Глава 45. Невероятно глупая

Ты хоть осознаешь, что я из-за тебя чувствую, дорогой?Прямо сейчас, ты меня и не замечаешь, будто меня не существует.Неужели ты не почувствовал мои крепкие объятия?Так почему же ты от меня отвернулся?(Avril Lavigne — Losing Grip)
14 февраля 1976 года
— Я что, невероятно глупая? — спросила Миа, стоя перед зеркалом в полный рост в комнате общежития, которую она делила с Лили, Алисой и Мэри, рассматривая свой наряд.
Ей еще предстояло в полной мере приспособиться к маггловской одежде 1970-х годов, и это редко вызывало беспокойство, учитывая, что она носила мантию и форму в школе, а дома вся ее одежда была сшита Тилли. Однако чем старше она становилась, тем чаще ее заставляли ходить по магазинам со своими подругами, что, казалось, всегда приводило их куда-нибудь в маггловском Лондоне. В течение лета Лили настояла на том, чтобы Миа купила самую обтягивающую пару джинсовых расклешенных брюк, которые когда-либо существовали.
Миа побледнела, глядя на свое отражение, качая головой и смеясь над тем, что она выглядела почти идентично старым фотографиям своей маггловской матери. Ее наряд дополняли цветастая блузка и единственные украшения, которые она когда-либо носила: ожерелье, подаренное ей Джеймсом, с зачарованным галлеоном, серьги от младшего Сириуса и браслет, выкованный гоблинами, от старшего Сириуса.
— Глупая для чего? — спросила Лили, ухмыляясь, надевая темно-синий комбинезон, ее длинные рыжие волосы слегка завивались и спадали на плечи. — Кстати, ты выглядишь потрясающе.
— Я выгляжу нелепо. Они слишком тесные. Почему брюки должны быть такими узкими?
— Это маггловская мода, — с улыбкой объяснила Лили. Она слегка усмехнулась, помогая Мии с поясом, не обращая внимания на испепеляющий взгляд, направленный в ее сторону. — Вы, чистокровки, такие забавные. Кроме того, я никогда не видела, чтобы ты жаловалась на узкие брюки у парней.
Миа покраснела.
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
Лили рассмеялась.
— О, да ладно.
Миа вздохнула, раздраженная тем, как застенчиво выглядело ее отражение в зеркале.
— Лили, я невероятно глупая?
— Мы говорим о том, как ты проклинала сегодня утром двадцать девушек в Большом зале за то, что они приставали к Блэку? — спросила Лили своим голосом префекта. Миа закатила глаза.
— Всего семнадцать. И они не приставали к Сириусу, они пытались отравить его. Кроме того, — сказала она, сделав медленный глубокий вдох, чтобы успокоиться, — я уже дала контрзаклятие мадам Помфри. С ними все будет в порядке.
— Значит, самонадеянная глупость, должно быть, связана с твоим, по слухам, свиданием с печально известным сердцеедом? — спросила Лили, приподняв бровь.
Миа знала, что подруга просто поддразнивает ее, но стопка открыток на День святого Валентина на столе во время завтрака и слухи, слышимые ею на протяжении многих лет, не говоря уже о нескольких случаях, когда она и вправду видела, как Сириус ускользал с какой-то случайной ведьмой за углы и в темные коридоры — заставляли ее чувствовать себя ужасно неопытной по сравнению с этим.
Она неловко провела руками по блузке, хмуро глядя на свое отражение.
— О, Миа, я просто пошутила, — Лили схватила ее за руку и притянула к себе, усаживая на кровать рядом с собой.
— Мне это не нравится, Лили. Я не могу смотреть на него и не думать о…
— Его прошлом?
«Будущем», — подумала Миа, но ничего не сказала.
— Тебя это расстраивает? Сплетни о нем?
— Нет, — ответила Миа, удивленная своим ответом, но она знала репутацию старшего Сириуса задолго до того, как ее отправили обратно, чтобы встретиться с его молодым «я». — Меня беспокоит то, что он ненадежен. Я не могу верить, что он скажет мне правду. Он весь в сарказме и шутках, и хотя это немного привлекательно, — она позволила себе закатить глаза, — он ни в чем не открыт. Это пугает меня.
— Ты целый год встречалась с оборотнем, — заметила Лили.
— Да! И я больше боюсь Сириуса Блэка! — крикнула Миа. — Что, черт возьми, это говорит обо мне?
— Возможно, он тебе действительно нравится. И ты боишься слишком сблизиться и обжечься. Ты думаешь, он причинит тебе боль?
— Он не может, — ответила Миа, думая о том, что ее мать говорила ей о связи душ и о том, что они с Сириусом не смогут по-настоящему навредить друг другу. Хотя она понимала, что Лили имела в виду не это. — Я знаю Сириуса много лет. Он всегда проводил эту странную грань между защитником, другом и… кем-то еще.
— Это из–за него вы с Римусом расстались? — спросила Лили, нахмурив брови.
— Да, — со вздохом призналась Миа, закрыв лицо руками, — и нет. Это сложно.
— Не усложняй это.
— Не думаю, что смогу.
Она чуть не рассмеялась при мысли о том, чтобы признаться в своих секретах. Рассказать Лили все о том, как Мию отправил в прошлое старший Римус, у которого были жена и ребенок, но он никогда раньше не упоминал, что встречался с ней в прошлом. О том, что Сириус был мертв, и как она вернула его к жизни, тем самым спровоцировав древнюю и редкую связь, которая привязала их обоих вместе.
«О, и ты также покойная мать моего лучшего друга, а его отец — он же твой муж — мой брат».
— Давай просто скажем, что нам с Римусом не суждено быть вместе.
Лили недоверчиво ухмыльнулась.
— Ты действительно веришь в родственные души?
— Лили, есть некоторые вещи, которые тебе, как магглорожденной, нужно будет принять, — сказала Миа, а затем тихо рассмеялась, понимая, как бы она разозлилась, если бы кто-то сказал ей нечто подобное. — У оборотней существуют пары. И я не Римуса. Если бы это было так, поверь мне, я была бы с ним.
— О… — Лили нахмурилась. — Он знает?..
— Кто его пара? — Миа покачала головой. — Оборотни редко их находят. Я верю, что она где-то там, но он не так уверен.
— Значит, он не может быть ни с кем другим?
Миа видела печаль в зеленых глазах Лили и не могла не улыбнуться чистому сочувствию в их глубине.
— Он может, просто… я не знаю. Он описал это как знание того, что совершенство где-то рядом, но нет способности достичь его. Все равно что пытаться почесать зудящую спину. Можешь тянуться и извиваться сколько угодно, и это может быть приятно, но если ты не можешь достичь нужного места, это немного расстраивает.
— Это ужасно. Бедный Римус. Как Сириус вписывается в это?
— Можно сказать… наша магия совместима, — Миа пожала плечами, не зная, как еще объяснить все, не слишком вдаваясь в подробности.
Дамблдор предупредил Мию хранить свои секреты ради безопасности других, и если и был кто-то, кого она хотела уберечь так же, как и своих мальчиков, это была Лили Эванс. Девушка знала, что, в конце концов, произойдет, но если и было что-то, чем Миа не собиралась рисковать, так это возможное рождение Гарри Поттера.
— Я думаю, тебе стоит дать ему шанс, — сказала Лили с решительным видом. — Если единственная причина, по которой ты сдерживаешься, это то, что ты боишься, тогда это не очень по-гриффиндорски с твоей стороны. Так что… — она сделала глубокий вдох, и Миа не могла не ухмыльнуться ее внезапному удовольствию. — Смирись с этим! Возьми свою узкую маленькую задницу в этих узких маленьких брючках и повеселись на своем свидании!
— Твой оптимизм одновременно заразителен и невероятно раздражает. Кстати, о свиданиях, как Амос?
Лили нахмурилась.
— Он будет жить. С другой стороны, твой брат…
***
Сириус наблюдал, как Джеймс расхаживал из стороны в сторону у парадных дверей замка, в то время как другие ученики начали выходить, покидая помещение. Римус уже отдыхал наверху в своей постели, готовясь к завтрашнему полнолунию, а Питер был в больничном крыле, очевидно, семнадцать любовных зелий требовали больше, чем одно простое противоядие. Джеймс был бы на поле, если бы не пришел проводить Мию и Сириуса.
— Не целуй мою сестру. Не трогай задницу моей сестры. Не прикасайся к талии моей сестры. Не прикасайся к… Не прикасайся к моей сестре.
Сириус моргнул, изображая неведение.
— Значит, ты не хочешь, чтобы я взял твою… сестру… за руку?
— Бродяга, — произнес Джеймс, кипя от злости.
— А что, если она поскользнется, упадет и поранится? — спросил Сириус с ухмылкой. — Ты думаешь, я просто оставлю ее там, на земле? Это не очень по-джентльменски с моей стороны.
— Ты не джентльмен, Бродяга, отсюда и эта маленькая речь.
— Я помню монолог, который ты произнес перед Лунатиком, думаю, я могу сменить его имя на свое, и мы покончим с этим.
— У тебя другая речь, придурок, — огрызнулся Джеймс. — Моя сестра не станет еще одной девчонкой в твоем чертовом списке постельных побед.
— Совсем не доверяешь мне, Сохатый? — спросил Сириус беззаботным голосом, но сузил глаза от досады на то, что его лучший друг так мало о нем знает.
Сириус хотел сказать Джеймсу, что Миа еще давным-давно могла стать его девушкой, но он пожертвовал этой возможностью ради нее. Блэк старался не думать об этом. Его прежние доводы были здравыми, и они не очень-то изменились. Так ведь?
Именно подобные моменты заставляли его сожалеть о каждой случайной связи на одну ночь и быстром перепихоне в чулане для метел. Конечно, когда такое происходило, это помогало похоронить дерьмовые чувства, растекающиеся внутри него. Секс с магглорожденными и полукровками всегда вызывал у него легкую улыбку, словно он каким-то образом разрушал фамилию Блэков. Короткие, сладкие мгновение, которые Сириус разделял со случайными девушками, помогали забывать, что ему рано или поздно придется отправиться в дом, где постоянно напоминали о его обязанностях перед семьей. Перед семьей, которая только и делала, что говорила ему, какой он никчемный кусок дерьма и предатель крови. Бесполезный.
Что ж, Сириус знал, что есть по крайней мере кое-что, в чем он, по-видимому, очень хорош, и у него имелся длинный список девушек, готовых подтвердить это. Во весь голос. По несколько раз.
Во время рождественских каникул родители усадили его и сказали, что ищут ему будущую невесту. Внезапно скандальные ночи со случайными когтевранками перестали быть забавными. В ноябре ему исполнилось шестнадцать, и Вальбурга жаловалась и ныла, что на Рождество его должны были пометить из-за этого, но у их почетного гостя имелись дела в другом месте. Сириус не горел желанием знать, о ком говорили родители, но он точно понимал, что они подразумевали, когда произносили слово «пометить».
Большую часть ночей он с трудом засыпал, страшась летних каникул, зная, что ему придется вернуться домой. Нелепые дни, такие как День святого Валентина, заставляли его жить настоящим, забывать о том, что скоро ему придется столкнуться с ожиданиями своей семьи. Сейчас он может быть глупым и импульсивным подростком.
Однако Джеймс поспешил напомнить ему, что он не может быть ни глупым, ни импульсивным с Мией.
— Отлично. Я, блять, не трону твою чертову сестру.
— Вау.
— О, черт, — пробормотал Сириус и повернулся, съежившись, когда увидел, как Миа хмуро смотрит на него с нижней ступеньки лестницы. — Ты задница, Сохатый.
— Прекрасный способ начать наше свидание, — язвительно сказала Миа, проносясь мимо них обоих и толкая Сириуса в плечо. Лили, стоявшая прямо за ней, бросила на Джеймса горящий взгляд, прошла через главную дверь и подошла к Амосу Диггори, взяв его под руку.
— Фан-ебаный-тастика, — простонал Сириус, похлопывая Джеймса по спине. — Спасибо за это, приятель.
— Ну, я не хотел ее расстраивать, — пробормотал Джеймс себе под нос.
— Знаю-знаю, — сказал Сириус. И, как только его друг отвлекся, он ударил Джеймса по члену тыльной стороной ладони, заставив парня согнуться со стоном, и в это же время Сириус бросился за Мией.
— Миа! — он окликнул ее, но она не остановилась. — Миа… Черт! — он поскользнулся, его сапоги из драконьей кожи не очень хорошо держались на снегу. — Котенок, не могла бы ты подождать?
— Осторожно, — она повернулась и уставилась на него. — Не подходи слишком близко. Не хотелось бы, чтобы ты случайно прикоснулся ко мне.
— Ты же знаешь, что это из-за твоего дурацкого брата, — Сириус закатил глаза, опираясь на рядом стоящего пуффендуйца, чтобы восстановить равновесие. Благодарно улыбнувшись, он поспешил за Мией, прежде чем она успела его обогнать. — Я, очевидно, достаточно хорош, чтобы быть его лучшим другом, но далек от того, чтобы быть достойным даже держать твою чертову руку.
— Ты действительно думаешь, что Джейми способен просто забыть о твоей репутации? — резко спросила она.
— Учитывая, как часто он спрашивает меня о деталях, я почти уверен, что это невозможно. Если только ты не знаешь, как обливиэйтнуть его для меня, — предложил Сириус с ухмылкой. — Послушай, если ты не хочешь, чтобы это было настоящим свиданием, дай мне знать прямо сейчас, котенок.
Миа промолчала.
***
— Почему вы с Римусом расстались? — спросил он, нарушая молчание, которое длилось всю дорогу до Хогсмида. Главную улицу наводнили другие студенты, в основном парочки, спешащие в «Сладкое королевство» или к «Мадам Паддифут». Миа закатила глаза, и Сириус, заметив это, рассмеялся. — Я думал, ты романтичная особа. Разве вы с Лунатиком не цитируете друг другу стихи?
— Не всегда поэзию, — возразила Миа, снова поворачиваясь к нему. — Что касается нашего разрыва, я уже говорила тебе. Нам стоит быть лучшими друзьями.
— Но ты готова пойти на свидание со мной? — спросил Сириус. — Значит ли это, что нашу дружбу не стоит спасать?
— Куда ты хочешь пойти для начала? — спросила Миа, игнорируя его вопросы.
— Веди, — Сириус пожал плечами и пошел за ней по улице. — Итак, если вам с Лунатиком лучше быть друзьями, то почему вы до сих пор ускользаете вместе?
Миа повернулась и уставилась на него.
— Что?
— Вы что–то скрываете, — Сириус уставился на нее. — Я знаю, что это так. Иногда он ускользает посреди ночи, возвращается в комнату и пахнет мылом из ванной старосты.
— Тогда, полагаю, он ходит в душ. Какое это имеет отношение ко мне?
— Ты пахнешь тем же мылом, — заметил Сириус и почувствовал, как глубоко внутри его груди вырвался рык, когда он заметил, что кожа на ее шее покраснела после произнесенных слов. — Вместе ходили в ванную, чтобы целоваться после расставания?
Она повернулась и зарычала на него.
— Ревность ужасно тебе не к лицу.
Сириус свирепо посмотрел на нее, чувствуя, как волосы на затылке встают дыбом, подобно шерсти в его анимагической форме.
— Я не делюсь.
— Я не твоя.
— Забавно, ведь то, как ты прокляла всех этих девушек сегодняшним утром, казалось, говорило об обратном.
— Я бы сделала то же самое для Джейми или Римуса, — настаивала она.
Он закатил глаза, ни капельки ей не поверив.
— Итак, давай-ка разберемся, котенок, — сказал он, продолжая следовать за ней, затем бросил косой взгляд на Снейпа, проследив, как тот вошел в «Дэрвиш и Бэнгз». — Ты злишься на меня за то, что я поцеловал тебя несколько лет назад, а потом ушел; поцеловал на прошлое Рождество, а потом ушел, или за то, что я сказал Джеймсу, что не прикоснусь к тебе?
— Нет! — отрезала она. — Все!
Он раздраженно вздохнул.
— Мерлин, ты чертовски расстраиваешь. Когда мы с тобой перестали быть в состоянии просто… я не знаю? Поговорить? — он взял ее за руку и повернул лицом к себе. — Мы дружим с одиннадцати лет, Миа. Мне казалось, что тебе было просто хорошо со мной, по большей части, все время, пока ты встречалась с Римусом. Теперь ты либо постоянно злишься на меня, либо… гладишь мою гребаную голову в общей гостиной.
Миа нахмурилась.
— Хочешь, чтобы я остановилась?
— Злиться? Да! — завопил Сириус. — Какого черта тебе от меня нужно?
— Я не знаю! Я не… я не знаю.
— Ты можешь попытаться понять это? — искренне спросил он.
— Изучай окклюменцию, — выпалила она. — Изучи окклюменцию, и я расскажу тебе все.
— Значит, ты хранишь секреты?
Она тихо усмехнулась.
— У всех девушек есть секреты.
Они вдвоем направились к «Трем метлам». Сириус провел Мию к столику, положив руку ей на поясницу, и одарил барменшу своей обычной очаровательной улыбкой.
— Рози, два твоих лучших сливочных пива для меня и прекрасной леди.
Они ели в полном молчании. Сириус дал ей время, в котором она нуждалась, хотя он никогда не предложил бы такой мир любой другой девушке, которая почти игнорировала его на свидании. Спустя долгое время она посмотрела на него и улыбнулась, блеск в ее глазах вернулся. Это зажгло что-то внутри Сириуса и заставило его улыбнуться ей. Не игриво, а по-настоящему. Он одарил ее искренней улыбкой, потому что в этот момент действительно был счастлив.
— Прости за то, что произошло, — призналась Миа. — Я просто… я чувствую, что в последнее время у меня проблемы с доверием.
Сириус улыбнулся в ответ, не успокаивая ее устным прощением, затем они оставили «Три метлы» и пошли обратно по улице.
— Ты не против, если я зайду в «Сладкое королевство»? — спросила она. — Я обещала Римусу, что куплю ему шоколадных лягушек.
— Покупаешь подарки бывшему, будучи на свидании? — поддразнил Сириус, заправляя прядь ее волос под шерстяную вязаную шапочку, которую она надела. — Ты не очень-то помогаешь моему эго, котенок. Иди, — сказал он, указывая на «Сладкое королевство». — Я думал заскочить в «Зонко».
— Буду через несколько минут, — Миа улыбнулась и, сжав его руку, бросилась в магазин.
— А я все гадала, появишься ли ты здесь.
Сириус обернулся и увидел приближающуюся к нему Марлин МакКиннон.
«Вот дерьмо».
Он кивнул ей, стараясь быть вежливым.
— МакКиннон.
— Ты не ответил на мою открытку, — девушка надулась, ее голубые глаза вспыхнули, пока она одной рукой отбросила свои длинные светлые волосы. — Ранил мои чувства.
— Если ты не заметила, у меня была целая куча почты, — усмехнулся Сириус, намеренно не глядя ей в глаза.
Он вернулся в свою комнату после разгрома в Большом зале, полностью поглощенный поисками хороших конфет, которые он спрятал в своем сундуке. Сириус хотел отнести их Питеру в больничное крыло. Однако его внимание привлекла открытка, лежащая на подушке, и он мгновенно узнал почерк Марлин. Блэк сжег ее, даже не открыв.
— Что тут скажешь? Я пользуюсь большой популярностью.
— Заметно.
— У меня свидание в «Сладком королевстве», — объяснил он, уловив, как она оглядывает улицу, словно собираясь аппарировать с ним бок о бок против его воли. Учитывая ту чертову Читай на ifreedom бурю любовных зелий, которые пришли ему по почте, он не мог оставить это без внимания. Она не совсем дружелюбно отнеслась к тому, что ему не хотелось снова трахать ее.
— Новая подружка?
— Ты же меня знаешь, — рассмеялся Сириус, надеясь напомнить ей, насколько он ненадежен. — Когда у меня была девушка?
— Мне казалось, что я была недалека от этого, — она наклонилась, коснувшись воротника его мантии. — Что скажешь? Я думала, что то, что у нас было, являлось чем-то довольно особенным.
— Особенным, конечно, — признал Сириус, не желая ранить ее чувства. — Хотя и мимолетным. Я не очень хорошо разбираюсь в обязательствах. Ты же знаешь, — он пожал плечами, надеясь сбросить ее руки, но она крепко ухватилась за него.
Она пристально посмотрела ему в глаза, и Сириус раздраженно застонал. Он знал этот взгляд. Именно таким взглядом Марлин одарила его с утра после того, как он оставил ее перед Визжащей хижиной после их первого поцелуя. Это был тот же самый взгляд, который она бросила на него, когда увидела его после их первого секса, где он тоже встал и оставил ее. Это была решимость. Марлин МакКиннон не очень хорошо воспринимала отказы, и Сириусу не нравилось, когда приходилось говорить решительное «нет» девушкам, которые становились навязчивыми.
Однако когтевранка продолжала надавливать на него, наклоняясь слишком близко, — по крайней мере, Сириус так считал, учитывая, что в это же время он находился на свидании с другой девушкой.
Он замер в шоке, раздумывая, не столкнуть ли ее в ближайший сугроб. Он слишком медленно отстранился от девушки.
Губы Марлин коснулись его губ.
— Сириус?
«Блять».
Он быстро повернулся, оттолкнув от себя Марлин, и заметил Мию, стоящую возле «Сладкого королевства» и пристально смотрящую на сцену перед ней.
— Она поцеловала меня! — крикнул Сириус, указывая на Марлин. Он обернулся и посмотрел на блондинку, наткнувшись на ее ухмылку со мстительным выражением лица. — Ты это спланировала? Какого черта, Марлин?
— Посмотрим, как тебе понравится оставаться одному! — Марлин фыркнула и повернулась, чтобы уйти.
Когда Сириус обернулся в желании объясниться и извиниться, Миа уже ушла.
***
Римус был слишком встревожен, чтобы спать. Головная боль с того утра отступила, но затяжные симптомы беспокойства продолжали мучить его. Если бы на земле не было метрового снега, он, возможно, подумал бы выйти на улицу и выплеснуть энергию. Как бы то ни было, Римус пытался заставить себя расслабиться в общей гостиной с книгой, пока не почувствовал что-то горячее в кармане брюк и с любопытством потянулся, доставая зачарованный галлеон, который Миа использовала для их встреч в П. З.
Глядя на монету, Римус приподнял бровь.
«В. К? — М. П.»
Она хотела встретиться в Выручай-комнате прямо сейчас? Обеспокоенный тем, что что-то случилось, Римус встал, подошел к кровати Питера и порылся в сундуке своего друга, зная, что Питер никогда не держал при себе галлеон — всегда боялся случайно потратить его. Когда он нашел зачарованный галлеон Питера в мешочке в сундуке, Римус увидел, что на нем не было никакого сообщения. Значит, Миа не собиралась созывать собрание группы. Это сообщение было специально для него.
«Твое свидание? — Р. Л.»
Римус постучал по галлеону, чтобы передать ей вопрос.
Мгновение спустя он получил ответ.
«Нуждаюсь в тебе. — М. П.»
Он вздохнул, покачав головой, уже прокручивая список того, как Сириус облажался.
***
На траве воссозданного Запретного леса в Выручай-комнате сидела Миа, прижав колени к груди. Она должна была сосредоточиться на том, чтобы проглотить эмоции, которые угрожали проявиться с того момента, как она вышла из «Сладкого королевства». А может, и раньше. Раньше, когда они шли по Главной улице, крича друг на друга. Будет ли это ее жизнью? Ссоры с Сириусом?
— Сейчас день.
Миа обернулась на звук его голоса и увидела, что Римус с любопытством оглядывает комнату.
— Обычно, когда ты превращаешь комнату в лес, здесь ночь.
— Я не хотела сейчас напоминать тебе о луне, — солгала она. По правде говоря, ей было невыносимо смотреть на звезды.
Не говоря больше ни слова, она встала и поспешила вперед, бросившись в объятия Римуса, когда они раскрылись для нее. Миа крепко прижалась к нему и вздохнула с облегчением, когда почувствовала, как он уткнулся носом в ее шею и сделал глубокий вдох. Безопасность. Здесь, в его объятиях, она была в безопасности. Говорить не было необходимости.
Миа вздернула подбородок и притянула его к своим губам, пытаясь выразить свою потребность. С приближением полнолуния и без «близости» на протяжении всей недели, она знала, что он легко сломается. Часть Мии чувствовала себя плохо из-за этого, но Римус ни в малейшей степени не сопротивлялся, отвечая ей немедленно и агрессивно, погружаясь в ее рот языком, в то время как его руки жестко обхватили ее бедра и опрокинули назад, пока она не рухнула на траву вместе с ним.
— Римус, пожалуйста, — простонала Миа, когда он оторвался от ее рта, заглядывая ей в глаза.
Его глаза отливали золотым, и на мгновение она поняла, что ее глаза будут янтарными.
Он вцепился пальцами в невероятно тугую джинсовую ткань, обтягивающую ее задницу и бедра, в то время как она одновременно стянула блузку через голову. Миа почувствовала, как Римус вздрогнул, когда его руки коснулись ее обнаженной кожи. Он ухмыльнулся, снимая каждый клочок ткани с тела девушки, при этом оставляя себя полностью одетым.
Миа с нетерпением посмотрела на него, и, несмотря на его золотые глаза, рычание в горле и раздувающиеся ноздри — все очевидные признаки того, что волшебник, возвышающийся над ней, был больше Лунатиком, чем Римусом, — она чувствовала себя в безопасности. Девушка попыталась дотянуться до него, но он оттолкнул ее руки, расстегивая пряжку, беря контроль на себя, вытаскивая свой член из брюк.
«Исцели меня», — подумала она со слезами на глазах.
Без какой-либо подготовки или предупреждения Римус полностью вошел в нее, и Миа вскрикнула от вторжения, которое вызвало похотливую смесь боли и удовольствия, вспыхнувшую внутри ее тела.
Она закрыла глаза и позволила себе раствориться в этом моменте, игнорируя тот факт, что делала именно то, в чем всегда обвиняла Сириуса: использовала секс как способ отвлечься от боли и страдания. Несмотря на то, что ее тело напрягалось с каждым толчком, Миа попыталась расслабиться в руках Римуса — хотя его хватка была такой крепкой, и она знала, что к утру у нее появятся синяки.
Не было ничего, кроме них двоих, неба и земли. Римус редко говорил во время секса, особенно так близко к луне, когда он предлагал ей свое первобытное ворчание и рычание, но между ее собственными вздохами и нарастающими стонами экстаза она слышала, как с каждым толчком Римус произносил слова: «тугая», «влажная» и «глубокая», и очень собственническим тоном, когда он простонал: «Наша».
Он перекинул ее ногу через свое бедро, и новый угол позволил ему войти глубже, толкнуться сильнее.
Когда он достиг стенки внутри нее, Миа кончила.
Она схватила его за плечи, впиваясь ногтями в плоть, обхватив ногами талию парня и прижимая к себе, и после того, как она сокрушенно кончила, отпустила его. Миа наслаждалась приглушенным звуком, сорвавшимся с губ Римуса, который он издал, уткнувшись ей в шею, когда его тело напряглось.
Это было легко. Быть с Римусом было легко. Это был танец, к которому она знала все па. Песня, в которой она знала все слова. Он был «Хогвартс: История», и она запомнила каждое его слово, могла видеть каждую страницу за закрытыми веками.
«Мое сердце. Мое сердце. Мое сердце».
Ее душа запротестовала.
В тот момент, когда она спустилась с пика, реальность нахлынула снова. Каким-то образом сильное физическое удовольствие, ради которого она разрушила свои стены, оставило ее открытой и уязвимой. Не в силах остановиться, Миа разрыдалась.
Римус отреагировал мгновенно. Отстранившись от нее и виновато глядя ей в лицо, он ахнул.
— Миа? Я не хотел… Ты в порядке? Мне так жаль, если я причинил тебе боль… — он попытался извиниться, но на его лице отразилось замешательство, когда она покачала головой и попыталась прижаться к нему еще сильнее. — Миа? — спросил он, явно обеспокоенный. — Что сделал Сириус?
Она не могла рассказать Римусу, почему на самом деле плачет. Она была расстроена, увидев, как Сириус целует другую девушку или, как он утверждал, другая девушка целует его. Она злилась из-за их ссоры и горько сожалела о том, что он всегда относился к их отношениям с таким легкомыслием, но она не сердилась на него.
Она злилась на себя.
В это время ей легко быть с Римусом, быть с ним откровенной, потому что у нее было его письмо, направляющее ее. Письмо, в котором он умолял ее не винить себя за то, что ждет ее в будущем. Римус не винил ее за то, что она не изменила исход войны. Он не винил ее за то, что она не спасла его друзей. Он не винил ее за то, что она оставила его одного на десятилетия.
Было трудно смотреть на Сириуса и видеть боль, которую он тихо испытывал из-за своей семьи. Он уже становился холодным и жестким, и всякий раз, когда парень отстранялся от нее, закрывался от нее, все, что она видела, было каменное, сердитое лицо. Восковая кожа, запавшие глаза и длинные спутанные волосы сбежавшего убийцы — Сириуса Блэка. Мужчина, которого она встретила в Визжащей хижине много лет назад.
Не меняя будущего, она оставит Римуса одного, и он простит ее за это.
Не меняя будущего, она оставит Сириуса сломленным на двенадцать лет в Азкабане.
Кто мог бы простить ее за это?
— Миа? — снова спросил Римус, притягивая ее к себе. — Миа, что сделал Сириус?
«Ничего, — подумала она. — Он невиновен. Он этого не заслужил».
Ей нужно было что-то сказать Римусу, поэтому она прошептала: «МакКиннон», зная, что сейчас это имеет смысл.
— Эта задница, — Римус вздохнул и поцеловал ее в лоб. — Прости, любимая. Я слишком рано втянул тебя в это.
— Римус? Я… я думаю, что с Сириусом случится что-то плохое, и я не знаю, как это остановить, — она нахмурилась, думая обо всем в будущем. Сириус был выжжен со своего генеалогического древа, обвинен в убийстве своих друзей, затем он потерял все и всех и был заключен в тюрьму на двенадцать лет.
— Миа, это не твоя работа — исправлять мир, — тихо прошептал Римус, скатываясь с нее и обнимая ее за талию, притягивая ближе к себе и прижимая спиной к своей груди. — Сириусу нужно понять, как позаботиться о себе.
Римус поправил брюки и расслабился на траве. В конце концов, Миа перестала плакать, и он смог различить мягкие вздохи у своей шеи, указывающие на сон. Зная, что ей это необходимо и ему самому бы не помешал отдых, Римус остался на месте.
Через несколько минут в кармане у него что-то загорелось, и Римус осторожно полез в брюки, достал галлеон и уставился на него.
«Где Миа? — С. Б.»
Римус молча ответил, не желая беспокоить девушку в своих объятиях.
«Наша работа! — Р. Л.»
Он посмотрел на сообщение, которое отправил своему другу, напоминая ему о клятве, которую они дали много лет назад. Когда Сириус не ответил сразу, Римус отправил еще одно сообщение, чтобы продолжить свою мысль.
«Ты облажался. — Р. Л.»
Прошло несколько минут, прежде чем галлеон снова стал горячим в его руке. Когда Римус посмотрел вниз, он увидел ответ:
«Я знаю. — С. Б.»