Глава 47. Быть хорошим человеком

Сожаления накапливаются, будто старые друзья,Чтобы оживить в памяти самые трудные моменты.Я не вижу выхода, я не вижу выхода,И вся нечисть выходит порезвиться.(Florence and the Machine — Shake it Out)
13 марта 1976 года
— Я не стану извиняться за то, что переспала с Римусом, — произнесла Миа, нарушая повисшую тишину, они с Сириусом сидели в темной нише в коридоре пятого этажа, а в воздухе витал запах возбуждения.
После того, как он прикоснулся к ней, попробовал на вкус и привел в ослепительный восторг только с помощью своих талантливых рук, Миа и Сириус рухнули на пол — сочетание алкоголя и эмоционально заряженной ночи сделало их бессильными перед истощением.
Наклонившись, он положил голову ей на колени. Устроившись лицом к девушке, парень решил проигнорировать тот факт, что ему хотелось повернуть голову и приласкать ее еще немного, вместо того, чтобы позволить ей поласкать его. Нежная улыбка осветила лицо Сириуса, когда пальцы Мии прошлись по его волосам — на этот раз мягче, в отличие от страстного потягивания, которое они устроили несколько минут назад.
— Ты можешь винить меня за то, что я ревную? — спросил он, глядя на нее снизу вверх.
Миа вздохнула, глядя на него сверху вниз, поджав губы. Она выглядела застигнутой врасплох, когда встретилась с искренними глазами.
— Нет, — наконец ответила она, — но ты все равно не имеешь на это права.
— Ты меня ненавидишь? Я знаю, что немного увлекся. Ладно, слишком увлекся, — он нахмурился, чувствуя тошноту от самого себя. Сириус хотел, по крайней мере, спросить разрешения. — Я не хотел… воспользоваться этим.
— Думаю, я воспользовалась так же, как и ты, и не жалуюсь. Ненавижу ли я тебя после этого? — она тихонько усмехнулась, но потом вздохнула. — Немного. Не из-за того, что мы только что сделали, а потому, что я знаю, что для тебя это ничего не значило.
Он сел и обиженно уставился на нее.
— Что значит «ничего»? Я гнался за тобой. Я пытался извиниться, прежде чем ты, черт возьми, ударила меня, а потом… Мерлин, Миа, ты же знаешь, как я к тебе отношусь!
— Как? — спросила она в упор. Сириус замер. — Видишь? Ты знаешь, что чувствуешь, и я знаю, что чувствую, но ты не можешь произнести этого вслух.
— На то есть свои причины, — тихо сказал он, опустив глаза.
— Твоя семья?
— Я… я должен оберегать тебя, — признался он тихим голосом. — Как будто внутри меня есть что–то… самая глубокая часть меня, которая нуждается в твоей безопасности. Всегда что-то было. С тех пор, как я впервые увидел тебя. Когда Нюниус толкнул тебя, я просто… я почувствовал гнев, что-то сработало внутри меня, и мне нужно было убедиться, что с тобой все в порядке. Это звучит нелепо, правда?
— Нет. Ты всегда оберегал меня. Ты мой постоянный защитник, Сириус.
Он взглянул на нее и заметил, как она смотрит сквозь него, будто его тут не было. Иногда Миа глядела на него так, словно ожидала чего-то или кого-то, кем Сириус не являлся.
Стоило ей протянуть руку и нежно коснуться его лица, он с сожалением вздрогнул. Сириус не мог вспомнить, когда в последний раз происходило такое. Страх прикосновения был привит ему с юных лет. Вальбурга никогда не была с ним ласкова, но как только он стал подражать голосам, доносившимся из окон площади Гриммо, она стала жестокой. Магглы ходили туда-сюда на работу и с работы, и Сириус с любопытством прислушивался к ним. Когда он повторил их акцент и язык, Вальбурга сильно ударила его по щеке. Отец, как и следовало ожидать, не сделал ничего для того, чтобы остановить ее.
Мысли о том, от чего ему хотелось защитить Мию, вызвали у него слишком яркие воспоминания. Сириус надеялся, что она не заметила, как он на мгновение отстранился от нее, но сочувствие, отразившееся в ее глазах, говорило об обратном.
Сириус закрыл глаза. «Пожалуйста, не жалей меня».
Было больно видеть, как он отстранился от ее прикосновения. Сириус выглядел так, словно ему стало физически больно, когда пальцы Мии коснулись его щеки. Она знала, что дома он никогда не получал нежной руки, и не могла не задаться вопросом, пытался ли парень интимно и нежно прикоснуться к девушкам, с которыми спал на протяжении многих лет, — или попросту позволил им коснуться его таким образом. Миа подумала о своем старшем Сириусе, который провел двенадцать лет в Азкабане, год в бегах, и еще один год, лишенный свободы на площади Гриммо, а затем в одиночестве, пойманный в ловушку завесы. Знал ли он какую-нибудь доброту или нежность, не исходящую от его друзей?
При одной мысли об этом у нее разрывалось сердце.
— Я тоже должна оберегать тебя, — прошептала она, когда он уткнулся лицом в ее ладонь, целуя кожу.
Она вспомнила, как он упал со своей метлы с края квиддичных трибун, а затем лежал в больничном крыле с переломами. Она вспомнила старшего Сириуса, запертого в камере и ожидающего поцелуй дементора. Она вспомнила, как вытащила Сириуса из-под I-free_dom завесы и кормила его множеством зелий, чтобы убедиться, что он пережил ритуал. Она вспомнила, как бросилась на его тело, когда Пожиратели смерти пытали мужчину, в это же время Волдеморт направил на нее Старшую палочку.
— Ты не понимаешь, Миа, — вздохнул Сириус с обиженным видом. — Я должен защитить тебя… в том числе, от самого себя.
— Ты никогда не причинишь мне вреда, — твердо напомнила она ему.
— Нет, но моя семья хотела бы, — он поднял на нее глаза. — И пока я не буду убежден, что они не являются проблемой… я не знаю, кем могу быть для тебя. Я не подхожу тебе. И вообще не очень-то хороший.
— Ты хороший человек, Сириус Блэк! — рявкнула она, обхватив его лицо руками и крепко поцеловав в губы, как будто могла заставить парня взять свои слова обратно.
— Возможно, когда-нибудь, — сказал он, отстраняясь от нее, — но пока… я не могу.
— Тогда к чему все это было?
— Мне не хватает какой-либо формы самоконтроля, — Сириус грустно рассмеялся, обхватив голову руками. — Мерлин, словно то же самое чувство внутри меня заставляет хотеть, чтобы ты была в безопасности, но также заставляет нуждаться в тебе. Блять. Миа, ты понятия не имеешь, что я хочу сделать с тобой.
Она сделала резкий вдох, который застрял у нее в горле, ее щеки вспыхнули.
Сириус застонал.
— Кстати, это не помогает. Звуки, которые ты издаешь, и цвет твоей кожи… Черт возьми, я чувствовал твой запах всю ночь.
Миа сморщила нос, слегка поморщившись.
— Мне хочется, чтобы вы с Римусом прекратили это делать.
— О, не веди себя так, будто ты тоже не можешь этого сделать. Ты такое же животное, как и я.
У нее хватило порядочности отвести от него взгляд, но она не стала отрицать его обвинения.
После долгого молчания Сириус спросил:
— Римус единственный?
— Да.
— Ты можешь оставить все как есть? Я знаю, что не имею права спрашивать, но я доверяю Римусу и только ему.
Миа пожала плечами, гадая, что бы сказал Римус, если бы он был здесь.
— Как посмотреть. Ты тоже хочешь меня?
— Да, — сразу признался он.
Она прищурилась.
— Я не буду спать с вами обоими.
— Я не об этом, — Сириус нахмурился, но затем добавил: — Не совсем так. Римус рассказал мне, почему вы до сих пор трахаетесь. Он охраняет тебя от одиночества. Заставляет забыть обо мне.
Миа нахмурилась, чувствуя себя немного преданной.
— Он не должен был этого говорить.
— Я не собираюсь заниматься с тобой сексом. Это пересекает черту, от которой, думаю, я никогда не смогу отступить. Мне не хочется, чтобы ты ждала меня. Если тебе… предполагаю, нужен кто-то, тогда будь с Римусом, но только с Римусом.
— Хорошо, но что касается тебя, никаких гриффиндорок. Делай то, что считаешь нужным, — сказала она с горечью в голосе. — Я не настолько наивна, чтобы считать, что ты уйдешь и перестанешь спать со всей школой. По крайней мере, до тех пор, пока не станет безопасно, как ты и говоришь, но никаких гриффиндорок, — ее глаза сузились. — Мне не хочется слышать в общей гостиной о тебе и других девушках.
Сириус кивнул, немедленно соглашаясь.
— Принято.
— И никакой МакКиннон, — злобно прорычала она.
— Черт, я дам Непреложный обет в отношении этой сумасшедшей суки.
— И ты должен извиниться перед Римусом, — настаивала Миа, ее голос был твердым. — Я даже не хочу знать, о чем вы говорили после моего ухода.
— И не стоит, — Сириус потер руками лицо, выглядя пристыженным. — Я так и сделаю, обещаю. Он не перестанет быть одним из моих лучших друзей только потому, что он спит с моей… — Миа уставилась на него, приподняв бровь. — С нашей девочкой? — предложил он с легким смешком. Она фыркнула в ответ, и он засмеялся еще громче. — Ты знаешь, что это почти правда. Ты была нашей в течение многих лет, котенок. Моя и Римуса, и, в меньшей и вовсе не в сексуальной степени, Джеймса.
— Спасибо за разъяснение, — сказала Миа, содрогнувшись от отвращения. Затем она сделала глубокий вдох, выдохнула и позволила напряжению спасть с плеч после долгого мгновения. — Такое чувство, что мы создаем условия для какой-то предварительной помолвки.
— Разве не так? — Сириус ухмыльнулся. — По сути, мы просто придумали короткий список людей, с которыми каждому из нас разрешено трахаться, в то время как мир пытается создать идеальную ситуацию, чтобы мы наконец-то были вместе. Что может произойти, а может и не произойти.
— Это произойдет. Даже если случится не раньше, чем через двадцать лет, это все равно случится, — после короткой паузы она дразняще спросила: — Ты думаешь, после сегодняшнего вечера продержишься до тех пор?
— Черт, нет, — Сириус рассмеялся, глядя на нее со знакомым блеском в глазах. — Кстати говоря… Ты не очень-то настроена на то, чтобы отплатить мне тем же, не так ли?
— Конечно, нет, — она рассмеялась, покачав головой, и поднялась. — Я буду считать то, что ты сделал, извинением за то, что обманом заставил нас с Римусом признаться тебе в нашей тайне. Сейчас мы квиты, Бродяга.
— Подожди! — крикнул Сириус ей вслед, когда она направилась обратно к гриффиндорской башне. — Мы должны включить еще одну последнюю, очень важную вещь в отношении нашего… соглашения.
Миа оглянулась, приподняв бровь.
— Никогда не говорить Джейми?
— Никогда.
***
16 марта 1976 года
Несмотря на регулярные встречи группы «Помощь в защите» в Выручай-комнате, — где продвинутые студенты благодаря Мии начали изучать основы беспалочковой магии, — они до сих пор должны были посещать официальные занятия по Защите от темных искусств с профессором Хиггсом. Бывший слизеринец не смягчил своих предубеждений против существ и тварей, которых он теперь называл полукровками, но из-за множества жалоб от всех, кроме слизеринцев, профессору больше не разрешалось показывать графические изображения нападений, и он не должен был называть защиту от любого существа «убийством».
Несмотря на незначительные улучшения, занятие все еще ощущалось как подготовительный курс для будущих Пожирателей смерти. Миа готова была поспорить на хорошие деньги, что, если бы та не была похожа на жабу, и они оба были способны на человеческие эмоции, профессор Хиггс безумно влюбился бы в Долорес Амбридж.
Профессор Хиггс встретил их перед классом Защиты от темных искусств, оскалив зубы так, что это едва можно было назвать улыбкой.
— Разбейтесь на пары! Разные факультеты.
Когда студенты отказались признать друг друга, за исключением Лили, которая по чистой привычке потянулась к Снейпу, а тот лишь покачал головой, комната замерла.
— Аббот с Лонгботтомом! — нетерпеливо прошипел профессор, указывая своим длинным тощим пальцем, когда распределял всех по парам. — Белби с Браун, Забини с Макдональд. Люпин и Эванс с Кэрроу. Поттер со Снейпом, нет… мисс Поттер, — поправил он, когда Джеймс стал заметно взволнованным возможностью дуэли со своим заклятым врагом.
— Мистер Поттер и мистер Блэк, мне бы хотелось, чтобы вы объединились друг с другом, и я ожидаю, что на этот раз будут приняты реальные наступательные и оборонительные меры, — профессор Хиггс пристально посмотрел на них, прежде чем повернуться и объединить остальных студентов.
— А как же я, профессор? — крикнул Питер со спины, будучи в стороне от Гриффиндора.
— Петтигрю? Я не заметил тебя, мальчик. Подождите в стороне, пока Лонгботтом, безусловно, не упадет в обморок или не станет недееспособным.
— Лили, присмотри за Римусом, — прошептала Миа, когда оба префекта заняли свои места напротив близнецов Кэрроу.
Так как сейчас было утро перед полнолунием, Римус едва держал себя в руках, и Миа настояла бы на том, чтобы он немедленно покинул занятие и отправился в больничное крыло вместо сражения на дуэли, но это было опасно для его хрупкого эго.
Лили кивнула Мии, послав ей понимающую улыбку. Но прежде чем она успела встретиться лицом к лицу со своим противником, не говоря уже о том, чтобы следить за Римусом, раскаленная искра прилетела ей в ногу.
— Эй! Сначала надо поклониться!
— Я не кланяюсь грязнокровкам, — сказала Алекто Кэрроу.
Гриффиндорцы перевели взгляд на своего профессора, зная, что было невозможным не услышать оскорбление, но тот выглядел совершенно довольным, полностью проигнорировав сказанное слово.
После бездействия профессора Хиггса, Лили посмотрела на Снейпа, который притворился, что не слышал обмена репликами, он бросил острый взгляд через весь кабинет на Мию.
— Тоже мне друг, — пробормотала Миа себе под нос.
Однако эту фразу профессор услышал отчетливо, его глаза сузились в щелочки.
— Нечего ждать всего дня!
Джеймс и Сириус были единственной парой, которая должным образом поклонилась друг другу, но они оба были больше сосредоточены на том, чтобы следить, как их друзья сражаются со слизеринцами, вместо того, чтобы противостоять друг другу.
Как только профессор Хиггс развернулся и направился к своему рабочему месту, чтобы усесться — как он всегда делал во время тренировочных дуэлей, каждый слизеринец совершил первую атаку.
— Экспеллиармус!
— Ступефай!
— Флипендо!
— Вердимилиус!
— Петрификус Тоталус!
— Импедимента!
Единовременно выкрикнули слизеринцы и в то же время раздалось эхо гриффиндорцев:
— ПРОТЕГО!
Ни одной атаки не последовало.
Адриан Аббот и Дамокл Белби следовали надлежащим инструкциям, поэтому Фрэнк и Алиса смогли провести законную тренировочную дуэль, хотя оба гриффиндорца, будучи членами П. З., были на уровень выше слизеринцев и в конце концов легко разоружили их. Фрэнк, будучи таким человеком, каким он является, пересек комнату и протянул руку Адриану, помогая ему встать, прежде чем вернуть палочку парню. Алиса с улыбкой последовала его примеру.
Этот вид каким-то образом привел в ярость других слизеринцев, и кто-то — Миа не заметила зачинщика — бросил ошеломляющее заклинание на Фрэнка, отбросив его назад, лишив сознания.
— Эй! — возмущенно закричала Лили.
Она пересекла комнату, чтобы привести Фрэнка в чувство, но не успела девушка дойти до него, как близнецы Кэрроу напали на нее, каждый из них послал ошеломляющее заклинание, Лили смогла заблокировать только одно. Второе заклинание ударило ее в плечо, сбив на пол.
Эта сцена что-то пробудила в Джеймсе, заставив его оставить Сириуса и броситься на помощь Лили. Он с легкостью защищался от натиска проклятий и сглазов, которые попадались ему на пути. Слизеринцы, возможно, направляли на него веселящие чары за все хорошее.
— Эванс, ты в порядке? — спросил Джеймс, его обеспокоенный взгляд пробежался по ее телу в поисках повреждений.
Миа изо всех сил старалась следить за ситуацией, но мельком заметила Снейпа с палочкой, нацеленной в спину Джеймса.
— Левикорпус!
Невидимая рука схватила Джеймса за лодыжку, потянув с намерением подвесить его вниз головой.
Однако, прежде чем Джеймс успел потерять равновесие, Миа встала перед братом и крикнула:
— Либеракорпус!
— Откуда ты знаешь это заклинание? — потребовал Снейп с сердитым взглядом. — Где ты этому научилась?
Миа посмотрела на него в ответ.
— Ступефай!
Он ловко заблокировал выпад, затем бросил на нее отталкивающий сглаз, от которого она уклонилась. Когда его заклинание не сработало, он выкрикнул:
— Серпенсортия! — и длинная змея вырвалась из конца его палочки, шипя и нанося удар по ней.
Сириус и Римус шагнули вперед в попытке помочь ей, но она подняла руку, останавливая их, Миа направила палочку вниз, забавляясь от иронии ситуации, с которой столкнулась.
— Випера Эванеско! — бросила она, наблюдая за тем, как змея исчезает в облаке черного дыма. Это только разозлило Снейпа еще больше, но он не атаковал. Девушка внимательно следила за ним, ожидая знака, но парень оставался неподвижным.
Однако Кэрроу не остались в стороне.
Пока Лили была без сознания, а Джеймс приводил ее в чувство, слизеринцы-близнецы послали заклинание на отвлекшегося и следящего за Мией Римуса.
— Импедимента!
— Ступефай!
Римуса — в его нынешнем состоянии — сбили на пол близнецы Кэрроу, этого было достаточно, чтобы отвлечь внимание Мии от Снейпа, и в тот момент, когда ее взгляд метнулся в другую сторону, он нацелил свою палочку и взревел:
— Лэнглок!
Замолчав с прилипшим к небу языком, Миа не могла произнести ни одного заклинания вслух. Именно тогда Снейп начал атаковать с новой силой.
— Локомотор Виббли! — крикнул он, заставляя ее ноги подогнуться. — Экспеллиармус!
Ее палочка пролетела через всю комнату.
Она посмотрела на Снейпа и почувствовала легкое покалывание, — подобное тому, которое ощущалось во время трансформации в анимага, — задаваясь вопросом, не стали ли ее карие глаза янтарными от гнева.
— Сукин ты сын! — крикнул Сириус, бросаясь к Снейпу с палочкой в руке. Внезапно и бесшумно взлетел щит, не давая ему двигаться дальше. Сириус резко повернул голову и увидел профессора Хиггса, держащего палочку с вкрадчивой улыбкой на лице.
— Двадцать очков с Гриффиндора, мистер Блэк, за вмешательство. Вам всем стоит держаться в стороне. Я хотел бы посмотреть, чем это закончится, — он усмехнулся при виде Мии без палочки, безмолвной и неподвижной ниже пояса. — Заканчивайте дуэль, мистер Снейп.
Снейп сначала выглядел смущенным, но затем сердито посмотрел на Мию и поднял палочку. Его губы скривились, а глаза наполнились презрением. Он начал свое заклинание:
— Ступе…
«Джинни, ты бы оценила это», — подумала Миа, зажмурив глаза, произнося свое первое невербальное заклинание без палочки для летучемышиного сглаза.
Прежде чем Снейп успел закончить свое заклинание, он чихнул, издав громкий крик, когда массивное пугало в форме летучей мыши выползло из его крючковатого носа. У пугало выросли крылья, затем оно начало яростно нападать на Снейпа, хлопая крыльями по его носу.
— Фините Инкантатем! — выкрикнул Джеймс.
Миа ахнула, как только ее язык освободился, а ноги снова обрели чувствительность.
— Акцио, палочка! — ее драгоценная виноградная палочка полетела ей в руки. Целясь древком в Снейпа, она закричала: — Ступефай! — глаза сверкали, когда Снейп упал назад, ударившись о пол и потеряв сознание.
Она выпрямилась и оглядела комнату.
Фрэнк сидел рядом с Лили, Алиса помогала парню залечить шишку на голове, которую он получил от оглушения. Джеймс навис над пришедшим в сознание Римусом, глаза которого были прикованы к бессознательному Снейпу. В дальнем конце комнаты Элора Забини и Мэри, очевидно, лишились своих палочек на дуэли и теперь дергали друг друга за волосы. Казалось, Мэри выигрывала.
Сириус, все еще заблокированный щитом профессора Хиггса, расхаживал из стороны в сторону, как животное в клетке, его серые глаза метались между профессором и Снейпом, взгляд определенно выглядел убийственно.
Миа вспомнила точно такой же взгляд у старшего Сириуса Блэка в Визжащей хижине, когда он впервые за двенадцать лет столкнулся лицом к лицу с Питером Петтигрю.
Питер все это время сидел в дальнем углу, спокойно наблюдая за разворачивающимся хаосом. Он выглядел так, словно хотел провалиться сквозь землю.
— Ну, это было… познавательно, — протянул профессор Хиггс, словно комментируя малоинтересный эксперимент. — Завтра должно быть пятнадцатидюймовое эссе о влиянии многослойных атакующих заклинаний. Хотя сегодня полнолуние. Сможете ли вы закончить свою домашнюю работу, мисс Поттер, или вы надеетесь организовать вмешательство для оборотней, которых, по сообщениям, видели в этом районе?
Она молча смотрела на него, не позволяя ему спровоцировать ее на вспышку гнева.
Будучи явно отпущенными, ученики начали выходить из класса, но Сириус задержался, направляясь к Снейпу.
— Еще раз заговоришь с Мией, Нюниус, и ты покойник, — угрожающе прорычал он, прежде чем выскочить из кабинета.
За пределами класса Римус выглядел так, будто мог потерять сознание в любой момент. Миа провела пальцами по его волосам, убирая со лба мокрую от пота челку.
— Я все еще хочу знать, где ты нашла это заклинание, Поттер! — крикнул Снейп, как только вышел из класса Защиты, свирепо глядя в сторону Мии.
Сириус повернулся и бросился к нему, подняв кулаки.
— Я сказал тебе никогда больше с ней не разговаривать! Ты покойник, Нюниус!
— Эй-эй! Разошлись! — Лили вмешалась, встав между ними.
— Отойди, Эванс! — рявкнул Сириус.
— Сириус, — прошипела Миа, хватая его за руку и глядя на Снейпа через плечо Сириуса. — Сириус, пожалуйста, не надо. Он того не стоит.
Сириус медленно отступил, но бросил на Снейпа и Лили неодобрительный взгляд, прежде чем повернуться к Мии и защитно обнять ее.
— Северус, — прошептала Лили.
Он усмехнулся ей.
— Разве ты не хочешь пойти проверить своих друзей и их… питомца?
Лили заметно отшатнулась от его слов. Когда Джеймс и Сириус подошли к ней сзади, она подняла руку и повернулась, чтобы посмотреть на них.
— Всем немедленно выйти из коридора, или я начну отнимать очки!
— В один прекрасный день тебе придется выбрать сторону, Эванс, — Сириус свирепо посмотрел на нее, затем развернулся и выскочил из коридора, оставив позади Джеймса и Мию, которые были заняты тем, что поддерживали Римуса.
— Не обращай на него внимания, — сказала Миа.
Лили нахмурилась.
— На кого?
— На обоих? На всех?
***
17 марта 1976 года
— Миа? Миа, проснись.
— Питер? — Миа потерла усталые глаза, глядя на мальчика, который стоял у изножья ее кровати, практически дрожа. — Питер, клянусь Мерлином, если ты действительно здесь, в женском общежитии, я заколдую тебя в следующем году. Как, черт возьми, ты сюда попал?
— Крыса, — сказал Питер, указывая на себя, как будто это было полностью сформулированное предложение.
— Отлично. Это ответ на вопрос «как», теперь я хотела бы знать «для чего». Если Мэри узнает, что ты можешь проникнуть в общежитие, ты покойник. Даже Джейми не сможет защитить тебя от гнева Мэри.
— Миа, ты должна пойти со мной. Что-то случилось. Мы не можем заставить его успокоиться.
Она вскочила, свесив ноги с кровати.
— Питер, где Римус?
С тех пор, как в Шотландии объявились другие оборотни, полнолуния стали проходить все хуже и хуже. Нападения происходили с каждым разом ближе к Хогсмиду и, следовательно, к Хогвартсу. Римус постоянно нервничал, и тот факт, что четверо анимагов больше не могли быть с ним в хижине, ухудшал ситуацию.
— Он в Выручай-комнате, Джеймс смог его запереть, — маленькие водянистые глаза Питера были настолько широко раскрыты, что этот вид нервировал Мию, она вскочила с кровати и как можно быстрее натянула верхнюю одежду.
Не дожидаясь Питера, она бросилась вниз по лестнице, прошла через общую гостиную и вышла через портретное отверстие как в тумане.
Добравшись до седьмого этажа, она последовала за криками, эхом отдававшимися в безмолвном коридоре. Завернув за угол, Миа увидела Сириуса, сидящего на полу и прислонившегося спиной к стене, его глаза были потемневшими и покрасневшими. Он низко опустил голову, показывая раскаяние и стыд, пока краснолицый Джеймс держал его на острие палочки.
Миа часто сравнивала Джеймса с Гарри, но именно в такие моменты, когда ее брат выходил из себя, она могла видеть разницу между отцом и сыном. Гарри сохранял свое телосложение ловца на протяжении всей школы, Джеймс же изначально был крупным, и когда ему необходимо выглядеть устрашающе, у него не возникало проблем с тем, чтобы вытянуться во весь рост и использовать свое крупное телосложение.
— … должен проклясть тебя прямо здесь! — взревел Джеймс, будучи на грани слез. — Ты должен быть лучше, чем твоя чертова семья, Сириус!
Съежившись от звука, Сириус еще сильнее прижался к стене.
Миа в ужасе уставилась на это зрелище. Она никогда не видела, чтобы Джеймс по-настоящему злился на Сириуса. Даже когда они ссорились из-за проблем Сириуса с ней и Римусом, Джеймс, казалось, реагировал так, как будто это был его братский долг, независимо от того, что он чувствовал к Сириусу. Теперь, однако, он выглядел разъяренным на своего лучшего друга. Прошло много времени с тех пор, как Джеймс использовал имя Сириуса вместо того, чтобы ласково называть его Бродягой.
— Я знаю… я-я не могу… — Сириус запнулся, выглядя расстроенным.
— Джейми? — прошептала Миа, делая медленный шаг к месту происшествия. — Джейми, где Римус?
Сириус сглотнул, поднялся на ноги и нерешительно сделал несколько шагов к ней.
— Миа.
— Он в комнате, — сказал Джеймс, протягивая палочку, чтобы Сириус не подошел ближе. Он перевел взгляд на своего лучшего друга, сурово глядя на него, прежде чем снова повернуться к сестре. — Произошел… несчастный случай.
— Нет, — Миа покачала головой, уже зная, что он собирается сказать. Как она могла забыть? Ее глаза впились в лицо Сириуса, и он сломался под пристальным взглядом, отвернувшись от нее.
— Миа, мне так жаль. Я не могу выразить, как мне жаль, — выдавил Сириус, явно огорченный.
— Все в безопасности. Но Нюни… Снейп, — поправил себя Джеймс, — нашел путь под Гремучей ивой. Я добрался туда как раз вовремя. Снейп с Дамблдором, но Римус был в таком состоянии, когда взошло солнце. Профессор Дамблдор попросил нас разобраться с ним, но Миа… он нас не слушает.
— Как Снейп догадался об этом? — спросила она, глядя прямо на Сириуса, в ее глазах уже стояли слезы. Неужели прошло несколько дней с того момента, когда он отказывался разорвать с ней зрительный контакт, пока они обнимались в темном углу, признаваясь в чувствах привязанности и обещая безопасность?
— Я позволил ему подслушать меня, — пробормотал Сириус. — Я заставил его думать, что мы что-то скрываем в хижине. Заставил его думать, что нас всех исключат, если нас раскроют. Потом… — он поднес руки к лицу и покачал головой, прерывисто выдохнув. — Мне так жаль, Миа. Я позволил ему услышать, как я рассказываю о выемке на дереве.
Она закрыла глаза, не в силах накричать на него.
— Сириус, ты мог убить его. Ты мог бы уничтожить Римуса из-за этого. На всю жизнь.
— Миа, пожалуйста, — проскрежетал Сириус хриплым голосом. — Кричи на меня, бей, скажи, что ненавидишь меня.
— Даже не стану пытаться, — Миа вздохнула, не в силах выразить ему ничего, кроме своего тихого разочарования. — Самое печальное в тебе, Сириус, то, что я ожидала чего-то подобного. У меня даже нет сил злиться на тебя, потому что это ничего не изменит. Ничто не меняется, — грустно сказала она и посмотрела на дверь. — Джейми, впусти меня в комнату. Я хочу увидеть Римуса.
— Просто будь осторожна, — прошептал Джеймс, направляясь к двери. — Он несколько раз ударил Бродягу.
— Хорошо, — сказала Миа.
— Миа, я так… — начал Сириус, слезы текли по его лицу.
— Я не та, перед кем тебе нужно извиняться. Ты должен был быть хорошим человеком, Сириус.
Как только дверь в Выручай-комнату закрылась, глаза Мии расширились. Очевидно, Джеймс попросил комнату воссоздать общую гостиную Гриффиндора, как это было в день празднования дня рождения Римуса. Неужели всего четыре дня назад они все были здесь, смеялись и наслаждались обществом друг друга?
Комната практически разрушена. Мебель перевернута, занавески порваны, а в стенах зияли большие дыры. Миа нахмурилась, проведя пальцами по одной из них, заметив кровь на камне.
Она услышала шум в углу и, обернувшись, увидела, что Римус прижался к стене, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Даже через всю комнату и в темноте она могла разглядеть новый длинный шрам, пересекающий его лицо, начинающийся от левой брови к переносице и заканчивающийся в центре правой щеки.
— Привет, любимый, — прошептала Миа, придвигаясь ближе, затем опускаясь перед ним на колени. Римус отвернулся от нее, тихо всхлипывая в сложенные руки. Девушка боялась, что он отшатнется от нее, как бывало, когда она обращалась к нему по теме ликантропии после бурной луны. Она боялась, что он набросится на нее, воздвигнет стены и отгородится или полностью проигнорирует, но как только Миа села и прислонилась к нему, Римус упал в ее объятия, плача у нее на коленях.
— Все будет хорошо, — прошептала она, проводя пальцами по его волосам и пытаясь сдержать собственные слезы. Миа поцеловала Римуса в макушку, прижимая к себе. — Дамблдор все исправит. Ты не сделал ничего плохого.
— Я мог кого-нибудь убить. Я мог убить его, — сказал Римус, задыхаясь от рыданий. — Я закончу так же, как и все остальные, как Сивый. В итоге я причиню кому-нибудь боль.
— Я ни за что не позволю этому случиться. Клянусь своей магией, Римус, я сделаю все возможное, чтобы ты никогда не стал таким, как Сивый.