Глава 38.7

…
Гарри заставил себя сосредоточиться и помог превратить пол в густую и глубокую грязевую яму, пока они бежали обратно по туннелю.
— Стойте, — приказал Гарри, когда они достигли склона, ведущего наружу.
— Эта тварь всё ещё преследует нас, — рявкнула Дора, по голосу очень похожая на аврора, которым она и была раньше. Её волосы стали очень короткими, а фигура лишилась женских черт, что гораздо лучше подходило для боя.
— Я знаю, но он не может справиться с трансфигурацией, я чувствую это, — ответил Гарри.
— Хорошо, дай мне тогда взглянуть на твоё лицо, — сказала она через мгновение.
Гарри кивнул и позволил ей осмотреть его.
— Тебе здорово досталось. Повезло, что глаз остался целым, — прокомментировала метаморфичка вымученным лёгким тоном, пока накладывала несколько чар, чтобы очистить лицо от крови и песка. Гарри мимоходом отметил, что Дора, вероятно, была обучена отгонять шок, пока опасность не минует. Луна и Флёр выглядели куда более потрясёнными, и каждая по-своему. — Нужно нанести немного экстракта горегубки.
— Вот, — тихо сказала Луна, протягивая предмет, о котором шла речь.
— Спасибо. Гарри, закрой глаза и не шевелись.
Он так и сделал, чувствуя, как жгло порезы, когда на них нанесли холодную, склизкую субстанцию, но боль вскоре прошла.
— Похоже, отныне ты будешь немного красивее, любимый, — сказала Дора, вздрогнув, как только он открыл глаза.
Гарри провёл пальцами по левой стороне лица, ощущая четыре параллельных шрама. Они шли от челюсти вверх по щеке и заканчивались на уровне бровей. Дора была права, ему повезло, что глаз не задело. Скорее всего, это объяснялось тем, что Имхотеп был довольно низкого роста.
Он не удивился тому, что шрамы не зажили, ведь на лице всё ещё ощущались следы магии Имхотепа. Совсем слабые и становившиеся ещё слабее, но он до сих пор мог их чувствовать.
Гарри покачал головой в знак того, что это всё было неважно, и поморщился, когда череп напомнил ему, что он заработал сотрясение мозга. Парень порылся в своей сумке с зельями в поисках целебного зелья, предназначенного специально для ранений головы, и, как только нашёл его, сразу же выпил, вздохнув с облегчением, когда сознание прояснилось.
Его мысли вернулись к личу, который, как он до сих пор ощущал, старался преодолеть препятствия, воздвигнутые на его пути. Магия Имхотепа была мощной и жёстко контролируемой, такой же, как и магия Гарри.
Он, как и я, Чароплёт, по словам сфинксов. Это был намёк? Зачем они привели меня сюда, чтобы разбудить его? Он создал их, значит, их можно принудить к этому, но почему именно сейчас? Имхотеп жил в XXVII веке до нашей эры, за это время должны были объявится и другие волшебники, способные открыть дверь. Я что-то здесь упускаю.
— Почему он так медлит? — тихо спросила Луна, глядя в тёмный туннель, ведущий обратно к погребальной камере.
— Я думаю, что современные заклинания ставят его в тупик, — предположил Гарри. — Тебе эти големы и в подмётки не годятся, но для любого волшебника, не способного колдовать так же быстро, они смертельны, и я знаю, что трансфигурация, как настоящая магическая дисциплина, появилась только во времена, когда был построен Хогвартс. Имхотеп жил за тысячи лет до этого.
— Заклинания Сириуса, похоже, не сильно его в тупик поставили, — сказала Флёр, тут же сморщившись от собственной бестактности. — Прости.
Сириус был мёртв. Гарри удивился тому, как мало чувств он испытывал по этому поводу. Всё должно умереть.
Он решил подумать об этом позже и просто кивнул ей, рассказывая дальше:
— Я думаю, мы имеем дело с чем-то очень похожим на крестраж.
— Чего?! — воскликнула Дора.
— Это мумия, — уточнил Гарри. — Не может такого быть, чтобы она могла вместить душу и магию волшебника. Не может такого быть, чтобы она могла двигаться без мышц и органов. Не может такого быть, чтобы он был абсолютно невосприимчив к повреждениям. Это возможно лишь только в том случае, если душа будет прикована к костям, что позволит Имхотепу двигаться чистой силой воли, а также передаст костям неразрушимую природу души.
Это также подтверждалось его наблюдениями за крестражами Волдеморта. Дневник мог действовать, когда в нём писали, что, собственно, и было его предназначением. Медальон действовал, когда его открывали, что соответствовало его предназначению. Тело Имхотепа функционировало как сосуд для души, что и соответствовало его предназначению.
— Ну это просто охуительно, — рыкнула Дора, вскидывая руки вверх. — То есть ты хочешь сказать, что мы разбудили непобедимого суперволшебника? Ты к этому клонишь?
— Адское пламя, — просто ответил Гарри.
— Адское пламя? — медленно повторила Дора несколько секунд спустя.
— Это единственное известное мне заклинание, способное уничтожить магию, поддерживающую его тело, — ох, он отчаянно хотел заполучить посох Имхотепа и книгу, висевшую у того на поясе, которая, как он подозревал, являлась гримуаром древнего колдуна, но жить ему хотелось куда сильнее.
— Ты можешь управлять им?
— Да, — при условии, что его не будут отвлекать.
— …хорошо, тогда пойдём на выход.
— Боюсь, мы не можем этого сделать, — вздохнул Гарри.
— Почему, чёрт возьми, нет? — потребовала Дора.
— Адское пламя — заклинание Тьмы, Имхотеп — колдун Солнца. Ты видела, на что он способен лишь с небольшим количеством света. Я бы не хотел выяснять, что он может сделать при полном свете дня.
— Но ведь заклинание Адского пламени в закрытом пространстве равносильно самоубийству!
Это было правдой. Адское пламя вело себя не так, как обычный огонь. Оно не требовало топлива и не выпускало дым. Кроме того, оно жадно впитывало магию и преследовало её, как живое существо. Это означало, что первой его жертвой чаще всего становился создавший его маг. Достаточно волевой волшебник мог удерживать его на расстоянии, но по-настоящему контролировать его было невозможно, поэтому выпустить пламя в помещении было равносильно самоубийству. К сожалению, другие варианты были не многим лучше.
— Нет, если мы… — Гарри прервал себя, крутанув головой обратно в туннель. — Он прорывается. Двигайтесь, и накидайте на пути побольше трансфигураций.
Они поспешили выполнить приказ, превратив пол в глубокое, грязевое болото и воздвигнув новые стены, пока сами отступали дальше к входу.
— Как я уже говорил, если мы создадим Магическое Слияние, то всё будет хорошо, — продолжил Гарри.
— Ты абсолютно уверен? — спросила Дора.
— Нет, но из альтернатив у нас есть: либо рискнуть сразиться с ним снаружи, где он, несомненно, будет ещё сильнее, либо просто сбежать и позволить почти неуязвимому волшебнику-нежити, не имеющему ни малейшего представления о том, как сильно изменился мир за последние четыре с половиной тысячи лет, свободно разгуливать по Египту, — не то чтобы его сильно волновало, если Имхотеп начнёт буйствовать в стране, но вот девочки будут переживать, да и кто-нибудь может связать с этим их внезапное бегство из Египта. А ещё нельзя забывать Статут Секретности и то, что он наверняка будет необратимо нарушен, если лич прогуляется по улицам Каира и начнёт уничтожать тех, кого, вероятней всего, сочтёт захватчиками.
— …как же я ненавижу, когда ты прав.
Гарри быстро скинул плащ и рубашку и стал ждать. Девушки сделали порезы на ладонях и на его спине и прижали раны друг к другу, чтобы инициировать Кровную Связь. Он повёл отточенный практикой процесс дальше, пока не совершилось полное Магическое Слияние.
Добавив их силу к своей собственной, Гарри потянулся к Тьме и окутал её огнём, создав Адское пламя.
Создать Адское пламя оказалось на удивление легко: Тьма была вполне довольна, когда её уговаривали принять такую разрушительную форму. Труднее всего было сдержать его, ведь, вырвавшись на свободу, оно просто поглощало всё вокруг, пока не оставалось совсем ничего.
«Пока всё идёт хорошо», — подумал Гарри, удерживая заклинание. Оно пыталось вырваться из его хватки, но они вчетвером легко смогли контролировать заклинание. Конечно, когда его высвободят, станет куда труднее, но начало обнадёживало.
Чужое присутствие дало о себе знать их чувствам. Оно «смотрело» на их заклинание, распознавая его со странным чувством возмущения.
Гарри решил выплеснуть Адское пламя, пока у Имхотепа не было времени изучить его.
Поначалу всё шло хорошо, заклинание пронеслось сквозь трансфигурированные препятствия без особых проблем, и им четверым удалось пока что удержать его от сжигания стен.
Проблемы начались, когда оно приблизилось к Имхотепу, так как древний лич не собирался уходить по-тихому. Гарри почувствовал, как ментальное присутствие оспаривает их контроль над заклинанием, пытаясь обратить его обратно против создателей.
На несколько мучительных минут заклинание зависло между ними, всё время пытаясь выйти из-под контроля и сжечь всех пятерых. В конце концов, превосходное понимание Гарри Тьмы, а также тот факт, что их было четверо против всего одного, одержали верх.
К сожалению, внезапное исчезновение противодействия, когда Имхотеп (и его магия) были поглощены, привело к тому, что Адское пламя почти вырвалось из-под контроля, и им потребовалось ещё несколько минут, чтобы усмирить его и в конце концов погасить.
— Охуеть, это было близко, — выдохнула Дора, обильно потея и с трудом глотая воздух.
— Ещё как, — согласилась Флёр, каким-то образом всё ещё выглядевшая великолепно, несмотря на то, что была такой же потной, как и метаморфичка.
— Мне не нравится это заклинание, — добавила Луна, слегка нахмурившись. Для неё это было довольно серьёзное заявление.
— Пойдёмте, нужно вернуться в погребальную камеру, — тихо проронил Гарри.
***
Гарри молча уставился на кровавое пятно — самый большой след, оставшийся от его крёстного отца, — держась за руки Луны и Доры и размышляя, ударит ли потеря Сириуса по нему позже, как порой бывало, или же он действительно настолько мёртвый внутри.
Через минуту он тихо вздохнул и отвернулся.
Прощай, Сириус. Мы не были столь близки, как, вероятно, должны были быть… Я знаю, что у меня хреново получается открываться людям, и понимаю, что держал тебя в неведении, но я был уверен, что ты поймёшь, что я что-то замышляю, и станешь этому противиться. Оглядываясь назад, я теперь задаюсь вопросом, захотел бы ты вообще увидеть, что я делаю и кем я стал. Мне кажется, что большая часть тебя умерла вместе с моими родителями, поэтому у меня сложилось чувство, что умереть, спасая мою жизнь, было именно тем, чего бы ты хотел. Не уверен, смогу ли оплакивать потерю, но я буду скучать по тебе.
Гарри подошёл к саркофагу, любопытствуя, осталось ли там ещё что-нибудь или же вся эта авантюра оказалась совершенно бессмысленной.
Как оказалось, в саркофаге действительно кое-что нашлось. Внутри лежал один единственный свиток папируса, аккуратно свёрнутый и светящийся от сильного, но очень старого заклинания сохранения.
— Что это? — спросила Флёр, когда он развернул его.
Гарри бегло просмотрел содержимое и слегка поморщился.
— Инструкция о том, как превратить себя в лича, — ответил он, сворачивая свиток обратно.
Имхотеп, очевидно, принял внутрь большое количество крови единорога, после чего, как Гарри и предполагал, был проведён ритуал, связавший его душу с его же собственными костями. После этого его мумифицировали аколиты, удалив все органы.
Теперь Гарри мог понять, как это сработало. Кровь единорога не являлась целебной субстанцией, но она могла сохранить жизнь практически при любых обстоятельствах, благодаря тому, что не позволяла душе покинуть свою тюрьму из плоти. Этот эффект и послужил прекрасной основой для ритуала, чтобы навсегда связать тело и душу. Проблема крови единорога заключалась в том, что эти существа были одним из редких магических видов, которые эволюционировали Айф_ридом_су сами по себе, а не в результате экспериментов волшебников или их случайного фиаско. Их магия в чистом виде была совершенно несовместима с человеческой и при попадании в организм через кровь вызывала довольно ужасные побочные эффекты. Мумификация, конечно, позволяла обойтись без этих побочных эффектов… только если ты не против обескровливания и извлечения органов из ещё живого тела.
Гарри такое уж точно было не по душе.
— Ты будешь держать это в Рэйвенхеде под замком, чтобы оно никогда не увидело свет? — требовательно спросила Дора.
— Именно, — подтвердил Гарри. У него вообще не было стремления обрести бессмертие, не говоря уже о становлении нежитью. — Пойдёмте домой.
***
13 марта.
— И как же ты заставила их это сделать? — с любопытством спросил Бьомолф.
— Я никого не заставляла, — усмехнулась Неферу. — Я, конечно, пыталась, но они избегали контактов с людьми, как чумы, и я не могла подсунуть никого из своих агентов достаточно близко, не вызвав при этом подозрений хотя бы у Поттера. Они сами облажались в гробнице Имхотепа, а я всего лишь не давала своим людям помешать им.
— Тем лучше, теперь можно честно заявить, что мы не имеем к этому никакого отношения, — усмехнулся Бьомолф. — Жаль, что никто из женщин не погиб, но, по крайней мере, мы избавились от этой древней угрозы.
— Вполне, и это, конечно, высвободит у меня немного рабочей силы, — согласилась Неферу.
— Могу ли я внести предложение, использовать её, чтобы ещё шире раскинуть твою сеть?
— Зачем? — подозрительно спросила египетская вампирша.
— Возможно… я немного ускорил события.
***
Албания.
Драко слегка вздрогнул, когда за его столик без приглашения сел довольно неприглядного вида мужчина. Его волосы были подстрижены очень коротко, словно он недавно брился налысо, а ещё он имел довольно большой нос.
Кроме того, он был одет как магл, что при других обстоятельствах немедленно вызвало бы со стороны Драко оскорбительную тираду. То, что это его всего лишь раздражало, объяснялось тем, что в последнее время ему пришлось научиться сливаться с маглами, поскольку в этих краях не было сносного магического сообщества. Ну, и ещё тот факт, что серые глаза мужчины были довольно пугающими, но Драко не собирался признавать этого.
— Могу я вам помочь? — спросил он по-английски, не зная ни слова на местном языке.
— Нет, зато я могу помочь тебе, — отозвался мужчина с акцентом, но в целом на очень хорошем английском. — Я Горан, и кое-кто заплатил мне кучу денег, чтобы я помог тебе с тем, для чего ты здесь.
Драко улыбнулся. Они прислали ему помощь!
— В таком случае, рад познакомиться с вами, Горан, — ответил он, не заметив, как слегка дрогнула бровь мужчины при неправильном произношении его имени. — Я Драко Малфой.
Он произнёс своё имя так, словно оно должно было что-то значить, и Горан про себя подумал, что маленькому светловолосому ублюдку повезло, что деньги были действительно огромными, иначе у него возникло бы искушение закопать парнишку где-нибудь в лесу, и возможно, ещё живым.