Глава 41. Пора уходить

Давай сегодня повеселимся на всю катушку!Никаких сожалений — только любовь!Мы будем танцевать, пока не умрём.Ты и я будем вечно молодыми!(Katy Perry — Teenage dream)
24 октября 1975 года
— У меня нет счастливой мысли, Миа! — рявкнул Сириус, когда они столкнулись лицом к лицу в Выручай-комнате за неделю до Хэллоуина.
Группа «Помощь в Защите», которую Миа все еще изо всех сил старалась мысленно не называть Отрядом Дамблдора, преуспела в разоружении, хотя это заняло у некоторых младших студентов немного больше времени, чем у остальных. Римус помогал всем освоить заклинания, которые они должны были усовершенствовать в течение первых четырех лет в Хогвартсе, а Джеймс и Сириус помогали Мии справляться с парами для дуэлей, где оба мальчика блистали.
Миа взяла на себя смелость начать обучать заклинанию Патронуса.
— Постарайся, Сириус. У тебя есть счастливые воспоминания, я знаю, что это так, — настаивала она и смотрела, как он изо всех сил пытался сохранить крошечный серебристый огонек на конце своей палочки.
— Их нет! — сказал он, признавая свое поражение. — Чертов Хиггс держит меня под стражей каждую чертову пятницу, а это значит, что мне нельзя идти на бал в честь Хэллоуина.
Танцы не были чем-то, что особенно волновало Мию. Она знала, что все это было уловкой со стороны персонала, чтобы попытаться отвлечь студентов от того факта, что волшебный мир находился на грани войны.
— Должно быть, все девушки расстроены этим, — сухо сказала она, закатывая глаза.
— Вот именно! — Сириус надул губы, как ребенок, и отошел в угол, чтобы сесть рядом со своим лучшим другом. Джеймс, считавшийся лучшим в группе, и Фрэнк, который довольно быстро встал на ноги за несколько недель эксклюзивных тренировок по дуэлям, взяли перерыв.
— Ты в порядке, Лили? — Миа подошла к подруге, борющейся со своим Патронусом. До сих пор никому не удавалось создать телесную форму, за исключением Мии, чья серебристая лиса игриво танцевала по комнате, взаимодействуя со всеми, кроме Питера, который нервно шарахался от нее.
Лили нахмурилась, решительно сжимая палочку.
— Мне трудно думать о счастливых мыслях. Все из Хогвартса кажется размытым. Как будто время идет слишком быстро, так что трудно сосредоточиться на чем-то одном, а до Хогвартса…
— Северус? — прошептала Миа.
Выглядя на грани слез, Лили кивнула и отвернулась, чтобы вытереть глаза.
— Он был моим лучшим другом, Миа. Как он может дружить с Мальсибером и Эйвери? После того, что они сделали с Мэри, он все еще крутится вокруг них, и я не настолько наивна, чтобы думать, что он не знает, когда Кэрроу что-то замышляют.
Миа знала, как началась и закончилась эта история. Одинокий мальчик-полукровка и растерянная девочка-магглорожденная встретились и подружились. Хогвартс разделил их на разные факультеты, и каким-то образом влияние других разрушило все. Мальчик становился озлобленным и мрачным, в то время как девочка оставалась светлой и радостной. Будет много боли, страданий и любви; к концу истории главные герои будут мертвы.
— Хочешь знать, что я думаю?
Лили оглянулась на нее.
— Конечно. Я доверяю твоему мнению.
Миа подумала о Драко — ее собственном запугивающем своенравном слизеринце.
— Я думаю, то, что мальчик может быть жестоким, обидчивым и невероятно глупым, не означает, что он не вырастет хорошим человеком. Но… — она заколебалась, закусив нижнюю губу, — он все еще мальчик и поэтому может быть жестоким, обидчивым и невероятно глупым. Ты моя подруга, и я не хочу, чтобы он причинил тебе боль.
Лили кивнула, немного успокоившись.
— Спасибо.
— Не бойся создавать новые счастливые воспоминания.
— Тебе легко говорить, — Лили усмехнулась, используя свою палочку, чтобы обвести комнату. — Это не на меня смотрят похотливые глаза оборотня, — прошептала она, и Миа смерила ее суровым взглядом. — Не волнуйся. Я знаю о Римусе с первого курса. Я так долго хранила его тайну, не так ли?
— Спасибо, что сохранила секрет, а не за то, что назвала глаза моего парня похотливыми, — Миа рассмеялась и, обернувшись, заметила, что Римус пристально смотрит на нее.
— Иди, — хихикнув, подтолкнула ее Лили. — Посмотрим, сможешь ли ты помочь Римусу найти его счастливую мысль.
— Ты ужасна, — Миа закатила глаза и подошла к Римусу.
— Почти получилось, — сказал Римус, перенаправляя свое внимание на палочку, которая изо всех сил пыталась продолжать испускать серебристый огонек.
Миа кокетливо улыбнулась.
— Ты думаешь о чем-то счастливом?
— Не могу придумать ничего слишком счастливого. Сохатый прямо там, — он указал на сидящего в углу Джеймса, утешающего озлобленного Сириуса, который все еще дулся, скрестив руки на груди.
— Что за счастливая мысль? — спросила Миа, обнимая своего парня сзади за талию и прижимаясь щекой к его спине, вдыхая чудесный аромат пергамента и травы. Запах успокаивал, приземлял, и она была уверена, что сможет вызвать Патронус, просто вдохнув его запах.
— Счастливые мысли? Ну, есть станция Хогсмид, лес за моим домом, — сказал Римус с усмешкой и добавил: — Подсобка для метел. Подсобка для метел делает меня очень счастливым.
Она легонько шлепнула его по руке.
— Счастливые, а не… расстраивающие мысли.
Он обнял ее одной рукой за талию и притянул к себе.
— О, вы расстроены, мисс Поттер?
— Вы даже не представляете, мистер Люпин. А теперь прекрати флиртовать. Выполни заклинание. Сосредоточься на чем-то менее… предвкушающем. На чем-то из прошлого, — сказала она с услужливой улыбкой, отстраняясь от него.
— Тогда все просто, — тихо сказал Римус и посмотрел вперед. — Экспекто Патронум!
В отличие от борющихся клочков, с которыми у всех остальных были проблемы, серебряный волк плавно сформировался из конца палочки Римуса и предстал перед группой, высокий и царственный.
— Ух ты!
— Ты видел, что сделал Люпин?
— Это потрясающе!
— Это… волк, — сказал Римус, выражение его лица было напряженным и смущенным.
— Патронус — это проявление того, кто мы есть. Самая чистая часть нас, — Миа положила руку ему на плечо и наблюдала, как он борется с ее словами и образом волка перед ним. — Вот кто ты, Римус.
— Я не такой, — он покачал головой и убрал палочку, Патронус исчез в тумане.
— Ты волк, так же как я лиса. Я предполагаю, что Патронусы Джеймса и Сириуса так же будут повторять их формы. Перестань пытаться разлучить вас, — взмолилась она, беря его лицо в свои руки и пристально глядя в прекрасные зеленые глаза. — Я люблю волшебника и волка.
— Я люблю ведьму и лису, — ответил он с глупой улыбкой на лице, хотя это выглядело немного натянуто.
— До тех пор, пока ты не называешь меня Фокси, — сказала она после быстрого поцелуя.
— При условии, что ты пойдешь со мной на бал в честь Хэллоуина на следующей неделе, — ответил он с усмешкой.
— Одно условие. Мы вернемся сюда в конце танца.
— Сюда? — Римус поднял бровь и ухмыльнулся. — Ты хочешь устроить дуэль со своим кавалером?
— Эта комната может превратиться во все, что мы попросим, — Миа сглотнула, ее глаза были сосредоточенными и серьезными, пока она смотрела на него.
Римус медленно кивнул, но губы сложились в нервную, напряженную линию, и она практически видела, как быстро вращаются колесики в его голове.
— Перестань слишком много думать.
— Кто бы говорил. Единственная причина, по которой я не читаю тебе лекций о чрезмерном мышлении, заключается в том, что я уверен, что ты решаешь свои проблемы самостоятельно, собираясь с мыслями, чтобы навязать свои мысли моему не ожидающему мозгу, — закончил он со смехом.
— Мне просто нравится, как ты краснеешь, любимый, — Миа мило улыбнулась. — Какое воспоминание ты использовал? Чтобы вызвать Патронуса?
— Река. В тот первый раз, когда мы все были за вашими садами; прекрасный день, все мои друзья, — он расслабленно вздохнул и обнял ее за плечи. — Ты в купальном костюме. Все казались счастливыми.
— Это был хороший день.
— Кроме того, Сириус подслушивал, пока вы собирались, и он слышал, как ты говорила девочкам, что я тебе нравлюсь, — он усмехнулся и стал бороться с ней, когда она попыталась вырваться из его хватки.
Она посмотрела через комнату на Сириуса.
— Я убью его.
***
31 октября 1975 года
Струящееся сиреневое платье Мии плавно касалось ее ног. Лиф был мягким и свободным, а многочисленные бретельки, удерживающие наряд на месте, были тонкими, подчеркивая золотистый оттенок ее плеч. Она распустила волосы, — совсем не так, как делала это на Святочном балу в свой первый четвертый курс, — используя только инкрустированный рубинами золотой гребень, чтобы удержать свои роскошные локоны. Римус любил, когда она оставляла волосы распущенными, и часто выражал, что испытывает ощущение контроля, когда его пальцы погружаются в вихрь кудрей, поэтому она была готова отказаться от зелья для волос «Простоблеск» на эту ночь.
Она спустилась по лестнице из общежития для девочек и улыбнулась, увидев своих мальчиков в общей гостиной. Сириус, конечно, отсутствовал, отбывал наказание с профессором Хиггсом, как и каждую пятницу в этом месяце — писал строчки, мыл классные доски и даже полировал коллекцию обуви профессора. Джеймс и Римус повернулись со своего места у подножия лестницы, чтобы посмотреть, как Миа спускается к ним.
— Мерлин, — прошептал Римус.
Его пристальный взгляд обжег ее кожу. Она была уверена, что если разорвет зрительный контакт и посмотрит вниз, то увидит клеймо на всем своем теле, куда бы он ни посмотрел. Миа покраснела под его пристальным взглядом и почти пропустила тот факт, что ее брат глядел с открытым ртом на кого-то позади нее.
Миа обернулась и улыбнулась, наблюдая за тем, как Лили спускается по лестнице, одетая в блестящий оттенок зеленого, соответствующий ее глазам. Длинные рыжие волосы были завиты на концах, стянуты набок и перевязаны простой золотой лентой.
— Увидимся там, — сказала Лили, улыбнувшись Мии, и, взяв Мэри за руку, ушла.
Джеймс смотрел ей вслед.
— Ты не собираешься нападать на нее словесно? Смущать ее тем, как она выглядит? — спросила Миа, но Джеймс только медленно покачал головой, еще долго глядя на проход после того, как портрет закрылся за Лили. — Джейми? Ты не собираешься пойти и сказать Лили, как красиво она выглядит?
— У меня нет слов, — прошептал Джеймс. — Надо было послать поэта.
Римус застонал и толкнул Джеймса в бок.
— Ох, завязывай, приятель, ты затмеваешь меня, — он прижал Мию к себе, нежно положив руки ей на талию. — Ты, моя ведьма, видение. Сиреневый цвет тебе к лицу.
Улыбка Миа на мгновение померкла, и у нее перехватило дыхание, когда она вспомнила, как танцевала с будущим Римусом на свадьбе Билла и Флер, одетая в другое сиреневое платье, и слышала, как он говорил ей те же самые слова. Миа не могла не задаться вопросом, не выбрала ли она это платье специально.
Она прерывисто вздохнула, посмотрела на него, пытаясь выбросить прошлое — или будущее, так сказать, — из головы, и вернула улыбку на лицо.
— И ты, — она наклонилась и поцеловала его в щеку, — мой красивый волшебник, просто великолепен в парадной мантии.
Джеймс откашлялся.
Миа закатила глаза и сардоническим, сухим тоном сказала:
— О, Джейми, ты — само определение элегантности, — она усмехнулась, когда Джеймс прихорашивался, как павлин, под ее комплиментами. — На самом деле, если бы ты не был А й ф р и д о м моим братом…
— Фу! — Джеймс поморщился и отпрянул от нее, как ошпаренный.
Миа хихикнула, скрывая смех в руке Римуса.
— Ты всегда заходишь слишком далеко, Миа, — Джеймс метнулся от нее к дивану, где поднял что-то с подушек.
— Где твоя спутница, Джейми? — спросила Миа, наклоняясь в объятия Римуса, наслаждаясь теплом его рук, обнимающих ее.
— Никакой спутницы. Даже Питер бросил меня, чтобы пойти с какой-то ведьмой из Пуффендуя. Я сам по себе.
Римус и Миа застонали, когда Джеймс усмехнулся своей шутке.
— Это было забавно, — он вернулся к ним с большой бутылкой в руках и вызвал три рюмки, которые полетели к нему через всю комнату от углового кресла. — Любезно предоставлено дорогим Бродягой, который мысленно будет с нами сегодня вечером.
Миа покачала головой, но приняла шот огневиски после того, как Джеймс налил.
— Предоставьте Сириусу создавать проблемы, даже без его присутствия. Я до сих пор не понимаю, как он может пить эту дрянь, — сказала она, прежде чем опрокинуть шот и задрожать, когда жидкость обожгла горло и осела в животе, мгновенно согревая тело.
— Будет легче, если смешать с пуншем.
— Ты не сделаешь этого, — упрекнула его Миа, широко раскрыв глаза.
— Я дал клятву Мародера причинить как можно больше вреда вместо моего лучшего друга, — Джеймс пожал плечами, а затем похлопал Римуса по спине. — Не волнуйся, мой идеальный, безупречный префект. Я сделаю это, когда ты не будешь смотреть. Твоя добродетельная репутация останется нетронутой.
— К сожалению, и твоя тоже, — сказал Римус с кривой усмешкой. — Если Лили увидит, как ты подливаешь что-то в пунш, ты проснешься с отсутствующими яйцами.
— Если я проснусь рядом с Эванс, я готов рискнуть, — сказал Джеймс, пошевелив бровями, прежде чем покинуть гостиную с бутылкой, спрятанной в его мантии.
Римус усмехнулся.
— Печально ли, что я почти надеюсь на его успех? Бедная Лили.
— У него ничего не получится. Пока нет.
Он улыбнулся и уткнулся носом в ее шею, оставляя на коже дорожку нежных поцелуев, которые позже казались огнем.
— Ты прекрасно выглядишь.
Миа всхлипнула под его прикосновением, уверенная, что к утру превратится в груду пепла. Когда его губы коснулись точки ее пульса, она ощутила, как огонь в животе загорелся, и в то же время Римус глубоко вдохнул и издал вибрирующее рычание на ее коже, которое только усилило пламя. Щеки вспыхнули, когда она поняла, что он почувствовал ее запах.
— Хочешь пропустить танцы? — она все еще чувствовала движения Римуса и знала, что он пытается взять себя в руки и успокоиться.
Его глаза вспыхнули золотом, когда он сглотнул.
— Нет. Ты… так выглядишь, так пахнешь… Мне понадобится несколько чашек специального пунша Джеймса, чтобы притупить некоторые из моих более примитивных чувств, — он наклонился и поцеловал ее в щеку, затем взял за руку и улыбнулся. — Кроме того, я хочу, чтобы весь Хогвартс увидел, насколько хороша моя ведьма.
***
Когда они вошли в Большой зал, Миа улыбнулась декоративным тыквам, украшавшим стены. Как обычно, над ними, паря в воздухе, горели свечи. Хотя «Ведуньи» не присутствовали, — или еще не родились, насколько Миа знала, — в углу комнаты играл хороший инструментальный оркестр.
Прежде чем она успела задуматься о приглашении на танец, Римус увлек ее на танцпол, заключил в объятия и покачал в такт музыке. Она рассмеялась над его смелым шагом и улыбнулась ему, когда он обнял ее одной рукой за талию, а другой переплел пальцы. В тот момент, когда их глаза встретились, он поднес их переплетенные руки и коснулся губами ее костяшек пальцев. Она с трудом сглотнула и закрыла глаза, удивляясь, почему каждое мгновение жизни не может быть таким чудесным.
— Мне не хочется прерывать вас, — сказала Лили, подходя к ним, — но мы должны танцевать следующими, — она указала на себя и Римуса, затем перевела извиняющийся взгляд на Мию. — Идея профессора Дамблдора; старосты мальчиков и девочек, а затем каждый из префектов.
— Идите. Я поищу Джейми и посмотрю, в какие неприятности он вляпался, — усмехнулась Миа, когда Лили закатила глаза и взяла Римуса за руку.
Миа обошла несколько столиков, расставленных на краю большого танцпола. Она увидела танцующих Алису и Фрэнка. На другом конце зала Мэри была окружена небольшой группой пуффендуйцев, пытавшихся попасть в ее расписание танцев. Отто Бэгмен стоял рядом с ней вместе с Дэйви Гадженом, у которого была повязка на глазу после того, как он несколько дней назад слишком близко подошел к Гремучей иве.
Алекто Кэрроу была под руку с Мальсибером, а Амикус отсутствовал — ему запретили посещать танцы, как и Сириусу, — из-за того, что профессор Стебль поймала его на наложении проклятий на третьекурсников. Профессор МакГонагалл ругала Элору Забини за то, что она целовалась со своим нынешним бойфрендом Адрианом Аббот — ее третьей «жертвой» в этом году. На ней все еще был медальон, подаренный ей последним кавалером, который в настоящее время ухаживал за своей сломанной рукой после того, как кто-то проклял его метлу, сбив с нее посреди тренировки по квиддичу.
Снейп сидел один в углу, надув губы и глядя на танцпол, в то время как Римус что-то шептал на ухо Лили, а она откинула голову назад, смеясь. Это зрелище заставило Мию улыбнуться, зная, что эти двое были просто друзьями, но взгляд, полный ненависти, на лице Снейпа заставил ее сойти с пути к Джеймсу, который подозрительно задержался у чаши с пуншем.
— Ты вообще собираешься пригласить ее на танец? — спросила Миа у Снейпа.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— О, да ладно. Ты даже не можешь ответить на этот вопрос, не отрывая от нее глаз. Ты не имеешь права сидеть сложа руки и дуться, что она не с тобой, когда у тебя не хватает смелости встать и пригласить ее на танец.
— Возможно, на самом деле не ревность разжигает мой гнев, — Снейп повернулся и уставился на нее. — Лили более чем вольна танцевать с кем ей заблагорассудится. У меня, однако, есть проблема с тем, что она танцует с… с чем ей заблагорассудится.
Глаза Мии потемнели, и ее челюсть дернулась.
— На твоем месте я была бы очень осторожна, Снейп. У меня нет проблем с тем, чтобы стереть эту усмешку с твоего лица… снова.
Она почувствовала, как кто-то дернул ее за руку, и непроизвольно развернулась, пока не наткнулась на что-то твердое. Она посмотрела на ухмыляющееся лицо Сириуса, который быстро направился к танцполу.
— Извини, ты выглядела так, будто тебя нужно было спасать от Нюниуса, — он ухмыльнулся, оглядывая ее. — Мне бы не хотелось, чтобы его сальные волосы испачкали твое красивое платье.
Миа рассмеялась, когда он драматично приобнял ее.
— Что ты здесь делаешь? У тебя будет столько неприятностей.
— Я пришел потанцевать с самой красивой девушкой во всей школе. Но раз уж Римус уже танцует с ней, я остановился на тебе, — он рассмеялся, когда она хлопнула его по плечу. — Ты же не думала, что я пропущу это, не так ли? Однако не могу задерживаться надолго; я почти закончил писать тысячу строк текста: «Меня не будут учить глупые змеи».
Миа ахнула.
— Ты же не стал?..
— О, на самом деле он не собирается их читать, — Сириус закатил глаза. — Я чувствую запах огневиски? Сохатый и вправду сделал это?
— Нет. Ну, возможно, — призналась она и оглянулась через плечо, наблюдая, как ее брат выпил большую чашку пунша, прежде чем незаметно отойти от стола и исчезнуть в толпе. — На самом деле, мы все выпили перед танцами.
— Милая, маленькая, невинная Миа, пьющая огневиски и трахающаяся с оборотнями, — проворчал Сириус, разворачивая ее. — Куда катится мир?
— Что? Мы не… я… мы не…
— Я просто поддразниваю тебя, милая, — Сириус ухмыльнулся. — Но у тебя красивый румянец на щеках.
Миа нахмурилась.
— Сириус…
— Знаешь, у меня бывают такие моменты, — продолжал он, не обращая внимания на выражение ее лица. — Моменты, когда я думаю: «Как же я облажался?». Временами, когда я наблюдаю, как ты смотришь на него, и задаюсь вопросом, смотрела бы ты на меня так же.
— Да, — печально призналась Миа, — но ты сбежал, и я сказала тебе, что не собираюсь ждать.
— Я рад, что ты этого не сделала. Ты счастлива, он счастлив. Как я могу злиться из-за всего этого? Завидую, конечно, — признался он с улыбкой. — Вот почему я отнял у тебя этот короткий миг. Кем я буду, если не эгоистом. Нужен был один быстрый танец, чтобы поддержать меня.
— Что происходит, когда тебе нужна еще одна доза? — нахмурившись спросила Миа.
— Ах, котенок, я не занимался прорицанием. По твоей рекомендации я пропустил тот самый урок, который мог бы предсказать будущее и дать мне знать, чем закончится вся эта история.
Миа закатила глаза.
— Прорицания — чепуха.
— Вот эти когти, которые мы все так любим.
— Я не помешал? — Римус заговорил из-за спины Мии, и она отошла, чтобы отделиться от Сириуса. Вместо этого он положил руку ей на спину и наклонил.
— Лунатик, ты выглядишь воспитанным и утонченным. Не хочешь вмешаться? — спросил Сириус, возвращая Мию в исходное положение. — Маленькая ведьма не поспевает за мной.
— Я сделаю все, что в моих силах, Бродяга, — сказал Римус, улыбаясь.
Сириус потянулся к одной из чашек в руках Римуса, быстро осушил ее содержимое и слегка рассмеялся.
— О, Сохатый. Бедный парень вылил туда всю бутылку. Лучше насытиться сейчас, пока МакГонагалл не попробовала. А теперь, если вы двое закончили занимать мое очень ограниченное время, мне пора докучать профессору Защиты.
В то время как Сириус поспешно выскользнул из Большого зала, Миа повернулась, чтобы посмотреть на Римуса, который немного закашлялся после выпитого пунша.
— Он прав, это ужасно, — он поморщился и протянул ей чашку, чтобы она попробовала, улыбнувшись, когда Миа передразнила выражение его лица.
Она рассмеялась и потащила его обратно к чаше с пуншем, где несколько других стремились наполнить и пополнить свои чашки.
— Нам лучше последовать его совету и выпить, пока не поздно.
Две песни спустя Джеймс сидел в углу комнаты, на него кричала разгневанная Лили, указывая на чашу с пуншем. Джеймс невинно поднял руки, но Лили крепко схватила его за воротник парадной мантии и потащила через центр танцпола туда, где сидела профессор МакГонагалл.
— Это намек на то, что пора уходить, — сказала Миа, быстро взяв Римуса за руку и бросившись к выходу, прежде чем пьяный Джеймс мог случайно признаться, что они с самого начала знали о его плане.
***
Хихикая, благодаря пуншу с огневиски, Миа и Римус побежали вверх по большой лестнице, пробираясь по длинным коридорам на седьмой этаж к гобелену Барнабаса Сумасшедшего.
Прежде чем Миа успела что-либо попросить у Выручай-комнаты, Римус пригвоздил ее к стене, прижавшись губами к ее губам. Мягкая, теплая, с привкусом цитрусовых, сахара и огневиски, Миа растаяла в его объятиях, дрожа, когда почувствовала, как рука коснулась внешней стороны бедра и приподняла ее, а затем он приблизился своим телом к ней.
— Комната, — простонала Миа у его губ.
— Хм? — ответил Римус, все еще целуя ее.
— Комната, Римус, — она неохотно отстранилась. — Мне нужно создать комнату.
— К черту комнату, — прорычал он и оторвался от ее губ, продвигаясь к местечку за ухом. Когда Миа тихонько мяукнула, Римус усмехнулся ей в кожу и придвинулся, снова пробуя на вкус, затем вновь ухмыльнулся, когда она повторила этот звук.
— Римус, — простонала она, и он оторвался от ее шеи, ловя звук своего имени, слетевшего с губ девушки. Римус улыбнулся, запустил свободную руку в ее волосы, используя их, чтобы углубить поцелуй, в то время как его другая рука лениво поглаживала бедро Мии через мягкий шелк платья.
Миа игриво прикусила его нижнюю губу, и звук, который издал Римус, вызвал что-то в ее теле, отчего она почувствовала, как волна тепла накрыла кожу щек, затем двинулась на юг, омывая грудь, живот и бедра. Что-то глубоко под ее пупком начало сжиматься и закручиваться, и она изо всех сил боролась с голосом в своей голове, кричащем и умоляющем о трении.
— Римус, мы должны остановиться.
Римус немедленно отодвинулся от нее с обеспокоенным выражением лица.
— Я сделал что-то не так?
Миа выдохнула, тяжело дыша.
— Мерлин, нет. Все так. Однако я не хочу заканчивать этот идеальный вечер тем, что меня застукает Филч, когда я трахаюсь со своим парнем у стены.
Римус побледнел, когда она сказала «трахаюсь», и Миа почувствовала, что ее щеки снова вспыхнули.
— Хорошо, — он кивнул, его недавняя уверенность внезапно немного ослабла.
— Ты доверяешь мне? — спросила Миа после долгой паузы.
Римус снова кивнул.
— Конечно. А ты доверяешь мне?
— Ценой своей жизни, — она снова легонько поцеловала его, прежде чем закрыть глаза и начать расхаживать из стороны в сторону перед каменной стеной.