Глава 143 Профилактика и Неизвестность

В ту же ночь студентам был показан Кубок Огня, и был открыт Турнир Трех Волшебников. Фигура одиноко шла по пустым коридорам замка Хогвартс. Фигура, одетая в темно-коричневую одежду с капюшоном, бесшумно передвигалась по первому этажу замка глубокой ночью. Фигура шагнула к двери, но остановилась, прежде чем он смог войти, и поднятые руки смогли открыть дверь.
Фигура отступила назад и достала что-то из кармана. Пробормотав несколько слов, фигура пристально посмотрела на объект. Удовлетворенный своими выводами, фигура положила его в карман, прежде чем поднять обе руки. Белая световая мембрана распространилась наружу, вскоре закрыв большую дверь. Видя, что магическая мембрана остается белой, фигура толкнула большую дверь, чтобы войти в зал.
— Ему действительно следует начать использовать детекторные чары. Он же директор ради магии, — вздохнула фигура. И сняла капюшон. Это был Куинн.
Стоя в Большом зале, Уэст смотрел вперед. На постаменте стоял резной деревянный кубок, в котором плясали бело-голубые языки пламени. Он был установлен в центре зала на котором обычно была Сортировочная Шляпа. Вокруг кубка на полу была прочерчена тонкая золотая линия.
Дойдя до самой границы, он присел на корточки и кивнул в знак признательности: — Ну, я должен отдать должное Дамблдору. Это, безусловно, удержит студентов снаружи. — Возрастная черта была сильной, очень сильной. Но это было не совсем удивительно, поскольку тот, кто наложил её, был невероятно опытным и могущественным магом, у которого в качестве фокуса была палочка Смерти.
— Теперь… давай посмотрим, правда ли это, или нет, — улыбнулся Куинн и достал чистый листок бумаги. Бумажный листок поднялся в воздух и полетел в область за Возрастной Чертой, но в тот момент, когда это произошло, бумага сгорела дотла.
— Хорошо, левитация скольжения перекрыта, — кивнул юноша. Затем он продолжил тестировать разные вещи. Например, наколдовать птицу с запиской в клюве, бросил к кубку, бросить скомканный бумажный шарик без магии и так далее. Но каждый раз чистый листок бумаги сгорал в бело-голубой вспышке, превращаясь в пыль.
«Это заклинание Дамблдора или врожденные чары Кубка?» — размышлял Куинн, прежде чем прийти к обстоятельному выводу, что, поскольку бумага горела бело-синим цветом, точно так же, как пламя Кубка, магия должна исходить от него.
«Так нужно поторопиться». — Он достал из кармана кусок светло-красного мела и начал рисовать вдоль Возрастной черты, обводя Кубок, пока тускло-красный круг не закрыл черту.
Уэст опустился на колени и коснулся пальцем меловой линии. Он закрыл глаза и начал направлять свою магию в мел. Внезапно тускло-красный мел начал светиться неоново-красным цветом. Затем линия круга превратилась в гудящие рунические символы, которые посылали легкие волны магии.
И вдруг… все исчезло.
«Ух, этот мел действительно мощный проводник», С в о б о д н ы й_м и р_р а н о б э — подумал Куинн. Красный мел был одним из рунических материалов, которые он исследовал и разработал в свободное время. Мел не был чем-то, что он регулярно использовал для рисования рун, так как он предпочитал либо вырезать руны на дереве / металле, либо записывать их на пергаменте, ткани или коже.
— Ну посмотрим, сработает ли, — пробормотал Уэст. Он достал одну из своих личных визиток. Затем он передвинул карточку, чтобы увидеть свою подпись бронзовыми чернилами. Под бронзовой подписью стояла надпись «Школа чародейства и волшебства Ильверморни».
Он поднял правую руку, и пространство рядом с его рукой исказилось, и в то же время область, окружающая Кубок повторила это. С каждой секундой искажение становилось все сильнее.
— Давай! Это не должно быть сложно. Барти-младший сможет это сделать; а уж я тем более, — простонал Куинн. Однако он не учел, что Барти-младшему помогал настоящий мастер магических искусств.
Уэст не знал, но когда превысил восемьдесят процентов мощности своего ядра, его глаза из каменно-серых превратились в фиолетовые. Начиная с сорокапроцентной отдачи, магия Куинна уже достигла точки, которую нельзя было увидеть со стороны несовершеннолетнего. Это было настолько мощно, что искажение выросло, образовав дорожку между его рукой и Кубком
Кубок Огня теперь светился так ярко, что юноши было трудно смотреть на него, и весь зал был освещен бело-голубоватым светом. Пламя внутри Кубка внезапно снова стало красным. Из него посыпались искры. В следующее мгновение в воздух на некоторое время взметнулся язык пламени, прежде чем огонь утих до своего обычного спокойного состояния. Что изменилось, однако, так это цвет; пламя оставалось красным.
— …Наконец-то сработало! Это был очень мощный конфундус, — вздохнул Куинн, и его фиолетовые глаза снова стали каменно-серыми.
Кубок был в активном состоянии; прямо сейчас он принимал каждое имя, брошенное в него. В Кубке Огня не было возрастных ограничений, что означало, что если кто-то преодолеет Возрастную черту, он сможет кинуть свои имена, но Уэст не хотел связываться с Возрастной Чертой на случай, если Дамблдор сделал с ним что-то особенное. Поэтому он нацелился на сам Кубок, отключив все врожденные меры безопасности.
— Теперь я могу добавить свое имя, — сказал Куинн и щелкнул своей подписанной визиткой по направлению к Кубку, намереваясь ввести свое имя для участия в турнире. От всего сердца он хотел, чтобы его имя попало в Кубок, чтобы он мог стать чемпионом.
Карта полетела по изогнутой траектории к Кубку, но в середине полета она была атакована красной вспышкой молнии, которая разорвала и испепелила ее одновременно.
— Ой! Сработало, — сказал когтевранец, хлопая в ладоши.
Куинн Уэст ничего не выиграл бы приняв участие в турнире Трех Волшебников. У него были деньги, и даже если он хотел личной славы, не связанной с его семьей, у него было много способов заявить о себе.
Красная меловая линия была защитным заклинанием, привязанным к меловому каналу, который был разработан, чтобы исключить любое упоминание его имени и нескольких других имен. В то время как он следил за тем, чтобы небрежно не оставить каких либо улик. Так что, если кто-то получил в свои руки эти несколько избранных образцов и использовал их для ввода своего имени, ему нужно было убедиться, что они не сработают.
— Намерение превыше всего, — прошептал Куинн.
Лучший способ проверить, сработала ли его защита, — это если бы Куинн САМ бросил свое имя с ПОЛНЫМ НАМЕРЕНИЕМ участвовать в ОСЛАБЛЕННОМ / ЗАПУТАННОМ Кубке Огня. Объединение всех этих условий привело к созданию оптимальной ситуации.
— Дело сделано, — улыбнулся Уэст, бросив взгляд на Кубок Огня. Вспыхнуло красное пламя, прежде чем вернуться в свое обычное бело-голубоватое состояние.
Он натянул капюшон, достал «Надзор», который проверил перед входом в Большой зал, и осмотрел окрестности. Карта показывала, что рядом с ним никого не было, но Куинн действительно видел Пожирателя Смерти в коридорах за пределами апартаментов Профессора, когда он произнес имя Барти-младшего.
— Все усердно трудятся, даже плохие парни, — усмехнулся попаданец, прежде чем исчезнуть из виду.
***
Поскольку следующий день был субботним, большинство студентов обычно завтракали поздно. Однако многие встали гораздо раньше, чем обычно по выходным. Куинн и банда всегда вставали сравнительно рано из-за утренних тренировок Уэста и Эдди; таким образом, Маркус и Полумна приобрели привычку вставать рано, чтобы пораньше позавтракать. Когда они спустились в Большой зал, то увидели около двадцати человек, столпившихся вокруг него, некоторые из них ели тосты, и все разглядывали Кубок Огня. Он был на том же самом месте, где Куинн видел его ночью, и они стояли за пределами Возрастной линии.
— Кто-нибудь уже бросил свое имя? — нетерпеливо спросил Эдди у третьекурсницы.
— Весь Дурмстранг, — ответила она. — Но я еще не видела никого из Хогвартса.
— Держу пари, кто-то из них бросил его прошлой ночью, после того как мы все легли спать, — сказал Маркус. — Ну я бы так сделал… не хотелось бы, чтобы все смотрели. Что, если Кубок просто выплюнул твоё имя обратно?
Кто-то засмеялся позади них. Обернувшись, все увидели Фреда и Джорджа Уизли вместе с Гарри Поттером и Роном Уизли, входящими в зал, выглядевшими чрезвычайно взволнованными.
Уэст с любопытством наблюдал, как Фред вытащил из кармана клочок пергамента со словами «Фред Уизли. Хогвартс.» Фред подошел прямо к краю линии и встал там, покачиваясь на носках, как ныряльщик, готовящийся к прыжку. Затем, когда взгляды всех людей в вестибюле были устремлены на него, он глубоко вздохнул и переступил черту.
На долю секунды все подумали, что это сработало — Джордж, Гарри и Рон, конечно, так думали, потому что они издали победный вопль и прыгнули за Фредом, — но в следующий момент раздался громкий шипящий звук, и все четверо были выброшены из золотого круга, как будто они были брошенный невидимым толкателем ядра. Они больно приземлились в десяти футах от них на холодный каменный пол, и в довершение всего раздался громкий хлопок, и у близнецов выросли одинаковые длинные белые бороды.
Куинн посмотрел на Гарри, лежащего на полу, и подумал: «Тебе не нужно так стараться, приятель. Кто-то уже сделал за тебя твою работу.»
Большой зал зазвенел от смеха. Даже Фред и Джордж присоединились к ним, как только поднялись на ноги и хорошенько рассмотрели бороды друг друга.
— Я предупреждал вас, — произнес глубокий, веселый голос, и все обернулись, чтобы увидеть профессора Дамблдора, входящего в Большой зал. Он оглядел Фреда и Джорджа, его глаза заблестели. — Я предлагаю вам обоим подняться к мадам Помфри. Она уже приводит в себя мисс Фосетт из Когтеврана и мистера Саммерса из Пуффендуя, которые тоже решили немного повзрослеть. Хотя, должен сказать, их бороды не сравнятся с вашими.
Куинн взглянул на директора и подумал: «Он появился из ниоткуда… У него есть способность чувствовать Возрастную Черту? — Он посмотрел на золотую линию, а затем равнодушно пожал плечами. До тех пор, пока не были брошены его имя или близких друзей, ему было все равно.
Все четверо отправились в больничное крыло в сопровождении Ли, который выл от смеха.
Этим утром декорации в Большом зале изменились. Поскольку это был Хэллоуин, облако живых летучих мышей порхало вокруг заколдованного потолка, в то время как сотни резных тыкв злобно смотрели из каждого угла. Уэст, конечно же, по этому случаю надел свою шляпу-пуант с несколькими булавками на лацканах в стиле Хэллоуина, как он делал каждый год. Полумна скопировала его и надела на свою шляпу несколько самодельных аксессуаров для Хэллоуина. Маркус отпраздновал это событие, съев на завтрак тыквенный пирог, а Эдди наслаждался этим событием, пугая первокурсников и второкурсников доморощенными страшилками.
— Ходят слухи, что Уоррингтон бросил свое имя, — сказал Маркус. — Тот верзила из Слизерина, который выглядит как ленивец.
Эдди, который играл в квиддич с командой Когтеврана и слышал о Уоррингтоне, отвернулся от малышей и с отвращением покачал головой.
— Мы не можем допустить, чтобы он стал чемпионом!
— А все пуффендуйцы говорят о Диггори, — насмешливо продолжил Эдди. — Но я не думаю, что он захочет рисковать своей внешностью.
— О, он бросит свое имя. В этом нет никаких сомнений, он сам мне сказал, и я думаю, что он уже это сделал, — возразил Куинн.
Люди в Большом зале внезапно зааплодировали. Они все повернулись на своих местах и увидели Анджелину Джонсон, входящую в зал, смущенно улыбаясь. Она подошла к Кубку и бросила свое имя.
«Хм, на прошлой неделе ей исполнилось семнадцать, не так ли?» — подумал Куинн, покрутив пальцем у виска и извлекая информацию из своей памяти.
Студенты из Шармбатона вошли через парадные двери из вестибюля, среди них была Вейла, Флер Делакур. Собравшиеся вокруг Кубка Огня расступились, чтобы дать им пройти, с нетерпением наблюдая за происходящим.
Мадам Максим вошла в зал следом за своими учениками и выстроила их в шеренгу. Один за другим ученики Шармбатона переступали Возрастную черту и бросали свои листки пергамента в бело-голубое пламя. Когда каждое имя попадало в огонь, оно на короткое время становилось красным и испускало искры.
— Как думаешь, что случится с теми, кого не выбрали? — пробормотал Маркус Куинну, когда Флер бросила свой пергамент в Кубок Огня. — Думаешь, они вернутся в свою школу или будут болтаться поблизости, чтобы посмотреть турнир?
— Они останутся и будут учиться со студентами шестого и седьмого курсов, — ответил Уэст. — Они не могут просто торчать здесь и терять образование.
Когда все студенты Шармбатона бросили свои имена, мадам Максим увела их обратно.
Куинн на секунду закрыл глаза и задумался, когда французы вышли. «Итак все четыре чемпиона в игре».
***
— У меня наконец-то появилось немного свободного времени, мистер Уэст, — сказала МакГонагалл, поворачиваясь к Куинну, который сидел перед ней в ее кабинете. — Нам есть о чем поговорить, и вам есть что ответить.
— Без сомнений, профессор, — ответил староста с улыбкой.
— Давайте поговорим о том, что вы сделали вчера в Большом зале, — начала МакГонагалл. — Так как я уверена, что это не входило в ваши обязанности.
— Конечно, мэм, — ответил Уэст, продолжая улыбаться. — Но, если Шармбатон и Дурмстранг могут продемонстрировать свою магию, у Хогвартса должен быть шанс представить себя.
— …и вы взяли эту ответственность на себя.
— Разумеется. Четыре талисмана, четыре основателя, четыре дома собрались вместе, чтобы создать одну школу, объединяющую всех под одним знаменем. За отведенное мне время я придумал представление, которое представляло Хогвартс в целом. Думаю, это было эффектно, не так ли? — уточнил когтевранец, уверенный в себе и довольный своей работой.
— Вы могли бы поговорить с нами, прежде чем действовать. Мы пытались быть приветливыми, но потом вы подтолкнули к чему-то гораздо большему, чем то, что подготовили Шармбатон и Дурмстранг, — вздохнула МакГонагалл. — Олимпия Максим и Игорь Каркаров были недовольны ситуацией. Вы должны понимать, что турнир Трех Волшебников был создан для улучшения международных отношений.
— Хм, понимаю, — кивнул Уэст, принимая ее точку зрения. — … но эти двое не имеют значения. Что важно, так это студенты. Если у нас есть позитивный взгляд друг на друга, то два человека не будут иметь значения в долгосрочной перспективе. Дурмстранг и Слизерин объединились из-за их схожей идеологии, и студенты Когтеврана смогли взаимодействовать со студентами Шармбатона с моим выступлением в качестве темы. Тот факт, что наши студенты не знали о моем выступлении, был для них настоящим сюрпризом, и они смогли наладить отношения с иностранными студентами.
Он пожал плечами и резюмировал свои действия простыми словами: — Все, что я сделал, это растопил лёд. Один простой шаг, чтобы запустить домино позитива.
МакГонагалл, казалось, не находила слов. Она могла видеть смысл в словах Уэста. Студенты были будущим, и если они были счастливы и позитивно реагировали друг на друга, то старшее поколение действительно не имело значения в долгосрочной перспективе.
— Но я понимаю, о чем вы беспокоитесь, профессор, — продолжил Куинн, привлекая ее внимание. — Директора могут оказать большое влияние на студентов… Хм, я думаю, мы можем что-то сделать, чтобы улучшить их впечатление о нас.
МакГонагалл почувствовала облегчение от желания юноши работать с ней. Но затем она увидела, как на лице Уэста расцвела широкая улыбка, и это заставило ее сердце внезапно забиться быстрее и насторожиться.
— Мистер Уэст… Я буду честна с вами. Мне не нравится ваша улыбка.
Куинн счастливо рассмеялся над ее реакцией. — Не нужно беспокоиться об этом, профессор. На самом деле, вы будете счастливее всех из-за причины моей улыбки.
Он достал из-под одежды сложенный лист бумаги. Развернув его и устранив складки с помощью магии, он подтолкнул бумагу через стол к МакГонагалл. Он откинулся на спинку стула, когда главная фанатка квиддича взяла листок и начал его читать.
Когда Миневра прочитала это, ее глаза расширились от удивления. — Мистер — мистер Уэст… это! Вы уверены… что мы сможем это сделать? Пожалуйста, скажите мне, что вы об этом подумали! Это будет нелегко… не в нашей школе.
МакГонагалл была удивлена, полна надежд и подозрений из-за сомнений в планах Куинна. Не похоже было, что это увенчается успехом, но если бы это произошло… тогда это было бы грандиозно.
— Я все продумал, профессор. И могу сделать так, чтобы это произошло, — ухмыльнулся Уэст. — Все, что мне нужно, — это полный контроль над операцией. Полномочия и власть делать это по-своему и ни перед кем не отчитываться. Я подойду к ним сам, без присмотра.
— Это! — МакГонагалл долго колебалась, прежде чем кивнуть. — Если вы сможете добиться результатов, тогда я дам вам разрешение… но если это не удастся, тогда…
— Этого не будет, профессор. — улыбнулся Куинн, и сделка была заключена.
Он собирался устроить шоу.
«На этом первый шаг завершен», — подумал Уэст, ухмыляясь про себя.