Глава 402 Ещё Одно Рождество

Шёл декабрь, и рождественская неделя приносила радость людям в стране. Каждый магазин был украшен гирляндами рождественских огней и декоративными украшениями, наполняя каждый уголок радостью сезона. Еще один год подходил к концу, и празднование нового, лучшего года было в самом разгаре.
Куинн прогуливался по улицам Лондона, разглядывая магазины и людей — все, казалось, было окрашено восторгом. Его взгляд упал на молодую семью из трех человек: родители и их маленький ребенок — руки отца были заняты покупками, которые они сделали, в то время как мать наклонилась, чтобы поднять их ребенка, который сам держал в руках крошечный пластиковый пакет, как будто помогая своим родителям нести общий груз. Его глаза следили за ними, когда они проходили мимо него, и он подмигнул ребенку, который следил за ним своими яркими, любопытными, по-детски большими глазами.
Увидев, как семья ходит по магазинам, он вздохнул. Не похоже, чтобы его семья когда-либо ходила за покупками вместе. Он не мог припомнить, чтобы все они ходили за покупками вместе, за исключением, может быть, пары раз, и то за новинками. Но радостные флюиды семьи заставили его вспомнить, как прошло для него это время года. Он начинал планировать подарки, которые он пошлет своей семье и друзьям, а в дни, предшествующие Рождеству, он делал подарки вручную, чтобы лично прикоснуться к ним, чтобы показать, что он заботится о них. Каждое рождественское утро его друзья находили подарок у себя дома, в то время как он наблюдал за реакцией своей семьи на то, что он им дарил.
Но в этом году этого не должно было случиться.
На этот раз его не будет дома. Как и каждый год, он послал всем подарки, чтобы те, кто не знал, не почувствовали, что что-то не так, а те, кто знал, что он делает, не беспокоились. Рождественские подарки были одним из очень немногих способов общения, которые у него были с кем—либо в его жизни, так что никто не мог его найти, и он предпринял различные шаги, чтобы спрятаться, отправляя подарки.
Как будто сама вселенная читала его мысли, потому что, когда он заглядывал в бутик с великолепными пиджаками, которые носили полу-манекены за стеклом, он услышал испуганный голос.
— Куинн?!
Его глаза немного расширились, когда он поспешно повернул голову на голос и, к своему удивлению, снова наткнулся на другую семью. Однако на этот раз это была семья из трех человек, которую он знал, и они его. Перед ним стояли две брюнетки с частично вьющимися и частично волнистыми волосами, стоявшие рядом с высоким мужчиной в очках.
— …Гермиона, — медленно произнес он с удивлением. Его глаза немедленно обежали квартал, чтобы разведать, не сопровождает ли ее кто-нибудь, но бдительный инстинкт быстро успокоился, когда логика подсказала, что ни один мракоборец, даже в Ордене Феникса, не знал о его альтер-эго. Уэст вновь посмотрел на Грейнджеров, и он мог видеть, какие генетические особенности были переданы Гермионе ее родителями.
— Что ты здесь делаешь? — спросила Гермиона, и он увидел, как ее правая рука немного напряглась; она думала о своей палочке. Это заставило его внутренне вздохнуть. …он чувствовал, что слова о том, что он нацелился только на плохих парней, здесь не помогут.
— Привет, Гермиона… Счастливого Рождества, — сказал он с улыбкой. Хотя и немного удивленная, девушка ответила на приветствие, звучавшее нормально. Он повернулся к её родителям, Мэри и Ричарду, и поприветствовал их одинаково: — Счастливого Рождества, доктор и доктор Грейнджер. Я надеюсь, у вас все было хорошо.
— Мои извинения, но я, кажется, не припоминаю, чтобы мы с вами встречались, — сказал Ричард, выглядя смущенным за стеклами очков.
— Он друг Гермионы, дорогой. Из Хогвартса, — подсказала Мэри. — Мы познакомились с ним, когда посещали магазин близнецов Уизли. Как ты мог забыть его; защита вокруг нашего дома, Эгида, это семейный бизнес Куинна. — Она посмотрела на юношу: — И тебе счастливого Рождества, Куинн.
— О, да! — вспышка понимания озарила лицо Ричарда. — Теперь я вспомнил. Тебе пришлось уйти в спешке. Я хотел бы поблагодарить тебя за Эгиду, сынок. Весь процесс был простым, и люди, которые пришли, были чрезвычайно вежливы.
— Я рад, что вы удовлетворены нашими услугами, — улыбнулся Куинн. — Мы сделали все возможное, чтобы создать респектабельные обереги вокруг дома без вмешательства магии в работу электроприборов в здании. Кстати, о магии, Гермиона уже вышла из детского возраста; она, должно быть, показала вам свою магию?
Мэри просияла, когда ответила: — Это не соответствовало нашим ожиданиям! Профессор МакГонагалл показала нам пару заклинаний, когда она навестила нас с письмом Гермионы, и мы видели магию здесь и там во время наших поездок в Косой переулок — но видеть, как Гермиона творит магию… это было необыкновенно! — Ричард, казалось, был полностью согласен, в то время как Гермиона казалась смесью гордости и смущения.
— Мама, — сказала она, растягивая слово, чтобы выразить свое желание прекратить этот разговор.
— Так что же привело тебя в эту часть города? — спросил Ричард, посмеиваясь над своей дочерью.
— Я… рассматривал витрины, — ответил Уэст. Он чувствовал, как любопытство Гермионы достигло пика на ее лице, когда ее отец задал вопрос, и подозрительно сузилось, когда он ответил. Но его ответ не был ложью. Он бродил по городу, чтобы подышать свежим воздухом и сделать перерыв… и при этом рассматривал товары в витринах. — А как насчет вас троих? Если я правильно помню, вы живете в Хэмпстед-Гарденс, это недалеко от города.
Куинн проигнорировал расширившиеся глаза Гермионы.
— Дальше по улице есть пекарня, где готовят просто лучший рождественский десерт, который вы когда-либо пробовали. Каждый год мы закупаемся там, — сказала Мэри.
— О, может быть, мне тоже стоит попробовать, — улыбнулся Куинн. Он никогда бы не отказался от хорошей еды.
Именно тогда вмешалась Гермиона. Она сказала: — Конечно, ты должен попробовать, — и повернулась к своим родителям. — Вы двое идите вперед, мы вас догоним.
Семейная пара Грейнджеров ушла, улыбаясь и велев поторопиться, так как они собирались пообедать в пекарне. В тот момент, когда они ушли, улыбка Гермионы сошла с ее лица, и она спросила:
— Почему ты на самом деле здесь?
— Как я уже сказал твоим родителям, я действительно разглядывал витрины. Наша встреча была настоящим совпадением. Если ты беспокоишься о том, что я слежу за тобой и твоими родителями, то не стоит, — он улыбнулся, — я не из тех, кто будет перехватывать людей на улице… если ты понимаешь, что я имею в виду. — Его слова, произнесенные с приятной улыбкой, вызвали настороженность и страх на лице Гермионы. Он вздохнул: — Не нужно так на меня смотреть. У меня нет никаких причин причинять боль тебе и твоим родителям. Я не маньяк, ты знаешь; а все тот же парень, которого ты знала в Хогвартсе.
— Мне жаль, но я не могу не испытывать страха перед человеком, который поймал и покалечил восемьдесят пять Пожирателей Смерти за один день. И эти слова не помогут, если ты думаешь иначе.
— По этой логике, ты должна бояться Дамблдора гораздо больше, чем меня.
— Как ты это сделал?
— Что?
— Поймал столько Пожирателей Смерти за один день.
— Это был не день… В тот день произошёл эндшпиль. Потребовались недели подготовки, исследований, разведки, а также сидения и беседы с большим количеством людей, чем я делал за последние годы, чтобы получить необходимую мне информацию. Это было много бессонных ночей и дней подряд, проведенных в напряженной работе. В некотором смысле, это ничем не отличалось от подготовки к экзамену, только с беготни было больше, — пожал плечами Куинн. Не было смысла рассказывать ей, как именно он выполнял каждый шаг своего плана. Недооценка, как он только что сделал, была лучше для Гермионы, которая бы поспорила с ним, и если бы он придерживался холодных фактов, она бы снова задавала вопросы, чтобы выработать в уме повествование. — Как учёба? — спросил он. — Должно быть, здорово, что Уильям Уизли, настоящий Разрушитель Проклятий, преподает в классе. Настоящий, продуктивный урок ЗОТИ для разнообразия, я полагаю?
— Это больше похоже на настоящий вызов, чем на самом деле. Последний раз, когда я помню, что чувствовала себя так, это был урок Люпина. Даже уроки директора, какими бы восхитительными они ни были, не были обычными занятиями. Билл хорошо научил нас, и на практике мы узнали столько же, сколько и в ОД. Теперь это тот предмет, которого все с нетерпением ждут.
— Похоже, он пытается вложить в ваши головы больше практического применения. … — сказал он, и она поняла его намек.
— Что, если это так; нет ничего плохого в том, чтобы знать больше.
— Ничего. Но это также означает, что тебе нужно поговорить прямо со своими родителями и рассказать им, что происходит в волшебном мире.
— …Что ты имеешь в виду?
— Они, очевидно, не обращают внимания на то, что происходит, иначе, я уверен, ты бы не проводила с ними всё время на таком позитиве, — если бы она сказала им, для Гермионы это было бы Рождество, проведенное с Поттером. — Ты не можешь быть рядом с ними все время; они должны быть в курсе, чтобы защитить себя.
— Как бы это помогло? Это только послужило бы им причиной стресса, который не имеет к ним никакого отношения. Волшебный мир принадлежит не им, а нам.
— Возможно, но они связаны с этим через тебя. Есть ли у вас дома дверь-лабиринт, а тренировались ли они? Потому что, даже если обереги смогут остановить врагов на некоторое время, даже если они смогут воспользоваться службой защиты от Спецназа — что маловероятно из—за политики всего этого, — и эти вещи являются внешними. Они должны отвечать за свою собственную безопасность; они должны быть в состоянии добежать до дверей Лабиринта и исчезнуть где-нибудь в безопасном месте, подальше от хаоса, к которому они не имеют никакого отношения. . . . Приближается война, Гермиона, тебе нужно рассказать им об этом — ты должна сказать им сейчас, прежде чем уйдешь, — прежде чем ты упустишь шанс и можешь в конечном итоге пожалеть об этом.
Он давным—давно поговорил с Эдди, Маркусом, Полумной, Дафной, Трейси о том, что они I-free_dom должны обезопасить свои семьи и даже самих себя, предпринимая простые шаги. Он убедил их убедить свои семьи усилить свои обереги, установить двери—лабиринты, а затем он посетил их дома и использовал бэкдоры в оберегах Эгиды, чтобы пометить их — потому что, когда случится что-то не так, он узнает и будет там.
— Ты думаешь, это весело? — спросил он.
— …Что? — Гермиона растерянно моргнула.
— Вдали от моей семьи, моих друзей, тех, кто меня любит… вынужденный поставить свою жизнь на паузу, чтобы стать кем-то совершенно другим. Я делаю это не ради удовольствия — это больнее всего на свете. Я делаю это не ради славы — ибо ношу маску. Я буду для них щитом, мечом и пламенем… Куинн покачал головой; его мысли возвращались туда, куда он поклялся не позволять им сворачивать. — Знаю, что я тебе не нравлюсь, Гермиона. Но отложи это мнение в сторону и прими мой совет, потому что война почти на носу… — и он сыграл в этом большую роль.
Он достал панаму и надел ее на голову. — Передай своим родителям, что я приношу извинения за то, что не смог присоединиться к ним за обедом. Пожелай им от меня всего наилучшего, и то же самое касается тебя. — Он прошел мимо нее, но сделал всего два шага, когда услышал, как она сказала:
— Неужели… война действительно близко?
Юноша повернулся и кивнул: — Я только что покалечил восемьдесят пять Пожирателей Смерти и разрушил важный план, который должен был стать их дебютом. Властолюбивый маньяк не потерпит этого; он сделает что—то гораздо большее, нечто более страшное — это может быть завтра, на следующей неделе, в следующем месяце… но это определенно произойдет. …Счастливого Рождества, Гермиона, и надеюсь, что у тебя будет счастливый Новый год.
Куинн отвернулся и, заложив руки за спину, пошел прочь, оставив юную ведьму смотреть и думать. Она не прошла через те невзгоды, которые должна была пройти; она все еще была умной и эрудированной, но не была собой из канона — и это было по его вине.
«В таком случае, именно мне придётся защитить их всех».