Глава 4.2

Учительская Хогвартса, 30 сентября.
Начался новый учебный год, а это означало, что пришло время созвать очередное ежегодное собрание с участием директора и четырёх деканов факультетов.
Большинство актуальных тем, начиная от школьных мётел и заканчивая новыми первокурсниками, уже были рассмотрены. Остались лишь особо важные вопросы.
— Альбус, ты и впрямь должен что-то сделать с Локхартом. Этот человек представляет из себя угрозу ученикам, — в отчаянии заявила МакГонагалл.
— Я бы тоже этого хотел, Минерва, — вздыхая, ответил Дамблдор. — К сожалению, у меня не осталось вариантов. Заменить его буквально некем.
— На моем факультете из-за него назревает что-то вроде небольшого бунта, — добавил Флитвик, слегка забавляясь. — Судя по всему, драматичный уход с урока мистера Поттера и его отказ посещать занятия Локхарта посеял в головах многих из учеников мысль о том, что им лучше бы тоже отказаться от посещения этих занятий. Мисс Лавгуд и мисс Уизли уже перестали на них ходить и для изучения материала просто используют прошлогодние конспекты мистера Поттера.
Снейп насмешливо фыркнул. Его мнение о Гарри Поттере в начале года резко упало, когда мальчик закатил истерику. Конечно, он всё ещё не был похож на своего отца, но, тем не менее, оставался выскочкой.
— Вы не собирались убедить его снова посещать уроки ЗОТИ? — спросил Дамблдор.
— Я пытался, но он сказал мне, что, вероятней всего, не сможет удержаться от ещё одного удара вилкой, если ему придётся хоть ещё раз отвечать на вопрос о любимом цвете Локхарта, — ответил Флитвик. — Как мне не жаль, но я его в этом не виню.
На этот раз фыркнули Спраут и МакГонагалл. Они придерживались такого же мнения. У того, что после того инцидента мальчик легко отделался, была причина. В основном потому, что все учителя тихо ликовали, глядя на то, как Локхарт пляшет с вилкой, торчащей из руки. Даже Поппи не сдержалась, вытаскивая столовый прибор из раны менее аккуратно, чем следовало бы.
— Кто-нибудь из вас заметил, что в этом году Гарри кажется довольно… злым? — спросил Дамблдор, решив больше не поднимать вопрос о посещении ЗОТИ. Локхарт мог присутствовать в школе в качестве учителя на замену независимо от того, были у него ученики или нет. Большего от него и не ждали.
— Да, это действительно кажется странным, — сказала Спраут. — Я помню, что в прошлом году он был очень уравновешенным, но за последний месяц я несколько раз наблюдала, как он еле сдерживал свой гнев.
Флитвик и МакГонагалл внесли свои собственные наблюдения, которые были в точности такими же, как у Спраут. Гарри периодически проявлял неспособность управлять своим гневом.
Снейп позволил трём главам факультетов несколько минут пообсуждать этот вопрос с директором, прежде чем не выдержал, не в силах терпеть их глупость.
— Возможно, от вашего внимания ускользнуло, что с мальчиком происходит нечто большее, чем просто несколько приступов гнева? — резко спросил он.
— Что ты имеешь в виду, Северус? — поинтересовался Дамблдор.
— Он пялился на девочек постарше, думая, что никто этого не видит.
— Само собой, этого не может быть. Ему всего лишь двенадцать! — запротестовала МакГонагалл.
— Раннее взросление, значит? — с улыбкой предположил Дамблдор. — В последнее время он довольно сильно подрос.
Замечание Северуса немного успокоило старого волшебника. Дамблдор опасался, что происходящее было последствием того, что мальчик узнал о пророчестве. А потому, вероятность того, что это всего лишь проявления раннего взросления — было большим облегчением. Вспыльчивые подростки зачастую становились могущественными волшебниками. Дамблдор отлично помнил свой взрывной характер, когда сам испытывал подобные проблемы. Он остепенился только после смерти Арианы, которая показала I_free_dom-cy ему насколько опасны могут быть необдуманные поступки, совершённые в гневе.
— Не похоже это на последствия раннего полового созревания, слишком… бурные проявления, — с сомнением заявила Спраут. Её подопечные с Хаффлпаффа были довольно спокойными детьми.
— Вы бы так не говорили, если бы Джеймс Поттер учился на вашем факультете, — возразила МакГонагалл, живо вспомнив, сколько поистине нелепых неприятностей доставили Джеймс и Сириус, когда у них началось половое созревание.
— Или Лили, — усмехнулся Флитвик. Хоть рыжеволосая девушка не проявляла явного интереса к мальчикам на протяжении всех лет обучения в Хогвартсе, её характер мог навести ужас на любого.
Глаза Дамблдора засияли.
Снейп усмехнулся при упоминании о своём заклятом враге детства и задумчиво вздохнул при упоминании о погибшей возлюбленной.
***
Наступил Хэллоуин, и Гарри снова избегал пира в Большом зале, кушая на кухне, но на этот раз у него была компания.
— Интересно, отмечают ли министерские гелиопаты Хэллоуин? — размышляла Луна, уплетая пудинг.
— Может быть, — ответил Гарри, продолжая есть. Он был уверен, что гелиопатов не существует, но зачем было спорить на этот счёт? Лучше просто сменить тему. — Что с Джинни сегодня случилось? Она выглядела какой-то измученной.
— Ох, она просто расстроилась, что ты не пошёл с ней на праздник, — ответила Луна. Рыжеволосая девочка не оставляла попыток вызвать у Гарри романтический интерес к себе, сколько бы Луна ни повторяла ей, что личиночные бзистелки Джинни просто не привлекают внимания ползучих большелизов Гарри.
Гарри немного поворчал по этому поводу. Непрекращающаяся увлечённость рыжей перешла из молчаливого покраснения в периодические заикающиеся приглашения заняться тем или иным делом, которые его совершенно не интересовали. Большую часть времени она вела себя нормально, но ему приходилось бороться с собой, чтобы не наброситься на неё всякий раз, когда ей взбредало в голову в очередной раз пригласить его на свидание.
— …разорвать… покромсать… убить…
Гарри вскинул голову, когда до его ушей вновь донеслось знакомое злобное шипение.
— Я снова слышу этот голос! — сказал он.
— Давайте найдём его и сделаем его нашим другом! — провозгласила Луна, захватив с собой в дорогу немного пудинга.
Два ученика Рейвенкло выбежали из кухни, следуя неясным указаниям Гарри.
— …такой голодный… так долго…
— Он поднимается наверх! — сказал парень.
— Что он говорит? — спросила Луна.
— Что-то о том, что он голодный.
— Думаешь, ему нравится пудинг?
Гарри фыркнул. Это казалось маловероятным, учитывая, насколько убийственно звучал этот голос.
Он внезапно остановился на этой мысли, резко осознав, что преследовать столь угрожающий бестелесный голос могло быть не самым мудрым решением.
— Почему ты остановился, Гарри? Наш новый друг убегает! — воскликнула Луна, убегая вперёд.
— …убивать… время убивать…
— Луна! — крикнул Гарри и снова пустился бежать, но на этот раз с намерением спасти подругу от потенциальной смерти.
Они промчались по первому этажу и двинулись вверх, на второй.
— …кровь… Я ЧУЮ КРОВЬ!
— Ой, похоже, миссис Норрис нашла голос раньше нас, — сказала Луна, глядя на окаменевший силуэт неприятной кошки, что в данный момент свисала с держателя факела, зацепившись за него хвостом.
На стене тридцатисантиметровыми буквами было начертано некое послание. А чернилами послужило что-то, подозрительно похожее на кровь.
«ТАЙНАЯ КОМНАТА СНОВА ОТКРЫТА, ВРАГИ НАСЛЕДНИКА ТРЕПЕЩИТЕ!»
— Луна, я думаю, нам лучше отсюда уйти, — нервно произнёс Гарри, понимая, как подозрительно это будет выглядеть, если их кто-нибудь увидит.
Естественно, незадолго до этого закончился Хэллоуинский пир, отчего коридор сразу же наводнили ученики. Гарри и Луна быстро оказались окружены ими и получили в свою сторону множество вытянутых пальцев и перешёптываний.
— Враги Наследника, трепещите! Вы следующие, грязнокровки! — послышался отчётливый голос Драко Малфоя. Главный блондин Слизерина вышел вперёд, пробив себе путь через толпу.
Следующим явился Филч, что, увидев состояния своей любимой кошки, был готов убивать. Он как раз собирался придушить Гарри в тот самый момент, когда появился Дамблдор.
— Здравствуйте, директор, — радостно поприветствовала Луна. — Вы тоже услышали голоса?
— Голоса? — спросил Дамблдор.
— Гарри услышал голос, и мы погнались за ним сюда, — объяснила девочка, не замечая яростного сигнала Гарри остановиться.
— Я думаю, что вам обоим лучше пойти со мной, — спустя мгновение ответил старый волшебник.
***
— А теперь, Гарри, не хочешь ли ты рассказать мне, что твоя подруга имела ввиду, говоря про эти «голоса»? — спросил Дамблдор, когда все трое уселись в его кабинете.
Гарри неловко поёрзал на сиденье, не желая об этом говорить. К сожалению, Луна не оставила ему другого выбора. Он уже не мог ничего утаить.
— Я слышал голос, который двигался по школе. Он говорил о том, что голоден и хочет убивать, — признался он.
Дамблдор приподнял одну бровь.
— Ты раньше когда-нибудь слышал этот голос?
— Всего раз, как-то поздно ночью, — ответил Гарри, не упомянув о том, где находился, поскольку в тот момент он нарушал комендантский час.
— У себя в кровати в башне Рейвенкло? — продолжил расспросы Дамблдор. Его глаза при этом заблестели.
Гарри порывисто закивал, уверенный, что старый волшебник ему не поверит, но не желая прямо признаваться в своей лжи.
— Очень хорошо, не мог бы ты описать мне этот голос?
— Он был… — Гарри сделал паузу, не зная, какие слова подобрать, — холодный, мне кажется. И он был каким-то шипящим.
Брови Дамблдора сошлись, когда тот погрузился в раздумья. В его голове зародилось подозрение.
— Не хочешь ли ты помочь мне кое-что проверить, Гарри? — спросил старик.
— Да, наверное, — осторожно согласился Гарри.
Дамблдор кивнул и достал свою палочку, направив её на свой стол.
— Серпентсортиа.
Гарри подпрыгнул, уставившись широко раскрытыми глазами на змею, вдруг материализовавшуюся на столе.
— Попробуй поговорить с ней, — подсказал директор, заметив, что юная мисс Лавгуд начала возбуждённо подпрыгивать на своём месте. Она, судя по всему, поняла, для чего этого делалось.
Гарри бросил на старика подозрительный взгляд, но все же попробовал.
— Привет.
Змея вздрогнула и посмотрела прямо на него.
— Приветс-с-ствую, Говорящ-щ-щий.
— Она ответила, — в изумлении выдал Гарри.
— Ты — Змееуст! — провозгласила Луна, удивлённая не меньше него.
— Кто?
— Волшебник, который может разговаривать со змеями, — объяснил Дамблдор, заставляя наколдованную змею исчезнуть. — Это довольно редкий дар, передающийся по наследству.
— Значит, у кого-то из моих родителей он тоже был? — с интересом спросил Гарри.
— Нет, Гарри, не было, зато он был у Волдеморта. Возможно, что той ночью часть его силы каким-то образом передалась тебе, — объяснил Дамблдор, избегая темы крестража, что был помещён в шрам мальчика.
В обычных обстоятельствах он не стал бы рассказывать об этом никому, кроме самого Гарри, ибо надеялся, что таким образом общая тайна упрочнит их доверие друг к другу. И даст Гарри новые причины прочувствовать свою обязанность сразиться с Волдемортом, что было только плюсом.
Гарри же в это время хмурился. По его мнению, это звучало как-то надуманно, но кто мог знать, какую цену заплатил Тёмный Лорд, попытавшись нарушить кровное заклинание его матери? Вполне возможно, что оно вырвало у того часть магической силы, когда не смогло убить его полностью.
Неокончательная смерть Волдеморта все ещё не давала ему покоя. Единственная вещь, о которой знал Гарри, что могла бы позволить беспринципному пользователю магии пережить уничтожение тела — это филактерия, но Волдеморт всё ещё оставался живым волшебником, а не был каким-то нежитью-личём. С другой стороны, Гарри понятия не имел, как подобная магия действует в реальном мире, и возможно ли вообще сотворить сосуд для души. Он искренне надеялся, что за этим крылось что-то иное. Если Волдеморт был хоть сколько-нибудь умён и таки сделал себе филактерию, он, наверняка, спрятал ту в каком-нибудь отдалённом уголке планеты, там, где никому и в голову не пришло бы искать её. В таком случае убить Тёмного Лорда окончательно стало бы чертовски проблематично.
— Значит ли это, что я тогда слышал какую-то змею? — спросил, наконец, Гарри, вернувшись к теме разговора.
— Это возможно, — с некой неохотой признал Дамблдор, не желая ещё сильнее впутывать в это дело детей. — Вам лучше вернуться в башню Рейвенкло и немного отдохнуть. Кроме того, я настоятельно прошу вас держать вашу способность говорить со змеями в тайне от других. Из-за Волдеморта репутация змееустов в Британии крайне плоха, так что другие ученики могут не очень хорошо отнестись к вам, узнав об этой способности.
***
Дамблдор начал беспокойно расхаживать из стороны в сторону, как только дети покинули его кабинет.
Когда Тайная Комната была впервые открыта ещё тогда, полвека назад, они так и не смогли до конца разгадать её тайну. Во всём обвинили Хагрида, но Дамблдор знал, что хранитель ключей и владений школы тут был ни при чём.
Главным подозреваемым всегда оставался Том Реддл, но доказательств этому не было.
Дамблдор провёл множество исследований на тему вечного окаменения, пытаясь понять, каким образом оно было выполнена.
Конечно же, существовали некие зелья, способные на такое, но силой напоить зельем учеников или кошку против их воли было бы довольно сложно. Особенно учитывая те позы, в которых жертвы были найдены.
Использование тёмной магии тоже нельзя было отрицать. Существовали чары, что могли заставить человека застыть навечно. Дамблдор исходил именно из этого предположения. Том Реддл был выдающимся учеником и вполне мог быть на такое способен, хотя старый волшебник отчаянно надеялся, что виновником был кто-то другой.
Были в мире и некие существа, способные превратить человека в камень, но большинство из них почти сразу же исключались, поскольку не могли прожить так долго со времён Салазара Слизерина или просто потому, что оставляли на телах явные следы.
И среди них не было змей.
Дамблдор не подумал о том, что это существо убивает взглядом. Он считал, что случай с Миртл был исключением, а не то, что именно всем остальным невероятно повезло выжить.
Быстро воспользовавшись омутом памяти, волшебник нашёл подтверждение своим опасениям. Все окаменевшие студенты, начиная с тех, что были найдены ещё пятьдесят лет назад, видели только отражение своего нападавшего. Миссис Норрис была кошкой и, скорее всего, не сводила глаз с пола, а Дамблдор вспомнил, что коридоры в тот момент были слегка затоплены. Именно вода и могла отразить глаза чудовища.
Существовала лишь только одна змея, способная прожить тысячу лет под стенами замка. И только лишь у этой змеи имелся такой атрибут, как — «Убийственный взгляд».
Это был василиск. Наверное, самый древний из них. Настолько древний, что его взгляд стал достаточно мощным, чтобы воздействовать на людей даже через непрямой зрительный контакт, хотя раньше такое казалось невозможным. Сейчас он, должно быть, вырос просто до гигантских размеров.
Оглядываясь назад, стало совершенно очевидно, что Салазар Слизерин был способен вывести только такое чудовище, и Дамблдор почувствовал себя глупым, раз умудрился упустить сей момент из виду.
Но кто управлял зверем? Несмотря на то, что Гарри являлся змееустом, у него имелось алиби. И домовые эльфы могли с лёгкостью его подтвердить. Не говоря уже о том, что мальчик, по всей видимости, до сих пор не подозревал о своём даре. К тому же Дамблдор не верил, что у того нашлись бы причины выпустить в школу василиска.
Виновники были достаточно умны, чтобы заморозить портреты и принять остальные меры предосторожности, затруднявшие бы их поиски. Они даже убили петухов Хагрида — ещё одна подсказка. Петухов найти было несложно, а вот василиска, к сожалению, да.
Дамблдор надеялся, что ему удастся найти Наследника до того, как он или она совершит следующее покушение. Он надеялся, что никто не погибнет. Он надеялся, что это не был Волдеморт. Он надеялся, что Гарри не станет следующей целью, если за этим всё же скрывался Тёмный Лорд. Мальчик ещё не был готов встретиться лицом к лицу со своим заклятым врагом.
Дамблдор продолжал метаться по своему кабинету под пристальными взглядами предыдущих директоров школы. Слишком много надежд и слишком много забот лежало на его плечах, чтобы дать ему уснуть. Только когда Фоукс вернулся со своей успокаивающей песней феникса оттуда, куда обычно отправлялся в своих путешествиях, старый волшебник смог достаточно расслабиться, чтобы немного отдохнуть.
***
После этого инцидента Гарри и Луна оказались в самом центре внимания, а люди продолжали перешёптываться у них за спинами в течение следующих нескольких дней. Благодаря замечанию Луны о том, что Гарри слышал голоса в голове, все сошлись во мнении, что они оба были немного чокнутыми.
Ну, скорее даже совсем чокнутыми. Гарри никогда не вписывался в общество — в большей степени из-за своих прошлогодних поступков и потому, что магия его интересовала гораздо больше, чем люди. Ну а Луна была… Луной.
В большинстве случаев такая репутация могла бы привлечь хулиганов, но им удалось избежать этого сценария.
Все прекрасно знали, что Гарри был исключительно талантлив в практической магии, что делало его не лучшей мишенью среди одногодок, а у ребят постарше имелись дела поважнее, чем приставать к второкурснику. Не говоря уже о том, что впечатляющая сценка Гарри в Большом зале в начале семестра заставила людей немного насторожиться, опасаясь его вспыльчивого характера.
Сама по себе Луна была прекрасной мишенью для хулиганов, но несколько факторов не позволили ей стать таковой. Дружба с Гарри была одним из них, но не так, чтобы сильно влияла на это, поскольку он практически не общался с нынешними первокурсниками, если не считать Джинни и Луну.
На самом деле именно Джинни была главной причиной, по которой никто девочку не трогал. Чудаковатая блондинка не отличалась особой силой и не стала бы мстить своим обидчикам, но Джинни росла с шестью старшими братьями и могла за себя постоять. Эти самые старшие братья были ещё одной причиной, по которой с девчонками никто не связывался. Никто не желал, чтобы за них потом «взялись» близнецы Уизли.
***
Учебный год шёл своим чередом. Уроки были выучены, игры в квиддич продолжали проходить, а магия всё также продолжала постигаться.
Гарри направил все свои усилия на изучение окклюменции, отчаянно желая вернуть полный контроль над самим собой. Без учителя дело продвигалось медленно, но иного выбора не было. С начала семестра он несколько раз чуть не вышел из себя, и если принимать во внимание ухмылку, которой его наградила одна шестикурсница, то его неожиданно приобретённая тяга к женским формам не осталась незамеченной.
Не остался незамеченным и его резкий скачок роста. Для двенадцатилетнего ребёнка его уже нельзя было назвать нормальным. Гарри это полностью устраивало. Он знал, что, когда продолжит расти дальше, то ему будут задавать очень неприятные вопросы, но с этим придётся как-то смириться.
Локхарт иногда досаждал парню, но в остальном на него можно было не обращать внимания. Посещаемость ЗОТИ продолжала неуклонно падать, а среди тех, кто остался, большую часть составляли девочки-фанатки.
Вопрос о Тайной комнате оставался довольно популярной темой среди сплетников, причём, забавы ради, они с каждым разом выдвигали всё более невероятные теории. Миссис Норрис никому не нравилась, поэтому никто особо не был напуган, несмотря на все усилия Драко Малфоя напугать маглорождённых студентов своими колкими репликами.
Вплоть до того момента, пока не нашли оцепеневшим Колина Криви. И тогда всё вдруг стало гораздо серьёзней.