Глава 3.2

С того самого разговора с профессором Бабблинг Гарри всё думал о том, как нанести на себя руны, чтобы усилиться как физически, так и магически.
После того как ему сказали, что татуировки не помогут, он начал рассматривать более… экстремальные… варианты.
Беседы с профессором Вектор помогли ему рассчитать, что должно было сработать, а что нет.
Дети, выросшие среди волшебников, поступая в Хогвартс, имели массу преимуществ, но, если магловское воспитание и имело какие-то плюсы, так это годы, проведённые в начальной школе.
Нумерология отличалась от математики, но была достаточно схожа с ней и пересекалась в каких-то моментах.
Многие вещи, которые Гарри хотелось выяснить, были слишком сложны, даже если бы он занимался нумерологией всё своё свободное время, но он всё же нашёл некий «обходной путь».
В интернете было полно математиков, готовых решить любую интересную задачу во время досуга. Всё, что нужно было сделать Гарри, так это разместить свою задачу на форуме и подождать ответа. Если он изменит названия некоторых переменных и уберёт оттуда те части, которые невозможны без применения магии, то он почти гарантированно получит ответ, который его устроит. Пришлось поднапрячься, чтобы обойти элементы магии, но и это можно было сделать. А й ф р и д о м
Этот обманный путь подсказал Гарри, что простого старого ножа будет недостаточно для нанесения рун на своём теле. Понадобится либо специально изготовленный ритуальный нож, предназначенный для проведения магии, либо ему придётся буквально впечатать руны в свою кожу раскалённым докрасна железом. Это была единственная жертва, на которую он готов был пойти, чтобы заставить руны работать так, как ему хотелось. Без использования подходящего ножа.
Так что, естественно, Гарри почувствовал облегчение от того, что нашёл в комнате именно такой нож. Он испытывал настоящий трепет при мысли о том, что ему придётся вырезать руны на своей коже, и не был полностью уверен, что сможет пройти через процедуру клеймения.
Он уже сказал Тини, чтобы та ни под каким предлогом не пыталась войти в ритуальную комнату (не важно, что она там почувствует или услышит), пока он сам её не позовёт. Ритуалы — дело тонкое, и присутствие на них лишних разумных существ не казалось хорошей идеей.
Теперь оставалось только войти в круг и начать сам ритуал, что оказалось гораздо сложнее, чем он ожидал.
Пока что всё шло прекрасно, но теперь, когда он добрался до того момента, когда на его спине при помощи парящего в воздухе ножа будут вырезаны семь рун, Гарри обнаружил, что его мужество вдруг покинуло его.
Он предполагал, что так произойдёт, поэтому ритуал был устроен таким образом, что его уже нельзя было остановить, как только будет совершён первый шаг. По иронии судьбы, именно поэтому начать было так сложно.
Однако это должно было свершиться. Он не мог позволить себе струсить, находясь на полпути. Набор рун был подобран так, что работал только целиком, и, если он вырежет их частично, то, скорее всего, это обернётся для Гарри полнейшей катастрофой.
Всё, что нужно было сделать, так это войти в круг и приступить к ритуалу.
Как только он будет готов.
Вот и всё.
Гарри резко вздохнул, закрыл глаза и шагнул в круг, принимая своё будущее с решительной покорностью судьбе. Если бы он не знал об этом проклятом пророчестве, то мог бы отложить процедуру до тех пор, пока не подрастёт. Возможно, он даже решил бы, что цена была слишком высока.
Но теперь он знал, что за его шкурой охотится не совсем мёртвый Тёмный Лорд, и сильно сомневался, что этот мерзавец будет достаточно тактичен, чтобы подождать, пока Гарри будет готов к встрече. Парень хотел жить и был уверен, что сможет вытерпеть сейчас немного боли, если это поможет ему в будущем уцелеть. Стоять голышом в холодной каменной комнате и просто смотреть на ритуальный нож — это, в конце концов, ничем ему не поможет.
К тому же, этот ритуал будет более эффективным, если проводить его до начала полового созревания.
Ещё раз вздохнув, чтобы успокоить нервы, Гарри в чём мать родила встал на колени в центре ритуального круга.
— Райдо, — произнёс он, сосредоточившись на руне, когда почувствовал, как начинает действовать эффект оцепенения, заложенный в сам ритуал.
Ритуал. Путешествие. Свобода от заточения. Сам себе хозяин.
Первая руна ознаменовала начало ритуала, символизируя, что остальные будут продолжать влиять на него по мере его взросления, ускоряя сам процесс. Эта руна означала, что он добровольно решил изменить своё тело (так, как не было дано другим людям), освободив его от ограничений обычного организма.
Нож начал вырезать фигуру в форме буквы «R» у основания шеи мальчика, и единственное, что удержало Гарри от крика — это состояние оцепенения. Он изо всех сил старался сосредоточиться на значении руны и надеялся, что всё получится так, как и было задумано.
Когда всё закончилось, Гарри понадобилось несколько минут, чтобы восстановить дыхание и смахнуть слезы. Всё оказалось гораздо хуже, чем он ожидал, и парень был вдвойне рад, что у него оказался подходящий ритуальный нож. Вырезать на себе руны оказалось ужасно, но клеймить себя было бы просто невыносимо.
Однако он уже чувствовал её действие. Он чувствовал, как его магия вливается в руну, исследуя новую протоку и почти что с нетерпением ожидая следующей. Она словно знала, что это ещё был не конец.
Когда Гарри почувствовал, что готов продолжать, он произнёс следующее слово.
— Гебо.
Сделка. Жертва. Баланс. Обмен силами. Магический обмен.
Руна, символизирующая жертву, которую он приносил в обмен на желаемые блага. Кровь, боль и вечные шрамы на его плоти в обмен на силу рун. Эта руна выглядела как «X» и была вырезана прямо под Райдо, по ходу его позвоночника.
— Ингуз.
Внутренний рост. Развитие личности. Процесс созревания. Мужская сексуальность.
Эта руна в основном была направлена на ускорение его взросления. Он хотел вырасти поскорее, потому что взрослая жизнь означала для него свободу, и потому, что он не хотел оставаться ребёнком, когда Волдеморт в конце концов выкарабкается с того света окончательно. Эта руна была похожа на ромб.
— Уруз.
Жизненная сила, физическое здоровье. Исцеление. Сила, созидающая жизнь. Выносливость. Жизнеспособность. Потенция. Бодрость. Дикая первобытная сила.
Руна, предназначенная для повышения потенциала его тела, дающая большую физическую силу и выносливость, а также ускоряющая естественное исцеление. Эта руна была простая на вид: всего лишь две полоски, соединённые сверху третьей, причём вторая полоса была короче, чтобы вся руна казалась немного наклонена набок.
— Турисаз.
Гигант. Активная защитная сила. Регенеративный катализатор. Взрывная и направленная сила.
Ещё одна руна, повышающая выносливость и прочность, направляющая магию в его мышцы и кости, делавшая его более устойчивым к травмам и ускоряя исцеляющие свойства Уруз. Она выглядела как угловатая буква «Р», но с выступающей частью, написанной посередине, а не сверху.
— Хагалаз.
Разрушение. Изменение в соответствии с идеалами. Сила, которую человек не в силах постичь. Совершенная модель.
Руна, означавшая, что он хотел получить тело сильнее, чем было заложено природой. Руна, которая должна была направить другие руны на то, чтобы улучшить его. Она очень напоминала букву «Н», за исключением того, что средняя линия была наклонена вниз.
— Вуньо.
Гармония схожих сил. Связь. Общие цели. Оптимизм. Процветание.
Последняя руна в наборе, созданная для того, чтобы связать их все вместе в единую благотворную цепь вместо того, чтобы каждая из них работала независимо от других. Она выглядела как угловатая буква «Р».
Закончив ритуал, Гарри рухнул на пол лицом вниз и глубоко вдохнул воздух, ожидая, пока жгучая боль, расползавшаяся по всему его позвоночнику, утихнет. Он чувствовал, как его магия движется к только что вырезанным рунам, и это истощало его сильнее, чем боль сама по себе.
И тут он вдруг осознал, что сильно проголодался.
— Тини, — прохрипел Гарри.
Домовой эльф появился перед ним и тут же вскричал от ужаса, увидев его окровавленную спину.
— Тини, мне нужна еда. Много еды, — продолжил Гарри, не обращая внимания на её панику. Сейчас он не мог думать ни о чём, кроме пустоты в собственном желудке.
Радуясь очередному приказу, Тини аппарировала вместе с ним на кухню, поставила перед парнем миску с фруктами и начала готовить.
Гарри съел четыре яблока, шесть бананов, два апельсина и при этом всё ещё чувствовал себя голодным. Руны на его спине продолжали непрерывно высасывать его силы, медленно превращаясь из открытых ран в шрамы.
Тини заметила, что миска опустела, и поставила перед ним тарелку с салатом. Обычно он шёл после супа, но она не могла заставлять ждать своего господина, когда тот прямо-таки умирал от голода.
Было приятно, когда она снова стала кому-то нужна.
***
В конце концов аппетит Гарри утих, и он попросил Тини отправить его обратно к приёмным родителям. В этот раз его не было дома целый день, и он не хотел, чтобы Шоу злились больше, чем это было необходимо.
— Гарри, это ты? — донёсся голос Кэтрин из ванной, пока сам виновник шёл в свою комнату.
— Да, это я, — отозвался он, не останавливаясь. Желая в этот момент только одного — просто уснуть.
— Пока тебя не было, мы с Робертом получили приглашение в оперу, так что дом будет в твоём распоряжении.
Гарри поблагодарил то божество, которое решило сегодня над ним смилостивиться. Опера была одной из тех вещей, ради которых Шоу были готовы оставить его одного. Скорее всего они думали, что если взять ребёнка с собой на такое мероприятие, то это выставит их в дурном свете.
— Отлично, повеселитесь там, — сказал Гарри в ответ, даже умудряясь звучать искренне. Тот, кто их пригласил, должно быть, был очень важной персоной, раз Кэтрин даже не удосужилась спросить, где Гарри весь день пропадал.
Женщина выбрала именно этот момент, чтобы выйти из ванной.
— Как я выгляжу? — спросила она, слегка кружась, чтобы он мог как следует разглядеть её.
Она делала так иногда, словно самовлюблённая дурочка (коей и являлась на самом деле), ожидая комплиментов от своего ребёнка. Гарри всегда произносил ей то, чего она хотела, хотя на самом деле так и не думал.
Однако Кэтрин действительно выглядела сегодня хорошо. В свои тридцать два года она была ещё довольно молода, а её здоровая диета и регулярные физические нагрузки помогали ей выглядеть просто прекрасно. В сочетании со временем, которое она, без сомнения, провела перед зеркалом, и облегающим черным платьем, которое было на ней надето, смотрелась Кэтрин просто сногсшибательно.
Когда Гарри заметил это, то почувствовал, как кровь прилила между его ног, а в нижней части живота появилось странное ёрзающее ощущение. Его тело стало нагреваться, и он почувствовал, что его взгляд устремляется к ногам и груди приёмной матери. Руны на спине парня стали покалывать. Руки начали дёргаться от внезапного желания проверить, так ли упруга эта задница, как кажется на вид.
Волна ужаса заставила лицо парня побледнеть, когда он осознал, куда устремились его мысли.
— Ты выглядишь великолепно, — сумел он выдавить из себя. — Извини, мне нужно кое-что сделать.
Он сбежал в свою комнату, прежде чем она успела отреагировать как-то ещё, кроме как озадаченно смотреть ему вслед.
Как только Гарри оказался в своей комнате и вдали от женщины, что была в три раза старше него, и при этом по необъяснимой причине показалась ему крайне сексуальной, он уткнулся головой в подушку и закричал от досады, осознав собственную глупость.
Он был идиотом. Чертовски огромным идиотом, коих мир ещё не ведал.
Руны, на которых он сосредоточился во время ритуала, имели гораздо больше значений. Профессор Бабблинг предупреждала его, что подобные символы могут иметь неожиданные свойства.
Уруз также означала неконтролируемую ярость, неправильно направленную силу и жестокость. Турисаз же имел такие грани смысла, как агрессивную мужскую сексуальность, а также мужское желание.
И это только две руны. Он знал, что остальные означали множество других вещей, которые, несомненно, способствовали его внезапно нахлынувшим гормонам, но именно эти две были самыми худшими. Гарри хотел ускорить своё взросление, и это у него получилось, но при этом все эффекты полового созревания были усилены до совершенно нереального уровня.
Это было нехорошо. На самом деле, он даже сказал бы, что дело — плохо.
Гарри никак не мог теперь вести себя в Хогвартсе как обычный человек, если при виде красивой девушки каждый раз будет ощущать себя также, как и с Кэтрин. А что, если его что-то разозлит? Сможет ли он вообще себя контролировать?
Может быть, отчасти, ограничения Министерства существовали не только потому, что они были кучкой безвольных слабаков, слишком напуганных магией, чтобы использовать её в полной мере.
Ещё одно осознание вдруг прервало поток проклятий юного волшебника. Ему нужно было спрятать свои руны, иначе, если кто-нибудь их увидит, то он мог оказаться в полной заднице. А Гарри ещё не был готов открыто бросить вызов Министерству.
Единственный известный ему способ хоть как-то эффективно спрятать символы — совершить ещё один ритуал.
— Дерьмо!
***
— Мы предупреждали тебя, что это плохая идея, — произнёс Чарлус, звуча слишком уж самодовольно для картины.
— Всё будет хорошо, пока я могу это контролировать, — защищался Гарри. Несмотря на неожиданные побочные эффекты, он всё ещё считал, что в целом ритуал удался.
— Ты можешь это контролировать? — требовательно спросила Дорея.
— …может быть, — ответил Гарри после долгих раздумий. — Я уже подготовил другой ритуал, который должен улучшить мою память и силу воли, а также защитить мой разум и скрыть сами руны.
— Гарри, твой первый набор рун был сконцентрирован только на твоём теле. Ты действительно считаешь, что будет разумно использовать руны, влияющие на твой разум? — с лёгким раздражением спросил Чарлус.
Гарри сглотнул. Нет, он не считал это разумным, но у него не было иного выбора. Он не мог допустить, чтобы его разум был открытой книгой для любого достаточно опытного легилиментора. Или, чтобы его руны оставались на виду. А также позволить своему телу брать верх над его разумом.
Первый набор рун всё ещё продолжал вытягивать из него магию и вызывать у него сильнейший аппетит, что, как он знал, будет происходить до тех пор, пока он не перестанет расти. К счастью, расход не был настолько большим, чтобы убить его, но часть его магии постоянно направлялась на стимуляцию его роста и, следовательно, не могла быть использована для колдовства.
— Всё будет в порядке. На этот раз я использую более стабильные руны, и их будет всего три, а не семь, — с большой уверенностью сказал паренёк. Гораздо большей, чем чувствовал на самом деле.
***
Вернувшись на лето домой, Гарри провёл исследование и узнал, насколько схожи оказались знания маглов и волшебников в области норвежских рун.
К его удивлению, они были полностью идентичны.
Это подтолкнуло его к идее использовать символы, которые были британским волшебникам совершенно незнакомы.
Он и до этого собирался защитить свой разум с помощью руны, но его первоначальной идеей было использовать для этой цели японские кандзи, обозначающие Пустоту.
После того, что случилось с его первым набором рун, он решил, что лучше будет использовать что-то другое. Его немного тревожила возможность превращения в безмозглый овощ, в случае, если он вырежет «Пустоту» у себя на лбу.
В итоге он решил попробовать полностью вымышленный набор рун. Профессор Бабблинг предупреждала его, что нельзя просто так выдумать случайные закорючки и самому придать им значение. Но он сам их и не выдумывал.
То, что эти руны принадлежали Авариэлям, вымышленной расе крылатых эльфов из «Forgotten Realms», не значило, что они не имели смысла.
Теоретически…
— Да’Роа.
Воспоминание. Память. Незыблимость Камня.
Руна, выглядевшая как несколько зеркально отражённых букв «J» с ещё одной стилизованной полосой, соединяющей их у самой вершины. Она улучшит его память и укрепит силу воли, чтобы его разум стал непоколебимым, как скала.
Ритуальный нож вырезал руну на его затылке, скребя по черепу и прорезая волосы с плотью.
Когда всё закончилось, и магия Гарри перетекла в новую руну, он почувствовал всплеск воспоминаний.
Худое и бледное подобие человека с красными глазами. Его мать умоляла о пощаде, предлагая взамен свою жизнь. Заклятье, написанное её собственной кровью и спрятанное под ковром. Её жизнь в обмен на жизнь Гарри, отданную по собственной воле. Величайшая жертва. Зелёная вспышка убийственного проклятия. Волдеморт уничтожен собственным заклятьем, когда пытался нарушить кровный пакт, на который, сам того не понимая, и согласился, убив мать своего врага.
Гарри резко вздохнул, увидев это короткое, но сильное воспоминание. В его глазах показались слёзы, но не из-за боли, пульсирующей в его затылке. Он вспомнил свою мать, узнал её голос и лицо. Понял, что она отдала всё, чтобы защитить его.
Из тумана младенчества показалось ещё несколько смутных воспоминаний.
Его отец — мужчина в очках с непослушными волосами. Не такой серьёзный, как мать, больше беспечный, но в тот момент слегка мрачный на вид.
Другой мужчина, более игривый, со смехом, похожим на лай. Иногда он превращался в большую чёрную собаку (также, как МакГонагалл в кошку) и позволял Гарри кататься на своей спине. Сириус.
Очень низкий мужчина с дряблой кожей и водянистыми глазами. Питер.
Сириус находит его среди развалин дома и отдаёт Хагриду. Полувеликан отвозит Гарри к Дамблдору, а тот, в свою очередь, подбрасывает его на порог дома Дурслей. Петунья, пытающаяся относиться к нему как к члену семьи, но её отношение неуклонно портилось по мере того, как он продолжал проявлять свои магические способности.
Гарри понадобился почти целый час, чтобы утихомирить свои эмоции настолько, чтобы продолжить ритуал.
— Архаин.
Скрытность. Секреты. Тени. Тьма ночи.
Стилизованный крест, с горизонтальной линией, изгибающейся на обоих концах в противоположных направлениях. Вырезан под правой ключицей.
Руна, скрывающая другие руны и показывавшая людям обычную плоть, которую они ожидают увидеть. В том числе и шрам в виде молнии. Имеет тот же эффект, что и у чрезвычайно мощного заклинания Незаметности, которое нельзя было развеять или увидеть без его разрешения.
— Аул’Эль.
То, что невозможно постичь или осознать.
Она выглядела как стилизованная буква «А», но с соединительной линией, закручивающейся с левой стороны. Последняя руна в наборе, вырезанная прямо на лбу.
Она не возведёт защиту вокруг его разума, как Окклюменция, а, скорее, сделает совершенно невозможным для кого-либо, кроме самого Гарри, понять его мысли и воспоминания. Любой легилиментор, попытавшийся вторгнуться в его разум, не получит ничего, кроме замешательства.
***
Гарри устроился на своём сиденье в Хогвартс-экспрессе и достал книгу из своей Сумки Хранения.
Он ожидал, что его второй год в Хогвартсе будет более насыщен событиями, чем первый. Появился тайный заговор, о котором Гарри был предупреждён Добби, и ему также предстояло продолжить изучение магии.
Возможно, самым сложным в этом году окажется завести друга. Честно говоря, он понятия не имел, как это сделать. Создание социальных контактов определённо не входило в число его сильных сторон. Возможно, соседи по общежитию забудут кое-какие его грубые ответы на их первые попытки заговорить с ним и попытаются снова? Оставалось только надеяться на это.
После долгих размышлений Гарри признался себе, что, возможно… немного переборщил, решив, что все ученики были прямо помешаны на его славе. Большинство из них, несомненно, росли, слушая нелепые истории о «мальчике, который выжил». Они не виноваты, что их родители не были достаточно объективны и продолжали забивать детям голову всякой ерундой. В этом году Гарри придётся хорошенько постараться, усмиряя свою раздражительность, если попытки общения со стороны сверстников вдруг повторятся.
Ему было интересно, как руны повлияли на его характер. Пока что у него не было возможности выяснить это.
Мощные порывы желания при виде красивой женщины всё ещё возникали время от времени, но он уже научился отчасти контролировать их или, по крайней мере, тщательно маскировать.
Он никогда не думал, что будет так рад нелепому пошиву хогвартских мантий, но вышло именно так. Мантия гораздо лучше скрывала эрекцию, чем обычные брюки. Если бы не она, то он был уверен, что на уроках астрономии просто умер бы от смущения. Профессор Синистра уж точно бы заметила его выпирающую проблему, ведь ей часто приходилось подходить к студентам поближе, чтобы помочь настроить телескопы. А она была очень красивой женщиной.
И всё же, несмотря на все осложнения, которые доставляли ему усиленные рунами гормоны, Гарри был вполне доволен результатами. Он уже слышал комментарии о том, что растёт как на дрожжах, а ведь после ритуала прошло всего чуть больше месяца. Для мальчика, который всегда был невысокого роста, такой эффект стоил сопутствующего дискомфорта.
Ему хотелось провести ещё несколько ритуалов, но пришлось прислушаться к мудрым словам бабушки и дедушки (точнее, их портретов) и материнскому наставлению Тини. Лучшее — враг хорошего. При всей своей первоначальной боязни пройти через те мучения от ритуала, теперь он обнаружил, что чуть ли не жаждет сделать это ещё раз. Да, это было больно. Даже очень больно. Но боль вскоре пропала, а руны остались навсегда.
Что ж, пока он будет в Хогвартсе, времени передохнуть от ритуалов будет предостаточно. Гарри как-то сомневался, что персонал будет смотреть сквозь пальцы, если узнает, что их студент практикует ритуальное самоистязание. В школе было слишком много чужих глаз, чтобы так рисковать.
Впрочем, это было неважно, ибо имелось множество других вещей, достойных изучения.
К сожалению, Гарри был уверен, что ЗОТИ для него и дальше будет полным разочарованием. Поначалу он обрадовался, узнав, что на пост учителя по Защите от Тёмных Искусств назначили довольно известного героя, но это чувство быстро угасло, когда он бегло просмотрел книги, назначенные профессором для изучения.
Во-первых, каждая из них была похожа скорее на роман, чем на учебник. Хуже того, все они были наполнены какой-то чепухой и совершенно бессмысленной информацией. Например, мужчина утверждал в одной из этих книг, что ему довелось сражаться с оборотнем голыми руками.
Гарри не очень много знал о том, что представляет собой настоящий оборотень, но если они имели хоть малейшее сходство с оборотнями из магловского фэнтези, то попытка сразиться с ними в ближнем бою и без оружия (не важно, насколько долго придётся драться) — это отличный способ погибнуть, причём очень кровавый способ. Чтобы выжить в таком сражении, нужно было быть настоящей горой мышц в прочных доспехах и с гигантским мечом. А судя по фотографии Гилдероя Локхарта, он таковым однозначно не являлся.
Конечно, Гарри мог ошибаться на этот счёт, ибо, как уже говорилось выше, он мало что знал о том, какими на самом деле были оборотни. Как он предполагал, они могли и вовсе быть слабаками.
Но в этом он почему-то очень сильно сомневался.
Дверь в купе отворилась, и внутрь зашла светловолосая девушка с большими голубыми глазами.
— Привет, — мечтательно проронила она, проходя и садясь на сиденье.
— Привет, — поздоровался Гарри, столь ошеломлённый таким смелым заходом, что не успел даже включить своё раздражение. Что ж, она не остановилась, чтобы поглазеть на его шрам, так что это можно было назвать победой.
— Я Луна Лавгуд, — представилась девушка тем же мечтательным тоном.
— Гарри Поттер, — ответил он, чувствуя какое-то непередаваемое удовлетворение от того, что она никак не отреагировала на это имя.
— Будем дружить? Папа сказал, что у меня будут друзья.
«Это было слишком просто», — подумал про себя Гарри в тихом шоке. Он половину лета провёл в раздумьях о том, стоит ли пытаться с кем-то подружиться, но эта довольно странная на вид девочка просто взяла и спросила его об этом, как ни в чём не бывало.
— Ну, давай? — неуверенно ответил Гарри. С этой девушкой определённо было что-то не так.
— Ты в порядке? — спросила внезапно Луна обеспокоенным тоном. — Ты говоришь так, будто у тебя мозгошмыги.
— Что за мозгошмыги? — озадаченно спросил Гарри.
— Это такие невидимые существа, которые проникают в твою голову через уши и размягчают твой мозг, — со знанием дела сообщила ему Луна.
— Но если они невидимые, то как ты можешь их видеть? — скептически уточнил Гарри.
— Ты не можешь их видеть, глупенький, вот что значит слово «невидимые», — бросила укор Луна, заставив Гарри моргнуть от такой логики.
— Тогда откуда ты знаешь, что они могут быть в голове?
— Ты должен их почувствовать, — объяснила она.
— И что я там почувствую? — спросил Гарри, решив докопаться до сути.
— Размягчённые мозги и беспорядочные мысли.
Гарри открыл рот, чтобы задать ещё один вопрос, но тут же закрыл его, так как его поразило внезапное осознание.
— Эти мозгошмыги… они случайно не могут вызвать путаницу в словах?
— Очень может быть, — согласилась Луна.
— Так ты, как бы, в начале просто спросила меня, не запутался ли я?
— Нет, мне было интересно, есть ли у тебя мозгошмыги.
Гарри на мгновение уставился на свою собеседницу, гадая, может она над ним просто подшучивает. Её мечтательное выражение лица удивительно хорошо подходило для «покерфейса».
— О, мозгошмыги вернулись!
Гарри просто не мог не улыбнуться. Он избегал общения с нормальными людьми, поэтому было вполне естественно, что в итоге он подружился с чудачкой.
***
Они продолжали болтать, пока поезд не тронулся. Гарри узнал, что Луна была удивительно простой в общении, несмотря на то, что иногда делала замечания совершенно не в тему. Она уже нравилась ему больше, чем все, кого он до этого встречал в Волшебном мире.
Их интересную и малость странную беседу прервала вновь открывшаяся дверь купе. На этот раз за ней появилась рыжеволосая девушка с веснушками, что была очень похожа на того самого Уизли.
— П-привет, — застенчиво промямлила она. Её бледное лицо неуклонно сравнивалось по цвету с волосами. — Могу я, эм, здесь сесть?
— Привет, Джинни, — поздоровалась Луна тем же неясным мечтательным тоном, который, судя по всему, был для неё совершенно обычным.
— Вы уже знакомы? — спросил Гарри, приподняв брови.
— Мы раньше были друзьями, — пояснила Луна, заставив Джинни виновато ёрзать на месте.
— Что ж, тогда заходи, — разрешил Гарри, до конца не уверенный, что это было хорошей идеей, но и не желая прогонять девушку, поскольку Полумна, вроде как, не возражала против её компании.
Джинни быстро приняла приглашение, села в углу и приняла такой вид, словно пыталась имитировать хамелеона.
— Я — Гарри Поттер, — представился он.
— Я знаю! — выпалила Джинни и тут же покраснела. — То есть, я Джинни. Джинни Уизли.
Гарри постарался раздражаться не слишком сильно из-за её поведения и вернулся к разговору с Луной. Джинни в основном молчала и только многозначительно поглядывала на них, да краснела.
Она также очень завидовала своей бывшей подруге из-за того, что та с невероятной лёгкостью общалась с «мальчиком, который выжил».
Мать сказала ей, что в прошлом году у Гарри Поттера в Хогвартсе совсем не было друзей, и что было бы хорошо, если бы Джинни смогла подружиться с таким явно одиноким мальчиком.
Слова матери для Джинни, выросшей на историях о Гарри Поттере, прозвучали как мечта, обернувшаяся явью. Стать его подругой было бы просто замечательно.
И вот теперь она сидела здесь, в одном купе с ним, по пути в Хогвартс, и едва могла вымолвить пару слов. Ей тоже хотелось поговорить с Гарри, но она уже и так опозорилась, поэтому не хотела усугублять ситуацию.
***
— Снова в компании Уизли, Поттер? Полагаю, что девчонка может пригодиться хотя бы в качестве племенного скота, — усмехнулся Малфой, когда открыл дверь в купе примерно спустя час после отправления.
Гарри почувствовал сильный гнев, какого не испытывал уже много лет. Руны на его спине запульсировали, в частности руна Уруз.
Недолго думая, он встал и со всей силой, на которую был способен, толкнул болтливого блондина.
Малфой развалился на полу со своими двумя малолетними троллями-охранниками, крича что-то о том, что его отец узнает об этом.
Гарри его не слушал. Ему с большим трудом удалось удержаться от того, чтобы пнуть разок (а может и два) эту троицу валяющихся идиотов. Вместо этого он захлопнул дверь купе, достал свою палочку и наложил на неё запирающие чары.
— С-спасибо, — тихо пропищала Джинни. На её лице появилась застенчивая, но ослепительная улыбка. «Мальчик, который выжил» встал на защиту её чести, прямо как в сказках!
Гарри только кивнул и сел обратно. Он сделал это не ради девушки. Он не знал её настолько хорошо, чтобы заступиться, просто среагировав так, как поступил бы любой порядочный человек в ответ на незаслуженные оскорбления.
Теперь, когда он немного остыл, то мог логически осмыслить произошедшее и вскоре понял, что отреагировал слишком остро. По какой-то причине он сомневался, что Малфой вообще понял, что сказал. В обществе, где нет доступа к Интернету, двенадцатилетние дети, как правило, ещё не знали о тычинках и пестиках, чтобы понять выражение «племенной скот». Вполне возможно, что родители поведали пацану что к чему, но более чем вероятно, что он просто повторил слова отца или матери, приняв их за сильное оскорбление.
***
Гарри зачарованно смотрел на костлявых крылатых лошадей, запряжённых в кареты, которые должны были отвезти их в замок. Он не помнил, чтобы видел их в прошлом году, хотя, если признаться, он тогда особо не смотрел в эту сторону.
— Ты не знаешь, что это за лошади? — спросил он у проходившей мимо Су Ли, надеясь, что девушка знает ответ. Хорошо, если б здесь оказалась Луна. Она, похоже, специализировалась на всяких странных существах.
— Какие ещё лошади? — спросила Су Ли в недоумении.
— Их называют фестралами. Их можно узреть, только если ты видел чью-то смерть, — сказал проходивший мимо старшекурсник с Хаффлпаффа, одарив Гарри сочувствующим взглядом.
Возможно, Гарри был бы немного раздражён таким поведением, если бы от этих слов в его памяти не промелькнуло воспоминание о смерти матери. Возможно, получив доступ к этим моментам жизни, он приобрёл сейчас возможность видеть этих существ?
Какая странно-специфическая форма невидимости.
***
— Уизли, Джиневра!
Джинни поспешила к табурету с Распределяющей шляпой и надела на себя древний магический головной убор, с нетерпением ожидая распределения. Она видела Луну и Гарри, сидящих вместе за столом Рейвенкло, и отчаянно хотела к ним присоединиться.
«Рейвенкло, да? Тебе больше подходит Гриффиндор…» — сказала шляпа.
«Но я хочу быть с Гарри», — упрямо возразила Джинни. Мама просила её подружиться с ним, а это было бы гораздо проще, если бы они оказались на одном факультете. Может быть, она общалась с ним не так много, но, пока что, ей нравилось то, что она в нём увидела. И он защитил её от этого придурка Малфоя с его оскорблениями.
Шляпа несколько раз пыталась отговорить её, но Джинни была упряма и настаивала на поступлении в Рейвенкло.
Малоизвестная вещь о Распределяющей шляпе заключалась в том, что она не столько «распределяла», сколько помогала направить детей на тот факультет, что им больше всего подходил. Большинство детей не имели особого мнения о том, куда они хотят пойти, но некоторые из них всё же решались и шли вопреки мнению, которое озвучивала Шляпа.
Гермиона Грейнджер должна была пойти в Рейвенкло, но её поклонение идеалу Дамблдора заставило её настоять на Гриффиндоре, несмотря на советы Шляпы.
По иронии судьбы, Джинни поступила наоборот.
— РЭЙВЕНКЛО!
***
Четверо Уизли, сидевшие за столом Гриффиндора, с отпавшими челюстями смотрели, как их младшая сестра идёт к столу бронзово-синих. Они знали, что их «взрывная» сестрёнка не настолько начитана, чтобы пойти в Рейвенкло. Если кто в их семье и мог считаться настоящим гриффиндорцем, так это Джинни, поэтому им не составило труда предположить, что причиной такого странного распределения стал Гарри Поттер. Поскольку она сразу же села рядом с ним.
Для Перси это мало что значило. Он лишь фыркнул от такого нарушения традиции, когда Уизли отправляли не на Гриффиндор.
Фред и Джордж до сих пор не обращали особого внимания на Гарри Поттера, но его связь с их любимой младшей сестрой подразумевала в будущем серьёзный разговор по поводу намерений парня в отношении малышки Джин-Джин. А ещё много подколов на эту тему. И, возможно, немного розыгрышей, но это было вполне обычным делом.
Рон был самым потерянным из всех, поскольку это событие совершенно не вязалось с его мировоззрением. Уизли учились на Гриффиндоре, таков был порядок вещей. Как Джинни могла оказаться на Рейвенкло?
После Хэллоуина и смерти Гермионы дела у Рона шли тяжело. Он знал, что, по крайней мере, частично несёт ответственность за смерть своей сокурсницы.
По правде говоря, Рон с трудом продержался первый учебный год. Его обычный недостаток способностей в учёбе в сочетании с чувством вины привели к тому, что его плохие отметки превратились в ужасные. Потребовалась помощь всех трёх его старших братьев, чтобы довести оценки до такого уровня, чтобы ему не пришлось оставаться на второй год.
Его мать была недовольна этим, но в то же время старалась не быть слишком строгой с ним, зная причину его плохой успеваемости. По крайней мере, некоторые из них.
В целом ему удалось забыть о смерти Гермионы, но теперь он был гораздо осторожнее в своих выражениях.
Поэтому он поговорит с Джинни попозже.
***
Альбус Дамблдор только и успел моргнуть от такого неожиданного поворота событий. Уизли в Рейвенкло? Как необычно.
Затем он увидел Гарри Поттера, сидящего рядом с юными Джинни и Луной Лавгуд. Мальчик разговаривал со своими сверстниками!
Дамблдор улыбнулся. Возможно, это было не совсем то, что он планировал, когда разговаривал в начале лета с Молли, но планы иногда могут пойти наперекосяк и иногда даже в лучшую сторону.
***
Гарри изо всех сил старался не замечать дискомфорта, вызванного странными взглядами со стороны других рейвенкловцев. Несомненно, они задавались сейчас вопросом, почему он с Луной такой дружелюбный?
Ну, и о Джинни тоже, само собой.
Честно говоря, он предпочёл бы, чтобы она пошла в Гриффиндор, как её братья. Она постоянно краснеет и эти застенчивые взгляды, которые девушка бросала на него всю дорогу в поезде, сделали поездку довольно неловкой.
Только память о своём решении не судить людей сходу, как вышло с Гермионой, позволила Гарри не отвергнуть сразу дружбу девушки. Очевидная влюблённость, которую она испытывала к нему, сильно раздражала и не вызывала у него ни малейшего отклика. У Гарри и без этого было достаточно проблем, чтобы ещё иметь дело с влюблённой девочкой. Например, он пытался не глазеть на красивеньких старшекурсниц.
Луна в этом плане была просто самородком. Её причудливый стиль общения помогал ему отвлечься от размышлений о том, что скрывалось под этими уродливыми мантиями. Помогал… в большинстве случаев.
Что ж, он даст Джинни шанс перерасти её влюблённость и не станет отталкивать ту сразу. Кто знает, может, она поймёт, что настоящий Гарри ей не слишком-то и нравится.