Кровать напоминала раскалённые угли, когда она проснулась в обнимку с Сириусом, закинув ногу на его бедро. Но обволакивающее тепло исходило не от их тел — это было волшебство. Магия, наполнившая её во время вчерашнего оргазма. Даже толком не раскрыв глаза, Гермиона ощутила, как она ободряюще бурлит по венам. Волшебство словно омывало её изнутри, стирая бесконечные дни тревожных снов и нервов.
Гермиона расслабленно блуждала взглядом по телу мужчины, дремавшему рядом. Даже в неясном утреннем свете она могла отчётливо разглядеть его выразительные черты. Немного татуировок, жёсткие волоски на груди, завитки на краю тёмных усов чуть выше бороды. Высвободив одну руку, Гермиона огладила его обнажённую грудь, коснулась руны, которую вырезала на Грани. Шрам стал розовым и блестящим — его легко было не заметить на его разукрашенной коже, если точно не знать, куда смотреть.
— Любуешься? — сонно прохрипел Сириус, приоткрыв глаза, и на его губах расплылась самодовольная улыбка.
Гермиона прижала ладонь к его груди, наслаждаясь стуком сердца.
— Ты прекрасен, когда спишь, — застенчиво прошептала она, взглянув на него из-под ресниц.
— Только когда сплю? — Не успела она ответить, как он перевернулся, отчего Гермиона вдруг оказалась сверху. Испуганно вскрикнув, она наконец обрела равновесие, оседлав коленями его бёдра.
— Вижу, ты хорошенько выспался, — поддразнила она, откинув в сторону надоедливый локон. Сириус действительно был красив, обладая аристократичной внешностью, но без толики холодности.
«Не такой, как кое-кто другой…»
— Ты просто выглядишь… моложе во сне. Расслабленней.
Сириус прикусил кончики её пальцев. Гермиона рассмеялась и попыталась вырваться из его хватки.
— Моложе! — воскликнул он, ухватив её за талию, и кинул обратно на кровать. На этот раз Сириус не позволил ей остаться сверху, быстро подмяв под себя. — Да будет тебе известно — я выгляжу так же дьявольски привлекательно, как и в день выпуска из Хогвартса!
Гермиона взглянула на седину, окрасившую его виски.
— Седьмой курс дался очень тяжело, да?
Сириус нахмурился, скользя по ней внимательным взглядом, и Гермиона была почти уверена, что он раздумывал, стоит ли снова перекинуть её на другую сторону матраса. Наконец, хмурый взгляд сменился дерзкой ухмылкой, и Сириус склонился к её губам, утягивая в горячий требовательный поцелуй. Раздвинув колени, она обвила его бёдра и царапнула пальцами по спине.
— Так… хорошо… так… — Гермионе удалось ускользнуть, пока он снова не поймал её в плен своих губ. — У нас сегодня есть кое-какие дела по плану.
— Ну, ладно, — вздохнул Сириус и поцеловал её в последний раз, а потом откатился в сторону. Гермиона с благоговением наблюдала, как он раскован в своей наготе, как расслабленно потягивается голый на кровати, в то время как её тело прикрывала его вчерашняя рубашка. Впрочем, вскоре Сириус начал лениво скользить ладонью вверх по её ноге с откровенным намерением раздеть её полностью.
— Котёнок?
— Да?
— Я тебя отвлекаю? — ухмыльнулся он, приподнявшись на локте.
Покрывшись румянцем, Гермиона отвела глаза.
— Нужно одеться, если мы собираемся испытать твою магию. Уверена, ты не захочешь встречать авроров в таком виде, если они вдруг явятся.
Возможно, ей стоило пойти и убедиться, что Люциус тоже одет? Хотя… пускай убегает от авроров в одних трусах, ей плевать!
Сириус устроил грандиозное представление, одеваясь сам (и каждые пару секунд останавливаясь, чтобы посмотреть, как одевается она), затем выпил рекомендованную Олливандером дозу Анти-локационного зелья, и они наконец откинулись на кровать, скрестив ноги. Между ними лежала позаимствованная с Гриммо палочка.
— Какие-нибудь пожелания? — спросил Сириус, выгнув бровь. — Я мог бы сделать эту блузку чуть более прозрачной?..
— Простого Люмоса вполне хватит, — едко заметила Гермиона, протягивая ему палочку.
Сириус закатил глаза, но взял тёмное древко, мгновение повертел его в пальцах, а потом всё-таки взмахнул рукой.
— Люмос.
Гермиона задержала дыхание, и в следующий миг спальня озарилась бледным светом.
— Как ощущения?
— Палочка по-прежнему кажется чужой, но… вроде нормально. Хорошо, да, — медленно произнёс Сириус и кивнул, отменив заклинание.
Затаив дыхание, они выжидали. Через минуту Гермиона соскользнула с кровати и подошла к окну, за которым виднелся лишь лес, простирающийся вокруг хижины до самого горизонта.
— Гоменум Ревелио, — пробормотала она. Заклинание показало двух живых существ, кроме неё.
На всякий случай она решила покинуть спальню, проскользнула мимо закрытой двери Люциуса и вышла на улицу. Морозный воздух обжёг щёки. Гермиона произнесла согревающее заклинание и осмотрела окрестности, но ничего не увидела, и никого не услышала.
— Сработало! — выдохнула она с улыбкой, когда вернулась в спальню.
Довольно ухмыльнувшись, Сириус притянул её к себе и страстно поцеловал.
— Нужно было давным-давно на тебе жениться.
Гермиона рассмеялась, когда они оторвались друг от друга.
— Давным-давно ты был мёртв, а я была школьницей.
Сириус сделал вид, будто и вправду озадачен её словами, отчего Гермиона рассмеялась ещё громче.
— Пойдём, — она взяла Сириуса за руку и потянула его за собой. — Теперь мы знаем, что нас всех не посадят в тюрьму из-за тебя, а значит, можно придумать план дальнейших действий.
Когда она разбудила крайне недовольного Люциуса, и они позавтракали в напряжённой тишине, Гермиона прокашлялась и сказала:
— Я думала об этом целую ночь, но не вижу иного выхода, кроме как трансгрессировать во Францию.
Гермиона поёжилась под укоряющим взглядом Сириуса. Честно говоря, прошлой ночью она и правда думала не только об их проблемах. Успокаивающе сжав его колено, она перевела взгляд на Люциуса, который холодно разглядывал их поверх чашки растворимого кофе.
— Неужели твой мозг уже атрофировался от супружеской жизни? Я не могу трансгрессировать, — выплюнул он, указав на свою лодыжку.
— У тебя есть идея получше? У кого-нибудь из вас? На прошлой неделе нас всех неплохо кормили, конечно же, но я точно не купаюсь в галеонах, не говоря про магловские деньги. И нет, — добавила она, когда Люциус уже раскрыл рот, явно желая вмешаться, — я не стану заставлять сотрудников авиакомпании покупать нам билеты!
— Любимая, ты не забыла, что воскресила меня из мёртвых, используя незаконный тёмный ритуал? — протянул Сириус. — Уверен, ничего страшного не случится, если использовать чары забвения и позаимствовать денег у кого-нибудь…
Гермиона одарила его своим лучшим укоризненным взглядом из разряда: «Ты не помогаешь, дорогой муж!»
— Мы не крадём, не применяем чары забвения или тому подобные методы.
Люциус усмехнулся, усаживаясь в кресло.
— Но ты, разумеется, не испытываешь угрызений совести, что можешь причинить мне боль.
— У меня нет ни денег, ни портключа, а прямая связь по каминной сети между Францией и Великобританией есть только в Министерстве. Кроме того, мы точно не знаем, как трансгрессионный скачок повлияет на твой браслет.
— А проверить на мне — отличная идея?
— Ты позволил мне провести ритуал Ретинакулы. Я связала тебя с собой с помощью неведомой магии. Мы понятия не имели, что произойдёт на самом деле, но ты всё-таки пошёл на это. Рисковал нашей безопасностью ради собственной выгоды.
Полоснув её острым взглядом серебряных глаз, Люциус забарабанил пальцами по подлокотнику.
— Легко говорить, когда ты уже получила то, что хотела, — процедил он, бросив жёсткий взгляд на Сириуса.
Гермиона поджала губы.
— И-и-и? Ты хочешь что-то в обмен на перемещение во Францию?
— Я могу просто заставить тебя, — вполголоса протянул Сириус, коснувшись палочки, торчащей из кармана его куртки.
— Как бы мне ни хотелось посмотреть, как ты пытаешься, Блэк, думаю, твоя жёнушка уже достаточно чётко обозначила свои этические границы, — выплюнул Люциус в ответ, а затем резко встал и отошёл к окну, сцепив пальцы за спиной. — Оставь нас. Я поговорю с мисс Грейнджер наедине, и мы придём к какому-нибудь соглашению.
Сириус подскочил.
— Даже не думай, ты…
Гермиона ухватила его за руку.
— Сириус, — прошептала она, завладев его вниманием. — Иди в спальню и начинай собирать вещи. Я позову тебя, как только… сразу, как мы разберёмся.
Казалось, он думал возразить, но Гермиона встала, обвила руками его шею и пылко поцеловала, притянув к себе. Пробормотав проклятие себе под нос, Сириус скрылся в спальне. Когда дверь захлопнулась, Гермиона обернулась и сразу же наткнулась на взгляд Люциуса.
— Ну? — огрызнулась она, а потом произнесла заглушающее заклинание и с немым вызовом скрестила руки на груди.
Некоторое время Люциус молча изучал её, но, что удивительно, на его бледном лице не отражалось ни тени насмешки. Просто… задумчивость. Наконец он шагнул ближе, и выражение его лица сменилось на некое подобие искренности.
Почти.
— Мне нужно, чтобы ты кое-что сделала для меня, Гермиона.
Гермиона вздрогнула, когда услышала спокойный тон его голоса, услышала звучание собственного имени, и нахмурилась, невольно вспомнив предыдущую ночь — касание его пальцев на своей обнажённой ноге, непреодолимый жар, повисший между ними в воздухе.
— Думаешь, я… буду с тобой, если ты согласишься переместиться во Францию?
— Невзирая на слова пророчества… мне нужна не твоя привязанность и не твоё тело. — Люциус потянулся рукой к заднему карману брюк, и вынул оттуда кремового цвета конверт. — Запечатай письмо, чтобы только мой сын мог прочитать его, и доставь ему, когда всё закончится.
Гермиона уставилась на конверт, а потом протянула руку, но Люциус отдёрнул его.
— Твоё слово, Гермиона. Я требую, чтобы ты поклялась передать письмо лично.
— Передай его сам. Или ты уже не уверен, что именно Сириус пожертвует своей жизнью ради этого клятого пророчества?
— О, поверь, дорогая, ты не подловишь меня на обещании отдать жизнь, когда Блэк настолько отчаянно хочет это сделать. Однако я не таю надежды, будто кто-то из нас переживёт эту трагичную зиму без последствий. Твой статус «принцессы Гриффиндора» может уберечь тебя от пожизненного заключения и позволит тебе найти Драко в Америке, но… я не рассчитываю на подобное снисхождение к себе. Особенно после той статьи Скитер, которая представила меня твоим похитителем и растлителем. — Не успела Гермиона даже подумать, как Люциус сделал шаг вперёд, оказавшись совсем рядом, и перехватил её запястье, заставив шумно вздохнуть. — Я трансгрессирую с тобой во Францию и помогу исполнить пророчество, если ты пообещаешь мне, что доставишь письмо. — Его горячие пальцы сильнее впились в кожу. — Прошу.
Гермиона долго смотрела на его руку, а потом наконец нашла в себе силы взглянуть ему в глаза, увидев в них лишь неприкрытую мольбу, столь поразительно неуместную в сочетании с извечной маской высокомерного безразличия.
— Хорошо, — прошептала она. — Я обещаю.
Люциус разжал пальцы, словно вдруг обжёгся.
— Заклинание, — скомандовал он, сунув письмо ей в руку. — Только Драко сможет его прочесть.
Несмотря на разыгравшееся любопытство, Гермиона обнаружила, что беспрекословно выполняет его приказ. Кто она такая, чтобы влезать в отношения между отцом и сыном? Когда письмо было должным образом зачаровано и проверено, она положила его в карман и тихо сказала:
— Уезжаем через час. Собери на кухне оставшуюся еду.
Люциус, что удивительно, подчинился, почти не усмехнувшись.
Сириус сидел на кровати, так и не закончив собирать вещи. Возможно, предчувствуя нагоняй, он спешно спрыгнул с матраса, заключил её в объятия и крепко поцеловал.
— Ммм, — простонала Гермиона ему в губы. После странного разговора с Люциусом ей больше всего на свете хотелось раствориться в его прикосновениях — прикосновениях её мужа.
— Получилось убедить подонка?
Гермиона неохотно отстранилась.
— Да! — ответила она, возможно, чересчур резко. Желая спрятать лицо, она отвернулась к комоду, наклонилась и начала перекладывать одежду из нижнего ящика в свою сумку, предварительно быстро засунув туда письмо.
— Мне стоит знать? — спросил Сириус, и в мягком тоне его голоса сквозила нотка подозрения.
— Ну, учитывая, что он не требовал убить тебя, или трахнуться со мной, и не хотел прикончить нас обоих, я бы сказала «нет», — ответила Гермиона, нервно запихивая в сумку трусики.
Сириус разразился лающим смехом. Гермиона смутилась из-за слетевшей с языка грубости, но, когда обернулась к нему лицом, обнаружила, что Сириус смотрит на неё сверху вниз, весело оскалившись.
— Что?
— Никогда не привыкну слышать такие грязные словечки в исполнении Гермионы Грейнджер.
Гермиона закатила глаза, не сдержав накатившую улыбку.
— Лучше постарайся, — заявила она и бросила в его сторону горсть носков. — Ведь ты вышел за меня замуж!
Сириус остановил летящие снаряды взмахом палочки, вынудив её кинуть ему в голову ещё парочку.
Вскоре она оставила ящик, намереваясь победить его губами — или, может, Сириус первый напал на неё своим языком?.. Упав на кровать, они начали целоваться и, смеясь, ласкать друг к друга, словно двое последних людей на Земле. Наслаждаясь моментом близости, Гермиона даже сумела на миг позабыть, как мало времени им отведено.
Что, в конце концов, у них вообще не осталось времени привыкнуть друг к другу.
人 人 人
Когда они запихнули свои вещи в бисерную сумочку и вышли за дверь, Люциус выглядел совершенно больным.
Ветер холодил щёки. Гермиона взяла за руку Сириуса, а потом Люциуса.
— Сильно не привыкай, — шепнул ей Сириус.
— О, заткнись сейчас же! Мне нужно сосредоточиться, — вскипела Гермиона, надеясь скрыть волнение. Особо не вышло — голос дрожал, а ладони вспотели. Крепче стиснув пальцы обоих мужчин, она зажмурилась.
Три скачка на юг через всю Англию. Один — на французское побережье, и ещё один прыжок — в Париж. После статьи Риты Скитер они рассудили, что слишком опасно пользоваться общественными каминными сетями, чтобы добраться до границы. В иной ситуации она бы поспорила, но поскольку Люциус настаивал, а магия Сириуса, хоть и вернулась, но по-прежнему оставалась непредсказуемой, лучшего варианта Гермиона не видела. Если повезёт, они преодолеют путь в несколько прыжков без расщепления. Впрочем, к тому времени, как они доберутся до Парижа, каждого из них точно стошнит.
На всякий случай Гермиона просмотрела припасы, которые ей удалось захватить из старой лаборатории на Гриммо.
Бадьян. Обезболивающее зелье. Снадобье от тошноты. Бодроперцовое. Магловская аптечка первой помощи.
Тревожно маленький список лекарств для, к сожалению, слишком большого числа неизвестных факторов.
Словно ощутив её беспокойство, Люциус пожал её руку. Гермиона подалась к нему ближе, желая почувствовать спокойствие, но всего на секунду, а затем вновь сосредоточилась на деле.
Стремительный рывок, водоворот тьмы и крик спустя, их раскидало по сторонам в незнакомом лесу. Снег превратился в грязь, которая насквозь пропитала её джинсы. Голова привычно кружилась. Застонав, Гермиона заставила себя подняться на ноги.
Сириус тоже встал и отряхнул грязные листья с куртки.
— Ты в порядке? — спросила Гермиона, одновременно метнувшись глазами к Люциусу, который так и не встал с земли, а распластался на спине, стиснув зубы с гримасой боли. Подбежав к нему, Гермиона рухнула рядом на колени, игнорируя цепкий взгляд Сириуса, и начала осматривать его тело в поисках ран. — Тебя расщепило?
— Моя лодыжка, — простонал Люциус и с трудом заставил себя принять сидячее положение, а потом зашипел, согнув правую ногу.
Закусив губу, Гермиона приподняла промокшую штанину его брюк и с ужасом ахнула. Медный браслет вплавился в кожу, деформируя ногу, сдавливая её так сильно, что плоть запунцовела.
— Мерлин! — воскликнула Гермиона, сразу же потянувшись за сумочкой, но не обнаружила её на бедре и истошно закричала: — Сириус, моя…
— Вот! — он сунул ей в руку расшитый бисером клатч.
Люциус смотрел на браслет, пока она искала Бадьян, но стоило ей потянуть пробку, как он одёрнул брюки вниз.
— Люциус… Давай…
— Нужно двигаться дальше! — проворчал он и оттолкнул её руки, когда она вновь попыталась закатать штанину. — Ведьма, получившая высший балл по Зельеварению, наверняка отлично знает, что Бадьян не поможет с такой травмой? — Люциус окинул её холодным взглядом, но подо льдом его светлых глаз скрывалась боль. — Я в порядке.
— Люциус…
— Он прав, котёнок, — вклинился Сириус. Гермиона обернулась, желая испепелить его осуждающим взглядом, но не увидела на его лице злобы. — Впереди ещё несколько скачков. Лучше приберечь исцеление на конец, если он настаивает…
Гермиона раздражённо уставилась на пустынный лес.
— Прекрасно, — наконец прошипела она, хотя совершенно того не чувствовала.
Они трансгрессировали снова, и снова, и снова… С каждым прыжком желудок Гермионы сжимался всё сильнее, а колени подгибались быстрее, но она продолжала путь, лишь убедившись, что никто не расщеплён.
К тому времени, когда они оказались в безлюдном уголке парка в центре Парижа, который она посещала со своими родителями в детстве, с лица Люциуса сошли все краски. Подлетев к нему, Гермиона обхватила белые щёки ледяными ладонями и позвала его по имени, но он не пошевелился.
— Люциус? — прошептала Гермиона и легонько шлёпнула его. Глаза чуть дрогнули под посиневшими веками. — Люциус, ты меня слышишь?
— Гермиона.
Голос Сириуса звучал до ужаса безэмоционально. Он стоял рядом с ногами Люциуса, намереваясь вновь закатать штанину, испачканную в чём-то тёмном.
«Это не грязь», — с содроганием поняла она.
Гермиона проползла по холодной, пожухлой траве, чтобы убедиться самой. Увидев всё воочию, она забыла, как дышать, и Айф_ридом_су ухватилась за руку Сириуса, опасаясь потерять сознание.
Браслет впился в ногу, кожа вокруг металла натянулась и блестела, как надутый воздушный шарик, из которого вытекала кровь. Едва сдержав рвотный позыв, Гермиона наклонилась ближе, заметив, что в некоторых местах мышцы разорваны до кости.
— О, Боги.
Картинка перед глазами поплыла и затуманилась. Гермиона балансировала на границе обморока, и лишь пальцы Сириуса, крепко сжимающие её ладонь, и слова, которые он шептал ей на ухо, просьбы, мольбы, позволили ей удержаться в реальности.
— Гермиона! — громко рявкнул Сириус, заставив её наконец отвлечься от искалеченной ноги Люциуса.
— Я… я не… Я не целительница, — тихо произнесла она. — Бадьян…
Он поднял маленькую склянку.
— Вот он здесь, хорошо? Но если не сработает, нам придётся спрятать его где-то, пока мы не найдём целителя.
— Разве ты не хочешь, чтобы он умер?
— Конечно, блять, хочу! — гневно рявкнул Сириус, пытаясь открутить колпачок. — Но не из-за тебя, любимая! Я намереваюсь помочь сохранить ему жизнь, пока не придёт и моё время, поэтому нужно держать себя в руках.
Он и вправду держал себя в руках. Точно лучше, чем она. Взялся за наложение повязки, которая помогла срастить края разорванной плоти, но никак не могла исправить чрезмерное давление браслета, пережавшего ногу почти до кости. Бутылка оказалась наполовину опустошена, когда он закончил, но Сириус настоял, что не стоит тратить остальное впустую, а лучше попытаться найти место для ночлега.
Пребывая в рассеянных чувствах, Гермиона рассказала ему о квартире, всего в нескольких кварталах отсюда, которую однажды на каникулах снимали её родители.
Укрыв Люциуса Мантией-невидимкой, они отлевитировали туда его бессознательное тело. К счастью, из-за пронизывающего морозного ветра парижские улочки почти пустовали, и никто дважды не взглянул на странную парочку с окровавленными ладонями.
Гермиона пробормотала «Алохомора» и отперла замок, в очередной раз вздохнув о том, что, похоже, им не обойтись без нарушения закона, пока они окончательно не разберутся с пророчеством. К её облегчению, квартира пустовала, о чём свидетельствовал толстый слой пыли на старом паркетном полу и потрёпанной мебели середины века.
Перемещение, казалось, никак не повлияло на состояние Люциуса, ни в хорошую, ни в плохую сторону. Он просто лежал на кожаном диване, на который его опустили, и конвульсивно вздрагивал каждые несколько секунд. Пожелтевшая кожа блестела от пота, капли стекали со лба по скулам, вдоль линии носа. Встав на колени у дивана, Гермиона обняла ладонями его безвольную руку и с замиранием сердца смотрела, как от каждой судороги по его лицу пробегают отголоски боли.
— Я не знаю, что делать, — простонала Гермиона, когда Сириус замер у неё за спиной.
Вместо ответа он протяжно вздохнул и нежно погладил её волосы умытой рукой, но это не принесло никакого утешения.
— Пожалуй, схожу в волшебный торговый район. Посмотрим, смогу ли я найти целителя, который не будет задавать лишних вопросов.
— Тебе нельзя, — Гермиона часто заморгала, пытаясь избавиться от рези в глазах. — Кто-нибудь узнает…
— Нет, — твёрдо заявил Сириус тоном, не терпящим возражений. Опустившись рядом, он взял её за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. — Любому, кто решится схватить или убить меня, нужно будет вернуться в Англию, или меня вовсе никто не узнает, ведь я мёртв. Подожди меня тут, — пробормотал он и наклонился, поцеловав в её лоб. — Я скоро вернусь.
Гермиона смотрела, как он скрылся в полутёмном коридоре, а затем услышала, как ботинки прогрохотали вниз по узким ступенькам. Сириус ушёл и наступила тишина, а она закрыла лицо руками и заплакала.
人 人 人
Из всего, что Гермиона натворила этой зимой, не было ничего ужаснее, чем рыдать по Люциусу Малфою. Ведь слёзы открывали правду. Больше она не могла притворяться, будто он ничего для неё не значит. Будто его смерть — лишь в радость… Будто она не хотела его… Будто он ей не нужен…
Какой наивной она была, думая, будто способна похоронить нежеланные чувства.
Наступил вечер, ноги окончательно онемели, и она наконец решила, что стоит собраться, и заставила себя пойти в ванную. Сириус не должен видеть её сломленной. Гермиона решила привести себя в порядок магловским способом, но это требовало усилий, времени и терпения. Она тёрла руки, пока вода не стала сперва розовой, а затем прозрачной. Простые обыденные действия приносили мрачное облегчение. Словно она вдруг оказалась прижата толщей воды и, раскинув руки, поддалась сокрушительному весу.
Вдруг снаружи хлопнула дверь, вырвав её из зыбкого покоя. Гермиона выбежала в прихожую и увидела Сириуса, который поднимался по лестнице в компании миловидной женщины средних лет.
«Нет… волшебницы», — поняла Гермиона, разглядывая её тёмную мантию.
— Я Эсме, — поздоровалась та с сильным французским акцентом и легко улыбнулась. — Я обучалась на целителя в Академии магического лека’гского искусства. Ваш муж Джеймс ово’гит, вам нужна моя помощь.
— Джин, — сказала Гермиона в ответ, мысленно поблагодарив Сириуса, что ему хватило ума не назвать их настоящие имена. И всё же… Гермиона перевела на него взгляд, выгнув бровь, и едва не прошипела: — «Обучалась… Значит, она недоучка!»
Словно почувствовав её беспокойство, Сириус шагнул вперёд.
— Эсме специализировалась на исцелении от тёмных проклятий, — объяснил он. — Она, э-э… временно бросила учёбу из-за философских разногласий с Академией.
Эсме наклонилась к нему, пролепетав что-то по-французски, а Сириус ответил переливчатыми словами. Брови Гермионы взлетели вверх. Ну, разумеется, её чистокровный муж чертовски безупречно говорил по-французски. Но, раз он знал язык, мог бы постараться найти кого-нибудь заслуживающего доверия…
«А не бывшую студентку-целительницу, которую, скорее всего, выгнали из Академии!»
— Итак? — Эсме хлопнула в ладоши. — Где пациент?
Гермиона с трудом передвигала свинцовые ноги, когда вела Эсме в гостиную. Пока ведьма осматривала бессознательное тело Люциуса и каждые пару минут задавала Сириусу вопросы по-французски, Гермиона не находила себе покоя — расхаживала по комнате из стороны в сторону, ритмично скрипя половицами. В конце концов, Сириус подвёл её к дивану и нежно заставил присесть.
— Прости, — пробормотала она, прижав его ладонь к своей щеке.
Эсме наконец обернулась с мрачным выражением лица.
— Ваш д’гуг пе’генес… как вы это называете… магическое за’гажение.
— Заражение? — переспросила Гермиона, нахмурившись. Даже её скудного знания французского хватило, чтобы расшифровать фразу. — Вы имеете в виду магическое истощение?
— Да. Этот металл, — сказала Эсме, указав на лодыжку Люциуса. — По какой-то п’гичине он был сильно пе’гегружен. Я уже видела это устройство ‘ганьше, в своих исследованиях. Он мешает использовать магию, да? — Когда Гермиона кивнула, Эсме продолжила: — В обычных обстоятельствах медь поглощает магию с минимальной болью, а потом она медленно п’госачивается обратно в тело. Но твой д’гуг… магия наполнила его тело, пока он был ’гядом с тобой. О’гомное количество магии. Металл был перегружен, эм… — Эсме поиграла пальцами. — Искг’а!
— Искра? — переспросил Сириус. Ведьма согласно покачала головой, и он предположил: — Короткое замыкание?
— Да! — кивнула Эсме, опуская руку. — Металл тепе’гь заби’гает и отнимает, а не возв’гащает магию обратно в тело. Вытягивает его магическую суть.
Гермиона взглянула на Люциуса, не сумев сдержать накативший ужас. Наверное, именно поэтому Бадьян почти не подействовал. Если бы в его теле сохранилась магия — заживление не заставило бы себя ждать.
— Как долго браслет будет вытягивать магию? — шёпотом спросила она.
— Пока ничего не останется, — ответила Эсме, покачав головой. — П’гичина заключена в металле, который, я не ве’гю, что может быть сломан. Я видела это ’ганьше, и, эм… те, кто надевают подобные на’гучники, не хотят, чтобы их снимали. Под конец он впадёт в кому и некото’гое в’гемя спустя не п’госнётся. Тело волшебника не может выжить без его магии. Душа пог’гужается в вечный сон.
Гермиона откинулась на спинку стула.
— А что насчёт ноги? Разве нельзя её удалить?
— Хочешь отрезать ему ногу? — выдохнул Сириус.
Гермиона выжидающе посмотрела на целительницу.
— Я не ‘гекомендую, — Эсме нахмурилась. — Ча’гы б’гаслета очень нестабильны. Он, ско’гее всего, взо’гвётся, если попытаться его снять. П’гичинит в’гед или хубьёт вас обоих, а также любого, кто находится поблизости.
«Моя вина! Блять! Это всё моя вина!»
Гермиона обняла руками свои ноги и рвано хватала губами воздух, лишь смутно осознавая, что Сириус уселся рядом и обнял её за плечи.
— Мы же можем сделать хоть что-то? — жалобно проскулила она, пытаясь смахнуть ресницами набежавшие слёзы.
Эсме протяжно выдохнула.
— Жаль, я не могу быть более полезна, мадемуазель.
— Нужно придумать способ! — прорычал Сириус. Гермиона подняла заплаканные глаза, но не нашла в себе сил отругать его за вспышку гнева.
Эсме сочувственно покачала головой.
— Я… я могу только п’гидумать, что магию можно было бы заменить всю с’газу, целиком. Магия снова пе’геполнит металл, иск’га ве’гнёт его к обычному состоянию. Ча’гы б’гаслета будут… худивлены, я бы сказала, и ослабят свою хватку на магическом яд’ге вашего д’гуга. Возможно, его ‘гана заживёт, и он снова станет целым.
— И где мы должны найти эту магию? — усмехнулся Сириус. — Нельзя просто взять и передать магию одного волшебника другому.
Услышав его слова, Гермиона вздрогнула и медленно подняла глаза.
— Котёнок? — Сириус нахмурился, уставившись на её изумлённое лицо.
Вздохнув, Гермиона понурила плечи.
— Думаю… Кажется… я знаю один способ.