Глава 10.4

У Гарри состоялся свой неприятный разговор, и, увы, без участия немолодой леди.
Дамблдор каким-то образом организовал для них отдельную комнату, и следующие несколько минут он потратил на наложение заклинаний конфиденциальности, чтобы убедиться, что она действительно была уединённой.
Закончив с этим, он повернулся к Гарри и непонимающе уставился на него, ничего не говоря.
Что ж, он тоже может сыграть в эту игру. Гарри бесстрастно смотрел в ответ, погружаясь в глубокое состояние умиротворяющей Тьмы, которое позволяло ему сохранять самообладание на протяжении всей этой нервотрёпки.
— Я вижу, что твоё обучение окклюменции продвигается довольно хорошо, — наконец, сказал Дамблдор.
— Да, — ответил безразлично Гарри. Старый волшебник должен был подступить к этой теме более прямо.
— Мой мальчик, я мог бы помочь тебе, — печально сказал Дамблдор, повторив свои прежние слова, когда он увидел сдержанность Гарри. — Если бы ты пришёл ко мне после встречи с Сириусом, я бы тебя выслушал. Мы могли бы с лёгкостью поймать Петтигрю, и всего этого никогда бы не случилось.
Гарри услышал подтекст так же ясно, как и сами слова. Тебе бы не пришлось становиться убийцей. Было бы лучше, если бы ты доверил мне всё уладить за тебя. Парень всё ещё не понимал, почему Дамблдор так сильно добивался его доверия.
— Ваше прошлое состоит из вереницы неверных решений. Я не мог рисковать, чтобы добавить к ним ещё одно. Только не с этим делом, — ответил Гарри спокойно.
Дамблдор вздохнул, чувствуя себя очень подавленным.
— Я не совершенен, Гарри. Я совершаю ошибки, как и любой другой человек, особенно когда у меня нет на руках всех фактов, как в случае с Сириусом.
— Оставить меня у Дурслей? Оставить школу открытой, когда по ней свободно разгуливал василиск? У вас должно было быть достаточно информации, чтобы предотвратить это.
— Для этих решений были некие смягчающие обстоятельства, — возразил Дамблдор, но отказался раскрывать подробности. Он не привык объясняться с людьми.
— Хм… — выдал Гарри, совсем не убеждённый этим. — Уже не важно, и мы отклонились от темы. Этот вопрос решён, Сириус получит заслуженный оправдательный приговор и станет моим опекуном, как того хотели мои родители.
К тому же крёстный идеально подходил для этой роли. Всё ещё такой же чуть ли не в половину незрелый, и совсем не склонный к ответственности. Особенно когда он видел в Гарри не ребёнка, которого нужно защищать, а замену убитому другу. Плохой отец, который сначала любил делать, а не думать. Идеальный вариант для целей Гарри, поскольку Сириус, скорее всего, оставит «думать» именно для него.
— Да, без сомнения, так и будет, — согласился Дамблдор. Он не собирался мешать этому, хотя у него были некоторые сомнения относительно способностей Сириуса в этой области. — Я просто опечален тем, что процесс был таким сумбурным.
— И это всё? — спросил Гарри, уставая от разговора.
— Ещё кое-что, — пообещал Дамблдор. — Министр Фадж и Люциус Малфой, возможно, недостаточно чувствительны, чтобы заметить, что ты сделал, но я смог.
— И что же я сделал? — спросил Гарри, с волнением внутри. Возможно, он стал намного сильнее с тех пор, как на втором курсе впервые почувствовал силу магии Дамблдора, но он не питал иллюзий насчёт того, что сможет с ним сравниться. Даже если бы их магия была равна по силе (а это было не так), Дамблдор сейчас был гораздо опытней, так что ни о какой борьбе не могло быть и речи. Если старик решит стать проблемой, то он действительно ей станет.
— Ты использовал свою магию как инструмент запугивания, вынудив Министра подчиниться твоему желанию и отвадить Малфоя.
А-а-а, это. Способность проецировать свою волю на другого, оказывая на него духовное давление. Он не ожидал, что какой-то волшебник, полагающийся на палочку, осознает свою силу настолько, чтобы понять, что его магия — это нечто большее, чем просто источник энергии для заклинаний, но Гарри догадывался, что было глупо с его стороны так думать. Слишком высокомерно полагать, что все, кроме него, абсолютно слепы.
— Я не знаю, как ты смог это сделать в таком возрасте, но я знаю, что ты использовал какой-то ритуал, чтобы ускорить свой рост.
При этих словах лицо Гарри стало совершенно отрешённым, и он просто молча выслушивал продолжение Дамблдора.
— Я не знаю, какой именно, поскольку мои собственные исследования не выявили никакого ритуала, который соответствовал бы моим наблюдениям, и я не знаю, какую цену ты за него заплатил. Более того, я подозреваю, что ты провёл не один такой ритуал, так как твой разум превратился из совершенно беззащитного в непроницаемый, и слишком быстро, дабы быть результатом практики окклюменции.
— Профессор, вы к чему-то ведёте? — спросил Гарри, решив проигнорировать не совсем прямое признание Дамблдором об использовании легилименции. Он уже знал, что старик давно этим промышлял.
— Да, веду, — мягко ответил Дамблдор. — Гарри, я бы посоветовал тебе умерить свою жажду могущества. В юности я был таким же, как и ты. Я тоже желал могущества превыше всего остального и возмущался всем, что сдерживало мои амбиции. Только когда эти же амбиции стали причиной смерти моей сестры, я увидел, как я разрушил всё вокруг себя. Я бы не хотел, чтобы ты прошёл через то же самое.
— Я буду иметь это в виду, — сказал Гарри, но на самом деле он был просто раздражён этой короткой речью.
— Знаю, сейчас я, должно быть, кажусь тебе чересчур опекающим, — самозабвенно захихикал Дамблдор. — Я представляю, насколько мои советы сейчас для тебя нежелательны, а намёк на то, что ты повторишь мои ошибки, вызывает лишь негодование.
Гарри ничего не ответил, не желая выдавать очевидную ложь, отрицая это заявление, но и не желая соглашаться напрямую.
— У волшебников и ведьм очень странные отношения с личной силой, — продолжил Дамблдор, отходя от темы. — Они ненавидят её и обожают, боятся её и поклоняются ей. Сильные среди нас не часто могут позволить себе роскошь держаться в тени по мере роста их силы. Своими собственными действиями или благодаря действиям других мы всегда оказываемся в самой гуще событий.
— Так вот почему вы стали Верховным Чародеем и Президентом Международной конфедерации магов, несмотря на то, что не принадлежите к Благородному Дому? — спросил Гарри, приподняв бровь. Несмотря на свою позицию, ему всё же стало интересно. Он знал, что ни одна из этих должностей не требует, чтобы её обладатель был из Благородного Дома, особенно позиция Президента Международной конфедерации магов, поскольку эта должность была международной, но для избрания на неё обычно требовалось много денег, а он был уверен, что у Дамблдора их не было в избытке.
— А, ты обратил на это внимание, не так ли? — риторически спросил старый волшебник. — Действительно, после моей победы над Гриндевальдом было полно людей, желающих свалить все заботы на меня.
— И вы думаете, что я окажусь в такой же ситуации? — догадался Гарри.
— Ты заслужил репутацию ещё с той ночи, когда на тебя напал Волдеморт, и с тех пор ты проявил большой потенциал в учёбе. Есть те, кто захочет использовать тебя и то, что ты представляешь, для продвижения своих собственных задумок, или попытается устранить тебя, если почувствует, что ты будешь им противостоять в этом. Особенно сейчас, когда ты привлёк к себе внимание, — объяснил Дамблдор.
— Так… что, я должен трусить и притворяться кем-то слабее, чем я есть на самом деле? — требовательно спросил Гарри. Притворяться посредственностью, чтобы успокоить массы глупых овец? Неприемлемо. Он хотел разгадать самые сокровенные тайны магии, а не спорить о толщине дна котла с кучкой седобородых стариков, у которых больше общего с обычными политиками, чем с настоящими волшебниками. Даже стать Тёмным Лордом было бы куда предпочтительнее этого.
Дамблдору не требовалась легилименция, чтобы угадать мысли Гарри. Когда-то он сам чувствовал то же самое. Он полагал, что большинство тех, кто стоял выше сверстников, в какой-то момент чувствовали себя также.
Так легко смотреть свысока на тех, кто менее могущественен, чем ты сам. Так легко разочароваться в ограничениях общества на использование магии, когда чувствуешь себя способным овладеть чем угодно. Дамблдор всё ещё помнил жажду большего и горькую обиду на всё, что преграждало ему путь. Он уже шёл по пути Тёмного Лорда, когда смерть Арианы вдруг заставила его образумиться. Иногда, сидя поздно вечером в своём кабинете, он всё ещё думал о том, смог бы он увести с этого пути Геллерта, если бы в молодости был мудрее и не таким безрассудным.
Но вся эта с трудом заработанная мудрость была бы бессмысленна для тринадцатилетнего мальчишки, который не хотел её слышать. Она была бессмысленной и для Тома Реддла.
— Нет, Гарри, я не жду от тебя этого. Даже если бы ты захотел, уже слишком поздно. Вместо этого я хочу предложить тебе свою помощь в прохождении тёмных вод, в которые ты только что вступил. Я не хочу проявить неуважение к Сириусу, но он не политик. Тебе ещё далеко до совершеннолетия, независимо от состояния твоего тела, но таких людей, как министр Фадж, это не остановит в их попытке тебя использовать. Возможно, нам даже удастся втиснуть во всё это несколько уроков магии.
Возможно, слова и были бессмысленными, но предложение помощи и взятка в виде новых знаний могли сработать. Во время их прошлых встреч он мог попытаться увести мальчика с его нынешнего пути. Гарри всё равно придётся умереть в противостоянии с Волдемортом, но будет гораздо лучше, если он сделает это как защитник добра, а не как соперник Тёмного Лорда.
Честно говоря, Гарри испытывал искушение согласиться только ради уроков магии. Может он и не доверял Дамблдору, но старик, бесспорно, был опытным волшебником. Но дело было в том, что он ему не доверял, и вспомнил услышанную где-то поговорку о том, что помощь, которую предлагают, но в которой не нуждаются, часто не является помощью вовсе.
Кроме того, единственная политической деятельностью, которой он собирался заниматься, было злоупотребление своим благородным статусом. В остальном он планировал сосредоточиться на своих делах.
— Я подумаю об этом, — сказал парень, скрыв свои настоящие мысли. Лучше попытаться пройти по коварным водам в одиночку, чем с помощью акулы.
***
После этого разговора Гарри направился обратно в ОМП. Во-первых, ему нужно было дождаться, пока Сириус закончит разговор с директором Боунс.
Во-вторых, он хотел поговорить с той симпатичной авроршей. Это был первый раз, когда он с того момента как повстречал Зои столь прямолинейно делал первый шаг с девушкой, и даже тогда ему подарили этот шанс, когда та поймала его, пялящимся на её сиськи. К счастью, с тех пор как он убил Петтигрю, перспектива подойти к девушке стала казаться Гарри гораздо менее пугающей. Это было ужасно нездоровой вещью, но убийство человека меняло взгляд на жизнь, и это не говоря о ритуальных махинациях, которые произошли сразу после этого.
Потребовалось немного усилий, чтобы найти девушку, поскольку помещение было разделено на кабинки, но он знал её имя и просто спросил, какая из них принадлежала ей. После этого он быстро её нашёл. Она занималась бумажной работой, а её прежде яркие волосы стали тускло-коричневыми. Они даже не были такими колючими, как раньше.
— Добрый день, — поприветствовал он, слегка постучав по стене её кабинки.
Она подняла голову, и её настроение визуально улучшилось от того, что вдруг появилось чем заняться, кроме бумажной работы. В буквальном смысле визуально, поскольку её волосы засияли и стали светло-фиолетовыми.
— Прив… то есть, добрый день, мистер Поттер. Чем могу помочь? — её волосы стали почти что розовыми, когда она стала запинаться.
Гарри сильно развеселился, увидев, что её волосы, похоже, действуют как некий магический индикатор настроения. Очевидно, она собиралась произнести обычное приветствие, но потом вспомнила, что авроры при исполнении в разговоре с гражданскими должны говорить более официально, и смутилась из-за своего промаха.
— Пожалуйста, просто Гарри. Сегодня меня уже слишком часто называли мистером Поттером, — сказал он со своей самой очаровательной улыбкой.
— Ну тогда, Гарри, я полагаю, ты можешь называть меня Тонкс, поскольку ты на какое-то время избавил меня от необходимости заниматься бумажной волокитой, — ухмыльнулась она в ответ. Её волосы стали более игривого розового цвета.
— Не Нимфадора? — спросил он с наигранным ущемлённым видом.
— Нет, — прорычала девушка, с волосами красными от гнева.
Так, понятно, опасная тема.
— Как я понял, тебе не нравится твоё имя? — спросил он.
— Тебе бы тоже не нравилось твоё имя, если бы моя глупая мать выбрала тебе такое, — проворчала Тонкс.
— По крайней мере, твоё имя звучит необычно, — посочувствовал Гарри. — Что за имя такое для волшебника — «Гарри»? С таким же успехом я могу называть себя Тим Чародей.
— Это была отсылка на Монти Пайтона? — спросила Тонкс с удивлённым смехом.
— Ты поняла отсылку на Монти Пайтона? — спросил Гарри с не меньшим удивлением.
— Мой папа — маглорождённый, и он просто обожал эти фильмы, настаивал, чтобы мы их смотрели. Мы с мамой не считали их такими уж и смешными, как он утверждал, но всё равно смотрели, — объяснила Тонкс.
— Я просто рад, что наконец-то встретил кого-то, кто понял одну из моих отсылок, — ответил Гарри с преувеличенным облегчением. — Ты даже не представляешь, насколько это отстойно — шутить про Конана-варвара, а в ответ получать непонимающие взгляды.
— Кого? — тупо спросила Тонкс.
— Да, вот такие, — уныло вздохнул Гарри, понурив плечи.
— Да ладно тебе, ты же не думаешь, что я пойму каждую отсылку, — запротестовала Тонкс.
— Наверное, нет, но после «Монти Пайтона» я, действительно, начал надеяться, — пожаловался Гарри.
— Ну, извините, — саркастично повинилась Тонкс, широко ухмыляясь. Поттер оказался гораздо интереснее, чем она ожидала. И отличной альтернативой перебору бумажек.
— Как насчёт того, чтобы загладить свою вину, позволив мне пригласить тебя на свидание? — предложил Гарри, снова улыбаясь девушке.
Тонкс не смогла сдержаться и разразилась громким смехом, который, вероятно, вызвал несколько очень странных взглядов со стороны авроров из соседних кабинок.
— Приму это за ответ «да», — с достоинством произнёс Гарри. Ему очень нравились её волосы. В основном они были игривого ярко-розового цвета, что, как он был уверен, говорило о том, что она ничуть не раздражена его ухаживаниями. Тонкс, вероятно, могла бы контролировать эти изменения, если бы захотела, но пока что она не беспокоилась о них, а он получал бесплатные сигналы о том, насколько хорошо справляется с задачей.
— Неплохо, Поттер. Очень неплохо, — ответила она, всё ещё хихикая.
— Я думал, мы договорились насчёт «Гарри», а я так и не услышал чёткого «нет».
— Ты забавный, но я обычно предпочитаю мужчин немного… старше.
— Какое совпадение! Я обычно тоже предпочитаю женщин немного старше, так что у нас уже есть что-то общее.
— Каких ещё женщин? — фыркнула Тонкс. — Ты, может быть, и выглядишь как зрелый подросток, но все ведь знают, что тебе всего четырнадцать.
Гарри решил не упоминать, что ему ещё нет четырнадцати.
— Ты удивишься, если узнаешь, — сказал он загадочно, — Если хочешь, я могу рассказать тебе обо всём на нашем свидании.
— Ты серьёзно? Ты действительно хочешь пригласить меня на свидание? — спросила она, приподняв бровь. Она не думала, что он всерьёз собирается это сделать, но, видимо, он на самом деле был настолько наглым, чтобы пригласить аврора её возраста в ожидании, что она согласится.
— Нет, Сириус — мой крёстный отец, и сейчас его допрашивает твой босс, — ухмыльнулся Гарри.
— Волосатые Мерлиновы яйца, это было ужасно, — простонала Тонкс. — Я помню, как Сириус выдавал этот дурацкий каламбур, когда я была ребёнком, но тогда это звучало не так уж плохо. И я не ожидала этого от кого-нибудь ещё.
— Ты думаешь, это — плохо? Подожди, и я придумаю такой же со своим собственным именем, — пообещал Гарри с ухмылкой.
Тонкс на мгновение растерялась, прежде чем до неё дошло, о чём он говорит.
— Даже не думай, — предупредила она.
— То есть, я побрился перед тем, как прийти сюда, но я просто не могу перестать быть Гарри!
— Вот ж ты злобный гад, ты должен быть образцом добра, а не каким-то монстром, изрыгающим каламбуры.
— Не верь всему, что прочитала. Я буду продолжать выбрасывать мои самые мрачные и убогие каламбуры, пока ты не согласишься пойти со мной на свидание, а Сириус, вероятней всего, будет там ещё несколько часов, так что времени у меня много.
— Хорошо, я пойду с тобой на свидание! Просто… перестань.
***
Сириус был морально истощён, когда наконец-то смог покинуть кабинет директора Боунс. Эта женщина была похожа на собаку с костью, и он был довольно квалифицирован, чтобы сделать такое сравнение.
Прошла целая вечность, прежде чем она была удовлетворена его изложением событий, и даже после мадам Боунс всё равно накидала небольшую гору условий, прежде чем разрешила ему уйти.
Теперь его форма анимага будет зарегистрирована, что было просто отстойно. Он должен был постоянно носить при себе амулет с отслеживающими чарами, который должен был вибрировать, если с ним снова захотят поговорить. Сириус должен был оставаться в Поттер-Мэноре до тех пор, пока не будет выпущен пресс-релиз, подтверждающий его невиновность, чтобы не вызвать панику в массах. Он должен был оставаться доступным для дальнейших расспросов в любое время, пока ОМП не будет полностью удовлетворён своим расследованием. Сириус был слегка удивлён, что она не настояла на том, чтобы и на Бродягу надели ошейник.
У него было отчётливое чувство, что они с Гарри сильно раздражали Амелию Боунс.
Теперь ему оставалось только найти своего крестника и вернуться домой. Он знал, что Гарри получил аналогичный приказ, хотя и немного помягче, поскольку он был несовершеннолетним.
— Закончили? — спросил аврор Шеклболт, закрывая за собой дверь.
Сириусу нравился этот темнокожий аврор. Он был вежлив и почтителен и не проявлял ни малейшей враждебности, которую он наблюдал на лицах других людей. Этот аврор был профессионалом и даже сочувствовал ему на протяжении всего их, по общему признанию, короткого знакомства.
— Да, — вздохнул Сириус. — Твоя начальница — та ещё штучка.
— Видел бы ты её сегодня утром, когда вышел новый выпуск Пророка, — усмехнулся Шеклболт. — Она чуть ли не огнём была готова дышать.
— Охотно верю. Действительно было похоже на то, как будто меня заперли в комнате с разъярённым драконом, — театрально вздрогнул Сириус. — Так, а где же мой крестник?
Шеклболт вдруг принял неловкий вид.
— Он общался с аврором Тонкс, пока ты был с боссом.
— Аврором Тонкс? — моргнул Сириус. — Случайно, не Нимфадорой Тонкс? Дочуркой Андромеды?
— Ей самой.
— И она теперь аврор?
— Верно, последняя протеже Грозного Глаза Муди перед тем, как он ушёл на пенсию.
— Это здорово, я не видел её с тех пор, как ей было шесть. Где она?
Они с Андромедой никогда не были очень близки, но она была его любимой двоюродной сестрой (конечно, это мало о чём говорило, когда из вариантов оставались — сумасшедшая садистка вроде Беллатрисы и избалованная Нарцисса с замашками сноба, но Андромеда была по-настоящему порядочной женщиной), так что снова увидеть её повзрослевшую дочь было бы приятно.
— Сюда, — вздохнул Шеклболт и повёл его через лабиринт кабинетов.
Сириусу пришлось с удивлением проморгаться, когда он увидел своего крестника. Гарри, очевидно, очень весело проводил время, флиртуя с дочерью Андромеды.
— Так вот оно как? — потребовал Сириус, увидев это, и попрощался с Шеклболтом, когда высокий аврор вернулся к работе. — Меня там допрашивают, а ты всё это время флиртовал тут с моей племянницей?
— Завязывай, Сириус, ты бы поступил точно так же, — сухо ответил Гарри, не пропуская укора.
— Ты чертовски прав, я бы сделал то же самое. Я так тобой горжусь, — усмехнулся Сириус. Он решил не комментировать тот факт, что Тонкс и Гарри были родственниками. Дорея и Андромеда были не так уж близки по семейному древу, во всяком случае, не так близки, как родители самого Сириуса, приходившиеся друг другу двоюродным братом и сестрой.
— Приветики, Сириус. Давно не виделись, — поприветствовала его Тонкс взмахом руки.
— Ещё как. В последний раз, когда я тебя видел, ты была маленькой девочкой с волосами цвета радуги и ненавидела своё имя, — согласился он.
— Она и сейчас его ненавидит, — сказал Гарри с ухмылкой.
— Ты серьёзно? — усмехнулся Сириус в ответ.
Тонкс застонала, предвкушая неудачный каламбур.
— Нет, это ты Сириус. А я Гарри.
— Но я айфри дом видел, как ты сегодня брился!
— Действительно? Даже жутко как-то.
— Может, вы, два идиота, прекратите каламбурить? Я уже согласилась пойти на свидание с Гарри, — снова застонала Тонкс.
— Гарри, ты устроил себе свидание с помощью каламбуров? — спросил Сириус, сильно впечатлённый этим.
— Да, можно сказать, что я её шантажировал.
— Хе-хе-хе.
— Вы оба настоящие монстры. За такое ужасное чувство юмора вы должны оба сидеть в Азкабане.
— Вот это наказание.
— Вот почему люди ненавидят своих родственников.