Глава 27.3

Эдвард Паркинсон, нынешний Лорд Паркинсон, слегка вздрогнул, когда Гарри Поттер без приглашения сел за его стол.
— Добрый вечер, — приветливо поздоровался очень молодой и очень опасный волшебник.
— Добрый вечер, — осторожно ответил Эдвард, не доверяя этой приветливости. Он бросил взгляд на сотрудника Министерства, с которым сейчас разговаривал.
Этот человек был гораздо проницательнее Фаджа и знал, когда нужно было уходить.
— Простите, лорд Паркинсон, кажется, меня зовёт жена. Лорд Поттер.
Жена, конечно же, его не звала, но предлог, чтобы уйти, не обязательно должен быть хорошим.
— Чем могу вам помочь, лорд Поттер? Или вы предпочитаете, лорд Блэк? — спросил Эдвард.
— Поттера вполне будет достаточно. А что касается помощи, то я слышал, что вы предоставили для этого бала вино, и пришёл похвалить вас за его качество.
Тон Поттера был по-прежнему приятным, но Эдвард теперь сильно занервничал.
— Спасибо, мы стараемся предоставлять только лучшее, — сказал он.
— Знаете, я всегда хотел свой виноградник. Жаль, что у семьи Поттеров нет источника дохода, который оправдал бы расходы на его приобретение, — даже сейчас слова Поттера были вежливыми и приятными, но в выражении его лица внезапно появилось что-то ужасно холодное.
Эдвард мог поклясться, что видел, как на бокалах с вином собирается конденсат. Это напомнило ему жуткое присутствие дементоров во время войны.
— Я уверен, что волшебник с вашими навыками и статусом сможет без особых проблем вернуть благополучие своему Дому. Я слышал, что вы финансируете открытие нового магазина одежды. Как думаете, сможете ли вы конкурировать с такими известными лавками, как «Мадам Малкин» и «Твилфитт и Таттинг»? — поинтересовался Эдвард, пытаясь перевести разговор в менее опасное русло.
— Мне и не придётся, это будет магазин одежды совершенно иного типа.
Посмотрев на спутницу, которую привёл с собой Поттер, Эдвард не мог не согласиться. Это платье и костюм Поттера не были похожи на ассортимент, продававшийся в двух вышеупомянутых магазинах. Если бы Нарцисса надела что-то столь смелое при других обстоятельствах, её бы назвали шлюхой, но никто не собирался рисковать и называть её так вслух из-за страха вызвать гнев Поттера. Хоть Эдвард и считал, что это определение было вполне точным.
Нарцисса приходила к нему и его жене за помощью после смерти Люциуса, и ей было отказано именно потому, что они не хотели привлекать к себе внимание Поттера. Что за коварная ирония судьбы, сейчас внимание Поттера и так было приковано к ним, а теперь ещё и Нарцисса нашёптывала ему на ухо ядовитые слова за то, что Эдвард её отверг. Вот почему его жена стояла сейчас с этой белокурой ведьмой, которая не так давно считалась её подругой, восхищалась платьем и заискивала.
— Я желаю вам удачи в вашем предприятии, — сказал Эдвард, хотя на самом деле это было не так. Он ненавидел магловскую одежду, которая, скорее всего, будет там продаваться. Жаль, что из-за Поттера, одобрившего эту моду, она, вполне вероятно, станет успешной, несмотря ни на что.
— Благодарю, но, вернёмся к винограднику… я хотел бы спросить, как вы заполучили свой? Кто знает, может быть, и я приобрету его таким же образом.
Эдвард вздрогнул от настойчивости могущественного молодого волшебника. Во взгляде Поттера всё ещё присутствовал этот нервирующий холод, но теперь к нему присоединилось что-то тревожное. Он хотел отвернуться, но не мог. Он хотел соврать, сказать, что тот принадлежал его семье на протяжении многих поколений, но это было слишком легко проверить, и он подозревал, что Поттер и так уже всё знает. Его вопросы были слишком уж выверенными.
— Я купил его у другой семьи во время войны против Сами-Знаете-Кого, — ответил Паркинсон, избегая любого упоминания о том, что той семьёй были Поттеры.
— Учитывая все те неприятности, которые Волдеморт причинял в то время, это, должно быть, оказалось очень выгодной покупкой.
Эдвард вздрогнул от непринуждённого упоминания имени Тёмного Лорда, но почувствовал, как его кровь застыла от леденящего кожу воздуха. Поттер каким-то образом всё ещё умудрялся не выражать угрозы ни голосом, ни языком тела, но его присутствие источало желание убить, словно огромный чёрный змей, навис над Эдвардом с широко раскрытой пастью. Это было похоже на то старое ужасное чувство, когда преклоняешь колени перед Тёмным Лордом, зная, что ты ему не угодил.
Эдвард снова сокрушался из-за своей глупости, принимая Тёмную Метку. Он был так молод и полон негодования из-за грязнокровок, поганящих их мир, ему не терпелось нанести им ответный удар. Его идеалистическое представление о Тёмном Лорде, как о защитнике старых традиций, продержалось совсем недолго.
Он также сожалел о сложившейся ситуации. В то время она казалась такой идеальной. Тёмный Лорд охотился за Поттерами, поэтому они наверняка должны были вскоре умереть. Что было плохого в том, чтобы присвоить их бизнес себе, особенно когда этот дурак, Джеймс Поттер, переложил все обязанности на своего управляющего? Другие Пожиратели Смерти поступали точно так же с другими семьями. Люциус Малфой в подобных делах был особенно хорош и очень обогатился на несчастьях своих жертв.
Но Люциус был мёртв, погиб от руки могущественного молодого волшебника, который сейчас улыбался ему глазами, что были холоднее самой суровой зимы. Волшебника, который пережил Тёмного Лорда, а не умер, как обычно это бывало.
Волшебника, которого он обокрал. Возможно, всё и было законно, но, тем не менее, являлось кражей. Смерть Люциуса тоже была законной, но все знали, что это было убийством.
— Оно обошлось мне гораздо дешевле реальной его стоимости, — Эдвард признал это с максимально возможным спокойствием.
— Как удачно всё сложилось.
Наконец-то в голосе Поттера прозвучала угроза. Что-то, подразумевающее, что Эдварда скоро может постигнуть неудача. Неужели из его рта только что вырвались клубы пара?
Эдварду предстояло принять решение. Он мог побороться за сохранение украденного, или же вернуть его владельцу. Закон был на его стороне, но он понятия не имел, на что способен Поттер. В отличие от Дамблдора, который всегда предпочитал отступить, вместо того, чтобы развязывать войну. Нет, Поттер был совсем другим зверем.
Эдвард не хотел рисковать, не хотел закончить, как Люциус.
— Вот что, лорд Поттер, позвольте мне преподнести вам подарок в честь вашего вступления во взрослую жизнь. Я дарю вам свой виноградник.
— Вы уверены? Это довольно расточительный подарок, — усомнился Поттер. Он говорил так, будто пытался изобразить удивление, но его слова были слишком холодными. Его глаза были слишком холодными. Его дыхание было слишком холодным. Почему всё вокруг было таким чертовски холодным?
— Уверен, это самое малое, что я могу сделать для того, кто спас нас от Тёмного Лорда.
— Ну, если вы так считаете, то, как я могу теперь отказаться?
Дементорский холод в воздухе медленно сошёл на нет, и Эдвард немного расслабился, но снова напрягся, когда Поттер повернул шею и издал чуть ли не трупный треск, как будто старые кости и жёсткая кожа начали двигаться после долгих лет бездействия. Это было жутко, и Эдвард не успокоился, пока снова не остался один.
Трясущимися руками он потянулся за бутылкой вина. Бутылкой с того самого виноградника, который он только что отдал. Оно было слишком холодным.
Эдвард Паркинсон задрожал. Что-то с этим Поттером было совсем не так. I_free_dom
***
Гарри вышел из бального зала на прилегающий балкон, делая глубокие вдохи и пытаясь восстановить баланс.
Слишком много Тьмы и никакого Солнца в небе, способного противостоять ей. Лёгкие, почки, печень и кишечник словно застыли в его теле, так как на них воздействовали его же руны. Да и остальные части тела не чувствовали какого-то тепла.
Ему нужно было увидеть звёзды, нужно было отогнать холодную хватку Бездны. Паркинсон даже не представлял, как близко он был к смерти. Гарри вернул то, что было украдено у его семьи, но к концу того разговора его это уже почти не волновало. Всё, что он действительно хотел сделать, так это погасить искру жизни и магии перед ним и сделать её частью Тьмы.
Он посмотрел на звёзды и потянулся к их далёкому Свету, чувствуя, как отступает холод. Их сила была слабее Солнца, но, по крайней мере, он снова чувствовал себя живым, а не каким-то ходячим мертвецом.
Он почувствовал рядом знакомое присутствие, которое в спешке проигнорировал.
— Вижу, не только мне нужно было отдохнуть от празднества, — сказала она.
— Мадам Боунс, — поприветствовал Гарри, поворачиваясь к женщине. — Мне казалось, что после стольких лет вы уже привыкли к этому мероприятию, — её присутствие, как высокопоставленного чиновника Министерства, было обязательным.
— Привыкла? — Амелия поморщилась. — Возможно, но я всегда его ненавидела.
Гарри подозревал, что она больше ненавидела всех этих разгуливающих вокруг Пожирателей Смерти, чем саму вечеринку, хотя он, конечно, понял бы, если бы она ненавидела и то, и другое.
— Я тоже никогда особо не любил вечеринки. Меня бы здесь и вовсе не было, если бы не Нарцисса, убедившая меня в необходимости присутствия, — признался он.
— Я удивлена, что ты в принципе прислушался к её совету, — Амелия легко могла представить себе женщину, подобную Нарциссе, сошедшуюся с убийцей своего мужа, но то, что Поттер к ней прислушался, казалось странным.
— От неё есть толк, — пожал Гарри плечами.
Амелия приподняла бровь и посмотрела назад на бальный зал, где светловолосая ведьма пребывала в самом центре внимания.
— Например, продвижение твоих деловых интересов?
— Помимо всего прочего.
Амелия задумалась об этом «прочем». Компромат на определённых людей? Пожиратели Смерти и им подобные представляли из себя подобие навязанного им кланового сообщества, но Нарцисса вполне могла выдать их, чтобы спасти свою шкуру. Амелия видела, как Поттер разговаривал с Паркинсоном, и заметила, как тот был напряжён. Она также заметила, как подозрительно пусто было вокруг них.
Или, возможно, Поттер имел в виду более плотское применение. Похоже, это было преобладающим в этом месте мнение, но в котором никто открыто не признавался. Убить человека, а потом взять его жену в качестве любовницы… Многие из присутствующих на этой вечеринке, вроде как, были впечатлены безжалостностью такого поступка, в то время как следовало бы беспокоиться.
Странно, что едва достигший пятнадцатилетия волшебник уже имел репутацию бабника, но все слухи сходились именно на этом. Сьюзен тоже писала про это, хотя Амелия знала, как обычно раздувают подобные сплетни.
— Гарри? — ворвался на балкон Фадж, прервав дальнейший разговор.
— Корнелиус, — сказал Гарри, стараясь не вздохнуть, когда чуть ли не почувствовал ощутимое снижение среднего IQ присутствующих людей. Весь вечер Фадж расхаживал по залу, пытаясь заговорить с как можно большим количеством людей и превращая себя в настоящую занозу. Воистину, этот человек оставался на посту Министра Магии исключительно благодаря тому, что его было легко подкупить.
— Мне показалось, что ты сюда зашёл… оу, Амелия, — Фадж наконец-то заметил собеседницу Гарри, выглядевшую так, словно она проглотила лимон.
— Мне нужен был глоток свежего воздуха, — произнёс Гарри. — Ты что-то хотел?
— Нет, я просто хотел убедиться, что с тобой всё в порядке, — сказал Фадж.
— Я в полном порядке, — пренебрежительно ответил Гарри. — Просто мы с мадам Боунс обсуждали её отдел.
Амелия подняла бровь на откровенную ложь, но не стала возражать.
— У ОМП всё в полном порядке, — поспешно выплюнул Фадж.
— С учётом всех обстоятельств, дела действительно идут хорошо, но меня беспокоит недостаток новобранцев среди авроров. Профессор Зельеварения в Хогвартсе не самый лучший учитель, а его строгие требования к студентам по сдаче ЖАБА ограничивают количество людей, подходящих для этой профессии. Я как раз собирался предложить мадам Боунс запустить для перспективных авроров коррекционные уроки Зельеварения, чтобы компенсировать эти трудности.
Амелия так бы и сделала, но её бюджета едва хватало на зарплату самих авроров. Она уже урезала все возможные расходы из всех менее важных подотделов, просто чтобы добиться хотя бы этого.
— Боюсь, что у ОМП на что-то подобное не хватит бюджета, — сказала она, переведя взгляд на причину этого недостатка.
— ОМП получает достаточно финансирования! — огрызнулся Фадж. Его паранойя вновь разыгралась.
— Это Малфой сказал тебе это? — мягко спросил Гарри. — Подумай хорошенько, преступник и Пожиратель Смерти, не желавший, чтобы правоохранительные органы хорошо финансировались.
Фадж превратился в немую рыбку.
— На твоём месте, Корнелиус, я бы хорошенько подумал над любым советом, который Люциус Малфой давал тебе в прошлом. В конце концов, когда о самом большом и важном отделе Министерства так плохо заботятся, то это плохо отражается на тебе как на Министре Магии.
— Я… я подумаю об этом, — пробурчал Фадж и удалился, практически сбегая.
— Я думаю, ты его поломал, — прокомментировала Амелия.
— Он просто немного запутался и ищет нового хозяина, который будет держать его за поводок, — ответил Гарри с фальшивым состраданием.
Амелия забавно фыркнула, удивлённая тем, что он сказал это так открыто.
— Почему ты пытаешься убедить его в должном финансировании ОМП? — спросила она.
— Я не хочу, чтобы он хорошо финансировался, я хочу, чтобы он был перефинансирован. Ты получишь от меня кое-что сверху на счёт ОМП в Гринготтсе, — Гарри не испытает особых затруднений, перенаправив туда часть своих магических денег. Теперь у него появился надёжный источник дохода, но его было трудно реализовать, когда все средства по закону принадлежали этим проклятым гоблинам. Он не станет бездумно разбрасываться деньгами, но и скупердяйничать тоже не будет. Стоимость проживания волшебника была на удивление низкой, к тому же у него было много обычных денег от продажи антикварной мебели Блэков.
— Зачем? Что тебе с этого? — потребовала Амелия. За такой щедростью обычно следовало предложение, которое было бы одновременно незаконным и выгодным для мецената, но с тех пор, как её последний раз пытались подкупить, прошло уже много времени.
— Затем, что у меня такое чувство, что впереди назревают неприятности, и люди ожидают, что я займусь ими сам, если у ОМП не хватит на это сил, — зловеще заявил Гарри.
— Что за неприятности? — подозрительно спросила Амелия.
— Старое зло, упрямо отказывающееся умирать. Подготовь столько авроров, сколько сможешь, и будем считать, что эти деньги потрачены не зря.
Когда Гарри вернулся в зал, Амелия смотрела ему вслед и хмурилась. Что он вообще имел в виду? У неё вдруг появилось плохое предчувствие относительно будущего. По крайней мере, похоже, что она наконец-то получит нормальное финансирование, а Офис Авроров никогда и не должен был работать одним лишь своим единственным составом.
***
Было уже далеко за полночь, когда бал, наконец, закончился, а Гарри к тому времени уже давно исчерпал свой запас терпения по отношению к людям. Он уединился в тихом месте и оставил Нарциссу разбираться с остальным, понимая, что, если хочет добиться желаемого, то не может просто так взять и уйти.
Он был весьма озадачен тем, что она получает удовольствие от такого рода вещей, но, впрочем, он никогда этого не понимал. Когда они уходили, на её лице всё ещё сияла улыбка.
— Я сегодня хорошо провела время, — сказала Нарцисса, когда они вернулись в Малфой-Мэнор. Гарри проводил её до дома.
— Ну, хоть кто-то, — ответил он язвительно.
— У вас ещё есть шанс хорошо провести вечер, — сказала она, поглаживая его по промежности. — И вы обещали мне помочь вылезти из платья.
— Действительно, обещал.
***
2 декабря.
Ворон приземлился на Астрономической башне Хогвартса и вскоре после этого превратился в человека.
Гарри улыбнулся, оглядывая, наверное, своё самое любимое место в школе, но у него не было времени поностальгировать. Он быстро достал из Сумки Хранения Мантию Тьмы и обернул её вокруг себя, продолжив незаметно скользить по коридорам замка на зачарованных бесшумных ногах.
Сейчас было время вечерней трапезы, поэтому коридоры были пусты, и он без помех добрался до места назначения. Запирающее заклинание на двери тоже не составило для него труда. Теперь оставалось только ждать, когда появится его добыча.