Глава 31.4

21 марта, Теотиуакан, Храм Пернатого Змея.
Гарри медитировал на вершине самой маленькой из трёх крупнейших пирамид Теотиуакана. Здание было в основном целым, за исключением вершины, которая представляла собой груду обломков. Место не самое лучшее, но и оно сгодилось.
Попасться здесь на глаза охране, да ещё и после окончания часов посещения, было бы чревато большими неприятностями. К счастью, охранники не умели обращаться с магией, так что вряд ли такое могло случиться.
Эти храмы были странными. Гарри чувствовал неуловимую, но в то же время сильную магию, привязанную к ним, но она была до безумия неясной. Ситуация усугублялась ощущением, что вся она была сделана неправильно. Он знал, что людей, чаще всего детей, приносили в жертву на четырёх углах этих пирамид, чтобы благословить строения, но не все эти жертвы обладали магическим даром.
Не было никаких признаков того, что какая-либо из мезоамериканских культур имела тайное магическое общество, как это было в Европе ещё до появления Министерств Магии. Всё, что касалось магии, вроде как, было связано с их религией.
Абсурдный набор верований, согласно которым боги жертвовали собой, чтобы люди могли жить, и, в свою очередь, требовали человеческих жертв, чтобы поддерживать их в ответ. Абсурд, но в этих верованиях была скрыта некая правда.
Ацтеки и те, кто жил до них, приносили жертвы богам, олицетворявшим мир. Они приносили жертвы Земле, Морю и Небу, Солнцу и Звёздам, Луне и Ночи.
Чувства Гарри, как бы чутко они ни были настроены, не могли это воспринять. Это было сродни тому, что вылить чашку воды в озеро, а потом попытаться разглядеть разницу в уровне этой воды. Магия тех жертвоприношений сливалась с общим фоном.
Впрочем, это была всего лишь теория, поскольку он не мог с уверенностью утверждать, что у этого мира вообще имелась хоть какая-то своя магия. Такое казалось вполне логичным, и большинство учёных соглашались, что так оно и есть, но лично у Гарри не было никаких доказательств этого утверждения.
Он чувствовал лишь отголоски ритуалов, потому что люди, проводившие их, не имели ни малейшего ебучего представления о том, что они делают.
Ритуалы были вещами деликатными, столь же подверженными постороннему вмешательству, как и незавершённые заклинания, но повлиять на них можно было с куда большего расстояния. Их лучше всего проводить в уединении, предварительно подготовившись к сдерживанию утечки магии.
А устраивать их в качестве чего-то похожего на публичное шоу перед большой и эмоционально заряженной толпой, включающей в себя ещё большее количество будущих жертв, было почти полной противоположностью безопасному способу проведения ритуалов.
Неудивительно, что маги чувствовали себя здесь некомфортно, с этой магией мира, настолько пропитанной страхом, жаждой крови, гневом, ужасом, ненавистью, религиозным пылом и кто знает, чем ещё. Гарри и сам уже не мог спать без снов о том, что Солнце погаснет, а Бездна поглотит всю Землю. В наши дни любой идиот с двумя извилинами в мозгу знал, что в ближайшее время подобного не случится, но ацтеки боялись этого, считая, что такое может произойти каждые пятьдесят два года. Этот бессмысленный псевдокошмар перемежался видениями кровавых рек, стекающих с каменных алтарей, и другими подобными висцеральными образами. Этот небольшой побочный эффект, вероятно, и довёл их необученных, невежественных магов до такого жуткого бешенства, в котором богам нужно было принести ещё больше жертв, запечатлевая в мире ещё больший страх и побуждая будущие поколения магов к ещё более отчаянному фанатизму.
Петли положительной обратной связи были такими забавными.
Тем не менее всё остальное Гарри даже почти впечатляло. Все эти жертвоприношения различным богам определённо были причиной невероятно высокого уровня магической рождаемости в этих местах. В отличие от всемогущего, всезнающего, вездесущего иудео-христианского бога, который просто являлся абстрактным отображением коллективных отцовских проблем человечества, эти старые боги представляли природные силы, и жертвенные ритуалы, посвященные им, имели ощутимое воздействие.
К сожалению, определить, какие ритуалы чего достигали, было невозможно. Оставалось лишь строить предположения.
Интересно то, что в Мексике и, по всей видимости, в Гватемале не водилось никаких магических вредителей, поскольку майя были ничуть не менее щедры по части жертвоприношений.
Магических вредителей привлекало любое место с высокой концентрацией магии. Домовые эльфы Хогвартса тратили довольно много времени на то, чтобы избавить от них замок. Дома с мощными вардами тоже страдали от подобных проблем. В частности, Гарри пришлось убрать боггарта из дома на Площади Гриммо перед самым их отъездом из Британии, и, по словам Луны и Джинни, даже обветшалый дом Уизли привлекал вредителей просто потому, что на поддержание его в сраном стоячем положении тратилось огромное количество магии.
Более того, места сильной концентрации магии также оказывали своеобразное воздействие на растения и животных. Многие виды магических растений и животных были результатом целенаправленного воздействия со стороны волшебников и ведьм, но многие из них появились сами по себе.
Магия являлась движущей силой изменений. Зачастую мутагенных. Тзинч бы это одобрил.
Гарри иногда задумывался, что будет, если ему удастся каким-то образом заставить сотню совершенно обычных пар зачать детей в Хогвартсе. Магия должна была порождать ещё больше магии, поэтому он подозревал, что большой процент детишек окажется либо сквибами, либо настоящими волшебниками.
Как бы тогда чистокровные завыли о том, что маглы крадут их магию, если бы до этого дошло. Аргумент, конечно, дебильный, но чистокровные обычно и были дебилами.
Несмотря на высокую рождаемость магических детей, в Мезоамерике не было ни большого количества, ни разнообразия магических существ. Мезоамериканские цивилизации, одержимые идеей жертвоприношений, не выбирали мест, подобных Хогвартсу, и не зачаровывали их по самые гланды, что напичкало бы место структурированной, активной магией, а вместо этого направляли магию обратно в сам мир.
Единственным исключением, пожалуй, были храмы, где они уже позже проводили свои ритуалы, но даже те посвящались богам и служили местами поклонения и жертвоприношений. Этот храм был посвящён Кетцалькоатлю, богу Ветра, Мудрости и прочего дерьма. И изображался этот бог в виде пернатого змея.
Гарри медитировал на вершине этого храма, пытаясь познать магию, вложенную в него. Он уже пытался сделать это на Пирамиде Солнца и Пирамиде Луны, но без особых успехов, так что и в этот раз не шибко надеялся что-то получить.
Минуты медитации текли незаметно. Гарри пытался вычленить магию, которую он ощущал на самой грани своего восприятия. Только благодаря долгому опыту очищения сознания это занятие не начало его раздражать, поскольку магия проскальзывала мимо него, как… ну, как какой-то ветер, что вполне логично, учитывая, чему был посвящён храм.
Он не был уверен, сколько времени потратил, гоняясь за неуловимым ощущением, когда его вдруг заставило открыть глаза странное музыкальное шипение.
И тут он чуть не полетел с пирамиды вверх тормашками, когда увидел крылатого змея, парящего прямо перед его лицом и с любопытством разглядывающего его.
При виде кетцалькоатля, не бога, конечно, а магического существа, Гарри издал вздох восхищения. Они были так же редки, как фениксы, и ни одного из них не видели уже много веков. Они были настолько редки, что в современной литературе даже не принято говорить о том, существовали ли они вообще.
Змея выглядела невероятно показушной. Размером с человека, с тёмно-зелёной чешуей на извилистом теле и более бледной на нижней её части. Голова и вилообразный язык были типично змеиными, но клыки тянулись множеством рядов, как у василиска, а щёлочки глаз полыхали золотым светом даже в темноте ночи. Вокруг шеи у неё имелась почти что львиная грива из перьев красного, зелёного и слегка золотого цветов. Чуть ниже из тела вырастала пара крыльев такой же яркой окраски: короткие зелёные перья в верхней части, золотые среднего размера в середине и длинные красные в нижней.
Теперь было легко понять, почему первобытные люди считали это существо божественным, ведь оно было таким красивым. А может быть, всё было наоборот, и именно ошибки невежественных жрецов-магов привели к его созданию? Гарри знал о существовании совершенно обычной птицы кетцаль, и вполне возможно, что одно из её яиц было высижено змеей и замиксовано с щепоткой магии, после чего и появился такой прекрасный гибрид. Сейчас уже и не поймёшь, что именно имело место быть.
Кетцалькоатль издал ещё одно любопытное музыкальное шипение, наклонив голову, словно размышляя, что с Гарри не так.
— Здравствуй, — прошипел Гарри в ответ на парселтанге.
Он ещё ни разу не был так благодарен за те усилия, которые приложил, чтобы овладеть этой способностью, хотя уже давно считал её более или менее бесполезной. Разговаривать со змеями было не так уж сложно, если не принимать во внимание репутацию парселтанга, но Гарри не стал бы отказываться от любой магии, казавшейся бесполезной, поэтому решил в ней попрактиковался. Сейчас он был благодарен за это, так как эта способность принадлежала Волдеморту, а не ему самому. Она была бы потеряна для него вместе с той частичкой души ублюдка, если бы он не использовал её достаточно долго, чтобы она отпечаталась в его собственной магии.
Кетцалькоатль удивлённо отпрянул назад.
— Ты говоришь?
— Я говорю, — подтвердил Гарри, отказавшись от сарказма, который обычно применялся в ответ на такой бестолковый вопрос.
— Здесь не было говорящих уже много долгих сезонов, — сказал кетцалькоатль почти печально, но быстро опомнился: — Я вкусил твою магию в ветре, ищущий. Что ты ищешь?
— Знания, — ответил Гарри. — Здесь раньше было много говорящих? — это бы означало наличие змеиных анимагов… Что ж, не сильно-то и притянуто за уши. Он знал, что коренные американцы севера развивали эту способность независимо от европейских волшебников, и, возможно, даже пошли дальше, создав Перевёртышей.
— Нет, я был всего лишь птенцом, когда жил последний говорящий. Он назвал меня Эталпалли.
— Эталпалли, — повторил Гарри, пробуя имя на слух. Странно, конечно, как имена звучали на разных языках, на которых они не должны были произноситься, но именно поэтому они были магическими, а не логическими. В любом случае, ему придётся поискать значение этого имени позже. — Я Гарри.
— Гарри, — повторил только что сказанное кетцалькоатль. — Странное имя.
— Оно распространено среди моего народа, — ответил Гарри шипящим смехом. — А для меня твоё имя кажется странным.
— Это хорошее имя, — настаивал Эталпалли, его грива перьев задрожала.
— Я не говорил, что оно плохое, — успокаивал его Гарри, не желая, чтобы кетцалькоатль убежал из-за такой мелочи.
К счастью, этого оказалось достаточно, так как крылатый змей сменил тему:
— Ты пришёл из-за моря?
— Да.
— Расскажи мне о землях за морем, — произнёс Эталпалли, стараясь одновременно и попросить, и потребовать. — Ветры иногда шепчут о них, но они далеко.
Гарри не представлял, как он сможет удовлетворительно описать кетцалькоатлю происходящее, но у него всё равно имелась идея получше.
— Я собираюсь исследовать много мест, ты можешь пойти со мной, и мы увидим их вместе, — предложил он.
Эталпалли чуток свернулся калачиком, напустив на себя задумчивый вид.
— Я никогда не покидал этих земель, — сказал он.
— Всё бывает в первый раз, — пожал Гарри плечами.
Кетцалькоатль издал странное шипение, которое Гарри мог истолковать только как змеиный вариант смеха.
— Ты говоришь искренне, — сказал он наконец. — Хорошо, Гарри, я пойду с тобой в земли за морем.
— Мы не пойдём туда сразу, — предупредил Гарри. — Пройдёт ещё несколько оборотов Луны, прежде чем мы покинем эти земли.
— Тогда, может быть, я сначала покажу тебе эти земли, — задумчиво прошипел Эталпалли.
— Прекрасно, — широко улыбнулся Гарри. Он совсем не ожидал встретить в этом путешествии настоящего кетцалькоатля, а тем более заполучить его в спутники. — Я должен представить тебя моим товарищам, ты им понравишься.
— А они тоже умеют говорить? — с любопытством спросил Эталпалли, плывя рядом с парнем, пока они спускались вниз по пирамиде.
— Нет, змеиный язык за морем не менее редок, чем здесь, — ответил Гарри, и они продолжили незамысловатую беседу, пока он вёл их к волшебной палатке, в которой остановилась вся группа.
***
Пока Гарри заводил очередное необычное знакомство, Сириус, Луна и Флёр плели заговор.
Может, Гарри и считал, что побочные эффекты многовековых и массовых человеческих жертвоприношений, совершаемых коренными народами, были всего лишь неприятными, но его компаньоны были ими сыты по горло.
Сириус большую часть времени проводил в образе Бродяги, узнав, что это помогает притупить плохие ощущения, но он даже близко не был доволен ими. Они почти доходили до уровня Азкабана, хотя и действовали по-другому.
Флёр начала бояться, когда Гарри не было рядом, чтобы обнять её, а для гордой вейлы такое поведение являлось неприемлемым.
Луна реагировала слабее остальных, но это только потому, что она прибегла к старой защитной реакции, от которой Гарри помог ей избавиться. А именно — уставиться в пустоту и отгородиться от всего мира.
Все трое согласились, что сегодняшний день станет их последним в Центральной Америке и что Гарри последний раз использовал своё «ещё чуть-чуть».
Именно поэтому они сидели в гостиной значительно расширившегося внутреннего пространства волшебной палатки, которую разбили на небольшом расстоянии от Теотиуакана, и ждали возвращения причины их нынешних страданий.
— `Арри, нам нужно поговорить, — начала Флёр со словами, которые боялся услышать любой мужчина.
Но не Гарри, судя по всему.
— Конечно, но сначала я хочу вас кое с кем познакомить.
Флёр открыла рот, чтобы что-то сказать, но так и осталась с таким выражением лица, когда самое великолепное существо из всех, что она когда-либо видела, осторожно просунуло голову внутрь палатки, с любопытством пробуя воздух своим вилообразным языком.
— Все знакомьтесь с Эталпалли. Он — кетцалькоатль, — сказал Гарри с ухмылкой и повернулся к пернатому змею.
— Эталпалли, две самки вон там — мои партнёрши, Флёр и Луна, а самца зовут Сириус, — прошипел он.
Кетцалькоатль пронесся по воздуху, словно это была твёрдая земля, едва шевеля крыльями, и направился прямо к Флёр.
— У этой магия на вкус как Солнце, — зашипел он, проводя языком по коже нервной вейлы.
— `Арри, что этой штуке нужно? — спросила она дрожащим голосом.
— Ему просто любопытно, — успокоил её Гарри. — Не волнуйся, он не причинит тебе вреда.
Флёр сглотнула и позволила опасному гибриду рептилии и птицы осмотреть её.
— Она — вейла, — воспользовался Гарри случаем, чтобы объяснить. — Это создания Солнца.
— Я никогда раньше не видел таких, как она. Люди, жившие здесь до того, как ваш народ пришёл из-за моря, сочли бы её великим подношением богам, — заметил Эталпалли, ничуть не удивив Гарри, так как тот и сам уже догадывался об этом.
Однако он решил не сообщать об этом Флёр. Она, вероятно, не оценит, если узнает, что могла бы сойти в качестве самой лучшей жертвы.
В конце концов, кетцалькоатль перестал щёлкать языком перед Флёр и перешёл к изумлённой Луне.
В отличие от француженки, Луна не испытывала ни малейшего страха. Гарри сказал, что его новый друг не причинит им вреда, и этого было достаточно.
Исходя из этого, она изящно протянула руку к гриве перьев на шее кетцалькоатля и слегка почесала её, попеременно взъерошивая и укладывая перья.
Гарри прикусил губу, I_free_dom-cy чтобы сдержать улыбку, когда крылатый змей ненадолго напрягся, а затем наклонил голову набок, чтобы дать девушке лучший доступ, и издал протяжное шипение удовольствия, которое снова прозвучало очень уж музыкально.
— Гарри, он прекрасен, — сказала Луна с широкой улыбкой, продолжая почёсывание.
— Гарри, — произнёс Сириус странным пустым голосом, наконец-то справившись со своим шоком при виде легендарного существа, на которое Гарри, очевидно, просто наткнулся.
— Да, Сириус?
— Мы возвращаемся на север.
— Но я всё ещё хочу посмотреть на Великую пирамиду Чолулы, — запротестовал Гарри.
— Можешь сделать это позже, но сначала мы хотя бы пару недель проведём вдали от этого места, — твёрдо заявил Сириус.
— Поддерживаю, — дополнила Флёр.
— И я тоже, — закончила Луна.
— Но… — попытался Гарри ещё раз поклянчить, а затем отступил под общим весом их взглядов. Он полагал, что было немного эгоистично настаивать на том, чтобы остаться здесь на такой долгий срок, несмотря на то, как это на них повлияло. — Ладно, но что мы будем делать в Северной Америке?
— Рад, что ты спросил, — властно ответил Сириус, сунув в руки Гарри плакат. — Так сложилось, что Фрэнк только что нам сообщил о проведении в Миссисипи дуэльного турнира в конце месяца.
— И где, блядь, это Миссисипи находится? — пробормотал Гарри, глядя на плакат. Он не сомневался, что Фрэнк рассказал Сириусу об этом дуэльном турнире во время одного из кратких визитов американского волшебника, только чтобы проведать их перед бегством обратно в Северную Америку. После того как Сириус спросил его о мероприятиях, которые можно было использовать в качестве аргумента, чтобы покинуть Мексику.
— Где-то к юго-западу от Нью-Йорка, мне кажется, — безразлично выдал Сириус, не более сведущий в географии Соединённых Штатов, чем Гарри.
— Технически больше половины Штатов находятся к юго-западу от Нью-Йорка, — сухо заметил Гарри. — А, неважно. Мы его найдём.
Он обернулся к девушкам и Эталпалли и приподнял брови, глядя на то, как они воркуют с кетцалькоатлем и почёсывают все его чувствительные места. Очевидно, Флёр быстро преодолела свой страх, увидев, как Луна справляется со всем этим.
— Тебе нравится? — прошипел он безразличным тоном.
— Да-а-а-а, — протянул тот в ответ. — Мне нравятся твои партнёрши.
Гарри продолжал смотреть на мифическое существо, которое явно было ещё и гедонистом, с безучастным взглядом, и подумал: а чего он ожидал чего-то более благородного? С его стороны такое было не достаточно циничным.
***
Фрэнк прямо как по расписанию показался на следующий день, чтобы проведать их. Его предстоящий визит и стал причиной того, что Сириус, Луна и Флёр решили сговориться и наброситься на Гарри предыдущей ночью с идеей уехать из Центральной Америки.
Он тоже не мог оторваться от созерцания величественного кетцалькоатля.
— Какого?.. — это всё, что он смог сказать.
— Его зовут Эталпалли, и он решил немного попутешествовать с нами, — объяснил Гарри с ухмылкой.
Фрэнк стряхнул с себя шок с благоговением и смог выдать связный ответ, при этом поморщившись:
— Э-э, с этим могут возникнуть проблемы.
Гарри сузил глаза, глядя на мужчину и уже чувствуя запах американского дерьмишка.
— Почему?
— Потому что Магический Конгресс считает, что все местные магические существа находятся под их юрисдикцией. Не думаю, что нам когда-либо приходилось иметь дело с кетцалькоатлем, но сомневаюсь, что бюрократы просто так позволят тебе уйти с легендарным магическим существом на привязи, не создав при этом проблем, — вздохнул Фрэнк.
— Ну ещё бы, — проворчал Гарри.
— Гарри, о чём он говорит? — с любопытством прошипел Эталпалли.
— У здешних волшебников сложилось мнение, что они могут контролировать здесь всю магию, включая таких волшебных существ, как ты, — объяснил Гарри, в его тоне слышалось отчётливое презрение.
Кетцалькоатль вытянулся вверх, как разъярённая гремучая змея, и злобно зашипел:
— Я не принадлежу никому!
— Да, так и есть, но я не настолько силён, чтобы открыто оспаривать их заблуждения. Есть ли у тебя способ спрятаться? — спросил Гарри.
Эталпалли издал ещё одно раздражённое шипение, прежде чем ответить:
— Да, я могу спрятаться. В прошлом волшебники нападали при виде меня, и я не всегда мог их убить.
Сказав это, кетцалькоатль уменьшился до размеров небольшой садовой змеи, прижал крылья к телу и нырнул в воротник Гарри, высунув через мгновение оттуда голову.
— Вот так, — с удовольствием прошипела змея уже куда меньшего размера.
— Удивительно, даже твои крылья и перья повернуты так, что я бы никогда не заметил их, если бы не знал, где они, — шипел Гарри от восхищения, преодолев удивление при виде трансформации. Эта способность в сочетании с возможностью летать, неуловимой магической аурой и огромным диапазоном восприятия, благодаря какой-то связи с ветром, практически не позволяла хоть как-то сдерживать кетцалькоатля, подобно тому, как огненная телепортация фениксов не позволяла удержать и их.
— Сгодится, — пробормотал Фрэнк, моргая и от превращения, и от использования парселтанга. Он не знал о такой способности Гарри.