Глава 44.3

Альбус наслаждался рассказом Нарциссы о Спеллхейвене, который сильно изменился с момента его последнего визита, но он задавался вопросом о стратегии Гарри. Послать свою любовницу поприветствовать делегацию МКМ вместо того, чтобы прийти самому — такое можно было бы расценить как оскорбление. И зная его коллег, они уже восприняли это как оскорбление. А ведь они и так были раздражены тем, что в ответ на их призыв пришёл отказ. Гарри ведь не мог стать настолько высокомерным и решить, что приобретённая им в Британии репутация распространится на весь мир?
Возможно, это просто блажь молодости? Альбус до сих пор сетовал на то, что Гарри отказался от его предложений в обучении политике, в которую мальчик ввязался после фиаско с Петтигрю. Появилась бы прекрасная возможность установить отношения наставник/ученик с молодым волшебником. Если случившееся сегодня было простой ошибкой со стороны Гарри, а не намеренным оскорблением, то под руководством директора Хогвартса подобного бы не случилось.
Но эта возможность была упущена много лет назад, и с тех пор он узнал, что Гарри слишком пренебрежительно относится к авторитетам, и то, как Альбус себе всё представлял, уже не произойдёт. Холодная серебряная рука, заменившая отрубленную Гарри настоящую, служила ему вечным напоминанием о том, что он должен относиться к молодому человеку как к равному. У него часто появлялись с этим затруднения, когда он видел, как люди из крошечных одиннадцатилетних детей превращаются во взрослых, но Гарри с тех пор, безусловно, продвинулся очень далеко, дальше, чем любой другой его бывший ученик. Даже дальше, чем Том Реддл, во многих отношениях.
Это отчасти и стало причиной, по которой он оказался здесь, хоть и не был обязан. На самом деле, его положение в качестве бывшего директора Гарри могло бы поставить под сомнение его объективность. И правильно, ведь он был здесь скорее для того, чтобы убедиться, что политическая деятельность МКМ не помешает Гарри исполнить пророчество и победить Волдеморта, чем для того, чтобы представлять интересы этого самого МКМ. Его одностороннее решение включить себя в эту поездку вызвало недовольство, но он всё ещё оставался Верховным Председателем МКМ и вполне мог принимать такие решения. Однако в будущем это будет стоить ему некоторого политического влияния.
Тактика затягивания Нарциссы — а Альбус признал её именно таковой — в конце концов себя исчерпала, и их повели в резиденцию Поттеров на Спеллхейвене.
Комната, выбранная для этой встречи, была довольно простой и со вкусом обставленной, но не отличалась большим количеством мебели: здесь имелись только стол и стулья, на которых им предстояло сидеть.
Четыре из этих стульев были гораздо внушительнее остальных, и их уже занимали Гарри и его подруги.
Нимфадора Тонкс сидела справа от него, Флёр Делакур — слева, а юная Луна Лавгуд — по другую сторону от мисс Делакур. Как ни странно, все они сцепились руками на подлокотниках своих кресел. Жест поддержки друг друга или демонстрация единства? Альбус не мог сказать наверняка.
В любом случае, они выглядели почти как король и его королевы, ожидающие прибытия просителей. От них исходило ощущение силы и величия, охвативших всю комнату.
Альбус нахмурился, усиливая свою магию против внешнего воздействия, и неприятное чувство, что он находится в присутствии людей, стоящих выше него, рассеялось. Здесь происходило нечто большее, чем казалось на первый взгляд. Ощущение от их магии исходило… не то чтобы неправильное, но определённо неестественное.
Глаза Гарри метнулись к нему, и на губах парня появилась едва заметная ухмылка. Короткий всплеск Легилименции содержал в себе однозначное чувство самодовольства.
«Что ты сделал, Гарри?» — спросил Альбус ответным всплеском Легилименции.
«Мы жульничаем. Ты разве не видишь?»
«Это должна быть дискуссия в духе доброй воли».
«Когда имеешь дело с политиками, такого не бывает».
Альбус снова нахмурился из-за такого цинизма своего бывшего ученика. Гарри всегда ожидал от людей худшего.
— Делегация МКМ, милорд, — официально произнесла Нарцисса, положив конец краткому обмену мыслями.
— Спасибо, Цисси. На этом всё, — подтвердил Гарри, а затем отпустил её.
Альбус мог поклясться, что увидел томный взгляд Нарциссы, которым она одарила Гарри, выходя из комнаты.
— Я Гарри Джеймс Поттер, Лорд Спеллхейвена, и я говорю от лица всей группы. Со мной мои спутницы, Нимфадора Тонкс, Флёр Делакур и Луна Лавгуд, без которых этот остров не был бы тем, чем он сегодня является, — начал Гарри, как только за бывшей миссис Малфой закрылась дверь, указывая на каждую из женщин, когда называл их имена. — С Верховным Председателем Дамблдором я уже знаком, поэтому, если он будет любезен и представит остальных?..
— Конечно, Гарри, — сказал Альбус, допустив небольшое нарушение протокола из-за своей фамильярности, но он знал, что его соотечественники обратят на это внимание. Он часто делал такие небольшие нарушения протокола со знакомыми людьми, чтобы сделать эти процедуры менее душными.
Он кивнул в сторону единственной женщины в их группе, начав знакомство:
— Представитель Северной Америки, Председатель Гвендолин Уинтерс.
Альбус скорее почувствовал, чем увидел раздражение женщины по поводу её титула, который, как он знал, она считала глупым и унизительным… или, возможно, она возражала против его британского происхождения. МКМ была основана много веков назад, в те времена, когда Магическая Британия была на пике своего могущества. Американцы не единственные, кто зачастую предлагал реструктурировать эти титулы, но британские делегаты всегда блокировали такие предложения. Как будто они в принципе могли договориться о деталях такой реструктуризации.
— Я приветствую вас от имени магов Северной Америки, — официально отозвалась Гвендолин, её льдисто-голубые глаза смотрели на Гарри с такой напряжённостью, что Альбус даже принял бы это за влечение, если бы не знал, что происходит.
— Добро пожаловать, Председатель Уинтерс, да найдёте вы поддержку в наших землях и в нашем доме, — ответил Гарри столь же официально и улыбнулся, инициируя древний договор о гостеприимстве, подразумевавший обещание, что ни гость, ни хозяин не предпримут никаких враждебных действий. Несколько устаревший обычай, но всё ещё очень актуальный при встречах между могущественными волшебниками и ведьмами, до этого раньше не встречавшихся.
— Я в вашей милости, лорд Поттер, — американская ведьма заключила договор современными, сокращёнными словами согласия. Архаичная оригинальная фраза была гораздо более длинной и не совсем уместной в эти дни.
К скрытому шоку Альбуса, при этих словах она улыбнулась в ответ. Выражение не обязательно вышло дружеским, но определённо уважительным. Если бы он не знал, что Гарри что-то затеял, то насторожился бы уже только из-за этого.
Гвендолин Уинтерс была высокой ведьмой лет шестидесяти с бледной кожей, тонкими чертами лица и серебристо-русыми волосами. В свои годы она вела себя с таким достоинством и грацией, что мелкие морщинки на лице только лишь подчёркивали её внешность, а спина была настолько прямой, что даже Минерва осталась бы под впечатлением. Понятие «красивая женщина» в последние десятилетия, возможно, и вышло из употребления, но для Альбуса Гвендолин считалась образцом этого выражения.
Причина его шока заключалась в её фамилии, прекрасно подходящей своей носительнице. Американцы, как с севера континента, так и с юга, имели давнюю привычку никогда не назначать в качестве своего представителя в МКМ людей даже с намёком на мягкий характер, из-за их столь же давней напряжённости между американским и европейским магическими мирами. Уинтерс была идеальным отображением этой привычки, будучи самым грозным политическим оппонентом и совсем не из тех, кого легко можно было впечатлить. Её присутствие неизменно означало для кого-то неприятности, и теперь оставалось только выяснить, для кого именно.
— Представитель Германии, Председатель Дитрих Хильдебранд, — продолжил Альбус.
Волшебник лет восьмидесяти с короткой белой бородой и небольшим пузиком, жизнерадостный и безобидный Хильдебранд являл собой разительный контраст с суровым лицом Уинтерс. Альбус знал, что тот оказался здесь благодаря своей способности заводить друзей.
Возможно, это был не самый лучший выбор МКМ, поскольку Альбус видел, что Дитрих уже попадает под действие сотворённой Гарри и его подругами магии.
— Я приветствую вас от имени волшебников и ведьм Германии.
— Добро пожаловать, Председатель Хильдебранд, да найдёте вы поддержку в наших землях и в нашем доме.
— Я в вашей милости, лорд Поттер. И могу сказать, что для меня очень приятно познакомиться с такой выдающейся группой магов, — жизнерадостно воспел Дитрих, привлекая внимание остальных к своему незначительному нарушению правил поведения.
Гарри выглядел так, словно собирался уже ответить, когда вдруг вмешалась мисс Делакур, одарив Хильдебранда довольным взглядом из-под полуприкрытых век.
— Это нам очень приятно, Председатель Хильдебранд, — магия, которую Альбус почуял в воздухе, словно… промурчала?.. одобрение.
Альбус не упустил из виду то, как Гарри и Луна крепче сжали руки вейлы, и как магия, удушающая комнату, потеряла часть своей сладости и зашипела от разочарования. За этим стоило понаблюдать.
— Представитель Франции, Председатель Гастон Оже.
Чуть старше самого Альбуса, Гастон был самым возрастным членом МКМ, став представителем Франции ещё в 1932-ом году. Альбус работал с ним во время противостояния Гриндевальду в конце Второй мировой войны.
Они с Дитрихом приехали сюда, чтобы включить Спеллхейвен в статус-кво, и Альбус сомневался, что Гарри встретит эту идею с энтузиазмом, учитывая то, что он о нём знал.
Традиционные приветствия прошли без проблем, хотя Альбус отметил, что приветствие Гастона вышло немного более почтительным, в отличие от тех, какими он удостаивал остальных людей.
— Представитель Индии, Председатель Арун Найяр.
Альбус не знал этого человека так хорошо, как, возможно, следовало бы. Даже не был уверен в его возрасте, только лишь предполагал, что тому было около семидесяти. Найяр сравнительно недавно присоединился к МКМ и был тихим человеком, по-видимому, больше всего на свете озабоченным тем, как помочь своей стране проникнуть на европейский торговый рынок.
Он и Уинтерс скооперировались, чтобы оба смогли присутствовать на этой встрече, и это являлось одной из причин, по которой МКМ потребовалось так много времени, дабы начать действовать.
Альбус иногда отчаивался, думая о том, насколько уместен термин «таскать воду в решете», когда речь шла о МКМ. Каждый хотел делать всё по-своему.
— Я приветствую вас от имени волшебников и ведьм Индии.
— Добро пожаловать, Председатель Найяр, да найдёте вы поддержку в наших землях и в нашем доме.
— Для меня большая честь принять защиту и гостеприимство от вас и ваших прекрасных спутниц, лорд Поттер, — Арун, очевидно, решил совершить такое же незначительное нарушение протокола, как и Дитрих, окинув трёх молодых женщин восхищённым взглядом.
Альбус сразу же понял, что со стороны его коллеги выбор слов оказался неудачным, и только лишь по одному внезапно сгустившемуся в воздухе недовольству.
— Все мы четверо сидим здесь как равные, Председатель Найяр, — резко упрекнула Нимфадора, глядя на индийского волшебника полыхнувшими гневным оранжевыми глазами.
— Уверен, что Председатель Найяр не это имел в виду, — вмешался Гарри, крепко сжав руку метаморфички. Затем он перевёл взгляд на волшебника: — Верно?
— Конечно, я не хотел проявить неуважение. Приношу свои извинения за неудачно подобранные слова, — Арун быстро пошёл на попятную, приняв смущённый и даже немного испуганный вид. Аура в воздухе снова успокоилась, и глаза Нимфадоры снова окрасились прежним ярко пурпурным цветом.
— И, наконец, представитель Гринготтс Британия, Парламентёр Боунфлей.
Гоблины, как правило, были очень точны в своих титулах, как и во всём остальном.
— Избавь меня от своих приветствий, волшебник, и позволь нам приступить к работе, — усмехнулся Боунфлэй, обнажив острые зубы. В культуре гоблинов это считалось серьёзным оскорблением.
Альбус сдержал желание схватить себя за переносицу от отчаяния. Эти гоблины и их высокомерие… Он надеялся, что Боунфлей не навлечёт на себя гнев Гарри, раз уж отказался от защиты для гостей. Если это случится, то его действительно нельзя будет защитить.
— Как пожелаешь, гоблин, — усмехнулся Гарри с такой же враждебностью, показав зубы в ответ, и это, вероятно, означало, что он точно знал, насколько оскорбительным был этот жест.
— Пожалуйста, усаживайтесь, — сказала молодая мисс Лавгуд после перепалки между Гарри и Боунфлеем в контрастирующей дружелюбной манере.
Альбус хотел назначить десять баллов Рейвенкло за это дипломатичное заявление.
***
Гарри одобрительно посмотрел на усевшихся делегатов МКМ и гоблина, скрывая свои истинные и не столь милостивые чувства.
Эта задача усложнялась воздействием Короны Славы, но он всё же справился. Пока он удерживал в сознании частицу Тьмы, засевшую там подобно ледяной глыбе, его эго оставалось в узде. А перед лицом Тьмы гордость была просто ничтожна.
А вот у девушек такого преимущества не имелось.
Луна пострадала меньше всех, благодаря полному отсутствию тщеславия. Хотя под воздействием Короны Славы она и стала немного более своевольной, но всё равно куда более приятной, чем большинство людей в обычном своём состоянии. Она, как всегда, оказывала успокаивающее влияние.
С Дорой проблем вышло больше. Какой бы игривой метаморфичка порой ни была, она всё равно оставалась гордой ведьмой со злобным нравом, ставшей протеже Безумного Глаза Муди и вступившей в Корпус Авроров благодаря своим собственным заслугам. Обычно очень покладистая, под Короной Славы она быстро обижалась и выходила из себя при любом проявлении неуважения, с чем индийский представитель МКМ уже успел познакомиться.
И самая проблемная из четверки, Флёр, с которой было сложнее всего. Гордая и тщеславная, как и все вейлы, а Короной Славы превратившаяся в настоящий кошмар. Она едва могла смириться с мыслью о существовании волшебников и ведьм, что перед ней не преклоняются. Он и Луна сидели по обе стороны от Флёр, используя свои ауры, чтобы ту успокоить. Единственное, что не давало ей впасть в ярость при мысли о «накинутой на неё уздечке», было то, что она сама согласилась на эту меру ещё до того, как была сотворена Корона Славы. И гордость, питавшая её негодование, не позволяла ей нарушить это соглашение.
Учитывая все вызванные заклинанием проблемы, можно было предположить, что от него больше хлопот, чем пользы. Для повседневного использования — да, но для особых случаев оно того стоило.
Гарри уже успел заметить, как действие заклинания укореняется в посетителях.
Одной из самых основных функций любого разумного существа была оценка угрозы. Частью этой функции считалась оценка собственного вида для определения иерархии, возможности спаривания и множества других вещей. В этом люди ничем не отличались от других животных. Конечно, сознательный разум может переписать эти инстинктивные впечатления, но оставаться в нём они будут всегда.
Все делегаты, кроме Дамблдора и Боунфлея, проявляли признаки осознания того, что они находятся в присутствии высших представителей своего вида, хотя и пытались это скрыть. Их инстинктом в большей степени было подчиниться, чем бороться, и это, хоть и подсознательно, но считалось немаловажным. К этому добавлялось ещё и чисто животное влечение, которое неизбежно возникало в таких ситуациях. Даже если все эти люди были уже далеко не в том возрасте, когда на них в значительной степени влияли гормоны, инстинктивный поиск достойной пары нельзя было просто так отключить.
Немец Хильдебранд был самым слабым в группе и уже проиграл в этой игре. Его дружелюбное поведение не очень подходило для сопротивления Короне Славы, даже если бы он не был бесхребетным червём, как Фадж. Страх перед самим Гарри и влечение к девушкам сделают его уступчивым.
Найяр был сильнее, но из-за полученного в свою сторону упрёка потерял опору под ногами и стал не уверен в себе. Он не захочет совершать ещё одну ошибку. Гарри испытывал странную благодарность за эту индийскую мизогинию, что позволила этому проступку состоятся. В культуре Магической Индии она проявлялась не столь сильно, как в обычной, но всё же присутствовала.
Ситуация получилась немного странная. Планы Гарри отправиться в эту страну были сорваны воскрешением Волдеморта, так что у него не имелось информации из первых рук, но некоторые вещи было достаточно легко осознать даже из менее надёжных источников. Хоть Гарри понятия не имел, как обстояли дела с гендерным равенством среди магического населения Индии до появления там европейских волшебников и их позиции «наш путь — единственный путь», зато знал, что суровый подход боевых волшебников МКМ навёл в этой древней стране шороху. Подобно тому, как произошло в Америке, во время установления нового порядка в магическое сообщество просочилось довольно много черт обычной индийской культуры, включая снисходительное отношение к женщинам, если это уже не считалось там чем-то обыденным. Такое отношение сохранилось и по сей день, хотя время несколько притупило его, поскольку мир постепенно перешагнул через этот идиотизм.
Конечно, существовала вероятность того, что Найяр действительно не желал намекать, что девушки в чём-то ему уступают. В конце концов, Гарри говорил от имени всей их группы и намекнул, что является на острове главным авторитетом, дабы закрепить ложь о том, что это место считается древним владением Дома Блэков. К тому же, этот человек был опытным политиком и должен был разбираться в таких вещах. Впрочем, это не имело значения, поскольку Дора и Флёр и так кипели от негодования по поводу этого маленького обмана, даже если они и согласились на него заранее. Они просто искали повод выплеснуть гнев.
А вот с Оже проблем будет больше. Его преклонный возраст в данном случае выступал преимуществом. Мало того, что его либидо, скорее всего, уже сводилось к нулю, так ещё очень старые люди, как правило, крайне снисходительно относились к тем, кто намного моложе них. Последнее было применимо и к другим делегатам, но в большей степени к французскому волшебнику. Тем не менее ни возраст, ни отсутствие либидо не позволили Оже избежать воздействия Короны Славы.
С Уинтерс стоило быть осторожней всего. Она была сильной ведьмой, её аура выглядела почти такой же проникновенной, как у Амелии Боунс, что, для политика, неплохо так впечатляло, даже если её таланты были не столь боевыми. Гарри также мог с лёгкостью сказать, что её навыки в Окклюменции были самыми лучшими среди всей делегации, за исключением Дамблдора. Чтобы получить от неё всё, что нужно, неразумно полагаться на одну лишь Корону Славы.
К счастью, она была американкой. Может, все они и были одеты в одинаковые и вычурные церемониальные мантии, которые обычно носили старшие члены МКМ, но между Уинтерс и остальными ощущалась почти явная дистанция. Этим можно и нужно было воспользоваться.
Хотя тот факт, что она была американкой, мог привести к непредвиденным проблемам… Это магическое сообщество считалось довольно ханжеским, и у Гарри возникло ощущение, что Уинтерс не одобряет ничего, выходящего за рамки традиционных, моногамных отношений между мужчиной и женщиной. Тем не менее она казалась достаточно умной, чтобы держать своё мнение на этот счёт при себе, так что даже если она, как он подозревал, и была ханжой, то, вероятно, не позволит этому повлиять на её профессиональную деятельность.
А вот Боунфлей — субъект, ещё более отстранённый от остальных, чем Уинтерс, но этого и следовало ожидать, учитывая, что он был гоблином. Корона Славы на него не подействует, разве что передаст информацию о том, что их четвёрка представляет собой опасную угрозу, если их спровоцировать. Гарри не был хорошо знаком с психологией гоблинов, и не мог предположить возможные последствия.
— Итак, что Спеллхейвен может сделать для МКМ? — спросил Гарри.
Наступила короткая, почти неловкая пауза, прежде чем Дамблдор ответил:
— Как ты, вероятно, уже знаешь, одной из обязанностей МКМ является посредничество в спорах между его членами.
— Спеллхейвен не является членом МКМ, — спокойно заявил Гарри, пресекая всё, что Дамблдор собирался сказать.
— Вы не являетесь гражданином Магической Британии? — спросил Хильдебранд тоном вежливого замешательства.
Гарри почувствовал, как две женщины, сидящие по бокам от него, закипают от возмущения и гнева из-за намёка на то, что только Гарри iфри_dom тут решает все вопросы, хотя именно с этим чёртовым планом они согласились вначале. Им с Луной пришлось приложить немало усилий, чтобы успокоить девочек, и внезапная настороженность Хильдебранда, когда он подсознательно ощутил опасность, вероятно, успокоила их в той же степени, если не больше.
— Это не имеет никакого отношения к нашему обсуждению, — ответил он, держа свои чувства на привязи. Настало время для лжи. — Дом Блэков объявил этот остров своей собственностью в начале XV века, задолго до основания Министерства Магии Британии или Визенгамота. Он никогда не являлся частью владений Магической Британии или любой другой страны, будь то мирской или магической.
— Но Блэки — британская магическая аристократия и один из столпов Министерства Магии и Визенгамота, — Хильдебранд нахмурился. — И само собой разумеется, что это делает Спеллхейвен привязанным к Министерству Магии Британии?
— Боюсь, что нет, — возразил Дамблдор. — В формулировке соглашения специально оговаривалось, что только земли, находящиеся на Британских островах, будут считаться частью владений Магической Британии. У нескольких других семей также есть или были подобные частные убежища за пределами Британии.
Гарри знал это. В этом и крылась причина, по которой они использовали эту ложь. Иногда он задумывался о том, как много всего в мире скрыто под заклинаниями конфиденциальности. Довольно много этих старых частных убежищ осталось на материке и было конфисковано, когда местные волшебники сформировали свои собственные правительства, но некоторые из них, вероятно, всё ещё были где-то там. Возможно, выйдет интересный и небольшой мини-квест — разыскать эти места и однажды забрать их себе.
— Место для отдыха — это одно, но мы говорим о сотнях ведьм и волшебников здесь, — запротестовал Оже.
— Я не могу понять, имеет ли тут значение количество жителей, — ответил Гарри с небрежным пожатием плечами.
— Имеет, потому что все эти люди являются гражданами других магических государств и теперь постоянно проживают на вашем острове, — настаивал французский волшебник. — Их нельзя оставлять в каком-то неопределённом правовом пространстве, поэтому нам важно установить, под чью юрисдикцию подпадает Спеллхейвен.
— С этим всё просто: он находится под нашей юрисдикцией, — твёрдо ответил Гарри.
Его решение сказать «нашей», а не «моей», в соответствии с его первым побуждением, было встречено твёрдым согласием девочек, и их общее убеждение оставило Оже слишком напуганным, чтобы ответить.
— Значит, вы намерены объявить остров Спеллхейвен независимым магическим королевством? —Уинтерс слегка наклонилась вперёд на своём стуле, вмешиваясь в разговор, а её голубые глаза цвета льда сверкали от ликования.
Гарри пристально посмотрел в глаза американской ведьме, желая утащить её куда-нибудь и «выебать», пока это выражение не сползёт с её лица. И даже не из-за её физической привлекательности, хотя Уинтерс и впрямь выглядела исключительно хорошо для женщины её возраста, а просто ради удовольствия, дабы обозначить своё превосходство над ней.
Сознательно он понимал, что желания, рождающиеся в его голове, переходят границы социально приемлемого поведения, но ему было всё равно. Один из подводных камней использования заклинания, позволяющего почувствовать себя самым важным на свете, когда у тебя и так очень низкая способность к сопереживанию. Эти импульсы были ему знакомы, они развивались и эволюционировали в нём с тех пор, как он в первый раз приложил нож к своей плоти и навсегда изменил принципы работы своего тела. Уровень тестостерона, который, как он был уверен, и без того бывал неестественно высок в норме, сейчас, должно быть, просто зашкаливал.
Рука Доры болезненно сжала его руку, и её магия опасно зашипела в ответ на его чувства. Это его раздражало, но он послушался предупреждения и перенаправил свои мысли в другое русло. Все четверо поклялись, что будут прислушиваться к подобным предупреждениям, ведь их первый эксперимент с Короной Славы ясно показал, что они не могут доверять собственным суждениям, находясь под её воздействием.
Тем не менее ему всё же было приятно увидеть внезапное беспокойство в глазах американской ведьмы.
Но сейчас пришло время ответить на вопрос, а не молча злорадствовать.
— Да, именно таково наше намерение.
Жаль, конечно. Гарри не хотел этого делать, но политики всегда были одержимы этой маленькой штучкой под названием «легитимность», по крайней мере, на публике. По его мнению, она считалась какой-то глупостью, но придание Спеллхейвену статуса законного магического королевства само по себе усложнит задачу для тех, кто захочет организовать против него крестовый поход.
…