Глава 62. Подозрения

Когда ты мне говоришь,Я становлюсь на шаг ближе к краю,Я хочу уйти,Мне нужен небольшой перерыв,Так как я на шаг ближе к краю,И я могу уйти.
(Linkin Park — One Step Closer)
12 мая 1977 года
— Сириус, ты куда? — выкрикнула Миа вслед, пока тот мчался вверх по холму, отдаляясь от Черного озера.
Как только он ушел, Миа обернулась, пытаясь подобрать нужные слова для объяснения друзьям, что заставило парня убежать. По какой-то причине она не могла рассказать, что Сириус убежден в виновности его младшего брата в неудачном покушении на жизнь Лили. По итогу девушка попросила Римуса и Фрэнка отвести Лили в больничное крыло, чтобы мадам Помфри осмотрела ее и убедилась, что все в порядке. Джеймс попробовал возразить, но стоило Лили бросить на него гневный взгляд, как он отступил, извиняясь, и предложил осмотреть озеро вместе с Питером, а затем поднять метлы и то нижнее белье, которое всплыло.
— Сириус! — закричала Миа. — Бродяга! Куда ты идешь?
— Увидеться с Дамблдором! — огрызнулся на нее Сириус, когда она поравнялась с ним, семенив рядом, пытаясь подстроиться под длинные шаги его ног. — Я, блять, так и знал! Знал, что нужно было забрать Регулуса с собой в поместье, когда сбежал с площади Гриммо. По факту, это могло бы считаться похищением, ведь он не хотел идти добровольно, но я тогда не был совершеннолетним, так что меня бы не отправили за это в Азкабан.
— Не говори так, — резко произнесла Миа при случайном упоминании об Азкабане. В голове возник снимок Сириуса в «Ежедневном пророке». Она вспомнила его осунувшееся лицо и длинные спутанные волосы, Сириус напоминал идеальную смесь безумия и поражения. Девушка зажмурила глаза и покачала головой, будто таким образом могла стереть образ из своего сознания.
— Если бы я поступил верно со своим братом, то он не стал бы гребаным Пожирателем смерти!
Громкий голос Сириуса отвлек ее от мрачных мыслей, и она заметила за собой, что снова пытается не отставать от его шага. Они ворвались в холл.
— Это был он, Миа. Я уверен.
У Мии возникло подобное твердое убеждение, что это был Регулус. Пока все были заняты спасением Лили из озера, она заметила, как голова с черными волосами скрылась из виду. Такого же цвета волосы были только у Сириуса и Снейпа, а они оба находились в ее поле зрения.
— Он пытался убить Эванс, — сказал Сириус, словно не мог до конца свыкнуться с мыслью, а озвучивая ее, пытался постоянно напоминать себе о том, что его родной брат чуть ли не совершил убийство. — Мерлин, если бы у него получилось… Я бы не смог с этим жить. Не смог бы смотреть в лицо Джеймсу. Да блять! Глупый мелкий засранец.
— Не рассказывай Дамблдору, — произнесла Миа, когда Сириус свернул к кабинету директора.
Он развернулся на пятках, глядя на нее с недоверием.
— Ты серьезно защищаешь действия моего брата? Ты что, угораешь надо мной?
Ей пришлось заставить себя забыть о том, что сейчас Регулус являлся сторонником Волдеморта и потенциальным Пожирателем смерти. Пройдет некоторое время, и он дезертирует.
— Конечно, нет! Для начала стоит заметить, что у нас нет фактических доказательств причастности Регулуса. Нам известно только то, что Пожирателей смерти принимают в шестнадцать лет, и так совпало, что твоему брату сегодня исполнилось шестнадцать. Если ты пойдешь к Дамблдору, то он просто кивнет головой с тем самым блеском в глазах и предложит тебе конфету.
Не было ни единого шанса что-либо доказать, в особенности, если бы Миа пошла с ним. Дамблдор бы предположил, что девушка пытается изменить временную шкалу, и проигнорировал их подозрения касательно Регулуса.
Нет, должен быть другой способ.
— Ну и что ты предлагаешь, Миа?
Ее озарила мысль, и она улыбнулась.
— МакГонагалл.
Одним из ее любимых профессором в обеих временных линиях была Минерва МакГонагалл, хотя жизнь девушки в этом времени в качестве неофициального Мародера изменила динамику отношений, которые сохранялись с заместителем директора. Пока Гермиона Грейнджер была способной ученицей и, возможно, любимицей профессора, Миа Поттер считалась нарушительницей спокойствия, а не частью компании «спасение мира с Гарри Поттером», к которой она так привыкла.
— Даже если у нас нет доказательств виновности Регулуса, профессор МакГонагалл достаточно недоверчива, чтобы это заложило зерно сомнения в ее голову, поэтому она станет наблюдать за ним.
Спустя двадцать минут Сириус и Миа сидели напротив Минервы МакГонагалл, которая бросала на них взгляд, наполненный смесью подозрения, облегчения и раздражения. Миа уже встречалась с таким взглядом, когда профессор смотрела через стол или класс на Гарри, Рона или Невилла, но неожиданно для себя она почувствовала вину за разочарование ведьмы, которая, по сути, была проводником Гермионы в Волшебный мир. Девушка гадала, думала ли Минерва о Мии как об обычной избалованной чистокровной волшебнице, которая растрачивает свой талант впустую. Она сделала мысленную пометку усердно работать на седьмом курсе, чтобы доказать, что она больше, чем просто сестра Джеймса Поттера. Раз уж Лили стала старостой, Мии не было необходимости сдерживать себя ради подруги.
— Что ж, и я должна поверить в то, что мистер Блэк — шестнадцатилетний мальчик — намеренно сглазил метлу мисс Эванс с целью убийства. И все происходило посреди дня на открытом пространстве и на глазах не менее восьми студентов? — Минерва скептически приподняла бровь, взирая на Сириуса так, будто он пытался отвлечь ее от чего-то по-настоящему ужасного.
«Мерлин, неужели мальчишки довели эту ведьму до того, что она не верит ни единому их слову?».
Минерва перевела взгляд на Мию.
— Вы видели молодого мистера Блэка на месте происшествия?
— Нет, мэм, — вместо Мии ответил Сириус, и она была благодарна ему, ведь не могла точно сказать, что заклинание Правды от Дамблдора позволит ей рассказать. — Но Пожиратели смерти получают метку, когда им исполняется шестнадцать, а это логично, ведь…
— Откуда вам известно, в каком возрасте набирают Пожирателей смерти? — глаза МакГонагалл расширились, она выпрямилась, словно готовясь в любой момент начать действовать.
С трудом сглотнув, Сириус старательно избегал пристального взгляда профессора.
— Потому что они пытались сделать меня одним из них, — пробормотал он, не обращая внимания на тихий вздох, который Минерва пропустила сквозь плотно сжатые губы. — Прошлым летом на меня… напали в собственном доме. Я отказался и сбежал, поэтому теперь живу с Поттерами.
— Вы сообщили об инциденте? — спросила Минерва. — Мой дорогой мальчик, как вам удалось сбежать?
Миа слегка распахнула глаза, заметив, что Сириус нервно теребит серебряную цепочку на шее. Ей оставалось только надеяться, что он не станет раскрывать всю правду, ведь создание неофициальных портключей — пусть и технически не было незаконным — все же считалось непростительным.
— Был открыт доступ к камину, — он солгал. — К тому времени, когда Поттеры доставили меня в больницу Святого Мунго, мои родители, по-видимому, уже отреклись от меня. Они не сообщали о моей пропаже, и мне… мне не хотелось видеть их снова. Не знаю, что мама и… — начал Сириус, но остановился, поправив себя: — миссис и мистер Поттер сделали.
— Авроров вызывали, — вмешалась Миа, запросто восстанавливая в памяти те события, поскольку тот вечер и последующие дни запечатлелись в ее подсознании. Вид и запах крови Сириуса, ожог на его предплечье и паника со стороны авроров и персонала больницы, когда Джеймс набросился на них после их попытки разлучить друзей с Сириусом. — Министерство знает, что произошло.
— Мисс Эванс в порядке? — после долгого молчания наконец спросила профессор МакГонагалл.
Миа кивнула.
— Да, профессор. По крайней мере, она выглядела достаточно здоровой, чтобы через несколько минут начать кричать на моего брата, — ответила она, получив в ответ фырканье от заместителя директора.
— Каким бы привлекательным ни казался молодой мистер Поттер, я убеждена, что мисс Эванс нашла бы в себе силы продолжать ругать мальчишку, даже если бы тот был без сознания, — чопорно заявила МакГонагалл. — Почему же она летела над озером? Насколько мне помнится, она не особо любит летать.
Сириус побледнел и закашлялся в ладонь.
— Это не так важно. Нам нужно найти Регулуса.
— Вы уверены, что это не попросту остатки братской вражды?
— Что?! — серые глаза Сириуса потемнели, и он встал со стула.
Протянув руку, Миа схватила его за предплечье, пытаясь оттащить назад, когда знаменитый характер Блэков брал вверх.
— Разумеется, нет! Пусть он и его тупые родители держатся подальше от моих друзей!
— Я понимаю, что тема носит деликатный и личный характер, — тихо проговорила профессор МакГонагалл, она совершенно не испугалась вспышки Сириуса. — Но вам следует понизить тон в моем кабинете, молодой человек. Мисс Поттер, у вас есть основания полагать, что Регулус Блэк виновен?
— Регулус… — начала Миа, но слова застряли в горле, когда она попыталась сосредоточиться на рассказе. «Регулус — Пожиратель смерти. Регулус — Пожиратель смерти. Регулус Блэк предаст Темного Лорда». — Я… я верю Сириусу, — ей удалось произнести фразу четко.
— Прекрасно, — вздохнула профессор, выглядя одновременно обеспокоенной и обремененной информацией. Миа задавала себе вопрос, рассказывал ли Дамблдор о потенциальных Пожирателях смерти в школе. — Я сообщу информацию профессору Дамблдору и профессору Слизнорту. Если молодой мистер Блэк совершит что-то подозрительное, мы разберемся. А пока что вы можете быть свободны. И будьте любезны, проведайте вместо меня мисс Эванс.
Благодарно кивнув профессору, Миа собралась было уйти, но Сириус, казалось, не был готов покинуть кабинет.
— Что будет с Регулусом?
— Если что-то обнаружат, благодаря предоставленной вами информации, это будет рассмотрено. Но не вами, — настаивала профессор МакГонагалл. — Вашей обязанностью остается быть студентами и сосредоточиться на учебе, ради любви к Годрику, постарайтесь держаться подальше от неприятностей. Оставьте войну взрослым.
— Я совершеннолетний, — заметил Сириус.
— Это не к месту, мистер Блэк.
— Я хочу сражаться, — добавил он, и Миа зарычала на эти слова.
Профессор МакГонагалл прищурила глаза и насмешливо посмотрела на него.
— Разве вы видите у меня лист регистрации для солдат?
Миа взяла Сириуса за руку и потянула.
— Спасибо, профессор. Мы разберемся.
— О, мистер Блэк? Мисс Поттер? — окликнула профессор, когда они вдвоем открыли дверь, чтобы уйти.
Они с любопытством обернулись, увидев, как уголки рта профессора слегка приподнялись.
— Пятьдесят очков каждому за ваши усилия по спасению мисс Эванс. Однажды в эти темные времена настанет момент, когда вы окажетесь полезными, я верю, что вы очень способные люди. Однако, пока вы остаетесь в стенах Хогвартса, я все же настаиваю, чтобы вы уделили внимание той свободе, которая у вас осталась.
***
7 июня 1977 года
Будучи раздраженным, Сириус последовал совету Минервы и как можно дольше оставался свободным подростком. Вскоре после пира ему, Джеймсу, Питеру и Римусу удалось запустить несколько холодных и влажных чудо-хлопушек доктора Фойерверкуса посреди коридора на четвертом этаже. Благодаря розыгрышу, ребята были наказаны.
Они наведались к Мии, чтобы узнать, видела ли она их грандиозное представление, та закатила глаза и произнесла:
— Я видела и лучше, — с теплотой вспоминая свой первый пятый курс, когда близнецы Уизли эффектно сбежали из Хогвартса под давлением Долорес Амбридж.
Пока мальчишки то и дело доставляли неприятности, Миа тратила все силы в попытке найти лазейки и обойти заклинание Дамблдора. Она уделила делу несколько часов, чтобы сосредоточиться на Окклюменции, ведь опытный окклюмент мог побороть действие Веритасерума, а, поскольку заклинание было чем-то противоположным сыворотке правды, девушка думала, что это может помочь.
Несмотря на все приложенные ею усилия, она даже не смогла произнести вслух фразу «Меня зовут Гермиона Грейнджер», не говоря уже о том, чтобы предупредить о будущих происшествиях. Пытаясь прийти хоть к чему-то конкретному, прилагая усилия, она обнаружила, что заклинание Правды не позволило ей написать слово «Крестраж».
Не в силах рассказать о будущем, она решила работать усерднее в поисках доказательств для всех подозреваемых, как посоветовал ей Дамблдор еще в тот день, когда объяснял механизм работы заклинания Правды. Миа провела весь месяц, шастая по коридорам Хогвартса, уткнувшись носом в пергамент, а ее пальцы были испачканы чернилами. Темные тени пролегли под глазами девушки, сон вновь не шел. Если Волдеморт вербовал Пожирателей смерти из Хогвартса, то Снейп и Регулус не могли быть единственными кандидатами. Разумеется, если она будет следить за другими слизеринцами в течение длительного времени, то рано или поздно найдет новую информацию, которую сможет донести до директора.
К сожалению, все усилия были напрасны, так как ни один змееныш не выказал и намека на Темную метку, даже в уединении их гостиной. Миа смогла пробраться туда лишь из-за мантии-невидимки Джеймса и невероятно громкого второкурсника Слизерина, который вовсю прокричал пароль и скользнул в змеиное логово.
То, что ей довелось увидеть под защитой одного из даров — плаща, — не являлось чем-то примечательным: у Регулуса не было метки на предплечье, и он не озвучивал, что та появится в ближайшее время. Он не пересекался со Снейпом, а когда такое случалось, то часто приводило к некоторой конфронтации. Было совершенно ясно, что оба слизеринца изменили юношеский союз на ожесточенную вражду, которая, как предположила Миа, была связана с выбором Регулуса конкретной магглорожденной для нападения, которую Снейп до сих пор уважал. В любом случае, никто из них не говорил об этом вслух и ничего не упоминал о Волдеморте или других известных Пожирателях смерти.
Недоедание и недостаток сна стали напоминать о ее состоянии на третьем курсе, когда она впервые воспользовалась Маховиком времени. Мало кто интересовался ее состоянием, если не считать нечастые вопросы о том, как ей спалось и успела ли она покушать. Римус вертелся рядом больше обычного, несмотря на все попытки девушки немного отдалиться от него и остальных гриффиндорцев.
В начале июня Миа оказалась в Астрономической башне, она неотрывно смотрела на звезды. Прохладный ветер успокоил кожу вокруг ее глаз, которая гудела от усталости. Прислонившись к перилам, девушка посмотрела вниз, на землю в нескольких метрах от нее.
С некоторой долей любопытства она взглянула на свое правое предплечье, где красовался новый шрам треугольной формы, такой блестящий и светлый. Она почесала отметину, с горечью вспоминая, как чувствовала себя глупой, когда получила ее на шестом курсе. Случайный сглаз, любезно предоставленный Пожирателями смерти в замке, которых впустил Драко. На тот момент Дамблдор уже погиб, но никто не знал об этом и продолжал сражаться (она, Рон, Луна и Джинни) бок о бок с Орденом Феникса.
Сглаз прилетел из-за угла. Если бы старший Римус Люпин не оттолкнул ее в сторону, то заклятие ударило бы в грудь, а не в предплечье, где навсегда остался шрам. Не было ни минуты на осознание возможной гибели, ведь Пожиратели смерти напали на них. Позже все были слишком заняты, пытаясь доставить раненого Билла Уизли в больничное крыло, поэтому Гермиона отложила исцеление своих травм на потом. А когда наступило время переосмысливания прошедшего дня, она пришла к выводу, что ей нужен этот шрам как напоминание о том, что случилось на войне, и как она чуть не лишилась жизни из-за Пожирателей смерти. Снова.
Шрам служил напоминанием о словах Грюма: «Постоянная бдительность».
— Вы в курсе, — окликнул ее Римус от двери в башню. От столь внезапного появления Миа обернулась с удивленным выражением лица, — что сейчас комендантский час, а я, как честный и всегда соблюдающий правила префект, должен без зазрения совести вычесть у вас очки, мисс Поттер.
Миа фыркнула, отвернулась и, положив руки на перила, уставилась в небо.
— Даже если ты отнимешь очки, их никто не заметит. Иногда мне кажется, что Джейми и Сириус из года в год намеренно проигрывают Кубок факультета, просто ради традиции, — она нежно улыбнулась, когда почувствовала, как руки Римуса мягко обвились вокруг ее талии, а его подбородок опустился ей на плечо.
— Эй, мы с Питером делаем все, что в наших силах, — обиженно произнес он, — но думаю, ты права. Выигрывать Кубок по квиддичу, но проигрывать Кубок факультета — своего рода традиция. Да и кто мы такие, чтобы положить этому конец?
Миа повернулась и мило улыбнулась ему.
— Знаешь, ты особенно привлекателен, когда саркастичен.
— Знаю, — усмехнулся Римус, и Миа почувствовала, как отдалось теплом в сердце, ей хотелось, чтобы он всегда был таким уверенным. — Но мне нравится, что ты рядом, чтобы время от времени напоминать мне об этом, на случай, если я забуду. Расскажешь, почему ты здесь?
— Хотелось немного тишины и покоя. Больше нигде такого не найдется.
— Ты когда-нибудь расскажешь, что случилось? — спросил Римус, раздраженно выдыхая. По-видимому, прошедший месяц утомил его сильнее, чем он показывал. Внезапно вся та уверенность, которую парень недавно демонстрировал, испарилась. — Ты была… отстраненной весь месяц. Я сделал что-то не так?
Чувство вины опустилось в желудок Мии.
— Нет, разумеется, нет. Это не имеет к тебе никакого отношения. Мне просто нужно кое-что обдумать. Я сбита с толку.
— Я заметил, — с оттенком беспокойства ответил он. — К сожалению, как и все остальные. Лили винит себя в том, что с тобой происходит. Она думает, что тот случай травмировал тебя, и теперь ты отстраняешься от всех.
Миа разочарованно вздохнула.
— Вовсе нет. Это не касается Лили. Просто… переживаю о Ж.А.Б.А. в предстоящем году.
Нахмурившись, Римус прищурился и посмотрел на нее так, будто знал, что она говорит неправду. Может, так оно и было. Она не утруждала себя расспросами о том, могут ли волчьи чувства улавливать разной степени удары сердца, что указывают на ложь.
— Оно и видно. Ты на следующий год собираешься взять электив по продвинутым слизеринцам?
— Что?
— У тебя в мантии есть список с именами слизеринцев, — он отступил от нее, скрестив руки на груди. — Нынешние студенты и некоторые выпускники по типу Люциуса Малфоя.
— Ты копался в моих вещах? Как ты мог? — злобно огрызнулась Миа, недосып и стресс усугубили ее и без того взвинченное состояние.
— Конечно, я бы не стал так делать! — он уставился на нее, оскорбление омрачило его прекрасное лицо. — Сегодня утром Лили заметила лист на твоем столе и посчитала, что ты либо планируешь какой-то заумный розыгрыш, либо одержима местью. В любом случае, она подумала, что было бы разумно рассказать обо всем мне, чтобы я постарался отговорить тебя от любых безумных планов, которые ты разработала.
Миа поморщилась и пробормотала себе под нос:
— Вот же отстой.
— Не хочешь рассказать, что ты скрываешь? А еще, может, сотрешь это выражение лица, которое так и кричит «пошел ты, Римус», — резко произнес он.
— Мои дела тебя не касаются! — зарычала Миа, защищаясь.
— Ну да, ты права. Ведь совсем неважно, что я твой парень, — саркастически сказал он. — Хотя я тебя толком и не вижу, кроме как за завтраком и в классе, так что кто знает, о чем ты думаешь все эти дни.
— Мерлин, так вот в чем дело? — Миа закатила глаза. — Я была слишком отстранена, вместо того, чтобы трахаться с тобой в течение нескольких недель?
Лицо Римуса быстро сменилось от гнева до шока, и он открыл рот.
— Что, прости?
— Блять, — Миа нахмурилась, когда осознание сказанных ею слов дошло до нее. Жаль, что не было возможности взять их назад. — Римус, я не имела в виду…
Неверяще уставившись на нее, Римус выглядел обиженным.
— Ты всерьез считаешь, что я беспокоюсь о твоем состоянии из-за того, у нас в последнее время не было секса?
— Я не это имела в виду, — она нахмурилась, чувствуя себя ужасно из-за своего обвинения. — Я просто сорвалась, мне жаль… Я плохо спала и…
— Тогда заботься о себе! — он зарычал на нее, всякое сочувствие, существовавшее раньше, давно исчезло. — Мерлин видит, что в последнее время ты никому не позволяешь заботиться о тебе.
Его голос стал глубже, а глаза на мгновение вспыхнули золотом. Инстинктивно глаза Мии метнулись к небу, где высилась убывающая луна. И еще до того, как она обратила свой взгляд на Римуса, девушка услышала его резкий вдох.
— Ты сейчас?.. Ты проверила, на какой стадии находится луна? — он уставился на нее. — Ты что, шутишь? Прошу, скажи, что это шутка.
— Я думаю, что ты немного импульсивен, — пробормотала она.
— Ну да, — усмехнулся Римус, раздувая ноздри. — И это должно означать, что мой гнев иррационален и неоправдан. Скоро ведь полнолуние, и я в любой момент могу сорваться, верно? Я ведь не могу просто волноваться за тебя. Нет, должно быть, монстр во мне сейчас на пределе.
Вздрогнув от его принижения, Миа покачала головой.
— Не перевирай мои слова, Римус.
— С каких пор тебе вообще нужно смотреть, чтобы узнать, когда будет полнолуние? — спросил он, указывая на небо. — Начиная с одиннадцати лет, ты запомнила даты каждого полнолуния на следующее десятилетие.
— Я… я просто… — она закрыла глаза и прижала пальцы к вискам. Недостаток сна, смешанный с обостренными эмоциями, и его громкий голос не помогали ее мыслительному процессу.
— Миа, какой сегодня день?
— Ну… воскресенье?
— Дата, Миа, число, — уточнил он, ожидая ее ответа. Когда она слишком долго не отвечала, Римус застонал и разочарованно провел рукой по своим светло-русым волосам. — Мерлин, ты даже не знаешь?
Она вздохнула.
— Я же сказала тебе, что плохо спала.
— Почему? — спросил он, внезапно снова приняв обеспокоенный вид. — Тебе снова снятся кошмары?
— Нет, я просто…
— Зачем тебе тот список, Миа? Я доверяю тебе все свои секреты, разве не было бы справедливым, если бы и ты доверила мне некоторые свои тайны?
— Я доверяю тебе больше, чем кому бы то ни было, Римус.
— Так докажи! Что ты задумала?
— Я шпионю за слизеринцами, чтобы узнать, кто из них Пожиратель смерти! — огрызнулась она, выпалив то, что не собиралась ему говорить.
Он вперил в нее пристальный взгляд, его глаза снова стали зелеными. По какой-то причине, несмотря на изменение цвета, его взгляд стал более пугающим, чем отражение волка в золотистых глазах.
— Что ты сказала?
Нахмурившись, она заметила, как на его лице шок и беспокойство сменились на дурное предчувствие.
— Я… каждую ночь беру мантию Джеймса, пробираюсь в гостиную Слизерина и слушаю… и высматриваю у кого-либо Темную метку. Для этого мне и нужен список.
Римус ущипнул себя за переносицу, его лицо выражало такую степень недовольства, какой не удостаивались даже Джеймс, Сириус и Питер.
— Почему… Зачем ты так делаешь? Миа, а если там и вправду есть Пожиратели смерти?
— Тогда у меня будут доказательства, — возмущенно ответила она. Ей и раньше приходилось сталкиваться с Пожирателями смерти, просто Римус не знал об этом.
— Если у тебя есть подозрения, что в Хогвартсе обитают реальные Пожиратели смерти, так сходи и расскажи профессору Дамблдору! — прокричал он, его голос эхом отозвался по круглой каменной башне.
—Не могу! Он не слушает меня! Я должна сделать все сама, — попыталась объяснить она, надеясь, что Римус сдастся и спустит все с рук. Позволит ей сделать это ради всех них. — Они пытались убить Лили. Пытались убить Сириуса и Джейми. Если в следующий раз они попытаются напасть на тебя, я… — произнесла Миа, ее дыхание стало прерывистым и тяжелым, грудь сжималась при одной мысли о Пожирателях смерти, пришедших за Римусом. Она раскраснелась, а магия прокатилась под кожей, подобно электрическому току. — Я должна остановить их, Римус. Это моя работа. Я не могу упустить этот шанс… Время на исходе, и им все сойдет с рук, — она медленно и глубоко дышала, совершенно не заметив, как он шагнул вперед и провел ладонями вверх и вниз по ее рукам, пытаясь успокоить накатывающий приступ паники.
— Миа, что это? — мягкий голос Римус нарушил возникшую тишину, его большие пальцы нежно пробежались по новому шраму на ее руке.
— Что?
— Этот шрам новый, — произнес он, осторожно прикасаясь к отметине.
— Я-я… —«Получила его, когда ты спас мою жизнь от Пожирателей смерти. Прямо за дверьми этой комнаты, где был убит Дамблдор». — Не знаю.
— Не лги мне, — он нахмурился, ожидая от нее правдивых слов. И когда она отвела взгляд в сторону, Римус вздохнул, покачал головой и высвободился из объятий. — Ничего? Ни слова не скажешь? Хорошо… Увидимся, — он развернулся к двери. — Увидимся позже. Мой обход закончен, и я иду спать.
— Римус! — крикнула Миа ему вслед, слезы начали щипать ей глаза.
— Спокойной ночи, Миа, — он резко ответил и, не оглядываясь, исчез на лестнице.
***
— Гермиона?
При звуке голоса профессора Люпина Гермиона слегка подпрыгнула и повернулась, увидев, как он пробирается по обломкам у входа в Астрономическую башню. До его прибытия она стояла, облокотившись о перила, и смотрела вниз, на землю в нескольких метрах от нее, с полными от слез глазами.
— Римус! — на выдохе произнесла Гермиона, при этом слегка сжавшись. Ей все еще не было привычно называть его по имени, но он неоднократно настаивал на этом. — Ты напугал меня.
— Прости, — сказал он, затем нахмурился и спрятал руки в карманы своей поношенной старой одежды, пока медленно подходил к ней. — Не думал, что здесь кто-то будет. Не думал, что кому-то захочется быть здесь в ближайшее время.
— Мне не спалось.
— Кошмары? — спросил он, нахмурив брови. Этот взгляд навел ее на мысли, что Римус действительно мог беспокоиться о ней.
— Что? Нет, — она покачала головой, смахивая скатившуюся по щеке слезу. — Всего лишь думала о профессоре Дамблдоре и, ну, в целом, обо всем. Я не могу поверить, что профессор Снейп… точнее, я знаю, что он это сделал. Гарри бы не стал лгать о таком. Просто тяжело представить.
Кивнув, Римус встал рядом с ней, прислонившись предплечьями к металлу.
— Я понимаю, о чем ты. Я годами сомневался в себе из-за всего, во что верил раньше. В течение двенадцати лет я считал, что Сириус ответственен за смерть Джеймса и Лили, а теперь человек, которому я доверял, потому что Альбус Дамблдор попросил об этом, был… Не знаю даже, можем ли мы называть его предателем. Стоит спросить себя, был ли он когда-либо предан нашему делу.
— Он всегда был таким плохим? — спросила его Гермиона. — Вы ведь учились вместе.
— Учился со многими Пожирателями смерти, — сказал он, позволяя разочарованию пройтись по его обычно стоическому лицу. — Конечно, мы не могли утверждать наверняка.
— Вы когда-нибудь подозревали? — спросила она, обратив внимание на то, что он старался не смотреть ей в глаза, пока кивал, выглядя пристыженным.
— Некоторые из нас.
— Прости, — Гермиона вздохнула. — Должно быть, больно говорить о прошлом. Что с потерей…
— Всех?
Сердце Гермионы готово было разорваться на части от переполняющего чувства жалости к человеку, который потерял практически всех, кого когда-либо любил. Она мало знала о его семье, но, учитывая состояние, в котором он всегда находился, у него никого не осталось. А если и был кто-то, то очень плохо заботился о нем. Единственная семья, которую он, вероятно, мог назвать своей, была отнята Волдемортом и Пожирателями смерти: родители Гарри, Питер Петтигрю, Сириус, а теперь и профессор Дамблдор.
— Что теперь будет? — спросила она, пытаясь сменить тему разговора с прошлого на настоящее.
— Сначала похороны, — он пожал плечами. — И затем Ордену нужно найти новую штаб-квартиру, потому что площадь Гриммо была…
— Мне жаль, Римус, — перебила его Гермиона. — Вообще-то я имела в виду… Что станет с тобой? Я знаю, что проф… Снейп варил твое зелье из волчьего аконита. Есть ли другой Мастер зелий, который мог бы помочь?
Несмотря на сложную тему, он повернулся и улыбнулся ей. По какой-то необъяснимой причине это заставило ее почувствовать вину, словно она не оправдывала каких-то его странных ожиданий, или же он знал что-то такое, что ей нужно было понять без слов.
— Нет, к сожалению, нет, — ответил он. — Возможно, тебе стоит попробовать.
— Мне? Ты возлагаешь много надежд на меня, Римус, — сказала она, качая головой. — Я не настолько талантлива, чтобы приготовить столь продвинутое зелье. И мне страшно причинить тебе боль.
Он мило улыбнулся ей.
— Я не стану давить на тебя. Это не твоя обязанность. К слову, не так уж и сильно я в тебя верю, просто доверяю достаточно, чтобы быть уверенным в тебе и твоих способностях, Гермиона, — сказал он, приближаясь к ней. В какой-то момент было ощущение, будто Римус хотел утешительно сжать ее плечо, но вместо этого провел рукой по своим седеющим ай_free_dom волосам. — Я буду в порядке. Не первое полнолуние без зелья. Лишь первое спустя… столь долгое время.
— С Тонкс будет легче? —спросила Гермиона и с удивлением заметила, как Римус широко распахнул глаза при упоминании молодого аврора.
— Что?
— Прости, — она не смогла сдержать улыбку при виде его взволнованного выражения лица. — Не хочется лезть не в свое дело, но после… эм-м…
Он невесело приподнял бровь.
— Сцены в больничном крыле?
— Да. Так, я полагаю, она твоя пара?
— Откуда ты знаешь?
— Из книг? — она пожала плечами и слабо рассмеялась, хотя ее ответ совсем не походил на шутку. — Видишь ли, однажды я написала увлекательнейшее эссе об оборотнях, и это-то на третьем курсе. Аж на два свитка пергамента.
— На три, — поправил Римус, ухмыляясь. — Знаешь, я прочел каждое написанное тобой слово. Видимо, тогда, помимо способов распознавания оборотней, ты еще и узнала, как оборотень находит свою пару?
Ее улыбка померкла, сменившись на хмурое выражение.
— Ты сказал Тонкс, что слишком опасен для нее.
— А еще и то, что я стар и чересчур беден, — напомнил он.
— Оправдания, — утверждала она, на что Римус с удивлением взглянул на нее. Гермиона не могла отрицать, что своим ответом попала в цель. — Из тебя плохой лжец.
Римус усмехнулся.
— Не многие гриффиндорцы такие.
— Безопасность пары — основной инстинкт оборотня, — произнесла она, будто цитируя книгу. — Оно становится первостепенным, уступая даже необходимости охотиться.
— Соперничает только с необходимостью защищать свою стаю, — Римус нахмурился и отвернулся от девушки, он прислонился к перилам сбоку от нее и посмотрел на темное небо, с интересом наблюдая за растущей луной.
— У тебя есть стая? — спросила Гермиона.
— Да, — Римус кивнул. — Когда-то.
— И ты потерял ее, — осознав, Гермиона вздохнула. — Так вот почему ты пытался оттолкнуть Тонкс? Потому что боишься потерять кого-то еще?
— Для той, что выступает против Прорицания, у тебя слишком много задатков для этого.
От его взгляда, направленного на нее, Гермиона покраснела. Он будто пытался поделиться с ней какой-то скрытой шуткой, в которую ее не посвятили.
— Нет, у меня просто есть глаза, — поддразнила девушка. — Знаю, мое мнение не имеет значения.
— Ты удивишься, Гермиона, — искренний взгляд его глаз застал ее врасплох. — Ты мой друг, — Гермиона улыбнулась, услышав эти слова, будучи благодарной, что человек, которого она так уважала, больше не считал ее маленькой всезнайкой. — И твое мнение важно для меня.
— Я… в общем… — она снова покраснела, лицо вспыхнула от его похвалы и фамильярности. — Я думаю, что ты должен быть со своей парой. Профессор МакГонагалл права: Дамблдор был бы счастлив, если бы в мире было чуть больше любви. Как давно ты знаешь, что Тонкс?..
— Давно, даже неприлично говорить о таком вслух, — Римус застонал от смущения, его взгляд переместился с ее лица на длинную рану на руке девушки. — Гермиона, все хорошо? Дай мне осмотреть твою руку.
— Да ерунда, — настаивала Гермиона. — Осколочный сглаз. Если бы тебя там не было, то могло быть и хуже.
— Это случилось во время битвы? Почему его не исцелили?
— Я и не обращалась, — ответила она. — Заживет само по себе.
Он указал на дверь.
— У мадам Помфри осталось еще немного бадьяна в лазарете.
— Нет. Мне… мне нужен этот шрам. — она отдернула руку, нервно потирая заживающую рану. — Мне нужно помнить. Оглядываться назад и помнить профессора Дамблдора и… и Снейпа. Мне нужно помнить, что всегда стоит быть начеку. Помнить, что не всем можно доверять. Помнить, что Хогвартс не всегда безопасен.
Его пристальный взгляд оставался напряженным, она почувствовала исходящую от него жалость к ней, отчего девушка поморщилась в ответ.
— Мне нужно вернуться в больничное крыло. Хочу проведать Билла и убедиться, что восстановление проходит хорошо.
Гермиона улыбнулась.
— Ему повезло, что рядом есть ты. Возможно, ты мог бы восстановить свою стаю. С Тонкс и Биллом.
— Возможно, — Римус медленно кивнул, на его лице появилась грустная улыбка. — А пока нас ждет война.
— Не стоит ждать, — выпалила Гермиона. — Тебе стоит… стоит позволить Тонкс позаботиться о тебе, а тебе — о ней.
— Давай заключим пари, Гермиона. Я подумаю о заботе о Тонкс и даже о том, чтобы… позволить ей заботиться обо мне, — он выглядел недовольным этой идеей. — Если ты пообещаешь позаботиться о себе, — сказал он, а затем добавил: — И о Гарри, — словно запоздалая мысль.
— Чаще всего это взаимоисключающие вещи, — произнесла она с ухмылкой, и Римус рассмеялся.
— Если кто и сможет привести к гармонии эти два явления, так это ты, Гермиона, — он подался вперед и обнял ее, крепко прижимая к своей груди.
Гермиона вдохнула его аромат, ее магия расслабилась под успокаивающим жестом мужчины. Она заинтересованно улыбнулась, удивляясь тому, как такое незнакомое прикосновение может ощущаться подобно… дому.