Глава 28.1

— Счастливого Рождества, Братан.
Гарри был слишком ошеломлён, чтобы ответить или хотя бы заметить, что вампир широко ухмыляется, наслаждаясь эффектом своих слов.
Разум парня вернулся на несколько лет назад, когда его отругали за то, что он выложил в Интернете кусочки задач по Нумерологии. Тот разговор вызвал у него множество вопросов, оставшихся без ответов, и он не ожидал, что когда-нибудь получит разъяснения.
— Ты… — он наконец справился с собой, не зная, с чего начать и что сказать.
— Нет, вообще-то не я, — признал Бьомолф. — Тот, с кем ты говорил, был моим подчинённым, но меня проинформировали о вашем разговоре.
— И ты потом что? Приглядывал за мной всё это время? — потребовал Гарри.
— И снова нет. Я понятия не имел, что мой человек разговаривал именно с тобой, и на самом деле просто махнул рукой на тот случай, посчитав, что это был какой-то неразумный новокровный, считающий себя особо умным. Я смог удостовериться, только когда ты отреагировал на кодовую фразу.
Гарри сделал глубокий вдох и использовал свой с трудом приобретённый навык Окклюменции, чтобы взять себя в руки. Сейчас нужно было собраться.
— Кодовую фразу?
— Каждый раз, когда кто-то из нас разговаривает с интересным нам человеком, в разговор вставляется кодовая фраза. Что-то такое, что трудно забыть, но в то же время ненавязчивое, поэтому мы и встречаемся на Рождество. Человек, с которым ты говорил, даже не русский.
— Понятно, — сказал Гарри, его разум работал в бешеном темпе. Очевидно, он наткнулся на что-то большое. Большое и секретное. Адрастия, несомненно, поделилась своими знаниями о нём, облегчая этим людям идентификацию. Её знаний о его рунах в сочетании с фрагментами, которые можно было почерпнуть из уравнений Нумерологии, которые он разместил в сети, оказалось бы достаточно.
— Ты сказал «мы»?
Бьомолф улыбнулся ему.
— Как ты уже догадался, мы — группа тех, кто не особо вписывается ни в магический, ни в обычный мир.
А разве Адрастия не упоминала однажды о чём-то подобном?
— Вроде Адрастии?
— Безусловно.
— И она предположила, что я смогу вписаться в ваш круг? — с её стороны на эту тему было достаточно намёков, которые только сейчас обрели смысл.
— Поэтому ты здесь.
— А если я не захочу?
— Мы не будем пытаться тебя убить, если ты об этом. У тебя слишком высокий статус и от тебя очень много потенциальной пользы.
А, значит, они не против убийства людей для сохранения тайны. Не то чтобы это было большим сюрпризом, но также не принесло Гарри чувства полной безопасности. Он мог бы вырваться отсюда с боем, если будет необходимо, но сейчас находился на вражеской территории и в окружении людей, чьи способности были неизвестны — положение не самое приятное.
— Чем вообще занимается эта ваша группа? — спросил он подозрительно.
Бьомолф ухмыльнулся:
— Выживает.
— Что? — моргнул Гарри.
Вампир вздохнул и поднялся со стула, подойдя к окну с видом на город.
— Мир стал совсем другим, по сравнению с тем, когда я ещё был человеком. Совершенно другим, — проронил он с тоской.
— И когда это было? — с любопытством спросил Гарри.
Бьомолф повернулся и слегка усмехнулся, почти что печальная философская атмосфера вокруг него на мгновение рассеялась.
— Я был налётчиком-викингом, когда Эрик Ведерхатт был королём Упсалы.
Брови Гарри в удивлении вскинулись вверх. Он догадался о норвежском происхождении благодаря имени, но по времени оказалось немного дальше, чем он ожидал. Известный факт, что Эрик Ведерхатт был волшебником, хотя и не в современном смысле этого слова. Гарри встретил несколько упоминаний о нём во время изучения истории магов, которые не обучались в таких школах, как Хогвартс.
— Швеция конца IX века?
— Вот это были времена, — с ностальгией проронил Бьомолф. — Понимаешь ли, я сам формально принадлежал к королевской семье. Внук короля Бьёрна Железнобокого от его внебрачной дочери.
— Не слышал о тебе, — прямо заявил Гарри.
Вампир немного поник, хотя и хихикнул.
— Ещё бы, после моей-то бесславной кончины.
Гарри поднял бровь в немом вопросе. Бьомолф же чуть ли не с нетерпением ждал, когда сможет начать рассказ:
— Это был мой первый набег. Я должен был возглавить атаку на небольшой прибрежный город, чтобы доказать свою состоятельность, как командира. Мы с моими людьми решили напасть ночью для максимального эффекта неожиданности и легко одолели малочисленную охрану, город был целиком наш.
— Что пошло не так? — спросил Гарри, когда вампир сделал паузу, погрузившись в размышления.
Бьомолф язвительно улыбнулся.
— В то время там жила вампирша, и ей не понравилось, что её маленькое пастбище разграбили. Она вырезала весь мой отряд, до последнего человека, пока не взошло солнце, а меня взяла в плен. Позволь заметить, нет ничего более унизительного, чем быть использованным в качестве карманного мешка с кровью в течение нескольких лет.
Гарри забавно фыркнул. Да, это действительно звучало унизительно.
— Я, конечно, пытался сбежать, но Ларентия была намного старше и умнее того вспыльчивого воина, которым я был в то время. В конце концов, я так привязался к ней, что уже не хотел уходить — в наши дни это называют стокгольмским синдромом. Через семь лет она предложила меня обратить, и я согласился.
Гарри на мгновение задумался об этом и задался вопросом, как происходит Обращение волшебника или ведьмы в вампира. Он отбросил мысль о том, что немагический человек может быть обращён. Ликантропия тоже нуждалась в магии, а значит, и эта аура не могла появиться без врождённой магии.
Он хотел было спросить, что влечёт за собой Обращение, но понимал, что навряд ли получит ответ. Впрочем, были и другие вопросы, на которые вампир мог ответить.
— Ты всё ещё можешь колдовать? — в книгах говорилось, что нет, и вампиры — магические существа со своими собственными способностями, но книги писались людьми, а люди обычно несут полную чушь.
— Я даже не знал, что был способен на это, когда был человеком, — признался Бьомолф.
— Я не об этом спрашивал.
— Я знаю.
Это, вероятно, означало, что ответ был куда сложнее, чем простое «да» или «нет». Учитывая то, что Гарри знал о Тьме и общем принципе работы магии…
— После употребления магической крови твоя магия временно возвращается, не так ли? — Тьма со временем высасывала из них магию, что также означало, что вампирам нужна магическая кровь, чтобы выжить.
Бьомолф окинул его оценивающим взглядом.
— А ты смышлёный, да? Но, полагаю, мне не следовало ожидать ничего другого от Брата во Тьме.
Это поколебало самообладание Гарри.
— Брата во Тьме?
— Нет нужды скрывать это, — Бьомолф улыбнулся, и Гарри впервые углядел опасность, скрытую под цивилизованной и харизматичной оболочкой. — Я вижу руны, вырезанные на твоей плоти, и чувствую Тьму в твоей душе.
— А, — это всё, что смог сказать Гарри. Он никогда раньше не думал, что Архаин может быть не так эффективен против вампира.
— Когда я услышал от Адрастии, что ты с собой сделал, я не знал, впечатляться ли твоей решимостью, поразиться твоему безрассудству или же озадачиться тем, как ты выжил. Все мои знания сходятся на том, что ты должен был умереть или ещё того хуже.
— Почему?
— Люди тысячелетиями приносили жертвы Свету и Тьме, чаще всего под видом религиозного поклонения. Боги Света и Тьмы существовали всегда, или, по крайней мере, духи и демоны, с которыми древние волхвы заключали договоры и черпали у них силу. Сейчас мы знаем больше, мы знаем, что богов нет, но Свет и Тьма вполне реальны. Насколько мне известно, ещё никто не смог заключить договор с обеими сторонами и выжить, особенно таким слепым и глупым способом, как это сделал ты. Либо в тебе есть что-то особенное, либо ты самый везучий человек на свете.
Гарри тут же вспомнил о фрагменте души, который застрял у него в голове. Он был абсолютно уверен, что дементоры напали на него в тот день в поезде именно из-за него. С помощью более глубоких познаний и ретроспективы он понял, что убийство Петтигрю считалось жертвоприношением Тьме и открыло метафорические врата к ней. Что бы с ним случилось, если бы он не смог вырвать тот фрагмент души и позволил Тьме завладеть им?
С другой стороны, возможно, ему просто повезло, что он выжил. Гарри полагал, что никогда не узнает этого наверняка.
— Мне всегда было интересно узнать об этих богах, — сказал он вместо того, чтобы прокомментировать своё маловероятное выживание. — Жаль, что их сместили, даже если они и не являлись настоящими. По крайней мере, они не были совсем уж бесполезными, как библейский Бог.
— Ты думаешь, что возникновение христианства было случайностью? — Бьомолф рассмеялся. — Глупые культы, подобные этому, в те дни появлялись как сорняки, почти каждый раз, когда кто-то с магическим потенциалом догадывался, как провернуть несколько трюков, чтобы произвести впечатление на легковерных. Большинство из них исчезали без шума, так что же сделало христианство таким особенным? А ничего… за исключением агентов-вампиров, которые помогли распространить это учение и нашептали императору Константину, что, возможно, ему следует сделать это учение официальной религией Римской империи.
— Но зачем?! — взорвался Гарри, искренне возмущённый этим сочным кусочком информации. Боги древнего мира, возможно, и не были реальными, но Единый Бог авраамических религий просто никчёмный и полнейшая пустышка.
Бьомолф не обиделся на его тон и просто сел обратно в своё кресло.
— Потому что, Гарри, те, кто поклонялся солнечным божествам, были для нас проблемой. Опьянённые силой, которую черпали от Солнца, они терпеть не могли любое проявление тьмы, и были для нас опасны. От жрецов-волшебников Аполлона и Ра до магов римского Sol Invictus, Ордена Непобедимого Солнца, они были нашими величайшими врагами на протяжении всей истории. Несколько изменений в христианстве, чтобы очернить магию, и у нас появился хороший способ избавиться от всех них, хотя я сомневаюсь, что кто-то ожидал, что это настолько выйдет из-под контроля.
Гарри потёр лоб и издал недовольный вздох. Он понимал логику, но представить себе, что обширная мифология прошлого была вытеснена таскающими кресты имбецилами, просто потому что вампиры хотели вытеснить своих врагов…
— А как насчёт иудаизма и ислама? — спросил он.
— Я не знаю, — признался Бьомолф. — Многое было утеряно в веках. Мне известно о христианстве, только потому что Ларентия была римлянкой, занимавшейся его продвижением. Иудаизм претерпел достаточно изменений и содержит достаточно подозрительных сведений. Возможно, один или несколько из нас могли манипулировать его ходом, но невозможно сказать однозначно. А вот ислам почти наверняка был свободен от прямого вампирского вмешательства.
— Почему? — с любопытством спросил Гарри.
— Из-за места его распространения. В землях между Египтом и Индией не было никаких вампиров, и так сложилось задолго до появления ислама.
— Почему?
— Ты очень часто спрашиваешь «почему»? — весело заметил Бьомолф.
— Я не люблю вопросы без ответов, — просто ответил Гарри.
— Ну, ответом на этот вопрос будет небольшой урок истории. Ты хочешь короткую или длинную версию?
— Длинную, пожалуйста.
— Тебе повезло, что я люблю рассказывать истории, — ухмыльнулся вампир. — У тебя ведь есть подруга-вейла, да?
— Да… — Гарри осторожно кивнул, уже подозревая, к чему всё идёт.
— Ты знаешь о происхождении этого вида?
— Лилит и её дочери-суккубы.
— Очень хорошо. Возможно, ты исследовал мифологическую значимость Лилит?
Гарри действительно занимался этим. Ему удалось обнаружить несколько божеств и демонов в Месопотамии, которые могли сойти за отсылки к Лилит, хотя наиболее заметными были упоминания о ней в Ветхом Завете. Если не обращать внимания на всю религиозную чепуху и упоминания о Боге, то там найдётся несколько очень интересных историй о Лилит, как о демонической соблазнительнице, которая убивала мужчин с помощью секса. И довольно точных историй, особенно для религиозного текста, хотя Гарри и задавался вопросом, почему они опустили часть про «убийство женщин с помощью секса». Древняя гомофобия? Или, может быть, они просто подумали, что всё происходит только в случае настоящего проникновения. Скорее всего, последнее. Там также имелось что-то о том, что она убивает с помощью секса младенцев, но Гарри в этом сомневался. В кражу магических младенцев, чтобы убить их с помощью секса, когда они вырастут, он ещё мог поверить, но был уверен, что эта тема суккубов, когда «жизнь и магия высасываются через секс», не сработает на таких маленьких детях.
— Изучал, но какое это имеет отношение к тому, как Ислам не подвергся манипуляциям со стороны вампиров?
— Лилит была не единственным сильным обладателем магии, действующим в то время и в том месте.
Гарри ущипнул себя за переносицу, когда для него всё начало проясняться.
— Дай угадаю, самый первый вампир?
— Да, его звали Каин, или, во всяком случае, так его стали называть.
Гарри закатил глаза, фыркнув. Он даже не удивился, что прародитель вампиров в конце концов стал религиозной фигурой.
Бьомолф проигнорировал его недовольство и продолжил:
— Мы не знаем, были ли они оба ещё людьми в тот период времени, или какова была природа отношений между ними — эти знания утеряны во времени. Но мы знаем, что Лилит действовала в Месопотамии в течение примерно тысячи лет, пока не погибла от руки Гильгамеша. И почти наверняка Каин родился там же где-то в этот период времени.
— Значит, Месопотамия была домом для двух разных видов магических хищников, которые охотились на магических людей, — со вздохом констатировал Гарри.
— Я вижу, ты понял суть проблемы. Вампиры и суккубы почти с самого начала были врагами, но сильно опасались друг друга и вступали в схватку один на один, только когда выбирали одну и ту же жертву. А запасы пищи со временем стали истощаться. Каин, Лилит и множество их детей были убиты, но именно магический голод заставил их покинуть эти места и раскинуться по всему миру. Урок был усвоен, и после этого оба вида стали использовать более сдержанные методы охоты на добычу, но Ближний Восток так и не восстановил своё магическое население. Евреи, а затем и мусульмане с их нетерпимым отношением к магии сделали так, что те редкие дети, способные на магию, лишь только чудом достигали зрелого возраста, и их было слишком мало, чтобы в регион эта магия вернулась. Вот почему ислам почти наверняка свободен от прямого вампирского воздействия — мы бы умерли с голоду, если бы попытались там действовать. Но вполне возможно — даже вероятно — что они переняли несколько наших дополнений из христианства.
— Что ж… это просто пиздец, — сказал Гарри после нескольких долгих мгновений. Мысль о том, что все эти земли являются магической мёртвой зоной, угнетала его так, как ничто другое.
— Так и есть, — согласился Бьомолф. — Говорят, что магия процветала в Шумере, Аккаде, Вавилонии и Ассирии. Кто знает, как I_free_dom-cy изменился бы мир, если бы волшебников и ведьм там не истребили до полного исчезновения? Однако мы очень сильно отклонились от темы.
Гарри пришлось перемотать разговор назад, чтобы вспомнить, о чём именно они говорили до того, как углубились в этот интересный урок истории. Там была та тема с вампирами, использующими христианство в качестве оружия, и «Брат во Тьме» перед этим, и ещё Бьомолф, который оказался тысячелетним вампиром-викингом до этого… а-а-а, теперь он вспомнил.
— Точно, ты собирался рассказать мне, что именно имел в виду, когда говорил, что цель этого вашего тайного клуба — выживание.
— Как я уже сказал, мир отличается от того, каким он был раньше. С нашей марионеточной религией на месте и вытеснением колдунов Солнца, которые доставляли нам столько проблем и препятствовали магии в целом, для нас, вампиров, в землях, проповедующих христианство, жизнь шла хорошо. Питаться необученными — или даже обученными, если в ком-то просыпался дух авантюризма — магами было достаточно просто. Но потом был построен Хогвартс, а за ним и другие магические школы, и это привело к дефициту лёгкой добычи. С появлением Министерств Магии мы, вампиры, внезапно оказались в очень сложной ситуации. Добыча больше не была необученной и разрозненной, а имела полноценное общество. У нас не было, нет, и не может быть достаточной численности, чтобы выиграть открытый конфликт против организованной силы, как показало уничтожение суккубов, и нам пришлось прибегнуть к хитрости. Как волшебники и ведьмы скрыли своё общество от глаз обычных людей, так и мы, вампиры, скрыли своё от волшебников, по иронии судьбы, в обычном мире, которого те стали избегать. Мы обращались к волшебникам и ведьмам в трудных ситуациях и предлагали им сделки: помощь в обмен на согласие ими питаться. Конечно, с тех пор всё это сильно эволюционировало, но основная идея заключается в сотрудничестве ради выживания.
— Но мне для выживания вы не нужны, — заметил Гарри, поразмыслив над этим в течение минуты. Ему стало интересно, скольким маглорождённым предлагали такую сделку.
— Есть и другие виды сделок, которые мы можем заключить, и от сотрудничества с нами ты получишь другую выгоду, — сказал Бьомолф, не теряя надежды.
— Такие, как?..
— Прошлое столетие с его технологическим прогрессом стало для нас большим благом. Теперь наша сеть охватывает весь мир, и, если понадобится, ты можешь призвать союзников почти в любом месте.
— И что бы вы хотели получить взамен?
— Уверяю тебя, ничего слишком обременительного. Человек с твоими талантами может помочь нам во многих вещах, но просто поделиться своей могущественной кровью, скорее всего, будет достаточной платой за всё. Есть и другие способы, которыми ты мог бы помочь нам, если это вызывает у тебя брезгливость.
Гарри обдумал это предложение очень тщательно. Он не был брезгливым, так что позволить вампиру пососать его в обмен на помощь казалось делом пустяковым, если только его кровь не останется потом где-то валяться. Он также не упустил тот факт, что это было довольно похоже на то, что у него было с Адрастией. И как он теперь догадался, оказалось, вероятно, преднамеренным шагом со стороны этой манипулирующей женщины — незаметно повлиять на него, дабы он согласился на предложение Бьомолфа.
А в таком случае…
— Неужели вся эта наша беседа была затеяна для того, чтобы успокоить меня и увеличить вероятность моего согласия на сотрудничество?
Бьомолф широко улыбнулся парню.
— Возможно.
Гарри так и предполагал. Несмотря на то, что вампир рассказал ему много интересных вещей, все они были крайне незначительны для происходящего сейчас.
— Почему ты так стараешься затащить меня в свою лодку? Не думаю, что ты прилагал столько усилий с кем-то ещё.
— Но ты не просто кто-то там, Гарри Поттер, — сказал Бьомолф с небольшой ухмылкой.
Гарри предположил, что это правда.
— Я понимаю твоё нежелание, в конце концов, для тебя это всё как снег на голову, — продолжил Бьомолф, а затем встал и подошёл к столу. Он открыл ящик и достал оттуда небольшую брошюру без надписей. — Вот, возьми это.
Гарри так и сделал. Он открыл её и нахмурился, глядя на пустой буклет.
— Здесь ничего нет.
— В «Чёрной Книге» содержится контактная информация обо всех мастерах-вампирах в мире.
Как только эти слова были произнесены, ранее пустые страницы заполнились именами, местонахождением и инструкциями, как с этими вампирами связаться. Любопытно, что каждое из имён было написано отличным от других почерком, как будто каждая запись была сделана тем самым вампиром, о котором шла речь.
— Фиделиус? — спросил Гарри.
— Да.
— Хитрая магия, — секрет, спрятанный внутри души. Те, кому прямо не рассказывали, буквально не могли удержать информацию в своём сознании. Даже после того, как секрет был выведан, он оставался в подвешенном состоянии — одновременно известным и неизвестным, что не позволяло делиться им дальше. Только Хранитель Тайны знал её полностью. Гарри не догадывался, что вампир может быть Хранителем Тайны.
— Очень хитрая, — согласился Бьомолф.
— Ты просто отдашь мне это, даже без моего согласия вступить в твой тайный клуб? — скептически спросил Гарри.
— Я вижу, как ты насторожен, и не хочу, чтобы ты подумал, мол, я пытаюсь заманить тебя в ловушку невыгодной сделки. Пока тебе не известно ничего по-настоящему опасного для нас, а Адрастия заверила меня, что ты способен хранить секреты. Возьми Чёрную Книгу и обращайся, если тебе когда-нибудь понадобится помощь.
Гарри не был уверен, что об этом думать. То, что ему не всё рассказали, было само собой разумеющимся, но Бьомолф, казалось, делал всё возможное, чтобы он чувствовал себя комфортно. Можно было буквально притвориться, что этого никогда не было, и больше не иметь ничего общего с вампирами и их теневой организацией.
— Хорошо, спасибо, — сказал Гарри, вставая.
— Было приятно познакомиться с тобой, Гарри Поттер, — попрощался Бьомолф с клыкастой ухмылкой.