Глава 59. Tacere Veritas

Ещё один поворотный пункт, развилка на дороге.Время хватает тебя за запястье и направляет в нужную сторону.Поэтому пройди этот тест и не спрашивай зачем.Это не вопрос, а урок, который можно выучить не сразу.(Green Day — Good Riddance)
11 декабря 1976 года
Миа находилась в больничном крыле, покрасневшими глазами уставившись на неподвижные пальцы, переплетенные с ее, при этом борясь с дыханием. Каждый вдох сопровождался всхлипом, каждый выдох — снова всхлип. Раненый волшебник, лежащий на кровати рядом с ней, был перевязан тугими повязками, несмотря на все усилия, приложенными Мией для исцеления. Его кожа оставалась мертвецки бледной, но мадам Помфри настояла, что румянец вернется, как только зелье, восполняющее кровь, подействует.
Позади нее стоял Римус, положив руки ей на плечи, высказывая поддержку, будучи опорой для Мии. Она прикрыла глаза и позволила слезам скатиться по щекам, пока брала холодную руку в свою, нежно поглаживая согнутые пальцы. Девушка чувствовала, как Римус прижался щекой к ее голове, дыхание парня успокаивало, когда она сосредотачивалась на нем.
Повернувшись в объятия Римуса, Миа сморгнула слезы. Она заметила мадам Помфри у дверей лазарета, та разговаривала с Дамблдором и профессорами МакГонагалл и Скримджером.
— Они уверены? — спросил Скримджер. — Я ни разу не слышал об этом заклинании, и все же вы хотите, чтобы я поверил, что шестикурсница заколдовала сокурсника, при этом чуть не убив его в процессе, и другая шестикурсница смогла исцелить того в считанные секунды, используя исцеляющее заклинание, о котором я также ни разу не слышал?
МакГонагалл встала на защиту Мии, произнеся в ответ:
— Мисс Поттер — очень талантливая ведьма.
Дамблдор склонил голову в сторону Скримджера.
— Меня по большей части беспокоят нападавшие студенты.
— Как и меня, — с горечью сказала МакГонагалл. — Три студента моего факультета утверждают, что слышали, как мисс Кэрроу упомянула Сами-знаете-кого, а затем угрожала жизни мистера Блэка в присутствии тех же ребят.
— Вы уверены, что они не лгут? — Скримджер нахмурился, а МакГонагалл была явно возмущена его обвинением. — Мне не хочется никого обидеть, но если я сообщу об этом в Министерство, им захочется узнать, как не один, а два потенциальных Пожирателя смерти оказались в школе, не говоря уже о том, как они скрылись!
— А другого места не нашлось? — спросил Карлус Поттер, вставая со своего места рядом с женой, желая подойти к троице профессоров. — Несомненно, этот разговор можно было перенести в другое место, пока моя семья пытается восстановиться после такого испытания?
— Прошу, прими мои извинения, Карлус, — печально произнес Дамблдор. — Будь уверен, я сделаю все возможное, чтобы за мальчиками должным образом ухаживали.
С этими словами директор вывел профессоров из лазарета, оставив в помещении только семью Поттеров, Сириуса, Питера и Римуса.
— Я во всем виноват.
Миа проследила за тем, как ее мама обнимает Сириуса, а он рыдает у нее на плече.
— Прости меня, мама, — захныкал он. — Я во всем виноват. Это должен был быть я. Это должно было случиться со мной.
— Даже не думай так говорить, — упрекнула Дорея, и Миа подавила вырывающееся рыдание, когда снова посмотрела на бесчувственное тело Джеймса, лежащее на кровати.
И пусть она не могла бы обвинить его, но Сириус прав. Предполагалось, что удар получит именно он. Алекто направила палочку на Блэка, а с того угла проклятие Сектумсемпры могло запросто перерезать ему горло. Девушка впервые услышала о проклятии, когда Гарри использовал такое на ее первом шестом курсе в туалете Плаксы Миртл против Драко. Второй раз она столкнулась с проклятием после того, как они с Кингсли прибыли в Нору и им сообщили о травме Джорджа во время их возвращения Гарри с Тисовой улицы. В третий раз, который она видела собственными глазами, был в поместье Малфоев, когда Драко убил Люциуса, защищая свою мать.
Миа никогда не была так близка к проклятию. До сегодняшнего дня.
Слово «Сектумсемпра!» ворвалось в ее сознание, и Миа почувствовала, как у нее похолодела кровь. Тело полностью онемело, и она даже не заметила движение сбоку от себя, когда Джеймс охотно прыгнул перед Сириусом, приняв проклятие в грудь.
— Нет! — выкрикнула она и бросилась к брату, он упал на землю, истекая кровью на траву. Миа не могла ясно мыслить, кровь забурлила от неконтролируемой ярости.
«Должна иметь это в виду, должна иметь это в виду», — Миа мысленно повторила свою внутреннюю мантру.
«Направь свою палочку и сделай это!» — сама по себе палочка взметнулась вверх, Миа позволила своему взгляду на мгновение задержаться на теле Джеймса, после чего горе было поглощено яростью.
Должна иметь это в виду.
Ее глаза остановились на близнецах Кэрроу, и она закричала:
— Авада Ке…
Едва сорвавшееся заклинание было заглушено рукой, прикрывшей ей рот, другая ладонь сжимала запястье девушки, сбивая проклятие от цели в виде будущих Пожирателей смерти. Римус стоял позади нее, обхватывая тело, пока она боролась, изо всех сил пытаясь освободиться, чтобы убить их, убить Кэрроу, убить обоих. Близнецы загоготали, а затем бросились с поля, исчезая из виду, пока Миа плакала и кричала на Люпина.
— Миа! Тебе нужно исцелить его, — прокричал парень, отвлекая ее от ярости.
Сделав глубокий вдох, девушка кивнула. Как только Римус отпустил ее, она рухнула на колени рядом со своим умирающим братом. Миа провела дрожащей палочкой по его груди, нацеливая ее на глубокие раны, нанесенные проклятием, и бормоча исцеляющее заклинание «Вулнера Санентур», которое по звучанию напоминало песню.
Она была благодарна, что, в отличие от глупого и молодого Северуса Снейпа, создавшего проклятие Сектумсемпры, гораздо старший и мудрый профессор Снейп придумал контрзаклятие и, к счастью, оставил подробные инструкции в своих заметках, которые она обнаружила на своем первом шестом курсе, помогая профессору Слизнорту наводить порядок в комнате зелий.
Как только поток крови ослаб, она распахнула одежду Джеймса, проверяя раны, те стали срастаться вместе.
Пришлось трижды пройтись контрзаклятием, чтобы она сочла Джеймса достаточно стабильным и его перевели в больничное крыло, куда умчался Питер как только близнецы Кэрроу скрылись.
Час спустя Джеймс пришел в себя, а взволнованная мадам Помфри посмотрела на родителей Поттеров и откашлялась.
— Вы можете остаться на ночь, но теперь в палату допускаются только члены семьи.
Дерзко приподняв бровь, Дорея взглянула на целительницу, становясь рядом с тремя оставшимися Мародерами.
— Эти мальчики и так семья, — и вопрос был мгновенно улажен.
Расположившись рядом с кроватью Джеймса, Сириус посмотрел на своего лучшего друга со смесью вины и ярости. Миа прекрасно понимала, что он чувствовал, а часть нее помнила старшего Сириуса Блэка в Выручай-комнате, спорящего с Гермионой Грейнджер о методах борьбы.
«Поверь мне, Гермиона. Если бы ты знала ту Алекто Кэрроу, которую я знал в детстве, ты бы не дала ей пройти мимо».
— Ты отомстишь, — прошептала Миа Сириусу, который посмотрел на нее в замешательстве, но искренность ее тона заставила его кивнуть головой, прежде чем снова взглянуть на Джеймса.
***
12 декабря 1976 года
На следующее утро Миа вернулась в лазарет после того, как ее благонамеренные родители и заботливый Римус настояли на том, что девушке необходимо подкрепиться.
Всю ночь Миа и Сириус провели не смыкая глаз, присматривая за Джеймсом, пока тот отдыхал и восстанавливался. Ее родители спали на большой кровати в конце больничного крыла, Римус же разместился на постели напротив Джеймса. Питер попытался находиться в лазарете вместе со всеми, но каждый раз, как только он приближался к Джеймсу, Миа напрягалась и тяжело дышала до такой степени, что можно было заметить искрящуюся в предупреждении магию. Петтигрю извинился перед родителями Поттеров, сославшись на то, что кому-то все же нужно вернуться в гриффиндорскую башню и рассказать остальной части факультета о произошедшем. Никто не стал спорить.
Этим утром Мии не хотелось расставаться с братом, но она нуждалась в чашке кофе, поэтому направилась в Большой зал за порцией. Вернувшись в больничное крыло, удивившись, она заметила Лили, сидящую в ее кресле. Миа бесшумно проскользнула через двойные двери, с любопытством наблюдая, как ее подруга изучает Джеймса.
Заправив прядь длинных рыжих волос, Лили закрутила кончик локона — нервная привычка, которую Миа заметила еще много лет назад, наблюдая за подругой, пока та готовится к экзаменам. Тревога, беспокойство и страх отразились на лице Эванс, и Миа нахмурилась при таком образе, но уголок ее рта приподнялся, когда Лили на мгновение замешкалась, но все же взяла руку Джеймса в свою.
Миа изо всех старалась стоять тихо как можно дольше, чтобы дать Лили больше времени наедине, но Поттер охватила зевота.
Вздрогнув, Лили отпустила руку Джеймса и встала, резко обернувшись.
— Я хотела узнать могу ли… Питер рассказал нам, что случилось. Мне нужно было увидеть самой. Ты как?
— Бывало и лучше, — призналась Миа.
— Где твои родители?
— У мадам Помфри, — Миа заняла освободившийся стул Сириуса, чтобы Лили при желании могла сесть на ее место. Девушка вновь зевнула и сделала большой глоток кофе. — Они хотят увезти нас на Рождество в ближайшее время, ведь каникулы наступят всего через неделю, а Джейми все равно не сможет быть на занятиях, даже если очнется сегодня.
— Всех? — спросила Лили.
— Меня, Джейми, Сириуса и Римуса.
— Насколько все было плохо? — нерешительно спросила Лили, осматривая повязки на груди Джеймса.
Миа нахмурилась.
— Плохо. Он мог… он чуть не умер.
— Прошлой ночью я подслушала спор профессора Скримджера и профессора МакГонагалл, — прошептала Лили. — Мы только вернулись с Мэри из Хогсмида, а они практически кричали друг на друга в вестибюле. Неужели Кэрроу использовали проклятие, о котором никто никогда не слышал?
Поттер кивнула в ответ.
— Как такое возможно? — с сомнением спросила Лили, недоверчиво качая головой. — Эти двое непроходимые глупцы.
Нахмурившись, Миа задумалась об огромном количестве способов, которыми ей хотелось причинить боль Северусу Снейпу. «От врагов» — гласила надпись в его учебнике зельеварения рядом с самим проклятием, по крайней мере, так утверждал Гарри. И Миа без сомнений знала, кто являлся врагами Снейпа, и она не спорила с тем, что Джеймсу и Сириусу не помешало бы сбить спесь, но все же существовала разница между стычкой в школьном дворе и созданием подобного проклятия. Если бы ей не попались записи профессора Снейпа о контрзаклятии, Джеймс истек бы кровью.
— Они-то не создавали. Кто-то другой в замке постарался. Еще один слизеринец… как мне думается. Он либо научил их заклинанию, либо, подобно кучке безрассудных идиотов, — произнесла она, закатывая глаза и вспоминая Гарри, — они попросту увидели записанное заклинание и решили испробовать его.
— Кто-то… кто-то создал такое? — голос Лили задрожал, а глаза увлажнились. Миа предполагала, что раз уж они со Снейпом были лучшими друзьями, то Эванс была посвящена хотя бы в часть процесса создания новых заклинаний. — Миа, я думаю…
— Дамблдор обо всем знает, — прервала ее Миа, осознавая, что Лили рискует, признаваясь, что ей известно об учебнике Снейпа по продвинутым зельям. — Когда он пришел допросить нас, Римус настаивал на том, что Алекто и Амикус ни за что бы не смогли додуматься до такого. Сириус упомянул, что Снейп создал «Левикорпус» и «Лэнглок». Насколько я знаю, никаких доказательств нет.
— У него есть учебник, — прошептала Лили.
— Он избавится от него. Он не глуп. В тот момент, когда до него дойдет новость о том, что Кэрроу использовали его проклятие… Ну, теперь уже ничего не исправишь, — ей было известно, что Снейп присоединится к Дамблдору только после пророчества. Однако все же было интересно, рассматривает ли директор Северуса как потенциальную угрозу или преимущество, которым он может быть.
— Держись от него подальше, Лили, — Миа направила на подругу умоляющий взгляд. — Я искренне верю, что однажды Снейп сможет выбраться оттуда, куда он влез, но ты не та, кто спасет его. Он должен спасти себя сам.
Лили позволила нескольким слезам скатиться, но при этом она не издала ни звука, вновь взглянув на Джеймса.
— Он спас Сириуса? — Миа кивнула в ответ. — Это… очень храбро с его стороны. И очень глупо, — раздраженно произнесла она, — но храбро.
Миа улыбнулась своему спящему брату.
— Вечно отважный гриффиндорец.
Фыркнув, Лили покачала головой и смутилась.
— Он был безоружен. Если бы тебя и Римуса там не было, они бы убили его, а потом сразу же взялись за Сириуса. И о чем он только думал?
— О любви, — ответила Миа. — Это мощный вид магии.
— Любовь — не магия.
— Она может ей быть. Я… — она замешкалась, почувствовав в воздухе что-то волшебное и движущееся, подталкивающее и подстрекающее в глубине ее сознания. Миа прикрыла глаза, сразу поняв, что именно вызвало такое ощущение. — Я однажды читала о том, как можно использовать любовь. Жертвенная любовь способна защитить других.
— Твой брат пытался пожертвовать собой? — Лили подняла глаза, широко раскрытые от ужаса.
— Нет, — Миа покачала головой, проводя большим пальцем по ручке своей чашки кофе. — Он всего лишь пытался спасти Сириуса. Думаю, что он не размышлял ни секунды. Да и это бы не сработало таким образом.
— Почему нет?
— Существуют определенные обстоятельства, позволяющие так сделать, — объяснила Миа, чувствуя, как сжимает грудь после каждого произнесенного слова. — Необходимо добровольно встретить смерть, тебе должна быть предоставлена возможность дать отпор, который ты не примешь.
— Звучит ужасно, но… в то же время прекрасно, — Лили нахмурилась, склонив голову набок, она взглянула на лицо Джеймса. — Твой брат любит своих друзей. Не могу даже представить, чтобы я так сильно кого-то любила.
Вспомнив, как Гарри плакал на кладбище в Годриковой впадине в канун Рождества, Миа изо всех сил старалась не разрыдаться.
— Ты полюбишь.
— Я так больше не могу, — разочарованно произнесла Лили, поднимаясь и нависая над кроватью Джеймса. Она запустила пальцы в его волосы, отчаянно пытаясь уложить пряди на затылке. Как только локоны легли так, как ей хотелось, пусть и пришлось прижать их к подушке, Лили облегченно вздохнула. — Годами раздражало меня, — призналась она со смешком. — Только не говори ему, что так сделала я.
— Клянусь честью ведьмы, — Миа поднесла чашку ко рту, пытаясь скрыть ухмылку, которая угрожала появиться на лице. — Ты же знаешь, что он и вправду любит…
— Знаю, — перебила Лили, выглядя неуверенной в себе. — Просто… Несмотря на все хорошие вещи, которые он совершил, он все еще остается высокомерной задницей.
Миа пожала плечами, соглашаясь со своей подругой.
— А Римус все тот же оборотень с низкой самооценкой. Сириус до сих пор сквернословящий придурок из семьи сторонников чистоты крови. И это не значит, что они не стоят того, чтобы их любили. Джеймс навсегда останется немножко задницей, но сейчас он учится направлять свое высокомерие в нужное русло.
***
13 декабря 1976 года
Вдалеке восходило солнце, пока Сириус смотрел, как впервые за последние двадцать четыре часа Джеймс медленно открыл глаза. Проснувшись, он почесал спутанные волосы на макушке и потянулся, разминая руки, но сразу же поморщился от боли. Блэк молчаливо наблюдал, в нем одновременно накапливалось чувство вины, страха, гнева и облегчения.
Моргнув в замешательстве, Поттер стянул прикрывающую его простыню, открывая вид на розоватый затянувшийся шрам, пересекающий по диагонали всю грудь.
— Ого, — задумчиво пробормотал он.
— «Ого»?
Повернувшись, Джеймс увидел Сириуса, который уставился на него прищуренными глазами.
— Утречка, Бродяга.
— Кретин! — Сириус бросился вперед, на мгновение забыв, где они находятся, и с силой ударил своего лучшего друга по голове. — Ты чуть не умер, а, проснувшись, говоришь «ого», будто ничего не произошло?
— Эй! Придурок, не бей меня! — подняв ослабевшую руку, Джеймс попытался дать отпор, ударив Сириуса в челюсть.
Совершенно не обрадовавшись пощечине, Сириус опустил руки на плечи Джеймса и попросту потряс его, нуждаясь хоть в каком-то действии, ведь он едва сдерживался, чтобы не придушить самоотверженного придурка.
— Какого черта вы делаете?
Сириус проигнорировал крик Мии, решив вдолбить Джеймсу хоть каплю здравого смысла, насколько это было вообще в его силах. Он отступил только, когда Римус оттащил друга, дав Мии возможность приблизиться к постели.
— Джейми! — она крепко обняла брата, всхлипывая в его шею, казалось, не обращая внимания на то, как он из-за ее плеча все еще пытался ударить Сириуса.
— Бродяга! Он же ранен! — Римус старался урезонить Сириуса, продолжая попытки сдержать его.
— Да пошел он! Высокомерный мученик, которому нужно надрать задницу! — Сириус зарычал, как только хватка Римуса усилилась. Блэк расслабил тело лишь из-за того, что по опыту знал, с какой легкостью Римус может отрубить его, надавив на нужное место, а Сириус был не в том настроении, чтобы лежать рядом с Джеймсом на больничной койке. Как только Люпин отпустил его, Блэк раздраженно вздохнул и провел руками по волосам.
— Не за что, — надменно произнес Джеймс.
Внезапно Сириуса вновь удержали на месте.
Джеймс глумился.
— Твою ж, вот так спасаешь жизнь друга и получаешь такую благодарность?
— Сириус прав. Ты чуть не умер, Джейми! — Миа шмыгнула носом, вытирая слезы, которые потекли по ее щекам. — О чем ты только думал?
Отвернувшись от них всех, Джеймс покачал головой, отказываясь смотреть им в глаза.
— Я не мог позволить ей убить тебя. Ты слышал, что сказала эта сука, Бродяга. Она собиралась убить тебя. Я… я не мог этого допустить. Я не смог бы жить без своего лучшего друга.
— Но я должен жить без своего?! — рявкнул Сириус, наконец вырвавшись из объятий Римуса. — Сохатый, ты хоть представляешь, что бы я сделал, если бы ты умер?
На лице Джеймса сохранялось напряженное выражение, но Сириус заметил, как Миа отшатнулась после его слов и отвела взгляд. Предположив, что такая реакция связана с тем, что она заново воспроизводила тот момент, когда попыталась убить Кэрроу за их действия, Блэк вздохнул. Пусть он и не винил ее за испытанную ярость, но гадал, хватило ли бы ему сил сделать то же самое. Месть как само собой разумеющееся, но убийство? Сириус потратил не так много времени на размышление о том, что ему потребуется, чтобы пересечь черту, и это разозлило его намного сильнее, когда он вспомнил, как испугался падения Джеймса и столкновения Мии с Беллатрисой.
— Блять, — прорычал он, темные глаза метались от одного к другому. — Когда же до вас, гребаные Поттеры, дойдет, что я не стою того, чтобы спасать меня, рискуя собственной жизнью?
— Что поделать, — пожал плечами Джеймс. — Если тебе станет легче, то я бы точно так же сделал для Лунатика, Хвоста или Мии.
— Вообще не легче, — одновременно ответили Сириус, Миа и Римус.
Джеймс рассмеялся.
— Слушайте, я в порядке. Клянусь честью волшебника.
Сириус застонал и направился к двери.
— Мне надо покурить. Миа, пойдем со мной, — когда она замешкалась, он развернулся, хищно вышагивая к ней, Римус вышел вперед. Сириус протянул руку. — Нет, Лунатик. Нам нужно поговорить о том, что произошло на поле.
Его взгляд столкнулся с глазами Римуса — они поняли друг друга. Миа почти использовала Непростительное, ребята не сообщили об этом ни директору, ни аврорам, допрашивающим их после побега близнецов Кэрроу, и никто не осмелился поднять эту тему, пока Джеймс оставался без сознания.
— Я справлюсь, — настаивал Римус.
— Черта с два. Ты парень, хороший паренек, который читает ей стихи и улучшает ее самочувствие. Ты не причинишь ей вреда, а сейчас она нуждается в маленькой взбучке, — упорствовал Сириус, проигнорировав выражение протеста, мелькнувшее на лице Мии. — Наша работа заключается в разделении ответственности. Я буду тем плохим парнем, который скажет ей, какая она долбанная идиотка, — он повернулся и пристально посмотрел на нее, заметив, как глаза девушки вспыхнули янтарным светом от прозвучавшего оскорбления, затем Блэк вернул внимание Римусу. — Ты вытрешь ей слезы, когда я закончу, и согласишься с тем, что я придурок.
— Да брось, — возмущенно пробормотала она.
Он оглянулся на Мию и приподнял бровь.
— Я знаю, что ты так думаешь.
Она прищурилась, глядя на него, и поджала губы, подумав:
«Ладно, придурок».
По неизвестной причине Римус кивнул в знак согласия. Неожиданно Сириус схватил ее за запястье и потащил из лазарета, не взирая на протесты девушки.
— Какого черта, Сириус? — она боролась с ним, потянувшись за своей палочкой, но мгновенно обнаружила, что оставила древко в лазарете на прикроватном столике Джеймса. Девушка хотела обратиться к беспалочковой магии, чтобы заставить его отпустить ее, но недостаток сна и отсутствие реального желания причинить Сириусу боль удержали Мию от действий.
Стоило им пройти через двери, ведущие к теплицам, Сириус отпустил ее руку и полез под мантию, извлекая пачку и вытаскивая две сигареты. Он протянул ей одну столь дружелюбно, словно не тащил визжащую девушку по коридорам.
Фыркнув, Миа скрестила руки на груди, оставаясь в таком положении долгое время, затем смягчилась, принимая у него сигарету.
Чтобы скрыться от пронизывающего декабрьского воздуха, Сириус сложил ладони вместе и пробормотал невербальное заклинание, зажигая парящее волшебное пламя в своей руке. Он наклонился, делая долгую затяжку, после чего протянул руку Мии.
Повторяя действия Сириуса, Миа закашлялась при первом же вздохе, что вызвало ухмылку у парня.
— Джейми прав, — произнесла она, надеясь сменить тему до того, как он даже заговорит об этом. — Ты чуть не умер.
— Возможно, — медленно ответил он. — Или, возможно, ты бы спасла меня так же, как спасла его. В любом случае, мне бы не пришлось просыпаться каждое утро с долгом жизни перед лучшим другом только потому, что он идиот.
— Долги жизни не так уж и плохи, — со знанием дела улыбнулась Миа. — Пригождаются в нужный момент.
Сириус обратил на нее пристальный взгляд, глубоко затянувшись и выпустив дым из носа, он отбросил сигарету в сторону и приблизился к ней, темно-серые глаза сузились.
— Ты пыталась убить Кэрроу.
Миа отвернулась от него.
— Вообще-то, они первыми пытались убить тебя и Джейми.
— Миа! — рявкнул Сириус. — Ты почти воспользовалась Непростительным! Ты осознаешь всю серьезность ситуации? Знаешь, что произошло бы, если бы у тебя получилось?
— Они бы умерли, — призналась Миа, все еще не глядя на него.
— Да! Они бы умерли, и ты бы убила их!
— Мы на войне.
— Нас это не касается, — сказал Сириус, выглядя удивленным ее признанием. — Идет война, но мы не солдаты. Миа, ты почти перешла грань…
— В этом твоя проблема, Сириус! — она посмотрела на него, зарычав. — Ты все еще считаешь, что существует какая-то грань! Темная магия, светлая магия… не все черное и белое. Ты можешь убить человека режущим заклинанием, и этому нас научили на первом курсе. Магия — серая!
— Ладно, — согласился Сириус, — но мы не на битве, Миа. Это всего лишь стычка. Ну, нечестная, что я признаю, но Кэрроу не помечены как Пожиратели смерти…
— Человечество не делится на хороших людей и на Пожирателей смерти, Сириус. Если на людей, которых я люблю, нападут, то я сделаю все возможное, чтобы помешать им. Некоторых людей не искупить, — произнесла она, вспоминая письмо будущего Римуса. — Некоторых людей… невозможно спасти.
Сириус протянул руку и обхватил ее лицо своими ладонями.
— Я не хочу искупить или спасти их. К черту их всех. Я хочу спасти тебя, — утверждал он, а затем заключил ее в объятия.
Позволив сигарете упасть на землю, руки девушки обвились вокруг его шеи, она расплакалась, соединяя пальцы и прижимая парня к себе.
— Прошу, Миа, не позволяй гневу поглотить тебя, — умолял он. — Я знаю, как это трудно. Я сталкивался с таким, я… Часто поддаюсь ему, — Сириус вздохнул и утешающе провел рукой по ее волосам. — Ты не можешь отбирать жизни без последствий для себя. Не заканчивай так, как они. Ты не убийца. Обещай мне, что больше не станешь так делать. Азкабан — лучшее наказание для Пожирателя смерти, чем смерть.
Миа отстранилась и нахмурилась, ее глаза были сощурены.
— Азкабан не может быть вечным наказанием. Что произойдет, если они?..
— Сбегут? — Сириус насмешливо фыркнул, глядя на нее так, словно недостаток сна лишил ее всякого здравого смысла. — Миа, из Азкабана невозможно сбежать.
Что-то в его словах заставило ее забеспокоиться. Последние несколько дней выдались тяжелыми. Джеймс практически погиб от рук будущих Пожирателей смерти. Жизни Сириус так явно угрожали, да еще и на территории Хогвартса — единственного места, где они должны были быть в безопасности. Этот разговор об Азкабане, смерти и Непростительных вызвали вспышку воспоминаний, которые Миа подавляла с таким трудом на протяжении многих лет. Образ сбежавшего Сириуса Блэка в Визжащей хижине, дементоры, ворвавшиеся в Хогвартс-экспресс, Гарри, который рассказал ей, как слышал своих родителей, пока дементоры плыли рядом; слышал, как те кричали, когда их убил Волдеморт.
— Сириус… Мне нужно тебе кое-что сказать, — произнесла она, ощущая, как слова подступали к горлу, умоляя о свободе. К черту письмо Римуса и его правила. К черту Дамблдора, его снисходительные взгляды и гребаное общее благо. Она все изменит. Она спасет их всех. — Из Азкабана можно сбежать. Я знаю это, потому что т-ты… — Миа попыталась произнести эти слова, но в горле образовался ком, и язык онемел.
«Всего лишь нервы», — подумала она и попыталась снова.
— П-потому что т-ты… — глаза девушки расширились в панике, она осознала, что что-то идет не так. Что-то мешало говорить ей правду. Миа попыталась вновь, но почувствовала головокружение, слыша слова в голове: «Потому что ты сбежал оттуда в 1993 году, когда провел в тюрьме двенадцать лет».
— Ты в порядке? — Сириус приподнял бровь.
Миа покачала головой и попробовала другую тактику.
— Сириус… — «Джеймс и Лили будут убиты, Питер — предатель!». — Я… — «знаю, что твой брат станет Пожирателем смерти, и Снейп с ним же». — Я… — «из будущего!». — Нет! — она в отчаянии запустила руки в волосы, дрожа, когда почувствовала, как эта незнакомая магия собирается в ее горле и голове, мешая ей рассказать ему.
— Миа?
— Все нормально, — пробормотала Миа, отпуская волосы и задумчиво покусывая ноготь большого пальца. Ее нисколько не волновало, что она, скорее всего, выглядела сумасшедшей. Позже она будет винить в этом стресс. — Просто подумала, что если бы кто и смог вырваться из Азкабана, то, вероятнее всего, это был бы один из вас, — девушка грустно улыбнулась. — Но не пытайся доказать обратное, оказавшись там, ладно?
— Постараюсь. И ты же не станешь, да? — спросил он, и Миа кивнула, пытаясь сдержать слезы. — Ты уверена, что все хорошо?
— Да. Мне нужно к профессору Дамблдору. Хочу убедиться, что мы можем вернуться домой, ведь Джейми пришел в себя, — она развернулась и бросилась обратно к замку, когда непролитые слезы защипали ей глаза.
Ей пришлось ждать шесть лет, чтобы рассказать ай_free_dom-cy ему правду, попытаться что-то изменить. Шесть лет она следовала каждому правилу, выстроенному для нее, и, наконец, когда девушка набралась смелости как-то использовать информацию и рассказать кому-нибудь… Она не смогла.
И часть ее знала по какой причине.
Дамблдор заколдовал ее не рассказывать.
— Лимонные дольки, — прошипела Миа горгулье, та открыла лестницу, ведущую в кабинет директора. Она без стука ворвалась в помещение, заметив взрослого волшебника, тот сидел за своим большим столом, рядом с ним на золотой жердочке находился кроха Фоукс. В кресле напротив Дамблдора расположилась ее мама, хмуро глядящая на нее.
Миа повернулась к директору, слезы текли по ее лицу. Она тут же вытерла их, не желая выглядеть слабой.
— Что вы со мной сделали?
— Миа, дорогая, присядь, — Дорея потянулась к руке дочери, указывая на рядом стоящий стул.
Когда ее осенило, Миа обернулась и взглянула на мать широко раскрытыми глазами.
— Ты знала, — прошептала она. — Ты знала, что он сделал что-то со мной?
— Мы уже говорили об этом, дорогая, — Дорея вздохнула, она выглядела так, будто сожалела и сердилась из-за сложившейся ситуации. Миа задумалась, не угрожал ли Дамблдор чарами забвения. — Если в будущем война выиграна, ты не можешь изменить это. Это очень важно.
— Что вы сделали? — Миа повернулась и хмуро посмотрела на директора. — Я пыталась сказать Сириусу, ч-что… — она пробовала произнести продолжение, но слова не выходили, девушка стиснула зубы от разочарования.
— Я глубоко сожалею, — Дамблдор печально вздохнул, и это задело Мию, ведь она поверила в то, что он очень раскаивается в содеянном. — Когда вы пришли ко мне несколько месяцев назад с желанием рассказать секреты о будущем и войне, я посчитал нужным принять меры предосторожности, предотвратив ваш рассказ кому-либо. Заклинание называется Tacere Veritas, модифицированное специально для вас. Оно помешает вам намеренно говорить о будущем, чтобы изменить его исход.
— Вы не понимаете, — всхлипнула Миа, опускаясь в кресло рядом с матерью, та мгновенно обняла дочь. — Я должна с-спасти… — «Джеймса и Лили», попыталась сказать она, но слова застряли в горле. — Мне н-нужно предотвратить… — «предательство Сириуса».
— Пожалуйста, будьте осторожны, дорогая, — ласково проговорил Дамблдор, осмеливаясь выглядеть обеспокоенным. — Заклинание способно вызвать неприятные побочные эффекты, если вы продолжите бороться с ним так усердно.
— Я не могу сидеть сложа руки и ничего не делать, — прошептала Миа сквозь слезы.
— Тебе и не нужно. Тебя отправили обратно не просто так, — настаивала Дорея. — Я тоже помню письмо и верю, что ты и вправду являешься катализатором событий, которые должны произойти.
— Я не хочу способствовать этим событиям, — призналась Миа. — Мне не хочется быть катализатором того, что м-мой… — «брат умрет!».
— Нет, я не говорю о плохих моментах, — тихо произнесла Дорея, поглаживая Мию по волосам. — Плохие моменты произойдут, хорошие люди будут страдать, даже умирать, но, если ты попытаешься что-то изменить, их место может занять кто-то другой или еще хуже. Потенциально безболезненная смерть может стать одной из величайших пыток и страданий. Смертельное проклятие станет Круциатусом. Незначительная травма станет смертельным исходом. Возможно, стоит подумать о том добре, которое ты принесешь. А если в итоге мы выиграли войну, благодаря твоим действиям, совершенным в этом времени?
— Как мне помочь, если меня заставили замолчать? — она почувствовала, как ее глаза загорелись янтарным от переполнявшей ярости, и обратила свой гнев на всюду сующего нос директора.
Ей вспомнилось, как сильно Гарри злился на него на пятом курсе:
— Зачем все-таки Дамблдору было скрывать от меня, что происходит? — спросил Гарри у нее и Рона, когда ребята раскрыли, что директор велел им не рассказывать о волшебном мире в течение всего лета, пока Поттер оставался на Тисовой улице.
Она вспомнила разъяренную миссис Уизли, кричащую за обеденным столом на разгневанного Сириуса:
— Надеюсь, ты не забыл слова Дамблдора?
— Какие именно?
— О том, что Гарри не должен знать больше, чем ему необходимо знать.
Она воспроизвела тот момент, когда Гарри получил в руки копию «Жизни и обмана Альбуса Дамблдора». Узнал о Грин-де-Вальде и «общем благе». Она пыталась защитить их умершего директора перед своим другом, даже когда Сириус сидел рядом и молчал: ни соглашаясь, ни противясь ее словам, что тогда неимоверно раздражало. Вспышке Гарри было трудно препятствовать:
— Подумай сама, чего он от меня все время требовал, Гермиона! Рискни жизнью, Гарри! И еще разок! И опять, и снова! И не жди никаких объяснений, ты должен слепо мне верить. Поверь, я знаю, что делаю, поверь, хоть я тебе не доверяю! Ни разу он не сказал всей правды. Ни разу!
Миа вздохнула, чувствуя себя побежденной, она уставилась на мужчину.
— Что, по-вашему, мне делать?
— Обучаться, — ответил Дамблдор. — Учитесь, подобно остальным студентам. Если вы действительно являетесь катализатором, который поможет положить конец этой войне, то я бы хотел, чтобы вы оставались под максимальной защитой. Оставьте будущее в будущем, сосредоточьтесь на том, что происходит здесь и сейчас.
— А если бы я узнала о наборе Пожирателей смерти в нашей школе?..
— Тогда вы можете сообщить данную информацию мне, — постановил Дамблдор. — Но все же я бы предпочел, чтобы вы не подвергали себя риску. Похоже, что Поттеры привыкли бросаться в пекло ради блага других.
— Ради «общего блага»? — дерзко спросила Миа.
— Все возможно, мисс Поттер, все возможно.
Отвернувшись от директора, Миа взглянула на свою маму, которая, по крайней мере, выглядела искренне раскаивающейся из-за своего участия в этом. Девушка простила ее, предположив, что Дамблдор пригласил Дорею лишь потому, что та первой раскрыла секрет Мии. Если бы Дорея Поттер настояла на том, чтобы директор не совал свой нос в дела ее дочери, то Дамблдор бы, по мнению Мии, без колебаний обратился к забвению обо всех знаниях, которые известны ее матери, и все же заставил юную Поттер замолчать. Однако Дорея была слизеринкой и знала, что своих врагов надо держать ближе. И у нее был не один ребенок, а двое, за которыми нужен глаз да глаз, — даже трое или четверо, если учесть Сириуса и Римуса. На данный момент сохранение доброй стороны директора было выгодно всей семье.
— Мы можем пойти домой?
— Да, — Дорея одарила ее извиняющейся улыбкой. — Давай захватим твоего брата и мальчишек, — она поднялась со стула и вежливо улыбнулась вставшему Дамблдору, который решил проводить их до двери.
Миа повернулась и посмотрела на него.
— Профессор?
— Да?
— Я хотела с-сказать… — «Волдеморт создал крестражи. Один из них проклянет вас и приведет к смерти. Северус Снейп станет Пожирателем смерти. Он убьет вас». — Счастливого Рождества.