Глава 83. Пропавший

Это давнее преступление, это трагедия,Я вновь вернулась к своему окаменевшему прошлому.И теперь просто хочу исчезнуть, чтобы начать все сначала.И мы уже на пути к этому.Sara Bareilles — Hercules
24 августа 1978 года
К тому времени, как Сириус и Миа вошли в башню Татс, она воздвигла холодную каменную стену, блокирующую все эмоции на ее лице. Она вошла в комнату с высоко поднятой головой, а Сириус смог разглядеть в ее облике Дорею, взгляд которой одновременно наполнял его сердце и в то же время пугал. Она не кричала и не плакала. Миа едва взглянула на него, когда он сообщил о пропаже Римуса.
Разумеется, само известие он получил через Грюма, после чего было созвано собрание Ордена. Несмотря на то, что Сириус знал, что Миа должна остаться в стороне, он все же взял ее с собой. Римус не просто ее лучший друг, он часть ее самой. Такая же часть ее, как и сам Сириус. Впрочем, как только она воздвигла этот ледяной барьер равнодушия, он начал сожалеть о своем решении привести ее сюда.
«Каким-то образом она нашла прекрасный баланс между храбростью гриффиндорца и самосохранением слизеринца», — так однажды сказала ему Дорея о своей дочери.
Сириусу было интересно, какие еще черты характера Миа переняла у их конкурирующего факультета. Он, как никто другой, знал, каково это — пытаться найти баланс. Та часть его, которая была настоящим гриффиндорцем, боролась с кровью Блэков в его жилах, поэтому он был таким опрометчивым, безрассудным и часто балансировал на тонкой грани между здравомыслием и яростью.
У Мии же была привычка обращаться к одному из двух зол, когда ей приходилось сталкиваться с угрозой: с дикостью и жестокостью она смело, подобно гриффиндорцу, встречала преграду лицом к лицу; или же, подобно слизеринцу, контролировала себя, была спокойной и равнодушной настолько, что никто бы не смог разгадать ее замысел, пока не стало бы слишком поздно.
Наблюдая за ней, Сириус пытался понять, с какой Мией он стоит рядом. Ее лучший друг пропал без вести, предположительно находится в серьезной опасности, а Миа была до предела спокойна, что означало лишь то, что она представляет опасность для всех.
Шоколадно-карие глаза оставались бесстрастными до тех пор, пока не наткнулись на Питера, расположившегося в углу комнаты, Сириус сразу же заметил эту смену — ее взгляд вспыхнул янтарным. Инстинкты, — так она сказала в первый раз, когда в образе лисы попыталась растерзать Хвоста в Визжащей хижине. А учитывая то, что позже им всем стало известно, что Питер однажды подглядывал за Мией и Римусом во время секса, Сириус прекрасно понимал ее недоверие к его другу — все-таки инстинкты не подвели.
Пока его одолевали гнев и чувство собственничества при мысли, что кто-то еще, кроме Римуса, видел Мию в порыве страсти, он все же не мог отделаться от жалости к Хвосту, у которого только недавно появилась своя девушка. И лишь обуреваемый этой жалостью Сириус отошел от Мии к Питеру.
— Может, тебе стоит пересесть в ту часть комнаты, приятель.
Питер посмотрел через плечо Сириуса, кивнул и прошел через несколько стульев, занимая место в конце ряда между Эдгаром Боунсом и Гидеоном Пруэттом.
Обернувшись, Сириус увидел, как Лили сжала руку Мии своей.
Собрание началось, и Лили потянула Мию на диван, опускаясь рядом с ней, Сириус же прошел вперед и сел с Фрэнком и Грюмом, пока старый аврор объяснял произошедшее.
— Многие из вас знают, что один из наших пропал. Люпина послали внедриться в число потенциальных союзников движения Сами-знаете-кого в надежде, что добыть нам информацию, указать на распределение сил. Несколько дней назад наша связь с ним была потеряна. Авроры уже проводят поиск, мы делаем все возможное, чтобы отследить передвижение. К несчастью, возникли сложности из-за численности и опасности, которую они представляют для нас. Пока у нас все под контролем, и мы ждем, когда Люпин восстановит с нами контакт.
— А что за союзники? — спросила Марлин МакКиннон. До сих пор была не ясна роль Марлин в Ордене, но все же Сириус заметил, что она активно продвигается в высших кругах чистокровных дебютанток, считаясь довольно привлекательной.
— Оборотни, — ответил Грюм.
В отличие от Мародеров, Мии и Лили, гриффиндорцы, Фрэнк, Алиса и Мэри, выглядели слегка удивленными, все-таки они могли подозревать, но все же не знать о секрете Римуса. А вот на лицах нескольких членов Ордена отразилось неприкрытое выражение ужаса при одном простом слове: оборотни.
— Оборотни? — взвизгнула Доркас Медоуз. — А Римус… это?..
— Хороший человек, — вмешался Джеймс, к облечению Сириуса, прищурив глаза. — И тот, кто сейчас рискует своей жизнью в той ситуации, в которой никто бы из вас не осмелился оказаться, и все это ради информации для Ордена. Так, может, проявите хоть немного гребаного уважения.
— Это не так важно, — огрызнулся Стерджис Подмор, поворачиваясь к Дамблдору. — Вы подвергли риску наши жизни, позволив одному из этих быть с нами.
— Одному из этих? — Лили зашипела и вскочила с места, свирепо смотря на Стерджиса сверху вниз. — Римус — не какой-то там… предмет, который мы обсуждаем за его спиной! Он пропал, и мы должны придумать, как его спасти!
— Не понимаю, — Марлин нахмурилась, пытаясь избавиться от выражения отвращения на своем лице, когда столкнулась взглядом с Сириусом, который глядел на нее сверху вниз, предчувствуя, что она клонит к чему-то плохому. — Не хочу никого обидеть, но как мы можем утверждать, что он не предал нас, став частью себе подобных?
— Протего! — одновременно выкрикнули Сириус и Джеймс, их палочки были направлены на вскочившую на ноги Мию, ее янтарного цвета глаза прожигали Марлин. Левая рука заметно дрожала, но рука с палочкой была спокойна, как Черное озеро в безветренный день, и нацелена, что неудивительно, на Марлин.
— Живо уведи ее отсюда, Блэк! — рявкнул Грюм. — Пусть это и оскорбит твои нежные чувства, МакКиннон, но эта гребаная война затрагивает не только тебя. Волшебники, гоблины, оборотни… Черт, Сама-знаешь-кто пытается приманить великанов.
Медленно приблизившись к своей девушке, Сириус безмолвно упрашивал ее опустить палочку, пока Джеймс не сводил древко, все также направленное на нее, его надежно наколдованный щит защищал остальных членов Ордена от гнева Мии.
Несмотря на то, что Миа придвинулась ближе, она не опустила палочку и не отступила. Сириус чувствовал, как ее магия пульсирует в воздухе, он практически слышал, как ее разум тикает от ярости.
Ярость Мии была настолько ощутимой, что она не могла винить Сириуса и Джеймса за то, что они не прикоснулись к ней, практически загнав ее в другую комнату башни Татс. Остальные члены Ордена продолжали препираться вместо того, чтобы составлять подробный план по спасению Римуса из того ада, в который его отправил Дамблдор, без надлежащей подготовки.
Ее вновь разрывало между настоящим и будущим, она опустилась на край кровати в небольшой гостиной, пытаясь убедить себя, что Римус в порядке. Что бы ни произошло, он выжил, ведь она знала его в будущем. И все же, не имея возможности взглянуть ему в глаза и убедиться, что ее лучший друг в безопасности, здоров, она переживала, что все-таки что-то изменила в прошлом, поэтому Римус страдает от последствий ее глупости. Выберется ли он из этого живым? Целым? И невредимым? Сможет ли он жить, двигаться дальше и встретиться с юной Гермионой Грейнджер, чтобы отправить ее в 1971 год? Миа осознала, что без Римуса весь ее мир рухнет. Без Римуса не было бы детства с Джеймсом в качестве брата, не было бы объятий в ее кровати после очередного ночного кошмара, не было бы смеха до коликов с Лили над глупыми любовными романами, не было бы Мэри, Алисы, Фрэнка…
Не было бы Сириуса. Не было бы Римуса.
— Сохатый, можешь?.. — начал Сириус, ему было неудобно оставлять ее одну. Он смотрел на нее, с трудом сглотнув и выглядя при этом беспомощным.
— Иди, — Джеймс опустился перед ней на колени, взял ее руки в свои и слегка улыбнулся Сириусу. — Мы справимся.
В ту же секунду, как за Сириусом закрылась дверь, Миа расплакалась и рухнула в объятия брата. Джеймс крепко прижал ее к себе, и они вместе опустились на пол небольшой гостиной башни Татс.
— Почему они не ищут его? — всхлипнула Миа, будучи напуганной и злой.
— Будут, — пообещал Джеймс. — Мы будем. Мы найдем Римуса, Миа, я обещаю тебе.
— А что, если не получится? Что, если произошло что-то ужасное?..
— Прекрати, — приказал он ей, притягивая ее лицо к себе и глядя в глаза. — Орден сделает все, чтобы найти Римуса. Я понимаю, ты не хочешь этого слышать, но мы сами ступили в это. В войну. Римус где-то сражается.
— Он не должен. Никто из нас не должен. Я не могу потерять его, не могу лишиться кого-то из вас. Джейми, думаю, это убьет меня, — призналась она, слезы текли по ее щекам.
— Не позволяй этому случиться.
Карие глаза Джеймса светились нежностью, но в то же время горели властностью. Миа смотрела в их глубину, теряясь в ней, она не понимала, как никто этого раньше не замечал — Гарри. Каждый говорил, что он был точной копией отца, за исключением глаз — те похожи на глаза Лили.
«Нет. Он здесь», — подумала Миа. Форма и цвет были не теми, но она могла разглядеть Гарри, что стоял перед ней на коленях в образе своего отца. Сильный, жертвенный и наполненный безграничной любовью.
— Ты тоже должна бороться, — настаивал Джеймс. — Сейчас мы все сражаемся. Каждый по одной и той же причине…
— Ради общего блага? — вспыльчиво произнесла Миа.
— Что? Нет. Ну, или может. Думаю, в этом и есть вся цель, да? — спросил растерянный Джеймс. — Я сражаюсь ради тебя. Ради Лили и Сириуса, и Римуса, и Питера, и… и мамы с папой, — тихо завершил он. — Я вступил, согласился рискнуть своей жизнью ради всех вас. И я знаю, Римус разделяет мои чувства.
— А если никто из нас не выживет?
— Тогда… Тогда это не тот мир, ради которого нужно торчать здесь. Но мы не позволим этому случиться. Мы выиграем эту войну. Мы найдем Римуса, — пообещал он, погладив подушечками больших пальцев ее щеки. — Моя работа — убедиться, что каждый из вас пройдет через это.
Миа закатила глаза и стиснула зубы, вспомнив точно такое же поведение Гарри, он слишком охотно становился жертвенным агнцем Дамблдора. Заносчивый мученик. Перед глазами возник образ разъяренного Сириуса Блэка, ворвавшегося в Большой зал во время финальной битвы за Хогвартс, он искал Гарри, который убежал в Запретный лес, чтобы противостоять Волдеморту:
«Никогда не думал, что доживу до того дня, когда соглашусь с проклятым Нюниусом! Гарри действительно такой же заносчивый, как и его отец!»
— Джейми? — Миа произнесла имя своего брата, смотря в его милое, преданное лицо. Она хотела рассказать обо всем и предотвратить то ужасное будущее, которое его ожидало.
Он одарил Мию ободряющей улыбкой, сжимая ее руки в своих.
— Да, милая?
Она открыла рот, зная, что слова не сорвутся с языка, ведь Дамблдор позаботился об этом. Но поток слов продолжал проноситься в ее голове, будто она могла рассказать ему обо всем: «О, Джейми, если бы ты только знал. Если бы ты только знал, что вы с Лили пожертвовали всем ради этой войны во имя спасения тех, кого вы любите. Некоторые из них этого даже не заслуживают. Если бы ты только знал, что я потеряю тебя… Ты бы продолжал сражаться? Позволил бы себе умереть, зная о Гарри? Зная о пророчестве, Волдеморте и обо всем, что произойдет на тридцат…»
— Т-т-трид-д-дцать.
Миа услышала, как это слово слетело с губ, и ее глаза слегка расширились.
«Я правда это сказала?» — подумала она про себя.
— Тридцать? — повторил Джеймс, приподняв бровь.
Миа в панике уставилась на брата.
— Т-т-трид-д-дцать п-п-пер-р… — она с трудом выдавила из себя эти слова. Тридцать первого октября 1981 года. Тридцать первого октября 1981 года. Тридцать первого октября 1981 года. — Трид-д-дцать п-п-пер-р-вог-го… ок-к-т-тяб-бря.
Она боролась с заклинанием Дамблдора и впервые с тех пор, как оно было наложено на нее, действительно добилась прогресса. Она почувствовала странное облечение от того, что не была полностью застрявшей, беспомощной или ни на что не способной. А еще она ощутила, как стены закружились, зрение затуманилось. Борьба с заклинанием Правды быстро истощала ее магию.
— Миа? — прошептал Джеймс с выражением беспокойства на лице.
— Тыс-с-сяча д-девятьс-сот… восемьд-д-десят… — Миа крепко стиснула зубы и выдавила слова, ее зрение затуманилось, а сердце бешено заколотилось. — Первый!
Мир вокруг нее потемнел.
***
Кто знает, сколько времени спустя, Миа открыла глаза, почувствовав на себе действие оживляющего заклинания. Что произошло? Она разговаривала с Джеймсом, пытаясь выдать все, вопреки заклинанию Дамблдора, когда… потеряла сознание? Головная боль усилилась, а свет в комнате только неприятнее отдался резью в глазах.
— С возвращением, Миа.
Спокойный голос раздался прямо над ней, отчего она зарычала в ответ. Он не имел права говорить таким спокойным голосом. Не сейчас. Никогда больше. Она прищурила глаза и взглянула в ярко-синие омуты, смотрящие на нее сверху вниз, Альбусу Дамблдору хватило наглости улыбнуться ей.
— Мы заволновались, когда Джеймс сообщил нам, что вы потеряли сознание.
— Даже вы? Может, стоит меньше волноваться обо мне, но больше о том волшебнике, которого вы отправили в логово диких оборотней!
— Я считаю, что отправил оборотня в логово оборотней, хотя, разумеется, Римус тоже волшебник. Я все же надеялся, что, возможно, он найдет контакт с другими стаями волков, — признался Дамблдор. — Вы должны понимать, что, если Темный Лорд сочтет оборотней союзниками, это будет означать худшее для нас. Римус — наша единственная надежда собрать информацию о их местонахождении.
— Единственный волк, который может как-то повлиять на эту войну, это… — Сивый. Сивый. Фенрир… — С-с-сив… С-с-сив-в-вый — она, заикаясь, произнесла это слово сквозь стиснутые зубы. Едва заговорив, головная боль усилилась.
— Ах, вот теперь я понимаю, о чем говорил Джеймс. Вы нашли способ бороться с Tacere Veritas, — он кивал, и от этого простого движения у Мии закружилась голова. — Чем-то напоминает борьбу с Веритасерумом. Вы используете ту же магию и мышцы, что и при окклюменции, думаю, вы и так это поняли. Как и поняли то, какую боль вызывает борьба. Вы же понимаете, что мне придется усилить заклинание.
Тон его голоса говорил о том, что он расстроен таким исходом, но Миа никак не могла найти в себе силы посочувствовать ему.
Она снова зарычала, заставляя себя сесть, обхватив голову руками, и пробормотала:
— Римус пропал. Вы послали его неподготовленным…
— Я верю в способности Римуса, — заметил Дамблдор, взмахивая палочкой над головой Мии, предположительно усиливая заклинание Tacere Veritas.
— Я говорила не о Римусе, — свирепо сверкнула глазами Миа, головная боль отступила, и на нее опустилась густая магия, обволакивающая подобно теплой воде. — Вы не были готовы. Вы даже не представляете, какой опасности его подвергли. Вы ничего не знаете о том, как действуют стаи оборотней. На него нападут. На него уже напали, и, вероятно, поэтому вы потеряли связь.
— Мы не отрицали того, что ему придется сразиться, чтобы доказать, что он достоин присоединиться к стае, I_фри_dom-cy пусть и временно, — признался Дамблдор, не поддаваясь ее панике. — После внедрения Римус сможет собрать необходимую информацию и вернуться к нам. Стая, в которую мы его отправили, не относится к Сивому. У него не возникнет желание постоянного служения нынешнему альфе.
— Он не может присоединиться к другой стае! — огрызнулась Миа. — Разве вы не понимаете? Римус сам альфа!
Хотя он никак не отреагировал на ее слова, она могла видеть, что огонек в глазах Дамблдора начал немного угасать при этом заявлении.
— Римус — альфа?
— Да! У Римуса своя стая, — сказала она, вставая. — Что означает, что, если он зайдет в чужое логово, они почувствуют его запах. И вместо того, чтобы доказать, что он достоин присоединиться к ним, ему, вероятнее всего, бросит вызов нынешний альфа в окружении целой стаи оборотней, которые могут или не могут быть связаны с Волдемортом!
Когда она закричала, стены задрожали от ее ярости.
Дверь в небольшую гостиную распахнулась, в проходе появился Аластор Грюм с обнаженной волшебной палочкой, за ним следовали Эдгар Боунс, Сириус, Фрэнк и Алиса.
— Альбус? Стоит ли нам вновь поговорить о возрастном ограничении для вступления в Орден? — потребовал старый аврор, направляя палочку на Мию.
— Боюсь, Аластор, — произнес Дамблдор, поднимаясь, — мы совершили серьезную ошибку, — он обошел Мию и направился к Грюму. — Юный мистер Люпин должен быть возвращен незамедлительно. Это имеет первостепенное значение.
— Это не входило в план, — прорычал Грюм.
— Мне была предоставлена новая информация. Я знаю, что в этой войне будет потеряно много жизней, но я не позволю, чтобы это произошло без необходимости. Сейчас жизнь Римуса имеет первостепенное значение.
— А раньше было не так? — Сириус зарычал с порога, не сводя серых глаз со старого волшебника.
— Найди Римуса, — приказал Дамблдор Грюму, игнорируя комментарий Сириуса. — В следующий раз мы будем… готовы.
Миа почувствовала, как у нее ухнуло сердце.
В следующий раз.
***
6 октября 1978 года
Семь недель.
Римус пропал семь недель назад, и Сириус начал терять надежду.
Стая, в которую отправили Римуса, сменила место за неделю до того, как была потеряна связь Люпина с Грюмом, отчего выследить их снова оказалось непросто. Мало того, что стая была исключительно большой, так еще они разделялись на мелкие группы во время переходов под покровом ночи из места в место, как правило, под дезиллюминационными чарами, а если с ними удавалось столкнуться, то они были особенно жестокими.
К счастью, когда авроры все-таки догнали одну из небольших групп, было не полнолуние. Как бы то ни было, трое из них отправились в больницу святого Мунго с увечьями по всему телу. Им повезло, что никто не был заражен ликантропией.
К несчастью, им все еще предстояло найти Римуса.
Первые несколько недель Сириус видел, как Миа пыталась двигаться дальше. Ей запретили непосредственно работать над миссией Ордена, и она вернулась к своей работе в Министерстве, где изо всех сил пыталась отвлечься. Когда это явно не вышло, она не так уж тайно попыталась помочь в поисках Римуса, принеся файлы Министерства со схемами отслеживания оборотней.
Когда она пригрозила трансформироваться в свою анимагическую форму и попросту отправиться на поиски Римуса, Сириусу пришлось попросить ее взять отгул на работе и оставить в квартире под присмотром Лили.
Однажды после работы Лили встретила его у камина.
— Насколько плохо?
— Я не знаю, насколько все плохо, — печально призналась Лили. — Я не могу с ней общаться.
— Не могу… — Сириус в замешательстве приподнял бровь, пока ему в голову не пришла мысль, и он вздохнул с пониманием. — Сегодня полнолуние. И давно она?..
— С момента твоего ухода. Думаешь, мне стоит переживать о Джеймсе? Будет ли он дома в постели или где-нибудь в лесу?
— Если его не будет в коттедже, отправь Патронус и скажи, чтобы он тащил свои копыта домой, — проинструктировал Сириус, устало проводя рукой по волосам, он снял мантию аврора и бросил ее на диван, не особо заботясь о том, куда она приземлилась и в каком состоянии.
— Вы думали сделать так же для Римуса? — спросила Лили. — Если мы можем общаться через Патронус, то и он сможет отправить в ответ?
Сириус мог разглядеть усталость, залегшую в ее глазах и смешавшуюся с беспокойством. Пока Миа тяжело переживала отсутствие Римуса, остальным тоже приходилось несладко.
— Из-за того, что мы не знаем, что происходит с Римусом, при отправке Патронуса мы можем подвергнуть его опасности, если он действительно смог проникнуть в стаю.
— Есть какие-нибудь новые зацепки? — спросила Лили.
— Не раньше завтрашнего дня. Учитывая полнолуние, утром, вероятно, поступят сообщения с наблюдения. Тогда мы последуем туда, куда приведут нас отчеты, — произнес он, повторяя те слова, которые Эдгар сказал ему ранее, когда Сириус настоял на попытке найти стаю во время их трансформации, вопреки безумному риску.
Правда заключалась в том, что доверенных лиц в выслеживании оборотней, было мало, а отдел авроров и так был нарасхват. От основной стаи все еще оставались три отколовшиеся группы, но им не хватало авроров и членов Ордена, которые смогли бы прикрыть. Одна группа была замечена к югу от Суффолка, другая — возле Эйвонского леса в Сомерсете, а последняя, по слухам, находилась в окрестностях Камбрии.
— На стойке есть немного еды, — сказала Лили, обнимая его и крепко прижимая к себе. — Я наложила чары Стазиса. Этого хватит и для Мии. Я так и не смогла убедить ее что-нибудь поесть.
— Спасибо, Лилз, — Сириус слегка улыбнулся и проследил, как она исчезла в камине.
Он вздохнул и прошелся по коридору, остановившись перед дверью в комнату Римуса, зная, что нет смысла осматривать остальную часть квартиры. Он медленно повернул ручку и заглянул внутрь, увидев там именно то, что ожидал найти. В центре кровати Римуса, свернувшись, лежала маленькая спящая лисица. При звуке его шагов рыжие уши дернулись и крошечные янтарные глазки распахнулись, взглянув на него, и больше она не шевелилась.
— Привет, любимая.
Не говоря ни слова, он трансформировался.
Бродяга ловко запрыгнул на большую кровать, прокрутился один раз, затем лег позади маленькой зверушки. Он обнюхал ее мордочку и ткнулся носом под ее подбородок, позволяя лисице опустить свою небольшую голову на его большую морду.