КНИГА ПЕРВАЯ. Глава 1. Ритуал долга жизни

Слезы струятся по твоим щекам.
Когда ты теряешь что-то незаменимое.
Слезы струятся по твоим щекам,
Обещаю тебе, что я буду учиться на своих ошибках.
Coldplay — Fix you
2 июля 1997 года
— Гарри, его похороны сегодня, — Гермиона в очередной раз попыталась урезонить лучшего друга. — Мне очень жаль. Очень, но нам нужно сосредоточиться на будущем и уничтожении Волдеморта — вот, что сейчас важно.
Слезы так и норовили пролиться из ее глаз. Выражение лица Гарри заставляло печалиться: по большей части из-за него, чем из-за себя.
— Именно этого и хотел бы Дамблдор.
Их директор, величайший из когда-либо существовавших волшебников, мертв. Казалось, весь остальной мир был готов принять горе и двигаться дальше, но Гарри Поттер полон решимости найти способ избежать страданий. Гермиона знала, он винит себя в смерти Дамблдора, независимо от того, как часто они с Роном настаивали на обратном. Вина лежала на Пожирателях смерти, которые ворвались в школу; на Драко Малфое, который позволил тем прорваться через защиту Хогвартса, и на самом убийце — Северусе Снейпе.
После всего произошедшего находиться в школе стало практически невозможно, однако по прошествии похорон они снова сядут в Хогвартс-экспресс и отправятся домой — в неопределенное будущее. Профессора и домашние эльфы были погружены в подготовку к похоронам, а большинство студентов радовались теплой погоде, прогуливаясь на открытом воздухе. Каким бы мрачным ни казался замок без присутствия в нем Дамблдора, обучающихся все еще захватывало волнение от скорой поездки домой, вокруг были либо взбудораженные студенты, либо любопытствующие тем, как пройдут похороны.
В гриффиндорской башне находилось лишь двое: Гарри и Гермиона. Какое бы тепло ни сохранялось снаружи, в общей гостиной гуляла прохлада, несмотря на пляшущие огоньки в камине. Джинни, с гордо поднятой головой после расставания с Поттером, отложила сбор чемодана и отправилась на квиддичное поле. Рон поддержал эту идею и бросил Гермиону в одиночестве ловить сердитый и отчаянный взгляд Поттера.
— Ты не можешь знать, чего бы он хотел, Гермиона, — упрямо возразил Гарри. — Возможно, у тебя получится?.. Должно быть, в запретной секции библиотеки что-то есть. Я одолжу тебе свою мантию. Никто не должен знать об этом. Ты посмотришь? Для меня?
— Гарри, нельзя воскресить мертвых, — сказала она, надеясь положить конец этой нелепой идее. — Снейп использовал убивающее заклинание. Никто этого не переживет!
Выражение лица Гарри заставило ее пожалеть о таком выборе слов.
— Я смог выжить!
Она отшатнулась от громкости его голоса, но все же нежно положила руку ему на плечо.
— Ты ни в чем не виноват. Только то, что у тебя получилось выжить после смертельного заклинания, не означает, что кто-то, на ком использовали то же самое, сможет избежать смерти, — она понизила тон до более мягкого, когда заметила в его глазах застывшие слезы. — Кроме того, ты не умер и после этого воскрес, Гарри. Ты отразил заклинание. Есть разница.
Она надеялась, что он наконец позволит себе горевать и жить дальше. Дамблдор был мертв, и никто не мог воскреснуть из мертвых. За последние несколько лет они слишком хорошо усвоили этот урок.
***
9 июля 1997 года
Неделю спустя Гермиона сидела в спальне Рона в Норе с открытой книгой о крестражах. Это был один из томов, который она забрала из кабинета Дамблдора перед тем, как покинуть Хогвартс, и хотя в текстах были вещи, о которых она предпочла бы никогда не читать, имелись и другие главы, помеченные несколькими закладками для последующего изучения. Тема смерти стала для нее чем-то вроде наваждения. Никакого возвращения из мертвых, определенно, не было. Тем не менее, углубленное изучение крестражей показало ей серые зоны концепции: это было далеко от деления на черное и белое, в которое Гермиона раньше верила относительно жизни и смерти.
Одно было ясно: вернуть Альбуса Дамблдора невозможно.
Однако что-то в книге взывало к ней.
Пробежав глазами несколько абзацев, Гермиона с большим интересом просмотрела оставшуюся часть книги. Если они собирались охотиться и уничтожать то, что связывало Волдеморта с этим миром, то она хотела бы узнать как можно больше о жизни и смерти, чтобы убить Темного Лорда, не потеряв при этом никого.
Там была большая глава, посвященная убивающему заклинанию, в которой подробно рассказывалось о его использовании, а также о физических эффектах до и после смерти. Пусть и не было никакого упоминания о выживании, но внизу одной страницы имелась небольшая приписка, написанная от руки. В этой надписи она узнала почерк своего бывшего директора, слова складывались в текст: жертвенная любовь: Лили Поттер, 1981.
Стремясь избежать напоминания о том, как и почему они оказались в такой ситуации, Гермиона захлопнула книгу. Нужно заняться домашними делами. До сих пор ей успешно удавалось избегать большинства Уизли, — они стали более осмотрительными с ней после новости о применении Обливиэйта на ее родителях, — пришло время встретиться лицом к лицу с остальным миром.
Гермиона встала, убирая книгу в стопку, которая продолжала расти в углу спальни Рона. Все книги, которые она привезла из своего дома и Хогвартса, были сложены друг на друга в аккуратные столбцы, ожидая, чтобы их отложили в сторону либо упаковали для охоты на крестражи. Только она собралась выйти из комнаты, как книги посыпались на пол позади нее. Раздраженно вздохнув, Гермиона собралась привести все в порядок и заметила, что том, который она только что читала, раскрылся. Название главы привлекло ее внимание, и она прищурилась.
Пожизненные долги
Взяв текст обратно в руки, она вчиталась в слова.
Магическая связь, возникающая между волшебником или ведьмой и человеком, чью жизнь он или она спас. Тот, кто в долгу перед Спасителем, в один прекрасный день обязан отплатить за содеянное, совершив что-то полезное для этого Спасителя. Такая связь может быть создана даже между злейшими врагами, независимо от того, желает ли этого одна из вовлеченных сторон. Поскольку этот ритуал магически связан, Должник может совершить акт погашения, не признавая этого или даже против своей воли.
Магические узы долга жизни столь непоколебимы, что, когда их призывают, перед ними невозможно устоять. Большинству ведьм и волшебников, имеющих такой долг, предлагают погасить его незамедлительно и без колебаний.
Сам ритуал долга жизни — это заклинание, которое призывает Должника расплатиться с помощью магии крови и жертвенности. Эта мощная магия течет через пару так сильно, что однажды, вступив в действие, Должник связан со Спасителем. Долгами жизни часто злоупотребляли во время войны, когда темный волшебник намеренно подвергал опасности жизнь ведьмы, чтобы позже спасти и сделать своей Должницей. Затем волшебник использовал ритуал долга жизни, чтобы привязать ведьму к себе против ее воли, в особенности, если предложение руки и сердца уже было отклонено ведьмой и главой ее семьи.
Считается, что сам ритуал запрещен — хотя и не был конкретно объявлен вне закона — с 1242 года после того, как волшебник Кадм Певерелл поставил под угрозу и впоследствии спас жизни шести дочерей враждебного клана с намерением использовать ритуал долга жизни, чтобы связать их всех с ним. Певерелл использовал рычаги давления на патриарха семьи, чтобы добиться брака с одной из дочерей на добровольной основе, а не силой.
Когда его невеста погибла перед их свадьбой, ходили слухи, что Кадм намеревался использовать ритуал долга жизни, чтобы вызвать ее из могилы, но потерпел неудачу. При правильном выполнении ритуала долга жизни, как описано ниже, оно может распространяться во времени и пространстве. Хотя такая магия достаточно сильна, чтобы пройти через завесу, однако смерть от убивающего заклинания — единственное исключение для этого ритуала.
— Именно то, что я ему и сказала. Никто не может вернуться после убивающего, — Гермиона покачала головой в легком разочаровании, вспомнив свой спор с Гарри перед похоронами Дамблдора.
С глубоким вздохом она снова закрыла книгу и перестроила сложенную стопку, но перед этим поместила красную ленту между страницами с главой о ритуале. Пусть тема и не связана с поисками крестражей, долг жизни всегда был чем-то интересным для нее, да и не повредило бы сохранить страницу с отметкой для легкого чтения.
Даже при беглом прочтении она уже кое-что знала о жизненных долгах, хотя ничего не слышала о самом ритуале. Гермиона могла только представить, на что способны жадные волшебники, чтобы удержать власть над другими. Кроме того, она была уверена, что сама обязана жизнью многим людям. Возможно, Гарри, хотя он и сам был ей должен не меньше, если не больше. Грейнджер улыбнулась, думая о том, как она благодарна за то, что этот ритуал был, по большей мере, неизвестен. Гермиона знала, что Северус Снейп обязан отцу Гарри, Джеймсу Поттеру, жизнью за то, что тот спас его от нападения оборотня в полнолуние. Мысль о том, что отец Гарри намеренно связал профессора Снейпа с собой, чтобы в будущем вернуть долг жизни, была практически смехотворной. Судя по тому, что она слышала о Джеймсе Поттере, он не был настолько жестоким. А вот Сириус Блэк…
Краска сошла с ее лица, Гермиона остановилась как вкопанная. Она бросилась обратно к книгам, в спешке чуть не споткнувшись о квоффл у изножья кровати Рона. Открыв страницу с закладкой, она перечитала отрывок.
При правильном выполнении ритуала долга жизни, как описано ниже, оно может распространяться во времени и пространстве. Хотя такая магия достаточно сильна, чтобы пройти через завесу, однако смерть от убивающего заклинания — единственное исключение для этого ритуала.
— Такая магия достаточно сильна, чтобы пройти через завесу, — она смотрела на слова широко раскрытыми глазами, ее руки дрожали. — О, боже.
***
21 июля 1997 года
После почти двух недель интенсивных исследований, которые включали два посещения библиотеки Хогвартса, благодаря любезно предоставленной профессором МакГонагалл открытой каминной сети, план Гермионы продвигался. К сожалению, не только у нее были свои задумки.
У миссис Уизли существовал сложный план относительно большой свадьбы Билла и Флер. У Ордена имелся замысловатый план, как забрать Гарри с Тисовой улицы. У Рона был ленивый план, как сказать родителям, что вместо возвращения в Хогвартс на последний, седьмой, курс, он, Гарри и Гермиона будут бродить по Великобритании в надежде найти разбросанные части души Волдеморта, такие как кольца и медальоны, завернутые в блестящую оберточную бумагу.
У каждого был свой план.
План Гермионы требовал незамедлительных действий, пока Министерство, Орден и семья Уизли не ограничили ее в возможностях перемещения. Ситуацию усугубляло и то, что ей необходимо было держать Рона и Гарри в неведении. Однако она хотела хоть с кем-то поделиться задуманным.
Пока миссис Уизли ухаживала за садом, а Рон спал наверху, Гермиона бросила летучий порох в камин под предлогом того, что собирается в последнюю минуту сходить в Косой переулок за школьными принадлежностями. Она подождала, пока вспыхнет зеленое пламя и крикнула:
— Берлога!
На другом конце сети Гермиона вышла из неглубокого камина и оказалась в коттедже Римуса и Тонкс, также известному как «Берлога». Кашляя, она стряхнула сажу со своей одежды, затем прочистила горло и позвала:
— Римус? Тонкс?
Пара жената всего несколько недель, так что Гермиона стояла у камина, не желая красться по их дому и случайно наткнуться на молодоженов в момент их уединения. Она улыбнулась, оглядывая уютную гостиную. Здесь все выглядело обжитым и теплым, почти как в Норе, но не таким захламленным. Тишина и спокойствие такие же, как и Римус — смиренная природа, если комната может быть такой. Однако яркие цветные всполохи то тут, то там — в дополнение к одежде аврора, висевшей на спинке стула, — ясно давали понять, что здесь живет и Тонкс.
— Привет, Миона! — произнесла Тонкс, входя в комнату из небольшой смежной кухни.
Гермиона неосознанно поморщилась от прозвища, которое дал ей Рон. Она терпеть не могла сокращенные имена и с самого начала открыто говорила об этом. Единственным человеком, которому позволялось отклоняться от полного имени, был Грошек, потому что как можно спорить с великаном? Исправлять любого, кто называл ее иначе, чем по имени, стало бесполезной миссией, и она сдалась, когда стало ясно, что ее друзья либо не знают о желаниях Гермионы, либо слишком ленивы, чтобы произнести больше трех слогов.
Ярко-розовые волосы Тонкс блестели даже в тускло освещенной комнате с задернутыми занавесками, скрывающими лучи восходящего солнца.
— Прости, прошлой ночью было полнолуние, — пробормотала Тонкс с нежной улыбкой, прежде чем раздвинула шторы. — На следующее утро у него иногда побаливает голова.
Гермиона отмахнулась от извинений Тонкс и улыбнулась ей в ответ.
— Приятно знать, что о нем хорошо заботятся.
Несмотря на недоверие, возникшее к бывшему профессору много лет назад в Визжащей хижине, Гермиона всегда беспокоилась, когда дело касалось его благополучия. Она приписывала это своей чуткой натуре по отношению ко всем существам, презираемым чистокровными снобами в волшебном мире. Магглорожденные, оборотни, эльфы, гоблины, великаны и кентавры — все они якобы недостойны магии, хотя у нее самой, как у ведьмы, было гораздо больше способностей, чем у других, и несправедливость этого заставляла ее бороться за их свободу еще упорнее.
— Если нужна помощь, обращайся ко мне.
— Ничего такого, — сказала Тонкс. — Я должна научиться справляться с ним сама.
— Он в порядке? — тихо спросила Гермиона.
— Гораздо лучше, все благодаря шкафу, полному зелий, — Тонкс озорно улыбнулась и добавила: — К тому же вчера за завтраком я подсыпала ему снотворное и заставила отдохнуть.
— Ты уверена, что была на Пуффендуе? Звучит ужасно по-слизерински, — поддразнила Гермиона. — Ты хорошая жена, Тонкс. Я рада, что у него есть ты.
Уперев руки в бока, Тонкс сдула прядь волос с лица, изображая раздражение.
— Ну, теперь я вроде как застряла с большим зверем, не так ли?
Взъерошенный Римус Люпин зевнул, входя в комнату, и тепло посмотрел на жену. Поцеловав ее в щеку, он спросил:
— Разве это не было твоей свадебной клятвой?
Улыбка Гермионы стала ярче.
— Доброе утро, Римус!
Ее голос привлек внимание Люпина, и его лицо на мгновение просветлело. Он вздохнул, слегка обняв Тонкс за плечи, прежде чем спокойно улыбнуться в знак приветствия.
— Хорошо выглядишь, Гермиона.
Грейнджер наблюдала за тем, как Тонкс наклонилась к прикосновению Римуса, и этот вид растопил ее сердце.
— Ты тоже. Похоже, брак тебе к лицу, Римус.
Когда он склонил голову в знак согласия, она увидела, как легкий румянец окрасил его скулы. Восхитительное зрелище по сравнению с болезненной бледностью, которую он приобрел за неделю до полнолуния.
— Это потому, что у него такая стройная молодая жена, — похвасталась Тонкс, поддразнивая мужа.
Римус слегка вздрогнул при упоминании об их разнице в возрасте — поразительный контраст с его поведением всего месяц назад.
Гермиона задумчиво улыбнулась.
— Молодежь понапрасну растрачивает свою молодость.
— Оскар Уайльд, — сказал Римус с понимающей усмешкой.
— Маггл.
Он усмехнулся, мягко поправляя ее:
— Волшебник.
Широко раскрыв глаза от такого открытия, Гермиона спросила:
— Правда?
— Кто? — Тонкс приподняла бровь в замешательстве от волнения Гермионы. — Клянусь, я никогда не пойму, о чем вы болтаете. С таким же успехом вы могли говорить на русалочьем — столько пользы я получаю от ваших разговоров, — она рассмеялась и плюхнулась в большое мягкое кресло. — Так что же привело тебя, Миона?
Улыбка Гермионы погасла, и она начала заламывать руки.
— На самом деле, мне нужна ваша помощь в одном серьезном деле, — сказала она, тщательно подбирая слова и делая акцент в определенных местах.
В то время как выражение лица Тонкс подразумевало, что она не обратила внимание на тон Гермионы, челюсть Римуса слегка дернулась, а брови приподнялись.
— Это связано с Гарри? — спросила Тонкс.
— В некотором смысле да, но не напрямую, — попыталась объяснить Гермиона. — Во-первых, нужно, чтобы вы мне доверяли. И мне нужна ваша помощь в чем-то опасном и… возможно, незаконном, — она произнесла эти слова мягко, ожидая, что кто-нибудь из них затолкает ее обратно в камин. Когда ни Тонкс, ни Римус не сдвинулись с места, она продолжила: — Мне нужно попасть в Министерство магии.
Рот Римуса дрогнул, а на лице появилось обеспокоенное выражение.
— Опять?
— Не хмурься, у тебя появятся морщины, — автоматически, не задумываясь, упрекнула его Гермиона, отчего он нахмурился еще сильнее. — Нет, не так, как в прошлый раз. Охрана Министерства усложняет дело, вот почему мне нужен аврор, — она склонила голову набок, глядя на Тонкс. — Мне известно, что завтра утром министр Скримджер сделает официальное заявление.
— Ага, — подтвердила Тонкс. — Какая-то помпезная пресс-конференция, на которой напомнят миру, что Министерство знает, что делает, — она закатила глаза, меняя цвет с темно-коричневого на ярко-синий. — Так ты хочешь попасть на пресс-конференцию?
— Нет, — Гермиона покачала головой, глубоко вздохнув, чтобы успокоить нервы. — Я хочу, чтобы ты провела меня в здание, а потом, — сказала она, поворачиваясь к Римусу, — надо, чтобы ты пошел со мной в Отдел тайн.
Брови Римуса поползли к линии роста волос.
— Ты серьезно?
— Интересный выбор слов, — осторожно заметила Гермиона. — И да, я правда хочу туда вернуться. Это очень важно. Я сделала открытие и мне нужно его проверить. Не знаю, когда еще предоставится такая возможность. Знаю, что Орден считает, что Министерство в скором времени будет небезопасным, если это уже не так. Сейчас творится полный хаос, и мне сойдет с рук то, что я хочу попробовать. Если Волдеморт захватит власть, другого шанса может и не быть. То, что мне нужно прямо сейчас, может быть уничтожено в любой момент в будущем, и нельзя этого допустить, пока не будет проверена моя теория.
Тонкс выглядела более чем довольной своей ролью, что было удивительно, учитывая тот факт, что она совершенно не представляла, в какой план ввязывается.
Казалось, что Римус, будучи блестящим волшебником, улавливал ход мыслей Гермионы или, возможно, все же считал это чем-то более поверхностным. Его напряженный взгляд говорил, будто он искал в ней те качества, которыми она не обладала. Люпин словно понимал, что Грейнджер опускает важные детали. То, как он смотрел, вызывало у нее желание стыдливо отвернуться.
— Хорошо, — согласился Римус после долгого раздумья. — Я тебе доверяю.
— Спасибо, — Гермиона вздохнула с облегчением, ее плечи немного расслабились после испытанного напряжения. — У меня есть все необходимое. Встретимся здесь завтра утром, скажем, часов в шесть?
— Ладно, — произнес Римус.
— Точно? Тебе нужно больше времени на восстановление? — спросила Гермиона с беспокойством в глазах.
Он ласково улыбнулся ей.
— Со мной все будет в порядке, Гермиона, спасибо. В шесть утра вполне удобно.
— По-моему, отлично, — эхом отозвалась Тонкс. — Большая речь назначена на семь утра, так как Скримджер — ранняя птичья заноза в заднице. Это даст нам достаточно времени, чтобы подготовиться к выходу в Министерство. Я могу провести тебя во время суматохи. Охрана усилена только в главном Атриуме, где будет находиться сам министр. Можно пройти через черный ход авроров, и у нас есть частный лифт. Как много тебе понадобится времени на твои дела?
— Я не уверена, — Гермиона поморщилась, напряжение в плечах вернулось, когда она обдумывала детали своего плана. — А Отдел тайн сейчас работает?
— Все может быть. Они приложили много усилий, чтобы исправить ущерб, нанесенный вами прошлым летом, — слова Тонкс были окрашены весельем и восхищением, как будто она радовалась разрушениям, вызванными во время битвы с Пожирателями смерти. — Конечно, я и сама там постаралась с парочкой хороших заклинаний, — самодовольно проговорила она, откидываясь на спинку кресла. Дора, несомненно, не хотела, чтобы кто-нибудь упустил из виду ее участие в битве, учитывая, что к концу она потеряла сознание. Боевые шрамы были как знаки отличия для авроров, обученных Аластором Грюмом.
— Они будут там завтра? — спросила Гермиона. — Я имею в виду невыразимцев.
Тонкс фыркнула и, покачав головой, ответила:
— Все чертово здание будет подготовлено к большой речи министра. Скримджер просто пытается выставить Министерство одной большой командой. Гребаная чушь.
— Верно, — Гермиона достала из кармана маленький галлеон и протянула его Тонкс. — Вот.
Тонкс ухмыльнулась, перекатывая монету между пальцами.
— Поздний свадебный подарок?
— Связь, — объяснила Гермиона, переминаясь с ноги на ногу. — Я придумала их несколько лет назад, когда Амбридж стала директором Хогвартса. Отряд Дамблдора, который создал Гарри, нуждался в способе общения, чтобы мы знали, когда и где встретиться. Я наложила на эти галлеоны Протеевы чары. Когда тебе отправят сообщение, твоя монета нагреется, и тогда ты сможешь прочесть написанное на ней. Раньше галлеон показывал только определенную дату и время, но недавно я настроила его на отправку коротких фраз. Когда мы с Римусом закончим свою часть плана, я пошлю тебе сообщение, чтобы ты знала, что мы готовы уходить.
— Обалдеть! — воскликнула Тонкс, когда Римус выхватил галлеон из ее пальцев.
— Ты сказала, что создала это несколько лет назад? — спросил Римус, рассматривая монету с таким видом, будто он уже встречал нечто подобное.
— Да. Вообще-то идея пришла от Пожирателей смерти, — сказала Гермиона с нервным смешком. — Точнее сказать, от Темной метки. Это не темная магия, но я подумала, что могу использовать Протеевы чары, чтобы имитировать тот тип заклинания.
Римус понимающе кивнул, быстро скрыв прежнее выражение лица и вместо этого послав ей улыбку.
— Это невероятно, Гермиона.
— Итак, — сказала Тонкс, — ты нагреешь монету, а я заберу вас. Если вы закончите вовремя, мы, вероятно, сможем улизнуть вместе с остальными СМИ. Кстати, могу поколдовать над вашей внешностью, чтобы сделать вас менее заметными.
— Нет, — тут же возразила Гермиона, но через мгновение передумала. — Ну, может быть, немного, на всякий случай. Если все пройдет успешно, то нам придется выйти через отдельный вход и как можно быстрее аппарировать. Лучше сюда, если вы не возражаете, — сказала она, указывая на их дом. — Я бы предложила площадь Гриммо, но…
— Но мы не знаем, предупредил ли Северус Пожирателей смерти о существовании того штаба, — закончил Римус ее мысль с понимающим кивком. — Хорошая идея.
— Спасибо. Значит мы встретимся здесь завтра в шесть и еще раз все обсудим перед выходом?
— Похоже на план, — Тонкс быстро поднялась и обняла Гермиону. — Не могу дождаться. Обожаю сюрпризы, — сказала она с восторгом. — В конце концов, ты расскажешь нам, что планируешь, да?
Гермиона нервно улыбнулась.
— Если это сработает, то мне и не придется.
— Тогда иди, — Римус указал на камин. — Не могу представить, чтобы ты кому-то еще рассказала о своем плане, а это значит, что ты солгала Молли о своем нынешнем местонахождении, — его глаза на мгновение озорно блеснули, и Тонкс с Гермионой слегка усмехнулись, хотя последняя покраснела от смущения. — Лучше вернуться, пока она не сообразила. Позже Тонкс пришлет тебе сову с какой-нибудь просьбой о помощи завтра утром. Что-нибудь для свадьбы Билла и Флер. Думаю, Молли будет легче, если она выпустит тебя через дверь.
Гермиона усмехнулась.
— Возможно, это единственное, что могло бы помочь. Если бы я была одной из ее детей, она бы не позволила мне выйти на крыльцо, если только не для того, чтобы его подмести, — она еще раз обняла Тонкс, затем двинулась к Римусу, который сначала не решался ответить ей взаимностью. Когда он поддался ее объятиям, показалось, что мужчина затаил дыхание. — Большое вам спасибо.
— Хорошо, счастливого пути назад, Гермиона, — сказала Тонкс, направляясь на кухню, остановившись лишь для того, чтобы обернуться и бросить дразнящий взгляд на мужа. — Римус, иди сюда и съешь чертов завтрак! Ты слишком тощий. Мне нравятся мясистые волки, — она подмигнула ему и вышла из комнаты.
Гермиона улыбнулась, когда Римус с румянцем на щеках повернулся, чтобы извиниться перед ней от имени своей неугомонной жены, затем он отправился следом за Тонкс.
Шагнув к камину, Гермиона потянулась за летучим порохом, но ее расшитая бисером сумочка выпала из кармана мантии. Она инстинктивно съежилась, задаваясь вопросом, услышали ли Римус и Тонкс звуки бряцающих предметов, когда незаконно зачарованная сумка упала на пол. Чары расширения были необходимы, учитывая то, что находилось внутри — все для охоты на крестражи. Она сделала мысленную заметку применить на сумку заклинание прилипания, чтобы не рисковать потерять все припасы.
Наклонившись, чтобы поднять сумку, Гермиона услышала, как Римус и Тонкс затеяли разговор на кухне. Хотя Грейнджер была не из тех, кто обычно подслушивает, особенно своих друзей, она все же не смогла не поддаться любопытству, когда услышала свое имя. Отчаянно желая узнать, искренны ли они в своем желании помочь ей, Гермиона прислушалась.
— Мне очень жаль, — пробормотал Римус. — Иногда Гермиона может…
— Не нужно, — ласково настояла Тонкс. — Мы весь год проходили через это. С тех самых пор, как ты рассказал мне правду. В этом нет ничего постыдного. И мне, определенно, не о чем беспокоиться.
Гермиона услышала улыбку в голосе Тонкс. Почему-то это наполняло ее легкостью, несмотря на незнание сути разговора.
Однако тон Римуса был напряженным и встревоженным, когда он спросил:
— Ты уверена?
— Так же, как я уверена, что являюсь твоей женой, — твердо сказала Тонкс. — Ты думаешь, она собирается туда за?..
Римус вздохнул.
— Вполне возможно. Хотя я сомневаюсь, что наши причины схожи.
— Но ты уверен, что уже скоро?
— Скоро, — в голосе Римуса слышалось беспокойство. — Если мы выживем в этой войне, тогда может быть. Думаю, только время покажет.
— Ты слишком волнуешься.
— Ты ведь знаешь, что я люблю тебя? — спросил Римус с тихой горячностью.
— Знаю, — ответила Тонкс. — Все в порядке, любимый. Есть некоторые вещи, которые тебе неподвластны, и это одна из них. Ты не знал, как все обернется. Мы ничего не можем поделать с нашими чувствами.
— Но ты же знаешь, что я люблю тебя, правда?
Тонкс рассмеялась.
— Да, Римус, ты любишь меня, никогда не бросишь, и я твоя пара, я знаю.
Гермиона могла сказать, что это их не первый подобный разговор. Внезапно на кухне воцарилась тишина, и она покраснела, осознав, что вторглась в интимный момент между ними. Шагнув в камин, Гермиона бросила летучий порох и прошептала «Нора», исчезая в зеленом пламени.
— Она все еще была здесь, — сообщил Римус Тонкс в тот самый момент, когда понял, что Гермиона исчезла из коттеджа. — Наверное, слышала каждое наше слово.
Тонкс дразняще дернула одно ухо.
— Ты и твой волчий слух.
Она отошла от него, открыла холодильник и уставилась на него таким пристальным взглядом, будто могла запугать его, чтобы он приготовил им завтрак. Когда ничего не произошло, она пожала плечами и схватила тарелку с остатками жаркого, когда-то присланного Молли. Тонкс поставила еду перед Римусом — все еще охлажденную, потому что, Свободный-Мир-ранобэ когда дело касалось готовки, она была ужасна в выборе уровня согревающих чар, которые не сожгли бы продукты, — и мило улыбнулась, когда он без колебаний откусил кусочек.
— Значит она всегда была ужасным шпионом?
— Ты понятия не имеешь, на что была способна эта девушка, — устало усмехнулся Римус. — Да и сейчас тоже.