«Боже!»
«Мерлин!»
«Блять!»
— Гарри, — выдохнула Гермиона так тихо, что только Люциус мог услышать. Прикрыв глаза, всего на секунду, она позволила себе согреться в звуках голоса лучшего друга. Хотя они не так уж давно не виделись с Гарри, но неожиданная встреча подарила ей спокойствие, которое она не чувствовала с тех самых пор, как начался этот бардак.
Но стоило лишь распахнуть глаза, как реальность обрушилась на неё ледяным водопадом. Внезапно Гермиона предельно остро ощутила вздымающуюся грудь за своей спиной, ослепительный свет волшебной палочки у подножия лестницы, напряжение Сириуса, который стоял справа, муку и радость, исказившие его красивые черты. Ей хотелось обнять его… ринуться к Гарри… и остаться в тёплом кругу рук Люциуса, надёжно прижатой к его крепкой груди.
— Ждите здесь и не попадайтесь ему на глаза, — вместо того прошептала Гермиона своим волшебникам, а затем медленно присела на корточки и бросила палочку, поморщившись, когда та с громким стуком ударилась о паркет внизу.
— Спускайся с поднятыми руками! — крикнул Гарри.
Гермиона повиновалась: подняла руки над головой, раскрыв ладони, и начала шагать вниз, не осмеливаясь оглянуться и убедиться, что Сириус и Люциус выполнили её приказ. Если Гарри увидит кого-нибудь из них до того, как она сумеет ему всё объяснить — взаимных проклятий будет не избежать.
Половицы скрипели под ногами, и с каждым новым шагом огонёк на кончике палочки опускался всё ниже. Миновав три ступеньки, она наконец увидела перед собой лицо давнего друга. У Гарри отвисла челюсть, брови взметнулись на лоб, а в зелёных глазах промелькнула какая-то эмоция, но не шок, не замешательство…
Он смотрел на неё так, словно разочарован.
— Гермиона, — на выдохе прохрипел Гарри.
— Гарри, — Гермиона сглотнула, но это мало помогло — горло напрочь пересохло. Руки затекли от неудобной позы, и она согнула их, указав одним локтём вбок. — Здесь есть выключатель, если что…
Гарри моргнул и перевёл взгляд на стену.
— Ага, хорошо. — Он щёлкнул выключателем, не отрывая от неё глаз, и оранжевый свет озарил прихожую. — Ладно, — прошептал Гарри, потушив огонёк на острие палочки, хотя та по-прежнему оставалась нацеленной ей в грудь, даже когда она опустила руки. — Гермиона, — более твёрдым голосом повторил он. — Ты… ты правда здесь. Я считал, что она явно ошиблась.
— Кто?
— Моя местная коллега. Наши Министерства ведут секретную операцию вместе. Она сказала, что наткнулась на кудрявую волшебницу-англичанку, которой требовалась помощь. — Гарри вновь окинул её взглядом с ног до головы, будто что-то искал. — Но она так и не рассказала мне, какая именно. Лишь где тебя найти.
Гермиона вскипела от гнева, едва поняла, о ком именно говорил Гарри.
«Эсме… будь я проклята, что доверилась этой ведьме!»
Хотелось наорать на Сириуса за то, что притащил её к ним, но ведь Эсме помогла… Помогла спасти Люциуса. И выждала целый день, прежде чем натравить на них Гарри, и вдобавок явно упустила из виду ключевой факт, что Гермиона скрывалась совсем не одна.
— Что ты делаешь здесь, Гермиона? — в голосе Гарри слышались горькие нотки. — Сперва я узнаю, что ты исчезла из Лондона в тот день, когда я в последний раз видел тебя на площади Гриммо. В тот самый день, когда в твоём Отделе произошёл всплеск тёмной магии!
Гарри сделал шаг вперёд и навис над ней, сжимая палочку так, что побелели костяшки пальцев. Гермиона шумно выдохнула, отшатнувшись на ступеньки, и едва не упала.
— Гарри, пожалуйста…
— Рон говорил мне, что точно знает, где ты и с кем. Но я ему не поверил. А потом вышла статья Риты Скитер, и знаешь, что в ней написано?
— Да, Гарри.
— Что ты спишь с ним! С Малфоем! — Сверху послышался слабый скрип половиц, но Гарри, казалось, слишком увлёкся своими обвинениями и не замечал ничего вокруг, кроме Гермионы, сверля её абсолютно потухшими глазами. — Они писали, что Малфой заманил тебя в свои… в свои тенёта! А ты обещала, что не попадёшь в беду. Я думал, ты в опасности, Гермиона, — произнёс он ледяным шёпотом. — Мы искали тебя! Несмотря на всё драконье дерьмо, которое творилось во Франции, мы с Роном постоянно искали тебя. Но не смогли найти… И я думал, Малфой убил тебя. Считал, что это единственная причина, по которой ты могла меня бросить… Так просто взять и кинуть свою семью. Потому что ты была мертва… Но вот я нахожу тебя здесь! — Рваное дыхание Гарри опалило кожу. Палочка, приставленная к её горлу, дрожала в его руке. — В Париже, одну, в какой-то непонятной квартире… Ты ушла, ничего не объяснив. Ничего не написала. Не сказала и слово на прощание, с тех пор как солгала мне, когда мы виделись в последний раз. Держу пари, именно ты забрала папину мантию, — напоследок добавил Гарри, к которому, похоже, наконец вернулось некоторое самообладание, и он немного отступил, хотя и не убрал палочку. — Ну?
— Что ну? — почти всхлипнула Гермиона. Гарри, который стоял перед ней, выглядел не тем лучшим другом, которого она оставила дома. Этот Гарри пугал её — не своей злостью, а своим откровенным недоверием. Даже если она и справедливо его заслужила.
Гарри горько усмехнулся.
— Что умная Гермиона Грейнджер может сказать в своё оправдание?
Гермиона поджала губы, размышляя. Она хранила так много секретов в течение последних месяцев. Столько раз лгала. И Гарри знал это. Продолжи она притворяться, — а она точно способна придумать что-нибудь, — в конце концов, он узнает правду, и их дружба разрушится. Уже навсегда.
Поэтому Гермиона кивнула, вытирая вспотевшие ладони о джинсы, и тихо сказала:
— Да, я виновата… и нет.
— А?
— Да, я ушла, ничего не написав тебе и ничего не объяснив. Да, я солгала тебе в последнем нашем разговоре. И да, я… — Гермиона судорожно сглотнула, собираясь с силами. — Да, я украла Мантию-невидимку твоего отца.
Сейчас она первая шагнула ближе и робко дотронулась до запястья Гарри, стараясь не обращать внимания на то, как он вздрогнул, но не с целью забрать его палочку, а просто чтобы напомнить ему — перед ним по-прежнему стоит она. Всё ещё его Гермиона. Его семья.
— Нет, Малфой меня никуда не заманивал. И нет, — от накативших эмоций её голос сорвался, — я здесь не одна.
Зрачки Гарри так быстро метнулись к лестнице, что это выглядело комично — и она бы рассмеялась, если бы не удушающее напряжение, висевшее в воздухе.
— Малфой, — прошипел Гарри, вскинув палочку над её плечом.
— Гарри, — взмолилась Гермиона, чуть настойчивее стиснув его запястье. — Я не пущу тебя туда, если ты хочешь оставаться аврором, Гарри. Мне нужен мой лучший друг, — с мольбой прошептала она. — Прошу, доверься мне, иначе ifreedom всё очень быстро выйдет из-под контроля.
Гарри поиграл желваками, казалось, ведя ожесточённый мысленный спор сам с собой. Гермиона положила ладонь ему на плечо, и это словно помогло ему решиться. Гарри вздохнул, расслабившись от её прикосновения, и опустил руку с палочкой вниз.
— Тебе правда не угрожает опасность?
— Если только ты сам не решишь меня убить, — спокойно сказала Гермиона, перестав удерживать его запястье.
Гарри что-то проворчал в ответ и передал ей палочку.
— Пусть будет у тебя, пока я лично не увижу, что всё в порядке, — неохотно сказал он.
— Хорошо, — согласилась Гермиона, и он последовал за ней вверх по лестнице.
С каждым шагом тревожное ожидание нарастало. Встреча с Люциусом казалась пшиком по сравнению с воссоединением с Сириусом. Даже сама Гермиона, которая потратила недели, пытаясь вызволить его с Грани, испытала неподдельный шок, впервые увидев Сириуса Блэка в мире живых.
А бедный Гарри даже не знал, кто ждёт его наверху лестницы.
— Гарри, — Гермиона вдруг замерла на полпути и оглянулась к другу. — Ты помнишь протокол действий при встрече с членами Ордена Феникса во время войны?
— Конечно. Метод допроса Грозного Глаза.
Гермиона кивнула.
— Я хочу, чтобы ты не забывал об этом, — натянуто сказала она, а потом продолжила подниматься.
Гарри скептически фыркнул.
— Гермиона, я не думаю, что должен спрашивать Малфоя, как он был причёсан в тот день, когда напал на нас со своей весёлой шайкой Пожирателей Смерти на пятом курсе… — Гермиона остановилась на верхней площадке лестницы. Гарри по-прежнему отставал на шаг, но, учитывая разницу в их росте, он должен был смотреть через её плечо прямо на…
своего живого крёстного, сверкающего счастливой улыбкой.
— Гарри, — выдохнул Сириус.
Он стоял на куче смятых газет, протянув к нему одну руку, а другой обхватил себя за талию, словно не мог решить, должен ли поприветствовать крестника объятиями или ему стоит держаться в стороне, пока Гарри сам не пойдёт навстречу. Глаза Сириуса влажно блестели, и от этого зрелища у Гермионы тоже навернулись слёзы. Она метнулась взглядом к Люциусу, который сидел на диване, наблюдая за происходящим с отстранённым видом, и кивнула, поймав его взгляд, безмолвно говоря «спасибо» за то, что позволил им разделить этот важный момент.
Люциус кивнул в ответ, и лишь тогда Гермиона повернулась к Гарри.
Он застыл на лестнице, одной рукой вцепившись в деревянные перила, а другой шарился во внутреннем кармане куртки, словно в поисках отданной волшебной палочки. Гермиона осторожно взяла его за руку и потянула за собой, мысленно воздав хвалу богам за то, что он не стал сопротивляться и покорно шагнул наверх.
— Это правда он, — сказала она, заводя Гарри в гостиную. Газета зашуршала под их ногами. — Это Сириус. Я… то есть мы, — добавила она, ещё раз кинув взгляд на Люциуса, — вернули его обратно.
Они прошли половину комнаты, а потом Гарри резко вырвал руку.
— Нет, — прошептал он, неотрывно смотря на своего крёстного широко распахнутыми глазами, полными слёз. — Нет, ты мёртв. Ты мёртв!
— О, Гарри, — хрипло произнёс Сириус, отчаянно всплеснув руками. — Ты так вырос. Стал мужчиной, Гарри. Выглядишь точь-в-точь как твой отец!
— Нет-нет, ты мёртв! — Гарри покачал головой и крепко зажмурился, но, по-видимому, это мало помогло — в следующее мгновение он развернулся к Гермионе и схватил её за руку, в которой она сжимала его палочку.
С другого конца комнаты раздался гневный возглас. Гермиона ахнула и попыталась оттолкнуть Гарри.
— Гарри, остановись! — закричала она, пока кто-то пытался обхватить её за талию. Она подняла палочку повыше, чтобы он не смог достать. — Задай ему вопрос, клянусь, это С…
Внезапно Гарри стремительно исчез. Угрожающе рыкнув, Люциус прижал его к стене и сдавил рукой основание горла. Сириус с криком бросился к ним.
— Меня не волнует, что ты грёбаный Избранный, Поттер! — яростно выплюнул Люциус. — Ты… не… прикоснёшься… к ней!
— Отвали от моего крестника! — Сириус едва задел Люциуса, но тот быстро отпрянул, подняв руки ладонями вверх.
— С удовольствием! — процедил Люциус и встал перед Гермионой, загораживая её от остальных своим телом. А Гермиона ничего не могла с собой поделать, сердце ёкнуло от такого проявления заботы, и она дрожащими пальцами коснулась его плеча.
— Нам лучше, наверное, оставить вас, — сказала она, когда Сириус и Гарри посмотрели друг на друга. — Вам нужно о многом поговорить.
— Хорошая идея, котёнок.
Гарри окинул её внимательным взглядом.
— Ты будешь в порядке? — спросил он, недоверчиво покосившись на Люциуса.
— Да, Гарри. Мы подождём в соседней комнате, пока вы со всем не разберётесь.
Гермиона скользнула ладонью вниз по руке Люциуса и, нащупав его ладонь, переплела их пальцы, а затем потянула его за собой, вздохнув с облегчением, когда он без лишних слов пошёл вслед за ней. Оказавшись в спальне, она отпустила его руку и закрыла дверь, чтобы оставить Гарри и Сириуса наедине, а потом включила свет и присела на край кровати.
Голова, казалось, скоро треснет, как перезрелая тыква с грядки Хагрида. Гермиона упёрлась локтями в колени, и спрятала лицо в раскрытых ладонях. Хотелось одновременно смеяться, рыдать, спать, разбить что-нибудь, и желательно всё сразу. Неужели она не способна ничего сделать правильно? Существует ли кто-нибудь, кого она не втянула в эту катастрофу, под названием «жизнь Гермионы Грейнджер»? Даже если Гарри смирится, что Сириус вернулся, он наверняка возненавидит её, как только узнает о её методах. И больше никогда не простит, когда поймёт, что Сириус вновь умрёт…
А всё потому, что она так безумно зациклилась на своих проблемах, что не смогла побороть вечное неуёмное любопытство, не смогла отринуть собственный эгоизм. Газеты могли называть её самой-блестящей-волшебницей-своего-поколения, но Гермиона Грейнджер отлично знала правду. Знала, что ум — всего лишь маска, скрывающая бездонную потребность быть желанной, быть любимой, быть правильной. И эти слабости лесным пожаром поглотили её жизнь, в конце концов оставив её на иссушенном пепелище.
Время уже на исходе.
Мир вот-вот сгорит.
И даже сумей она спасти его, даже если Сириус покорится судьбе ради этого треклятого пророчества, она всё равно не выживет, рассыплется прахом, обуглится до костей. Ведь потеряет его навсегда. И воочию увидит, как Гарри лишится крёстного. Вновь. И никто и никогда больше сумеет это исправить.
— Тише, не плачь, — нежно успокаивал её Люциус, мягко поглаживая по спине.
Гермиона захлебнулась рыданием, а потом подняла голову, взглянув ему в лицо. Она и не заметила, как он сел рядом… Не заметила, как из глаз потекли солёные ручьи…
Снова. Глупые, эгоистичные слёзы. Когда же они наконец иссякнут?
— Прости, — Гермиона шмыгнула носом и вытерла лицо тыльной стороной ладони. Вздохнув, Люциус полез в карман и достал оттуда носовой платок.
«Как ему вообще удалось сохранить его после всего случившегося?» — улыбнулась она, ощутив на губах привкус соли.
— Тебе не за что извиняться, — пожурил её он и вновь начал неспешно водить ладонью по спине. — Я не слышу криков и ругани, поэтому, думаю, в сложившихся обстоятельствах можно считать, что воссоединение проходит довольно успешно.
— Не за что извиняться, говоришь? — фыркнула Гермиона, покачав головой.
— Ну, кроме незаконных экспериментов, темномагического ритуала и некромантии, проникновения в собственность Министерства, взлома квартиры маглов, а ещё доведения меня до магической комы… — Люциус приподнял пальцем её подбородок, заглянув в глаза. — Нет, тебе не за что извиняться.
Гермиона удивилась, увидев озорные искорки в его взгляде, и ещё больше удивилась оттого, что эта попытка поднять ей настроение отчасти сработала. Хотя глаза до сих пор щипало, а в горле першило так, что было больно дышать, но узел напряжения внутри ослаб, и она протяжно выдохнула.
— Ох, Люциус, — всхлипнула Гермиона и уткнулась носом в изгиб его шеи. — Почему ты так добр ко мне?
Стиснув пальцами талию, он крепче притянул её к себе и гортанно рассмеялся.
— Могу напомнить, что именно я виноват, что позволил тебе провести тот незаконный ритуал?
— Да, — пробормотала Гермиона ему в рубашку, которая уже намокла от слёз. — И ты можешь продолжать напоминать мне об этом, пока мы не состаримся и не поседеем, и я полностью не прощу тебя.
На миг Люциус напряжённо замер, а потом оставил поцелуй на её волосах.
— Я поседею задолго до тебя, моя дорогая.
— Значит, тогда мне придётся простить тебя пораньше. — Гермиона положила руку ему на плечо, и отклонилась назад, заглядывая ему в глаза. Люциус смотрел на неё с теплотой, доверием и каким-то чувством, которому она не хотела давать названия, опасаясь, что слишком скоро оно пройдёт. — Люциус?
— Да?
— Я… — Гермиона облизнула пересохшие губы. — Я… сожалею. По-настоящему сожалею кое о чём. Там, в поместье, ты постоянно приглашал меня выпить с тобой. И я… — Гермиона впилась пальцами в его плечо, и зрачки Люциуса чуть расширились. — Теперь я понимаю тебя. Мне следовало сказать «да». Сказать «да» тебе. Но я этого не сделала, потому что боялась тех чувств, которые к тебе испытывала. Я должна была сказать «да» задолго до того, как вернулся Сириус и всё окончательно перепуталось, а не когда ты почти умер…
Люциус молча глядел на неё, затем наклонился ближе и тихо сказал:
— В то время я был решительно настроен предать тебя, но… чувства, которые я к тебе испытывал, были настоящими. Я не лгал, когда принимал Сыворотку Правды, Гермиона. Целовать тебя… — Люциус скользнул костяшками пальцев по её щеке, провёл вдоль линии подбородка, начисто сбивая дыхание. — Прикасаться к тебе… — Наконец он замер, а потом мазнул подушечкой большого пальца по нижней губе. — Заботиться о тебе… это всегда было по-настоящему.
Боже, как же она хотела, чтобы он поцеловал её! И, Боже, насколько же это желание казалось правильным. Гермиона подалась навстречу и всхлипнула, когда большой палец скользнул между губами.
— Для меня всё тоже было по-настоящему, — на выдохе призналась она.
И это стало последней каплей — миг спустя его пальцы исчезли, и их губы слились вместе. Поцелуй получился нежным и мимолётным, и её тело заныло, требуя большего, но Люциус отстранился.
И она понимала почему. Всё по-прежнему было слишком сложно. Из-за её отношений с Сириусом, о котором она переживала так же сильно, и из-за грозивших им последствий, когда пророчество наконец исполнится. Министерство так или иначе разберётся с ними, едва наступит неизбежный финал.
— Мы придумаем способ вытащить тебя, — прошептала Гермиона и слабо улыбнулась, нежно лаская пальцами его лицо. Обняла ладонями щёки, наслаждаясь покалыванием щетины. — Они не смогут снова запереть тебя в Азкабане. Или отдать дементорам… Я этого не допущу!
Люциус усмехнулся, а потом чуть склонил голову вбок, запечатлев поцелуй на внутренней стороне ладони, а потом взял её руку и положил к себе на колени.
— Не знал, что у тебя есть власть не только над мёртвыми, но и над Визенгамотом.
Гермиона улыбнулась, но предельно серьёзным тоном ответила:
— Я обладаю безмерной властью, как ты уже, наверное, понял за все те недели, что я отвлекала тебя от дел, сидя в твоей библиотеке.
— Отвлекала? — Люциус притворно нахмурился, хотя уголки его губ подрагивали, явно сдерживая лукавую улыбку. — Ты сводила меня с ума! Весь этот бесконечный кофе и печенье…
— О которых я никогда не просила!
— И крошки на каждой поверхности…
— Я использовала очищающие чары!
— Напомнить тебе о ночных визитах в мой кабинет?..
— Тебе нравились мои визиты! — расхохоталась Гермиона.
— Да. — Веселье в его глазах сменилось искренностью, от которой её щёки залились алым цветом. — Да, мне и правда они нравились.
Гермиона испытывала искушение вновь поцеловать его, хотя и знала, что это — отнюдь не лучшая идея, но вдруг раздался стук в дверь. Отстранившись, она поднялась на ноги и, лишившись согревающих прикосновений, внезапно ощутила пустоту.
— Заходи.
На пороге раскрытой двери стоял Гарри.
— Мы, э-э… думаю, мы всё прояснили, — сказал он, хмуро покосившись на Люциуса. — Можешь выходить, если хочешь…
— Значит ли это, — Гермиона выгнула бровь, — что ты принял тот факт, что твой крёстный жив?
— Да, — ответил Гарри, привычно взъерошив свои непослушные вихры.
— Хорошо. — Гермиона подняла его палочку с кровати, куда её временно кинула, и протянула ему. — Не заставляй меня пожалеть об этом!
Когда они с Люциусом вышли вслед за Гарри из спальни, Гермиона притворилась, что не заметила улыбки на его губах.