Глава 2.1

Учительская Хогвартса, 2 октября.
Это было самое первое собрание преподавателей Хогвартса в этом году, самое стандартное, во время которого они уже успели обсудить несколько вопросов: проблемы старшекурсников, плохое качество школьных мётел, кубок по квиддичу, последние проделки близнецов Уизли и тому подобное.
Собрание подходило к концу, и почти все профессора уже ушли. Остались только Дамблдор и деканы четырёх факультетов.
— Как там наши первокурсники? — спросил директор. Больше всего он желал услышать именно о Гарри Поттере.
— Больше всего хлопот среди моих львов доставляет юный мистер Уизли, — ответила МакГонагалл, нахмурившись. — Он постоянно опаздывает со сдачей домашнего задания, и при этом они неизменно оказываются ужасными. Если так пойдёт и дальше, то мне придётся написать его родителям.
Остальные учителя вздрогнули, не горя желанием в очередной раз слушать резкий голос Молли Уизли, раздающийся из громовещателя, который женщина пошлёт своему младшему сыну, как только узнает о его плохой успеваемости.
— С другой стороны, мисс Грейнджер проявила себя просто исключительной ученицей, — продолжила Минерва.
Снейп слегка усмехнулся при упоминании имени девушки. Он находил её стремление угодить учителям невероятно раздражающим, особенно её привычку сдавать эссе, что было чуть ли не вдвое длиннее, чем требовалось. Вызубрить факты из книги мог любой человек, к тому же он не ценил ту лишнюю мороку с проверкой, которую добавляла ему эта ученица.
— Мои барсуки устроились без каких-либо проблем, — подхватила доклад Спраут, — Но, Минерва, я просто обязана прокомментировать успехи мистера Лонгботтома. У этого мальчика удивительный талант в травологии.
— У него ещё более удивительный талант в зельеварении, — снисходительно добавил Снейп. — Не проходит ни одного урока без того, чтобы рядом с ним что-нибудь не взорвалось.
— А как насчёт твоих змей, Северус? — вмешался Дамблдор, прежде чем профессор травологии успела разразиться тирадой в адрес мастера зелий.
— Ничего необычного, — коротко ответил Снейп. В отличие от других учителей, он не был склонен много говорить о своих слизеринцах.
— Понятно, — проронил Дамблдор. Так было каждый год, когда Северус давал один и тот же отрывистый ответ об успехах своих учеников. — Что насчёт Рейвенкло, Филиус?
— Единственный, кто действительно выделяется из всех, так это мистер Поттер, — признал Флитвик. Он прекрасно понимал: его оставили напоследок именно потому, что именно на его факультете учился «мальчик, который выжил». — Хотя он и не обладает теоретическими познаниями мисс Грейнджер, его практические навыки просто невероятны. Даже лучше, чем у его матери. Пока что он всегда первым осваивает новые заклинания.
— То же самое и в трансфигурации, — добавила МакГонагалл. — Даже у его отца не было такого таланта в этом предмете.
— Его таланты, очевидно, ограничены лишь размахиванием палочкой, поскольку его способности в приготовлении зелий в лучшем случае — посредственны, — усмехнулся Снейп.
— Как бы мне не хотелось соглашаться с Северусом, но он прав, — подтвердила Спраут, всё ещё немного раздражённая предыдущим комментарием в адрес её любимого первокурсника. — Похоже, что травология ему совершенно неинтересна.
— Есть ещё кое-что, — неловко произнёс Флитвик, зная, что его дальнейшие слова не будут восприняты хорошо.
— Да, Филиус? — попросил продолжить Дамблдор.
— Мистер Поттер спросил меня, можно ли ему перестать посещать ЗоТИ, Историю магии и Зельеварение, чтобы изучать эти предметы самостоятельно.
Прошло несколько секунд, прежде чем Снейп оправился от шока.
— Значит, высокомерный выскочка уже хочет к себе особого отношения? — спросил он язвительно.
— Северус, — предупреждающе посмотрел на того Дамблдор, прежде чем снова повернуться к профессору заклинаний. — Он сказал, почему?
— Сказал, — подтвердил Флитвик. — Он честно признался мне, что из-за заикания Квиррелла занятия по защите от тёмных искусств проходят слишком медленно для него.
МакГонагалл и Спраут вздохнули, полностью понимая эту ситуацию. Разговаривать с Квиреллом было сущим мучением, ведь ему требовалась целая вечность, чтобы закончить предложение. А слушать его лекцию было намного хуже.
Каким-то чудесным образом Снейп решил оставить своё мнение невысказанным.
— История магии… Что ж, вы знаете Бинса, — продолжал Флитвик, смущённо пожимая плечами. — Что касается зелий, он пришёл ко мне с жалобой на то, что Северус уничтожает его письменные принадлежности и постоянно подначивает его во время урока.
— Возможно, я бы не стал уничтожать его принадлежности, если бы он приносил приемлемые, — ответил Снейп.
— Да, мистер Поттер рассказал мне о своём предпочтении в магловских канцелярских принадлежностях, и я не буду оспаривать ваше право требовать, чтобы все студенты на ваших уроках пользовались пером и пергаментом, но разве это действительно оправдывает тот факт, что вы уничтожали его ручки и бумагу? И что-то я не заметил вашего ответа на обвинение в том, что вы подначиваете мальчика, — заявил Флитвик, сузив при этом глаза.
— Кто-то должен обуздать его эго, — усмехнулся Снейп.
— Какое эго, Северус? — потребовал ответа Флитвик. — Мальчик проводит всё своё свободное время либо в библиотеке, либо в классе, ну или в своей комнате. Время от времени изучает школу, но на этом всё. Он до сих пор не завёл друзей и, похоже, что не собирается этого делать вообще.
Несмотря на то, что Снейп не подавал вида, он всё же был немного удивлён. У Поттера не было друзей? Раньше он не задумывался над этим, но теперь, когда Флитвик упомянул этот факт, то вспомнил, что мальчик не слишком-то много общался с остальными учениками во время трапез в Большом зале.
— И всё же он думает, что может бросить три урока и изучать их самостоятельно, — ответил Снейп, стараясь скрыть своё удивление. Ему ведь нужно было поддерживать свою репутацию.
— Боюсь, что это вопрос довольно спорный, — вмешался Дамблдор. — Хоть я и восхищаюсь желанием юного Гарри учиться, но если мы разрешим ему пропускать некоторые занятия, то почти сразу же все остальные захотят получить такую же привилегию. А большинство учеников не имеет такого же стремления к учёбе, как у него.
Кроме того, Дамблдор не хотел, чтобы мальчик ещё больше изолировал себя от общества.
Хоть Флитвик и понимал точку зрения директора, у него было такое чувство, что это решение побудит Гарри игнорировать лекции Квирелла и Бинса, чтобы заняться своими делами. Снейпа же так просто не проигнорируешь, и миниатюрный профессор Заклинаний мог только надеяться, что Северус проявит к пареньку терпение. Если ситуация продолжит обостряться, то слава Гарри сделает её ещё хуже. Разумеется, для всех, кто будет вовлечён в неё.
***
После окончания собрания Снейп обратил на Поттера более пристальное внимание.
Он был удивлён тем, что мальчик отправился в Рейвенкло, а не в Гриффиндор, поскольку его родители учились именно на этом факультете. Он также ожидал, что парень будет носиться по школе с бандой единомышленников-хулиганов, нарушая правила и создавая повсюду проблемы.
Но Флитвик оказался прав. Мальчишка оказался тихим, замкнутым и сосредоточенным на учёбе. Он не был похож на своего отца и лишь немного походил на мать. На самом деле, Снейп с удивлением обнаружил, что мальчик больше походил на него самого на первом курсе. Когда он остался без своей подруги Лили.
Лицом Гарри всё ещё слишком походил на Джеймса Поттера, и Снейп чувствовал, как старый гнев возвращается каждый раз, когда он видит его, но учитель решил снизить уровень своих оскорблений так, что они были теперь направлены на весь класс. Он подумал, что пока что стоит повременить с преждевременными суждениями.
***
— Ха! — без всякой необходимости выкрикнул Гарри, вскинув руки и сосредоточив всю свою волю на том, чтобы из них вырвался большой огненный шар.
Но в результате… у него получился самый жалкий фаербол из тех, которые когда-либо видел мир.
Гарри опустился на пол, чувствуя себя нелепо из-за того, что он приложил такое драматичное усилие, а получил в итоге лишь слабый огонёк. Огненной бури в ближайшее время ему не видать, это уж точно.
Он уже давно понял, что магия зависит от его эмоций. Чем сильнее чувства, которые он испытывал, тем мощнее были результаты его случайной магии. К сожалению, вызвать эмоции по желанию было не так-то просто. Он тренировался в постижении магии годами и добивался кое-каких результатов, даже когда не чувствовал себя очень расстроенным, но это было слишком медленно.
А вот с его палочкой…
Он достал палочку из остролиста и, взмахнув ею, сотворил в воздухе огненную полосу. Это было не так уж мощно, и в лучшем случае могло бы лишь опалить брови, но, по его мнению, для первокурсника, который проучился в Хогвартсе всего-то месяц с небольшим, такой результат был довольно впечатляющим.
Он также отметил, что при колдовстве ему вовсе не нужны были все эти нелепые взмахи и выкрутасы, которые использовали все остальные. Ему также не нужно было произносить слова для сотворения заклинаний. Гарри казалось очевидным, что сила была не в движениях палочки и не голосе, а в самом намерении заклинателя. Он понятия не имел, почему их учили магии в такой отсталой манере.
Что ж, это было неважно. Он не собирался спорить по этому поводу и привлекать к себе внимание, поэтому просто притворялся, что делает взмахи и пируэты, как все остальные. К нему и так было приковано слишком много внимания, благодаря этому идиотскому «мальчику, который выжил».
Иногда ему становилось немного одиноко, но не настолько, чтобы он решил попытаться сблизиться со своими однокурсниками.
Единственной, с кем он регулярно общался, была Су Ли, да и то только потому, что она была его напарницей по зельеварению. К счастью, сама Су была тихой девушкой, сосредоточенной на учёбе, и не пыталась завязать с ним разговор.
Однажды с ним попыталась заговорить Падма Патил, но выглядела она при этом ужасно смущённой. Как выяснилось, её на это подначила сестра-близнец Парвати с Гриффиндора, которая хотела узнать побольше о «мальчике, который выжил». Гарри удалось сдержать своё раздражение в сторону Падмы, но вот в отношении её сестры это не вышло.
Остальные его однокурсники уже привыкли к его вспыльчивому характеру и вежливо держались на расстоянии.
За пределами Рейвенкло единственными людьми, которых он действительно выделял среди других студентов, были Драко Малфой, Пэнси Паркинсон и Гермиона Грейнджер.
Напыщенный белокурый идиот иногда бросал в его сторону ехидные замечания, которые, по всей видимости, считал очень умными, но ограничивался только этим, когда замечал, что Гарри не реагирует на его насмешки.
Пэнси он приметил только потому, что она была из семьи, ставшей управлять семейным бизнесом Поттеров. Он подумывал поговорить с ней об этом, но девчонка с лицом, как у мопса, была не очень приятна в общении и, к тому же, являлась подпевалой Драко. Возможно, когда-нибудь ему всё же придётся это сделать, но пока что он откладывал этот вопрос на потом. Пока он всё равно не мог решить этот вопрос.
Что касается Гермионы… то она, похоже, воспринимала то, как легко Гарри осваивал заклинания на практике, личным вызовом, и иногда даже бросала на него самодовольный взгляд, когда правильно отвечала на теоретические вопросы. Во всяком случае, когда они находились в одном классе. Похоже, она пребывала в каком-то заблуждении, считая, что они соперники или что-то в этом роде. Такая умная девочка, и при этом такая идиотка.
***
Гарри сидел в тихом уголке библиотеки Хогвартса, погружённый в чтение. Вдали от приёмных родителей и их армии парикмахеров его волосы вернулись к своему естественному «поттеровскому» виду и стали безнадёжно растрёпанными. Наверное, это была расплата за все те годы, пока им навязывали этот аккуратный, прилизанный вид.
Гарри подумывал отрастить их подлиннее. В основном потому, что многие фэнтезийные чародеи имели такую причёску, и он думал, что так будет круто. Но ещё одной причиной было то, что он знал, такой поступок разозлит Роберта и Кэтрин. Наверное, сейчас это было не самой лучшей идеей, но он взял себе на заметку поискать информацию о заклинаниях или зельях для роста волос.
Однако в данный момент он читал книгу не о заклинаниях, а об истории. Бинс, бесспорно, был авторитетом в области «гоблинских войн» (довольно скучных), но пока что показывал абсолютную бесполезность, когда дело касалось всего остального.
Гарри решил заняться этим изысканием, потому что хотел узнать об истории волшебных палочек. Откуда они взялись? Почему они были так широко распространены? Что использовалось до них? И использовались ли какие-либо фокусирующие приспособления до них?
Ему удалось узнать, что именно римляне первыми открыли секреты волшебных палочек и навязали их использование по всему миру, хотя прошло ещё несколько веков, прежде чем палочка появилась у каждого мага. Изначально они предназначались только для элиты. Было много красочных описаний римских боевых магов и того, как их палочки позволили им смести примитивные колдовские чары остальных культур, завоёванных Римской империей. Однако не было ни одного упоминания о том, чем на самом деле были эти примитивные чары.
В каких бы учебниках по истории он ни искал, но не мог найти ничего о магии, использовавшейся до появления палочек. Максимум, что ему удалось найти, так это упоминания о рунных мастерах викингов, некоторое наследие которых используется и по сей день, и которые он будет изучать на занятиях по Древним рунам. Они начнутся на третьем курсе. Это была довольно увлекательная тема, и он уже начал читать её наперёд.
Гарри был готов поверить, что многие знания с тех времён были утеряны. В конце концов, это было около двух тысячелетий назад. Но чтобы вообще ничего не было известно? Это было похоже на преднамеренное переписывание истории.
В сочетании с его подозрениями, что палочки каким-то образом использовались Министерством магии в качестве метода контроля, и множеством ограничивающих законов на использование магии, которые он узнал, это было похоже на полноценное «сокрытие исторических фактов». Что бы ни скрывало Министерство, Гарри хотел до этого докопаться.
Он бросил тоскливый взгляд в сторону огороженной Запретной секции библиотеки. Все действительно стоящие вещи, несомненно, находились именно там. Он знал, что Хогвартс существовал ещё до создания Министерства магии, более чем за пятьсот лет, и поэтому обладал значительной автономией. Вполне вероятно, что в Запретной секции находилось множество текстов, которые Министерство предпочло бы уничтожить или запереть где-нибудь в тёмном местечке. Гарри особенно хотелось узнать, есть ли там книги по ритуальной магии. Министерство причисляло всю ритуальную магию к Тёмной и повсеместно запрещало её, и это крайне раздражало парня. Он с нетерпением ждал возможности провести какие-нибудь ритуалы по самосовершенствованию, если таковые вообще существовали.
К сожалению, Гарри ещё не придумал, как попасть в этот отдел библиотеки, не привлекая лишнего внимания.
Но он обязательно это сделает. Он собирался проникнуть туда и изучить всю суперсекретную магию, которую там скрывали. Потом он сделает себе настоящую чародейскую башню и назовёт её как-нибудь драматично, например, «Высшая башня колдовства» или что-то в этом роде. И он будет гоготать и метать молнии в дураков из Министерства, которые нападут на неё в попытке украсть его силу!
Гарри кашлянул и с горькой усмешкой посмотрел на лежащий перед ним учебник истории, который был как раз открыт на странице, где подробно описывались подвиги Ингвара Безумного, шведского Тёмного Лорда VII века, прозванного так за использование неизвестного (или намеренно забытого) заклинания, вызывавшего с небес бурю с молниями. Его считали безумцем, потому что молнии были малость непредсказуемыми и неуправляемыми, что в конечном итоге и стало причиной смерти Ингвара, когда молнии вместо врагов поджарили его самого. Чего он на самом деле пытался добиться этой пародией на Тора, в книге не говорилось.
На самом деле Гарри заметил у довольно большого количества Тёмных Лордов прошлого некую повторяющуюся тему о неясных мотивах. В Европе в среднем появлялось не менее одного Тёмного Лорда или Леди раз в столетие, а зачастую и больше. Четырнадцатое столетие было особенно насыщено событиями, порождая по одному тёмному волшебнику каждые двадцать пять лет прямо как по часам. Двое последних, Волдеморт и Гриндевальд, имели более чёткие мотивы и, бесспорно, заслуживали звания Тёмного Лорда.
Насчёт остальных Гарри был не так уверен. Все книги сходились на том, что те волшебники были злыми и могущественными, но ни в одной из них не говорилось об их целях, кроме как пойти против установленной власти. До появления Министерства магии существовал Высший совет волшебников, от которого теперь остался лишь Визенгамот, но до него просто не было достаточного количества волшебников, чтобы по-настоящему отделиться от немагических королевств того времени. Единственное, что было характерно для всех Тёмных Лордов и Леди, так это то, что они показывали всему этому начальству свой средний палец.
У Гарри создалось впечатление, что бюрократические надзиратели просто не любили сильных волшебников или ведьм. В ретроспективе это было настолько очевидно, что он должен был догадаться об этом без какой-либо необходимости три дня корпеть над учебниками истории. Посредственные волшебники, занимающие высокие посты, само собой, будут опасаться очень могущественных чародеев, считая их вероятными соперниками, или же людьми, которые будут игнорировать всю эту политику и делать то, что им заблагорассудится.
«Наверное, это даже хорошо, что я запланировал небольшое путешествие, после того как закончу Хогвартс», — подумал Гарри, вспомнив о своём намерении изучать магию, которую Министерство считало запретной. В лучшем случае его заклеймят как Тёмного Волшебника, а возможно, даже как Тёмного Лорда, если он окажется достаточно сильным.
Тёмная магия? Как же это было смешно. Они с классом всего день назад выучили заклинание левитации, а Гарри уже придумал с его помощью как минимум три способа убить человека. Чем оно лучше, чем безболезненное Убийственное проклятие? И то, и то — убивало, и парень не собирался позволять какому-то правительственному чиновнику навязывать ему иную мысль.
Конечно, Дамблдор был примером чрезвычайно могущественного волшебника и, похоже, что он избежал звания Тёмного Лорда, но Гарри не был уверен, что его можно было к ним отнести, поскольку этот человек, очевидно, занимал высший пост как в Британском Визенгамоте, так и в Международной Конфедерации Магов, что, по сути, делало его тем самым чиновником, который решал, кто именно является Тёмным Лордом, а кто нет. Тот факт, что каждый из таких могущественных волшебников, что не был удостоен звания Тёмного Лорда, неизменно занимал высокий пост в правительстве, только подтверждал его теорию.
— Гарри?
Вышеназванный мальчик вскрикнул и чуть не отправил все книги на пол, чем, несомненно, заслужил бы вечную неприязнь со стороны крайне раздражительного библиотекаря.
Он повернулся, чтобы посмотреть на заставшего его врасплох человека, и увидел старосту школы с пятого курса — Пенелопу Клируотер. Девушка по какой-то причине взяла на себя обязанность время от времени разговаривать с ним.
— Что? — спросил он, немного грубее, чем намеревался.
— Праздничный пир в честь Хэллоуина вот-вот начнётся, и я подумала, что ты снова потеряешь счёт времени, вот и пришла за тобой, — сказала Пенелопа, нахмурив брови в ответ на его резкий тон. Гарри часто раздражался, когда кто-то вмешивался в его чтение, и быстро завоевал титул «самого антисоциального ученика Рейвенкло». В обязанности старосты входило присматривать за младшекурсниками, и Пенелопа была полна решимости следовать этому правилу, но общение с Гарри Поттером иногда очень сильно раздражало её.
— Я не праздную Хэллоуин, — резко сказал он. Гарри и в лучшие времена не отличался особой любовью к праздникам, но Хэллоуин очень сильно не нравился ему с тех пор, как он узнал, как и когда умерли его родители. Он их не помнил и смирился с тем, что они покинули этот мир, но они, как-никак, погибли, защищая его, и он не собирался праздновать их смерть. Не говоря уже о том, что после приезда в Хогвартс он просто возненавидел тыквы, а Большой зал наверняка сейчас был прямо-таки заставлен этими ненавистным ему растениями.
— Но ты, наверное, голоден, — мягко возразила Пенелопа, уловив его сильную неприязнь и оказавшись достаточно внимательной, чтобы догадаться о причине.
— Я не голоден, — настаивал Гарри на своём.
И, конечно же, в этот самый момент его желудок предательски громко заурчал.
— Ладно, может, я и голоден, — согласился он. — Но я не собираюсь ужинать в Большом зале. У меня есть чем перекусить в моей комнате.
Пенелопа вздохнула в ответ на его упрямство.
— Пойдём со мной. Я хотя бы покажу тебе, где находится кухня.
Вот это привлекло его внимание! Студенты могли пойти поесть прямо на кухне? Он может вообще перестать посещать Большой зал!
Не осознавая, что она только что непреднамеренно способствовала дальнейшему асоциальному поведению мальчика, который, как она надеялась, в конце концов немного раскроется, Пенелопа повела его в логово хогвартских домовых эльфов.
***
Хотя Гарри и показалось, что домовые эльфы были чересчур уж впечатлительными, ему было очень интересно узнать об этой волшебной расе. Гоблины были единственным новым народом, который ему посчастливилось до сих пор встретить, и они не были похожи на тех, кто будет терпеть вопросы одиннадцатилетнего ребёнка. И он всецело понимал их, поскольку и сам не любил потакать чужому любопытству.
Однако домовые эльфы были более чем счастливы рассказать ему всё, что он хотел, и Гарри даже удалось обсудить с ними какую еду и напитки он предпочитает, так что всё закончилось довольно хорошо. Их чрезвычайное дружелюбие немного раздражало таких, как он, но эти перевозбуждённые существа, очевидно, обладали сверхъестественным чутьём, когда кто-то не хотел иметь с ними дело, а также сбавляли свой тон, как только Гарри начинал чувствовать смущение и дискомфорт от излишнего внимания.
***
Поскольку Гарри не был гриффиндорцем, его не было рядом, когда Рон Уизли с досады бросил Гермионе Грейнджер небрежное и обидное замечание. Он не знал, что после этого она убежала в слезах.
Поскольку Гарри не было на пиру, он не слышал, как Квиррелл объявил, что в подземельях объявился тролль.
Когда Пенелопа ворвалась на кухню с безумной историей о том, что в замке появился тролль, Гарри лишь с сомнением посмотрел на неё, пробормотал что-то о «Случайной Встрече» и последовал за ней в общую комнату Рейвенкло.
***
В отличие от Гарри, Рон прекрасно осознавал, что его соседка по общежитию пропала. В решающую минуту он раздумывал, доложить ли об этом учителю или нет, в надежде избежать чувства вины за сложившуюся ситуацию. Квиррелл сказал, что тролль находился в подземельях, ведь так? Гермиона была не там, так что она должна быть в безопасности. Правда?
Чувство вины и ответственности (хоть оно и было непривычным) в конце концов взяло верх над желанием скрыться от той самой ответственности, и он всё-таки отправился к МакГонагалл, признаваться во всём содеянном.
***
МакГонагалл и Снейп вошли в туалет как раз в тот момент, когда тролль убрал свою окровавленную дубину от бесформенного тела Гермионы Грейнджер.
Взрослый горный тролль был существом ужасно сильным и с крайне стойкой к магии шкурой, но это не защитило его от гневных заклинаний разъярённой Мастера Трансфигурации и более хладнокровного, но столь же смертоносного Мастера Зелий.
***
Большой зал был полон народу и в тоже время погружён в тишину, что было крайне необычно.
Дамблдор стоял перед учительским столом, одетый в мрачную чёрную мантию и с выражением глубокого раскаяния на лице.
— Я вынужден сегодня сообщить вам о смерти студентки Хогвартса. Прошлой ночью на Гермиону Грейнджер напал, а затем и убил тролль, о котором нас предупредил профессор Квиррелл. Она была необыкновенной, выдающейся волшебницей, у которой впереди было блестящее будущее. На этой неделе занятий не будет, так как авроры Министерства Магии будут проводить расследование и брать показания. Пожалуйста, не мешайте им делать свою работу и выполняйте их требования. Спасибо.
***
Авроры приходили и уходили, беря показания и расследуя произошедшее событие. Менее чем через две недели после смерти Гермионы всё вернулось в относительно нормальное русло.
Гарри был озадачен.
Умерла студентка, но почему же все вели себя так, будто в этом не было ничего страшного? Он знал, что Хогвартс в значительной степени автономен, но это было прямо-таки смешно. Если бы ученик погиб из-за чего-то такого, что можно было с лёгкостью предотвратить, например, от лап дикого животного, забредшего в магловскую школу через парадный вход, то у директора, да и всего персонала, были бы серьёзные неприятности. Не важно, в частной это школе произошло или обычной.
Статья из «Ежедневного Пророка» внесла некую ясность.
Хотя содержание статьи и было очень язвительным по отношению к Дамблдору и преподавателям Хогвартса в целом, в ней выделялись лишь две вещи.
Первое — это то, что сама статья красовалась на третьей странице, а не на первой. Хотя смерть ученицы в школе казалась довольно важной новостью.
Второй момент — это название самой статьи.
«Маглорождённая студентка погибла в результате трагического инцидента»!
Трагического инцидента? Нет, ну, так это, конечно, тоже можно было назвать.
Тот факт, что в статье вообще упоминался статус крови Гермионы, заострил внимание Гарри на другом. Волшебный мир отставал от своего немагического аналога не только в плане технологий. Продолжительность жизни магов повлияла на слишком уж медленное возникновение изменений в социальном плане, а дискриминация по происхождению была здесь более заметна, нежели чем в магловском мире.
Гарри не мог не заметить то, как некоторые чистокровные относились к маглорождённым. В Рейвенкло таких было немного, но трудно было не заметить, как некоторые из них отказывались сидеть рядом с грязнокровками. И трудно было не услышать фанатичные комментарии на эту тему от Драко Малфоя.
Гарри не был близок с Гермионой, поэтому не мог сказать, что её смерть как-то расстроила его, но она заставила его понять одну простую вещь. Девушка так старалась посоперничать с ним, потому что, вероятней всего, искала кого-то, с кем можно было бы разделить свои академические интересы. Тогда он считал её глупой, думая, что она просто хочет быть лучшей в классе, но сейчас именно он чувствовал себя очень глупо. Возможно, она надеялась таким способом найти себе друга. Единственным известным ей способом.
Он пообещал себе, что в будущем уже не будет так быстро судить людей по их поступкам.
***
Наступили рождественские каникулы, и Гарри остался на праздники в довольно сильно опустевшем Хогвартсе.
Он мог бы вернуться к Шоу, но это неизбежно означало бы, что ему придётся с ними посетить какое-нибудь великосветское мероприятие. Пустой замок был куда более весёлым местом. Даже если бы в нём не было огромной библиотеки…
Кроме того, Гарри хотел кое о чём поговорить с преподавателем Древних Рун, а каникулы были самым подходящим для этого временем.
Найти в замке комнату профессора Бабблинг оказалось на удивление сложно, и ему это удалось только после того, как он решил спросить об этом одного из домовых эльфов.
— Мистер Поттер? — растерянно спросила профессор, как только открыла дверь после его стука. — Могу ли я вам чем-то помочь?
— У меня есть несколько вопросов о рунах. Я надеялся, что вы их проясните для меня, — ответил Гарри.
— Вы изучали Древние Руны самостоятельно? — радостно спросила она, как обычно довольная тем, что студент интересовался её предметом.
— Да, — кивнул Гарри. — Ну, у вас найдётся время поговорить?
— Да, конечно, проходите, пожалуйста, — пригласила мальчика Бабблинг и открыла дверь, чтобы впустить его внутрь.
Гарри с любопытством оглядел её комнату, ведь он никогда прежде не видел учительских покоев. Она была больше, чем его собственная комната в башне Рейвенкло, что было вполне ожидаемо, но в остальном всё было таким же. Здесь также была небольшая зона отдыха, которой он был лишён. А самой примечательной особенностью помещения был большой письменный стол, покрытый листами пергамента, который, как он предполагал, содержал различные школьные задания по рунам и тому подобному.
— I_фри_dom Присаживайтесь, — пригласила Батшеда, жестом указывая на диван и усаживаясь рядом с ним. — Итак, что вы хотели узнать?
— Я просмотрел теорию, но мне было трудно понять, как символы могут обладать какой-либо магической силой, — признался Гарри. — Для меня кажется бессмысленным, что если просто начертить символ и зарядить его магией, то это придаст предмету определённое свойство.
— А, этот вопрос мне часто задают, хотя обычно не первокурсники, — раздражённо проронила профессор. — Скажите мне, мистер Поттер, вы задавались также вопросом, почему для магии столь необходимы движения палочкой?
— Э-э-э… — застыл немного Гарри, но он решил, что прикидываться дурачком уже не было смысла. — Я просто предположил, что они используются как некий трюк, чтобы заставить людей сосредоточиться на заклинании, также, как и само произношение его вслух.
Батшеда удивлённо вскинула брови, понимая, что стоящий перед ней мальчик, должно быть, уже умел колдовать без слов и движений, раз он пришёл к такому выводу.
— Вы правы лишь отчасти, мистер Поттер. Заклинания действительно являются лишь трюком, чтобы сфокусировать сознание новичков на самом эффекте заклинания, но движения палочкой служат для реальной цели. Видите ли, когда вы взмахиваете палочкой, она вытягивает вашу магию определённым образом и формирует её для создания желаемого эффекта от заклинания. Область нумерологии же занимается исследованием того, какие именно движения палочкой лучше всего подходят для определённого заклинания. Можно колдовать и без движений вашей палочкой, но это потребует от заклинателя гораздо большей сосредоточенности, — объяснила она.
— Понятно, — задумчиво проронил Гарри.
— Я должна признать, что очень впечатлена, что в вашем возрасте вы уже обладаете достаточной фокусировкой, необходимой для того, чтобы колдовать без слов и взмахов палочкой. Этим вещам обычно учатся на шестом курсе, поэтому очень редко встречается ребёнок вашего возраста, способный на такое, — похвалила парня профессор Древних рун.
Гарри от такого начал смущённо чесать затылок. После долгих лет потуг в беспалочковой магии, пользоваться деревяшкой для него было чуть ли не детской забавой.
— Значит, сами руны не имеют никакого значения, а просто создают форму, которая направляет магию для сотворения определённого эффекта? — спросил он, возвращаясь к теме своего визита.
— И снова вы правы лишь отчасти, — подтвердила Батшеда. — Многие руны, используемые сегодня, были созданы с помощью нумерологии, которая является довольно современной областью науки по сравнению с такими предметами, как Заклинания, Зельеварение и Трансфигурация. Эти руны действительно формируются с определённой целью, и, возможно, это даже неправильно называть их «древними», поскольку в целом они не такие уж и старые. Однако есть и более древние руны, которые действительно можно назвать таковыми. Эти руны представляют лишь концепции, идеи и могут иметь несколько значений. Обычно они сильнее, чем руны, полученные с помощью нумерологии, но и менее точны, поскольку их воздействие может меняться в зависимости от понимания и намерения того, кто напитывает их магией.
— Разве в таком случае нельзя было бы использовать полностью выдуманную руну, если нужно просто придать ей какое-то значение? — спросил Гарри, абсолютно сбитый с толку.
— Теоретически да, но при этом вы будете знать, что эти руны выдуманы вами, и поэтому подсознательно сделаете их бессмысленными, — объяснила Бабблинг с тусклой ухмылкой, наслаждаясь их беседой. Мистер Поттер явно проделал большую исследовательскую работу по этому вопросу, и она с нетерпением ждала, что через несколько лет будет преподавать ему. — В научных кругах также существует недоказанная теория, что старые руны использовались так долго, что их значения отпечатались в дикой магии самой Земли, поэтому они стали более могущественными.
— Интересная теория, — рассеянно прокомментировал Гарри. — У меня есть ещё один вопрос.
— Само собой.
— Во всех книгах авторы сходились на том, что наносить руны на самого себя либо попросту не выйдет, либо это очень опасно, но они так и не объяснили почему.
— А, это… — протянула Батшеда с лёгким оттенком ворчания. — Я давно говорила, что каждая книга по рунам должна содержать более подробные предупреждения на тему подобных практик, и я обязательно расскажу об этом на своих занятиях.
— Значит, это всё-таки можно сделать? — спросил Гарри.
— Да, мистер Поттер, можно, хотя это и очень неразумно, — признала она. — Просто использовать перо для написания рун на коже и зарядить его магией ни к чему не приведёт, так как эта магия будет на поверхности и станет отторгаться вашим телом. Татуировка на коже даст некие эффекты, но, скорее всего, не те, которые бы вы хотели. Возникнет конфликт между намерениями татуировщика и лично вами, что приведёт к множеству непредсказуемых осложнений. Кроме того, руны будут пытаться внести изменения в ваше тело и магию, но не будут обладать необходимой силой для этого, что опять же не вызовет ничего, кроме осложнений. Что ещё хуже, волшебники отличаются от маглов тем, что их магия со временем стирает чернила в татуировках, так что даже если бы вам удалось получить какой-то положительный эффект с помощью рунической татуировки, он бы со временем рассеялся и, скорее всего, навредил бы вам в процессе.
— Понятно, — снова ответил Гарри, сохраняя задумчивый вид. — Спасибо, это было очень познавательно. Могу ли я прийти и поговорить с вами ещё раз, если у меня возникнут новые вопросы?
— Конечно, — согласилась Батшеда, желая поощрить очевидный интерес мальчика к рунам.