Ещё целый час Гермиона провела, посылая мышь сквозь Завесу и обратно. Каждый раз она засекала прошедшее время и увеличивала промежутки на тридцать секунд. На второй заход она прикрепила заколку мышке на ушко, понадеявшись, что вещица послужит некоторым аналогом ножа, который понадобится ей позже. Гермиону переполняло облегчение, когда мышка вновь и вновь возвращалась из путешествия, но не только потому, что ей не придётся использовать другое существо и вырезать ещё одну крошечную руну на бедре, но и потому, что каждое успешное возвращение означало — у неё будет больше времени на другой стороне.
Увы, на четырехминутной отметке фортуна её покинула. Гермиона всё тянула и тянула за цепочку, но безрезультатно — мышка пропала. После десяти минут тщетных попыток высвободить существо из Завесы, она наконец раздосадованно вздохнула и разорвала узы. Золотые звенья растворились в воздухе, стоило ей использовать простое контрзаклинание — точно так, как описано в «Ритуале Ретинакулы».
Гермиона плюхнулась обратно на каменную скамью, задрала юбку и осмотрела руну, напряжённо стиснув челюсти. Линии порезов по-прежнему выглядели красными и воспалёнными, но уже не кровоточили.
«Останется ли вообще шрам?»
Всю жизнь она видела перед собой лоб Гарри, поэтому лучше многих знала, какой эффект даёт применение тёмной магии. Молния вовсе не была настоящим шрамом и не заживёт, подобно следу от обычной раны, который со временем бы затянулся и посветлел, а с годами окончательно исчез.
Живот скрутило от чувства стыда. Гермиона отпустила подол, и ткань скользнула вниз, закрывая руну. Узнай юная она из прошлого, что сделает в будущем — пришла бы в ужас. А ведь это только начало… Вскоре, если повезет, её ждёт ритуал с Люциусом и Сириусом, и тогда шрамы получатся уже не такими маленькими, как в эксперименте с мышью.
Впрочем, юная она ещё не потеряла всего, что имела, и не знала, как легко печаль может перерасти в отчаяние.
Бросив последний испытующий взгляд на Арку, Гермиона покинула умиротворяющий покой холодной Комнаты Смерти и, к счастью, самой первой вернулась в офис. По крайней мере, ещё несколько минут она могла провести в тишине, прежде чем послеобеденная болтовня коллег заполнит звуковой вакуум. Подхватив папку с вершины огромной стопки, Гермиона зажала перо между пальцами и изо всех сил попыталась сосредоточиться на чтении отчёта. Она успела сделать всего пару правок, когда раздался стук о деревянную перегородку. Подняв взгляд, Гермиона увидела свою руководительницу, выжидающе смотрящую на неё цепкими голубыми глазами.
— О, здравствуйте, мисс Кэлпеппер!
Нервно сглотнув, Гермиона отложила перо. Её босс редко с ней разговаривала, а точнее — вообще никогда, если не брать в расчёт рабочие распоряжения, которые она передавала через коллег.
— Удачно, что вы вернулись так рано. Нам есть что обсудить. — Гермиона мельком глянула на кучу папок неподалёку, отчего Кэлпеппер резко добавила: — Если вы ещё не начали покорять эту гору, Грейнджер, то десять минут вас точно не убьют. Пройдемте ко мне.
У Гермионы не осталось выбора, кроме как поплестись вслед за пожилой волшебницей. Пока они молча шли по коридору к кабинетам руководителей, она нервно заламывала руки, раздумывая о возможных причинах, по которым её вызвали на личный разговор. Наиболее вероятная (и одновременно худшая) — её поймали сегодня в Комнате Смерти во время проведения несанкционированного эксперимента.
«Я бы точно услышала, как открылась дверь, так? Если, конечно, не думала лишь о своих тёмных делишках в этот момент»…
— Садитесь, — скомандовала Кэлпеппер, когда они вошли в её кабинет. Все стены там занимали стеллажи, от верха до низу заставленные рядами книг, причём строго в алфавитном порядке и без крупинки пыли. Кэлпеппер, в отличие от некоторых других старших Невыразимцев, казалась волшебницей несклонной к творчеству и вычурности. Однажды Гермионе довелось заглянуть в кабинет главы подотдела Пророчеств, где царил волшебный беспорядок и каждую щель занимала какая-то безделушка.
Усевшись перед обычным деревянным столом, Гермиона заставила себя прямо посмотреть в нечитаемые глаза руководительницы. Во рту пересохло, пока она судорожно размышляла, должна ли заговорить первой, но мисс Кэлпеппер, к облегчению, начала сама:
— Прошло около шести месяцев с тех пор, как вы работаете с нами. И должна признаться, Грейнджер, я ожидала от вас большего. Золотая мисс Хогвартс и тому подобная чушь.
Сердце Гермионы сделало сальто, отчего она беспокойно пригладила кудри, пытаясь держать себя в руках.
— Прошу прощения, мисс Кэлпеппер, что не соответствую тому образу, которым меня рисуют газеты. Если моя работа вас не устраивает…
— Просто она не для вас, Грейнджер, — перебила Кэлпеппер, заставив её захлопнуть рот. — Хотя мне сказали ожидать от вас результатов выше среднего, я понимаю — канцелярская работа вам не по вкусу. — Волшебница скользнула взглядом по лицу Гермионы, на миг заострив внимание на её глазах, а потом вполголоса добавила: — Я говорю о компании, в которой вы проводите время, пока находитесь в Министерстве.
— О компании?
— Вы ведь не думали, будто никто не заметит, что Золотая мисс Хогвартс лично знакома с Пожирателем Смерти?
Гермионе отчаянно захотелось просто провалиться целиком в кресло, на котором она сидела. В голове помутилось от осознания собственной недальновидности. Наверняка её столько раз видели в компании Люциуса поздние посетители кафетерия или уходящие в атриуме…
— Я никогда не обсуждала iфри_dom и никогда не буду обсуждать работу с мистером Малфоем, — осторожно ответила Гермиона. — Мне очень жаль, если я дала кому-то повод сомневаться в моей компетентности.
Кэлпеппер подняла идеально нарисованные брови.
— Не это главная причина, почему данный вопрос довели до моего сведения, Грейнджер. Даже дурочки, которых мы нанимаем для Зала пророчеств, не осмелились бы рискнуть обнародовать суть своей работы. Нет, причина в вашей репутации, которая, к сожалению, теперь поставлена под сомнение.
Волшебница поднялась из кресла и, крепко сцепив руки за спиной, направилась к занавешенному фальшь-окну позади своего стола, а потом щелчком пальцев распахнула занавески. За стеклянными панелями была наколдована улица магловского Лондона, полная снующих пешеходов, машин и ярких двухэтажных автобусов, то и дело проносящихся мимо.
— Я не осуждаю вас за компанию, в которой вы проводите свободное время, Грейнджер. Даже если она и удивляет меня, и не соответствует вашему… статусу в нашем мире. Но другие в Министерстве не сдерживают себя и судят гораздо более жестоко. — Вздохнув, она повернулась и взглянула на Гермиону с задумчивостью, сгладившей суровые черты её лица. — Чего вы хотите получить от жизни?
Рассеянно приоткрыв рот, Гермиона отвлеклась на неожиданный вопрос. В сознании всплыл образ нагретой солнцем кровати, укрытой ало-золотым покрывалом, и её бывший хозяин…
— Построить карьеру здесь, — твёрдо сказала Гермиона, пускай это лишь половина правды. Даже если в последнее время она с головой ушла в личные проблемы, но по-прежнему отчаянно хотела добиться успеха в работе. — Я ни о чём так не мечтаю, как проводить исследования для Отдела Тайн. Вести собственные исследования, если мне представится возможность.
Кэлпеппер кратко кивнула.
— В таком случае вам нужно усвоить, что для продвижения в этой области, да и в любой другой, на самом деле, статус важнее, чем сама работа. Не обрекайте себя на неудачу, не водите знакомство с теми, кто бросает тень на вашу репутацию, ведь вы только начали строить карьеру. Политическая ситуация в Министерстве изменилась после Войны, но не рассчитывайте заслужить снисхождение. За всеми нами здесь наблюдают. Даже за вами, Грейнджер. Не оставляйте обществу повода запомнить вас как-то иначе, чем хорошую работницу.
Гермиону охватило раздражение. Разумеется, она понимала, что в Министерстве не обойтись без политики, но всё же лицемерие администрации Кингсли неимоверно бесило. Обновлённое руководство стремилось объединить пути консерватизма и современные веяния. Могла ли связь между ней — младшей сотрудницей, не имеющей никакого реального влияния, — и опозоренным аристократом и вправду казаться настолько опасной в новой картине мира, построенной на компромиссе?
«Безусловно, могла, — с горечью подумала Гермиона, едва слушая вежливое прощание Кэлпеппер. — Раньше судьба целой магической Британии лежала на плечах подростка. Конечно же, моё «личное знакомство» с Люциусом могло заставить тружеников Министерства напрудить в свои натёртые до блеска ботинки. Впредь следует поступать более осторожно», — решила она, направляясь к своей кабинке.
Впрочем, если повезёт, ей удастся вернуть Сириуса уже в течение нескольких недель, а потом любые отношения между ней и Люциусом исчерпают себя, и она сможет вновь игнорировать его в лифте, как все того и ожидают.
人 人 人
Как только рабочий день, наконец, подошёл к концу, Гермиона направилась в кафетерий, но не свернула прямиком к привычному столику Люциуса, а смотрела лишь на очередь за едой, игнорируя его взгляд, сверлящий ей спину. Купив тыквенный сок в бутылке, Гермиона вышла, по-прежнему пренебрежительно не замечая блондина, сидящего в углу.
Она успела пройти едва ли дюжину шагов по атриуму, когда двери кафетерия вновь скрипнули. Улыбнувшись, Гермиона услышала позади себя гулкий звук шагов по мрамору, но обернулась, лишь когда вошла в изумрудное пламя камина. Люциус сделал вид, будто осматривает газетный киоск, хотя украдкой следил за ней. Подмигнув ему, Гермиона прошептала: — Поместье Малфоев.
Пару секунд спустя он вышел из камина в вестибюль, сразу окинув её испытующим взглядом.
— Вижу, ты изменила мнение и больше не хочешь, чтобы тебя видели в моём обществе, — холодно, но вовсе не зло, произнёс он.
— Я не изменила мнение, — смутившись, удручённо ответила Гермиона, а потом засунула бутылку тыквенного сока в карман мантии. — Но это неразумно, Люциус.
— Знаю, — смягчился он. — Неправильно забывать, что хоть кто-то из нас сохранил репутацию, и её нужно поддерживать.
Гермиона хмуро кивнула, заметив в его словах тот же ход мыслей, как у её руководительницы. Люциус бы сразу понял, что именно Кэлпеппер имела в виду.
«Знал ли он это с самого начала? Наверняка он сказал бы мне раньше, если бы догадывался, как наши встречи повлияют на мою работу».
— Моя сегодняшняя уловка хорошо сработала, да? — поинтересовалась Гермиона, пока они бок о бок шли по коридору.
— Не уверен, что смогу выдержать столь жуткое подмигивание три раза в неделю, — сдержанно ответил Люциус, приостановившись, чтобы открыть перед ней дверь библиотеки.
Гермиона угрюмо взглянула на него в ответ, но он вдруг очаровательно подмигнул ей, отчего её раздражение вмиг рассеялось. Смутившись, она поспешила в библиотеку, и створки вслед за ней захлопнулись. Она надеялась поскорей обсудить с Люциусом свой недавний эксперимент, но пришла к выводу, что это, наверное, и к лучшему, ведь теперь у неё есть время привести в порядок мысли и заметки, а ещё постараться забыть это отвратительно идеальное подмигивание.
К тому моменту, когда накрытый на двоих кофейный поднос появился в центре стола, Гермиона успела найти состав зелья для проверки крепости уз, записать данные эксперимента с мышью, наконец-то переплести пергаменты в дневник, и сейчас с тревогой грызла ногти.
«Неудивительно, почему Гарри начал курить».
— Добрый вечер, — поздоровался Люциус, прошелестев полами тёмно-коричневой мантии.
— Добрый.
Опустившись в кресло напротив, он молча приготовил каждому по чашке кофе. После нескольких глотков Гермиона наконец оторвала взгляд от своих записей. Люциус смотрел на неё в ожидании.
— Вижу, у тебя есть новости, — сказал он, кивнув в сторону открытого дневника.
Гермиона прикусила губу, пытаясь отыскать в себе силы начать этот диалог.
— Всё сработало, — наконец выдохнула она, а затем подтолкнула дневник поближе к нему и уже твёрдым голосом уточнила: — Ритуал Ретинакулы.
Люциус прочитал её записи. Сперва один раз, затем перечитал ещё раз, а потом захлопнул обложку, положив на неё ладонь, и поднял глаза.
— Тебе удалось провести маленькое млекопитающее сквозь Завесу и обратно. Итак, каков будет твой следующий шаг?
Его стальные глаза горели блеском понимания, будто он уже знал, что она намеревалась сделать, но хотел лично услышать её просьбу. Хотел, чтобы она попросила его. Осмелилась попросить.
А у неё не было иного выбора.
— Мне нужна твоя помощь, Люциус, — прошептала она на грани слуха. — Стань хранителем уз, а я буду мышью.
— Покажи мне, — ответил он, скользнув по ней взглядом.
Она сразу поняла, что он имел в виду, отчего щёки вмиг покрылись румянцем. Со скрипом отодвинув стул, она медленно обошла стол и с очередным скрежетом выдвинула стул рядом с ним. Люциус повернулся к ней лицом. Гермиона откинула мантию и аккуратно приподняла шерстяную юбку, оголив нижнюю часть внутренней стороны бедра. Руна горела ярко-красным пятном на фоне бледной кожи. Люциус наклонился вперёд, щекоча волосами ногу, и рассмотрел шрам поближе.
— Это больно? — тихо спросил он, а потом протянул руку, но остановился.
— Больше нет, — честно ответила Гермиона.
Дыхание сбилось, когда Люциус провёл кончиками пальцев по её коже. Но не из-за нахлынувшей боли, а из-за обжигающей волны, пробежавшей по всему телу от его лёгкого прикосновения. Волшебного и греховного… Едва не застонав вслух, Гермиона резко отпустила подол, заставив его убрать руку.
— Ты поможешь мне? — тихо спросила она, выпрямившись, и заглянула ему в глаза.
— Да, — твёрдо ответил он.
— О, Люциус, спасибо! — воскликнула Гермиона, окрылённая тем, как быстро он согласился, но спешно заставила себя успокоиться, заметив его скептически изогнутую бровь. — Нам просто нужно подтвердить, что наши, э-э-э, узы достаточно сильны для поддержания прочной связи. Я выписала инструкцию по приготовлению зелья, — она подскочила, пытаясь дотянуться до необходимого пергамента. — Потом мы можем составить план, как и когда проводить ритуал. Я отметила дни, в которые у нас меньше шансов попасться на глаза Невыразимцам…
Сильные пальцы сомкнулись на её запястье, и Гермиона замерла, вмиг осознав, насколько сильно увлеклась, размахивая пергаментом, будто дирижёрской палочкой.
— Гермиона, — сказал Люциус, отпуская её руку. — Даже если связь достаточна, мы пока не станем ничего делать.
— Но почему нет?
— Мне перечислить различия между волшебницей и мышью? — усмехнулся он, заставив её закатить глаза, но затем объяснил подробнее: — Тот факт, что сегодняшний эксперимент прошёл успешно, отнюдь не означает, что твоё собственное тело столь же хорошо перенесёт ритуал.
— И что ты предлагаешь? — выдавила она.
— Для начала отправь сквозь Завесу существо с душой, похожей на душу волшебника, — предложил он, указав взглядом на кофейный поднос.
Шокировано распахнув глаза, Гермиона воскликнула:
— Я… я… я не могу! Я не стану мучить домового эльфа!
— Хочешь броситься в омут головой, минуя остальные стадии исследования?
— Я готова на это пойти, — возразила она. Люциус уже приоткрыл губы, желая, видимо, процедить в ответ нечто столь же нелицеприятное, но она поспешила перебить: — Хорошо, мы не будем планировать ритуал, пока я не придумаю другой вариант. Что я и сделаю, — добавила она с раздражением.
— Я даже не сомневаюсь, моя дорогая. — Насмешливо улыбаясь, Люциус протянул руку к пергаменту. — Итак, давай теперь посмотрим на твой список ингредиентов для зелья и выпишем то, за чем ты отправишься в Лютный переулок.
Гермиона побледнела, помолившись, чтобы он просто пошутил.
人 人 人
В среду вечером Гермиона вернулась из поместья на площадь Гриммо с квадратной головой. Всё свободное время вместо исследования она сегодня посвятила зельеварению, запершись в подземной лаборатории, которая, вероятно, уже давно не видела ни души… ведь Война закончилась. Хотя последствия министерских обысков до сих пор бросались в глаза: пустые полки из-под ингредиентов, перевёрнутые котлы и разбитые колбы, из которых вытекала какая-то липкая гадость.
Люциус поведал, что Нарцисса готовила все их исцеляющие зелья. В её отсутствие лаборатория наполнилась едкой пылью и затхлыми испарениями, избавиться от которых не помогло даже самое сильное очищающее заклинание. Впрочем, потерпеть вонь — небольшая цена за флакон с жидкостью цвета фуксии, которое ей удалось получить.
Гермиона решила проверить действие зелья и уровень их связи прямо в этот же день, но Люциус пропал в кабинете. Он не ответил, даже когда она постучала, поэтому она приоткрыла дверь и обнаружила его храпящим на столе рядом со стаканом виски. Улыбнувшись, Гермиона оставила его в покое.
У Гарри были сигареты. Люциус пил виски. А она… Она вела своё исследование.
«Что я буду делать, когда всё закончится?»
Этот вопрос не давал ей покоя, пока она лицом к лицу не столкнулась с Гарри, вылетев из камина на кухне.
— Привет, — поздоровалась Гермиона и отошла в сторону, оглядев друга с головы до ног — Гарри был одет в рабочую одежду. С момента «вмешательства» они так и не поговорили, и она не собиралась начинать диалог сейчас.
— Подожди.
Гермиона остановилась, мельком посмотрев на покосившийся магловский календарь, висящий слева от дверного проёма. Первый месяц 1999 года уже приближался к середине, а значит, через месяц их ждёт День святого Валентина.
— Я очень устала, Гарри, — удручённо сказала она, оборачиваясь, и сразу же заметила его опущенные плечи под полосатой аврорской мантией, которая висела мешком на его худощавом теле. Гарри никогда не был плотным, но теперь… теперь он выглядел так, будто ему вновь стукнуло пятнадцать, и он тонул в вещах для взрослых. Вздохнув, Гермиона мягко улыбнулась. — Я знаю, ты тоже устал.
Гарри нерешительно шагнул к ней. Когда она не ушла и не отвернулась, он подошёл ближе и опёрся рукой на спинку кухонного стула.
— Мне жаль, что всё так сложилось на днях. Я… я не подозревал…
— Что Рон заявит, что я сплю с Малфоем-старшим? — сухо уточнила она.
— Эм, да.
— Как будто у него есть какое-то право судить! Чего у него, кстати, совершенно нет, — Гермиона тихо фыркнула. — Не спи ни с какими Малфоями, ведь у тебя есть я.
Гарри одарил её застенчивой улыбкой.
— Не мечтаешь сбежать и найти одного придурка в Америке?
— Слышала, Нью-Йорк довольно красив в это время года, — подыграла она, а потом вновь умолкла.
В прошлом они вместе с Джинни мечтали поехать в Нью-Йорк, пока ни одна из них не вышла замуж, не нашла работу и не родила детей. Впрочем, сейчас казалось, что краткое время, которое осталось до того момента, как Уизли станет Поттер, уже потрачено впустую.
— Эй, — тихо окликнул её Гарри, положив ладонь на плечо. — Они не будут злиться вечно.
— Джинни ненавидит меня… Рон ненавидит меня… Да?
— Нет, — Гарри обнял её. — Я имею в виду, я и сам тебя не понимаю. Как ты могла проводить так много времени с По… с таким мужчиной? Но я никогда бы не возненавидел тебя за это, Гермиона. Я просто был ошарашен и обижен, но не больше.
Столько искренности прозвучало в его словах, что на глаза невольно навернулись слёзы. Пытаясь смахнуть их ресницами, Гермиона отвела взгляд.
— Ты — моя семья. И Джинни тоже так считает, даже если прямо сейчас не готова это признать. Мы — всё, что у нас осталось.
Гермиона кивнула, позволяя другу себя обнять.
«Пока что. — Обливая слезами мантию Гарри, она просто не могла не вспомнить Его. — Я обещаю».
人 人 人
Закусив губу, Гермиона нервно наблюдала, как Люциус поднёс к носу хрустальный кубок. Глубоко втянув ноздрями воздух, он слегка нахмурился, а затем придирчиво осмотрел ярко-розовое зелье. Покрутив в руках собственный бокал, она решила, что больше не может это выносить, и требовательно спросила:
— Итак?
— Похоже, всё в точности, как описано в книге.
— Я не врала, когда сказала, что получила высший балл по зельеварению на ТРИТОН, — горячо ответила она.
— Ты сдала экзамены, находясь в бегах? — Люциус поставил свой кубок обратно на стол.
— Нет, я сделала это после! — самодовольно заявила Гермиона, ведь до сих пор гордилась успешно сданными экзаменами, даже если они почти ничего не значили для её нынешней карьеры. Хотелось надеяться, что когда-нибудь ей удастся использовать высший балл по зельеварению с большей пользой, чем варить древние зелья уз.
— Есть ещё кое-что, прежде чем мы приступим, — сказала она, проследив взглядом за пальцами Люциуса, сжавшими ножку кубка. Встав со стула, она подошла ближе. — Мы должны… напоить друг друга.
Люциус удивлённо вскинул брови.
— Прошу прощения?
Залившись румянцем, Гермиона жестом велела ему подняться на ноги, а затем встала перед ним с поднятым кубком и объяснила:
— Видишь ли, данное зелье предназначено для пар. Ну, в большинстве случаев для мужчины и его вынужденной избранницы. В инструкции чётко указано, что сначала ты даёшь мне зелье, а затем — я тебе.
Что-то промелькнуло в его взгляде. Может, искры веселья? Она помолилась, что не перепутала их с отвращением. Если он вдруг начал испытывать к ней отвращение — они вряд ли продвинутся далеко. Даже если он когда-то он и правда испытывал к ней отвращение из-за её крови. Может, он по-прежнему…
Кубок, вдруг оказавшийся перед глазами, вывел Гермиону из задумчивости. Люциус подошёл ближе, приподнял свободной рукой её подбородок, а затем поднёс бокал к её губам. Дыхание сбилось, когда он слегка надавил, заставив её сильнее откинуть голову. Зелье полилось ей на язык, приторно-сладкое, тошнотворное, с ароматом розовых лепестков. Едва жидкость скатилась по горлу, как около сердца расцвело тепло. Нахмурившись, Гермиона положила руку на грудь.
— С тобой всё хорошо? — пробормотал Люциус, отставляя пустой кубок в сторону.
Кратко кивнув в ответ, она покрепче сжала собственный бокал.
— Мы должны поторопиться, — настояла она.
Из-за их разницы в росте напоить его казалось трудной задачкой. Гермиона приподнялась на цыпочки, но в тот же миг Люциус сел, раздвинув колени, чтобы она могла подойти к нему максимально близко.
Щёки горели, грудь пылала, Гермиона встала между его коленями и поднесла край кубка к приоткрытым губам. Люциус пил, откинув голову. Кадык дёрнулся, когда он проглотил зелье.
Неловко отступив подальше, Гермиона ударилась спиной о стол.
Люциус закрыл глаза и прижал ладонь к своей груди, точно так, как недавно сделала она.
— Ты в порядке?
— Вполне, если, ты не решила меня вдруг отравить, — пошутил он, и его губы, порозовевшие от зелья, расплылись в привычной усмешке. Гермиона вытерла рот тыльной стороной ладони и покачала головой, улыбнувшись в ответ. — Что дальше?
— Ну, дальнейших инструкций не было. Полагаю, узы в скором времени как-то должны проявиться…
Внезапно тепло сгустилось вокруг её ладони. Гермиона ахнула, опустив глаза, и обнаружила магическую косу, колеблющуюся между ними в воздухе. Нити ярко-белого света, мерцая и пульсируя, скользили от её собственного запястья к тыльной стороне запястья Люциуса.
— Пять, — выдохнула Гермиона, сосчитав их.
— Что это значит? — поинтересовался Люциус. Другой рукой он потянулся к косе, но едва его пальцы задели самую крайнюю нить, как она на миг рассеялась, словно туман.
Гермиона сглотнула комок в горле.
— В книге описана градация, — мягко объяснила она. — От одного до десяти. Десять — самая сильная связь, хотя для наших нужд должно хватить восьми, поскольку девять и десять практически невозможно достичь. Во всяком случае, я так считаю, — призналась она. — Как ты понимаешь, никто не оставил сноску о том, сколько нитей нужно, чтобы провести избранную волшебницу сквозь Завесу и обратно.
Люциус не сводил глаз с косы, которая двигалась вместе с ним. Гермиона стояла рядом, положив руку на талию, и зачарованно наблюдала за волшебными нитями, дрожащими от каждого их движения.
— А какие способы укрепить связь? — приподняв брови, спросил Люциус.
Гермиона поджала губы. Эта часть вызывала у неё наибольшие сомнения. Очевидно, между ними уже сложились какие-никакие отношения. Но достаточно ли этого, или потребуется нечто большее — всё ещё было неизвестно. В книге упоминалась лишь близость, но, к сожалению, это ёмкое слово оставляло большой простор для интерпретации. Очередная головоломка, которую только предстояло решить. Хотя на этот раз у неё будет напарник.
— Эм-м-м, — протянула Гермиона, вздохнув. — Думаю, мы должны стать более… открытыми друг с другом. Наше общение, — сказала она, указав на себя, а потом на него, — дало нам пятый уровень. Но оно не сильно менялось, за исключением нескольких… казусов перед Новым годом.
— Итак, мы должны проводить больше времени вместе, пока ты не занята исследованиями, — размышлял Люциус, откинув назад волосы. Коса беззвучно раскачивалась между ними.
— Думаю, я могла бы заняться чем-то другим, пока нахожусь здесь, — предложила Гермиона, хотя ей до боли претила мысль тратить свободное время на что-то иное, кроме своей спасательно-исследовательской миссии и экспериментов над домашними эльфами.
— Или, быть может, нам стоит вообще уйти отсюда?
Увидев, как она нахмурилась, Люциус выпрямился и поманил её за собой. Он быстро вышел из библиотеки, и Гермиона почти побежала вслед за ним, чтобы не отстать. Они ворвались в его кабинет, и когда Люциус начал рыться в аккуратной стопке бумаг на столе, она опустилась в кожаное кресло напротив, наблюдая, как нити магической косы безумно пляшут между ними.
— А-а-а, — протянул он, когда наконец-то нашёл, что искал. Быстро просмотрев свиток пергамента, он довольно ухмыльнулся. — Похоже, Министерство приготовило для меня новое утомительное задание, но теперь оно будет не просто утомительным.
— Почему?
— Потому что я собираюсь взять тебя с собой.
— Я не могу. Я не вправе просить выходной.
«Особенно не у Кэлпеппер», — проворчала Гермиона про себя.
— А как насчёт субботы? — спросил Люциус, мягко приподняв уголки губ. — Хочешь съездить на море?