Глава 33.3

Когда Гарри вернулся в отель, в котором они жили последние несколько дней, то вновь обрёл некое подобие своего привычного самообладания, но оказался измотан, и к его телу это не имело ни малейшего отношения.
Он улыбнулся, увидев Этала, свернувшегося в кресле калачиком и с музыкальным свистом вдыхающего воздух через ноздри. А вот увидеть сидящую на диване Флёр оказалось куда менее приятно. Он надеялся, что она уже спит.
— Я же просил не ждать меня, — вздохнул парень, снимая плащ и накидывая его на вешалку.
Недовольное выражение лица Флёр не устояло перед усталостью в его голосе, и она быстро подошла к своему возлюбленному, чтобы взглянуть ему в лицо.
— Что случилось? Что эта тварь с тобой сделала, `Арри? — спросила она с тревогой.
Гарри провёл рукой по лицу, прежде чем ответить:
— Я в порядке, просто… устал. Может, отложим разговоры до завтра и просто ляжем спать?
Он не хотел говорить так жалобно, но, по крайней мере, это подействовало, так как Флёр просто кивнула, быстро поцеловала его и повела в спальню.
Луна уже спала и даже не пробудилась, когда они к ней присоединились. Если Флёр и заметила, что он держит её чуть крепче, чем обычно, то ничего не сказала.
***
25 апреля. Местоположение неизвестно.
Офелия не спеша пробиралась по тёмному коридору. Она, как всегда и без сомнений, прибудет последней, но её коллеги уже привыкли к этому, учитывая столько лет их сотрудничества.
Дойдя до места назначения, она кивнула Бьомолфу, своему старому другу.
— Ты, как всегда, опоздала, — укоризненно заметил сидящий рядом с ним человек, совершенно непримечательный мужчина с каштановыми волосами. Не отличавшийся красотой, но и не уродливый, одетый так, что второй раз и не посмотришь. Он был из тех людей, которым не нужны были заклинания, чтобы остаться незамеченными.
— А ты, как всегда, указываешь на очевидное, Баранар, — ответила Офелия своему коллеге из Южной Америки, второму по возрасту вампиру после Бьомольфа.
— Мы так и будем каждый раз это повторять? — порывисто вздохнула единственная присутствующая здесь женщина. Она выглядела очень молодо, ей вряд ли было больше семнадцати, когда её Обратили — более шестисот лет назад. Она была очень красива, с золотисто-коричневой кожей, блестящими чёрными волосами, заплетёнными в длинную косу, и загадочными тёмными глазами, подчёркнутыми тенями в египетском стиле. Белое египетское платье с голубым плащом и ожерельем Усех вокруг шеи дополняли древнеегипетский образ. Вполне уместно, ведь именно эту территорию она контролировала вместе с остальной частью Африки.
— Конечно, должны, милая Неферу, — хмыкнул Баранар, сделав ещё одну вещь, присущую этим встречам.
Баранар всегда высмеивал Неферу за притворство, мол, что она родилась во времена древнеегипетских фараонов, даже намекал, что её имя являлось выдуманным. Женщина использовала этот образ, чтобы компенсировать молодой вид и казаться более загадочной. Возможно, Баранар и был прав, но это мало что значило, поскольку Офелия сомневалась, что кто-то, кроме Бьомольфа, всё ещё пользовался данным при рождении именем. Она уж точно им не пользовалась.
Неферу молча усмехнулась, обнажив клыки, и отвернулась, словно общение с Баранаром было ниже её достоинства.
Эти двое веками огрызались друг на друга, пока все насмешки и оскорбления не сошли на нет, оставив после себя лишь этот утомительный, бесполезный ритуал.
— Пора приступать, — тихо вымолвил мужчина китайской внешности с бело-серой козлиной бородкой и такими же бело-серыми волосами, собранными в узел на голове. Тао, как он сам себя называл, повелитель вампиров Азии. Несмотря на пожилой вид, на самом деле он был самым молодым из них, молодым с вампирской точки зрения.
— Да, — подтвердил Бьомолф, и этого слова древнего викинга оказалось достаточно, чтобы положить конец всем задержкам.
Все пятеро молча подошли к большой чаше в центре комнаты и взяли в руки заранее подготовленные ножи. Все в унисон вскрыли себе запястья, держа их над чашей, пока вампирская кровь не наполнила её и не смешалась.
Как только с этим было покончено, они взяли подготовленные заранее кубки и потянулись к чаше, чтобы наполнить тару.
Бросив несколько последних взглядов друг на друга, вампиры испили из кубков.
Офелия не морщилась, как бы отвратительно ей ни было пить холодную кровь вампиров. Они делали это столько раз, что все уже перестали гримасничать.
Каким бы отвратительным ни был этот ритуал, он оставался необходимым для укрепления мистических уз, которые связывали их общей целью. Без этих уз, скреплявших их кровью, появлялось слишком много возможностей для обмана и предательства, а у них больше не было такой роскоши, чтобы и дальше предаваться подобным играм.
— Офелия, что нового о Поттере? — спросил Бьомолф, когда они закончили пить.
— Он — существо глубокомысленное и холодное, он ни разу не засомневался во время моих тестов, правда, я перестаралась. Я пыталась подмять его под себя и потерпела неудачу. Теперь он станет более недоверчивым, — признала Офелия, не увиливая.
Бьомолф не высказал осуждений, хотя и предостерегал её от подобной попытки. Старый викинг был слишком практичен, чтобы тратить время на фразы: «я же тебе говорил».
— Достаточно, чтобы стать нашим врагом?
— Я так не думаю, но взаимодействовать с ним в будущем будет непросто.
— Какое это имеет значение? — вклинился Баранар. — С учётом того, как в последнее время несутся события, любая помощь, которую он мог бы нам оказать, окажется в лучшем случае минимальной.
Бьомолф несколько секунд молчал, а затем кивнул:
— Это правда, что наш первоначальный график оказался полон ошибок, и наши планы придётся реализовать гораздо раньше, чем предполагалось, но это делает наблюдение за Поттером ещё более важным.
— Твоя теория о том, что он — избранный из пророчества? — спросил Тао, поглаживая свою длинную козлиную бородку.
— Я послал одного из своих людей заглянуть в британский Отдел Тайн, — сказал Бьомолф. — Существует пророчество, касающееся его и Тёмного Лорда.
— Реддла? — предположила Офелия. — Обстоятельства его предполагаемой смерти всегда казались подозрительными.
— Он или кто-то другой, не важно, — сказал Бьомолф.
— Действительно, избранники судьбы всегда доставляют немало хлопот: события так и норовят обогнуть их, пока их задача не будет выполнена, — кивнула Офелия в знак согласия.
— Даже если он один из них, я всё ещё не вижу разницы, — возразил Баранар. — То, что грядёт, слишком велико, и остановить это под силу лишь кому-то под стать богу.
— Вопрос не в том, остановит ли он это, а в том, разрушит ли он наши планы. Помни, что, несмотря на все наши приготовления, наше выживание также висит на волоске. Могущественные колдуны создают свою собственную реальность, и грядущий хаос этому не помешает.
— Мы можем попробовать его убить, — предложил Баранар, но только потому что кто-то должен был это сказать, а не потому что он считал это действительно хорошей идеей.
— Слишком рискованно, — покачала Офелия головой. — Даже если он — не избранный из пророчества, вероятность неудачи слишком велика, как и её последствия.
Они молчали целую минуту, прежде чем Бьомолф снова заговорил:
— Расскажи мне о его спутниках.
— Сириус Блэк в душе мальчик и очень любит своего крестника, но он недальновиден, импульсивен и ведёт себя как ребёнок. Волшебник из него посредственный. Флёр Делакур обладает стандартными чертами вейлы: гордость, тщеславие, страсть, но она кажется куда умнее большинства остальных вейл. Её природа заставляет инстинктивно недолюбливать вампиров, но Айфри дом су она находится в глубокой зависимости от власти Поттера и не может запросто пойти против него. Луна Лавгуд — странное существо, не отягощённое обычными человеческими слабостями и обладающее мировоззрением, сочетающим невинность и мудрость. Как и Делакур, она глубоко во власти Поттера, но я подозреваю, что даже если бы это было не так, это не имело бы большого значения.
— А кетцалькоатль? — поинтересовался Бьомолф.
— Он возненавидел меня с первого взгляда.
— Это может вылиться в проблему, — заметил Тао.
— Маловероятно, — не согласилась Офелия. — Возможно, если бы они встретились раньше, так и произошло бы, но Поттер заглянул в самую глубь Чёрной Бездны и навсегда изменился после этого. Я не уверена, осознает ли он вообще, насколько он потерял себя в своих увлечениях. Сейчас он куда больше похож на нас, чем ему кажется.
Последовало ещё одно продолжительное затишье, пока каждый из них обдумывал сказанное. Как и до этого, первым тишину нарушил Бьомолф:
— Он скоро вернётся в Европу, но, учитывая его обучение хинди, современному арабскому и древнеегипетскому, а также другим языкам, Поттер, как минимум, всё ещё намерен посетить Индию и Египет.
— Ничего из Южной Америки? — насмешливо выдал Баранар. — Кажется, я оскорблён.
— Если он приедет в Египет, я буду внимательно следить за ним, — заверила Неферу, заговорившая впервые, и так, словно Баранара здесь и вовсе не было. — Он не сможет пробудить последнего выжившего в Долгой Войне.
— Может быть… вместо этого стоит позволить ему найти его? — задумчиво произнёс Бьомолф.
Неферу посмотрела на него как на сумасшедшего.
— Ты обезумел? Мой род хранил Египет более двадцати семи веков, и стольким пожертвовал ради этого. А теперь ты хочешь, чтобы я в самом конце отказалась от своего долга?
— Самая лучшая часть в избранниках пророчества состоит в том, что ты можешь бросить у них на пути своих врагов и будь уверен, что результаты окажутся захватывающими, — усмехнулся Бьомолф. — Если нам действительно повезёт, то Поттер останется один, а все, кто ему дорог, будут убиты, и мы сможем честно сказать, что не прикладывали к этому руку. Когда его женщины умрут, у него будет гораздо меньше причин сопротивляться.
Офелия была не единственной, кто одобрительно кивнул на такое предложение. План казался хорошим.
***
3 мая. Лес на окраине Тсейла, штат Аризона.
Гарри пошевелился от неудобства, когда кровь из шкуры недавно убитого койота потекла по его телу. Чтобы стать перевёртышем также требовалось часто принимать ванну.
— Чтобы принять облик животного, ты должен примириться с его духом, — зачитывал Ахига свою лекцию. — Поначалу он будет враждебен, не в последнюю очередь потому, что именно ты убил его, и тебе придётся сражаться с ним за право взять верх. Только когда ты полностью покоришь его и дашь ему место внутри себя, тебе больше не понадобится шкура для превращения.
— А есть ли у этого какие-нибудь побочные эффекты? — настороженно спросил Гарри.
— Несколько, — признался Ахига. — Ты всегда будешь чувствовать отголоски инстинктов животных, ставших частью тебя. По этой причине ты не должен делать это более чем с одним животным каждого вида, так как эффект будет усиливаться. Тогда хищники сделают тебя агрессивным, а добыча — трусом, если ты примешь в себя слишком много от одного из них.
— Полезный совет, — пробормотал Гарри. — А теперь, как мне найти дух этого койота? — он с лёгкостью освоил подготовительный инструктаж: его предположение, что он уже многому научился самостоятельно, оказалось верным, но эта часть с духом пока от него ускользала. — Я ничего не чувствую.
— Дух остаётся в теле, а значит, и в шкуре, какое-то время, — сказал перевёртыш. — Потянись к нему своим духом, и ты найдешь его.
Гарри попытался, но это сильно отличалось от попыток почувствовать магию. Насколько ему удалось почувствовать, койот был магически инертен, в частности, потому что уже умер. В течение пятнадцати минут он медитировал с окровавленной шкурой койота, накинутой поверх тела, и пытался почувствовать хоть что-то, хоть что-нибудь, но так ничего и не добился. А потом вздохнул в раздражении от зуда, вызванного засохшей на его коже кровью.
— Возможно, белые люди не поддаются обучению, — сказал Ахига, пожав плечами.
Гарри насмешливо хмыкнул. Ахига на самом деле был настоящим расистом и, как следствие, считал свой народ каким-то особенным, вот идиот.
— А на человеческую кожу это тоже распространяется? — спросил он вместо того, чтобы возразить своему учителю. Говорить расистам, что они неправы — дело бесполезное.
— Человеческая кожа немного отличается. Во-первых, духи людей сложнее и разнообразнее, чем у животных. Во-вторых, ты сам человек и тебе не нужно подчинять себе инстинкты предыдущего владельца кожи. Чем больше ты знаком с кожей этого человека, тем легче тебе будет принять его облик. С близким другом или возлюбленным того же пола будет легче всего, а с совершенно незнакомым человеком противоположного пола — труднее всего.
— А как насчёт шкур магических животных и людей?
— У меня никогда не было возможности примерить кожу волшебника, но магические животные для перевёртышей опасны. Их духи намного сильнее, и сражаться с ними выходит непросто. Если существо, чью шкуру взял перевёртыш, окажется слишком сильным, то его могут одолеть. Например, я бы не осмелился надеть кожу Короля Змей, как это сделал ты.
Гарри был немного поражён. Он ни разу не задумывался, что его плащ из шкуры василиска может быть использован для трансформации. Конечно, с момента смерти этого существа прошло уже столько времени, что вряд ли бы что-то получилось, даже если бы он попробовал, но воспоминания о чудовищном василиске заставили его задуматься о неразумности попыток подчинить дух этой твари, даже если бы ту получилось призвать.
А вот попробовать это с волшебником… вероятно, всё ещё оставалось плохой идеей, но отбрасывать её не стоило.
Гарри отложил эту мысль на полку под названием «если мне понадобится выдать себя за кого-то, а оборотное зелье не подойдёт» и вернулся к делу, пытаясь отыскать дух койота.
***
17 мая. Чолула, Пуэбла, Мексика.
Великая пирамида Чолулы являлась самой большой пирамидой в мире, по крайней мере, если не по высоте, то хотя бы по объёму. Гарри хотел посетить её после того, как закончит осмотр Теотиуакана, но из-за того, что Сириусу и девочкам в Мексике было не по себе, ему пришлось отложить визит до этого момента.
Его занятия с Ахигой всё ещё проходили, но не каждый день и даже не через день, так что времени оставалось предостаточно, а его девочки успокоились после обещания, что их пребывание в Мексике будет недолгим.
Пирамида изначально была посвящена Кетцалькоатлю, и местные жители взяли за правило каждый год во время весеннего равноденствия проводить на этом месте ритуал, посвящённый этому богу, хотя, разумеется, без каких-либо жертвоприношений. Один из них состоялся всего два месяца назад, спустя несколько дней после того, как они покинули Мексику. Этал слегка обиделся, что пропустил это событие, которое формально было посвящено его виду, хотя в прошлом он уже однажды наблюдал его, так и не поняв, что должны были означать все эти глупые человеческие танцы.
За время своего существования храм также считался священным и для нескольких других богов, в последнем случае — для Богини Девяти Дождей, незадолго до появления испанцев.
Забавно, но Кортес и его отряд так и не узнали, что здесь действительно стоял храм, потому что пирамида давно поросла зеленью, и они приняли её за холм, хотя и возвели на нём церковь, просто потому что в те времена ставить церкви на вершинах холмов было в моде. Люди узнали о том, что гигантское сооружение на самом деле являлось пирамидой, а не естественным явлением, только в 1910-ом году, когда неподалеку начали строить психиатрическую лечебницу и наткнулись на кирпичи.
Но Гарри был здесь не из-за забавных исторических казусов, он был здесь из-за человеческих жертвоприношений.
Магия этого места была во многом куда более неуловимой, чем в Теотиуакане, возможно, потому что пирамида была покрыта грязью и растениями, но на этот раз ему немного помог Этал.