Глава 68. Последний враг

Финальная песня, последний вопрос,Прекрасная глава завершена.Порой я пытаюсь отыскатьМестечко в мыслях,Где ты сможешь остаться,Сможешь остаться живым навсегда.(Avenged Sevenfold — So Far Away)
26 июня 1977 года
Лучи восходящего солнца пробивались сквозь открытые жалюзи в комнату, в которой Миа укрыла скорбящего Римуса, он на протяжении нескольких часов практически безостановочно плакал. Пока парень оплакивал смерть матери, девушка молча поддерживала его точно так же, как после первого исцеления Римуса после полнолуния. Однако теперь она не знала, как исцелить его. Ей было неизвестно, как исцелить собственную семью, когда состояние ее матери ухудшалось.
Миа не понимала, как на ее шестом курсе профессор Снейп смирился с мучительной смертью Дамблдора. Убийство Седрика Диггори или провал Сириуса за завесу приравнивается к внезапной потере человека, с которой ничего не сделаешь, а в случае с Дамблдором было долгое ожидание без возможности что-либо изменить, чтобы остановить смерть, и она не понимала, как так можно. Она не знала, как реагировать.
— Римус? — девушка нежно провела пальцами по спутанным волосам песочного цвета, наклонилась и поцеловала его в лоб, после чего прижалась щекой. Голова парня лежала на ее коленях, длинные руки крепко обвивали ее талию.
— Она правда мертва? — хрипло спросил Римус, в ответ Миа крепче обняла его.
— Миа?
Обратив взгляд в сторону дверей, она с удивлением увидела там своего отца. Видимо, он смог снять поставленную ею защиту, что было неожиданно. И все же она была рассеянна.
— Дорея хочет поговорить с Римусом, — произнес Карлус, его уставшие глаза выглядели поверженными.
По его виду можно было сказать, что ему хотелось рухнуть и позволить печали захлестнуть сознание, но Поттеры двигались вперед — так, чуть более шести лет назад, ей сказала Дорея в то самое первое утро в поместье:
«Не стоит хмуриться. Я знаю, что в последнее время у тебя были некоторые трудности, но мы Поттеры, и мы движемся вперед. Принимаем то, что происходит, учимся на этом и смело двигаемся вперед».
— Давай, сынок, — Карлус наклонился и помог Римусу подняться, похлопав его по спине, когда тот встал на ноги.
— Моя мама умерла, — тихо пробормотал Римус.
Нахмурившись, Карлус продолжал держать руку на плече Римуса в качестве поддержки, пока они шли по коридору.
— Знаю, сынок. Знаю.
— Что мне теперь делать?
Сделав глубокий вдох, Карлус повернулся к Римусу и посмотрел ему в глаза.
— Позволь нам позаботиться о тебе. А теперь иди, я останусь здесь, за дверью. Дорее скучно, и ей нужен кто-то, о ком можно поволноваться. Ты же знаешь, как женщины Поттеры любят заботиться.
Как только дверь в комнату Дореи закрылась, Миа сглотнула и с тревогой огляделась.
— Где все? — спросила она.
Карлус прочистил горло.
— Миа, приходил целитель, и… надежды мало.
Она опустила голову, осознавая всю тяжесть происходящего.
— Сколько?
— Они… — начал он, но прервался, прочистив горло. — Они говорят, что она не протянет и ночи.
Мии хотелось расплакаться. Ей хотелось кричать, проклинать и, возможно, поджечь все здание в порыве эмоций, но она была Поттер. И не просто какой-то Поттер, а дочерью Дореи Поттер, значит, такие действия были опрометчивыми и безрассудными. Несмотря на цвета ее факультета в обеих временных линиях, Миа смирилась с тем, что в эти дни зеленого все же больше, чем красного, а серебро отливает ярче, чем золото. Она должна была собраться, если вокруг нее будут скорбящие гриффиндорцы.
Она вскинула голову повыше, подавляя желание заплакать, и попыталась взять ситуацию под контроль. Сейчас люди зависят от нее. Семья зависит от нее. Стая зависит от нее.
— Ей больно?
— Нет.
— Где Джейми и Сириус?
Карлус вздохнул, явно беспокоясь обо всех своих детях.
— Естественно, Сириус не очень хорошо воспринял эту новость. В принципе, никто из них. Он упомянул, что собирается подышать свежим воздухом на крыше, думаю, Сириус говорил про сигарету? — Миа кивнула. — Я попросил Лили пойти к нему. Питер вывел твоего брата на улицу подышать свежим воздухом.
— Хорошо. Их полезно разделять. Питер позаботится о Джеймсе, и хорошо, что Сириус не остался один, — она была благодарна отцу за то, что он так хорошо понял, в чем нуждается каждый из парней. — Ты в порядке, папа?
— Нет, — честно ответил он. — Думаю, я буду не в порядке еще какое-то время, но мне нельзя разваливаться на части. У меня трое, теперь уже четверо, детей, за которыми нужно присматривать. Моя работа — заботиться обо всех вас.
После прозвучавших слов Миа тяжело вздохнула. Что же за люди эти Поттеры, несущие на своих плечах всю тяжесть мира? Не имело значения, какого цвета у них глаза: зеленые или карие. Пока у них была копна растрепанных черных волос, торчащих на затылке, они считали себя способными позаботиться обо всех, кроме самих себя.
— Не стоит, — произнесла она. — Это не первый раз, когда мне приходится…
— Я знаю, — Карлус улыбнулся, но улыбка не коснулась глаз. Морщины вокруг глаз придавали ему солидный возраст. Его взгляд был полон печали и, возможно, даже сочувствия, ведь Карлус понимал, что это не первая потеря, с которой столкнулась Миа. Он притянул ее в такие крепкие объятия, что она почувствовала, как практически поддалась горю. — Моя сильная девочка. Независимо от того, насколько ты сильна, это все равно моя работа — заботиться о тебе. Ты позволишь мне выполнить эту задачу, да?
Миа кивнула, но мысленно отметила: «Наша работа».
***
Едва Римус вошел в палату Дореи, как заметил, что ранее бессознательная ведьма теперь сидела в постели с не менее зеленым оттенком кожи, но, безусловно, с лучшим самочувствием, она была бодрой и бдительной.
— Здравствуй, Римус, — грустно улыбнувшись, она протянула ему руку. Он бросился вперед, подобно утопающему моряку, который из последних сил хватается за спасательный круг в море. — Я так сожалею о твоей матери, дорогой. Садись рядом со мной. Это будет тяжелым временем для тебя. Для всех вас. Вижу, ты слышал, как Карлус сказал Мии, что у меня ничего не выйдет.
Он покачал головой.
— Прошу, не надо…
— Ты присмотришь за ними? — перебила она, игнорируя его мольбы. — Позаботишься о моей девочке? О моих мальчиках? Позаботишься о себе?
Мгновенный кивок головой.
— Да, мэм.
— Я серьезно, Римус Люпин, — в ее серых глазах плескалась столь знакомая опасность. — Я рассержусь, если ты позволишь чему-то плохому произойти с тобой из-за того, что ты слишком тонешь в горе вместо того, чтобы быть выше него, — она погладила тыльную сторону его руки своей свободной, пока он нежно сжимал ее другую ладонь. — Настали темные времена, наш мир нуждается в таком же мужестве, как и у тебя. Твой отец был хорошим человеком. Хорошим человеком, который позволил темным временам возобладать над ним. С этим ничего не поделать.
Челюсть Римуса сжалась.
— Он не дал мне увидеть ее.
— Я предполагала такую реакцию. И поэтому, увидев его вчерашним утром, я пробралась в палату твоей матери. Мы с Хоуп мило побеседовали.
Он посмотрел на нее широко раскрытыми глазами.
— Вы видели мою маму?
— Да. Я хотела привести тебя к ней. У твоего отца была запланирована встреча, которую он не мог отменить, так что о произошедшем он бы не узнал. К несчастью, она была очень больна и не знала, успеет ли увидеться с тобой, — Дорея потянулась к своей одежде, что аккуратной стопкой лежала на прикроватном столике. Заметив ее действия, Римус быстро перехватил вещи, не желая, чтобы она перенапрягалась.
Сунув бледно-зеленую руку в карман, Дорея вытащила золотую цепочку, на петельке которой был небольшой камень.
— Твоя мама попросила передать тебе.
Римус благоговейно уставился на предмет, что вложили ему в руку.
— Это ее цепочка. Мой отец подарил ей на их первом свидании.
— Аметист, — подтвердила Дорея с милой улыбкой. — Очень красивый. Она рассказала мне историю их встречи. Ты знаешь ее?
Медленно кивнув, Римус улыбнулся, вспоминая ту историю.
— Она жила недалеко от Кардиффа. Однажды на прогулке по лесу на нее напал мужчина, который впоследствии оказался боггартом.
Он знал эту история с детства. По этой же причине он поначалу радовался встрече с настоящим боггартом на занятии по защите на третьем курсе у профессора Пруэтта.
— Папа проводил исследование по…
Местам обитания оборотней.
Неловко прочистив горло, Римус продолжил.
— Он услышал ее крик, а потом спас, превратив боггарта в гриб.
— Затем пригласил ее на ужин и подарил ей эту цепочку, — с улыбкой произнесла Дорея. — Раньше в Хогвартсе было углубленное изучение камней и кристаллов, а сейчас этому уделяется меньше внимания. Ты знаешь, для чего используется аметист?
Римус наклонил голову и ответил сухим тоном, словно цитируя из учебника:
— Аметисты предназначены для медитации. Предполагается, что они помогают поддерживать покой и безмятежность, усиливают интуицию и рассеивают страхи, Свобоный | Мир | Ранобэ — он позволил осознанию осесть. — Наверное, по этой причине он и подарил его ей. Чтобы она не боялась, когда он не сможет быть рядом с ней и защитить ее.
— Аметисты также защищают от Темной магии.
Внезапное сомнение охватило его, Римус начал искать место, куда бы положить цепочку, словно с минуты на минуту она могла обжечь его кожу.
— Не смей, — предупредила Дорея. — Оборотни — не темные существа, не каждый из них практикует Темную магию. Твоя мама попросила передать цепочку, если она сама не успеет, чтобы у тебя были силы бороться со своими страхами, а также было понимание того, кем ты являешься на самом деле: маяком добра и света, — она улыбнулась и мягко коснулась его щеки так, как делала его мама, когда побеждала свой страх перед ликантропией сына. — Она была хорошей матерью, хорошей женщиной. И если бы она не родилась магглом, я бы сказала, что из нее вышла бы хорошая ведьма.
Римус благодарно улыбнулся при этой мысли.
— А теперь будь хорошим мальчиком и позови ко мне остальных.
***
Поднявшись на крышу, Сириус посмотрел на небо, размышляя о том, как неудачно выглянуло яркое солнце, ведь в больнице царила такая тьма. Должно быть серо и пасмурно, а, может, даже дождливо. Он хотел, чтобы пошел дождь и вымыл этот мир дочиста.
Затянувшись зажженной сигаретой во рту, он выпустил дым через нос. Впервые попробовав эту штуку много лет назад, оно чертовски жгло и раздирало, но ему помнилось, как хотелось выглядеть подобно дракону, а потом привычка попросту прижилась.
За его спиной открылась дверь. Запах цветов до сих пор сохранялся на одежде Лили, даже спустя несколько часов после побега со свадьбы ее сестры. Она встала рядом с ним, заглядывая через край крыши, никто из них не произнес ни слова. Минуты проходили в тишине, пока он не отбросил кончик одной сигареты, чтобы открыть пачку ради второй.
— Так и будешь стоять или предложишь девушке сигарету?
Он приподнял бровь и с подозрением посмотрел на нее.
— Ты не куришь, Эванс.
— Заткнись, Блэк, — она выхватила сигарету, которую он держал в пальцах, и сунула в рот. — Мы сближаемся.
— О? А я и не знал, — Сириус вытащил еще одну сигарету и убрал пачку в карман своей мантии. Молча и без палочки наколдовав плавающее волшебное пламя в центре своих рук, он зажег собственную сигарету, а затем протянул огонек к Лили. — Валяй.
С неким триумфом Лили кивнула и наклонилась к его рукам, вдыхая, когда конец сигареты загорелся. Она мгновенно подавилась.
Пока она продолжала кашлять, Сириус ухмыльнулся ей. Это зрелище стоило потерянной сигареты.
Она хватала ртом воздух.
— Боже! Ты намеренно делаешь это с собой?
— Зачем ты пошла за мной? — раздраженно спросил Сириус, его веселье исчезло.
— Мистер Поттер попросил меня присмотреть за тобой, — ответила Лили, глядя на сигарету, все еще зажатую в ее руке. Она выглядела так, словно мысленно готовилась сделать еще одну затяжку, но потом решила этого не делать.
— Ты бы лучше за Джеймсом приглядела.
— Я оставила его на Питера. Думаю, ты нуждаешься во мне гораздо больше.
— С чего бы? — он повернулся и недоверчиво уставился на нее. Он не нуждался в ней. — Мы даже не друзья. Ты дружишь с Мией и Римусом, ты ненавидишь Джеймса и, соответственно, меня.
И пусть ему никогда не прилетало от нее никакого проклятия — которые всегда предназначались Джеймсу, — Сириус знал этот взгляд Лили Эванс лучше, чем кто-либо. Он издевался над Снейпом в течение многих лет и гораздо хуже, чем прикалывался Джеймс, а она никогда не спускала этот факт ему с рук.
— Я не испытываю ненависти ни к одному из вас, — призналась Лили, она выглядела слегка уязвленной после его слов. — Мне просто не нравятся твои некоторые действия. Это уже неважно. Так несправедливо, когда кто-то теряет родителя, и независимо от того, дружим мы или нет, я переживаю за каждого.
— Я же сказал, я в порядке, — прорычал Сириус. — Приставай к Джеймсу. Это же его мама умирает.
— Она и твоя мама. Ты уже потерял одних родителей.
Сириус закрыл глаза, борясь с воспоминаниями, которые атаковали его, как будто он тонул в Омуте памяти.
«Я снова «миссис Поттер»? О, боже, как официально. С тех пор, как ты был мальчиком, я говорила тебе, что ты можешь называть меня «Дореей» или даже «мамой», если хочется. Меня каждый раз это прельщает, учитывая, как бы забавно выглядело лицо Вальбурги, если бы она когда-нибудь услышала такое».
С этого момента он называл ее мамой.
— Блять, — промычал Сириус, почувствовав, как внутри него распутывается клубок эмоций, слезы жгли глаза, угрожая пролиться. — Эванс, мы можем… Прошу, давай без этого? — он умолял, причем действительно умолял, а затем вздрогнул, когда почувствовал нежную руку на своем плече.
Ей не следовало прикасаться к нему так, будто ей не все равно, с этой мягкостью и странным типом любви, с которым Сириус не был знаком. Она не была Мией, не была стаей, и он, разумеется, не трахал ее. Так, какого черта она заботилась о нем?
— Грустить — нормально, Сириус.
— Нет, это не так! — он отпрянул от ее прикосновения, свирепо глядя на нее. — Это делает меня слабым! Если мне грустно, они выигрывают! У меня нет права быть грустным. Это моя вина, — слезы, скопившиеся в уголках его глаз, стали стекать по щекам. — Я навлек это на Поттеров. Смерть, блять, преследует меня повсюду! Из-за меня Мии угрожали, — он вспомнил Беллатрису на свадьбе Нарциссы. — Из-за меня Джеймс чуть ли не погиб. Из-за меня на тебя напали. Черт подери, единственная причина, из-за которой мы оказались в больнице, так это то, что Пожиратели преследовали нас, наверняка, чтобы добраться до меня!
Он ожидал, что она отвернется и оставит его, или, может, расплачется, потому что на нее накричали. Большинство девушек именно так бы и поступили.
Однако Лили Эванс никогда не была такой, как большинство девушек.
— Может, ты перестанешь жалеть себя и поймешь, что Сам-знаешь-кто не планирует эту войну вокруг твоей личности? — она в упор смотрела на него, вся мягкость исчезла из ее взгляда, хотя Лили до сих пор выглядела небезразличной к происходящему, что было довольно-таки странно. — Пожиратели смерти нападают на предателей крови, магглов и магглорожденных. Вы с Поттером — предатели крови. Даже если бы тебя там не было, Кэрроу все равно напали бы на него, — она бросила на него колкий взгляд, когда он попытался прервать ее. — Я магглорожденная и до недавнего времени была лучшей подругой слизеринца, у которого, как я предполагаю, в друзьях есть Пожиратели. Боже, да Северус сам может быть одним из них.
Обратив внимание на ее предположение, Сириус отложил его на задворках сознания для последующего изучения.
— Я уже была чертовой мишенью, идиота кусок! — она шагнула вперед и толкнула его. — Ты не имел никакого отношения к утреннему инциденту, кроме покупки этого дурацкого мотоцикла, и ты не несешь ответственность за то, что Пожиратели смерти штурмовали больницу! Женщина внизу — твоя мама, — она указала на дверь, ведущую на лестницу. — Тебе нужно взять себя в руки, потому что ты возненавидишь себя, если не спустишься и не попрощаешься с ней.
— Я не хочу, — признался он, меньше напоминая капризного ребенка, которого заставляют наводить порядок в комнате, и больше похожий на напуганного человека, которого заставляют встретиться лицом к лицу с драконом.
— Я не спрашиваю, — твердо сказала Лили. — Знаешь, по моему мнению, ты совершенно развалился за эти годы.
Сириус нахмурился после ее слов, удивившись, что у нее хватило наглости оскорбить его, независимо от того, было ли это правдой или нет.
— Одна семья наказывала тебя за то, что ты был самим собой, а другая семья души не чаяла просто потому, что ты есть. Только Миа командовала тобой, и все же она предвзята, потому что в любое время, когда она не в отношениях с Римусом, она пялится на твою задницу, — Лили пристально взглянула на него, когда он осмелился улыбнуться прозвучавшему откровению. — Твои друзья следуют за тобой, что только навлекает на тебя больше неприятностей, так что мне приходится держать тебя в узде. Мы друзья, Сириус Блэк, — она опустила фразу «нравится тебе или нет», но Сириус предположил, что это явно подразумевалось. — Я не стану нянчиться с тобой, как весь остальной мир. Так что прямо сейчас обними меня, потому что это были самые долгие двадцать четыре часа, и я провела первую половину в компании кошмарного зятя-маггла, а потом имела дело с тобой.
Не раздумывая ни секунды, Сириус обхватил ведьму своими длинными руками и крепко прижал к себе. Он улыбнулся, заметив выражение крайнего удивления на ее лице до того, как обнял, будто она была наполовину уверена, что он оттолкнет ее. Девушка сдавленно всхлипнула, и ему показалось странным, что именно Лили послали утешить его, и все же он остался на месте, обнимая ее, пока она плакала.
Незнакомое тепло разлилось в его груди, когда он вдохнул аромат девушки в своих объятиях. Все было не так, как когда он обнимал Мию или любую другую девушку. Сириус не испытывал к Лили никаких желаний, и все же ему казалось правильным обнимать ее таким образом. Он улыбнулся, подумав, чувствовал ли Джеймс подобное, когда прижимал Мию к себе.
— Ну да, — Лили отстранилась и вытерла слезы, — хорошо. А теперь спускайся. Тебе нужно быть со своей семьей.
Сириус взял ее за руку и потянул за собой.
— Пойдем.
— Нет. Тебе нужно быть со…
— Семья. Хочешь или нет, Эванс… Лили, — поправил он, улыбнувшись при упоминании ее имени, — ты уже давно одна из нас.
***
Когда Лили и Сириус вошли в палату, Миа подняла голову. Она вздохнула, пытаясь передать глазами все то, что они только что увидели. Все еще больная и умирающая Дорея была наполнена новой энергией, когда раздавала указания своей семье.
Все, за исключением изнуренного Карлуса, выглядели потрясенными и встревоженными.
— Насчет цветов. Мне не нужны розы или гвоздики. В наше время розы потеряли всякое значение, их ведь так легко достать, а гвоздики я нахожу дешевыми. Мне нравятся гортензии и орхидеи или… Здравствуйте, Сириус и Лили, — Дорея улыбнулась при виде них, затем продолжила, когда ей пришла гениальная идея. — О! Лилии. Я правда люблю лилии, а особенно японские лилии, хотя мне еще нравится те, что Джеймс вытатуировал на груди, — добавила она, а затем указала на своего сына, который покраснел как свекла.
— Что? — Лили побледнела, и ее широко раскрытые глаза обратились на Джеймса, уставившись на его грудь, где, как она знала, у него была татуировка, но ей никогда не говорили, что там изображено.
— Мам… — Джеймс прочистил горло, избегая взгляда Лили, пытаясь вернуться к тому, почему они вообще говорили о цветах. — Мы можем не планировать твои похороны прямо сейчас?
— Я должна чего-то ожидать?
— Тебе нужно отдохнуть, — настаивала Миа.
— Я могу отдохнуть завтра, дорогая.
Все недоверчиво уставились на нее, зная, что ей сказали, что она не доживет до завтра.
— Нечего на меня так смотреть. Разве я та ведьма, которая будет сидеть сложа руки, пуская все на самотек? Смогу ли я изменить предначертанное? — спросила Дорея, а затем сама ответила на вопрос. — Нет, поэтому я максимально использую то время, которое у меня осталось. И, честно говоря, у всех вас такой ужасный вкус к внешним приличиям, что, боюсь, моя могила будет покрыта маргаритками.
— Что не так с маргаритками, дорогая? — спросил Карлус, успокаивая жену.
— Они просты, — она усмехнулась, выглядя оскорбленной цветком. Как будто Дорея Поттер, урожденная Блэк, была простой! — Ладно, раз уж вы не позволяете пожилой женщине несколько минут блаженства от планирования вечеринки, тогда я позже составлю список. А пока мне хочется, чтобы вы собрались и вели себя как дети, которых я воспитала, — ее тон звучал укоризненно, пока серые глаза проходились по каждому подростку в помещении. — Это касается каждого из вас, учитывая, как часто вы бываете в моем доме. Мне есть что сказать, поэтому не перебивайте меня, это ясно?
Каждый человек в комнате кивнул.
— Джеймс.
Осторожно взяв Дорею за руку, Джеймс обращался с ней так, будто она сделана из стекла, несмотря на то, что его нежные действия, несомненно, заслужили бы пристальный взгляд независимой ведьмы.
— Я хочу, чтобы ты со своим отцом отправился в Гринготтс и начал процесс получения наследства, — она была слизеринкой до мозга костей, и планы нужно было претворять в жизнь. Миа слабо улыбнулась. Она и Джеймс знали, что мать любила их, поэтому не было необходимости тратить последние минуты на напоминание о том, что она всегда будет с ними. Они знали. — Когда будешь там, открой отдельные хранилища для сестры и Сириуса… — она взглянула на Сириуса, когда он попытался возразить. — Не перебивайте меня, молодой человек. Я прекрасно знаю о большой сумме в твоем хранилище, но ты мой сын, и ты не откажешь мне в возможности дать тебе то, что я хочу.
Сириус сердито вытер глаза рукой и пробормотал:
— Да, мама.
— Джеймс, я хочу, чтобы в этом году ты усердно работал над ЖАБА и делал все возможное, чтобы не беспокоить эту милую молодую ведьму, — Дорея указала на Лили, которая покраснела под пристальным взглядом женщины. — Знаю, это трудно, ведь она такая красивая. Пришло время положить конец детским шалостям.
— Да, мама, — Джеймс кивнул, неохотно отпуская ее руку, когда Дорея поманила Сириуса к себе.
— Сириус, перестань винить себя во всем, что происходит. Какая бы вина ни давила на твое сердце, она подвергает тебя опасности. Ты гриффиндорец, к тому же слишком эмоциональный и безрассудный. Ты наследник семейства Блэков, и однажды возьмешь его под свой контроль, должным образом очистишь и восстановишь. Даже если для этого потребуется жениться на хорошей женщине, дать ей свою фамилию и позволить ей очистить вместо тебя, — она крепко сжала его руку и улыбнулась, когда он наклонился обнять ее. — Позаботься о моих детях, — прошептала Дорея ему на ухо, вероятно, не подозревая, что большинство подростков в комнате могли слышать ее благодаря своим анимагическим способностям. — Пообещай мне.
— Я буду защищать их, — поклялся Сириус. — Обещаю, — он мгновенно отошел от нее до того, как вновь бы расплакался.
Миа заметила, как Сириус, не мешкая, вернулся к Лили, становясь рядом с ней плечом к плечу.
— Миа, — Дорея протянула руку дочери.
Миа покачала головой, отказываясь подходить.
— Нет.
— Упрямая маленькая ведьма, — ласково произнесла Дорея. — Ты должна стать хозяйкой семейства, представляющей как Поттеров, так и Блэков. Я рассчитываю, что ты будешь следовать правилам, которые пришли с той жизнью, что дана тебе, — глаза Мии в удивлении поднялись, встречаясь взглядом с матерью. — Следуй правилам вплоть до последней буквы.
Нахмурившись, Миа прекрасно все поняла. Дорея просила ее не менять прошлое, независимо от того, что это означало для будущего.
— Помни, важна суть жизни, а не ее продолжительность, — Дорея улыбнулась, когда Миа наконец протянула ладонь и взяла ее за руку. — Я хочу, чтобы ты наполнила многие жизни радостью и любовью. Меньшего от тебя и не ожидаешь. Смерть нельзя избежать, так что живи. Каждый из вас.
Дорея оглядела комнату и встретилась взглядом с каждой парой заплаканных глаз.
— Мы не хотим, чтобы ты умирала, — призналась Миа. — Мы хотим, чтобы ты сражалась.
— Разве я не сражаюсь? Неужели я выгляжу побежденной? — Дорея села прямо, гордо подняв голову. — Я Дорея Блэк Поттер, и ничто не делается без моего согласия. События случаются, потому что я хочу, чтобы они происходили. Я буду бороться, но принимать неизбежное. Это не мой конец, мои дорогие, — она нежно улыбнулась, ее серые глаза заблестели. — Последний враг, который должен быть уничтожен, — это Смерть.