Глава 82. Дела Ордена

Если я убегу, этого недостаточно,Ты по-прежнему в моих мыслях.Ты можешь делать все, что хочешь.Мне нравится твоя ложь, я поведусь на нее,Но не перестану быть животным,Который просыпается во мне, когда я внутри тебя.Maroon 5 — Animals
13 августа 1978 года
Впившись ногтями в плечи Сириуса, Миа медленно опустилась на его член, с восторгом заметив, как напряглось тело под ней. Он зашипел, когда ее жар обхватил его. Она ухмыльнулась прозвучавшему звуку, что исходил от него, получая удовольствие от своей слизеринской части и забавляясь тому, что Сириус тоже сочетал в себе немало серебряного и зеленого.
Дорея всегда говорила, что в каждой ведьме и волшебнике заложены качества всех факультетов. Миа и Сириус не были исключением из этого правила: во времена кризиса они были преданными, как пуффендуйцы; при планировании миссий — мудрыми, как когтевранцы; в битве — храбрыми, как гриффиндорцы; но, Мерлин подери, они были амбициозными, как слизеринцы, когда трахались.
В течение нескольких дней после переезда в квартиру, расположенную над пустующим магазином в Косом переулке, медной ванне на когтистых лапах уделяли больше внимания, чем кровати. Какой бы удобной ни была любая поверхность в квартире, в мокром Сириусе было что-то необычайно привлекательное. То, как его намокшие длинные волосы цвета воронова крыла прилипали к коже шеи и груди и как блестел его влажный мраморный торс. Сириус каждый раз предлагал добавить пены для ванны, Миа всегда отказывалась. Она попросту не могла допустить, чтобы что-то мешало ей видеть каждый сантиметр его тела.
Она оседлала его, и он схватил ее за бедра, толкаясь навстречу, пока Миа двигалась, прижимая и кружа своим тазом, Сириус все глубже входил в нее. Его голова откинулась на край ванны, глаза прикрылись. Она знала, что время от времени он наслаждался ее доминированием над ним. Едва почувствовав, что Миа становится чересчур самоуверенной, Сириус провел большим пальцем по ее набухшему клитору и усмехнулся, когда она захныкала и потеряла концентрацию.
Восстановив контроль над своими движениями, Миа улыбнулась и наклонилась вперед, чтобы провести языком по своему написанному чернилами имени, навсегда запечатленному на коже его груди. Она вздрогнула от рычания после своих действий, зная, что это было обещание взаимности. Никогда прежде она не была в таком восторге от места, которое выбрала для тату имени Сириуса, зная, что позже его язык уделит достаточно внимания.
— Ты намеренно тянешь, — простонал Сириус, когда она снова медленно повела бедрами, ухмыляясь, когда он схватил ее за талию. Он с легкостью приподнял ее и потянул обратно, насаживая на свою твердую длину с такой силой, что заставил их обоих застонать из-за нового угла проникновения. — Не дразни меня, котенок.
Прижавшись лбом к ее груди, он большим и указательным пальцами сжал напряженный сосок, отчего она тихо вскрикнула и крепко сжалась вокруг него.
— Знаешь, то, что ты сверху, вовсе не значит, что ты все контролируешь, — он прошелся горячим дыханием по ее влажной коже. — Думаю, тебе очень нравится, когда я говорю, что тебе делать, не так ли, котенок?
Она застонала в ответ, двигаясь вверх и вниз по его длине с напряженной сосредоточенностью. Ускоряющийся темп привел к тому, что вода выплеснулась через край ванны. Разумеется, это был не первый такой случай, когда пара чуть не затопила комнату, и это при том, что они живут здесь меньше недели.
— Я задал вопрос, Миа, — произнес Сириус хриплым голосом, входя в нее жестко и глубоко.
Задыхаясь, она обвила руками его шею, притягивая вплотную к своему телу, пока продолжала двигаться.
— Тебе нравится, когда я говорю, что тебе делать, не так ли? — он повторил свои слова, а затем и движения, вгоняя ее в жар.
— Да! — Миа застонала от удовольствия. — Сириус… Сириус, пожалуйста… — это утро круто обернулось против нее. Разве не она была главной всего пару минут назад? Миа захныкала от его крепкой хватки на своих бедрах, что помешала ей добиться сильного трения, которого она так жаждала.
— «Пожалуйста» — что, котенок?
— Сильнее.
Когда он исполнил ее просьбу, она вскрикнула, голос эхом отразился от стен, подобно громким аплодисментам его выступлению. Она прекрасно знала, что ее звуки только разжигали огонь, делали внутреннее пламя более конкретным, более интенсивным, и Миа с ловкостью пользовалась этим, чтобы повернуть ход игры в свою пользу. Теперь Сириус был тем, кто просил об освобождении, он яростно толкался в нее, удерживая ее за талию и в это же время насаживая на свой член.
Крепко зажмурив глаза, он застонал.
— Мне… Миа, давай же. Я хочу, чтобы ты сейчас кончила, — взмолился он. Когда ее внутренние стенки сжались, он гортанно зарычал, изливаясь. Обняв руками ее талию, Сириус застонал в кожу между грудей, коснувшись языком ее соска, когда она прокричала его имя.
— Не… — выдохнула Миа, отводя руки от его шеи, когда пик удовольствия прошел, ее бедра ныли от перенапряжения. — Не привыкай быть главным.
— Даже не думал, любовь моя. Сегодня ты можешь командовать мной, сколько захочешь, — вылезая из ванны, он улыбнулся. Схватив большое темно-красное полотенце, висевшее на ближайшей стене, он низко обернул его на своих бедрах и потряс головой, как собака, желая избавиться от лишней влаги в волосах. Сириус рассмеялся, когда она поморщилась.
— Иди уже, — она шлепнула его по заднице, когда вылезла из ванны и завернулась в свое полотенце. — Через двадцать минут Джейми и Лили придут на завтрак, — напомнила она ему, потянувшись за своей палочкой и наложив быстрые чары Темпуса, чтобы уточнить время.
— Я сказал, что ты можешь командовать мной сегодня. Но ни слова об этом утре, — он вытер остальную часть своего тела и бросил полотенце на край раковины, после чего поцеловал ее голое, покрытое шрамами плечо и покинул ванную с таким видом, будто ему на все наплевать.
Рассмеявшись, Миа склонила голову набок, чтобы нанести на свои длинные локоны сушащее заклинание, она жалела, что у нее не было достаточно времени, чтобы их укротить. Длина волос действительно влияла на степень завивания локонов, даже если на укладку уходило больше сил.
Посмотрев на себя в зеркало, она улыбнулась. Нежиться в утренней ванне с Сириусом становилось обыденным делом. Несмотря на все потери, которые они пережили за эти годы, несмотря на войну, она никогда еще не была так счастлива.
Пронзительный визг, донесшийся из другой комнаты, вывел ее из состояния эйфории. В панике она выбежала за дверь, все еще обернутая полотенцем, только для того, чтобы услышать знакомый голос:
— СИРИУС, ОДЕНЬСЯ! БОГА РАДИ, ТЫ ЖЕ ВЗРОСЛЫЙ ЧЕЛОВЕК!
Через несколько секунд в спальню вернулся ухмыляющийся Сириус, все такой же голый, каким он был, когда вышел из ванной.
— Сохатый и Лили уже здесь.
Миа улыбнулась своему парню.
— Ты же знаешь, что ужасен, да? I_free_dom-cy
Рассмеявшись, Сириус полез в их общий шкаф и вытянул с полки свои любимые джинсы.
— Не понимаю, что не так с Эванс. По-моему, сегодня я выгляжу отпадно.
Не в силах устоять перед видом, Миа прислонилась к стене их спальни, чтобы посмотреть, как он одевается. Ее взгляд скользнул по его скульптурной заднице в обтягивающих джинсах. Она не стала акцентировать внимание на шрамах на его спине, полученных в детстве во время издевательств, и на тех, что появились после нападения на площади Гриммо. Сириус постепенно начал перекрывать их разномастными татуировками на свой выбор.
На его правой лопатке восседал гордый, магически вытатуированный феникс, который стал прихорашиваться под пристальным взглядом Мии. Птица взъерошила перья и высоко подняла голову. В противоположной стороне от феникса, на левом плече, был обычный сплошной отпечаток черной лапы. Вверху красовалась надпись: «Я хочу быть анархией», ниже читалось: «Нет скотам», что, как знала Миа, не имело никакого отношения к тому, что Сириус был псом, но зато имело прямую отсылку к тексту песни Sex Pistols.
Сириус не сильно-то придирался к выбору украшений своей кожи. Его тело и так уже покрывали тексты песен различных маггловских и волшебных групп. На правой стороне ребер отпечатаны слова песни Led Zeppelin: «Дождь льется на всех нас и для каждого из нас». С левой стороны написаны слова Judas Priest: «Адская страсть к коже», вполне возможно, это самая подходящая татуировка, которая была у Сириуса, не считая «Toujours Pur» на его заднице. Его левую лопатку покрывал ряд цифр. Хотя большинству они могли показаться бессмысленными, Миа знала, что это были даты рождения ее родителей, навечно отпечатавшиеся на коже сына, которого они не ожидали вырастить, но тем не менее любили.
— Ты пялишься, — сказал Сириус с игривой улыбкой.
— С чего ты так решил? Ты ведь стоишь спиной.
— Ты всегда пялишься на меня.
«А чего бы и нет?» — подумала Миа с блаженным вздохом, когда ее взгляд в последний раз скользнул по его телу. Она оделась, натянув джинсы и старую футболку Сириуса с надписью «Паддлмир Юнайтед», после чего направилась к двери, но перед этим шлепнула его еще разок по заднице и юркнула в коридор.
— У вас закончился тыквенный сок, — заявил Джеймс, выходя из кухни и допивая остатки сока из упаковки. Прищурившись, Миа посмотрела на брата, а затем перевела взгляд на Лили, которая сидела на диване и просматривала выпуск журнала «Ведьмин досуг».
— Ты научишь своего волшебника пить из стакана?
Лили фыркнула.
— А ты, видимо, не можешь научить своего ходить в одежде.
— Без нее ему лучше, — Миа засмеялась и увидела, как Джеймс скривился, выбрасывая пустую упаковку из-под тыквенного сока в мусорное ведро. — Что-то не так, Джейми?
— Просто не напоминай, что мой лучший друг спит с моей младшей сестрой, — он закатил глаза и сел рядом с Лили.
— Я бы не садился туда, Сохатый, — войдя в гостиную, Сириус ухмыльнулся и целомудренно поцеловал Мию в щеку.
Вскочив с дивана, Джеймс посмотрел на предмет мебели и скривился, после чего перевел взгляд на большое мягкое кресло, стоящее в углу. Он вопросительно взглянул на Сириуса, который в ответ пошевелил бровями. Джеймс застонал, весь его образ говорил о том, что он предпочел бы просто стоять на месте.
— Раз уж ты такой чувствительный, Сохатый, — сказал Сириус с насмешкой, — то тебе точно будет сложновато завтракать за кухонным столом.
— Сириус! — прошипела Миа.
— Мы будем завтракать в «Дырявом», — заявил Джеймс, прикрыв глаза. — Сходите уже за Лунатиком.
— Римус! — прокричал сквозь смех Сириус, забавляясь чопорностью Джеймса, он прошел по коридору и постучал в дверь спальни Римуса. — Эй! Лунатик, проснись! Так, я вхожу, и если ты там дрочишь, то это будет на твоей совести, когда я застукаю тебя.
— Как жизнь в коттедже? — спросила Миа у Лили, садясь рядом с подругой, не обращая внимания на пыхтящего Джеймса, который намеренно держался подальше от каждого предмета мебели в квартире, очевидно, решив не быть рядом с тем, к чему они с Сириусом могли прикоснуться, будучи голыми.
«Наверное, ему не стоило прислоняться к стене», — подумала Миа со смешком.
— Там так красиво. Мы пока распаковываем вещи.
— Она делает это по-маггловски, — захныкал Джеймс.
— Так лучше, — настаивала Лили, хмуро глядя на него. — Миа знает, что я имею в виду.
Задумчивая улыбка отразилась на лице Мии, она вспомнила время, когда ей действительно нравилось делать все маггловским путем, словно это каким-то образом связывало ее со своими корнями и миром, в котором она родилась.
— Честно говоря, вручную я распаковываю только свои книги, — призналась она. — И то потому, что многие из них очень ветхие, и я хотела быть уверенной, что Сириус и Римус сложили их должным образом.
Хотя было приятно иметь что-то общее со своей лучшей подругой, но все же знание Лили о том, что Миа была магглорожденной, становилось удручающим. Эванс потребовалось несколько месяцев, чтобы перестать пялиться на шрам «Грязнокровка» на руке Мии при каждом упоминании мира магглов.
— Бродяга! — крикнул Джеймс. — Поторопи Лунатика!
— Вряд ли получится, — натянуто пробормотал Сириус, волосы скрыли его лицо, пока он смотрел на пергамент в своих руках.
— Что это? — спросила Миа.
Он протянул ей пергамент.
— Римус ушел.
— Что значит «ушел»? — она обратила внимание на письмо, которое теперь держала в руке, знакомый почерк, как и всегда, манил ее. — «Бродяга и Миа, — прочитала она вслух, — простите, но этот завтрак я пропущу. Дела Ордена. Я бы попрощался, но меня не будет больше месяца, и я знаю, что вы бы подняли шум. Пожалуйста, не волнуйтесь обо мне. С любовью, Римус». Что еще за дела Ордена?
Она обвела взглядом остальных в комнате, надеясь, что кому-нибудь из них известно больше, чем ей. Казалось, они тоже не понимали, что происходит, и тогда ее захлестнула паника.
— Нет, нет, нет, — она поднялась, бросив письмо на диван, и направилась по коридору в комнату Римуса. Невзирая на то, что она вторглась в его личное пространство, Миа начала открывать ящики его комода, сдвигая вещи в сторону, надеясь найти мельчайшие намеки на то, куда он ушел. Одежда не пропала, за исключением дорожного плаща, который он обычно вешал на заднюю стенку двери. Она продолжала рыться и искать, пока, наконец, не наткнулась на то, что хотела найти.
В ящике рядом с кроватью лежали семь больших флаконов с нетронутым волчьим противоядием, которое она сварила для него всего неделю назад. Она дважды пересчитала их, после чего нахмурилась.
«Вчера он должен был выпить первый флакон», — подумала она, чувствуя, как стук сердца отдается в висках.
— Миа? — окликнул ее Сириус, стоя в дверях, она обернулась, заметив, как на его лице отразилась тревога. — Куда он ушел?
— Работать под прикрытием. Дамблдор отправил его внедриться в другие стаи оборотней, — она села на кровать Римуса, опустив голову на руки. — Он оставил свое противоядие, — сообщила она Сириусу, когда Джеймс и Лили последовали за ним в комнату.
— Уверена, с ним все будет в порядке, — нахмурившись, сказала Лили, садясь рядом с ней. — Дамблдор знает, что делать.
Миа фыркнула.
***
24 августа 1978 года
Миа сидела в своем кабинете, который находился дальше по коридору от Департамента магического правопорядка. В первый рабочий день ее сопровождал пожилой волшебник, который вел себя так, будто довести ее до архива — великая жертва с его стороны.
По сути, у нее не было настоящего руководителя, которому она могла бы отчитываться, ее работа была связана со всеми главами департаментов и Визенгамота и, следовательно, она мало с кем общалась лично, если только кому-нибудь не требовалось передать ей документы.
В небольшом кабинете имелся крошечный письменный стол в углу и три огромных картотечных шкафа с чарами незримого расширения, чтобы в них могли храниться столетние законы, указы и правила, принятые магическим правительством. Ведьма, работавшая здесь ранее, содержала место в полнейшем беспорядке, поэтому Миа, едва заняв эту должность, всю первую неделю посвятила наведению порядка. И это стало для нее отличным способом отвлечься, поскольку все остальное время она посвящала тому, что беспокоилась о Римусе.
Неделей ранее было полнолуние, а без Лунатика, о котором нужно заботиться, Миа и Сириус чувствовали себя неуютно, словно луна влияла и на них. Они старались отвлечься с помощью игр, огневиски и даже секса, но к тому времени, когда луна достигла наивысшей точки на бархатном небе, единственное, что смогло успокоить их нервы, это превращение в анимагов, они свернулись калачиком под окном в их квартире, пока лунный свет проникал внутрь.
В перерывах между подачей отчетов о толщине котла, апелляциями в суд и отчетами об арестах Миа проводила время за чтением «Директивы по обращению с немагической частью общества» и оригинальной копии «Кодекса волков-оборотней» 1637 года, в который ни разу не вносились поправки с тех пор, как он столетиями назад был введен в действие. Поскольку ее работа едва ли сказывалась на собственной жизни, она использовала это время, чтобы узнать о действующих в настоящее время законах и правилах, а также об устаревших законах и традициях чистокровных, которых ей еще не доводилось слышать. Удивительно, как много древних обычаев до сих пор считались законными в волшебном мире.
— Обвинение чистокровного с более чем четырьмя поколениями магических предков с чистой кровью в том, что он не является чистокровным, приравнивается к преступлению, указанному в древних законах, и ведьма или волшебник имеют право вызывать своего обвинителя на смертельную дуэль за оскорбление их чести, — Миа читала некоторые законы вслух, драматически закатывая глаза после каждой строчки. — Мерлин, эти безумные традиции и обычаи столько объясняют о таких людях, как Малфои.
Яркий и жизнерадостный голос вывел ее из отвлекающих мыслей:
— Доброе утро, Миа!
Обратив внимание на фигуру в дверном проеме, Миа улыбнулась. Высокий, долговязый рыжеволосый мужчина вошел в ее кабинет и занял кресло напротив нее.
— Здравствуй, Артур. Как твоя жена?
— Не беременна! — ответил Артур, посмеиваясь.
Она пробыла в своем новом офисе меньше трех часов, как к ней заглянул молодой работник из Отдела противозаконного использования изобретений магглов со стопкой пергаментов, которые необходимо было подшить после того, как кто-то заколдовал двадцать маггловских дверных ручек, чтобы они запирались и отпирались через случайные промежутки времени, с намерением продать их маггловским преступникам для последующей кражи со взломом.
Миа была потрясена, когда встретила человека, которого когда-то считала отцом — настоящим отцом — одного из своих лучших друзей в другой жизни. Артур Уизли мало чем отличался от своей старшей версии. Он был таким же открытым и добрым ко всем, с кем вступал в контакт, но и таким же яростным защитником своей семьи и тех, кто был не в состоянии защитить себя.
Миа ухмыльнулась мужчине.
— Радуешься?
— После близнецов-то? — Артур слабо рассмеялся и провел рукой по своим и без того редеющим волосам. — Скажу честно, немного спокоен. Не думаю, что кто-то из старшеньких когда-либо так озорничал, — он зевнул, явно измученный появлению дома двух новорожденных, и это не считая Билла и Чарли, которые, по словам Артура, вошли в ту стадию, когда крушили все вокруг и цеплялись к своему младшему брату Перси. — По правде говоря, я чувствую себя ужасно, оставляя ее без своей помощи.
— Ты хороший человек. Из того, что ты мне рассказывал, я уверена, что Молли прекрасно справится. Может, стоит подарить ей цветы.
— Цветы? — Артур хохотнул. — А ты не слышала? Мне надо прокормить пятерых детей. Лишних сиклей не найдется.
— Ты волшебник или кто? — Миа закатила глаза и взяла чистый пергамент, свернула его, а затем взмахнула над ним палочкой. Бумага растаяла, сложившись в сиреневую орхидею, что расцвела на скрученном пергаменте.
— Блестяще, — Артур одарил ее кривой усмешкой, которая была почти такой же, как у Рона. Это заставило ее сердце болезненно сжаться. Пока она росла с Джеймсом и Лили, ей казалось, что Гарри всегда был где-то рядом, но Рона ей очень не хватало. Пока Артур не появился в стенах ее кабинета, она была почти уверена, что забыла, как выглядел Рон.
— А гвоздику сможешь?
— Хм-м? — Миа подняла глаза, оторвавшись от своих мыслей. — Нет. Моя мама всегда говорила, что гвоздики дешевы.
Артур задумчиво кивнул.
— Жаль, что я не могу наколдовать отпуск. Думаю, Моллипусеньке не помешало бы. Такое чувство, будто она беременна с момента окончания Хогвартса.
Миа очень медленно приподняла бровь.
— Правда? Со времен Хогвартса?
Она даже представить не могла, что будет общаться с Артуром и Молли в Хогвартсе, и была счастлива узнать, что те окончили школу до появления в ней Мародеров. И без того странно встретить Артура на этом этапе жизни, но стать свидетелем его ухаживаний за Молли Пруэтт было бы неловко.
— О, ну не совсем. Конечно же, мы поженились сразу после школы, но малыш Уильям появился примерно через год, — объяснил он. — Мы были очень осторожны с заклинаниями и зельями… в начале.
— Умно.
— Пришлось. На седьмом курсе у нас было около двух случаев страха залететь.
Миа чуть ли не задохнулась вздохом, который пытался вырваться из ее легких. Ее глаза расширились от той небрежности, с которой Артур произнес эту новость, а все потому, что она была его коллегой, а не маленькой зубрилкой, которая в будущем подружится с его младшим сыном. Известие о том, что Артур и Молли боялись залететь еще в школе, повергло ее в шок.
Ей вспомнилось несколько случаев, когда взрослая версия Молли Уизли ругала своих сыновей за то, что они слишком фамильярны с молодыми ведьмочками, она угрожала открыть дверь спальни Джинни в Норе, чтобы Гарри не смог пробраться в комнату, бросала неодобрительные взгляды на Флер, когда та поворачивалась спиной, и это не упоминая того случая с «ночной бабочкой» — инциденте во время первого четвертого курса, возникшему благодаря лжи Риты Скитер.
Миа отложила на задворки своего сознания полученную информацию на тот случай, если она когда-нибудь встретится с Молли и ей придется противоборствовать самоуверенной, консервативной и душащей материнской заботой женщине. Сама по себе она была милой, но все же Миа надеялась увидеть ту версию Молли, которая держала бы свои осуждающие мысли при себе.
— Иногда я думаю, что именно по этой причине она так быстро приняла мое предложение, — признался Артур. — Не хотелось бы, чтобы кто-нибудь посчитал, что дети появились чуточку раньше. Уизли прокляты плодовитостью.
— Не смог удержаться? — со смешком спросила Миа.
— Ты бы видела мою жену, — Артур пошевелил бровями, и Миа разглядела в этих заигрывающих чертах лица Фреда и Джорджа. — Она самая прекрасная женщина. Даже если бы попытался, не смог бы отойти от нее, да и зачем мне это, если она была настолько милосердна, что понизила свои стандарты до моей скромной постели?
— Ты хуже моего парня, Артур, — Миа покачала головой, улыбаясь мужчине, который приходил в ее офис по крайней мере раз в неделю, чтобы заполнить свои документы, попутно рассказывая о своей жене, которая ждала его дома. — Молли — счастливая ведьма.
— Счастливая и уставшая ведьма, — возразил он со вздохом. — Не покидала Норы без младенца, прижатого к груди с… Мерлин, какой сейчас год?
— У меня есть подруга, которую можно было бы нанять как няню. Возможно, ей понравится быть не единственной рыжеволосой в комнате, — она ухмыльнулась при мысли о Лили, которая только вчера призналась, как ей скучно в коттедже Поттеров, где Тилли не позволяла ей что-либо делать. — Ты пришел ко мне или по делу?
— О, ну да, — он перевел взгляд на пергамент в своих руках. — У меня тут отказ, который надо отложить в архив.
— Еще один? — Миа нахмурилась, приняв лист из его рук, она взглянула на те же самые слова, которые читала из раза в раз за последние несколько недель.
— Помяни мои слова, однажды я заставлю их принять мой Закон о защите магглов! — решительно произнес он, Миа улыбнулась с чувством гордости. — Просто надо заняться формулировкой.
— Однако с такими людьми, как Люциус Малфой, Орион Блэк и Теодор Нотт, восседающими в Визенгамоте, придется побороться, — Миа вздохнула и повернулась, чтобы отложить пергамент к стопке предыдущих, которые Артур получил, когда полгода назад начал составлять Закон после убийства молодой семьи магглов Пожирателями смерти. Однако ничего не было предпринято, поскольку магглы не попадали под ответственность Визенгамота, за исключением случаев с Обливиэйтом.
— Увы, думаю, ты права. Похоже, стоит знать нужных людей…
Миа усмехнулась.
— Или карманы.
— Или карманы, — согласился он, — чтобы что-нибудь вышло. Послушай, я обычно не прошу об одолжении, — он нахмурился, и Мии было прекрасно знакомо это выражение лица. Рон каждый раз так гримасничал, когда Гарри предлагал заплатить за что-нибудь, что его друг не мог себе позволить. Уизли не принимали благотворительности, чему они, по-видимому, научились у своего отца. — Но ты вроде бы говорила, что твой парень из Блэков?
— Да. И все же он последний человек, который мог бы помочь тебе с Визенгамотом. Орион Блэк — его отец, а от Сириуса отреклись еще несколько лет назад из-за его тяги к магглам и отвращения к форме Пожирателей смерти.
Вместо того чтобы расстроиться, Артур улыбнулся.
— Кажется, он хороший парень. Мы, предатели крови, самые преданные.
Миа усмехнулась.
— Он очень хороший человек.
— Ладно, — Артур выдохнул и поднялся, весь его вид кричал о готовности вступить в бой. — Что ж, увидимся в это же время на следующей неделе, когда мое новое предложение снова отклонят.
— Продолжай бороться, Артур.
Направляясь к двери, Артур чуть не столкнулся с Сириусом.
— Извини, дружище.
Сириус посмотрел через плечо Артура на Мию.
— Не знал, что у тебя встреча.
— Вовсе нет. Сириус, это Артур Уизли, — Миа с улыбкой представила двух волшебников. — Он работает в Отделе противозаконного использования изобретений магглов. Артур, это мой парень, Сириус Блэк.
— Рад познакомиться, — Артур протянул руку Сириусу, который немедленно пожал ее. — У тебя прекрасная ведьма. Не упусти ее.
— Это сейчас она прекрасна, но видел бы ты ее в гневе, — Сириус подмигнул, а Артур рассмеялся в ответ.
— У нас с тобой есть кое-что общее, мой друг. Моя жена тот еще фейерверк.
— Думаю, с пятью-то детьми это было бы неудивительно, — прокомментировала Миа с дразнящей улыбкой и увидела, как брови Сириуса поднялись до линии волос.
— Пятью?! — он уставился на рыжего волшебника. — Ты что, проспорил?
— Я бы сказал, выиграл, — Артур ухмыльнулся, и Сириус рассмеялся в ответ. — Думаю, мы остановимся на близнецах.
— А хочешь поспорить? — хитро предложила Миа, гадая, как измученный Артур Уизли, с которым она теперь была знакома, отреагирует, узнав, что у него впереди не один, а двое детей.
— Не надо, Артур. Она либо провидица, либо жулик, когда дело доходит до предсказаний.
— Буду иметь в виду. Рад знакомству, Сириус. Миа, до следующей недели, — Артур кивнул ей, прежде чем скользнуть за дверь и прикрыть ее за собой.
— Хороший парень, — произнес Сириус, его руки были скрыты в карманах мантии, что являлось явным признаком нервного напряжения.
Внимательно осмотрев своего волшебника, Миа нахмурилась, когда он встретился с ней взглядом.
— Что случилось? — спросила она с комом в горле.
Они были на войне, и Сириус находился на передовой, рядом с Фрэнком Лонгботтомом и Аластором Грюмом, который заявил, что собственный опыт пойдет новобранцам на пользу. Несколько раз Сириуса вызывали из-за сообщений о Пожирателях смерти, что приводило к тому, что она пребывала в постоянном беспокойном состоянии.
— Дамблдор созвал собрание Ордена, — нахмурившись, сказал Сириус.
— И? — спросила она, ожидая, когда бомба замедленного действия рухнет.
И произошел взрыв.
— Лунатик пропал.