосами, которая не помогала его проблеме, нервно перебирая руками. На щеках у нее были следы высохших слез. — Ты в порядке, любимая?
— Ты в порядке? О, ты заболел? Я думала, что все стало лучше. Я пойду, — она нахмурилась и сделала движение.
— Нет, ничего особенного, — ложь. — По крайней мере, не связано с волком, — ложь. — Я думаю, что просто слишком много съел за ужином, — ложь.
— О, — Миа прикусила губу, глядя на пол.
— Кошмары? — тихо спросил он, и она замешкалась, а затем кивнула. — Я не знаю, когда вернется Джеймс. Эти идиоты побежали на кухню, как только мы вернулись в общежитие, — признался он, отчасти раздраженный тем, что Джеймса здесь не было, чтобы позаботиться о сестре. Волк в нем оставался благодарен за то, что он был один… точнее, единственным человеком, который может позаботиться о девушке.
— Я должна просто… Это смешно. Я взрослая и не могу спать без своего чертова брата, — она шмыгнула носом, выглядя смущенной, и Римус точно знал, что Миа проснулась в слезах от того, что ее мучило.
— Тебе… тебе нужна компания? — спросил он, перефразируя свою первоначальную фразу «Хочешь забраться ко мне?» на что-то, что он считал более подходящим. Прошел год с тех пор, как они делили постель в поместье Поттеров. В то время это казалось невинным, особенно, когда Джеймс и Сириус были там с ними, заключая Мию между собой, будто защищая девушку от собственных снов. Тогда им едва исполнилось двенадцать. Черт, большинство из них все еще пили тыквенный сок через соломинку.
Но теперь…
— Все в порядке? — тихо спросила она.
— Залезай, — Римус отодвинулся в сторону, откинул одеяло и позволил ей скользнуть под него. Он положил книгу на кровать между ними, используя страницы, как преграду для избегания касания их тел, пока она пробиралась под одеяло, Римус прикрыл за ней шторы, блокируя свет, который исходил от луны в небе.
Парень вспомнил, что как только девушка заканчивала залечивать его окровавленное и изуродованное тело после превращений, она много раз забиралась к нему в постель в больничном крыле. Поначалу это исцеляло душу Римуса, поскольку Миа была рядом, охотно прикасалась к нему и проявляла доброту, но после стольких лет ему становилось все труднее так сильно полагаться на нее. Он не только хотел зависеть от нее, но и где-то глубоко внутри ноющее чувство гордости говорило, что ему хочется, чтобы она видела его таким же сильным.
Теперь, когда ее голова прижалась к нему, он внезапно стал смотрителем, и его волк издал внутренний одобрительный рык. Римус хранил абсолютное молчание, не желая расспрашивать ее о кошмарах или высохших слезах. В этом было утешение их дружбы. Не было нужды в словах.
В тот момент, когда она погрузилась в глубокий сон, Римус больше не мог этого выносить. Он наклонился вперед, уткнулся носом в ее волосы и глубоко вздохнул, надеясь, что, привыкнув к запаху, это не будет ощущаться как жажда каждый раз, когда она входит в комнату. Римус медленно выдохнул и нахмурился, осознав, что это не сработало. Желание вдохнуть ее аромат неуклонно росло, и он уступил позыву, снова зарывшись носом в кудри Мии.
В этот момент он услышал, как открылась дверь в комнату общежития, и вернулись трое его друзей.
— Не принимай это близко к сердцу, Пит, — утешил его Джеймс.
— Чертов домашний эльф назвал меня толстым, — горько проворчал Питер, направляя к ванной, где Римус услышал, как включился душ.
Сириус разразился хохотом.
— Она не выглядела так, будто хотела оскорбить. Просто сказала, что ни один другой волшебник не наслаждался ее едой так сильно. Когда-либо.
— Т-с-с! — тихо выругался Римус, отбрасывая в сторону занавески вокруг кровати.
— Что случилось? — спросил Джеймс, поднимая палочку, словно защищаясь, и щурясь в темноту комнаты в сторону кровати Римуса.
— Люмос, — прошептал Римус и поднял палочку, чтобы посмотреть на Джеймса, затем переместил светящее древко на спящую рядом с ним девушку.
Вопросительно приподняв бровь и затем понимающе нахмурившись, Джеймс кивнул, пересек комнату в направление кровати Римуса. Засунув палочку обратно в карман, он набросил мантию-невидимку на сундук Римуса и одобрительно улыбнулся.
— Спасибо, — сказал он, после чего поднял сестру на руки.
Сириус нахмурился, наблюдая, как Миа подсознательно сильнее прижимается к Джеймсу.
— Все еще плохо?
— Все еще плохо, — кивнул Джеймс, и Сириус с Римусом наблюдали, как их друг перенес сестру и тихо уложил в постель.
На лицах троих парней отразились разочарование и отчаяние. Они были волшебниками и понятия не имели, как помочь единственному человеку, которого они поклялись защитить.
— Наша работа, — сказал Сириус.
И они терпели неудачу.
***
3 сентября 1973 года
Миа не знала, о чем думала, когда выбирала факультативные курсы на третьем году обучения. Занятия проходили как обычно: Прорицания, Нумерология, Древние руны, Маггловедение и Уход за магическими существами. Она совершенно точно не собиралась повторять свой первый третий курс в Хогвартсе. Ее жизнь и так перевернулась из-за Маховика времени, и девушка не была в настроении использовать еще один, чтобы приспособиться к заполненному расписанию.
В ее планы входило изучать Древние руны вместе с Римусом и Лили, — учитывая, что это был предмет, которым она никогда не уставала заниматься — а также Нумерологию, потому что это было труднее всего, и ей не помешало бы пройти повторный курс для переподготовки. Ее друзья знали, что Миа не нуждалась в Маггловедении, и она истерически смеялась, когда услышала, как мальчики подумывают заняться Прорицанием.
Сириус улыбнулся ей.
— Тебя не интересует предсказание будущего?
— Ни в малейшей степени, Сириус Блэк, — Миа усмехнулась, словно ее оскорбил этот вопрос. — На самом деле, я, возможно, уже провидица. Вот почему мне не нужно заниматься прорицанием.
Миа улыбнулась Римусу, который передал ей утреннюю чашку чая, пока она снова наполняла его стакан соком. Их тандемный завтрак никогда не прерывался, даже если они вступали в разговор с другими.
— Ты провидица? Это сексуально. Ай! — Сириус вздрогнул и, подняв глаза, увидел, что Джеймс пристально смотрит на него. Отмахнувшись от ее защищающего старшего брата, Сириус снова обратил свое внимание на Мию. — Ну же, милая, дай нам предсказание.
— Хорошо, — смело согласилась она между глотками чая. — Я предсказываю, что к концу дня тебя побьет девушка.
— О-о, мне нравится, когда девушки бьют меня. Будет больно?
Она прищурилась, глядя на него.
— Я сделаю все, что в моих силах.
Сириус подмигнул.
— Держу пари, что так и будет.
— Прекрати это! — Джеймс застонал и снова ударил Сириуса, а Римус тихо рассмеялся.
— Эй, она сказала, что провидица, — ответил Сириус в свою защиту, держа пустую тарелку как щит от Джеймса и его атак. — Я хочу, чтобы она рассказала мне о моем будущем!
Миа нахмурилась, когда ее охватил озноб.
Она закрыла глаза и увидела так ясно. Их будущее, ее прошлое. Сириус и Римус, стоящие в Визжащей хижине, воссоединившиеся после двенадцати ужасных лет разлуки, оба выглядели сломленными и ранеными, не подлежащими восстановлению. Образы Сириуса, на которого напали дементоры, и старшего Римуса, рыдающего в ее объятиях после его первого полнолуния за многие годы без зелья волчьего аконита. Воспоминания о том, как он вытащил Сириуса из-под завесы, и о том, как Римус плакал при мысли о том, что его ребенок заражен ликантропией. Видение их обоих, пытаемых Пожирателями смерти, и Волдеморта со Старшей палочкой, направленной на нее.
И ничего о Джеймсе.
— Миа? — тихо прошептал Римус, потянувшись через стол, чтобы коснуться ее руки. — Куда ты пропала?
— Далеко, — печально призналась она, а затем повернулась и посмотрела на Джеймса и Сириуса, которые выглядели такими же обеспокоенными. — Прекратите. Я в порядке.
Она закончила свой завтрак и отодвинула тарелку, но не раньше, чем схватила последние два куска бекона, которые не доела, и положила их на тарелку Римуса. Он посмотрел на нее с благодарной улыбкой, но нахмурился, когда Сириус схватил один кусочек для себя.
— Вы, мальчики, продолжайте гадать, если хотите. Запишите все свои маленькие предсказания и дайте мне знать, что вы «видите», — сказала она, фактически подняв пальцы, чтобы саркастически использовать воздушные кавычки. — Я буду более чем счастлива сказать вам, насколько они ошибочны.
Часть ее думала, как забавно было бы действительно притвориться провидицей. Миа станет самой известной провидицей из всех, учитывая, как много знает о будущем. Как ни смехотворна эта мысль, она была столь же опасна. Миа не могла себе представить, что Волдеморт сделает с ней, если узнает, что ей в подробностях известно о его уничтожении.
В конце концов, только Питер оставил курс, что ее вполне устраивало, так как это был еще один урок, на котором ей не приходилось смотреть на него.
***
Несмотря на то, что Миа твердо настояла на исключении Прорицаний, она все же сломалась, когда Джеймс, Сириус и Римус заставили ее изменить свой выбор факультативов. В то время как девушка оставила Древние руны, чтобы держаться поближе к Римусу и Лили, теперь она стояла снаружи замка рядом с Запретным лесом, где большое количество маленьких загонов были объединены, похожие на маггловский детский зоопарк.
Измученный битвой мужчина прислонился к большому столбу, выглядя сердитым, будто кто-то разрушил его планы.
— Я профессор Сильванус Кеттлберн, — проворчал старый волшебник. — Добро пожаловать на Уход за магическими существами. Не то, чтобы вы на самом деле заботились о чем-то действительно интересном. Поскольку Министерство посчитало нужным напомнить мне, что если чья-то нога съедена драконом, то не следует пытаться представить этого дракона студентам.
Его левая нога отсутствовала чуть ниже колена. В отличие от Грозного Глаза Грюма, который носил деревянный протез, профессор Кеттлберн, казалось, был доволен тем, что просто прыгал вокруг.
— На самом деле, это был даже не дракон, — добавил он, надув губы, словно это имело значение.
— Мерлин, вот где Хагрид взял его, — прошептала Миа себе, когда профессор одной оставшейся рукой почесал культю, где раньше было его предплечье.
— Ах, это? — он указал на локоть, когда студенты уставились на него. — Химера. Милые малышки. Впрочем, аппетит у них неплохой, — он грустно улыбнулся, будто вспомнил старого питомца. — Ладно, теперь подойдите и взгляните на загоны. У нас тут есть нюхлеры, несколько карликовых пушистиков, парочка штырехвостов и нарлов. Подумал, что для начала я покажу вам кучку мелюзги.
Надувшийся Джеймс, опустил плечи, встретившись взглядом со штырехвостом, который мурлыкал ему.
— Эти пушистые твари — домашние животные. Где драконы?
— Я хочу увидеть химеру, которая отгрызла его чертову руку, — прошептал Сириус.
— Я хочу заниматься Нумерологией, — пожаловалась Миа.
Римус тихо усмехнулся и утешительно похлопал ее по плечу.
— Профессор? — спросил Джеймс. — Мы увидим что-нибудь, я не знаю, большее, чем это? Я слышал, что к нам недавно пригнали стадо гиппогрифов. А в Запретном лесу водятся единороги, не так ли?
Профессор Кеттлберн покачал головой.
— Не для тебя, парень. Единороги не очень-то любят молодых парней. Ты им точно не понравишься.
— Эванс, должно быть, единорог, — Сириус хихикнул, и Римус присоединился к нему, в то время как Джеймс свирепо посмотрел на них обоих.
— Что касается гиппогрифов, то их оценивают, прежде чем к ним подпускают студентов. Темпераментные, если вы не уважаете их, — он опустил подбородок, и Миа тихо ухмыльнулась; мысль о том, чтобы увидеть, как кого-то из близнецов Кэрроу растерзает гиппогриф, как Малфоя, сделала ее счастливой изнутри.
— Значит, ничего интересного? — пожаловался Сириус.
— Зависит от того, что вы считаете интересным. Я считаю интересным, что на вас есть нюхлер, который собирается снять эти маггловские часы с вашего запястья.
— Эй! — крикнул Сириус, развернувшись как раз в тот момент, когда крошечное животное вцепилось своими маленькими лапками ему в руку, дергая за часы, которые он купил этим летом. — Отпусти!
Закатив глаза, Миа подошла, положила руки под передние лапки нюхлера и отодвинула его от Сириуса, бросив при этом на мальчика укоризненный взгляд.
— Это всего лишь малыш, — сказала она с дразнящей мелодичностью в голосе.
— Вы можете спросить меня все, что хотите, о любом существе, которое бывает, я, в основном, видел все это, — сказал профессор Кеттлберн и сделал движение, будто собирался скрестить руки на груди, за исключением того, что он потерял часть одной из них. — Я бы предпочел, чтобы вы увидели это своими глазами, но у Министерства есть свои правила. Так что вам просто придется довериться своим книгам и моему опыту.
— А как правильно кормить оборотня? — спросил Сириус, и Миа повернулась и посмотрела на него после того, как положила малыша нюхлера обратно к остальным.
Римус понимающе покачал головой, подходя к нюхлеру.
— Допустим, — продолжил Сириус, — у вас есть оборотень — симпатичная маленькая штучка. И ваш оборотень начинает толстеть… — он усмехнулся и увидел, как Римус повернулся и прищурился на своего друга.
Профессор Кеттлберн уставился на Сириуса.
— Мистер Блэк. Оборотни — не домашние животные.
— Они сделали это нарочно, не так ли? — спросила Миа у Римуса.
— Да.
— Ты знал?
Он усмехнулся.
— Конечно.
— И это единственная причина, по которой мы вообще учимся в этом классе? Римус, пожалуйста, скажи мне, что мы не записались на целый курс, основываясь на том, что Сириус хотел пошутить над оборотнем, — она смотрела и смотрела, как Римус повернулся и криво усмехнулся ей, молча подтверждая ответ, который она уже знала. — Замечательно. Я могла бы сейчас заниматься Нумерологией с Лили.
— Ты могла бы заниматься Прорицанием с Питером, — поддразнил Римус.
— Мне не нужно читать чайные листья на дне чашки, чтобы знать, что я собираюсь задушить Сириуса, когда профессор Кеттлберн отвернется, — она посмотрела на Сириуса, который теперь спрашивал о драконах, словно намеренно отвлекая внимание от темы оборотней, несмотря на то, что он был тем, кто первым поднял этот вопрос.
— Мне никогда не разрешали заводить домашних животных, — пробормотал Римус, глядя на загоны с маленькими существами, которые, казалось, убегали от него как можно дальше. Некоторые дрожали и выглядели испуганными. Римус резко выдохнул от такой реакции и нахмурился.
Миа положила руку ему на плечо и улыбнулась.
— Не принимай это на свой счет. Они могут учуять тебя так же легко, как и ты их. Они видят в тебе хищника, — она поймала его испуганный взгляд и вздохнула. — Это не так уж плохо, Римус. Хищник и жертва — вот как устроена жизнь. Так работают животные, даже магические.
Когда он все еще отказывался убрать с лица осуждающее выражение, она продолжила:
— Ты много знаешь о гиппогрифах?
— Только то, о чем упоминалось в книге, — ответил он, указывая на том в своей сумке.
Миа улыбнулась, зная, что он уже все прочитал. Если бы она не была знакома с ним достаточно хорошо, то предположила бы, что он прочитал все «Фантастические звери и где они обитают», чтобы убедиться, что его имя и адрес не указаны внутри, но она знала его лучше и прекрасно понимала: Римус относится к своим занятиям так же серьезно, как и она.
— Расскажи мне о некоторых отличительных чертах гиппогрифа.
Римус разочарованно вздохнул.
— Почему я чувствую, что это один из жизненных уроков, которые ты всегда пытаешься преподать мне?
Она прищурилась.
— Подыграй мне.
— Отлично. Гиппогрифы горды, их легко обидеть. Ты должна проявлять особую осторожность, приближаясь к ним, кланяясь и тому подобное. Они чрезвычайно опасны, но могут быть яростно преданными и защищающими… — он остановился и посмотрел на нее. — Я не гиппогриф, Миа.
— Нет, это не так, — любезно согласилась она. — Итак, что едят гиппогрифы?
— Мелких млекопитающих, — ответил Римус. — Обычно хорьки и ласки.
— Значит, гиппогрифы — хищники?
— Технически, — медленно произнес он.
— И ты бы сказал, что гиппогрифы — абсолютные ублюдки за то, что они такие, какие они есть? — челюсть Римуса сжалась, а нос дернулся. — Ну, только посмотрите на это. Если бы я не знала тебя лучше, то сказала бы, что тебя легко обидеть. Уязвленная гордость? — спросила она, и Римус тихо зарычал в ответ. — Ты знаешь, что с тем блеском, который сейчас у тебя в глазах, ты выглядишь чрезвычайно опасным. Но я не боюсь, потому что знаю, насколько ты предан мне и защищаешь меня.
— Я не гиппогриф, — повторил Римус, его глаза вспыхнули золотом так быстро, что Миа поняла, что она единственная, кто это видит. — Перестань убеждать меня, что я не чудовище.
Она встретилась с ним взглядом и наклонилась ближе к его лицу, отказываясь отступать.
— Прекрати пытаться убедить себя, что ты один из них! — рявкнула она и, развернувшись на каблуках, бросилась прочь от него в вихре подпрыгивающих диких кудрей.
Римус разочарованно вздохнул, наблюдая, как она уходит, раздраженный тем, что ветер дул ему в лицо, направляя аромат ее волос прямиком к нему.
— Что на этот раз сделал Сириус? — спросил Джеймс, подходя к Римусу и наблюдая, как Миа топает прочь от остальной части класса.
— Сириус все еще беспокоит Кеттлберна, — Римус махнул рукой. — Почему ты думаешь, что это он ее разозлил?
— Обычно так и есть, — рассмеялся Джеймс, и на мгновение Римус присоединился к нему. — Так что ты такого сказал, чтобы она так разозлилась? Обычно Миа приберегает этот особый уничтожающий взгляд для слизеринцев, — он небрежно прислонился к загону для животных, и Римус сделал шаг в сторону, внимательно наблюдая, как маленькие штырехвосты пробираются обратно в центр загона, один даже подошел, чтобы понюхать руку Джеймса, свисающую через забор.
— Она злится на меня.
— Очевидно, — сказал Джеймс со смешком, осторожно почесывая штырехвоста по голове.
— Она пыталась убедить меня, что оборотни — не чудовища, — сказал он, пытаясь не транслировать это утверждение на себя, а ссылаться на вид в целом. Это не очень помогло разговору, так как Джеймс просто покачал головой и засмеялся еще громче.
— О, это, конечно, вывело бы ее из себя. Есть несколько вещей, которые разозлят мою сестру до такой степени, что она выглядит смертельно опасной, и любой, кто плохо говорит о тебе, находится в верхней части этого списка. А еще там что-то, связанное с семьей Сириуса, или с тем, что я подвергаю себя опасности. Помнишь, на реке я поскользнулся на камне и ударился головой? Она ругалась на меня несколько часов после того, как вы все ушли.
— Это другое, — настаивал Римус и понизил голос, несмотря на то, что они не стояли в пределах слышимости кого-либо, кроме маленьких штырехвостов и нюхлеров. — Она наивна, если думает, что я не вхожу в число опасностей.
— Успокойся, приятель, — укоризненно сказал Джеймс. — Каждый опасен.
Римус зарычал.
— Не так, как я.
— Нет, не так, как ты, — согласился Джеймс. — Миа опасна, потому что она слишком умна. Девушка знает заклинания и чары, которые мы не должны даже знать до начала уровня Ж.А.Б.А. Эванс такая же. Сириус опасен, потому что у него слишком вспыльчивый характер. У второкурсников есть общий фонд, чтобы посмотреть, сколько боев он проведет в этом году. Это ставка на десять галлеонов, если хочешь. — Римус покачал головой. — Я опасен, потому что не позволяю людям знать, насколько я хорош в том, что делаю, — продолжал Джеймс, словно он был профессором в собственном классе. — Все думают, что это эго и что я переоцениваю себя, однако это не так.
Римус понимал. В прошлом году он, Джеймс и Сириус практиковались в дуэлях раз или два, и Поттер со своей скоростью всегда доминировал над ними.
— Питер, наверное, единственный из нас, кто не представляет опасности, — рассмеялся Джеймс, пытаясь разрядить напряженный момент.
— Питер опасен. Он слишком ничего не подозревает, — сказал Римус со смешком, и Джеймс последовал его примеру.
— Эй! — Сириус с ухмылкой подбежал к ним. — А вы, ребята, знаете, что химеры мурлычут, если почесать им живот? И они издают такой же звук, когда едят человеческую плоть.
Все посмотрели на профессора Кеттлберна, который снова рассеянно почесывал культю руки.
Незадолго до окончания урока вернулась Миа и, не сказав ни слова Римусу, отвела руку назад и ударила Сириуса по затылку. Он тихонько вскрикнул и повернулся к ней лицом, в то время как Джеймс и Римус смеялись за его спиной.
— Должно быть, я действительно прорицательница. Я предсказала, что сегодня тебя ударит девушка.