Глава 65. Взаимопонимание

Сейчас четверть первого и я слегка пьяна, сейчас мне просто нужен ты.Я сказала, что больше не позвоню, но потеряла контроль и сейчас мне нужен именно ты.И я не знаю, что мне делать без тебя,Мне просто нужен ты.(Lady Antebellum — Need You Now)
26 июня 1977 года
После нескольких очищающих чар и пару минут привыкания к ходьбе, не сгибая коленей, раскрасневшаяся Миа и самодовольный Римус вернулись в поместье Поттеров. Он проводил ее до двери спальни, низко поклонился и оставил целомудренный поцелуй на костяшках пальцев, после чего пожелал спокойной ночи.
Рухнув в кровать, Миа с блаженством прокручивала прошедший вечер. Она была рада тому, что вернулась к своим правилам и теперь больше, чем когда-либо, жила и наслаждалась жизнью.
Некоторое время спустя она услышала слабый глухой стук и почувствовала, как прогнулся матрас. Потянувшись под подушку за своей волшебной палочкой, ее глаза расширились и изменили цвет, чтобы она смогла лучше видеть в темноте, пока направляла виноградное древко в изножье своей кровати.
— Что за?.. Сириус? — она уставилась на копну длинных черных волос, опустив палочку.
— Утречка, котенок, — пробормотал он в матрас.
— Сириус… Темпус. Сириус, сейчас полчетвертого утра, — она посмотрела на него сверху вниз, протирая усталые глаза. — Ты только вернулся домой? Где Джейми, Питер и Лили?
— Эванс и Хвост аппарировали к себе, — он пьяно запинался в словах, и Миа вздрогнула от запаха огневиски, когда Сириус наклонился поговорить с ней. — Сохатый вырубился у камина. Тилли отвела его в комнату.
— И по какой причине ты в моей комнате? — спросила она, бросив взгляд на теперь открытую дверь спальни. Мимолетное беспокойство промелькнуло в ее мыслях, как только она представила, что произойдет, если войдет Джеймс или Римус.
Сириус пожал плечами и откинулся на матрас.
— Здесь лучше, чем у меня.
— Почему?
— Хотя бы не одиноко.
Миа нахмурилась.
— Знаешь, ты мог бы пойти в комнату Джейми или Римуса, если тебе было одиноко.
— Они не такие красивые, как ты. Ну, Сохатый ничего. Но эти волосы… Мерлин.
— Римус очень красивый, — Миа ухмыльнулась ему и выпрямилась, натягивая ночнушку, чтобы та полностью прикрывала ноги. Не то чтобы он раньше не видел ее обнаженную кожу, но, по крайней мере, если бы кто-то вошел, Сириуса нельзя было бы обвинить в чем-то неподобающем.
— Если я залезу в кровать Лунатика, его подружка будет ревновать, — пробормотал Сириус.
Миа рассмеялась, представив, как бы она отреагировала, если бы проснулась утром и увидела Сириуса, который прижимался к испытывающему дискомфорт Римусу.
— Но ты считаешь, что разумнее залезть в постель упомянутой подружки в надежде, что ее парень-оборотень не ревнивый тип?
— У нас с Лунатиком взаимопонимание, когда дело касается Мии, — произнес Сириус, его тон заставил Мию замереть и прислушаться внимательнее, она задавалась вопросом, осознавал ли он вообще, с кем разговаривает. — Я знаю, что он чувствует, и он знает, что я чувствую… она чувствует все.
Миа нахмурилась.
«Что это значит? Все?».
— То, что я тоже хочу ее, не значит, что я не хочу, чтобы они были счастливы. Так счастливы. Ты знаешь, какие они счастливые? — Сириус улыбнулся, его глаза закрылись, когда он припал к матрасу, сгребая ее одеяла в свои руки и сооружая импровизированную подушку, и пробормотал: — Вау. Мерлин, это и есть любовь.
— Сириус? — прошептала Миа, внезапно осознав, что не дышала во время его короткой тирады.
Его глаза на мгновение открылись, один казался тяжелее другого. Когда до него дошло осознание, Сириус криво улыбнулся. Лучезарная улыбка окрасила его лицо, будто и не было недавнего разговора.
— Привет, котенок. Когда ты вернулась? Почему ты в моей постели?
— Это моя кровать, — сообщила она ему.
Сириус покачал головой, приподняв брови.
— Лунатику это не понравится.
— Я думала, у вас с Римусом взаимопонимание?
— Ага, — усмехнулся Сириус, — понимание, что он расцарапает мне лицо, если почувствует мой запах на тебе. Возвращайся в свою комнату, Миа.
Она разочарованно выдохнула.
— Это моя комната.
— Хорошо, — Сириус снова опустил голову на свою импровизированную подушку. — Тебе не следует находиться в моей комнате. Так нельзя.
— Я запомню, — сказала она, закатывая глаза. — Ну, как прошел концерт?
— Меня там не было, — пробормотал он. — Чертовы женщины.
— Ты ушел с МакКиннон и Хитчинс? — она огрызнулась на него в раздражении и разочаровании, слегка отругав себя за ранний уход с Римусом, хотя, учитывая все обстоятельства, у нее было мало причин для жалоб.
— Что? Нет, — засмеялся Сириус. — Блять… пришлось сказать им, чтобы отвалили. Для того, чтобы быть когтевранками, они не очень хорошо понимают намеки.
Миа фыркнула. Нет, Когтевран в этом времени больше напоминал ей Лаванду Браун, чем Луну Лавгуд — за исключением, конечно, Пандоры.
— Они свихнулись и приставали к Сохатому, а это по какой-то причине сорвало крышу Эванс, — Сириус и Миа обменялись понимающими ухмылками, и она жаждала подробностей, что же сделала Лили с блондинками. — Эванс сказала, что мы пьяны, и она знала, что ты расстроишься, если я или Джеймс сотворим какую-нибудь глупость. Чертова рыжая ведьма вытолкала нас из клуба. Пригрозила позвонить маме и папе по камину.
Нежная улыбка расцвела у нее на лице, ощущение нарастающей привязанности к подруге пронеслось в груди.
— Ну, как бы то ни было, я рада, что ты не пошел домой с теми девушками.
— Да это не играет роли. Они все равно растрезвонят всем, что сделали, — произнес он раздраженным тоном, который напомнил ей Гарри на пятом курсе, когда тот просматривал копию «Ежедневного пророка». Ей было интересно, перенял ли Гарри эту привычку от старшего Сириуса Блэка.
— О чем ты?
— О том, что каждая девушка, которой я отказал в прошлом году, все равно рассказала своим друзьям, что мы трахались, — пожаловался он, заползая дальше на кровать, изо всех сил стараясь устроиться поудобнее. — Согласно последним слухам, в этом году у меня был секс со ста двадцатью восемью девушками.
Ее глаза расширились, и она зарычала от неприязни.
— И сколько их было на самом деле? — спросила она с чуть большей злобой в голосе, чем намеревалась.
— Одна, — ответил Сириус, зевая и снова закрывая глаза. — Миа.
Она побледнела.
— Что ты сказал?
— Только не говори Мии, — пробормотал он, начиная засыпать. Отчасти она чувствовала себя некомфортно, потому что осталась и случайно подслушала разговор, который ей, вероятно, не следовало вести с ним, учитывая, что он не осознавал, с кем говорит. — Ты же знаешь, какой она становится. Обращает внимание на каждую мелочь, а мне не хочется, чтобы она думала, что я просто жду, когда она бросит Римуса.
«Неужели так?».
— Да?
— Нет. Она принадлежит Римусу, — настаивал Сириус. — Это и есть любовь. Ты их видела? Вау. Так чертовски счастливы. Я не собираюсь это портить. Кроме того, я не знаю, что все это значит… гребаные связи.
«И вправду, гребаные связи», — подумала Миа.
— Сириус, почему ты ни с кем не был после мен… после Мии?
Она ни за что бы не предположила, что он перестанет спать со всеми подряд. Он же Сириус Блэк, черт подери. В Хогвартсе о нем ходило больше слухов и «легенд», чем когда-либо о Драко Малфое. Отчасти она признавала, что сама поверила всем этим сплетням, которые явно не соответствовали действительности. Разумеется, у Сириуса было прошлое, он почти высокомерно разглагольствовал о нем на протяжении многих лет, но в прошлом году девушки получали отказ, а затем лгали… для чего? Ради места в Зале славы Сириуса Блэка? Может, выпускался еженедельный бюллетень? Или секретные значки? Миа зарычала при этой мысли, чувствуя, как поднялось желание защитить его честь.
— Знаешь, она думает, что я хороший человек, — он грустно улыбнулся, и Миа отвлеклась от своих гневных мыслей. — Мне бы попытаться стать таким. Иногда это адски сложно. Я должен стать таким, я пообещал. Наша, чтобы защищать. Наша, чтобы обеспечивать безопасность. Наша, чтобы осчастливить, — он глубоко вдохнул и медленно выдохнул.
После нескольких минут молчания Миа подумала, что он заснул. Она спустила ноги с кровати и встала, понимая, что не может здесь оставаться.
Голос Сириуса привлек ее внимание.
— Как думаешь, она была бы счастлива, если бы я был хорошим человеком?
Она нахмурилась, ее сердце сжалось.
— Ты уже хороший человек, Сириус.
— Миленько, — произнес он с глупой улыбкой, затем медленно открыл глаза, глядя на нее. — Миа? Тебе следует вернуться в свою комнату, — его глаза вновь закрылись. — Я не хочу, чтобы Римус думал… что ты его не любишь. Не хочу, чтобы он… думал, что я предал…
И, наконец, он заснул.
— Спокойной ночи, Сириус, — Миа провела пальцами по его длинным черным волосам, прежде чем вздохнуть и отвернуться, чтобы покинуть комнату.
Она двинулась по длинному коридору, проходя мимо комнаты Римуса. Несмотря на желание войти внутрь, она точно знала, что лучше всего сделать, поэтому направилась прямиком в спальню Джеймса. Проскользнув через дверь, она увидела, как ее брат неловко разлегся на кровати, будучи одетым в пижаму, которую, скорее всего, натянула на него Тилли.
— Чего ты? — пробормотал Джейми, когда Миа забралась к нему.
Ухмыльнувшись состоянию его волос, которые торчали во все стороны, будто кто-то решил их склеить, она улыбнулась.
— Подвинься, — сказала она и подталкивала его, пока он не отодвинулся достаточно, чтобы позволить ей лечь на бок лицом к нему.
— Ты в порядке? — спросил он, полуприкрыв глаза.
— Я в порядке. Сириус отключился в моей постели.
Глаза Джеймса комично распахнулись, и он уставился вперед.
— Что? Этот придурок… Он что-нибудь пытался сделать?
Она закатила глаза, понимая, что даже если Сириус и попытался что-то сделать, Джеймс был не в том состоянии, чтобы защитить ее достоинство перед лучшим другом. Миа могла только представить то похмелье, которое свалится на них следующим утром. Их мама от души повеселится.
— Разумеется, нет. Он что-то пробурчал, а потом уснул. Он подумал, что там его комната, — она ухмыльнулась, а затем взглянула на Джеймса, который потер свои уставшие глаза. — Ты как?
— Устал.
— Еще не протрезвел?
— Сегодня Лили была хорошенькой, да ведь? — Джеймс усмехнулся ей в ответ.
Она закатила глаза.
— Ага, еще не протрезвел. Если ты хотя бы разок простонешь имя Лили во сне, пока я в этой постели, Джейми, я заколдую тебя.
— Почему ты в моей кровати? — спросил он, перекатываясь на спину с приглушенным стоном.
— Я не могу вернуться к себе, там Сириус.
— Ну иди к Римусу, — проворчал он и тут же добавил: — Но только для сна.
— Я не могу, — сказала она, тихонько посмеиваясь. — Если я пойду к Римусу, то он почувствует запах Сириуса на моем теле, а это не тот разговор, который мне хочется вести со своим ревнивым парнем-оборотнем в пять утра.
Джеймс поморщился.
— Эти твои псы и запахи.
— Лисицы, — поправила она и улыбнулась, когда он шлепнул ее. — Кстати говоря… — Миа наклонилась и потерлась щекой о щеку брата с Читай на Айфри дом су ухмылкой на лице. Подобно тому, как сделал бы Бродяга в траве теплым летним днем, Миа перевернулась на кровати Джеймса, потирая свои волосы о его лицо, пока он боролся с ней.
— Какого черта? Свали с меня! Иди три запах Сириуса о кого-нибудь другого! — воскликнул Джеймс, плотно закутываясь в одеяло, после чего отвернулся от него. — Конечно, я-то знаю, что вы делали. Вы трое ужасны.
— Я люблю тебя, Джейми, — сказала она, едва сдерживая смех.
— Люблю тебя, Миа.
***
Солнце выглянуло из-за горизонта. Несмотря на то, что ей так и не удалось выспаться из-за храпа Джеймса, который случайно ударил ее локтем в шею, а она все ворочалась и ворочалась в постели, все же Миа проснулась с желанием начать этот день.
Она вошла в столовую, при этом сдерживая зевок, и увидела, как довольная мама перебирает вазу с фруктами, откладывая чернику и виноград для отца, невзирая на то, что его здесь даже не было. Дорея проделывала подобное годами. Однажды Миа спросила свою маму, почему бы ей просто не попросить Тилли отложить ягоды с завтрака в то утро, когда Карлуса не было рядом, чтобы перебирать их из ее тарелки. Дорея ответила довольно просто: «преемственность, дорогая».
— Утречка, мам, — Миа поцеловала мать в щеку в знак приветствия, села слева от нее и потянулась за тостом.
— Доброе утро, Миа, — Дорея лучезарно улыбнулась дочери. — Выглядишь не совсем отдохнувшей, но все же прекрасно. Побалуешь старую женщину неприличными историями из юности? — она приподняла бровь, и Миа разглядела в ней образ той молодой Дореи Блэк, что нарушала правила и оставалась бесстыжей. Должно быть, тут есть что-то немного от рыжих, учитывая, что Лили и Джинни отличались, но были на одном уровне.
— Ты не старая, мам.
— Это не ответ.
— Ну, думаю, все зависит от того, считаешь ли ты Римуса одним из своих детей? — спросила Миа с улыбкой, которая намекала, что ей известно чуть больше.
Дорея кивнула и усмехнулась, пренебрежительно махнув Мии.
— Думаю, тебе придется положиться на мисс Эванс и других маленьких гриффиндорских девочек, когда дело дойдет до подробностей твоей романтической жизни.
— Бремя, которое они так охотно несут.
— Доброе утро, дорогой Римус, — поздоровалась Дорея.
Медленно войдя в комнату, Римус был одет в фланелевые пижамные штаны с рисунком снитча, которые Дорея купила для него на прошлое Рождество. У Джеймса и Сириуса были похожие, у первого — с квоффлами, у второго — с бладжерами. Миа удивилась, почему же Римусу досталась пижама со снитчем, ведь он даже не играл в квиддич, не считая парочки матчей, проведенных в саду с мальчиками. Дорея утверждала, что было слишком сложно найти пижаму с рисунком шоколада и книг, поэтому Римусу придется мириться с пижамой на тему квиддича.
— Как спалось? — спросила Дорея, мельком взглянув на Мию.
— Неплохо. Спасибо, миссис Поттер, — вежливо ответил Римус, потянувшись за чайником в центре стола и наполнив маленькую чашку, затем он сел рядом с Мией, поставив чашку перед ней.
Когда Римус впервые приехал погостить к Поттерам, между ним и домовым эльфом произошла небольшая ссора, так как Тилли с раздражением и интересом следила, как Римус и Миа готовили друг другу завтрак. Одно дело, когда ведьма или волшебник сами берут для себя тарелки, но Тилли не могла взять в толк, почему юная мисс так охотно позволяет новому молодому хозяину обслуживать ее, когда эльф изо всех сил старается сделать то же самое.
По итогу Тилли уступила молодой паре, но только после обещания Мии никогда не поднимать вопрос о выплате зарплаты эльфу.
— Джеймс скоро спустится, — сообщил им Римус. — Не думаю, что Сириус вернулся прошлой ночью. Я пошел разбудить его, но в комнате никого не было.
— Он в моей.
Глаза Римуса на мгновение расширились, и он повернулся к ней.
— Что?
Миа с любопытством следила за тем, как его ноздри раздулись, и она могла сказать наверняка, что он бессознательно искал запах Сириуса на ее коже. Римус недоуменно приподнял бровь, когда почувствовал запах Джеймса.
Она ухмыльнулась, чувствуя гордость, что ей удалось обхитрить его.
— Не хмурься. Я явно не была там прошлой ночью. Я спала в комнате Джейми, пока этот же храпящий идиот не прогнал меня на рассвете.
Внезапно из коридора донесся выкрик, привлекший их внимание.
— Свали, Поттер! У меня раскалывается башка!
— Как и у меня, а мне, черт возьми, надо идти на завтрак с семьей!
— Не толкайся, придурок! Щас как укушу тебя!
— Рискни, Бродяга. И узнаешь, что будет!
Глаза Дореи озорно загорелись при звуке спора ее сыновей друг с другом.
Миа потягивала чай, весело пробормотав:
— Спящие красавицы проснулись.
— Присядь на свои оленьи рога, говнюк!
— Не ори, кретин! У меня болит голова!
— Как очаровательно, — сухо прокомментировала Дорея. — И вправду удивительно, что мисс Эванс за все годы не поддалась многочисленным предложениями Джеймса о браке.
И Миа, и Римус подавили смех. Карлус был бы вне себя от тех выражений, какими пользовались мальчишки, особенно в присутствии их матери и Мии, но Дорея развлекалась дуэтом, что медленно добирался до столовой, продолжая кричать друг на друга.
— Мне не стоит ждать внуков ни от одного из них, — Дорея разочарованно вздохнула, а затем переключила свое внимание на дочь. — Ты ведь обязательно продолжишь линию Поттеров, не так ли, дорогая Миа?
Глаза Римуса расширились в абсолютном ужасе.
Миа сделала все возможное, чтобы сдержать множество эмоций от его реакции. Большинство парней, скорее всего, не стали бы слушать речь матери их девушки, включающую просьбу о будущих внуках, но она знала, что Римус паниковал из-за своей ликантропии и, вероятно, из-за предстоящего разговора, касающегося будущего их отношений, если они останутся вместе после окончания Хогвартса.
Она вспомнила ту ночь на площади Гриммо во время войны, когда разбитый и напуганный Римус в панике сбежал от Тонкс, узнав о ее беременности. В то время Миа сочувствовала ему, но теперь была так же раздражена, как и Сириус, и ей хотелось хорошенько ударить его.
Сохраняя самообладание и поставив звездочку в списке дел рядом с пунктом «Исправить Римуса», она улыбнулась матери.
— Уверена, что Джеймс по итогу обеспечит наследника.
— Доброе утро, мама, — с тяжелым вздохом произнес Сириус при входе в столовую, он все еще был в той одежде, в которой вырубился. Парень наклонился и поцеловал Дорею в щеку в знак приветствия.
Она съежилась от его запаха.
— Дорогой, огневиски — не единственный напиток, доступный для тебя. Сегодня ты пьешь только воду, — распорядилась она. — И сразу после завтрака прими ванну. Я не позволю всему особняку пропахнуть, подобно Дырявому котлу.
Джеймс рассмеялся над Сириусом, прежде чем поцеловать мать в щеку.
— Доброе утро, мама.
— Ох, мой милый мальчик, ты неважно выглядишь, — она пощупала лоб Джеймса, словно все еще не знала, что его беспокоит. Дорея позвала Тилли, которая мгновенно появилась рядом и бросила разочарованный взгляд на Джеймса. — Можешь принести мальчикам зелье от похмелья? Прозрачный пузырек в моей тумбочке.
— Да, хозяйка. Тилли принесет.
— Спасибо, мама, — с выражением огромного облегчения Джеймс улыбнулся. Как раз в тот момент, когда Тилли вновь появилась и протянула Дорее маленький прозрачный пузырек, он потянулся через стол за кувшином с водой.
— Тилли принесла зелье для юных хозяинов.
— Спасибо, Тилли, — Джеймс потянулся к пузырьку в руках матери.
— Нет, нет, — тихо сказала Дорея, забирая зелье у сына. — Давай не будем торопиться. Да и кто пьет отрезвляющее зелье с самого утра?
— Люди с похмелья? — недоверчиво предположил Сириус.
— Вероятно, — задумчиво проговорила Дорея, постукивая крышкой пузырька по подбородку, будто размышляя над своими действиями. — Прошло много лет с момента, когда я сама принимала такое. Не помню инструкцию. Может, сначала поесть? Нужно ли принять его со стаканом тыквенного сока? Хм… Нет, — решила Дорея, качая головой. — Мне невыносима даже мысль о том, чтобы подвергнуть моих дорогих мальчиков опасности, дав зелье, действие которого мне неизвестно. Это же какой матерью меня сделает?
После осознания того, насколько жестокой может быть Дорея Поттер, Миа расхохоталась. Пока сама девушка старалась быть как можно более громкой в желании усилить их головную боль в наказание за чрезмерное употребление огневиски, Дорея же предложила им руку помощи, которую в последний момент отдернула. Это был чистейший ход, и Миа с каждым разом все больше проникалась слизеринской тактикой своей матери.
— Самой красивой матерью в мире? — Сириус улыбнулся Дорее, использовав то немногое обаяние, которое имелось у него в такое раннее утро.
— О, какая прелесть. Такая лесть принесет тебе… две капли.
Улыбка Сириуса мгновенно исчезла. Им придется сильно потрудиться.
— А где Лили и Питер? — небрежно спросила Дорея, потягивая свой утренний чай, ее глаза неотрывно следили за страдающими сыновьями, оба надулись, с тоской поглядывая на склянку с отрезвляющим зельем.
— Питер помогает своему отцу в магазине, — ответил Римус, ухмыляясь через большой стол Сириусу и Джеймсу.
— Сегодня у сестры Лили свадьба, — сказала Миа.
— Ах да, она упоминала. Странные эти маггловские свадьбы, — Дорея наклонилась и капнула по две капли в чашки Сириуса и Джеймса, с интересом наблюдая, как мальчики жадно проглотили воду, а затем поставили чашки на стол и выжидающе посмотрели на нее. — Разумеется, Волшебный мир адаптировал многие из своих традиций, в основном, глупые суеверия, если вам интересно мое мнение, — она взмахнула палочкой, наполняя чашки мальчиков и добавляя еще две капли в каждую, тихонько посмеиваясь, когда они снова все осушили, а затем сами залили воду и замерли в ожидании зелья. Дорея добавила еще по две капли. — В мое время в церемониальный круг невесту выводил ее родитель или опекун, а там уже связывали узами брака. Никаких чрезмерно вычурной церемонии с цветами и тортом. И платья в те дни!
— Какое у тебя было платье, мама? — спросила Миа, посмотрев на то, как Сириус и Джеймс жадно пили воду.
— Его не было. По традиции невесту приводят в круг без одежды.
Джеймс поперхнулся водой; Сириус сделал то же самое.
— Наивные мальчишки. Конечно, у меня было свадебное платье, — Дорея закатила глаза. Когда Сириус и Джеймс вздохнули с облегчением, она повернулась к дочери и медленно покачала головой, заставив Мию покраснеть и тихонько хихикнуть.
— Ну, что, зелье работает? — спросила Дорея Джеймса и Сириуса.
Джеймс кивнул.
— Кажется, да. Все еще немного побаливает, но уже лучше.
— И мне тоже, — согласился Сириус. — Ты сама его готовила, мама? — спросил он ее, его глаза скользнули по маленькому прозрачному пузырьку. — Я думал, зелье от похмелья зеленое.
— Так и есть, — Дорея улыбнулась. — Это вода.
Миа и Римус начали смеяться.
— Разве я не сказала, что сегодня вы пьете только воду? Если я буду позволять вам решать все проблемы с помощью магии, то вы будете чрезмерно зависеть от нее. И я ни за что не разрешу своим детям ходить так, будто мир должен преклониться перед ними просто потому, что им самим ни в чем не отказывали дома. Если вы настолько глупы, чтобы напиться до бесчувствия, то придется иметь дело с последствиями.
Она поднялась из-за стола и улыбнулась, когда Римус, Джеймс и Сириус подскочили на ноги. Дорея поцеловала каждого из них в щеку.
— Не натворите глупостей. У меня есть дела в Святого Мунго, которые наверняка займут весь мой день.
— Не волнуйся. Я попробую начать корректировку планов с Ж.А.Б.А., — объявила Миа, и Римус кивнул, явно поддерживая ее план на день. Она взглянула на Джеймса и Сириуса, которые заговорщически перешептывались. Обе ведьмы уставились на них с одинаковым выражением подозрительности.
Джеймс невинно поднял глаза.
— Мы всего лишь прокатимся на мотоцикле Сириуса. Ничего такого, — он откашлялся, и, избегая строгого взгляда матери, заметил, как глаза Мии сузились.
— Держите его на земле, — приказала Дорея, ее пристальный взгляд впился в лицо Сириуса.
Он побледнел при этих словах, а затем испустил сокрушенный вздох.
— Хорошо, но как только я получу разрешение, — упрямо сказал он, — он будет летать плавнее, чем Чистомет.