Глава 42.1

3 августа. Спеллхейвен, подвал Шато Поттеров.
Рабастан Лестрейндж резко очнулся и попытался встать, но тут же понял, что был скован.
Вскоре к нему вернулись последние воспоминания. Он развлекался с одной пленной из маглов, а потом в дверь ворвались авроры. Вспышка боли, когда ему оторвало правую руку. Разъярённые оранжевые глаза, выглядывающие из непроглядной тени капюшона. Кастрирующее Проклятье…
Боль от ран внезапно усилилась. Опалённые нервы отрезанной руки и гениталий заставили его закричать от ужаса и забиться в своих путах, как будто если на них не смотреть, то всё это окажется неправдой.
Брыкания быстро вымотали его, тело Рабастана всё ещё оставалось истощённым и покалеченным от долгого пребывания в Азкабане.
— Ты закончил? — спросил выступивший из темноты мужчина.
— Поттер, — с ненавистью выдал Рабастан, узнав того по фотографии, увиденной в «Ежедневном Пророке». — Я убью тебя за это. То, что случилось с Лонгботтомами, покажется цветочками по сравнению с тем, что я сделаю с тобой и твоими шлюхами.
Похоже, Поттер не чувствовал себя оскорблённым и не воспринял угрозу всерьёз, только лишь развеселился.
— Ну тогда, полагаю, мне лучше покончить с тобой, прежде чем ты сумеешь каким-то чудом сбежать и воплотить свои угрозы в реальность без палочки, руки или члена, — издевался он.
Рабастан не знал, что на это ответить, и просто яростно уставился в ярко-зелёные глаза Поттера. Затем он понял, что не может отвести взгляда и что он подвергся атаке с помощью Легилименции.
Как и подобало потомкам семьи Лестрейнджей, Рабастана учили Окклюменции с юных лет, и он был достаточно искусен в этой дисциплине. Был, пока полтора десятка лет общения с дементорами не превратили его разум в кашу. У него не было достаточно времени, чтобы собраться с силами и восстановить спокойствие, необходимое для правильной защиты своего разума.
Тем не менее Рабастан вскоре начал сомневаться, что это принесло бы ему хоть какую-то пользу. Ментальная атака Поттера вышла невероятно мощной, она пробивала его слабую защиту, словно алмазное копье. Его зрение поплыло, когда воспоминания начали проносится против его воли перед глазами, воспоминания о его взаимодействии с Тёмным Лордом.
Рабастан начал обильно потеть во время этого вторжения в разум. Поняв, что отгораживаться от Поттера — дело бесполезное, он попытался отвлечь внимание парня, подбрасывая на его пути несущественные воспоминания, но и от этого толку оказалось мало. Ментальная атака оказалась целенаправленной и слишком точной, чтобы её можно было перевести в другое русло, поэтому вторжение продолжилось.
Рабастан попытался контратаковать в последней отчаянной попытке сопротивления. Он никогда не обучался Легилименции, но, поскольку связь уже была установлена, хватило бы и этого. Даже новичок мог бы справиться.
Он бросил в атаку всё, что у него было, ожидая встретить мощную защиту. К своему шоку, он провалился в сознание Поттера, практически не встретив сопротивления, как человек, бросающийся всем своим весом на крепкую, как ему казалось, дубовую дверь, но обнаруживший, что та совсем тонкая, прямо как бумага.
Его чувство реальности исказилось и померкло, когда на него стали нападать чужие воспоминания.
Крестражи. Дневник. Медальон Слизерина. Сам Гарри. Уничтожение. Тёмный Лорд с каждым этим шагом приближающийся к участи простого смертного.
Рабастан был потрясён и восхищён тем, что сделал Тёмный Лорд. Великий волшебник, за которым он следовал, оказался ещё более великим, чем он думал, а Поттер работал над тем, чтобы всё это уничтожить.
Его мысли мгновенно обратились к тому, в каких ещё предметах Тёмный Лорд мог спрятать свою душу. Белле. Белле определенно доверили бы охранять один из них. Она была его любимицей.
Вздрогнув, Рабастан понял, что Поттер обратил его контратаку в свою пользу и теперь в мучительных подробностях перебирает в его памяти все взаимодействия с Беллатрисой. В поисках хоть какой-нибудь подсказки того, где она могла спрятать этот предмет.
На этот раз не осталось никакой надежды возвести даже самую слабую защиту, только не в его разуме. Поттер не отпускал Рабастана, вместо этого используя собственное сознание мужчины как тюрьму, а заключённые внутри теперь были отданы на милость надзирателя. Полная противоположность одержимости, доступной очень способным легилименторам, таким как Тёмный Лорд, а Рабастан не обладал необходимым мастерством в Искусствах Разума, чтобы освободить себя из заточения.
Тёмный Лорд уже дважды применял к Рабастану Легилименцию, и оборачивалось всё неприятно, но это было ничто по сравнению с тем, что он чувствовал сейчас. Пока его разум насиловали, выведывая все его секреты, самосознание Рабастана подвергалось нападкам со стороны самой тюрьмы.
Это было хуже, чем дементоры. При всём своём ужасе, они всё же оставались угрозой внешней. Теперь Рабастан был заперт в Бездне, не имея никакого тела, способного послужить буфером, поэтому его разум был полностью ей открыт. Бездна была ужасной, чёрной, полной тьмы, никогда не знавшей света, и тишиной, поглощавшей все звуки. Жадный холод высасывал все эмоции, а тяжесть её пустоты грозила превратить его дух в пепел.
Рабастан боролся и сопротивлялся всеми силами, обрушивая на своего похитителя всю свою ненависть, но он был словно по самую макушку погружён в зыбучие пески. Чем больше он сопротивлялся, тем глубже уходил вниз.
«Тёмный Лорд», — отчаянно думал он, цепляясь за то, что стало его главной опорой во время долгого заточения в Азкабане. «Тёмный Лорд вечен и непобедим. Даже если я паду, он одержит победу и будет вечно править миром».
Рабастан был по-настоящему предан своему господину, предан настолько, что скорее отправился бы в тюрьму, чем отрёкся бы от него. Он был предан настолько, что с радостью умер бы, служа своему повелителю. Это всегда являлось для него источником силы.
Но даже это ему сейчас не помогало. Гарри Поттер воспринимал шаги Волдеморта, направленные на то, чтобы сделать себя бессмертным, не как великое деяние, а как действия труса, страшащегося смерти. Амбиции Тёмного Лорда в части мирового господства были отвергнуты Свобоный | Мир | Ранобэ как глупые и бессмысленные. В этом царстве мысли, где Гарри Поттер был почти что богом, это имело куда больший вес, чем гравитация в реальном мире. Даже фанатизм Рабастана поник в этих условиях, и он остался ни с чем.
***
Гарри задумчиво хмурился, не обращая внимания на всхлипывания Лестрейнджа. Этот трюк с обратной одержимостью обычно так на людей и действовал. Мало у кого хватало душевной стойкости, чтобы выдержать нигилистический ад, который он создавал в своём сознании, используя знания о Бездне. Жаль, что это срабатывало только на тех, кто обладал посредственными навыками в Искусствах Разума.
Ещё один тупик в поисках крестража, если не считать ещё одного пальца, указывающего на Беллатрису. Возможно, Родольфус мог что-то знать, ведь он был женат на этой сумасшедшей стерве до того, как Гарри аннулировал брак. Однако, скорее всего, ему придётся добраться до самой Беллатрисы.
Ну ладно, с этим он разберётся потом. А сейчас ему нужно было изучить активную Чёрную Метку, дабы разработать способ помешать Волдеморту отследить её местонахождение. Держать отмеченных узников запертыми в сундуках здесь, в шато, было не очень практично, и он хотел как можно скорее перевезти их всех в Рэйвенхед. Возможно, у него даже получится найти способ отследить связь обратно до Волдеморта или других Пожирателей Смерти.
***
3 августа. Где-то в России.
Даже спустя целый день после катастрофы в Малфой-Мэноре Волдеморт всё ещё пребывал в ярости. Он одним махом потерял двадцать пять из сорока шести своих слуг, троих из которых он только что вытащил из Азкабана. Семь оставшихся, чтобы сбежать, извели себя почти до смерти и будут бесполезны по меньшей мере неделю, не говоря уже о том, сколько времени займёт их восстановление после заключения. Таким образом, у него оставалось четырнадцать работоспособных волшебников, находившихся в состоянии лёгкого шока из-за скорой и жестокой расправы, которой они удостоились за нападение на тюрьму.
А что ещё хуже, ему пришлось бежать из Британии, а затем и из Албании, просто чтобы подстраховаться. Просто невыносимо. Это люди должны бежать от Лорда Волдеморта и его Пожирателей Смерти, а не наоборот!
Хотя ущемлённая гордость и являлась важной причиной ярости Волдеморта, здесь ещё крылась и практическая составляющая. Его последователи начнут сомневаться, стоило ли за ним вообще следовать, если он не сможет показать, что могущественнее Гарри Поттера.
И под яростью этой скрывался страх, что Поттер может оказаться сильнее его. Если не сейчас, то в будущем. Пусть их битва и была короткой, но Волдеморт ясно видел, что его юный заклятый враг владеет беспалочковой магией гораздо лучше, чем он сам. И хотя это само по себе не определило бы победителя в битве между ними, сей факт указывал на тревожный потенциал парня. Тем не менее, пока он оставался бессмертным, Поттер не представлял реальной угрозы.
Но сейчас у него не было времени раздумывать над этим. Прежде всего ему нужно было убедиться, что другого такого «Малфой-Мэнора» больше не случится. Проблема заключалась в том, что Волдеморт не знал, как их отыскали.
Не имея такой информации, ему не оставалось ничего другого, кроме как принять параноидальные меры предосторожности. Сначала он наложил все известные ему заклинания сокрытия, помрачения разума и оповещения на большой дом, стоящий вдали от населённых пунктов, который они оккупировали после убийства его обитателей-маглов. Затем — запасные пути отхода в виде порталов. И наконец, он подумал о возможном распределении своих сил, чтобы нельзя было их всех подловить сразу.
Он как раз размышлял о том, кому доверить руководство отдельными группами Пожирателей Смерти, когда почувствовал, как кто-то копается в магии Чёрной Метки, и его глаза распахнулись от гнева. Это чувство исходило от Рабастана, что опять-таки подразумевало за этим Поттера.
***
Спеллхейвен.
Гарри нахмурился, когда Чёрная Метка на руке Лестрейнджа внезапно вспыхнула магией и запечаталась, заставив мужчину закричать от боли.
Затем он философски пожал плечами. Вероятность того, что Волдеморт не почувствует, как кто-то возится с соединённым с ним заклинанием, всегда была крайне мала. По крайней мере, ему удалось выделить его уникальную сигнатуру, и теперь он мог создавать заклинания, направленные исключительно на Чёрную Метку. С помощью этих знаний он мог создать вард завесы, который не позволит Волдеморту определить местоположение помеченных им последователей, если те будут находится под этим вардом, и заклинание обнаружения, способное выявить наличие Чёрной Метки.
Возможно, это позволит ему выследить ещё большее количество Пожирателей Смерти, но сначала нужно было создать этот вард, дабы можно было взяться за перевозку заключённых в Рэйвенхед.
***
7 августа. Британское Министерство Магии, кабинет Амелии Боунс.
— Ничего, — сказал Гарри, нахмурившись. — Либо Волдеморт гораздо лучше спрятался на этот раз, либо они все покинули Албанию и скрываются где-то ещё дальше.
— Полагаю, не стоило сильно надеяться на то, что мы сможем непрерывно преследовать его, куда бы он ни отправился, — вздохнула Амелия, недовольная, но и не удивлённая этим.
***
9 августа 2017 года. Кабинет директора Хогвартса.
— Время от времени человек сталкивается с чем-то настолько монументально глупым, что только и может, что уставиться на это в изумлении, — произнёс Гарри, глядя на почерневшую руку Дамблдора. — Если ты ещё не понял, то напяливание проклятого по самое не балуйся кольца — как раз одна из таких вещей.
Альбус почувствовал, что, по всей видимости, заслужил это. Он отправился в старую хижину Мраксов в рамках своего расследования значимых для Волдеморта мест и обнаружил, что это место было защищено гораздо сильнее, чем позволяли способности старого Морфина Мракса. Поскольку снять эту защиту было ему по силам, он так и сделал, хотя наличие рядом такого знатока парселтанга, как Гарри, значительно облегчило бы задачу.
Он рассудил про себя — то, что Волдеморт вернулся и запечатал это место вардом, ещё не гарантировало, что здесь находится крестраж, поэтому он решил провести собственное расследование, пока не получит тому подтверждения. Потом он увидел инкрустированный в кольцо «Воскрешающий камень» и совсем забылся в своём искушении. Как глупо. Он должен был устоять, даже несмотря на мощные чары внушения, наложенные на кольцо.
— Да, Северус уже дал мне это понять, — вздохнул Альбус.
— Ещё и из-за такой бесполезной безделушки, как «Воскрешающий камень». Честно говоря, Дамблдор, как ты вообще смог убедить кого-то в своей мудрости? Неужели они просто увидели твою нелепую бороду и решили, что ты мудрый? — продолжал Гарри.
— Возможно, — слегка посмеявшись, ответил Альбус, размышляя над этими словами.
Альбус без всякой гордыни мог заявить, что в нём действительно кроется некая мудрость, но он также прекрасно понимал, что эта мудрость родилась из многочисленных ошибок на его жизненном пути. И какие же это были ошибки…
Услышав, как Гарри назвал «Воскрешающий камень» — артефакт, который Альбус уже больше века жаждал заполучить в свои руки, — бесполезной безделушкой… что ж, он задумался, как могло так получиться, что у этого семнадцатилетнего мальчишки оказалось мозгов больше, чем у него. Хуже всего то, что теперь, когда у него в руках, наконец-то, оказался Дар Смерти, ему не хватало смелости призвать Ариану. Он боялся узнать, что это именно его заклинание на самом деле лишило её жизни. И впрямь бесполезная безделушка.
— Как ты вообще остался жив? Я знаю, что Проклятие Увядания не действует столь медленно.
— Моего собственного мастерства в сочетании с мастерством Северуса в Тёмных Искусствах и зельях оказалось достаточно, чтобы сдержать его. Хотя он сказал, что год — это лучшее, на что я могу надеяться, прежде чем проклятье убьёт меня, — ответил Альбус, даже не удивившись, что Гарри знаком с этим проклятием.
— Зелье, значит? — размышлял Гарри. — Что-то, укрепляющее тело против чужеродной магии?
— Именно так.
— Хм… — Гарри взглянул на пострадавшую руку. — Знаешь, я думаю, что смогу подарить тебе чуть больше года.
Альбус удивлённо моргнул.
— Ты считаешь, что сможешь сдержать проклятие на больший срок?
— Я думаю, что смогу сдержать его полностью.
— Что ж, ты, конечно, волен попробовать, — предложил Альбус. Он не особо торопился умирать, тем более таким ужасным способом, каким убивало это проклятие.
— Нам нужно, чтобы Помфри и Снейп тоже присутствовали, лучше всего сделать это в лазарете.
— Тогда давай пройдём во владения Поппи.
***
И Поппи Помфри, и Северус Снейп являлись почти постоянными резидентами Хогвартса, поэтому их вызов в школу прошёл без проблем.
Проблемы возникли, когда речь зашла о том, как именно Гарри планировал помочь Дамблдору.
— Не могла бы домовой эльф по имени Блинки заглянуть к нам? Отлично. Итак, Блинки, мне нужно, чтобы ты отыскала для меня топор или, ещё лучше, гильотину с очень острым лезвием длиной не менее тридцати сантиметров. Уверен, что где-то в замке такая могла заваляться.
— Поттер, я не позволю тебе проводить дилетантскую ампутацию руки директора в моём лазарете! — бушевала Поппи.
— А тебя никто не и спрашивал. Просто делай свою работу, когда начнёт хлестать кровь, — пренебрежительно ответил Гарри.
Поппи была ошеломлена такой наглостью. Говорить с ней в таком тоне в её лазарете — ох, сколько же наглости у этого мальчишки!
Сидевший на одной из коек Альбус не стал скрывать своего веселья.
— Гарри, я, как и любой другой человек, не жалую ампутацию, но боюсь, что проклятие засело куда глубже плоти. Отсечение руки меня не спасёт, иначе я бы уже это сделал.
Гарри бросил на старого волшебника презрительный взгляд.
— Я это знаю, ты меня за какого-то третьесортного волшебника принимаешь?
— За типичного Поттера, — пробормотал Северус. Он всё ещё чувствовал горечь и обиду за то, что случилось при последней встрече с Гарри. Хотя и вынужден был признать, только неохотно, что оглушение действительно подарило ему хорошее оправдание, когда Волдеморт потребовал изъяснится о причине, по которой он не удостоился никакого предупреждения о нападении от своего шпиона.
— И что же ты собираешься делать? — с любопытством спросил Альбус.
— Вы когда-нибудь слышали историю об «Ужасе Древних»? — спросил Гарри, отчаянно пытаясь не улыбнуться или, что ещё хуже, не загоготать. «Кто бы мог подумать, что настойчивое требование Доры посмотреть «Ужасные приключения Билли и Мэнди» может где-то пригодиться».
— Не могу сказать, что слышал о нём, — ответил Альбус, теперь уже заинтригованный. Он считал, что о таком волшебнике и с таким-то необычным именем уж точно должен был услышать.
— Позволь мне тогда с вами поделиться. Как гласит история, Ужас был человеком, которого мучили многочисленные и разнообразные страхи, а самым большим его желанием было стать храбрее всех на свете. Однажды он придумал план, который позволит ему осуществить свою мечту. Он магически направил все свои страхи в левую руку, а затем отрубил её, и в итоге получился артефакт страшной силы, известный как «Левая рука Ужаса». Увы, в своём стремлении избавиться от всех страхов Ужас забыл, что он левша.
Пока Северус и Поппи смотрели на Гарри с недоверием и немалой долей скептицизма, Альбус нашёл эту историю забавной и одновременно с этим посчитал её ценным поучением о том, как опасно делать что-то, перед тем как подумаешь. И более того, он понял, что предлагал Гарри.
— Значит, ты предлагаешь направить проклятие целиком в плоть моей уже покалеченной руки, а затем ампутировать её?
— Вроде того.
— Северус, что ты думаешь?
— Это может сработать, если у Поттера хватит мастерства и силы, чтобы привязать проклятие к вашей руке, — слова были вымучены из Снейпа так, будто они причиняли ему боль.
Блинки выбрала именно этот момент, чтобы снова заглянуть в лазарет.
— Блинки не смогла найти гильотину, Гарри Поттер, сэр, — извиняясь, произнесла Блинки, уравновешивая в своих маленьких руках большущий топор. — Но зато в замке полно топоров.
Гарри освободил её от ноши и с недоумением посмотрел на оружие.
— Какого хуя в Хогвартсе делает датский топор? Викинги на него набег пытались совершить или что? Неважно, это именно то, что нужно. Спасибо, Блинки.
— Вам нужно что-нибудь ещё, Гарри Поттер, сэр? — с надеждой спросила эльфийка.
Гарри задумался, пробуя размахивать топором.
— На самом деле, да. Деревянный брусок.
Возмущение Поппи немного утихло, когда эльфийка снова исчезла. Она видела, что эти идиоты были полны решимости довести дело до конца, несмотря на её протесты. Словно она не целительница, а не пойми кто!
— Неужели вы не можете для ампутации использовать заклинание, раз уж собрались это сделать? — ворчала она.
— Нет, это может дестабилизировать привязку, — небрежно ответил Гарри.
— Ну и ладно. Тогда я приготовлю зелья, — заворчала она и ушла, продолжая бормотать себе под нос всю дорогу.
— Я вижу, что врачебного такта эта ведьма так и не набралась, — прокомментировал Гарри, когда она ушла.
— Гарри, это не очень вежливо с твоей стороны, — мягко отчитал его Дамблдор.
— Да я в принципе не очень вежливый.
Прошло несколько минут, прежде чем Блинки появилась с необходимой деревяшкой, а Помфри к тому времени уже суетилась вокруг них со своими зельями.
— Вот, держи, Альбус. Кое-что, чтобы приглушить боль, — сказала она, протягивая зелье.
— Погоди, — вмешался Гарри. — Это каким-то образом притупит его разум?
— Немного, — с опаской ответила Поппи, уже предвкушая, что скажет в ответ этот явно неуравновешенный подросток.
И Гарри её не разочаровал:
— Тогда ему не стоит его пить. Чтобы всё вышло как надо, мне понадобится его помощь, а для этого он должен быть сосредоточен.
— Ты же не думаешь, что ему можно отрубить руку без анестезии! — взорвалась Поппи.
— Ну, в конце концов, это ему решать, но если зелье помешает нашей попытке, то жди от меня «я же тебе говорил», только в крайне снисходительной манере, — безразлично пожал плечами Гарри.
— Всё в порядке, Поппи, — успокаивающе произнёс Альбус и положил свою иссохшую руку на деревянный брусок. — Немного боли — не самая большая цена за мою жизнь.
Поппи издала звук, похожий на скрежет камней, и вскинула руки в недовольстве.
— Альбус, я не могу это одобрить, — в последний раз попыталась отговорить их целительница.
— Я согласен с Поппи, Альбус, — сказал Северус с усмешкой, направленной в сторону Гарри. — Мы понятия не имеем, насколько Поттер уверен в этом, и я отмечу, что он так и не упомянул о возможных рисках.
— Если нас постигнет неудача, это сократит его пребывание в нашем мире в лучшем случае на несколько месяцев, а в худшем — убьёт мгновенно, — уточнил Гарри.
Альбус устало вздохнул, когда Поппи разразилась очередными возражениями. Риски оказались большими, но и ему терять было не так уж и много. Он уже строил предварительные планы того, как Северус убьёт его и тем самым завоюет полное доверие Волдеморта, так что ничего не изменится, если его жизнь сократится ещё сильнее.
— Мы продолжим, — просто заявил он.
— Наконец-то, — сказал Гарри, закатив глаза и доставая свою почти неиспользуемую палочку. Он не хотел касаться этого проклятия напрямую и тем самым потенциально заразиться им. — А теперь… Дамблдор, мне нужно, чтобы ты отвёл свою магию от руки, пока я направляю проклятье в плоть. Это будет больно, но ты должен себя контролировать, иначе проклятие хлыстанёт обратно. Снейп, ты займёшься привязкой.
Затем последовали полчаса напряжённой тишины, пока Гарри и Дамблдор вместе работали над тем, чтобы отделить упрямое проклятие от магии старого волшебника. Оба они вспотели от усердной ментальной работы, а Дамблдор ещё и скрипел зубами от боли, когда его рука совсем ссохлась, но он не издал ни звука, чем вызвал у Гарри сдержанное уважение.
Снейпу досталась самая простая задача, но и он был рад, когда всё закончилось. Проклятие было наложено волшебником, куда более могущественным, чем он сам, и это было видно по тому, сколько усилий профессору зельеварения потребовалось, чтобы сдержать его.
— Хорошо, теперь удерживай руку и проклятье ровно… и не дёргайся, — приказал Гарри, поднимая датский топор после того, как затаил дыхание.
Альбус молча кивнул. Его рука теперь походила на руку мумии возрастом в пять тысяч лет, и он чувствовал, как злобное проклятие пытается вырваться из привязки, которую наложил на неё Северус. Честно говоря, сейчас он был бы рад избавиться от руки, поскольку она причиняла ему довольно сильную боль.
Гарри поместил лезвие топора на пару сантиметров выше от места привязки, на всякий случай. Про себя он надеялся, что не промахнётся, поскольку ещё ни разу в жизни не размахивал топором.
К счастью, он был искусным волшебником и умел в таких случаях использовать свою магию для уменьшения вероятности неудачи даже без структурированного заклинания. Направляемый и рукой, и магией топор нанёс точный удар и отсёк проклятую руку именно там, где он и хотел.
Пока Дамблдор кричал от боли, Помфри поила его зельями, а Снейп использовал диагностические заклинания, чтобы проверить, освободился ли старый волшебник от проклятия. А Гарри взял одну из простыней и завернул в неё отрубленную руку.
— Дамблдор, я возьму твою руку в качестве платы за оказанные услуги, — беспечно заявил Гарри. — Это было весело, когда-нибудь ещё раз повторим. Покедова.
И затем он важной походкой вышел из комнаты со своим призом в руке. Шутка удалась.
Альбус, которого в это время насильно поила зельем крайне взволнованная хозяйка лазарета, широко раскрыл глаза, когда кое-что понял.
Воскрешающий камень всё ещё находился в кольце, которое оставалось на его руке! Руке, которую Гарри уже забрал с собой. Его только что обманом лишили одного из Даров.