Глава 94. Лев, змея и кобра

Четверть второго, я в полном одиночестве, мне нужен ты.Говорила, что не стану звонить, но я потеряла контроль, и мне нужен ты…Не представляю, как мне обходиться без тебя, ты просто нужен мне прямо сейчас.Lady Antebellum — Need You Now
25 июня 1979 года
Осталось 124 220 песчинок
Измученная Миа сидела за маленьким столом в Гринготтсе. Она пробыла там весь день, ей дали от ворот поворот, еще даже не впустив в собственное хранилище, чтобы перенести некоторые вещи в главное семейное хранилище Поттеров. Гоблин, который помогал ей, Горнук, исчезал по меньшей мере тринадцать раз, обсуждая ее планы с четырьмя руководителями. Она приметила для себя, что если вдруг в будущем станет работать в Отделе регулирования магических популяций и контроля над ними, то ни за что не сунется в офис по связям с гоблинами. Ее терпение в качестве Мии Поттер было значительно короче, чем у Гермионы Грейнджер.
Она винила в этом Мародеров.
Гарри и Рон хотя бы слушались ее — ну, разок или два.
— И еще, мисс Поттер, вы уверены в том, что хотите добавить мистера Римуса Джона Люпина в качестве обладателя вашего хранилища? Это даст ему возможность входить, вносить и выводить все средства, имущество, будь то маггловское, волшебное, золотое, гоблинское, — при этом маленькое существо усмехнулось ей, — или иного рода.
— Да. И, как указано, в случае моей смерти, хранилище будет передано на его имя без необходимости дальнейшего декларирования. Никаких ограничений.
Горнук коротко кивнул и продолжил заполнять документы.
В долгом ожидании Миа безостановочно зевала, размышляла о будущем и о совете Пандоры. Она была бы песней; она была бы той, что принесла надежду и мужество тем, кто в этом нуждался. Она уже вычеркнула Питера из уравнения, по крайней мере на данный момент, став более приятной личностью в обществе. Помощь Алисе и Фрэнку в преодолении боли от будущей встречи с Барти Краучем-младшим и Лестрейнджами была вычеркнута из ее списка. Теперь же она была в Гринготтсе, переписывая свое личное хранилище на Римуса, который станет единственным человеком в будущем, действительно нуждающемся в этом.
Джеймс и Лили погибнут, Сириус окажется в Азкабане, а у Римуса, как она знала, ничего не останется. Карлус и Дорея уже давно начали перечислять деньги на его личный счет, но как только Римус начал контролировать свои финансы, он заметил, что Джеймс продолжил вносить ежемесячные депозиты, отчего разгорелся спор, в котором участвовало ранимое мужское эго, к большому раздражению Мии. Римус принял то, что Сириус и Миа платили за аренду и покупали еду, но любая подобная «благотворительность» пресекалась на корню. По крайней мере, исходя из всего этого, если Мию объявят умершей — либо фактически умершей, либо, возможно, вернувшейся в 1998 год, — о Римусе позаботятся. Он не сможет отказать ей в предсмертной просьбе не голодать без сикля в кармане в течение следующих пятнадцати-двадцати лет.
Пока она обдумывала способ сообщить лучшему другу о своих планах, в груди отдало чем-то горячим. Не обращая внимания на странный взгляд гоблина, Миа просунула руку под блузку и вытащила зачарованный галлеон, свисающий на конце цепочки — той самой, которую Джеймс подарил ей много лет назад на Рождество. Годами никто из П. З. не использовал его как форму общения, поэтому Миа начала паниковать, когда посмотрела на монету с надписью:
Срочно домой.— Р. Л.
Она немедля ответила.
Что случилось?— М. П.
Ответ, который последовал мгновение спустя, был ясен.
Сириус.– Р. Л.
***
— Римус? Сириус? — прокричала она, выныривая из камина, Миа бросила свои сумку и плащ на пол, осматривая квартиру. Когда никто не показался, ее захватила паника, пока входная дверь не открылась и ее лучший друг не оказался внутри, он выглядел измученным. — Римус, что случилось? Где Сириус?
Римус опустил руки ей на плечи и глубоко вздохнул.
— Успокойся.
— Успокоиться? Ты отправляешь мне такое сообщение, а потом говоришь успокоиться?
— Миа… — Римус вздохнул. — Сириус получил письмо от своей матери.
Ее гнев тут же утих, и она застонала. Они годами не слышали ни слова о Вальбурге — с тех самых пор, как Сириус сбежал с площади Гриммо. Несмотря на то, что Миа прекрасно владела хронологией событий, она умолчала о какой-либо причине, по которой ужасная женщина могла бы связаться со своим отвергнутым сыном.
— Мерлин, и что этой мерзкой суке надо сказать?
Римус нахмурился.
— Отец и брат Сириуса умерли.
Ее рот раскрылся от изумления, когда ей вспомнился случай, когда она и старший Сириус сидели на площади Гриммо. В это же время Гарри и Рон обыскивали комнату Регулуса в поисках чего-нибудь, что Р. А. Б. мог оставить после себя, особенно касательно крестража.
— Расскажи мне о своем брате.
— Может быть, в другой раз, любимая.
— А похороны проводили?
— Думаю, что да. Меня не приглашали. Я получил чудесное письмо от матери, в котором говорилось, что мой отец и брат умерли.
— Это ужасно.
— Это было типично.
— Получается, ты даже не попрощался?
— Не в том смысле, как ты думаешь. Я попрощался с ними в тот момент, когда они выжгли меня с семейного древа в соседней комнате. Но когда Редж умер… я попрощался, осушив бутылку огневиски со своей подружкой.
Сейчас, осознавая свою роль, Миа прошла на кухню и взмахнула палочкой, левитируя полную бутылку огневиски. Оглянувшись на Римуса, она спросила:
— Где он?
— Внизу, — и указал рукой на дверь. — Он угрожал вызвать меня на дуэль, если я попытаюсь разлучить его с огневиски, — Римус взглянул на бутылку в ее руке, и Миа могла с легкостью предположить, что он задавался вопросом, правильный ли она сделала выбор.
— Сириус? Любимый?
У подножия лестницы она зажгла свет палочкой и направилась сквозь тени, пока не нашла своего парня, который сидел посреди просторной комнаты в одних только брюках. Длинные черные волосы Сириуса были растрепаны и пропитаны потом, словно он только вернулся с пробежки. После слов Римуса о том, что Сириус не прочь был вызвать его на дуэль, она не удивилась бы. Вот только ей было интересно, куда подевалась его остальная одежда.
Приблизившись к нему сзади, она заметила, что его лицо обращено к левой руке, в которой была зажата полупустая бутылка огневиски. Обойдя его, Миа увидела, что он смотрел не на свою руку или бутылку. Его внимание было приковано к старому шраму на предплечье, оставшемся после того, как Люциус Малфой попытался отметить его Темной меткой.
Миа нахмурилась, сообразив, что он вновь прокручивает в голове ту ночь. Увидев это же событие, когда она проникла в его сознание с помощью Легилименции, она понимала его. Она видела, как Сириус, весь в крови и побоях, все еще пытался убедить Регулуса сбежать с ним.
— Привет, котенок, — пробормотал Сириус, откидывая голову назад, чтобы посмотреть на нее. — Слышала уже? Я единственный живой наследник благородной и самой дерьмовой семьи Блэков.
Она протянула руку, садясь рядом с ним.
— Сириус, дай мне бутылку.
— Нет, это мое.
— Так поделись со мной, — настояла она. — Я не открою свою, пока все это не закончится.
Сириус уставился на нее, полуприкрыв одно веко.
Она запечатлела сладкий поцелуй на его губах, ощутив привкус огневиски. От ее прикосновения Сириус подался вперед, просовывая язык ей в рот в попытке углубить поцелуй.
«Ну уж нет. Ничего подобного сейчас», — подумала она про себя, а затем оттолкнула его.
— У тебя самые прекрасные глаза, котенок… — Сириус улыбнулся ей. — Я говорил? Как огневиски, — он протянул к ней полупустую бутылку, будто хотел сравнить цвет. — Эй, твои глаза больше не карие. Совсем.
— Я знаю, — Миа быстро выхватила у него бутылку и сделала большой глоток прямо из нее.
— С каких это пор?
Когда жидкость обожгла ее горло — он выбрал дешевый напиток, — она слегка поморщилась, поставив бутылку между ног.
— Ритуал связи со стаей. Даже когда оборотень трансформирован не полностью, укус может иметь некоторые побочные эффекты. Необычные пристрастия, раздражительность в полнолуние. Думаю, мой анимаг отреагировал на укус Римуса и изменил цвет глаз навсегда.
Сириус сделал паузу и сосредоточился, как будто пытался заставить себя на мгновение стать трезвым.
— Ты не говорила о побочных эффектах.
— Римус бы устроил истерику. Тебя это беспокоит? — спросила она, переживая, что капелька ревности в Сириусе найдет выход, пока он пьян. В ее взгляде сквозило беспокойство, когда она услышала его смешки. Даже хихиканье. — Чего смешного?
— Шоколад. Раньше они выглядели так, — он фыркнул. — Шоколад для Римуса. Хотя я все равно тянулся и к этому. Знаешь, будто янтарный цвет был моим, а другой… И как-то так сложилось, что Римусу пришлось впиться зубами в твою шею, — продолжил говорить Сириус, когда его рука коснулась ее щеки, а затем спустилась к плечу, он провел большим пальцем по метке стаи, — чтобы твое тело осознало, ты всегда должна была быть моей.
Она изо всех сил старалась не обращать внимания на то, как потемнели его глаза и как его язык скользнул по нижней губе.
Нет. Сегодняшний вечер был посвящен не этому.
— Это необычайно поэтично и хорошо продумано, учитывая, насколько ты сейчас взбешен, — Миа снова подняла бутылку и протянула ему. — За что выпьем?
Сириус выхватил у нее огневиски и поднял бутылку, как будто хотел произнести тост.
— За конец самого чистого и грязного дома… — произнес он почти с гордостью, прежде чем сделал большой глоток из бутылки. — Я последний из этих, ну, знаешь. Последний Блэк.
— Мы с Джейми Блэки, — практически с самого начала своего пребывания в прошлом она ассоциировала себя с Поттерами, но все же Мии потребовалось больше времени, чтобы идентифицировать себя с семьей Дореи. Чем старше она становилась, тем больше замечала, что каким-то образом, несмотря на отсутствие кровного родства, она в самом деле была Блэк. Лишь один ее характер чего стоил. — А еще есть Андромеда и Нарцисса. Уизли и Пруэтты технически из семьи Блэков. То же касается Лонгботтомов.
— Я последний носитель фамилии. Она умрет вместе со мной.
Она нахмурила брови.
— Ты не хочешь передать ее своим детям?
Сириус издал лающий смешок.
— Ты хочешь дать нашим детям мою фамилию?
Миа самодовольно улыбнулась.
— О, теперь мы говорим о наших детях?
— Конечно, о наших детях, — Сириус вздохнул и обнял ее, возвращая бутылку. — Сейчас я сговорчивый мужчина, котенок, но у тебя не будет щенков Римуса.
Миа закатила глаза и сделала еще глоток.
— Пока это не целый выводок, я думаю, меня устроит рождение твоего потомства.
— И они будут Поттерами, — упорствовал он.
Миа не согласилась.
— Они будут Блэками.
— Нет, это должно умереть вместе со мной. Все это чертово семейство и все, что оно символизирует, — прорычал Сириус себе под нос.
Продолжая спорить, Миа сама не понимала, зачем это делает, ведь вряд ли он вспомнит этот разговор об их будущих гипотетических детях.
— Ты должен восстановить имя. Сделать так, чтобы эта фамилия снова чего-то да стоила. Сделать так, чтобы мама гордилась этой фамилией.
Ничего не говоря, Сириус наклонился набок и лег к ней на колени, обхватив руками ее талию.
Вздохнув, она провела пальцами по его волосам, как делала тысячу раз с тех пор, как им исполнилось одиннадцать. Она хотела, чтобы они остались такими навсегда. Ни Пожирателей смерти, ни Волдеморта, ни войны, ни приближающегося Азкабана. Как он справился? Как он выживал в Азкабане все эти годы? Все эти годы без этого? Без меня?
А потом ей в голову пришла более мрачная мысль, и она попыталась сдержать собственные слезы: как я выживу без него?
— Они убили моего брата, Миа, — прошептал Сириус, прерывая тишину в темноте.
— Что случилось? — спросила она, хотя и знала ответ.
— Он хотел уйти. Так он сказал мне, когда… когда мы сражались, — Сириус сел и потер лицо руками. — Чертов трус нырнул в самую суть Пожирателей смерти, а когда все стало слишком сложным… Нельзя просто взять и уйти. Он что, думал, будто сделает идиотское тату, и когда ему станет скучно, все закончится? Пожиратель смерти по жизни. Это означает гибель. Твою гибель. И они… они убили его. Они убили моего…
Прикусив нижнюю губу, Миа пыталась сдержать слезы, когда услышала, как у Сириуса перехватило дыхание, его голос начал срываться. Она знала, как сильно он ненавидел плакать, и если бы он показал то, что воспринимал как слабость, будучи пьяным, то, скорее всего, вспылил бы в гневе, и тогда его стало бы труднее контролировать.
— Знаешь… когда он был маленьким, он боялся темноты. Реджи заползал ко мне в постель и… они убили его, Миа.
— Когда похороны? — спросила она, надеясь отвлечь его.
Сириус сердито усмехнулся.
— Две недели назад.
Будучи потрясенной, Миа зарычала. Она знала, что Сириус узнал о смерти Регулуса из письма и горевал без своей семьи, но все же она всегда предполагала, что он сам не хотел идти на похороны.
— Эта стерва!
— Я бы все равно не пошел. Я ненавижу его. Он… такой глупый.
— Может, он поступил так не потому, что был напуган, — предположила она. — Может, он хотел, наконец, поступить правильно.
— Да хрен там.
— Может, мы могли бы представить.
— Представь ради меня, котенок, — Сириус вздохнул и вновь опустился к ней на колени. — Расскажи мне историю о брате, который не был… Просто… сделай все как лучше.
Миа еще раз провела пальцами по волосам Сириуса и тихонько вздохнула с облегчением, когда почувствовала, как он расслабился, лежа на ее коленях.
— Давным-давно ранним утром семейство змей нашло в своем доме волшебный подарок. Крошечного львенка, — она улыбнулась, услышав смешок Сириуса. — Они вырастили его и научили всему, что должна знать змея. Как бы он ни старался, пусть и спустя рукава, у львенка по-прежнему были когти, а не клыки, мех, а не чешуя, и он все еще рычал, а не шипел. И, несмотря на то, что он был настолько отличным от них, львенок любил самую маленькую змею в семье, которая была идеальной версией змеи во всех отношениях.
Миа нахмурилась, когда почувствовала, что смех Сириуса стих, и он замер в ее объятиях.
— Маленькая змея и лев росли вместе, но позже их разделило большое расстояние, и лев обрел собственный прайд и превратился в свирепого короля джунглей.
— Разве львы не живут в саванне? — прервал ее Сириус.
— Ну-ка, ты разрушаешь мою историю.
— Твоя история странная, — пожаловался Сириус. — Думаю, из тебя вышел плохой рассказчик.
— Умолкни. Итак, львенок стал свирепым львом, а маленькая змея выросла настоящим змеенышем, каким его воспитали. Они стали враждовать, редко разговаривать, и ядовитый змееныш наносил удар, кусал и нападал на друзей льва. Но он пожалел об этом.
Сириус снова замер, и она не могла не задаться вопросом, о чем он думал.
— Однажды, находясь в змеиной яме, молодой змееныш наткнулся на сокровище, принадлежащее королевской кобре, — произнесла она с усмешкой, вспомнив момент, когда они нашли поддельный крестраж с запиской от Р. А. Б. внутри. — И он украл его, а затем сбежал, надеясь поделиться этим чудесным секретом со своим братом-львом. Он хотел воссоединиться с ним, чтобы они снова могли стать семьей.
— Но кобра убила его, — сказал Сириус, прерывая ее.
Миа нахмурилась. Конечно, она планировала изменить концовку истории, но Сириус был слишком умен. Его нельзя было одурачить ложью. Не повлиять с помощью сказки.
— Но кобра убила его, — подтвердила она.
— Они нашли его тело на пляже Темзы, недалеко от Грейвсенда. Пожиратели просто выбросили его тело. Магглы вытащили его.
Вновь нахмурившись, Миа вспомнила правду о смерти Регулуса. Его товарищи, Пожиратели смерти, не имели к этому никакого отношения. Он умер героем. Спас домового эльфа, дезертировал от Темного Лорда и пожертвовал собой в попытке свергнуть его.
— Может быть… может, он утонул.
— Да, и, может, он вправду был хорошим человеком, — саркастически сказал Сириус. — Знаешь, в этом мире слишком много «может, — он взял бутылку и сделал еще один большой глоток. Она почувствовала, как часть жидкости пролилась на ткань ее юбки. — Он хотел уйти. Я ему не поверил.
— Откуда тебе было знать, Сириус.
— Я мог бы… я… просто стоял в стороне и смотрел. У меня была возможность сделать хоть что-нибудь, — его голос был тихим, а дыхание поверхностным, близким к сонному. — Вместо этого я… просто сложил руки и позволил своему единственному брату умереть.
Когда она убедилась, что Сириус полностью уснул, Миа тихонько всхлипнула и прошептала:
— Я тоже.
***
— Проснись. Лунатик, поднимайся.
Римус открыл глаза в темноте.
— Сириус? — когда его внимание сфокусировалось, он посмотрел в измученное лицо своего друга, от которого разило огневиски. — Бродяга, что такое?
— Миа. С ней что-то… — Сириус нахмурился, выглядя отчаявшимся, и покачал головой, когда Римус сел. — Я не знаю, как ей помочь.
Римус застонал, слезая с постели.
— Что случилось?
Сириус подошел к двери и открыл ее.
— Я вырубился несколько часов назад, приятель. Проснулся, а она разбрасывала вещи по всему магазину внизу. Половина того, что там есть, разбита, а бутылка, которую я принес с собой, пуста. И это не я ее осушил.
— И ты не можешь справиться со своей выпившей ведьмой? — Римус немного злобно зарычал.
— Я пытался, Лунатик. Каждый раз, когда она пыталась заговорить со мной, у нее это… заикание. Я не смог разобрать ни слова.
— О, черт, — сказал Римус, осознавая происходящее. — Ладно, — он открыл дверь квартиры, а затем обернулся, увидев, что Сириус хочет последовать за ним. — Иди отдохни. У тебя выдалась тяжелая ночь, а завтра еще на работу идти. Я позабочусь о твоей ведьме.
— Уверен?
— Я могу заботиться только об одном из вас. Иди уже.
Сириус одарил его благодарной улыбкой.
— Спасибо, Лунатик.
— Я приведу ее к твоей кровати, если смогу успокоить ее, — после того, как Сириус ушел, Римус уставился на дверь, сделал глубокий вдох, провел рукой по волосам и спустился по лестнице.
Он заметил осколки стекла и поморщился. Внезапно его накрыла невероятная благодарность за то, что они решили не хранить ничего из своих вещей в пустующем магазине, за исключением того, что было оставлено предыдущим владельцем. Он увидел Мию, она стояла в углу комнаты, у ее ног стояла пустая бутылка огневиски, в одной руке была зажата бутылка, пустая на три четверти, в другой — палочка. айfree_dom
— Миа?
Она развернулась на каблуках и бросилась к нему, крепко обняв его за талию, содержимое бутылки расплескалось вокруг.
— Римус? Римус, подожди… — она отстранилась от него и подняла глаза с тяжелыми веками. — Который из них? — спросила она, и он мог видеть, как она пытается сфокусировать взгляд.
— Моложе, — ответил он, зная наверняка, в чем заключалась суть проблемы. Хорошо, что ничего подобного не произошло много лет назад, до того, как Дамблдор наложил на нее заклинание Правды. А если учитывать, что будущее войны зависело от фактов в ее голове, огневиски было плохим решением для ведьмы, у которой развязывался язык, когда она напивалась. — Ты где-то видишь что-то еще, милая?
— Где-то… когда-то, — она кивнула, а затем протянула руку, запустив пальцы в его челку. — Я скучаю по твоим седым волосам. Ты был таким красивым.
— А сейчас я ужасный? — ласково поддразнил Римус.
— Мне нравится эта улыбка, — она прикоснулась к его губам, словно изучая. — Ты всегда должен улыбаться, Римус… Даже когда… даже после… Д-д-дж… — в отличие от того, когда она пыталась выдавить слова, сейчас она просто пыталась остановить себя от заикания и бесконечного повторения одного и того же.
Он снова прижал ее к своей груди, когда заметил, что в ее глазах появились слезы.
— Все хорошо, Миа. Тебе не за чем что-то говорить.
Она плакала, прижимаясь к нему.
— Я должна быть сильной. Римус, я не могу быть сильной. Я недостаточно храбра. Я не знаю, что должно произойти. Умру ли я после того, как это произойдет? После того, как все исчезнет и все, кого я л-л-люблю…
— Прекрати говорить.
Он мог представить, как бы чертовски испугался Сириус, если бы узнал, что любовью всей его жизни была девочка, которая родится ближе к концу года.
— Я не знаю всего того, что известно тебе, и, Мерлин видит, я бы хотел, чтобы ты и сама всего не знала. Как бы я хотел избавить тебя от этого. Я не хочу стареть и отправлять тебя в прошлое. Я не хочу, чтобы тебе было больно. Я бы сделал все, чтобы предотвратить то, через что ты проходишь.
Она мгновенно отстранилась и посмотрела на него широко раскрытыми янтарными глазами.
— И все же ты должен. Ты пообещал мне, — сказала она с нотками паники в голосе.
— Знаю.
На грани слез она взмолилась:
— Пожалуйста, отправь меня обратно. Всегда отправляй меня обратно. Римус, не отнимай у меня мою жизнь. Не отнимай его у меня.
Римус мог лишь предположить, что она говорила о Сириусе. Он должен был отправить девятнадцатилетнюю девушку на тридцать лет назад только для того, чтобы она могла влюбиться в Сириуса Блэка — и в него самого в какой-то определенный момент, но это уже не имело значения ни здесь, ни там. Сириус стал неотъемлемой частью. Она нуждалась в Сириусе, и Сириус несомненно нуждался в Мии. Римус изнемогал, пытаясь позаботиться о них.
— Пришлось так постараться, чтобы вернуть его, — прошептала она. — Он лишился многого, Римус. Я делаю это даже не для себя, понимаешь? В тот момент у меня даже мысли такой не было. Я всего лишь… я подумала о нем, когда увидела заклинание в той книге, и я подумала… он нужен Гарри, и, возможно, я могла бы дать это ему.
Пусть он и не понимал, о чем говорила Миа, он продолжал гладить ее по волосам, одновременно с этим взмахивая палочкой и убирая повсюду битое стекло, прежде чем сесть и притянуть ее к себе. Он взял бутылку из ее рук и поставил рядом с собой.
— Расскажи мне о Гарри.
— Я не могу, — она надулась. — Ты же знаешь, я не могу.
— Ты можешь рассказать мне о нем, ведь ничего не изменится, — объяснил он, — ведь так это работает, верно?
После долгого молчания Миа прошептала:
— Я скучаю по нему. Он был моим лучшим другом.
Римус ухмыльнулся, прижимаясь губами к ее макушке.
— Я оскорблен. Не знал, что меня так просто заменить.
— Ты тоже мой лучший друг, — сказала она, тыча пальцем ему в грудь.
— Так что же отличало Гарри от других? Как вы познакомились?
— В поезде. Разбитые очки, волосы Поттера и самые яркие зеленые глаза, какие я только видела.
— Глаза Лили, — прошептал Римус с улыбкой.
Миа издала тихий, со слезами на глазах смешок.
— Это было так забавно. Он был там с Роном…
— Кто такой Рон?
— Увидишь, — сказала она, отмахиваясь от вопроса. — В общем, Рон пытался колдовать, чтобы покрасоваться. Произнес нелепейшее заклинание над его к-к-к… Кор-р-р-черт!
— Все хорошо, милая, — Римус гадал, что же могло произойти в Хогвартс-экспрессе, что не только имело какое-то отношение к будущему, но и разозлило ее до такой степени. — Давай пропустим. Вернись к Гарри.
После нескольких медленных, глубоких вдохов, она потянулась за бутылкой огневиски. Прежде чем она успела поднести горлышко к губам, Римус выхватил бутылку у нее из рук и запустил через всю комнату. Стекло разлетелось вдребезги, шум эхом отразился от стен. Миа на секунду надулась, а затем вздохнула и прислонилась к нему спиной.
— Он летал на своей метле… хотя не должен был. Малфой придирался к Невиллу.
— К мальчишке Алисы и Фрэнка?
— Ага. Гарри вступился за него. Блестяще.
Он ухмыльнулся.
— А что, могу я спросить, ты делала?
— Разумеется, читала Гарри нотации, чтобы он оставался на земле. Всегда так делала. Обоим, — она зевнула, потершись лицом о его грудь. Скорее всего, чесала нос. Он знал, что, когда она плакала, у нее всегда краснел и чесался нос. — Всем им. Одни неприятности от них. И от Сириуса тоже. Чертовски безрассудный.
— А что насчет меня? — спросил Римус. — Расскажи побольше обо мне.
— Ты умный и храбрый. Ты н-н-научил… н-не б-бояться.
— Ладно, все хорошо, — сразу же заверил ее он, прежде чем она снова разрыдалась. — Тебе не нужно бояться. Я здесь. Я всегда буду здесь.
Она испустила долгий вздох и зевнула.
— Я устала, Римус.
Он медленно поднялся и притянул ее в свои объятия, просунув одну руку ей под колени и приподняв. Ее руки легли ему на плечи, а голова уткнулась в подбородок, подобно ребенку. Римус с нежностью улыбнулся тому, какой невинной она выглядела, ведь совсем недавно была в бреду.
— Давай, милая, я уложу тебя в постель.
— Сириусу лучше этого не слышать, — пробормотала она.
— Очень смешно, — он закатил глаза и толкнул дверь, неся ее внутрь. — Я отнесу тебя в кровать Сириуса.
— Осторожно, иногда он спит голым.
Римус поморщился, когда шел по длинному коридору, отметив, что Сириус оставил дверь спальни открытой.
— Я в курсе, — сказал он, прежде чем заглянуть в комнату.
Несмотря на то, что Сириус был совершенно измотан, он явно дожидался Римуса и Мию. Облегченно вздохнув, когда он увидел, что его девушка успокоилась в объятиях Римуса, он поднялся, забирая ее из рук друга, который охотно передал ее.
— Спасибо, Лунатик.
— За тобой должок, — подметил Римус, зевая, он вышел, прикрыв за собой дверь.
Сириус улыбнулся ведьме в своих объятиях, когда отнес ее к кровати, осторожно усадив на матрас.
— Привет, сонный пьяный котенок.
— Привет, сонный пьяный пес, — пробормотала Миа, запуская руки ему в волосы и случайно потянув, когда он опустил ее ноги на пол. Сириус слегка поморщился, а затем подался ее движению, рухнув поверх нее. Когда она, казалось, совсем не возражала, он опустился на ее грудь.
— Теперь все хорошо?
— Угу. Римус помог мне.
— Он хорош в этом.
— Сириус? — прошептала она.
— Да, котенок?
— Пообещаешь мне кое-что?
— Все что угодно, любимая.
Она выдержала паузу и сделала долгий, медленный вдох, прежде чем заговорить снова.
— Пообещай, что… что ты всегда будешь доверять Римусу. Всегда помнить, что он никогда никому не причинил бы вреда. И… и когда он будет нуждаться в тебе больше всего на свете, пожалуйста, позаботься о нем ради меня.
Услышав эту просьбу, Сириус нахмурился, задумавшись, что же, черт возьми, могло привести к чему-то подобному. И все же он понимал необходимость этого. Они были на войне. После смерти Мэри Миа, вероятно, была в ужасе от того, что потеряла стольких людей вокруг. В ужасе от того, что она тоже может умереть и оставить их одних. Сириус даже не мог думать о том, что потеряет ее. Он не хотел думать о том, что потеряет кого-то еще.
— Я обещаю.
Осталось 123 728 песчинок