Глава 77. Долгая история

Стараясь изо всех сил донести свои желания,Но когда я пыталась высказаться,Я чувствовала, что меня никто не слышит…Я хотела быть неотъемлемой частью того целого,Но чувствовала, что что-то не так,И я молилась о том, чтобы вырваться оттуда…Kelly Clarkson — Breakaway
27 марта 1978 года
Римус стоял перед неглубоким каменным сосудом, опоясанным по краям резными письменами и символами. Он был бы не против присмотреться к ним и тщательно изучить, перевести, но в его голове вертелось столько вопросов, касающихся этой ситуации, что попросту не было места для чего-то настолько простого, как Древние руны. В чаше плавало какое-то вещество, по консистенции похожее то ли на жидкость, то ли на газ. От содержимого исходило яркое серебристое свечение, вещество непрерывно двигалось: его поверхность морщила рябь, как воду дуновенье ветра. Ему не доводилось видеть Омут памяти вблизи, уж слишком дорогим удовольствием он являлся и продавался не во многих магазинах.
Позади него стояла Миа, внимательно следящая за тем, как Дамблдор подносил кончик своей палочки к ее виску и извлекал несколько тонких серебряных нитей. Всего лишь на мгновение она сосредоточилась, чтобы проверить, остались ли ее воспоминания нетронутыми, и убедиться, что директор извлек лишь копии.
Он опустил их в большой флакон. Как только работа завершилась, они подошли к Римусу, который наблюдал за действиями директора, пока тот помещал воспоминания в чашу, серебристые нити закружились с тем самым неизвестным веществом.
— Сэр, не могли бы вы на время снять заклинание или, по крайней мере, скорректировать его, чтобы я смогла ответить на вопросы Римуса? — вежливо спросила Миа.
Как и раньше, Римусу было очевидно, что она укрощала свой гнев. Любезничала с директором, чтобы получить желаемое.
— Конечно, — Дамблдор кивнул и молча взмахнул палочкой над ведьмой.
Мгновением позже Миа встала рядом с Римусом, жестом показывая ему наклониться над чашей. В тот момент, когда его лицо коснулось странной субстанции, кабинет вдруг покачнулся, и внезапно Люпина втянуло в черный ледяной водоворот. Окунувшись в воспоминания, Миа оказалась рядом с другом, улыбаясь ему, пока тот поднимался на ноги.
— Как ты?
— Это все слегка сюрреалистично, — признался он.
— Думаю, ты почувствовал то же, что и я, когда меня отправили в 1971 год. Невозможно передать словами, насколько я была потрясена, увидев тебя, Джеймса, Лили и Сириуса, — она улыбнулась, несмотря на печальный вид. — Хотя, наверное, «потрясена» — слабо сказано.
— Значит, ты знакома с нами в будущем? Ну, точнее, меня-то ты уж точно знаешь, ведь это я отправил тебя… — Римус хотел продолжить фразу, но Миа прервала его и показала на сцену, что возникла перед ними.
— Я объединила несколько моментов в одну коллекцию воспоминаний, чтобы охватить как можно больше, но не раскрывать слишком много, — объяснила она, когда они вошли в помещение, похожее на больничное крыло Хогвартса. Детали оставались трудноразличимыми, поскольку в комнате царила темнота. — Я отвечу на все вопросы, на которые смогу, просто… — она умолкла, ее внимание привлек крупный силуэт фигуры, сидящей рядом с койкой.
— Что? — нервно спросил Римус.
— Ты простишь меня за такое долгое молчание? — прошептала Миа.
Нахмурившись, Римус вспомнил, как взвалил на нее Айф_ридом_су вину за скрытие от него тайн. И то, что Сириус поступил таким же образом, только усугубляло ситуацию.
Он робко улыбнулся ей.
— Судя по моему письму, ты ни в чем не виновата.
— Ладно, худшее впереди, — она вытерла слезы с глаз. — Так у меня появились шрамы.
Едва Римус собрался попросить разъяснений, как в темноте раздался тихий шепот.
— Что со мной случилось?
— Не уверен. В тебя попало мощное проклятие. Невилл и Гарри рассказали, что Пожиратель смерти, пославший заклинание, был под чарами молчания. Мы думаем, по этой причине ты выжила.
— Это я? — спросил Римус, прислушиваясь к голосу в темноте. — Я не вижу своего лица. Почему я в темноте? — он повернулся посмотреть на Мию, которая глядела на тень с нежным выражением лица.
— Мы в лазарете, — она указала на второй голос, доносившийся с постели. — Я несколько дней провела без сознания, и ты не хотел, чтобы от света у меня разболелась голова.
— А сколько нам лет?
— Сейчас будет неловко.
Он подозрительно взглянул на нее.
— С чего бы?
— В этом воспоминании мне шестнадцать, — торопливо произнесла она, затем сделала паузу, возможно, для подсчета в уме, после чего продолжила: — Кажется, тебе было тридцать шесть.
— Я на двадцать лет старше тебя? — его глаза широко распахнулись. Совершенно не желая того, его мозг пронес в голове мириады воспоминаний. Множество событий, произошедших в Выручай-комнате под фальшивой луной, несколько случаев в кровати, скрытой занавесками, в гриффиндорской башне, и одно особенно яркое в темном переулке маггловского Лондона. Римус почувствовал, как покраснел, отчего спрятал лицо в ладонях, пока рядом с ним хихикала Миа.
— Вообще-то, когда я оказалась в 1971 году, я была на восемь лет старше тебя. Мне пришлось принять зелье молодости, чтобы иметь возможность ходить в Хогвартс с тобой и остальными и быть удочеренной Поттерами, — все это без всякого привлечения внимания. Так что, вместо того, чтобы загоняться из-за возраста, почему бы просто не сравнять его? — она опустила руку на его плечо, обращая на себя внимание. — К тому же, ведьмы и волшебники живут больше сотни лет. Что в этом всем какие-то двадцать лет?
— Могу я посмотреть?
Миа, или девушка, которой она когда-то была, — будет? — ждала ответа от старшего Римуса, но тот ничего не произнес. Примерно через минуту он молча зажег кончик своей палочки и протянул ее ей.
Поглощенный интересом, Римус смотрел, как девушка нерешительно приняла палочку — древко, в котором он узнал свое собственное, — и свет упал на ее лицо.
— Мерлин, она так похожа на…
— Она и есть я, — объяснила Миа. — Она — мое прошлое. Гермиона Грейнджер.
Девушка в постели, Гермиона Грейнджер, попыталась улыбнуться мужчине постарше, после чего посмотрела на повязки, обхватывающее ее маленькое тело. Римус довольно улыбнулся, когда заметил, что его старшее «я» отвернулось, чтобы дать ей возможность уединиться, и он понял: ему стало гораздо легче воспринимать те интимные образы, что возникли в его воспоминаниях, зная, что, по крайней мере, его будущее «я» не прибегало к связи с Мией Поттер, чтобы воспользоваться этой девушкой по имени Гермиона Грейнджер.
Смотря на то, как она разглядывала свой длинный шрам на ребрах, Римус поморщился. Ему хорошо был знаком этот глубокий, тонкий и фиолетовый след, что пересекал бледную, нежную кожу. Он интимно касался этого шрама, нежно целовал его. Казалось, Миа не придавала особого внимания недостаткам своей кожи, но эта девушка в постели определенно переживала. Она лежала со слезящимися глазами, смотря на шрам, и всхлипывала.
Словно он был способен облегчить чувства девушки, Римус попытался заговорить с ней, но его опередила старшая версия.
— Это всего лишь шрамы, Гермиона. «Самые могучие души рождаются в страдании, сильнейшие из них покрыты шрамами».
А потом сцена исчезла у них на глазах.
— Мы были близки?
— Мы были друзьями, — Миа задумчиво кивнула. — Я уважала и обожала тебя сильнее остальных, хотя и не могу раскрыть тебе точную причину, — произнесла она с улыбкой. — Несмотря на то, что мы не были близки так, как сейчас, я любила тебя. Ты был моим другом, и я бы сделала для тебя все, что угодно.
— Кто такие Невилл и Гарри? — спросил Римус, вспоминая эти имена, одно из которых упоминалось в письме.
Миа нахмурилась.
— Не знаю, стоит ли рассказывать.
— Я дал Непреложный обет, — подметил он.
— Невилл — сын Фрэнка и Алисы.
Римус с улыбкой обработал эту информацию.
— Ого. Какой он?
— Замечательный, когда предоставляется такая возможность, — ответила она с нежностью в голосе, которую приберегала для Джеймса. Римус мог сказать наверняка, что Миа воспринимала мальчика Фрэнка и Алисы как семью. — Удивительно, как он похож на своего отца. Невилл был моим очень близким другом. Он был первым, кого я встретила в Хогвартс-экспрессе. Можно сказать, он стал моим первым другом.
— А Гарри? — спросил Римус, отвлекая ее от размышлений о прошлом.
— Гарри, — произнесла она, и имя прозвучало так, словно душило ее. Звучали густые, тяжелые и глубокие эмоции, и Римусу стало интересно, был ли этот Гарри парнем или возлюбленным? — С чего бы начать? — Миа сделала глубокий вдох, улыбнулась и просто сказала: — Гарри Джеймс Поттер.
Римус азартно ухмыльнулся.
— У Сохатого есть сын? И у?..
— У Лили, — Миа кивнула, сияя. — Очень похож на них. Копия Джеймса, но глаза Лили. Да, — видимо, она не заметила, как вновь начала плакать, потому что вздрогнула, когда Римус нежно провел большим пальцем по ее щеке. — Он был моим лучшим другом. По крайней мере, до тебя. До того, как я отправилась в прошлое.
Он хотел задать больше вопросов о Гарри, узнать его получше. Он хотел спросить, были ли у Джеймса и Лили еще дети и какие они. Он хотел узнать о Сириусе, себе и Питере, есть ли у кого-нибудь из них семьи. Разумеется, у него не было, и, возможно, Сириус так и не остепенился, ведь он был связан душой с Мией, но Питер все же мог найти кого-то. Вот только у него не было возможности обо всем спросить, поскольку сцена перед ними изменилась.
Они находились на Астрономической башне, и, казалось, сюда загнали стадо гиппогрифов. Повсюду валялись обломки, сыпалась пыль, а впереди, прислонившись к перилам, стояла девушка с густыми волосами.
— Гермиона, все хорошо? Дай мне осмотреть твою руку.
— И… это я, — в осознании произнес Римус, и внезапно, увидев при лучшем освещении свой образ в будущем, он поморщился, заметив новые шрамы, морщины на лице и явную седину в волосах. — Я выгляжу…
— Таким же красивым, как и всегда, — прошептала Миа у него за спиной.
Он повернулся к своей лучшей подруге, которая смотрела на его старшую версию с искренним восхищением.
— Ого, — выдохнула она, слегка задыхаясь. — Я и забыла. Прошло так много времени с тех пор, как я видела тебя, точнее, взрослого тебя.
— Да ерунда, — настаивала Гермиона. — Осколочный сглаз. Если бы тебя там не было, то могло быть и хуже.
— О чем она? Что значит «если бы тебя там не было»? — спросил Римус, следя за тем, как его старший «я» осматривает рану на руке девушки. Он перевел взгляд на Мию, которая подсознательно потирала треугольной формы шрам, тот самый, из-за которого они поругались, когда были в отношениях.
— Мы попали в засаду, — объяснила Миа. — Я была невнимательна, и ты оттолкнул меня от летящего луча.
— Это случилось во время битвы? — спросил Римус постарше. — Почему его не исцелили?
— Я и не обращалась, — ответила Гермиона. — Заживет само по себе.
— У мадам Помфри осталось еще немного бадьяна в лазарете.
— Нет. Мне… мне нужен этот шрам. Мне нужно помнить.
— Как долго длится война?
— Дольше, чем хотелось бы, — печально признала Миа, ее глаза снова наполнились слезами. — На время все прекращается, но… Пойдем дальше, — настояла она, когда воспоминание вновь сменилось.
На место мрачной Астрономической башни пришло изображение большой, залитой светом гостиной.
— Прошу, будь спокоен и помни, что сейчас я в порядке, ладно? — быстро проговорила Миа, поворачиваясь лицом к Римусу и дотрагиваясь до его руки, она крепко сжала ладонь парня, словно он мог сбежать.
— Хорошо, я постараюсь, — пообещал он, сжимая ее руку в ответ. Римус все думал, нуждалась ли она в его поддержке, или держалась за него, чтобы он не поддался панике.
— Подожди, всех, кроме грязнокровки и Сириуса. Держите предателя крови подальше от Поттера.
Зеленые глаза Римуса вспыхнули золотом при виде знакомого черного пса, парящего в воздухе и связанного магией. Девушке, в которой он узнал Гермиону, угрожали, и она была такой тощей в своей одежде, которую явно не стирали некоторое время. Она выглядела так, будто ее поглотила война. Невинная и растерзанная, и Римус понял, почему его Миа была именно такой, — она закалена огнем.
— Где ты взяла этот меч? — прежде чем Гермиона смогла ответить на вопрос, Бродяга начал брыкаться в воздухе, ударяясь лапами о барьер, безумно лая и рыча как можно громче. Его звуки эхом отражались от мраморных полов и стен, почти заглушая крики имени Гермионы, доносившихся из подвала.
Римус не мог узнать эти голоса.
— Отведи его в другую комнату, пока я буду разбираться с девчонкой. Пока он тявкает тут, я не смогу получить от нее ответы!
Высокая светловолосая женщина нервно заговорила, глядя на Гермиону:
— Белла, девочка…
— Это?.. — начал Римус, его взгляд упал на женщину, которая была похожа на кузину Сириуса, хотя прошло много лет с тех пор, как он видел Нарциссу, а эта ведьма была немного старше.
Прежде чем Миа успела ему ответить, другой голос подтвердил его подозрения.
— Нарцисса, иди! Драко, следуй за своей матерью!
Римус проследил за тем, как Люциус Малфой накричал на Нарциссу, а затем на светловолосого подростка, очень похожего на него, но с гораздо меньшей ненавистью в глазах. Парень фыркнул, но взял руку матери и понесся в соседнюю комнату, взмахивая палочкой и левитируя Бродягу за собой.
Римус шагнул вперед, как будто он мог что-то предпринять, возможно, последовать за Бродягой и освободить его от пут, но Миа крепко схватила его за руку и потянула на себя.
— Спокойно, Римус. Нам нужно пройти через это.
Он заметил, каким глубоким стало ее дыхание. Сосредоточившись, он услышал учащенное сердцебиение.
— Куда они увели Бродягу?
— Спрашиваю еще раз: где вы взяли меч? Где?
— Нашли… Мы его нашли… Пожалуйста, не надо! — Гермиона закричала.
— Лгунья! Круцио!
— Нет! — выкрикнул Римус, в ужасе смотря на пытки его лучшей подруги, пока он бесполезно стоял в стороне. Когда черноволосая ведьма перестала пытать Гермиону, она опустилась на колени и вытащила из сапога длинный кинжал. Лезвие вонзилось в плоть руки, девушка снова закричала.
Римус не мог на это смотреть. Он чувствовал тошноту, поэтому обратил взгляд на Мию, которая удивительным образом выглядела спокойной, хотя его чувства оборотня улавливали ее учащенный пульс.
— Не понимаю, куда они увели Джеймса? — спросил он ее, вспомнив, что черноволосая ведьма настояла, чтобы Сириуса и Гермиону держали подальше от Поттера. — Почему я не с тобой?!
— Потому что ты не обязан был защищать меня, — объяснила Миа.
— Обязан! — выпалил он в ответ, и ее слова прозвучали в его ушах как богохульство. — Это наша работа. Наша работа — беречь тебя…
— Нет, Римус. Ты не обязан был защищать меня.
С лица схлынули все краски, а дыхание застряло в горле. Надежда и ужас вели борьбу в его сердце, ведь она не могла иметь в виду… Он резко выдохнул.
— Пара?
Миа улыбнулась.
— Да.
— Но я…
— Нам надо идти, — прервала его Миа. — У тебя есть вопросы по письму?
Римус с трудом осознавал ее слова, пытаясь принять то, что у него была пара. Он знал об этом с первой ночи с Мией. Он яро отрицал это, но она всегда настаивала, обещала, что однажды он встретит свою идеальную пару. И все было потому, что все это время она знала.
Миа знала, что он все-таки нашел ее в будущем. У него был кто-то, кто ждал его. Кто-то, кого он будет защищать и оберегать. Кто-то был предназначен для него так же, как Сириус для Мии. Надежда восторжествовала и поселилась внутри него, ослабляя тошноту, вызванную предыдущим воспоминанием. Он пытался собраться с мыслями, чтобы задать ей вопросы, ответы на которые ему были необходимы.
— Почему я отправил тебя обратно? — выпалил он.
— Явно потому, что я попросила тебя.
— Когда?
— Сейчас. Я прошу тебя сейчас, Римус, — она повернулась к нему, смотря в упор. — Девятнадцатого сентября 1998 года у тебя будет Маховик времени, который будет также зачарован как портключ. Ты преподнесешь его в качестве подарка на день рождения и обманом заставишь Гермиону Грейнджер отправиться в прошлое, а именно в первое августа 1971 года. Ты зачаруешь портключ таким образом, что я попаду в кабинет Защиты от темных искусств.
Он нахмурился.
— Обманув тебя?
— Да. Иначе я не приму. Я… Гермиона принципиальна, когда дело касается путешествий во времени. Она не поймет, почему мне необходимо вернуться.
— Ты… Разве ты не тот же человек? — он покачал головой. — Я не могу. Она всего лишь девочка.
— Ты должен, — возразила Миа, ее лицо внезапно стало суровым. — Если ты не отправишь Гермиону Грейнджер в прошлое, то Миа Поттер никогда не будет существовать. Гермиона не станет мной. Я не узнаю тебя, не полюблю тебя, не подружусь с Лили, не буду сестрой Джеймсу, не влюблюсь в Сириуса, — при последнем упоминании ее стойкое выражение лица треснуло, являя настоящую панику. Она была такой испуганной, что это действительно встревожило его. Сжимая рубашку Римуса в своих крошечных кулачках, ее голос подрагивал, пока она упрашивала: — Ты должен пообещать мне, — обещай! — Римус, что бы ни случилось, ты отправишь меня в прошлое! Мне нужно вернуться. Я не могу не прожить эту жизнь. Мне нужны ты, и Джейми, и… и Сириус.
Римус медленно кивнул, спрашивая себя, какой бы была его жизнь, если бы он не встретил Мию. Он вспомнил, каким напуганным был в Хогвартс-экспрессе, он боялся, что его секрет раскроют, или он все же причинит кому-то боль. Миа изменила это. Миа изменила все. Она изменила его.
Когда он кивнул в знак согласия, она вздохнула с облегчением и рухнула ему на грудь. Инстинктивно он обнял ее за плечи.
— Все будет хорошо, Миа. Я не потеряю тебя.
Воспоминание вновь сменилось, и Римус и Миа оказались в большой, тускло освещенной библиотеке. Римус улыбнулся, когда Гермиона Грейнджер крепко обняла его старшую версию. Рядом с ним стоял высокий черноволосый волшебник с ухмылкой на лице.
— Это Сириус? — Римус усмехнулся, его губы растянулись в широкую улыбку при виде друга. — Мерлин, погляди на него. Он реально так зависим от этих тату-салонов, а?
Он заметил, с какой тоской Миа смотрела на воспоминание. Ее пальцы подрагивали, словно ей хотелось протянуть руку и дотронуться. И пусть он никогда не сомневался в любви Мии к Сириусу, теперь даже слепой бы заметил, что она влюбилась в него задолго до их встречи в детстве. Несомненно, она любила знакомого ему Сириуса, но в ее глазах плескалась тоска, когда она смотрела на двойника Сириуса, и он осознал, что подруга была влюблена и в этого человека.
— Это та ночь, когда я переместилась, — отметила Миа, указывая на коробочку. — Ты вложил туда Маховик времени.
— Давай я открою твой подарок, раз уж ты здесь.
— Дождись моего ухода. Это… личное. Ну, вообще… тебе может не понравиться. При нашей следующей встрече ты можешь сказать мне, понравилось тебе или нет.
— Мне понравилось, — произнесла Миа с усмешкой, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Римуса.
— Все хорошо? — тихо спросила Гермиона.
— Надеюсь.
Римус наблюдал, как его старший «я» натянуто улыбнулся ей, прежде чем отпустить, затем похлопал Сириуса по плечу и покинул библиотеку.
Гермиона нахмурилась, явно обеспокоенная.
— С ним все в порядке?
— У него много забот, — сказал Сириус. — Мы недавно с ним ностальгировали и вспомнили пару эмоциональных моментов, — он пожал плечами и медленно вошел в комнату, потянувшись к ее браслету на запястье и притянув Гермиону к себе. — Почти наступил следующий день после твоего дня рождения.
— Это важно? — спросил Римус.
— Мы собирались поговорить о связи душ, о нас, — объяснила она, с тоской глядя на воспоминание. — Я знала об этом около года, и это так путало меня. Сириусу было известно, ведь теперь он сам знает многое, и тогда он пообещал объяснить мне все, но… но я попала в прошлое, и мы не смогли поговорить. Могу поклясться, вы оба намеренно так спланировали, — добавила она с ноткой злости.
— Я все хотел спросить у… Мии, — Римус вздохнул, его глаза метались между старшим Сириусом Блэком и Гермионой. — Почему ты не рассказывала мне о твоей связи душ с Сириусом?
— Честно? Не знаю. Сначала из-за незнания, а потом я была не уверена в том, знал ли старший, будущий ты об этом, и в итоге стало… слишком запутано.
Римус медленно кивнул головой в знак понимания.
— Прежде чем мы углубимся в старую магию и неловкие взрослые разговоры, позволишь ли ты старому псу в последний момент проявить безрассудство?
Его глаза расширились, когда он увидел, как более взрослая версия Сириуса наклонилась поцеловать юную ведьму в своих объятиях. Она не выглядела старше нынешней Мии, зато Сириус был похож на сорокалетнего мужчину. Все же ощущался дискомфорт, отчего Римус отвернулся и взглянул на Мию, которая смотрела на это воспоминание так, будто оно было жизненно необходимым. Ему пришло осознание того, что воспоминание не было предназначено для него. Ей нужно было увидеть. Ей нужно было помнить.
— С днем рождения, котенок, — прошептал Сириус. — Что бы ни случилось… Обещай мне, что постараешься быть счастливой, хорошо?
— Сириус, я не понимаю…
— Нет, до завтра больше никаких разговоров. А теперь открой подарок Римуса. Он вечно из-за этого переживает.
— Ты скучаешь по Сириусу Блэку, — прошептал Римус. — Это то, что ты сказала в тот вечер, когда мы заставили тебя и Сириуса выпить Веритасерум, чтобы разобраться с вашими взаимоотношениями. Ты говорила о нем, да? Об этой версии Сириуса.
— Только попробуй заговорить о возрасте, и я заколдую тебя, — пригрозила Миа, даже не взглянув на него.
Римус усмехнулся, не сомневаясь в ее словах.
— Молчу, — он мысленно вернулся к письму. — Там было сказано, что ты уже пользовалась Маховиком. Ради спасения Сириуса?
— Он попал в беду, — сказала Миа резким тоном.
— Несомненно, — Римус слегка ухмыльнулся, отчасти он был рад узнать, что в будущем мало что изменится. Сириус оставался тем же Сириусом. — А Отдел тайн?
— Долгая история. Думаю, стоит прожить ее.
— Чьи жизни утеряны? Кто погибнет на войне?
Миа нахмурилась и отвела взгляд.
— Ты ведь знаешь, я не могу тебе рассказать. Я пыталась все исправить, но все рассыпалось у меня на глазах. Дамблдор, да даже мама, сказали мне ничего не менять. Да, она знала. Знала обо всем, — она в отчаянии покачала головой. — Я не смогла бы изменить что-либо при всем моем желании. Я проводила нумерологические расчеты для выявления показателя успеха, но ничто не выходило в мою пользу. Если бы я внесла изменения, и они действительно сработали, то это сделало бы будущее гораздо худшим. Хотя я все равно считаю, что это не сработает.
— Почему?
— Время — это петля, как и сказано в письме. Если бы я что-то изменила в прошлом, то моя будущая «я» могла вообще не получить Маховик времени и, таким образом, не отправиться в прошлое, чтобы изменить его, — она сунула руку в карман и вытащила оттуда маленькую коробочку, которую ей передал Дамблдор. Открыв подарок, она потянула золотую цепочку, показывая артефакт Римусу.
Перед его взглядом покачивались крошечные песочные часы в серебряной оправе. Голубой песок, что был внутри, казался замерзшим и неподвижным. Римус нерешительно коснулся Маховика времени, внимательно осмотрел, замечая выгравированную руну на самом дне.
— Предопределение, — отметил он и, подняв глаза, увидел улыбающуюся ему Мию. — Не понимаю, как все это время ты хранила такую информацию в своей голове.
— За семь лет свыклась, — она пожала плечами. — К тому же, меня часто отвлекали. А ты знал, что я два года встречалась с оборотнем? — с сарказмом вопросила Миа. — К тому же, мой нынешний парень невероятно требователен.
Усмехнувшись, Римус негласно согласился с ней.
— Поэтому ты следила за слизеринцами? Некоторые из них уже Пожиратели смерти?
— Да.
— Мы в опасности? С ними в замке?
— Не уверена, — призналась она. — Я точно знаю о троих, из которых двое перешли на нашу сторону. Добавлю, что они крайне важны. И если бы я попыталась кого-то спасти, то именно их. Есть еще один, но… — Миа прикрыла глаза и прикусила щеку, что говорило Римусу о том, что она злится. — Даже не могу попытаться что-то сделать. Обычное знание будущего подвергает меня опасности. Если Сам-знаешь-кто догадается…
— Хорошо, — Римус кивнул, прерывая ее, не желая думать о том, что Сам-знаешь-кто сделает с ней. — Почему я? Не Сириус, не Джеймс и не Лили?
— Я доверяю тебе больше всех, — прозвучал ее мгновенный ответ. — Ты мой лучший друг, а также твои мысли нельзя прочесть, — она выдержала паузу, после чего заговорила вновь. — Сириус слишком эмоционален, безрассуден и отвратителен в Окклюменции. Джеймс точно такой же, а Лили будет задавать слишком много вопросов.
Римус понимающе кивнул.
— Счастливы ли мы в будущем?
— Будет немало трудностей. Но в итоге мы попадем в чудесное место, которое я ни за что бы не променяла. Мне нравится здешняя жизнь, но я все еще часто вспоминаю о будущем. Я так по нему скучаю.
— По будущему Сириусу, — вспомнив что-то, Римус ухмыльнулся. — Когда мы расстались, ты сказала мне, что мечтаешь о будущем Сириусе, и, судя по тому поцелую…
— Все сложно.
— Определенно, — Римус рассмеялся. — Он на двадцать лет старше тебя.
— На девятнадцать, и не тебе говорить о разнице в возрасте, — она взглянула на него. — Поверь мне, у тебя посерьезнее проблемы с этой разницей.
— Что? — он моргнул. — Но ведь ты сказала… И я видел… Ты и я… в будущем?
— Что? — Миа повернулась к нему и приподняла бровь. — Нет! Ну, твоя пара чуть моложе тебя.
— Да? — он задумался, насколько она моложе. Поначалу его ужаснула мысль, что старшее «я» встречается с молодой Гермионой, но, увидев воспоминания о Гермионе и Сириусе, он не мог не задаться вопросом, права ли Миа в том, что возраст не имеет значения. — Кто она? Можешь показать ее?
— Ты же знаешь, что не могу. Просто… Когда придет время, не бойся ее. Не бойся влюбиться, — упрашивала она.
Римус кивнул с улыбкой на лице.
— Ладно, если в будущем ты не Миа, то что произошло между этим моментом и тем? Куда делась прошлая версия Мии Поттер?
— Я не знаю. Будем действовать по обстоятельствам.
— Невероятно.
Он провел рукой по волосам, не представляя, как ему жить дальше со всей этой информацией. Как ему смотреть в глаза Сириуса, увидев, каким станет его друг? Он был благодарен, что она не показала ему воспоминания об остальных. Он попросту не мог представить, какими будут Джеймс и Лили через двадцать лет. Римус хотел увидеть больше, хотел увидеть свою пару, сына Джеймса и мальчишку Фрэнка и Алисы, но он все же заметил, что Миа была довольно избирательна в выборе воспоминаний. Не считая Сириуса, воспоминания включали только его моменты с Гермионой.
— И все это время ты просто следовала моим правилам? — спросил он, взглянув вниз, когда Миа крепко сжала письмо в руке. — Живешь своей жизнью и… — он остановился, а затем одарил ее широкой улыбкой. — Твое тату! Ты вытатуировала мои слова на своем плече!
Миа улыбнулась.
— Ага.
— Вау, — Римус рассмеялся. Вскоре его смешки превратились в откровенный хохот, и он согнулся пополам, держась за живот и продолжая смеяться.
— Чего смешного? — с ноткой подозрения спросила она.
— Сириус… Сириус так хвастался тем, что у тебя есть татуировка с его именем, но, по сути, ты вытатуировала мои слова еще в прошлом году!
Даже будучи скрытой в тени, на щеках Мии явно просматривался румянец. Она определенно ничего не знала о том, что Сириус рассказал об этом остальным.
— Чертов сплетник. Мне бы не хотелось с ним разговаривать об этом, — когда Римус продолжал смеяться, она шлепнула его по руке. — Прекрати так лыбиться, Лунатик.
— Хорошо, хорошо, — Римус сделал глубокий, очищающий вдох и медленно выдохнул, когда его смех затих. — Итак, что будем делать?
— Ну, мне нужно придумать, как объяснить этот новый шрам, — она посмотрела на свою руку и нахмурилась. — Думаю, во время Пасхи я могу уйти на время, а потом сказать, что на меня напали Пожиратели смерти.
Прежняя улыбка Римуса мгновенно исчезла, и он покачал головой.
— Ни за что, — настоял он. — Миа, если Сириус подумает, что на тебя напали, он будет вне себя. И это не говоря уже о Джеймсе. Они будут винить себя. Да и я бы тоже. Отчасти я все еще чувствую это, — он до сих пор ощущал злость на свое будущее «я» за то, что его не было с Сириусом и Ми-Гермионой, когда на них напали в доме Малфоев.
— Я что-нибудь придумаю. Идем, — Миа взметнула палочкой и жестом попросила Римуса повторить за ней. Когда он выполнил просьбу, они вылетели из Омута памяти и приземлились в кабинете Дамблдора.
Римус повернулся к директору, хотя тот, казалось, вовсе не ждал их. В его руке было зажато письмо, а в голубых глазах померк огонек. Люпин нахмурился и сделал шаг к старому волшебнику.
— Сэр? Все в порядке?
— К сожалению, нет, — ответил Дамблдор, не отводя взгляда от письма. — Я хотел бы спросить у вас, не будете ли вы так любезны пригласить мисс Эванс ко мне?
Миа побледнела.
— Что-то не так?
— Произошел несчастный случай, — печально объяснил Дамблдор. — Прошлой ночью погибли родители мисс Эванс.