Глава 29.3

19 февраля.
Гарри наложил на Флёр и Луну незаметные чары, чтобы они не проснулись, когда он вылезал из кровати. Скорее всего, они бы и так не проснулись, поскольку он намеренно вымотал их до этого, а затем позаботился о том, чтобы они легли спать так, чтобы он обнимал Флёр, а Флёр обнимала Луну, дабы легче было выбраться, но рисковать всё же не было смысла. Ему нужно было отправиться в другое место.
Хугин и Мунин сообщили, что наконец-то нашли близнецов Кэрроу. Северное Шотландское нагорье — не такая уж маленькая территория, и выследить их было непросто даже для птиц.
Одевшись второпях и отлетев на небольшое расстояние от поместья в форме ворона, Гарри снова превратился в человека, аппарировал в Шотландию и возобновил полёт.
Солнце уже давно село, наступило новолуние, и поэтому тёмное высокогорье освещали только лишь звёзды. Это было так красиво, что у Гарри на мгновение возникло искушение отказаться от своих планов и просто провести несколько часов, бесцельно летая над природой. Но нет, он не для того всё подготовил, чтобы отказаться от своих планов в порыве каприза.
Он аппарировал довольно далеко, поэтому ему понадобился почти целый час, чтобы добраться до дома, который возвели для себя Амикус и Алекто Кэрроу.
Это было хорошо спроектированное, но довольно скромное на вид каменное сооружение. На нём имелись только варды, отгоняющие маглов. В этом не было ничего удивительного, потому что серьёзная защита обычно устанавливалась только в старых родовых поместьях.
Гарри приблизился к двери и прошёл внутрь. Она даже не была заперта.
Внутри дом был предсказуемо больше. Мебель была удобной и качественной, очень уютной. Может быть, он потом пошлёт Кричера, чтобы тот вынес её, и обставить всё так, будто хозяева просто уехали, никому ничего не сказав? Магия домовых эльфов была очень «тихой», и её было трудно обнаружить…
Гарри выбрал этот поздний час, намереваясь схватить Кэрроу в их кроватях. И тут он увидел нечто такое, от чего на его лице появилась кривая ухмылка.
Кровать была только одна, и в ней спали и Алекто, и Амикус. Голые.
Ой, инцест, как неожиданно. Нет.
Это было одним из возможных объяснений того, почему брат и сестра решили вдвоём поселиться в жопе мира. Гарри не имел ничего против инцеста, если только он не приводил к… результатам. В мире и так жило слишком много психопатов, сидящих на измене.
В остальном он был рад такому развитию событий. То, что произойдёт позже, выйдет куда эффективней.
Гарри держал свою магию в узде, доставая из отделений на поясе две тончайшие иглы для подкожных инъекций, наполненные мощным сонным зельем. По иронии судьбы, спящие волшебники и ведьмы с большей вероятностью чуяли чужое присутствие, нежели бодрствующие. Сознание не мешало им воспринимать происходящее.
Уколоть обоих Кэрроу одновременно будет сложновато, но тут уж ничего не поделаешь. Вряд ли он мог просто ударить их по голове, как сделал это с Макнейром, да и заставить их выпить зелье он тоже не мог.
К счастью, зелье действовало куда быстрее, если его вводили прямо в кровеносную систему, и ни один из Кэрроу не проснулся, прежде чем они оба погрузились в дремоту, вызванную зельем.
Сделав это, Гарри достал из кармана уменьшенный чемодан, расстегнул его и бесцеремонно запихнул в него двух спящих красавиц. Поскольку эта частица магии находилась в самом чемодане, она не оставит никаких следов, которые могли быть найдены аврорами. Возможно, предосторожность была излишней, поскольку их исчезновение могло быть даже не замечено до тех пор, пока все следы не исчезнут сами по себе.
***
Амикус Кэрроу проснулся от холода и дискомфорта, что, конечно, было ненормально.
Проснуться с руками и ногами, раскинутыми в стороны и скованными каменными кандалами, которые вроде как вырастали прямо из пола, было ещё более ненормальным.
Увидев в стороне привязанную к стулу сестру, такую же голую, как и он, Амикус серьёзно встревожился.
А то, что вокруг его скованного тела, похоже, был начертан кровью ритуальный круг, а в воздухе, в нескольких сантиметрах над его сердцем, висел кинжал с костяной рукояткой, стало поводом для паники.
— Алекто! — зашипел он, желая закричать и в то же время прошептать, словно это могло не привлечь внимание того, кто это сделал. — Алекто, проснись!
К его удивлению, она действительно проснулась.
— Амикус? — сказала она неуверенно. — Где мы? Что происходит?
Амикус и сам хотел бы это знать.
— Я не знаю, я только что очнулся.
— Доброе утро, — послышался голос третьего человека, пославший по позвоночнику Амикуса холодок страха.
Со своего места он не мог видеть, кто это был, но зато могла Алекто.
— Поттер?!
— Поттер?! — недоверчивым эхом повторил Амикус за своей близняшкой.
— Единственный и неповторимый, — весело зазвучал голос ублюдка.
Амикус обменялся тревожным взглядом с сестрой, не зная, как реагировать и что сказать. Их нынешняя ситуация не предвещала ничего хорошего.
— Я уверен, что вы сейчас задаётесь вопросом, почему вы здесь, — сказал Поттер через мгновение. — Во-первых, вы здесь, чтобы ответить на несколько вопросов.
— Каких ещё вопросов? — спросила Алекто, стараясь казаться сильной, но Амикус слышал страх в её голосе. Он и сам был напуган. Трудно строить из себя кого-то, когда ты раздет и скован, особенно с этим ножом, жутко висящим над твоей грудью…
Поттер шагнул за Алекто и обхватил её за плечи. Амикус увидел, как напряглась его сестра, и почувствовал, как в нём поднимается волна защитной ревности.
— Убери от неё руки! — прорычал он.
— Или что? Ты будешь осыпать меня грубыми словечками? — насмехался ублюдок.
— Я убью тебя! — поклялся Амикус, и он был серьёзен. Он убьёт Поттера, как только освободится. Никто не смел прикасаться к его сестре, кроме него самого. Никто.
— Амикус! — предупреждая, прошипела Алекто.
— Что ж, это говорит о том, кто из вас двоих с мозгами, — ухмыльнулся Поттер. — И тебе не нужно тревожить из-за этого свой маленький мозг. Как бы ни было забавно трахнуть твою сестру и заставить тебя на это смотреть, она для меня слишком уродлива. Хоть это и было бы поэтично справедливо, учитывая порок, что я чувствую в ваших душах.
Амикус не знал, испытывать ли облегчение или ярость от этих слов. Да, он знал, что ни он, ни его сестра не были красивы, в классическом понимании этого слова. Их носы были немного плоскими, а глаза слишком широко расставлены, из-за чего в детстве их не раз нелестно сравнивали со свиньями. Они также имели низкий рост, сутулые плечи и непривлекательную фигуру.
Стоит ли удивляться, что они нашли утешение друг в друге?
— Порок? — нервно спросила Алекто.
— О да, разве ты не знала? Каждое совершённое действие оставляет след в душе человека, хороший или плохой. Чем значимей действие, тем сильнее и сам след. Мне потребовалось много времени, прежде чем я смог понять это, и многое из этого откровения всё ещё ускользает от меня, но некоторые вещи разгадать достаточно легко. Я могу с точностью сказать, что вы оба садисты, убийцы и насильники.
Амикус не знал об этой способности чувствовать души… всё это звучало как какая-то чепуха, которую обычно выдавал Дамблдор. Однако Поттер был прав. И он, и его сестра были всем выше описанным, и даже хуже — чтобы стать частью Внутреннего круга Тёмного Лорда нужно быть именно такими.
К тому же было так приятно показать этим чёртовым грязнокровкам, что значит быть чистокровным и куда они могут засунуть свои лекции об опасностях кровосмешения. Как будто эти недочеловеческие отбросы могли знать это лучше, чем чистокровные.
— На самом деле, вы двое даже хуже Макнейра. Он, по крайней мере, был больше заинтересован в убийстве, чем в пытках.
— Макнейр? — оцепенело повторил Амикус. Разве он не пропал неделю назад?
— Что ты с ним сделал? — испуганно спросила Алекто.
Поттер достал странный, изогнутый вовнутрь нож с широким кончиком, почти как у топора, и завёл его за ухо сестры.
— То же, что сделаю с вами, если вы честно не ответите на мои вопросы.
Теперь он не ухмылялся и не насмехался. Ему больше не было весело. На его лице красовалась одна лишь мрачная решимость, и, по какой-то причине, это леденило душу куда сильнее, чем его веселье.
— Ты, ублюдок, отпусти её! — крикнул Амикус.
— Интересно, сколько людей тебе говорили то же самое? — задумчиво проронил Поттер с почти что академическим видом. — Что ж, неважно, думаю, на этот раз ты сможешь прочувствовать всё с другой стороны. Разве ты не рад, что я готов опуститься до твоего уровня и расширить твои горизонты?
— Хорошо, я расскажу тебе всё, что ты захочешь, только не причиняй ей вреда, — умолял Амикус.
Поттер кивнул, активировал перо для диктовки и начал задавать свои вопросы. Странные вопросы, о Волдеморте и о том, знают ли они кого-нибудь, кому он доверил охранять какие-то предметы. Амикус понятия не имел, что нужно Поттеру, но честно ответил, что ничего об этом не знает.
— Ну, это полный провал, — пробормотал Поттер, но не выглядел при этом удивлённым или расстроенным. — Полагаю, если я спрошу тебя, кому бы он доверил охранять такие вещи, ты ответишь: Беллатриса, Люциус Малфой или Антонин Долохов?
— Да… — медленно подтвердил Амикус. Эти люди были известны как одни из самых высокопоставленных Пожирателей Смерти Тёмного Лорда, так что если бы кому-то и доверили охранять что-то подобное, то именно им.
— Хорошо, тогда продолжим. Назовите мне имена всех известных вам Пожирателей Смерти.
Амикус напрягся и увидел, что его сестра делает то же самое. Предательство Пожирателей Смерти идея не самая хорошая. Правда, сейчас можно было сделать исключение.
Но Поттер не обратил внимания на их молчание и резанул ножом, заставив сестру вскрикнуть от боли из-за искалеченного уха.
Амикус яростно боролся со своими каменными путами и выкрикивал оскорбления, но Поттер не выглядел впечатлённым этим и не ощутил угроз. Амикус впервые по-настоящему понял, как тяжело смотреть на страдания того, кого ты любишь. Гораздо тяжелее, чем испытывать эти страдания самому. Он не оценил этого урока.
— Назови имена, или мы проверим, выглядят ли обвисшие сиськи Алекто лучше без сосков, — выговорил ублюдок Поттер одновременно с болезненным хныканьем сестры в момент, когда Амикус выдохся от бесполезных попыток выбраться из оков.
Амикус яростно сверкнул глазами, но начал говорить в ответ на приподнявшуюся бровь Поттера, не желая, чтобы Алекто ещё больше пострадала. Он назвал имена всех, кого знал или подозревал: Эйвери, Нотт, Малсибер, Крэбб, Гойл, Роул, Джагсон, Гиббон. В конце Поттер лишь задумчиво кивнул и перешёл к новой теме:
— Ты знаешь больше, чем Макнейр, это хорошо, — заметил Поттер с мрачным удовлетворением. — Теперь поговорим о Волдеморте…
Амикус понятия не имел, почему Поттер хотел знать, каким был Тёмный Лорд человеком и как он руководил. Не понимал, почему он хотел узнать об организации Пожирателей Смерти и о том, как они взаимодействовали с Министерством во время войны, и о дюжине других вещей. Тем не менее, он продолжал говорить, чтобы не дать искалечить его сестру ещё больше. Алекто тоже иногда вносила свою лепту, но в основном просто старалась заглушить свои болезненные всхлипы.
Наконец, эта череда вопросов закончилась, и Поттер перешёл к кое-чему другому.
— Что насчёт лорда Алексиуса Кэрроу, знал ли он о том, что вы двое — Пожиратели Смерти? Одобрял ли он это?
Амикус снова замешкался, заставив Поттера вздохнуть и переместить лезвие к соскам сестры.
— Да! Он знал! — быстро выкрикнул Амикус. — Он гордился нами за то, что мы взялись за такое благородное дело.
— А теперь? Мы уже выяснили, что он платил дань Тёмному Лорду, но дарил ли он вам что-то с тех пор? Редкие книги? Магические артефакты?
— Нет, — выплюнул Амикус.
— Ты лжёшь мне, — холодно сказал Поттер, не обращая внимания на протестующие крики, угрозы и мольбы Амикуса, пока сам отрезал второе ухо Алекто.
— Он ничего нам не давал! — кричал Амикус их похитителю, разъярённый болью своей сестры. — Всё, что он сделал, это дал нам доступ к некоторым книгам, которые должны были видеть только Кэрроу из основной линии. Мы даже не смогли извлечь из них никакой пользы.
Поттер фыркнул от отвращения. Почему, Амикус понятия не имел, да и не был в настроении сейчас об этом думать.
— Зачем ты это делаешь? — всхлипывала Алекто, кровь стекала с головы по её телу с обеих сторон. — Мы тебе ничего не сделали!
— Вы ничего мне не сделали? — повторил Поттер, в его тоне чувствовалось что-то опасное. — Вы думаете, это так важно? Я был бы счастлив оставаться самим собой, но Люциус Малфой показал мне, что это не выход. Я бы уехал из страны и позволил Британии утонуть в собственном соку, но из-за этого ебучего пророчества Волдеморт никогда не оставит меня в покое. Я не собираюсь ждать, пока он вернётся, прежде чем начать действовать. Я не собираюсь ждать, пока вы не окажетесь готовы возобновить войну. Я не допущу, чтобы он, или вы, или любой другой из этих глумливых, безродных монстров, населяющих эту страну, убили мою семью, как вы убили множество других, даже если мне придётся лично предать земле каждого из вас.
У Амикуса не было времени подумать ни об этом пророчестве, ни о том, что Тёмный Лорд всё ещё жив, ни даже оценить, каким правильным ублюдком был Поттер, прежде чем Алекто резко дёрнули за волосы и приставили нож к её горлу.
— НЕТ! — закричал он вместе с её испуганным и болезненным вскриком.
Затем Поттер перерезал ей горло, и кровь его милой сестры брызнула из огромной раны, заливая брата красной жидкостью.
Амикус сорвался и неразборчиво зарычал от горя, ярости и ненависти. Его сестра была единственным человеком в мире, который имел для него значение, единственной, кто действительно любил его, и видеть её убитой таким образом было выше его сил.
Ритуальный круг засветился, и кинжал с костяной рукояткой, который он пытался не замечать, задрожал в воздухе. Магия Амикуса вырвалась из-под его контроля и сотрясла комнату.
Затем кинжал выстрелил вниз, как арбалетный болт, пронзил его рёбра и вонзился в сердце.
Последней мыслью Амикуса была даже не мысль, а всепоглощающее чувство ненависти.
***
Гарри стоял на балконе своей спальни и смотрел на всё ещё тёмный горизонт на востоке.
Он опустил взгляд на кинжал с костяной рукояткой, лежащий в ножнах, и достал его. Двадцать пять сантиметров некогда блестящей стали теперь почернели, но ощущались они куда темнее.
В кинжале находились последние мгновения жизни Амикуса Кэрроу, его ненависть, его ярость, его жажда убийства, дабы отомстить за убийство сестры. Раны, нанесённые этим клинком, никогда не заживут, и даже небольшой порез станет страшным ранением из-за ядовитой ненависти, которую он нёс в себе.
Это было оружие, превосходящее по силе любые чары. Оружие, против которого не было защиты.
Это был тёмный артефакт высшего уровня, одно лишь владение которым могло закинуть человека в глубокую яму с дерьмом по части отношений с Министерством. Для его создания яму пришлось вырыть настолько глубокую, что даже подводная лодка не смогла бы достать до её дна.
Это была очень старая форма зачарования, которую Министерства Магии по всему миру старательно пытались искоренить, и, надо признать, не без причины. Никакой нумерологии или нанесения рун, лишь только кровь и жертвоприношение.
После всего этого осталось огромное, кровавое месиво. Когда Кричера позвали для уборки, тот смотрел на Гарри как на какого-то пропитанного кровью бога. Вот же глупый ублюдок.
— Я назову тебя Блэкрэйзор, — пробормотал Гарри, обращаясь к своему новому оружию, а потом снова убрал его в ножны.
Ритуальный круг был начерчен его кровью, а кинжал стал ему служить ещё до того, как он отправился за Кэрроу. Только он мог спокойно обращаться с Блэкрэйзором, только он был защищен от его ненависти. Иронично, ведь именно на него эта ненависть была направлена в большей степени.
Он знал, что эта штука была злом и с ней нужно быть крайне осторожным, но она могла пригодиться. К тому же, ему очень хотелось опробовать подобный ритуал, да и кончину близнецов Кэрроу никто особо оплакивать не будет.
Но вместо дома на Площади Гриммо для таких вещей ему нужно было найти другое место. Старая резиденция семьи Блэк, может быть, сейчас и была заброшена, но на его взгляд о ней знало слишком много людей. Конечно, там были хорошие защитные и маскировочные варды, предотвращающие обнаружение утечек магии, но их можно было установить и в другом месте.
Гарри продолжал стоять там ещё какое-то время, глядя на медленно светлеющее восточное небо. Где бы ни находилось это потенциальное и скрытое святилище, там должна быть настоящая башня волшебника. А может быть, просто любая башня. Балкон или крыльцо —не такие солидные, а его внутренний ворон любил высокие места.
Взошло Солнце, и Гарри глубоко вдохнул, наполняясь его силой. Знакомое жжение и беспокойное возбуждение были, как обычно, неприятными, но они прогоняли последние остатки цепляющейся за него Тьмы, которая всегда была очень сильна во время ночей новолуния.
Тьма была ужасно полезна для того, чтобы заглушить эмоциональное нежелание делать то, что нужно, но Гарри не позволял себе забывать, что успокаивающее ощущение умиротворения было опасным. Важно соблюдать баланс.
Он почувствовал, как позади него точно так же наступал миниатюрный рассвет, и слегка улыбнулся. Даже петухи могли бы позавидовать утренней стабильности Флёр. Сейчас она слегка улыбнётся, потом нахмурится, когда поймёт, что его нет в постели, начнёт оглядываться, заметит его на балконе, встанет с кровати, наденет свой любимый пушистый голубой халат и тапочки, подойдёт к нему и…
— ‘Арри?
— Доброе утро, — поприветствовал он её, не оборачиваясь.
— Ти давно встал? — спросила она, шагнув к нему. Он услышал лёгкое раздражение в её голосе.
— Двадцать четыре часа назад, — честно ответил Гарри. Пришло время признаться в некоторых вещах и посмотреть, что потом будет. В любом случае, он не сможет долго скрывать то, что делает.
— Но ты лёг спать с нами! Ты хочешь сказать, что ушёл после того, как мы с Луной уснули?
— Да.
— Должно быть, я самая бестолковая из всех вейла, раз тебе I-фри_dom после прошлой ночи понадобилось посетить постель другой женщины, — пошутила Флёр. Ему это нравилось в ней, это отсутствие ревности. Жизнь от этого становилась не такой напряжённой.
— Твоё сексуальное мастерство вне всяких сомнений, mon cheri. Я уходил не ради секса, — заявил он с ухмылкой, намеренно используя её родной французский язык, чтобы ещё сильнее подмаслить девушку.
— Ради чего тогда?
Вот он, момент истины.
— Чтобы сделать это, — сказал он и достал из ножен Блэкрейзор.
Флёр отпрянула от кинжала, как от гремучей змеи, без всяких сомнений, почувствовав его дурную магию.
— ‘Арри… — начала она, нервно сглатывая. — Зачем? И как?
— В основном, чтобы проверить, смогу ли я, — честно признался он, убирая клинок в ножны. — Что касается того, как… Я похитил двух людей из их постели и использовал их убийство для кровавого ритуала.
Флёр резко вдохнула, и Гарри увидел, как она с видимым трудом вписывает эту новую информацию в контекст того, что она знала.
— Объясни, — отрывисто приказала она.
Гарри был рад это сделать. Он рассказал ей всё о своих последних похождениях, включая Макнейра.
— И поделом им, — без особого сочувствия заявила Флёр, как только узнала, что они были Пожирателями Смерти. У вейл с подобными людьми были недобрые отношения. — Но я не понимаю, почему ти устраняешь их сейчас?
— Волдеморт ещё не умер, — вздохнул он.
— Что? — воскликнула она в шоке. — Как?
— Это долгая история, я расскажу тебе, когда Луна проснётся. Ей тоже нужно это услышать. А пока я просто хочу, чтобы ты поняла — я собираюсь продолжить убивать его последователей, и в будущем находиться рядом со мной станет очень опасно.
Флёр бросила на него взгляд, в котором виднелось чистое недовольство.
— И что это должно означать? Возможность бросить тебя?
— Я слышал, что такое довольно благородно. Дать шанс уйти, прежде чем навлечь опасность на тех, кого любишь, — ответил Гарри с наглой ухмылкой.
— Тебе следовало сделать это до того, как я в тебя влюбилась, глупий ти мужчина.
— Ну, я не хотел, чтобы ты на самом деле меня бросила.
— Хмф, вот оно, всё это ваше хвалёное английское благородство.
— О чём ты вообще? Я — само воплощение английского благородства! Я создаю видимость порядочности, хотя на самом деле являюсь лицемерным засранцем.
— Ну, по крайней мере, ты достойный любовник, даже несмотря на всё остальное отвратительно английское в тебе, — Флёр выдала это с покорным тоном. — Возможно, после нескольких лет тренировок я даже смогу превратить тебя во француза.
Такое нельзя было оставлять безнаказанным, и Гарри использовал для возмездия свою колючую щетину, которая у него за день успела отрасти, заставив вейлу закричать о небритых варварах и уходе за кожей.
Это разбудило Луну, и все они втроём отправились в душ.