Глава 51. Персидский ковер

Ты помнишь обо мне, утраченной так давно?Ты будешь со мной по ту сторонуИли отвергнешь меня?Я умираю, молюсь, истекаю кровью и кричу:Неужели я настолько заблудшая, чтобы быть спасенной? Неужели я настолько потерянная?(Evanescence — Tourniquet)
3 июля 1976 года
Крик Мии эхом отразился от стен поместья.
— Джейми!
Упав на колени перед телом Сириуса, ее кожа похолодела, когда она увидела его окровавленную одежду. Спрятанная под тканью левая рука Блэка была прижата к груди, в то время как правая крепко сжимала серебряную цепочку на шее, так сильно, что его пальцы побледнели. Он оставался неподвижным, но когда она наклонилась и положила руки ему на лицо, парень вздрогнул, а мышцы напряглись от прикосновения.
От осознания произошедшего, она всхлипнула, — его пытали проклятием Круциатус. Миа коснулась тверже, сильнее, зная по личному опыту, что нежная ласка причиняет намного больше боли. Напряжение в мышцах, которое следует за проклятием, иногда создает почти такую же сильную боль, как и сам Круциатус, но если мышцы оставались неподвижными — это снимало напряжение.
Повернув голову Сириуса к себе, Миа сдержала поток слез, она приподняла его лицо, чтобы он мог смотреть ей в глаза.
— Сириус, посмотри на меня, любимый. Пожалуйста, открой глаза. Сириус, прошу, посмотри на меня.
— Привет, красавица, — прохрипел он, его серые глаза медленно открылись, обращая на нее свой взгляд.
— Джейми! — снова выкрикнула она. — Тилли!
Появилась домовая эльфийка, ее большие глаза расширились.
— Молодой господин Блэк? Юная мисс, ему немедленно нужен целитель. Да, сию минуту.
Джеймс вбежал в комнату с палочкой наготове, его взгляд сразу же наткнулся на Сириуса.
— Бродяга! — отчаянно закричал он и упал на пол. — Что с ним случилось?
— Он отправится в больницу Святого Мунго, — настаивала эльфийка. — Тилли аппарирует его.
— Я не оставлю его, — сказала Миа, качая головой и не обращая внимания на то, что от этого движения слезы в уголках ее глаз затуманили зрение. — Мы воспользуемся каминной сетью. Джейми, возьми порох. Тилли, найди маму и папу и расскажи им, что случилось.
Как только Тилли исчезла, Джеймс бросился к камину и схватил горсть летучего пороха.
— Миа? Что произошло?
Сириус застонал, когда Миа приподняла его.
— Все в порядке, Сохатый?
Когда Джеймс подошел к Сириусу, Миа протерла глаза. Глаза ее брата были полны непролитых слез, казалось, что только паника удерживала его от срыва.
— Что случилось, Бродяга? — спросил он с тихой настойчивостью.
Сириус не ответил, его голова склонилась набок, и краска сошла с лица.
— Хорошо, узнаем обо всем позже. Давай отведем его к целителю, — Джеймс кивнул Мии, опустился на колени и помог ей отрегулировать вес Сириуса, затем поднялся вместе с ним.
— Миа… — прошептал Сириус.
Следуя за братом к камину, Миа посмотрела на лицо Сириуса, ее губы дрогнули при виде крови, капающей на очаг. Заставив себя сосредоточиться, она обхватила лицо Сириуса ладонями, желая поцелуями прогнать каждый грамм боли. Если бы она могла забрать его страдания себе, то так бы и сделала.
— Да, любимый?
— Стал ли я лучше? — в отчаянии прошептал он.
Услышав произнесенные им слова, она расплакалась, уткнувшись в его мокрые от пота волосы, крепко держась за него, когда Джеймс выкрикнул:
— Святого Мунго! — и всех троих унесло в зеленом пламени.
***
— Где он?
В состоянии повышенной готовности, с адреналином и паранойей на переднем крае ее мыслей, Миа позволила своим инстинктам анимага взять верх. Даже сквозь созданные ею магические обереги, она могла различить пронзительный голос своей матери, эхом отражающийся от дверей первого этажа. Словно по волшебству усиленные, ее слова эхом разнеслись по коридорам и лифту, вероятно, они достигли крыши, напугав и прогнав стаю голубей, звук отразился от стен и проник через фундамент.
Окна в палате Сириуса были большими, и из угла Миа наблюдала за тем, как двойные двери распахнулись, и Дорея ворвалась внутрь, используя невербальную магию и, вероятно, ярость, чтобы преодолеть любые препятствия на ее пути.
Одним из таких препятствий оказалась напуганная девушка, позади тащившаяся рядом с Карлусом.
— Вы не можете просто ворваться сюда. Необходимо должным образом зарегистрироваться.
Карлус вздрогнул от слова девушки, Дорея обернулась.
— Я могу и зайду сюда, и если думаешь, что такая надоедливая маленькая девчонка, как ты, остановит меня, тогда я позволю тебе, юная особа, испытать мое терпение!
Девушка чуть не расплакалась.
При виде прошедшего мимо окна знакомого целителя, который направлялся к ее родителям, Миа зарычала.
— Что там такое? — прошептал Джеймс из угла.
— Тихо, — пробормотала она и склонила голову набок, чтобы сосредоточиться на подслушивании.
— Что за шум? Мне вызвать авроров? — спросил целитель, потянувшись за палочкой.
— Приношу извинения за беспокойство, — сказал Карлус, подходя к мужчине. — Мы здесь, чтобы увидеть…
— Нашего сына! Наш домовой эльф сказала нам, что его привезли после… — произнесла Дорея, с трудом сглотнув. — Она сказала, что его пытали.
— Вы родители Сириуса Блэка?
— Да, — немедленно ответила Дорея. — Где мои дети?
Целитель вытянул руки в успокаивающем жесте. Когда Дорея, казалось, больше не выказывала желания напасть, он вздохнул и провел рукой по волосам.
— Меня зовут Джеральд Уэйнскотт, я руковожу этим этажом. Пройдемте со мной, — распорядился он и повернулся, уводя родителей Мии в соседнюю комнату и скрываясь из ее поля зрения.
Миа подошла к другому концу комнаты, прижала руку к стене и пробормотала заклинание, которое протолкнуло обереги в соседнюю комнату. Она сосредоточила свою энергию на слухе.
— Я знаю, что вы не родители мальчика, но… вы утверждаете, что двое других подростков — ваши?
— Да, — ответил Карлус, — но Сириус…
— Извините, сэр, я не могу разглашать информацию о мистере Блэке. Тем не менее, нам действительно нужна ваша помощь, — целитель откашлялся. — Ваши сын и дочь привезли мистера Блэка полчаса назад. Целители отвели его в комнату, чтобы промыть раны, но когда ваших детей попросили уйти — они отказались, и все стало… неприятно.
Миа фыркнула. Этот человек пытался разлучить ее с Сириусом. Если он попробует еще раз, то увидит, насколько неприятной она может стать.
— Отведите нас к ним, — потребовал Карлус.
Миа услышала шаги, открытие соседней двери, она отошла к окну, чувствуя, как защитная магия скользит по ее коже, подобно броне. Наблюдая из угла окна, девушка предположила, что ее родители заметили команду за дверью. По последним подсчетам, там находилось пять целителей, два аврора и один волшебник в длинной коричневой мантии, который, как Миа знала, являлся разрушителем проклятий.
Уэйнскотт повернулся к Карлусу и Дорее.
— Когда мои сотрудники попытались силой вывести ваших детей из комнаты мистера Блэка, на них напали.
Глаза Карлуса сузились.
— На наших детей напали?
Заметно закипая, Уэйнскотт покачал головой.
— Нет, сэр. Ваши дети напали на мой персонал.
Карлус выглядел ошеломленным. Дорея была горда.
— Ваша дочь окружила комнату оберегами ото всех, сказав, что их никто не разлучит. Нам пришлось вызвать разрушителя проклятий, чтобы попытаться войти, — он указал на волшебника в длинной коричневой мантии, который выглядел совершенно расстроенным. Он совершил ошибку, встретившись глазами с Мией через окно, она оскалила на него зубы.
Дорея моментально оказалась перед окном, оторвав взгляд Мии от разрушителя проклятий.
Каким-то образом защитная магия отступила, Миа обернулась, возвращаясь к кровати Сириуса, где сидел Джеймс. Не обращая внимания на разговоры за пределами комнаты, девушка приступила к исцелению ран Сириуса. Ей не хотелось видеть лицо матери. Она знала, как они выглядят: одежда и кожа запятнаны кровью Сириуса.
Сам Сириус лежал в постели, его когда-то нетронутая обнаженная грудь была покрыта темно-фиолетовыми синяками и глубокими порезами, к которым Миа тщательно прикладывала бадьян из маленькой бутылочки. Сириус сжался от боли, его мышцы напряглись.
Джеймс потянулся за его рукой, при этом уткнувшись лбом в край кровати, не в силах смотреть, как Миа из раза в раз утирает слезы и продолжает заживлять новые порезы на шее Сириуса.
— Нам необходимо попасть в эту комнату, — сказал Уэйнскотт Поттерам.
— Мои дети не уйдут, — настаивала Дорея.
— Только семья может…
— Мы — семья, — заявил Карлус, по голосу казалось, что гнев брал верх. — Этот мальчик — наш сын. Мы позовем ваших целителей в чертову комнату, а пока пошлите кого-нибудь связаться с Альфардом Блэком по каминной сети, — прежде чем Уэйнскотт ответил, Карлус добавил: — О, и наши дети не сделали ничего плохого. Они не хотели навредить, дети просто напуганы.
Миа могла только предположить, что авроры и целители кивнули. Она не отрывала взгляда от Сириуса, пока отец тихонько не окликнул ее, подтверждая домыслы.
— Миа, милая, сними обереги.
Миа и Джеймс одновременно подняли головы на шум.
При виде родителей, Джеймс вздохнул с облегчением, но Миа оставалась напряженной, словно в ожидании нападения. Часть ее не могла отделить запах крови Сириуса от собственных воспоминаний о клинке Беллатрисы, прижатого к горлу, в поместье Малфоев. Она с силой сжала палочку в руке, усердно пытаясь прочесть выражение лиц родителей. Ее отец выглядел спокойным, но строгим, что не помогло ослабить напряжение в ее плечах.
Мама положила руку на стекло и посмотрела Мии в глаза, одарив доброй улыбкой, которая сломала ее. Она подчинилась и опустила обереги взмахом палочки, дверь отворилась и с шумом распахнулась.
Когда целители ворвались раньше их родителей, поза Джеймса изменилась, она почувствовала, как его дух анимага практически высвобождается из тела, подобно астральной проекции. Миа ощутила, как ее глаза загорелись янтарным, стоило ей посмотреть на группу. Они оба подняли свои палочки, девушка выступила перед Сириусом.
— Миа, — произнес Карлус, проталкиваясь через целителей. — Они здесь, чтобы помочь. Ты прекрасно справилась, — он медленно потянулся к ней, опуская ее руку с палочкой, прежде чем заключить в крепкие объятия.
По другую сторону от них Дорея проделала то же самое с Джеймсом.
Карлус поцеловал ее в макушку, и она разрыдалась.
— Ты прекрасно справилась, моя девочка.
— Что случилось? — в конце концов спросила Дорея, она следила за тем, как целители кружили вокруг кровати Сириуса, некоторые восхищенно бормотали об исцелении Мии, но один из них внимательно смотрел на левую руку Сириуса, в то время как другой махал палочкой над его телом.
Глядя на мать сквозь слезы, Миа прошептала:
— Они… пытались наложить на него Темную метку.
***
Это продолжалось уже несколько часов, но Сириус не сдавался.
Когда родители встретили его на вокзале Кингс-Кросс, он понял, что что-то не так. Его друзья тоже заподозрили неладное, и Сириус цеплялся за образы их лиц, пока ослабевшее тело из раза в раз падало на пол. Он посмотрел вниз и увидел, как капли крови из недавно полученной раны на его голове капали на деревянный пол семейного дома. Сознательно он устроил тело так, чтобы голова была над персидским ковром двухсотлетней давности, Сириус ухмыльнулся от мысли, что он окрашивал своей кровью одну из любимых вещей матери.
Чистая кровь. Он фыркнул при этой мысли. Чистая кровь пролилась в его собственном доме.
— Ты сообщил мне, что он будет готов, Орион, — раздался леденящий душу голос из угла комнаты.
Сириус не видел лица говорящего человека, да и вообще не видел лиц кого-либо, кроме членов своей семьи.
Прибыв неделей раньше в дом, Сириуса без промедлений бросили в комнату, а затем заперли в ней. Конечно, это не особо беспокоило, пока не выяснилось, что ему отказывают в еде. Он вызывал эльфов, Кикимер был единственным, кто пришел к нему, его проинструктировали давать парню только воду. К концу недели, будучи отрезанным от еды и мира, Сириус испытывал голод и едва мог стоять на ногах.
Они хотели, чтобы он был слабым и сломленным.
Но Сириус не сломался.
Вальбурга вошла в комнату, приказав ему принять ванну и переодеться в свою лучшую мантию. Она пригрозила ему, что если он откажется, то заставит эльфов сделать это за него, Сириус был не в силах бороться с ней, поэтому неохотно подчинился.
Когда Сириуса повели вниз по лестнице в гостиную, его встретил круг фигур в масках. Глаза парня расширились, он нахмурился при виде их — Пожирателей смерти. Длинные светлые волосы выглядывали из-под маски одного Пожирателя, Сириус понял, что это Малфой. Он бросился вперед, но его кузина Беллатриса сгорала от нетерпения, она толкнула Блэка на пол, наложив проклятие на плоть, разрезая и истязая его кожу, одежда пропиталась кровью, Белла пыталась сильнее ослабить Сириуса — подношение ее господину.
— Он готов, мой господин, — настаивал Орион, склонив голову. — Ему шестнадцать, как вы и просили.
— Я ничего не просил. Я требовал, чтобы ему было не меньше шестнадцати, он должен прийти добровольно и принести жертву. Я не собираюсь принуждать всех своих последователей к пониманию и послушанию.
— Может, не помешало бы немного убеждения, господин? — Беллатриса любовно ворковала в направлении фигуры в капюшоне. Сириуса чуть не стошнило, но в желудке не было ничего, что можно было бы выплеснуть. Он повернул голову в сторону и увидел, как фигура в капюшоне коротко и быстро кивнула, Беллатриса обернулась, ее глаза горели экстазом и безумием.
Затем началось проклятие Круциатуса.
Боль, не похожая ни на одну из тех, что он когда-либо испытывал, наполнила его тело, пламя лизало нервные окончания, в то время как ножи вонзались в мышцы, прижимая к полу, но одновременно с этим заставляя метаться. Он закричал от пронзившей боли.
И все же Сириус не сломается.
Невзирая на крики, которое непроизвольно издавало его тело, Сириус зажмурился и сосредоточился так сильно, как только мог. Джеймс, Римус, Питер, Миа. Полет над полем с гуляющим ветром в волосах. Победа в Кубке по квиддичу. Укрытие в потайных проходах в попытке избежать Филча и его глупой кошки. Проказы над слизеринцами. Побеги в Хогсмид. Огневиски, тыквенное печенье и шоколадные лягушки. Рождество в поместье Поттеров. Ночи в Визжащей хижине вместе со своей стаей. Сохатый, Лунатик, Хвост… Миа.
Миа.
— Никогда! — выкрикнул Сириус, как только проклятие Круциатуса закончилось, он попытался подняться. В отчаянии Беллатриса со всей силы ударила его по голове, повалив обратно на пол, где теперь лежал Сириус, истекая кровью на любимый персидский ковер своей матери.
— Любит ли мальчишка что-нибудь? — спросил незнакомец. — Может, семью? Присоединится ли он к нашему делу, если их жизни окажутся под угрозой?
Сириус тяжело дышал, слизывая кровь с губы, прежде чем сплюнуть ее на ковер.
— Нет… даже… если ты позволишь мне убить их… самому.
— Убей брата.
— Нет! — закричала Вальбурга и упала на колени перед фигурой в капюшоне. — Господин, умоляю вас, убейте этого щенка, — она указала на дрожащее, истекающее кровью, потное тело Сириуса и добавила: — Мой Регулус настолько благороден и чист, насколько вы когда-либо могли требовать. Даже в своем юном возрасте он охотно искал бы вашего одобрения и носил бы ваш знак.
— Это так?
Вальбурга склонила голову.
— Я приведу его, господин.
— В этом нет необходимости, — мужчина покачал головой. — Приведите его ко мне, когда ему исполнится шестнадцать, а пока… что мы будем делать с этим упрямым наследником?
— Сломите его.
При звуке голоса Люциуса Малфоя Сириус зарычал. Он почувствовал, как тело напряглось, не давая возможности двигаться. Это было не полностью связывающее тело проклятие, так как Сириус был в состоянии бороться, но Малфой направил на него свою палочку, насильно вытянув левую руку вперед.
— Добровольно или нет, он будет отмечен. А позже докажет, что достоин этого, — прошипел Люциус, шагнув вперед и наступив на руку Сириуса, чтобы удержать его на месте. — Господин, могу ли я оказать вам честь?
Фигура в капюшоне, казалось, на мгновение задумалась над просьбой, прежде чем кивнуть.
Люциус повернулся и уставился вниз, за серебряными широко раскрытыми глазами виднелась усмешка. Малфой наклонился и вонзил кончик палочки в руку Сириуса.
Когда кожа начала гореть, Сириус взвыл. Зная, что он должен сделать это и остановить прикосновение темной магии к нему, парень резко дернулся, сломав кости в руке и в процессе разорвав контакт с палочкой Люциуса. Боль была ледяной и острой, но более терпимой по сравнению с Круциатусом.
— Упрямый, глупый гриффиндорец! — прошипел Люциус.
— Я устал от этого фарса, — сказал незнакомец и встал в желании покинуть комнату. — Больше не вызывайте меня, Орион, Вальбурга, пока у вас не будет достойного ребенка, — он аппарировал с гулким треском.
— Ты гнилой предатель крови! — закричала Беллатриса, бросив еще один Круциатус, от которого ледяная боль в сломанной руке Сириуса стала похожа на огонь.
— Белла, достаточно! — крикнула Вальбурга. — Оставь его. Мы должны строить планы. Позже я разберусь с этим пятном на моем доме.
В ответ Сириус демонстративно сплюнул еще больше крови на ее уродливый дорогой ковер.
Гостиная медленно опустела, когда один за другим обитатели покинули ее.
Истекая кровью на персидском ковре, Сириус остался на месте, заметив, как полотно окрашивается в красный цвет. Он не мог не ухмыльнуться при этом виде, то приходя в сознание, то снова теряя его.
«Гриффиндорский красный», — подумал он со смешком.
— Салазар, — раздался шепот из темного угла. Сириус поднял взгляд и увидел осторожно приближающегося Регулуса. — Ты все еще жив?
Сириус закашлялся в ответ, металлический привкус крови обжег ему горло. Дышать становилось все труднее и труднее.
Глаза Регулуса расширились.
— Почему ты просто не сделал этого?
Сириус попытался улыбнуться, но его мышцы сжались, и он поморщился от боли.
— Ты же знаешь меня, Редж. Я всегда был законодателем моды — не из тех, кто слепо следует за ней, — он боролся за вдох, но потребовалось несколько попыток, чтобы наполнить легкие. — Кроме того, ты видел их мантии. Чертовски отвратительные. Я бы не хотел, чтобы меня застукали в этой уродливой одежде.
— Ты выжил из ума.
— Нет, — Сириус с трудом сглотнул, почувствовав облегчение от ощущения холодного серебра на груди. До сих пор у него не было возможности подумать об этом, но когда он вспомнил о подарке Мии, то чуть не заплакал. — Я ухожу отсюда. Редж, пойдем со мной. Пойдем со мной, выберемся отсюда… ведь ты следующий.
Регулус покачал головой.
— Я не такой, как ты, Сириус. Я добровольно последую. Они не причинят мне вреда.
— Причинят. Однажды, — с сожалением сказал Сириус, прижимая сломанную и обожженную левую руку к груди и шипя от острой, жгучей боли. Он еще раз взглянул на брата и вздохнул, сжимая серебряную цепочку на шее. — Портус!
***
Целители смогли снять напряжение Сириуса, но когда один из них заставил его непроизвольно вздрогнуть при нанесении на руку пасты против ожогов, Миа и Джеймс поднялись в защитном порыве, обнажая свои палочки. Это стало последней каплей для целителей, которые — после внушительного пожертвования со стороны любезной семьи Поттеров — позволили Мии самостоятельно ухаживать за Сириусом.
В итоге Джеймс заснул в углу комнаты, а она нашла время отправить Римусу сообщение через зачарованный галлеон, оповещая о том, что произошло, и настаивая, чтобы он не приходил. Ей и Джеймсу и так тяжело сдерживать собственный темперамент, последнее, что им нужно, так это чрезмерно заботливый оборотень, бродящий по коридорам больницы.
Альфард Блэк стоял в коридоре с ее родителями, Миа прислушивалась к каждому слову.
— Как главе семейства, Альфард, у тебя есть возможность сделать это, — прошептала Дорея.
— Конечно, Дорея, если тебе это не принесет проблем.
— Сириус нам не помеха, — настаивала Дорея, и Карлус тихонько усмехнулся. — Ну, от него одни неприятности, но он был нашей проблемой, еще будучи маленьким мальчиком, — через мгновение она добавила: — Ты уверен, что Вальбурга и Орион не придут за ним?
Альфард вздохнул.
— Абсолютно. Когда я добрался до площади Гриммо, чтобы выяснить, что случилось, он уже был выжжен с гобелена. Вальбурга сошла с ума. Вот палочка Сириуса. Я нашел ее на полу рядом с ковром, который был… Чувствую, если я заберу мальчика к себе, это вызовет еще больше проблем. Сигнус, Орион и Вальбурга боролись со мной с тех пор, как отец назначил меня главой. Мерлин знает, почему этот человек сделал такое.
— Он умный человек, — настаивала Дорея.
Альфард издал печальный смешок, который, несмотря на его юный возраст, отражал тяжесть и бремя.
— За пределами Хогвартса Сириус будет в безопасности с вами.
— Будь реалистом, Альфард, — раздраженно ответила Дорея. — Сегодня вечером Пожиратели смерти пытались пометить шестнадцатилетнего мальчика против его воли. В своем собственном доме, по воле своих родителей. Никто не в безопасности. Мы официально находимся в состоянии войны.
— Это может быть правдой. Прости меня, Дорея, это была долгая ночь для всех нас. Сегодня вечером я приведу в порядок документы об опекунстве и немедленно отправлю их в Министерство в понедельник утром. И все же я думаю, что было бы безопаснее вам усыновить его, но вы правы. Он все еще остается наследником нашей семьи, несмотря на то, что я уже получил несколько назойливых сов от Вальбурги, настаивающих на том, чтобы я передал титул Регулусу.
Миа могла только представить мрачное выражение лица Дореи, которое можно было бы истолковать как угрозу в случае, если он настолько глуп, чтобы пойти против нее.
— Передайте Сириусу, что я буду на связи. Пожалуйста, поблагодарите своих детей за заботу о нем. Ваша дочь, кажется, особенно заботлива.
— Может быть, она станет целительницей, — сказала Дорея. — Миа, дорогая? Будь добра, принеси маме чашку чая.
Раздраженно вздохнув из-за того, что ее поймали на подслушивании, Миа кивнула, зная, что мать просто обманом заставила ее выйти из комнаты.
«Если я принесу ей чай, она решит, что и мне не помешала бы чашечка. Что ж, — решила она, несмотря на свою нелюбовь к манипуляциям, — я бы не отказалась от чая».
Продвигаясь по пустому коридору в желании принести напитки, Миа уловила знакомый запах и повернулась в сторону источника. Она с подозрением двинулась вперед и зарычала, когда увидела Люциуса Малфоя, выходящего из палаты, с фирменной улыбкой на лице и длинными светлыми волосами, развевающимися позади него, пока он стремительно удалялся от неприкрытой двери. Девушка последовала за ним, но остановилась, заглядывая в комнату, которую тот только что покинул.
Несчастная Нарцисса Малфой сидела на больничной койке, закрыв глаза руками и плача в ладони.
Миа приподняла бровь, ноги сами приволокли ее в комнату.
— Нарцисса?
Блондинка вскинула голову, широко раскрыв глаза.
— Что ты здесь делаешь?
— Ты в порядке? — спросила Миа, искренне переживая за ведьму.
— Очевидно, нет. Я в больнице! — зарычала Нарцисса.
— Я видела, как твой муж только что вышел, — сказала Миа, игнорируя грубое отношение Нарциссы. У нее не было на это сил, она знала, что Сириус всегда был добр к своей кузине, и девушка по какой-то причине чувствовала, что было бы дурным тоном грубить этой женщине. — Он причинил тебе боль?
— Не сегодня, дорогая, — сказала Нарцисса легким тоном и закатила глаза. — Ты что, следишь за ним или что-то в этом роде?
— Нет. Я здесь, потому что Сириуса чуть не убили сегодня вечером, — ответила Миа, ее тон был жестким и холодным.
Нарцисса разинула рот, глаза на мгновение смягчились.
— Он… они… — она резко вдохнула. — Он… я хочу сказать, он выжил?
— Едва ли.
Оглядев комнату, Миа заметила склянки, оставленные на столике рядом с кроватью: обезболивающее, восполняющее кровь и успокаивающее зелья.
— Если ты смешаешь шипы розы с красным клевером, это создаст довольно полезное зелье плодородия. Однако тебе следует подождать, пока полностью не исцелишься, и только потом использовать его. Оно лучше всего работает, если заваривать осенью и пить при полной луне.
Нарцисса прищурилась.
— Как ты?..
Миа указала на склянки.
— Твои зелья. К тому же ты выглядишь бледнее, чем обычно. Кроме того, Люциус Малфой смахивает на тот тип придурков, которые оставляют своих жен в одиночестве в такое время.
Нижняя губа Нарциссы задрожала, разрушая ее бесстрастное лицо.
— Он просто расстроен, потому что хочет ребенка, а я не в состоянии сохранить его.
— Он хочет наследника, — поправила ее Миа. — Ты родишь ему одного сына. Обещаю. Он будет ужасно избалован, — она закатила глаза, когда в ее голове возник образ молодого Драко. — Ради любви к Мерлину, Нарцисса… не позволяй Люциусу управлять твоим сыном так, как он управляет тобой.
— И как конкретно? — спросил Люциус Малфой, снова появляясь в дверях и свирепо глядя на Мию.
Миа резко вдохнула, ее глаза расширились, когда она узнала запах крови.
Кровь Сириуса.
Раскаленная ifree_dom добела ярость затопила ее. Не успев поразмыслить над этим, она вытянула руку и ударила Люциуса по лицу, при этом вытянув когти, подобно ее анимагической форме. Миа нанесла хороший удар, намного мощнее и сильнее, чем когда-либо доставалось Драко или Снейпу. Один из ее когтей вонзился в его кожу, пуская кровь. Она усмехнулась, вспомнив старшего Люциуса Малфоя с маленьким шрамом. Девушка ощутила восторг, осознав, что нанесла пусть и незначительный, но непоправимый ущерб.
Обхватив ладонями лицо, Люциус зарычал.
— Ты поганая…
— Осторожнее, Малфой, — прорычала Миа. — У меня может возникнуть искушение поговорить с несколькими аврорами внизу. Видишь ли, им очень интересно узнать, что случилось с Сириусом сегодня вечером.
Девушка затряслась от ярости, и это только усугубило ситуацию, когда он ухмыльнулся ей.
— О? Что-то случилось с маленьким предателем крови? Может быть, мне стоит спуститься вниз и самому поговорить с аврорами, ведь на меня только что напали.
Глядя на него широко раскрытыми глазами, она изобразила невинность.
— Сомневаюсь, что меня арестуют. Видишь ли, в то время я была под проклятием Империуса. Я не помню, что произошло.
— Да будто бы они поверят тебе?
— Ты прав. Возможно, аврорам следует провести расследование. Ты знаком с проклятием Империуса, Малфой? — спросила она со знанием дела, не пропустив из виду, как заметно напряглась Нарцисса.
***
30 июля 1976 года
Сириус вернулся в поместье Поттеров после недели, проведенной в больнице Святого Мунго, где целители тщательно следили за прогрессом. В итоге Миа уступила целителям и оставила Блэка, но только при условии, что Поттеры будут с ним все время — семья работала поочередно. Когда ему, наконец, разрешили вернуться с ними домой, Дорея уже превратила гостевую комнату в полноценную спальню с флагами Гриффиндора, шкафом, полным новых мантий, а также на стене висели фотографии его друзей.
Большую часть времени Сириус вынужден был оставаться в кровати, поскольку находился на стадии выздоровления, а сердитая маленькая эльфийка вежливо называла его «молодым хозяином Сириусом» и каждую ночь укладывала в постель.
Миа изо всех сил боролась с Тилли за право помочь Сириусу выздороветь. Домовой эльф, в итоге, смягчилась и позволила девушке приносить еду и навещать парня, пока сама Тилли прибиралась в комнате и занималась готовкой.
Римус и Питер пришли повидаться со своим другом, и Мии пришлось выйти из комнаты, оставляя мальчиков наедине. Сириус и остальные парни говорили о квиддиче, играли во Взрывающиеся карты и планировали шалости на предстоящий год, но Блэк ни разу не обмолвился и словом о том, что с ним произошло.
Однако ему снились кошмары.
— Я позабочусь о нем, — сказала Миа однажды вечером, когда они с Джеймсом проснулись от звука стона Сириуса во сне. Это был четвертый раз за неделю, и она знала, что Блэк отказывался принимать Сон-без-сновидений, которое ему прописали в Святом Мунго.
Джеймс раздраженно вздохнул.
— Залей это ему в глотку, если придется, — сказал он, а затем повернулся и пошел обратно в свою комнату, бормоча себе под нос: — Упрямая дворняжка.
Она вошла в комнату и закрыла за собой дверь. Не желая разбудить родителей или потревожить Тилли, Миа наложила сильное заглушающее заклинание на всю комнату, затем направилась к кровати Сириуса, нахмурившись, когда увидела, как он ворочался и бился, весь в поту и с сердитым выражением лица. Она медленно приблизилась, убрав его палочку подальше, предотвращая любое случайное заклятие, если девушка слишком резко разбудит парня. Ему не хотелось бы причинять ей боль.
— Сириус? — прошептала она, садясь на край его кровати, протягивая руку и нежно поглаживая по щеке. — Сириус, проснись.
От ее прикосновения его дыхание участилось, он резко выпрямился, серые глаза были широко раскрыты и выражали опасность. Ей вспомнился мужчина, которого она встретила в Визжащей хижине — он выглядел сломленным, диким и угрожающим. При виде его безумного взгляда, Миа резко вдохнула, проклиная себя за то, что почувствовала, как ее лицо вспыхнуло.
— Сириус?
Тихо и едва заметно Сириус зарычал, Миа на мгновение подумала, что он все еще может быть потерян в кошмаре и попытаться ударить ее.
Когда он схватил ее за руки и потянул вперед, она ахнула. Миа едва успела пробормотать его имя, как губы Сириуса прижались к ее в яростном и обжигающем поцелуе.