Поцелуй прожигал насквозь, словно адское пламя. Отстранившись Гермиона застонала Люциусу в губы, увидев напротив его глаза, в которых пылал тот же дьявольский огонь.
— Люциус, — выдохнула она, а затем вновь утонула в сочленении губ.
Непонятно, кто из них больше сошёл с ума, ведь в следующий миг они вновь рухнули на кровать. Пружины взвизгнули, но Гермиона почти не обратила внимания на немелодичный шум, целиком объятая магией момента. Обхватив коленями бедра Люциуса, она огладила ладонями его грудь и вплотную прижалась к крепкому телу. Одной рукой Люциус жадно зарылся в её кудри, а второй скользнул по спине и, нащупав пальцами молнию, рычаще выдохнул.
Бах!
Где-то внизу раздался громкий стук, вмиг заставив их застыть.
Гермиона отстранилась, когда старая лестница отчаянно заскрипела от топота ног. По спине сбежал холодок, пока она попыталась сосчитать.
«Двенадцать ступенек, всего один пролёт»
Затем хлопнула дверь, отчего она невольно выпрямилась по стойке смирно. Вскоре послышалось, как изголовье кровати ритмично застучало о стену. Целиком обратившись в слух, Гермиона даже не заметила, как руки Люциуса плотнее сжали её бёдра.
Тук-тук. Тук-тук…
— О Мерлин, — захныкала Гермиона, пока тишину разрывали звуки, которые ни с чем не перепутаешь — Рон и Лаванда трахались. Она перевела взгляд на Люциуса — он невозмутимо посмотрел на неё, весело усмехаясь. Ох, как ей захотелось стереть поцелуем эту улыбочку с его губ.
Может, ей стереть её поцелуем?.. И на этом не останавливаться?..
«Мерлин… Я хочу заняться сексом с Люциусом, мать его, Малфоем!»
Щёки горели румянцем. Гермиона облизнула губы, пытаясь не обращать внимания на тяжесть его ладоней, всё ещё покоящихся на её бёдрах. Видимо, Люциус даже не планировал их убирать.
Тук-тук. Тук-тук…
— Ты не ожидала гостей? — съязвил он, побарабанив пальцами по её бедрам.
Стремительно осознав, на чьих коленях она сейчас сидит, Гермиона слезла, неловко приземлившись рядом.
— Рон живёт здесь. Я просто не думала, что он притащит свою девушку сюда так скоро.
Она была совершенно уверена, что Лаванда раньше не ночевала на Гриммо. Секс-марафон с попутным уничтожением кровати она бы, определённо, хорошо запомнила.
«Идиоты даже не потрудились наложить заглушающие чары, — мрачно подумала Гермиона, искоса взглянув на Люциуса. — Впрочем, и мы не собирались этого делать. Зато мы собирались…»
Опустив глаза, она мельком скользнула взглядом по приметной выпуклости под брюками, а потом к его руке, небрежно лежащей на матрасе. Между ними вилась магическая привязь, едва различимая из-за их близости. Гермиона поспешно откинулась спиной на подушки, сильнее оттянув нити связи.
— Люциус! — выдохнула она, когда заметила, что теперь уже восемь прядей сплетались в единое целое.
Люциус поднял руку, внимательно осматривая косу собственными глазами, и усмехнулся. Протянув другую руку, он подцепил краешками пальцев необычный туман. Кольца чистой магии заструились вокруг его запястья, обволакивая кожу, словно струйки дыма.
— Подумать только, — прошептал он, снова опуская руки, — если бы мы поцеловались на Новый год, то лишились бы всей этой забавы. Хотя, может, ты желаешь продолжить?
Тук-тук. Тук-тук…
Гермиона поёжилась, услышав увеличившуюся активность Рона и Лаванды.
— Я… пожалуй, нет, — тихо ответила она, невольно огладив взглядом губы Люциуса, всё ещё слегка припухшие после поцелуя.
Тук-тук. Тук-тук…
— Уверен, Уизли долго не продержится, — усмехнулся он, поднимаясь на ноги, и протянул ей руку.
Гермиона хихикнула, взяв его ладонь. Радовало, что он, судя по всему, не сильно переживал о сложившейся ситуации и не осуждал её за отказ, ведь она вряд ли сумела бы остановиться, если бы его настойчивые губы и горячие руки продолжили склонять её завершить начатое.
Люциус направился к двери, но не успел он взяться за ручку, как Гермиона окликнула его, слегка коснувшись плеча.
— Спасибо, что помогаешь мне.
Люциус вновь обернулся, и она улыбнулась, смущённо отводя глаза, ведь вдруг отчётливо осознала, как близко они стоят. В клубе, в его объятиях, это казалось совсем неважным. Но здесь, в её спальне, ощущая жар неудовлетворённого желания, она внезапно почувствовала, будто их разделяет целый мир. Дома, в доме Сириуса, мысли о Нём не отпускали ни на секунду, даже пока она хорошо проводила время в компании другого.
— Не за что, — пробормотал Люциус, склонив голову набок.
— И за вечер тоже. На самом деле, за целый день. Он прошёл… по-настоящему чудесно.
— Нам стоит придумать, как разнообразить времяпрепровождение в библиотеке, — Люциус улыбнулся краешком губ.
Смущённо потупив взгляд от откровенного флирта, Гермиона мельком заметила блёстки, переливающиеся на груди.
— Я могу переодеться, если ты хочешь вернуть платье.
— Нет. — Протянув руку, он поправил одну из бретелек, случайно соскользнувшую с её плеча. На миг его пальцы огладили кожу, а затем исчезли. — Это подарок. Возможно, тебе представится случай надеть его снова.
Гермиона сглотнула, вновь почувствовав себя неловко под прицелом его внимательных глаз.
— Спокойной ночи, Люциус, — прошептала она.
— Спокойной ночи.
Развернувшись, он взялся за ручку и вышел. Когда дверь за ним закрылась, она увидела, как магическая коса прошла прямо сквозь деревянную створку — точно так же, как призраки просачивались сквозь стены Хогвартса.
Гермиона попятилась назад, пока не уперлась ногами в край кровати. Опустившись на матрас, она широко раскрытыми глазами уставилась на светящиеся узы, и наблюдала за ними ещё целую минуту, а потом зелье, наконец, выветрилось и нити исчезли.
Однако яркий образ запечатлелся в сознании.
«Прямо как призраки…»
人 人 人
Следующие две исследовательские сессии Гермиона провела, обложившись книгами и заметками, и почти не обращала внимания на Люциуса. Точнее, старалась лишь вежливо поддерживать беседу. Казалось, заметив проблеск идеи в её глазах, он сам был рад оставить её в покое, чтобы она свободно носилась между книжными полками и строчила в дневнике, не отвлекаясь на кофе более чем на десять лишних минут.
В ночной тишине, (теперь регулярно нарушаемой Роном и Лавандой), Гермиона наконец позволила себе мысленно вернуться к тёмному волшебнику, которого поцеловала. И оседлала, повалив спиной на кровать. После долгих размышлений о том вечере Гермиона пришла к выводу, что именно она толкнула бывшего Пожирателя Смерти на свой мерзкий пружинный матрас. Слава Мерлину, что Рон и Лаванда вклинились, иначе она сама подняла бы шум!
Стоило признать, её сильно позабавила фантазия о том, как Рон и Лаванда входят без стука и обнаруживают Люциуса в её постели. Впрочем, это казалось забавным лишь в голове. Реальное же воплощение, скорее всего, полностью бы испортило остатки её дружеских отношений.
На третий день исследований Гермиона собрала свои записи и стала ждать, когда Люциус заглянет на перерыв. Сложив руки на столе, она подождала, пока он сядет и нальёт им кофе, а затем гордо заявила:
— Я придумала!
— Эм-м? — выгнув бровь, протянул Люциус поверх своей чашки.
— Ты сказал, что для ритуала Ретинакулы я должна провести эксперимент на ком-то ещё, кроме мыши. На существе, обладающем душой, похожей на человеческую.
Отставив чашку на стол, Люциус сцепил пальцы под подбородком.
— Итак, мне позвать моего самого непоседливого домашнего эльфа? Уверяю тебя, они сами стремятся угодить.
Гермиона окинула его мрачным взглядом.
— Нет, в этом нет необходимости! У меня есть идея получше, — чопорно заявила она, бросив взгляд на исписанный дневник. — Призрак.
Задумавшись Люциус слегка приоткрыл губы. Казалось, сегодня ей удалось по-настоящему его удивить.
— Призрак? — эхом отозвался он.
Гермиона едва сдержала самодовольную улыбку.
— Призрак — отпечаток ушедшей души, оставшийся на земле, — объяснила она, слово в слово повторив давние слова профессора зельеварения. — Ты сказал, что мне нужно поэкспериментировать с душой, но не обязательно с душой живущего. Учитывая, что я уже проверяла взаимодействие Завесы с живым существом, протестировать аспект души — логичный следующий шаг. Минус риск возможной смерти, учитывая, что он или она уже… ну, мертвы.
Люциус откинулся на спинку стула, задумчиво глядя перед собой рассеянным взглядом. Наконец, он поднял глаза — напряжённые и пронзительные.
— Я предвосхищаю несколько проблем с данной гипотезой, хотя уверен, ты хорошо подготовилась, — сказал он, указав жестом на её дневник.
На этот раз Гермиона по-настоящему ухмыльнулась.
— Вне сомнений! Во-первых, самой вопиющей проблемой стал фактор бестелесности…
— По большей части, — усмехнулся Люциус.
— Но я нашла способ его обойти, — настойчиво продолжила она. — Мне удалось отыскать заклинание, которое превращает нематериальную оболочку привидения в физическое тело. Конечно, лишь на короткое время. Его использовали… чтобы истязать души ведьм и волшебников даже после их смерти.
— А другие вопиющие проблемы?
— Способ перемещения. С учётом того, что шанс случайно обнаружить в Министерстве привидение практически равен нулю, стало необходимым раздобыть его до начала ритуала. Также мне нужно было заранее убедиться, что призрака можно свободно транспортировать из места его обитания. Изучая мифы о джиннах, я обнаружила заклинание, нацеленное в первую очередь на пленение джинна, но дальнейшие мои исследования привели меня к мысли, что то же самое заклинание сработает и с привидением из-за сходства их магических структур.
— Простое заклинание?
— Ну, нам ещё понадобится лампа джинна. И я надеюсь, что мой друг-эксперт-по-антиквариату поможет мне.
Люциус ухмыльнулся, невольно заставив её задуматься, обратил ли он внимание на слово «друг».
— Полагаю, я могу разузнать об этой твоей лампе, — протянул он, поглаживая большим пальцем подбородок. — Но есть ещё один момент…
— Что?
— Такая маленькая проблемка согласия. Надеешься, Почти Безголовый Ник охотно поможет тебе и сыграет роль сумасшедшего министерского учёного?
Гермиона вновь сложила руки на коленях, нервно перебирая пальцами.
— Ну, он ведь всё равно уже мёртв, да? Если смерть не станет побочным эффектом…
— Ты считаешь, что стоит попробовать.
Гермиона кивнула, прерывисто выдохнув.
— Думаешь, я совершаю огромную ошибку? — прошептала она, ощутив подкатившие к глазам слёзы. Занимаясь исследованием с утра и до вечера целых два дня, она едва ли хоть раз задумалась о том, как её идея смотрится с этической точки зрения. С моральной? Какую цену можно заплатить, если ценник висит не на её теле? Призрак по-прежнему оставался живым существом, даже будучи отпечатком души. И он по-прежнему мог пострадать от её руки.
Люциус резко поднялся со своего стула и подошёл к ней. Опустившись на колени, он взял её хрупкие ладони в свои.
— У неизведанной магии всегда есть цена, — сказал он тихим, но строгим голосом, а потом потянулся и смахнул солёную каплю с её кожи. — Я восхищен, что ты осознаёшь, какое бремя взвалила на свои плечи.
Гермиона наклонилась ближе, прижавшись щекой к его тёплой руке.
— Я не… не… — она захлебнулась слезами. — Я не хочу стать похожей на тех ведьм и волшебников, про которых читала. Не хочу совершать ужасные поступки по немыслимым причинам.
Нахмурившись Люциус выпрямился, а потом выдвинул стул рядом с ней. Не говоря ни слова, он потянул её к себе, и Гермиона покорно уселась к нему на колени, не ощутив ни жара, ни прилива страсти, как той ночью. Лишь объятие его рук, тёплых и заботливых, и нежные слова утешения, которые он шептал, уткнувшись носом ей в волосы.
— Это храбро… Храбро искать свет во тьме, в которую иные и вовсе не осмеливаются ступить.
Люциус гладил её кудри, прижимая к себе. Гермиона кивнула ему в плечо, теперь уже мокрое от слёз.
— Ты поможешь мне?
— Я помогу тебе, моя дорогая девочка. Обещаю.
人 人 人
С наступлением вечера они распрощались. Люциус согласился поискать лампу джинна, попутно выполняя задания Министерства, а Гермиона вернулась в пустой дом. Обычно она любила тишину, но сейчас, в суматохе последних дней, когда за окном шёл непроглядный снегопад, она просто чувствовала себя загнанной в ловушку и задыхалась от собственных мыслей. Распахнув холодильник, Гермиона изучила запасы спиртного из заначки Гарри и Рона, а потом всё-таки решила не напиваться до беспамятства. Если уж она сумела пережить войну, не поддавшись очарованию огневиски, значит, способна пережить и этот день.
Скинув министерскую одежду, Гермиона переоделась в спортивный костюм и украдкой потрогала расшитое блёстками коктейльное платье, которое теперь висело в её шкафу. Наряд был не в её стиле, а точнее, сама бы она такой для себя не выбрала, но Джинни однозначно бы оценила.
Стоило ей вспомнить Джинни, как у неё словно прорезались крылья. Гарри всё ещё оставался её другом, по крайней мере, когда появлялся дома. А вот попытка наладить отношения с Роном казалась делом безнадёжным, и она была лишь счастлива позабыть о нём на какое-то время. Но Джинни… Джинни являлась её самой близкой подругой, единственной, кроме Луны.
«Интересно, она простила меня?»
Преисполненная решимости выяснить, Гермиона достала из своего портфеля перо и пергамент.
Джин,
Я переживаю, что мы плохо расстались перед тем, как ты вернулась в школу. Знаю, я причинила тебе боль, умолчав про мистера Малфоя. Я лишь надеюсь, ты дашь мне шанс всё объяснить. Отчасти это связано с моей работой в Министерстве, которую мне нельзя обсуждать, как ты знаешь, но я хочу рассказать тебе всё, что смогу. Если ай_free-dom ты мне позволишь, конечно. Пожалуйста, напиши мне, если захочешь поболтать, тогда я найду способ забежать в школу.
С любовью,
Гермиона
Вздохнув, Гермиона положила письмо в портфель, намереваясь отправить его с министерской совой. Джинни явно не устроит, если она ответит не на все вопросы, но пока — это лучшее, что она может сделать. Нельзя рисковать и раскрывать детали, ведь она уже стоит на пороге воскрешения Сириуса.
Гермиона плюхнулась обратно на кровать и провела пальцами по одеялу, на котором они с Люциусом сидели, невольно задумавшись, правильно ли поступила, отослав его прочь той ночью, ведь он показал себя идеальным джентльменом.
А ещё насколько неправильно, что она до сих пор желает его.
人 人 人
Январское снежное покрывало мгновенно обернулось ледяным настом под пронизывающим февральским ветром. Люциус гонялся от одной зацепки по лампе джинна к другой, и всё это время Гермиона тратила на тщательный анализ предстоящего эксперимента с призраком. Однако им обоим не терпелось поскорее покончить с этим. Или, возможно, у неё самой сильно чесались руки? Они не игнорировали поцелуй, если честно. Просто… не уделяли ему особого внимания. Случайное прикосновение к её талии, когда он проходил мимо между стеллажами. Её собственная кокетливо брошенная фраза, когда она застала его в той же рубашке на пуговицах, что и в вечер танцев. Флиртовать оказалось весело и на удивление легко. Теплота их отношений согревала её под конец промозглой зимы.
Она будет скучать по нему, когда всё закончится.
В субботу накануне дня Святого Валентина Гермиона вдруг увидела сову, примостившуюся за окном гостиной, где она читала. Потуже запахнув шерстяной кардиган, Гермиона быстро открыла окно и впустила птицу лишь на пару секунд, чтобы распутать свиток. Сова игриво цапнула пуговицу на её кофте, а затем вновь нырнула в полуденный мороз.
Опустившись на диван, Гермиона развернула письмо.
Гермиона,
Спасибо, что написала мне. Мы устраиваем вечеринку в честь дня Святого Валентина в Гриффиндорской башне. Я попросила Гарри позвать тебя, но этот очаровательный засранец, наверное, забыл. Впрочем, не волнуйся, мисс-бывшая-староста. МакГонагалл разрешила мне пригласить тебя, ведь, по её словам, ты и сама могла бы остаться ещё на год. Наверное, она просто по тебе соскучилась. Приходи в кабинет директора. Камин будет открыт для всех вас.
С любовью,
Джин
Прочитав ответ подруги, Гермиона расслабленно улыбнулась.
«С любовью… Это ведь хороший знак, да? Плюс приглашение».
В том, что Гарри и вправду забыл ей рассказать — Гермиона не сомневалась, так как он постоянно думал лишь о работе. А Джинни не стала бы утруждать себя приглашением, если бы не считала важным разобраться в произошедшем между ними.
«Мерлин, я надеюсь».
Вновь перечитав письмо, она перестала улыбаться и нахмурилась.
«Камин будет открыт для всех вас…»
Вероятно, это значит, что и другие её однокурсники прибудут на вечеринку. Без сомнения, Лаванда приведёт Рона, чтобы покрасоваться…
«Если бы я только могла привести с собой кого-нибудь?..»
Сворачивая свиток, Гермиона представила это и злорадно ухмыльнулась. Хаос, который образовался бы, приведи она с собой через портрет Полной дамы одного весьма известного слизеринца, гостиная Гриффиндора явно не видела сотни лет.
人 人 人
Одетая в тонкий розовый джемпер и джинсы, Гермиона выступила из камина и сразу же увидела за письменным столом своего старого профессора трансфигурации, которая ухаживала за деревом бонсай.
— Здравствуйте, директор, — тепло поздоровалась Гермиона, отряхивая сажу с рукавов.
— Просто Минерва, — резко одёрнула её пожилая волшебница и опустила палочку. — Рада тебя видеть. — Гермиона заметила нежный огонёк, блеснувший в глубине её глаз.
— Даже если я зашла только ради вечеринки? — пошутила она, подходя ближе.
В то время как стол Дамблдора загромождали всевозможные артефакты, изобретения и древние фолианты, у новой директрисы каждая книга, пергамент и перо лежали чётко на положенном месте. Лишь крохотное деревце как-то странно выделялось. Вероятно, бонсай — это рождественский подарок от профессора Спраут, от которого Минерва не сумела деликатно отказаться, поэтому кое-как ухаживала, чувствуя себя обязанной сохранить деревцу жизнь, подумалось Гермионе.
— Я и вправду доверяю тебе присмотреть за младшими. У меня сил больше нет видеть пьяных пятикурсников, загремевших в лазарет.
Гермиона усмехнулась, услышав знакомую жалобу.
— Я постараюсь по мере возможности.
Минерва радостно кивнула, а затем оценивающе взглянула на Гермиону поверх очков.
— Как жизнь после Хогвартса?
Под вежливым вопросом скрывался другой: какой стала твоя жизнь после войны? Гермиона переступила с ноги на ногу, пытаясь придумать нейтральный ответ.
— Кажется… непростой, — выдала она наконец, уставившись на бонсай. — Жизнь в Хогвартсе была полна суеты и неопределенности, но пока я жила тут, то всегда чувствовала себя на своём месте, понимаете? А теперь… ну, просто скажу, Министерство оказалось совсем не такое, каким я его себе представляла.
Поднявшись из директорского кресла с высокой спинкой, Минерва обошла стол и остановилась от неё на расстоянии вытянутой руки.
— Лишь потому, что ты не студентка, Гермиона, — сказала она, положив ладонь на её плечо, — не значит, что тебе здесь не место.
Гермиона попыталась улыбнуться.
— Немного поздновато проходить седьмой курс.
— Верно. Но существуют и иные возможности. Мы продолжаем пересматривать учебную программу, особенно по тем предметам, которых катастрофически не хватает в образовательной программе, по мнению выпускников и их друзей. Я сама преподаю Защиту, но Попечительский совет может согласиться, что и ты вполне подойдёшь на эту роль.
— Преподавать Защиту? — Гермиона удивлённо распахнула глаза. — Профессор… Минерва, мне девятнадцать. Я ведь даже не аврор.
— Нет, но ты полноправный член Ордена, а вдобавок одна из лучших учениц, которых Хогвартс когда-либо имел честь выпускать. Мы разрабатываем новую учебную программу, а после откроем вакансии ассистентов профессоров. Организуем нечто наподобие Отряда Дамблдора, который однажды создала ты и твои мальчики, — сказала она, лукаво усмехнувшись.
— Я… я не знаю, что ответить.
— Тогда пока ничего не говори, — улыбнулась Минерва. — Учебная программа всё равно не будет одобрена до конца семестра. А потом я отправлю тебе сову. — Она ещё раз похлопала Гермиону по плечу. — А теперь беги, пока Поттер не вылил в чашу для пунша какое-нибудь дешёвое пойло. Пароль — Сахарное сердце.
Попрощавшись, Гермиона начала пробираться по замку, шлёпая кедами по каменным плитам. Эхо шагов звучало вокруг, пока слова директрисы раз за разом звучали в её мыслях.
Минерва хотела, чтобы кто-нибудь помог преподавать Защиту от Тёмных искусств… Хотела увидеть её в роли преподавателя.
Но что, если Минерва узнает, насколько тёмными искусствами она уже занимается?