Глава 30.3

Этот конкретный кинотеатр был выбран потому, что от него менее чем за час можно было дойти до ночного клуба, где обитала нью-йоркская госпожа вампиров.
Как только они пришли по адресу, Гарри с отвращением уставился на здание.
Он понимал, что это ночной клуб, но неужели эта Офелия должна была следовать всем стереотипам? Место прямо-таки источало вокруг себя невероятно клишированную тёмную и мрачную атмосферу. И назвали его «Гнездо». Гнездо вампиров, ха-ха, очень умно.
Почему нужно было делать его именно таким?
Дора несколько раз пыталась уговорить его пойти с ней в ночной клуб, когда они ещё были вместе, но он упёрся как осёл, и отказался туда идти. Флёр тоже пыталась это сделать, но с точно таким же успехом. Он, как и любой другой парень, мог насладиться свиданием с красивой женщиной, но в основном в местах, где было не так много людей, выпивки и громкой музыки.
Конечно, когда эти две дамочки стали подругами, то просто начали гулять вместе, оставляя его дома, хотя он сомневался, что места, которые они посещали, были хоть сколько-то похожи на это. Если бы Гарри был ревнивым, это бы его сильно обеспокоило. К счастью, он был не таким и просто желал им хорошо провести время. Помогло и то, что Флёр не собиралась там цеплять других мужчин. Для вейлы люди без магии были столь же сексуально неинтересны, как и камни, ну а он всегда был рад удовлетворить её магическую жажду.
И вот теперь он стоял здесь, собираясь добровольно пойти в ночной клуб. Вселенной наверняка нравились такие вот маленькие иронии.
— Не думала, что это место окажется таким, — пробормотала Флёр рядом с ним.
— Ладно, пойдёмте внутрь, — сказала Луна, с явным волнением потянув Гарри за руку. С тех пор, как он рассказал подруге о Бьомолфе, ей не терпелось познакомиться с вампирами.
— Затем мы сюда и пришли, вроде как, — вздохнул Гарри, и они направились к двери. Если бы не Флёр и Луна, он бы просто развернулся и ушёл.
Здесь не оказалось ни привратника, ни очередей из людей, ожидающих, когда их пропустят, как обычно бывало в ночных клубах, поэтому они смогли войти без особых проблем.
Внутри клуба сохранялась всё та же мрачная, хмурая атмосфера. В самом помещении большую его часть занимал большой круглый бар, окружённый танцполом, а вдоль стен располагались отдельные кабинки. Освещение переходило из тёмно-красного в тёмно-фиолетовый, в декоре присутствовали паутина, цепи и кое-какие другие эзотерические элементы. Музыка сейчас раздавалась довольно мрачная, под стать окружению, а завсегдатаи выглядели той ещё странной компанией: одни казались довольно невзрачными, а другие варьировались от полуготов до выглядящих так, будто отчаянно пытались доказать, что они не просто обычные люди. И не справлялись с этой задачей.
Лишь немногие из присутствующих обладали магической аурой, и они, как правило, выглядели наименее глупо, хотя нашлась одна молодая женщина со своеобразной аурой сквиба с вопиющим количеством пряжек в наряде.
Гарри не обращал на всё это особого внимания, его мысли всецело занимала магия, которая, казалось, нависла над всем клубом, словно облако дыма. Он ещё ни разу не видел ничего подобного.
Во-первых, она была почти неуловимой, настолько, что он сомневался, что что-то, кроме очень тщательной проверки с помощью заклинаний обнаружения, сможет её раскрыть. У неё также не было чёткой природы, как у большей части палочковой магии, отчего она отчасти и становилась такой неуловимой. Как интересно. Это также затрудняло определение её назначения. Короче говоря, он понятия не имел, что делает это заклинание, и это заставляло его нервничать.
Флёр не позволила ему просто стоять, тупо смотреть в пустоту и изучать новую завораживающую магию, и потянула его к бару. Как только он увидел одну из барменш, у него появилось новое занятие.
То, что она была вампиром, было очевидно, и не только потому, что её аура излучала голодную тьму.
Единственное, что в ней не выделялось, так это её рост, который нельзя было назвать ни низким, ни высоким. Тёмное освещение не скрывало ни мраморной бледности её кожи, ни снежной белизны волос, бровей и ресниц. Узкий чёрный кожаный корсет, одетый на ней, поддерживал внушительную грудь, а такие же узкие чёрные кожаные брюки завершали её образ вампирши. Даже грация, с которой она двигалась, была явно неестественной, если знать, на что обращать внимание.
У Гарри наконец-то начала складываться целиком картинка. Вампирша представляла собой крайний случай альбинизма, что затруднило бы скрытность. Вместо того чтобы бороться с неудобством, она как можно сильнее обыгрывала своё состояние, делая так, чтобы люди подумали, что она своего рода подражательница, желающая выглядеть как вампир.
И у народа она уж точно была нарасхват, если судить по группе людей, возраст которых варьировался от едва легального до тридцати лет, столпившихся вокруг бара, словно щенки, ищущие хоть капельку внимания.
Возможно, этот захудалый ночной клуб был не настолько тупым, как ему казалось вначале.
То, как ловко вампирша-альбинос использовала свою, как обычно считалось, слабость, было интересно, но Гарри больше интересовало то, что странная магия, которую он чувствовал в воздухе, кружилась вокруг неё, подобно медленному, неуклюжему водовороту.
Им троим пришлось потрудиться, чтобы протиснуться мимо группы подростков, хотя это оказалось до ужаса просто, когда пара мальчишек заметила Флёр и чуть ли не из штанов выпрыгнула, спеша освободить для неё место. Даже отмороженные готы не обладали иммунитетом к красоте вейлы.
Вампирша мгновенно скользнула к ним, несмотря на то, что была почти на другом конце бара, когда они пришли.
— Добрый вечер, — поприветствовала она их, открыто демонстрируя клыки и произнося слова высоким мягким голосом, который не должен быть услышан сквозь громкую музыку. Её губы почти не имели цвета, а глаза наливались красной кровью. — Я Офелия.
На этот раз их не встречал вампир меньшего ранга? Любопытно.
— Привет! — прощебетала Луна, опираясь локтями на стойку. — Я Луна.
Кроваво-красные глаза переметнулись на Гарри и напряжённую Флёр.
— А твои друзья?
— Флёр, — коротко ответила вейла. Гарри не сомневался, что ей было очень неловко находиться так близко к вампирше, хотя она хотела встретиться с ними почти так же сильно, как и Луна. Просто их природа отличалась настолько фундаментально, что подобный дискомфорт становился чем-то само собой разумеющимся.
— Гарри, — произнёс он.
— Луна, Флёр и Гарри, — произнесла вампирша-альбинос, и парень почувствовал небольшой сдвиг в магии, пронизывающей воздух. Что-то только что произошло, но он не мог понять что. Чёрт. — Не хотите ли выпить?
— Нет, спасибо, — ответил Гарри прежде, чем хоть кто-то из девушек успел заговорить. Эти странные, всепроникающие чары не казались враждебными, но он не собирался доверять в этом месте какой-либо еде или напитку, как бы параноидально это не выглядело.
— Хм. Может быть, тогда уединимся в более тихом месте? Пожалуйста, следуйте за мной.
Магия в воздухе снова отреагировала, мягко омывая их чувством доверия-безопасности-принятия-понимания. Непохожая на «Соединение», это было направленное заклинание какого-то рода, и теперь он мог с уверенностью сказать, что оно воздействовало ещё и на немагов. Сам Гарри мог распознать его чуждость и проигнорировать, но Луна и Флёр, похоже, не осознавали воздействия, их чувства не были такими же чуткими. Это могло привести к беде.
Гарри обхватил их обеих за талии и раскинул свою ауру, накрывая подруг и отгоняя чужеродную магию. Луна и Флёр быстро прижались к нему, не пытаясь отстраниться, видимо, чувствовали, что он делает.
Когда они двинулись в путь, красные глаза Офелии на миг блеснули от интереса. Должно быть, она тоже это почувствовала.
Ну что ж, он ведь не так давно говорил Доре: «то, что толкает нас дальше, всегда нас не устраивает», а они пришли сюда, чтобы встретиться с вампиршей, так что пришлось последовать за бледной хищницей.
Офелия легко проходила через переполненный клуб — группки людей, казалось, почти инстинктивно уступали ей дорогу. Из ещё более любопытного, Гарри смог определить, что странные чары, витавшие в воздухе, снова были вовлечены в происходящее. Он бы с удовольствием исследовал их… как только выведет своих девочек из зоны действия.
Гарри также заметил завистливые взгляды всех людей, мимо которых они проходили, и у него возникло сильное подозрение, что это не потому что он держит у себя двух красивых женщин, а потому что они удостоились внимания Офелии. Вампирша наверняка могла попросить любого из этих людей стать её пищей, и те бы сразу все трусы обкончали от возбуждения. Жуткая чертовщина. В основном потому, что он не был уверен, что этих глупых гадов вообще нужно было одурманивать магией, чтобы добиться такого эффекта. Хватило бы общей атмосферы «вампиры — это круто», которую он ощущал в этом месте.
Они быстро удалились от главного помещения, поднялись по двум пролётам лестницы и вошли в то, что по предположению Гарри, могло быть кабинетом Офелии. Уютное местечко, куда более сдержанное по тону, по сравнению с основной частью клуба, на которую отсюда открывался вид, хотя свет всё ещё оставался очень тусклым. Возможно, Офелия была светочувствительной? Это было бы логично. Гарри бросил быстрый взгляд в окно и заметил, что помещение внизу было слишком большим для самого здания, в котором оно находилось: раньше это ускользало от его внимания. Чары незримого расширения, обманывающие глаза и разум тех, кто находился в самом помещении. Умно.
Офелия повернулась к ним лицом, как только они все оказались внутри, и заговорила мягким, почти гипнотическим голосом:
— Я ждала вас.
Странная магия снова начала действовать, расходясь от вампирши, словно лёгкий бриз доверия-безопасности-комфорта-принятия.
— Перестань, — жёстко потребовал Гарри, формируя свою ауру в настоящий бастион, чтобы противопоставить его вторгающейся магии. Та была коварной и скрытной, а не прущей напролом, поэтому отразить её оказалось легко … если, конечно, знать, что она вообще существовала. У него закралось ощущение, что о ней знали совсем немногие, если вообще хоть кто-то.
— Мне просто было любопытно, — заявила Офелия тем же мягким, почти гипнотическим тоном. Её кроваво-красные глаза мерцали в слабом свете. Должно быть, она совсем недавно подпитывалась.
— Что она делала? — напрягшись, спросила Флёр и придвинулась к Гарри.
— На всё здание наложено какое-то заклинание, — объяснил Гарри, настороженно глядя на вампиршу. — Я не уверен, в чём заключается его полная суть, но, похоже, оно влияет на людей, заставляя их доверять ей.
— Это место для тех, кто чувствует себя дрейфующим по течению жизни, для подавленных, одиноких и забытых. Они приходят ко мне, и я о них здесь забочусь.
Гарри внутренне посмеялся над такой банальной рекламой, но у него появилось чувство, что множество дурачков внизу проглотили бы её, как горячий пирожок. Добавим к этому магию, и они, вероятно, подадут вампирше в качестве закуски своих собственных родителей, перед тем как предложат обсосать пальцы на ногах или что-то в этом роде. Если бы Гарри хоть немного интересовался благополучием незнакомых ему людей, то это могло бы его напрячь.
— Ну, мы не из таких, и были бы признательны, если бы к нам не применяли магию без нашего согласия.
— Конечно, с моей стороны это было неучтиво — так забыться. Пожалуйста, простите меня, — извинилась Офелия, её мягкий голос был наполнен такой искренностью, которая могла бы посрамить самого великого святого. Или величайшего обманщика.
Гарри не верил в её вежливость. Эта дама была в сто раз более жуткой, чем Бьомолф, даже когда тот ненадолго снимал свою человеческую маску.
— Вы хотели со мной познакомиться? — спросил он вместо принятия извинения.
— Да, пожалуйста, устраивайтесь поудобнее, — попросила она, жестом указывая на большой диван. — Вы уверены, что вам не хочется чего-нибудь выпить?
— Да, — здесь Гарри был куда менее склонен доверять каким-либо напиткам, чем в баре. Но они всё же устроились на диване: он посередине, а девушки по бокам.
— Очень хорошо, — сказала Офелия и уселась в большое кресло, словно на трон — с прямой спиной и скрещёнными ногами. Что-то также изменилось и в её манерах, они стали более властными. — Прошу прощения за то, что помешала вашим планам, но я не могла упустить возможности встретиться с колдуном, ради которого Бьомолф счёл нужным нарушить правила.
— Нарушить правила? — повторил Гарри, нахмурившись.
— Прежде чем установить связь, за тобой должны были наблюдать гораздо дольше, — объяснила вампирша. — Секретность имеет первостепенное значение для нашего выживания, и мы не готовы ставить её под угрозу так легкомысленно. Бьомолф многим рисковал, заговорив с тобой так скоро. Некоторые сказали бы, что слишком скоро.
— И вы бы тоже? — спросил Гарри, гадая, дойдёт ли дело, в конце концов, до драки. В отличие от первой встречи с вампиром, в этот раз он был к ней готов. На всех троих имелись браслеты, на самом деле являвшиеся порталами, и они в любой момент могли быть активированы.
— Бьомолф — самый старый из тех, кто уцелел, он был другом моего отца. Я доверюсь его мудрости.
— Приятно слышать, — пробормотал Гарри, слегка удивлённый тем, что Бьомолф был самым старым из ныне живущих вампиров. Он отчасти ожидал, что такой вампир окажется каким-нибудь запылившимся и древним, гниющим где-нибудь в гробу. Прожить тысячу с лишним лет — это вам не шутки.
— Хотя я обеспокоена тем, что ты посчитал нужным поделиться секретом со своими женщинами, — продолжала Офелия, её голос был слегка назидательным.
Гарри почувствовал, как Флёр вздрогнула, и сжал её руку, прежде чем та успела что-то ответить. Её всё ещё очень сильно пугала холодная, Тёмная аура хозяйки клуба, и это приводило вейлу в волнение и заставляло защищаться.
— Я доверяю Флёр и Луне все свои секреты, — и так и было на самом деле. Ему потребовалось немало времени, чтобы поделиться всеми ими полностью, но, в конце концов, у него это всё же получилось.
— Может быть, тогда ты доверишься мне, рассказав причину своего приезда в Северную Америку? Возможно, я смогу оказать тебе более существенную помощь, нежели чем ограничусь лишь моим дорогим Фрэнком, предоставляющим президенту Беккеру подправленные отчёты.
Гарри понял подтекст. Я сделала кое-что для тебя, теперь ты сделай кое-что для меня. Кроме того, она могла заставить «дорогого Фрэнка» подправить отчёты таким образом, чтобы усложнить Гарри жизнь, хотя, похоже, она не намекала на это прямо.
Как бы все эти песни и пляски ни раздражали, Гарри понимал, зачем они нужны. Его проверяли, чтобы понять, действительно ли Бьомолф принял правильное решение, поговорив с ним. Может, Офелия и сказала, что доверяет мудрости викинга, но это не означало, что она не будет проверять сама.
Хоть Гарри и не хотел говорить о своих планах из чистого принципа, в них не крылось ничего особенного, да и он не собирался наживать тут ненужных врагов.
— Ничего особо увлекательного. Почитать несколько книг, изучить историю, разузнать о том, какой была местная магия до появления европейских волшебников. Сириус также хочет заскочить в Лас-Вегас, а я хочу посмотреть на руины Ацтеков.
— О магии местных племён Северной Америки ты узнаешь немного, — заверила Офелия. — Их шаманы и знахари передавали знания своим преемникам устно, и большая их часть была утеряна во время геноцида их народа. Те немногие, кто остался в живых, ревностно охраняют свои секреты и не доверяют чужакам.
— Значит, они не станут со мной разговаривать, даже если я выслежу одного из них? — спросил Гарри, разочарованный её ответным кивком.
— По правде говоря, они, скорее всего, знают не так уж много интересного, во всяком случае, теперь. Все их поразительные магические способности, вроде тех, что имелись у Перевёртышей, которые позволяли человеку принимать неограниченное количество форм животных и соединяться с землёй, предположительно, уже утеряны.
— Предположительно? — спросил Гарри, приподняв бровь.
— Нет никаких достоверных свидетельств того, что на протяжении веков хоть кто-то использовал подобную магию.
— Нет достоверных свидетельств?
— Люди иногда рассказывают байки о том, что видели людей в звериной шкуре — или, возможно, животных с человеческими чертами — бегущих рядом с их машинами по шоссе, а затем исчезающих где-то в глуши.
— И где в таких историях обычно это случается? — как ни в чём не бывало спросил Гарри, уже планируя нанять местных ворон и воронов в качестве разведчиков. Если Перевёртыши существуют, то десять тысяч ищущих глаз без сомнений их отыщут. Они могут отыскать и не только их.
— В основном в юго-западных Соединённых Штатах, в частности в Аризоне, Юте и Нью-Мексико.
— Спасибо, что поделились, — искренне поблагодарил Гарри.
— Должна предупредить тебя, колдун, — мягко проронила Офелия, но её взгляд казался напряжённым. — У Перевёртышей дурная репутация, будь осторожен, если тебе удастся найти одного из них.
— Буду иметь в виду.
— Рада слышать, — вампирша улыбнулась ему так ласково, что Гарри пришлось с удивлением моргнуть, прежде чем он вспомнил, как подозревал Офелию в использовании её бледной и хрупкой внешности для манипулирования людьми. — Ты очень интересный человек, Гарри Поттер. Было бы жаль потерять тебя.
Флёр возле него снова ощетинилась, и он похлопал её по ноге, чтобы она успокоилась. Его немного забавляло такое неожиданное проявление ревности. Ни малейшего намёка на это, когда он скакал от одной кровати к другой, но тут услышала комплимент от вампирши, с которой он даже не думал трахаться, и теперь готова завязать драку. Однако под этим чувством также скрывался страх.
— Полагаю, мой визит на руины Ацтеков не пройдёт полностью без затруднений? — спросил он саркастически.
— Твоё присутствие, само собой, будет замечено и отмечено, если тебя, конечно, увидят, но я не предвижу никаких проблем, — ответила Офелия.
Гарри был удивлён.
— Правда? То есть никто не скажет мне, что это запретная зона или что мне нужно специальное разрешение, чтобы там находиться?
— Ни северное, ни южноамериканское магическое правительство не заморачиваются с такими вещами. Зачем им это, если никто там не хочет оставаться? Ты не первый такой любопытный учёный, заинтересованный в изучении «проклятия» Мезоамерики.
— Ха, это пока что самое первое положительное впечатление о местном магическом правительстве.
— Да, я слышала, что тебя обложили их многочисленными нормативами.
— Честно говоря, я удивлён, что из-за такого контроля до сих пор не разгорелось восстание, — нахмурился Гарри.
— Видел бы ты, как было всего столетием до этого или ещё раньше, — хихикнула Офелия, зубасто ухмыляясь. — Только государственным служащим разрешалось постоянно носить при себе палочки, остальные должны были оставлять их в школе или на работе, а многим вообще не разрешалось владеть ими.
Гарри мог только недоверчиво посмотреть на вампиршу.
— Зачем это понадобилось? — спросил он.
— Это пережиток более нестабильных времён. После убийства гоблинов и чистокровных, которые стремились превратить это место в дополнение магического мира Европы, возникло множество неопределённостей. Победители этого сражения опасались любых попыток разъярённых старых семей Европы вернуть их под своё иго, и вполне справедливо, поскольку несколько таких попыток действительно было предпринято. Потребовались десятилетия, чтобы ситуация по-настоящему стабилизировалась, и за это время многие предрассудки обычного мира просочились внутрь. Строгий контроль над тем, кто мог использовать магию, поддерживал видимость порядка. Президент Беккер на самом деле считается очень прогрессивным в своих взглядах и многое сделал, чтобы смягчить всевозможную вражду, распространившуюся среди политиков Магического Конгресса с момента его основания. Но он так же не может представить себе мир, где волшебникам и ведьмам разрешено использовать свою магию без всякого надзора.
Что ж, это немного прояснило ситуацию. Когда Пенни разговаривала с американским послом, её, безусловно, ознакомили лишь с короткой версией истории. С в о б о д н ы й м и р р а н о б э
— И не было никаких Тёмных Лордов, пытающихся захватить власть? — спросил Гарри, искренне заинтересованный.
— Только не таких, как в Европе. Здешние Авроры куда жёстче реагируют на любые попытки мятежа. Ваш Волдеморт проводил здесь вербовку, но потерял почти столько же людей, сколько заполучил.
— Хоть какие-то плюсы, — нехотя признал Гарри. Он всё ещё не грезил жить в таком регулируемом и контролируемом месте, но был достаточно объективен, чтобы признать — среднестатистической ведьме или волшебнику здесь, вероятно, жилось лучше.
— Есть и минусы, — заметила Офелия с улыбкой. — Как это обычно бывает, строгое регулирование способствует возникновению процветающего чёрного рынка, чтобы обойти это самое регулирование.
Гарри на мгновение недоверчиво уставился на слабо улыбающуюся вампиршу. Прозвучало как признание того, что у неё есть связи с этим вышеупомянутым чёрным рынком, что казалось вполне логичным. В конце концов, как ещё Джонсон мог заполучить зелье старения? А вообще, всё немного походило на предложение воспользоваться этим чёрным рынком, в случае необходимости.
— Почему ты такая бледная? — вклинилась в разговор Луна во время кратковременного затишья, видимо, умирая от любопытства. — Гарри сказал, что два других вампира, которых он видел, выглядели нормально.
Офелия слегка улыбнулась, чуточку засветив клыки.
— У меня альбинизм.
— Альбинизм? — повторила Луна, нахмурившись в замешательстве.
— Это врожденный дефект, который приводит к потере пигментации тела, — объяснил Гарри, оглянувшись на вампиршу. — Хотя я не думал, что он бывает у обладателей магии, — волшебники и ведьмы, как правило, невосприимчивы к многочисленным болезням и дефектам, от которых страдает обычная часть человечества. Единственные болезни, которым подвержены маги, имеют магическое происхождение.
— Это не так, — ответила Офелия на подразумеваемый вопрос. — Цвета покинули меня только после моего Обращения.
Это означало, что её магия сдерживала болезнь, пока она не была обращена… как интересно. Почему так случилось? И почему прекратилось? Ну, очевидно, что прекратилось, потому что Офелия была Обращена, но как это повлияло?
Солнце, должно быть это связано с солнцем. Он уже знал, что магия защищает волшебников и ведьм от солнечных ожогов, но не задумывался об этом, полагая, что такой эффект просто часть инстинктивной самозащиты, снижающей ущерб от внезапных травм. Но новый факт указывал на то, что здесь крылось нечто большее.
— И часто он так делает? — смутно уловил Гарри мягкий женский голос, спрашивавший о чём-то. Голос звучал весёло.
— Иногда, — ответил другой женский голос. — Скоро он возьмёт себя в руки.
Солнце, пылающая печь магии, что вместе с другими звёздами отвечала за всё сущее в Солнечной системе. Он уже давно подозревал, что и вся магия на Земле брала начало из того же источника, но тогда у него не было ничего, кроме догадок. Солнце являлось жизнью, энергией и Светом. Может быть, магия Офелии и этот могущественный источник каким-то образом взаимодействовали между собой, не давая проявиться её альбинизму, пока она не отвернулась от него и не приняла холодную тьму Бездны?
Гарри почувствовал, как чей-то локоть тыкнул ему в ребра, и его взгляд метнулся к Флёр, пристально смотревшей на него. Он ободряюще улыбнулся ей и снова повернулся к хозяйке клуба.
— Как ты выглядела раньше?
Белоснежные брови вампирши приподнялась от любопытства.
— У меня были светлые волосы и голубые глаза.
Такие черты за пределами Скандинавии встречались довольно редко, а он сомневался, что она была оттуда родом. В её английском не было заметного акцента, но её имя, если именно такое она получила при рождении, указывало на британское происхождение.
— А как насчёт остальных членов твоей семьи?
— У них волосы были темнее.
Гарри вспомнил Нарциссу, которая родилась светловолосой и голубоглазой, в то время как все остальные члены её семьи имели тёмный цвет волос. Он полагал, что это просто одна из причуд магии, заставившая генетику так заикнуться, но, возможно, дело заключалось в чём-то другом. Может быть, у волшебников и ведьм альбинизм проявляется именно таким образом?
— Интересно, — пробормотал он про себя. Да, это было очень интересно. Настолько интересно, что Гарри стал размышлять о том, как убедить Нарциссу в преимуществах вампиризма. Он не знал, как она относится к старости, но если она хотела стать бессмертной…
Что ж, эту идею стоило оставить на потом. Не было никаких гарантий, что кто-то захочет Обратить её, но если обстоятельства так сложатся, ему бы очень хотелось узнать, что случится с Нарциссой-вампиршей.
— Ты думаешь о своей помощнице, Нарциссе Блэк, бывшей Малфой, — заявила Офелия, на мгновение ошеломив Гарри, прежде чем он признал, что эти вампиры, вероятно, знают очень многое, и Нарцисса вряд ли была хорошо скрытой тайной.
— Да, — признал Гарри.
— Ты подозреваешь, что она станет такой же бледной, как и я, если её Обратят.
— Да.
— Скорее всего, так и будет, — подтвердила Офелия, ухмыляясь его удивлённому взгляду. — У нас были века, чтобы разгадать истину подобных случаев, и нетрудно заметить закономерность между вампирами-альбиносами и блондинами, рождёнными в темноволосых семьях.
«Это немного разочаровывает», — внутренне хмыкнул Гарри. Тем не менее он получил интересную информацию для размышлений, даже если «загадка» тотчас была решена.
— Гарри, ты хочешь попробовать превратить Нарциссу в вампира? — спросила Луна.
— Это не мне решать, — ответил Гарри, что, как он знал, не было ответом на вопрос Луны.
Офелия встала, заставив Флёр и Гарри тоже вскочить на ноги, увлекая за собой Луну.
Офелия сделала вид, что не заметила их дёрганой защитной реакции. Её манеры снова стали более мягкими и располагающими.
— Простите меня, но я должна вернуться за барную стойку. Было приятно познакомиться с вами, Гарри, Флёр и Луна.
Она протянула мраморно-бледную руку, и Гарри колебался лишь мгновение, прежде чем принять её в рукопожатии.
— Взаимно.
Луна и Флёр также пожали руку вампирше, и только после этого Офелия заговорила снова:
— Пожалуйста, не стесняйтесь остаться тут и развлечься, если пожелаете.
Гарри старательно не смотрел на Флёр, когда отвечал:
— Я думаю, этим вечером с нас хватит.
— Как пожелаете. Фрэнк будет продолжать прикрывать вас по мере возможности, но только до тех пор, пока вы не будете привлекать к себе излишнего внимания.
— Мы ценим это, — кивнул Гарри.
— Возможно, нам ещё удастся поговорить и выпить вместе, до того, как ты вернёшься домой? — намекнула Офелия.
По тому, как она смотрела на его ярёмную вену, Гарри мог догадаться, на какой напиток она нацелилась.
— Возможно, — ответил он уклончиво. Офелия всё ещё оставалась пиздецки жуткой, но она им всё же помогала.