Глава 10.2

Альбус Дамблдор не очень любил лето. О, погода была довольно хорошей, но Хогвартс казался таким пустым, когда ученики и даже некоторые учителя уезжали из него. Даже бумажной волокиты не становилось меньше, поскольку у него было ещё две других работы, и ЗОТИ оставалась вечной проблемой.
По крайней мере, он понял — не стоило ожидать, что преподаватели по ЗОТИ останутся на должности больше чем на год, и у него уже была подготовлена замена. Он не злился на Северуса за то, что тот раскрыл ликантропию Римуса. Он знал, что между ними была вражда, хотя и надеялся, что Мастер Зелий сумеет оставить её в прошлом.
Он мог только надеяться, что Аластор будет немного сдерживать себя в классе и помнить, что студенты — не авроры-стажёры. Тем не менее, его присутствие на Турнире Трёх Волшебников было бы неоценимо с точки зрения безопасности.
Турнир Трёх Волшебников. Дамблдор понятия не имел, как Людо Бэгмену пришла в голову идея возродить это старое соревнование, а затем убедить нужных людей в необходимости его проведения. Но он должен был признать, что ему нравилась мысль о развитии международного сотрудничества, особенно в свете его понимания того, что Волдеморт почти наверняка когда-нибудь снова восстанет из мёртвых. Но директор не хотел соглашаться на возрождение турнира в его первоначальной форме. Он бы не одобрил участие детей в смертельно опасном соревновании, какими бы искусными в магии они ни были.
С этим, по крайней мере, все согласились без лишних вопросов. Если бы только всё остальное было так просто. Они до сих пор спорили, какой школе выпадет честь принимать это мероприятие. Каркаров и мадам Максим, естественно, хотели, чтобы это произошло в их школах, так же как Дамблдор хотел, чтобы турнир состоялся в Хогвартсе. Это был не только вопрос престижа, но и практичности. В конце концов, было бы очень неудобно так долго находиться вдали от школы.
К счастью, традиции благоприятствовали Хогвартсу, ведь Дурмстранг принимал турнир в прошлый раз, а в позапрошлый — Шармбатон. Волшебники и ведьмы любят свои традиции, и даже столетия, прошедшие с последнего турнира, вряд ли смогут заставить людей от них отказаться.
Таковы были мысли Альбуса Дамблдора, когда он потянулся за утренней газетой, праздно гадая, напечатала ли мисс Скитер сегодня ещё что-нибудь язвительное. Как жаль, что ведьма с её потенциалом тратит своё время на распространение грязных слухов и сплетен, но она уже давно была такой. Дамблдор подозревал, что школьные годы в Слизерине для неё были не самыми приятными.
Настоящий шок! Беглец из Азкабана, Сириус Блэк, рассказывает свою версию истории!
Оставшись в одиночестве в своей опочивальне, Альбус Дамблдор неподобающе уставился на заголовок своей газеты «Ежедневный Пророк».
Вчера ваш покорный слуга получил сову от Гарри Поттера, «мальчика, который выжил», с предложением дать интервью. Мы встретились возле «Дырявого котла» и прошли до тихого переулка, где мистер Поттер вызвал домового эльфа, чтобы тот доставил нас в неизвестное место.
Представьте себе мой шок, когда я оказался лицом к лицу с самим Сириусом Блэком!
Но предполагаемый серийный убийца вовсе не был настроен враждебно. На самом деле он был довольно дружелюбен, хотя тень Азкабана всё ещё была видна на его лице.
Мистер Поттер объяснил мне, что обещанное интервью должно было состояться не с ним, а именно с Блэком.
Далее в статье рассказывалось о переходе тайны от одного Хранителя к другому, о предательстве Петтигрю, о несправедливом заключении Сириуса и его последующем побеге, о встрече Гарри со своим крёстным отцом, и предложении укрытия от авроров и дементоров, и, наконец, об интервью, которое он сейчас читал.
Дамблдор отметил, что в нём ничего не сказано о том, каким образом Сириус сумел сбежать, и не было никаких реальных подробностей о судьбе Питера Петтигрю.
Мистер Поттер прекрасно понимает, что ОМП захочет поговорить с ним, и намерен явиться туда сегодня днём.
Эта фраза раскрыла суть плана Гарри и Сириуса. В конце концов, Министерство не могло теперь действовать необдуманно — теперь, когда правда была раскрыта широким массам. Особенно с Гарри, который также был вовлечён в это дело. Его статус «мальчика, который выжил» и наследника семьи Поттеров оградил бы его от обычных юридических последствий укрывательства разыскиваемого преступника.
Хотя этот план и был очень умным, Дамблдору было жаль, что они не обратились к нему за помощью. Он мог бы сделать всё гораздо проще. Теперь ситуация должна была развиваться так, как наметили Гарри и Сириус, но он всё равно намеревался принять в этом участие.
Он уже подвёл Сириуса однажды, не найдя времени, чтобы как следует разобраться в ситуации, поэтому сейчас собирался оказать посильную помощь. Дело было не только в том, чтобы поступить правильно, но и в том, чтобы поддерживать контакт с Гарри, когда Сириус возьмёт над ним опекунство.
***
А вот у Министра Магии, сидящего в своём кабинете, уверенности было не так много.
— Это катастрофа! — простонал Корнелиус Фадж. — Что же мне делать, Люциус?
Люциус Малфой тщательно обдумал ситуацию. Фаджем манипулировать было довольно легко, но даже у такого простака, как он, были границы, до которых его можно было довести с помощью слов или неких «пожертвований». Ограничений было немного, но заставить его совершить политическое самоубийство было как раз одним из таких.
Оправдание Сириуса Блэка плохо отразилось бы на положении Фаджа, даже если это не он заключил беглеца в тюрьму, а Барти Крауч и предыдущий министр Багнолд. Министр был лицом Министерства, и именно Министерство сядет в лужу из-за этого фиаско. Заявления о розыске беглеца, сделанные Фаджем, тоже ничем не помогли бы.
Но это не означало, что просто избавиться от Сириуса Блэка будет теперь возможно. Только не после того, как вся правда была разлита на первой странице «Ежедневного Пророка». Возникнет слишком много вопросов, если он вдруг таинственно исчезнет.
Сам Люциус давно подозревал, что Блэк невиновен. Будучи частью внутреннего круга Волдеморта, он знал личности почти всех последователей Тёмного Лорда. Маловероятно, что столь высокопоставленный член мог ускользнуть от его внимания. Возможно, но маловероятно.
Он от души радовался тому, как под его руководством семья Малфой почти что достигла золотых вершин. Беллатриса была бесплодна (благодаря специальному, не поддающемуся отслеживанию яду, который Люциус однажды добавил в её вечерний напиток) и под замком, Андромеда отреклась от семьи, Регулус был убит во время выполнения какого-то непонятного задания Тёмного Лорда, а Сириус гнил в Азкабане.
Но сейчас все эти достижения были под угрозой краха. Сириус был Наследником Дома и так и не был изгнан из семьи должным образом, несмотря на его восстание против всего, за что выступал Дом Блэков. Если его признают невиновным, то Люциус сможет распрощаться со своими мечтами о поглощении Малфоями Дома Блэков.
Если, конечно, Сириуса не постигнет ещё одно несчастье. Но для этого требовалась информация.
— Несмотря на… тревожный характер этой статьи, Поттер и Блэк предоставили мало доказательств своих слов, — наконец, сказал Люциус. — Поттер говорит, что сегодня днём он явится в ОМП, и я думаю, что Министру Магии следовало бы присутствовать на таком важном событии, чтобы лично убедиться в правдивости этих утверждений.
— Да, да, конечно. В конце концов, Блэк может манипулировать мальчиком. Возможно, даже держать его под Империусом! — ответил Фадж, вернув себе часть самообладания. — Вы тоже будете там, не так ли, Люциус?
— Если вам нужен будет мой совет, то кто я такой, чтобы отказывать? — сказал Люциус, с лёгкостью сдерживая иронию в своём голосе благодаря длительному опыту общения с Министром. Отучить Фаджа от зависимости от Дамблдора и заставить его полагаться на золото и советы Малфоя оказалось слишком просто.
***
Гарри шёл ко входу для посетителей Министерства Магии, в очередной раз размышляя о том, насколько же эта часть города ветхая. Он приходил сюда несколько дней назад, чтобы убедиться, что сможет найти это место, а сейчас аппарировал в ближайший переулок.
Он чувствовал несколько мощных отталкивающих вардов, которые, несомненно, были направлены на тех, кто не обладает магией. Вероятно, это сделало эту часть Лондона непривлекательной для маглов, оставив её медленно разлагаться.
Ему было интересно, есть ли какой-то символизм в том, что магическое правительство располагается под землёй, покрытой отбросами маглов. Или, возможно, всё было наоборот — присутствие волшебных политиков загрязняло всю округу.
Предположения, которые, как ни крути, очень нелестно описывали волшебников.
Отмахнувшись от этих мыслей, он шагнул в красную телефонную будку, служившую входом в Министерство, забавляясь тем, как ей совершенно не удаётся быть незаметной. Если бы не отталкивающие варды, эта, выглядящая безупречно, но сильно устаревшая телефонная будка наверняка привлекла бы к себе много нежелательного внимания. Собственно говоря, именно это и было причиной установки вардов.
Быстро набрав номер 62442, он дождался, пока отзовётся оператор, о котором ему говорил Чарлус.
— Добро пожаловать в Министерство Магии. Пожалуйста, назовите своё имя и цель посещения, — пробубнил женский голос. Он напомнил Гарри Биннса, хотя и был не таким монотонным.
— Гарри Поттер, я пришёл на встречу с директором Боунс.
Он не знал, действительно ли ему предстоит встреча с самой Амелией Боунс, но предположение казалось вполне понятным.
— Спасибо. Посетитель, пожалуйста, возьмите значок и прикрепите его к передней части вашей мантии.
Указание сопровождалось грохотом, когда упомянутый значок выпал в специальное отделение.
На нём было написано: «Гарри Поттер, встреча с директором Боунс».
Гарри поступил так, как предложил прохладный женский голос, и прикрепил значок к своей мантии, что выглядело гораздо показушнее, чем хотелось бы. Он намеревался прийти сюда в деловой, но вполне магловской одежде. Однако Чарлус и Дорея настояли на том, чтобы он взял одну из более официальных мантий, которые имелись в поместье, утверждая, что отказ от традиционной одежды волшебника не пойдёт ему на пользу. Он понимал их доводы. Это было частью наставлений, которые они давали ему по поводу того, как вести себя в окружении влиятельных людей, хотя это и раздражало его из-за воспоминаний о подобных уроках с Робертом и Кэтрин.
Поэтому он пошёл в мантии. По крайней мере, ему удалось найти комплект сдержанного чёрного цвета.
После этого пол фальшивой телефонной будки начал медленно опускаться, и Гарри начал подготавливать себя к предстоящим событиям. Он знал, что на него, скорее всего, будет пялиться огромное количество людей, поэтому ему нужно будет держать себя в руках и принять образ невозмутимого и спокойного человека.
К счастью, это была одна из тех вещей, которым часто обучались адепты окклюменции, и Гарри был достаточно продвинут в этой дисциплине, чтобы справиться с этим без проблем. Поскольку эта техника была индивидуальна для каждого, то окклюменты никогда не делали это совершенно одинаково. Сам Гарри любил окутывать свои мысли покоем, настолько глубоким, что он ifreedom был подобен Тьме. Его мысли были рекой Тьмы, которая поглощала всё, что в неё попадало, но при этом оставалась непоколебимой. Бесконечной тишиной меж звёзд, не пропускавшей ни единого звука.
Начиная с Рождества, он часто практиковался в таких вещах, поэтому ему не потребовалось много времени, чтобы настроиться на нужный лад. Он закончил незадолго до того, как оказался в атриуме Министерства.
По сути, это был очень длинный и широкий коридор с каминами, в которых постоянно горело зелёное пламя каминной сети. К лёгкому удивлению Гарри, всё вокруг было оформлено очень даже со вкусом, хотя его предположение об отсутствии у волшебников ограничений подтвердилось при виде аляповатой золотой статуи гоблина, кентавра и домового эльфа, что с обожанием смотрели на ведьму и волшебника. Он сильно сомневался, что кто-то из них, кроме, возможно, домовых эльфов, на самом деле питал какие-либо положительные чувства к людям.
Сириус никогда здесь не бывал, зато были Чарлус и Дорея. Они и объяснили, что его может ожидать. Атриум обычно был наиболее оживлён в утренние и вечерние часы, когда люди приходили на работу или уходили домой, но и в течение дня здесь было достаточно многолюдно. В три часа по полудню здесь должно было быть относительно пусто, но, конечно, заявление, которое он оставил в Пророке и Придире о том, что появится здесь после обеда, привлекло зевак.
Поэтому в атриуме было полно любопытных людей, пытающихся сделать вид, что они не ждут его прихода, а также несколько авроров, Дамблдор и сам Министр Магии, которые, судя по тому, как они смотрели на камины, как раз его и ожидали. Очевидно, они считали, что он воспользуется одним из них.
Дамблдор заметил Гарри первым и быстрым шагом направился к нему, авроры последовали за ним мгновением позже, а Министр поплёлся сзади, как нервный, но нетерпеливый щенок.
— Гарри, — искренне поприветствовал парня Дамблдор.
— Профессор, — спокойно ответил Гарри, не обращая внимания на незначительную публику.
— Вчера ты всех здорово шокировал, мой мальчик, — заметил старый волшебник, его глаза искрились от веселья. Сам бы он в данной ситуации так не поступил, но должен был признать, что Гарри и Сириус придумали очень эффективную, хотя и слишком громкую, схему. Сириус, скорее всего, хорошо посмеялся над тем, как они разыграли Волшебный мир, и Альбус должен был признать, что Гарри справился со своей ролью гораздо лучше, чем от него можно было ожидать.
— В этом и была суть, — заявил Гарри, не пытаясь возражать, и Дамблдор кивнул в знак понимания.
— Позволь представить авроров Шеклболта и Долиша. Они проводят тебя к Амелии Боунс, о которой, как я вижу, ты уже в курсе, — Дамблдор жестом указал на двух авроров.
Шеклболт был высоким мужчиной с тёмной кожей и довольно весёлым лицом, в то время как Долиш был бледен и угрюм. Из них двоих Шеклболт ощущался значительно сильнее. Оба мужчины кивнули ему и коротко поприветствовали, на что Гарри ответил взаимностью.
— И, конечно же, последний, но не менее важный, Корнелиус Фадж, Министр Магии, — закончил профессор, жестом указав на самого низкого мужчину.
— Рад наконец-то познакомиться с вами, мистер Поттер, — одобрительно закивал Министр и с готовностью протянул парню руку.
— Взаимно, Министр, — ответил Гарри, но на самом деле так не считая. Несмотря на слова Дамблдора, было совершенно очевидно, что Корнелиус Фадж действительно был здесь самым незначительным человеком, как по части магии, так и по росту. Чарлус и Дорея однажды с ним встречались и совсем не были впечатлены. Гарри тоже впечатлён не был. Этот мужчина был больше политиком, чем волшебником, к тому же ещё и коррумпированным. В целом, ничего кроме бесполезного титула.
Но он определённо мог быть полезен. Его присутствие ожидалось, но не было гарантировано. Бабушка и дедушка посоветовали Гарри намекнуть Фаджу, что он поддержит его в обмен на помощь в решении текущей ситуации, но Гарри намеревался пойти гораздо дальше этого.
Пожимая руку пухлого мужчины, он послал лёгкое внушение, используя их контакт и призывая его как можно больше помочь Гарри. Это было немного сложнее, чем с Робертом и Кэтрин, но ненамного. Министр Магии был самым слабым взрослым волшебником, с которым Гарри когда-либо сталкивался. Даже слабее многих студентов из Хогвартса. Он почти что чувствовал, что Тьма внутри него может проглотить этого человека целиком.
Фадж нервно рассмеялся и стал теребить свой котелок лаймового цвета, когда Гарри отпустил его руку. Он не ожидал, что мальчик, едва достигший подросткового возраста, может быть таким представительным, но, глядя на эти сверкающие зелёные глаза (как вообще мальчик мог так сильно вырасти?), он мог легко поверить, что перед ним тот, кто, ещё будучи ребёнком, сумел победить Волдеморта.
Теперь он был ещё больше рад, что попросил Люциуса присоединиться к ним на этой встрече. Его хороший друг и советник, несомненно, поможет ему убедиться, что всё будет сделано правильно.
— Ну что, приступим? — спросил он, нервно прочистив горло.
— После вас, — подсказал Гарри. Его забавляло то, как легко Министр поддался внушению, что не отразилось ни на его лице, ни в голосе.
Фадж как-то нервно кивнул и начал идти по левую сторону от Гарри, пока Дамблдор шёл справа, а авроры двигались позади них.
Гарри и Дамблдор довольствовались тишиной, а Фадж, очевидно, нет.
— Итак… Гарри, могу я называть тебя Гарри? — спросил он.
— Если позволите, то я тогда буду звать вас Корнелиус, — неторопливо ответил Гарри. К этому пухлому маленькому человечку, что был старше него на несколько десятков лет, но, несмотря на разницу в возрасте был волшебником слабее, он не испытывал ничего, кроме презрения. Однако ничто в его манере не выдавало его истинного мнения. Гарри был бы не первым человеком, которого приструнили люди ниже статусом по причине того, что он был излишне самонадеян. Настанет день, когда мошки вроде Фаджа, прикрывающие свою слабость политикой, перестанут волновать Гарри, но до этого дня было ещё далеко. А пока этому идиоту найдётся кое-какое применение.
— Конечно, конечно, — поспешил подтвердить Фадж, жаждущий установить тесные связи с таким выдающимся человеком, как сам «мальчик, который выжил».
Дамблдор, шедший по другую сторону от Гарри, сдержал свою улыбку. Ему было интересно, понимает ли Корнелиус, что он только что позволил мальчику-подростку, не обладающему никакой ощутимой юридической или политической властью, установить равные отношения с Министром Магии. Ему было интересно, сделал ли Гарри это специально и, если да, то кто его этому научил. Он задавался вопросом, понадобится ли мальчику его помощь для благополучного разрешения этой проблемы, ведь парень действительно держал себя в руках с заметным самообладанием. Он удивился, насколько развита у Гарри окклюменция, раз он уже способен так себя контролировать.
Дамблдор заметил, что он тратит много времени на размышления о Гарри.
— В общем, я хотел спросить, где находился Блэк. В статье «Ежедневного Пророка» об этом не говорилось, — продолжил Фадж.
— Я не собираюсь говорить об этом, пока ваш приказ убить его на месте всё ещё в силе, — сухо ответил Гарри.
— Но я ведь Министр Магии, — запротестовал Фадж. Первые нотки уязвлённого самолюбия вдруг окрасили его тон. Мелочное нытьё человека, считающего, что он заслуживает уважения.
— И как таковой вы обязаны соблюдать закон, не так ли? — спросил Гарри. — На вас плохо отразится, если невинный человек будет убит из-за… бюрократической ошибки.
— Да, да, конечно! — поспешил согласиться Фадж, чуть ли не с трудом подбирая слова в своей спешке, чтобы выглядеть респектабельным. Он не хотел, чтобы из всех людей именно «мальчик, который выжил» стал его врагом! Это была бы катастрофа в области связей с общественностью, возможно, даже хуже, чем дело Блэка.
Желание закатить глаза возникло где-то в потёмках сознания Гарри и стало бесцельно там плавать. Как такой глупый и бесхребетный человек вообще смог стать Министром?
— Я полагаю, что в этой истории есть нечто большее, чем то, что мы узнали из Пророка, — мягко вмешался Дамблдор. — Мы не должны заставлять Гарри повторяться без необходимости.
— Совершенно верно, — согласился Фадж, как будто это с самого начала была его идея.
Затишье в разговоре длилось недолго, так как у лифтов их ждал человек.
Гарри даже не понадобилось радостное восклицание Фаджа «Люциус!», чтобы догадаться, что это был отец Драко Малфоя. Он вспомнил о своём надоедливом однокурснике сразу же, как только увидел этого блондина, что чересчур сильно старался выглядеть как можно более аристократично, начиная с его модной мантии и заканчивая вычурной тростью с навершием в виде змеи. Кроме того, Сириус, Чарлус и Дорея описали ему этого человека.
Они с Сириусом вдоволь посмеялись над описанием Малфоев как «лягушачьих ублюдков» из-за их французского происхождения.
— Гарри, это мой добрый друг Люциус Малфой. Я полагаю, ты учишься на том же курсе, что и его сын, Драко, — с энтузиазмом представил мужчину Фадж, мечтая о поддержке как Люциуса Малфоя, так и Гарри Поттера.
— Очень приятно, — нейтрально сказал Малфой.
— Да, — вежливо ответил Гарри.
Ни один из них не подал руки, прекрасно понимая, что в самом нереально оптимистичном сценарии они будут лишь недружелюбными знакомыми, даже если никогда до этого не встречались. Люциус мог бы попробовать сблизиться с отпрыском Поттеров, если бы не слышал от Драко о неприязни между ними. Попытка выглядеть дружелюбным могла только вызвать подозрения.
Гарри просто же доверял своему чутью, которое подсказывало ему, что появление Малфоя-старшего было плохим знаком.
— Позвольте спросить, Корнелиус, почему вы пригласили мистера Малфоя на это мероприятие? — спросил Дамблдор в наступившей неловкой тишине.
Глаза Люциуса слегка сузились от такого тонкого замечания. Большинство людей называло его Лордом Малфоем, но технически он Лордом не был. Семья Малфоев не имела места в Визенгамоте, поскольку появилась в Британии относительно недавно и потому не являлась Благородным Домом. Они были очень богаты, и эти деньги позволяли им занимать высокие политические посты, но они не принадлежали к тем семьям, что имели наследственное место в Визенгамоте. Это была ещё одна причина, по которой Люциус так стремился к тому, чтобы семья Блэков была поглощена его собственной.
Воистину, ухаживать за Нарциссой Блэк было одной из лучших его задумок. Его отец тоже был впечатлён этой идеей, хоть и совсем недолго прожил после того, как Люциус подстроил его заражение Драконьей оспой.
— Он один из моих главных советников, — возразил Фадж, неосознанно просветив Гарри относительно вероятной причины своего политического успеха.
— Да, но вам вряд ли понадобится его совет, чтобы выслушать объяснения Гарри по поводу статьи в Пророке, — возразил Дамблдор своим лучшим голосом типа «я очень мудрый и дружелюбный дедушка».
— Должен сказать, что я согласен с директором, — добавил Гарри. — Ваше присутствие и присутствие авроров, конечно, ожидается, и профессор Дамблдор здесь как Верховный Чародей и как мой действующий магический опекун, но, насколько я понимаю, у мистера Малфоя нет никаких особых причин присутствовать на этой встрече.
Может он и не доверял Дамблдору, но без колебаний использовал бы его как щит, если бы это было удобно.
— Но… — начал протестовать Фадж.
Гарри не дал ему шанса продолжить. Малфой-старший был опасен, и он не собирался позволить ему присоединяться к встрече. Одного внушения было явно недостаточно для этого.
— Министр, — неумолимо заявил Гарри, используя свою магию, чтобы надавить на Фаджа так, что основные пять человеческих чувств мужчины не могли бы ничего воспринять. — Это вопрос деликатный, и не стоит, чтобы его услышало людей больше, чем следовало.
Корнелиус посмотрел в эти выразительные зелёные глаза и почувствовал тяжёлый взгляд куда более могущественного волшебника, даже если и не понимал этого.
— Прости, Люциус, но он прав, — сказал Фадж кротко. Он не хотел прогонять своего друга, но не мог отказать в этом «мальчику, который выжил». Тем более что Дамблдор тоже настаивал.
Директор Хогвартса бросил на Гарри пронизывающий взгляд. Он почувствовал то, что мальчик сейчас сделал. Немногие волшебники обладали достаточной силой или знаниями, чтобы использовать свою магию подобным образом, и, как правило, это были люди старые и могущественные. Он сам мог это исполнить, но, возможно, не так тонко, как это только что удалось Гарри. Как тринадцатилетний мальчик научился этому? Нужно было это выяснить.
Люциус недовольно скривил губы, когда группа вошла в лифт. В этом, размышлял он, и заключалась проблема таких людей, как Фадж. Любой, у кого есть хоть половина мозга, может им помыкать, а сам Малфой вряд ли мог предложить этому идиоту взятку на людях.
Незаметно для всех в лифт влетел жук, а затем спрятался в неприметном уголке.