Глава 51.4

3 января 2019 года.
На столе лежали газеты со всего мира, как магические, так и обычные, в которых говорилось либо о раскрытии магии, либо о массовом нарушении Статута Секретности.
Обычные СМИ полнились заявлениями правительственных чиновников, мнений «экспертов», откровенных спекуляций и, что самое ужасное, заявлений волшебников, ведьм и сквибов, состоящих на службе у обычного правительства, о существовании которых Гарри давно догадывался.
О каких-либо насильственных ответных мерах против магии ничего не говорилось, но это был лишь вопрос времени. Различные социальные сети были заполнены истеричными идиотами с дерьмом вместо мозгов, и через призму своего Палантира Гарри ощущал ужас и ярость, окутавшие Лондон, подобно густому туману.
Магические газеты пытались убедить людей, что скоро всё вернется на круги своя. Несомненно, «подталкиваемые к таким заявлениям». Их собственные телезеркальные СМИ оказались единственными, кто действительно сообщал о масштабности нарушения, хотя за пределы Спеллхейвена эта информация практически не передавалась, благодаря усилиям местных магических властей по контролю за информацией.
Гарри, Дора, Флёр и Луна перелистывали статьи и пытаясь определить масштабы ущерба. Окончательное число погибших и стоимость материального ущерба ещё не подсчитали, но выглядело всё очень плохо. На самом деле, бедствие вышло столь страшным, что подобного ему в западной части мира не случалось со времён Второй мировой войны. Если бы это не доставляло Гарри неприятности, он бы даже посмеялся над мелодраматическими стенаниям по поводу случившегося. Ничто не может сравниться с массовым убийством мирных жителей, устроенным каким-то сумасшедшим, чтобы подчеркнуть, насколько бесхарактерными стали люди за время столь долгого мира.
Адрастия тоже сидела с ними. Подобное событие стало достаточно серьёзным, чтобы её мнение приобрело ценность, хотя пока она, похоже, была больше заинтересована в том, чтобы разделить своё веселье по поводу происходящего. Это заставило Гарри поставить под сомнения слова Луны о том, что этой женщине нужны друзья.
В середине заседания объявилась Нарцисса, пребывавшая до этого на экстренной конференции МКМ в Швейцарии.
— Они всё ещё пытаются придумать, как всё это скрыть, даже когда безнадёжность этих действий стала очевидна, — сказала она, явно расстроенная.
Гарри тоже расстроился. Несмотря на то, что он сказал, и несмотря на все усилия Дамблдора, МКМ всё же решила попытаться стереть к херам всем память и оказала давление на Фаджа, чтобы тот согласился с этим планом. Очевидно, что попытка не увенчалась успехом из-за огромного масштаба нарушения, и теперь обычное население оказались крайне раздражено этим действиями. Все незначительные проявления добрых намерений, которые могли возникнуть благодаря сотрудничеству Амелии Боунс с полицией, были сведены на нет, связь поддерживалась небрежно и бессистемно, люди с обеих сторон требовали всевозможных нереальных вещей, и никто, похоже, не был склонен выступать голосом разума. Тот ещё балаган.
— Они паникуют, — с ухмылкой на губах заявила Адрастия. — МКМ никогда не предусматривала подобной ситуации. Для них полный крах Статута Секретности всегда оставался сценарием конца света.
— Значит, не стоит рассчитывать, что они перестанут тупить в ближайшее время? — спросил Гарри, в основном риторически.
— Ты так говоришь, будто они хоть когда-нибудь не тупили, — усмехнулась Адрастия.
— Думаешь, будет война? — тихо спросила Дора.
Гарри нахмурился в раздумьях и медленно покачал головой.
— Нет. Во всяком случае, обычной войны не будет. Я ещё могу представить, как обычные люди попытаются провести чистку в тех местах, где всё еще заправляют бестолковые орангутаны, например, в Африке, на Ближнем Востоке, в Азии и Южной Америке, но не в номинально цивилизованных частях мира. Там, скорее всего, подумают о преимуществах поглощения магического мира своими властными структурами. Порабощение через политику, экономику и социальное влияние. Соединенные Штаты — наиболее вероятный кандидат, учитывая их одержимость «обороной» и тем, как магия может её усилить.
— Это ведь на самом деле не случится? — спросила явно обеспокоенная Нарцисса. Несмотря на давнишний отказ от своих предрассудков в отношении немагических людей, она всё ещё оставалась гордой ведьмой и никогда не смирилась бы с мыслью о том, что маги начнут отвечать перед обычными людьми.
— Может, и запросто. Их больше семи с половиной миллиардов, а нас менее ста тысяч. Как бы ни был силён каждый из нас в отдельности, а таковых очень мало, как общество мы гораздо слабее просто в силу численного меньшинства. Наша экономика ничтожна по сравнению с их, наше социальное влияние незначительно. Ты взгляни на изменения, которые произошли благодаря притоку новой крови и новых идей, которые Магическая Британия получила от своего мирского собрата за последние годы. А теперь представь, что будет, если завесы тайны, сковывающей взаимодействие двух культур, не станет.
— Не стоит забывать и о том, что маги, как правило, политически менее подкованы, чем наши мирские собратья, поскольку наши общественные проблемы, как правило, довольно просты, — добавила Адрастия.
— Они всё испортят, — прошептала Нарцисса.
— Да, испортят, — согласился Гарри. — Бюрократы Министерства и без того ужасны, но они хотя бы магические. Даже североамериканские маги не так сильно всё контролируют, как обычные люди, особенно после такого наглядного примера Волдеморта об опасности магии. Они наложат столько ограничений, обязательных регистраций и слежек за используемой магией, что она, скорее всего, исчезнет в течение столетия. И я ни при каких обстоятельствах не позволю этому случиться.
— У тебя есть план, как это предотвратить? — осведомилась светловолосая ведьма, глядя на Гарри с улыбкой, выдававшей её полную веру в него.
— Что-то вроде того. По крайней мере, Спеллхейвену точно не угрожает непосредственная опасность, поскольку мы не живём среди обычного населения.
Нарцисса поняла, что он пока не собирается делиться с ней своими планами.
— Этого недостаточно, — заговорила Адрастия, изучая свои ногти, как будто ей было так или иначе всё равно. — Если ты хочешь что-нибудь предпринять, то следует поговорить с журналистами.
— И зачем мне это делать? — нахмурился Гарри.
Адрастия одарила его взглядом «ты что, дурак?».
— Британское Министерство Магии и МКМ сеют семена непримиримой ненависти на подготовленной Реддлом благодатной почве. Если ты не вмешаешься и не пресечёшь это в зародыше, то семена дадут плоды, и где-то в отдалённом будущем единственным выходом для тебя будет предать всё огню.
Гарри недовольно нахмурился. В этих словах имелся смысл, но он не хотел становиться тем самым человеком, что будет со всем этим разбираться.
— А больше некому, — продолжала Адрастия, видимо, поняв его мысли.
— Ладно, — хмыкнул Гарри после почти полуминутного упорного молчания, желая, чтобы МКМ и все остальные просто уже, блядь, повзрослели, и повернулся к Нарциссе: — Сходи и поговори с Пенни. Я хочу, чтобы вы вдвоём нашли британского немагического репортёра с хорошей репутацией и предложили ему или ей взять у меня интервью.
— Ей, — снова заговорила Адрастия. — Это должна быть женщина. Предпочтительно около тридцати лет, не замужем или разведена, карьеристка, без детей, ещё достаточно хороша собой, чтобы теплить надежду привлечь мужчину и создать семью, но слишком стара, чтобы действительно в этом преуспеть. Прояви к ней немного внимания, пофлиртуй с ней, смешай её стремление к мужской компании с профессиональными амбициями, помани её за собой, трахни несколько раз, если она не покажется тебе слишком неприятной. Получится овладеть ею в течение нескольких месяцев, а если тонко направить её мысли в нужное русло с помощью Легилименции, и того меньше.
Гарри глубокомысленно нахмурился, обдумывая это предложение. Заполучить ручного репортёра, который бы всё выставлял так, как ему надо, было бы, конечно, выгодно, но это также означало не просто одноразовое интервью, целью которого является покончить со всей чепухой, творимой МКМ.
Он взглянул на Дору, ожидая, что она возразит, но та избежала его взгляда и промолчала.
— Это значит, что мне придётся сделать интервью регулярными, — сказал он, продолжая исподтишка наблюдать за реакцией своей метаморфной возлюбленной.
— Тебе в любом случае не удастся избежать внимания, — сухо ответила Адрастия. — Теперь, когда Статут Секретности канул в небытие, а над МКМ нависла тяжесть их ошибок, последние начнут терять свою значимость. Будучи самым могущественным колдуном этой эпохи и правителем изолированного от остального мира королевства, ты сделаешь так, что Спеллхейвен останется оазисом стабильности в неспокойном политическом море. Сочетание этих факторов с неизбежной напряжённостью между нами и немагами означает, что твоё влияние будет расти по мере ослабления влияния МКМ. Я думаю, пройдёт не более двух-трёх десятилетий, прежде чем твой голос станет фактическим голосом всех волшебников.
Она сделала паузу для драматического эффекта, а затем продолжила уже более насмешливым тоном:
— Конечно, ты можешь сыграть в отшельника и отвернуться от этой возможности, что послужит разделению всей этой политической власти среди множества менее значимых волшебников. В отличие от тебя, у них, скорее всего, не хватит ни сил, ни понимания, чтобы противостоять подрывающему влиянию обычного мира. Помнится мне, ранее ты сделал некое громкое заявление о том, что ты этого не допустишь.
Гарри ущипнул себя за переносицу. Ему очень сильно хотелось заявить, что Адрастия не права, но он не мог. Политическая власть была похожа на вонь, липнущую и к другим видам власти, поэтому предсказание Чёрной Вдовы выглядело вполне правдоподобным. Разве Дамблдор не предупреждал его о том, что подобное может случиться, ещё в те времена, когда самой большой проблемой в жизни Гарри оставался спрятанный где-то в сундуке труп Петтигрю?
Она открыто предлагала ему использовать надвигающийся хаос, чтобы заполучить как можно больше политической власти и в конечном итоге под своей эгидой объединить магический мир в единое целое, вместо того чтобы раздробить его по национальным границам обычного мира. Это, конечно, значительно укрепило бы положение волшебников и ведьм в новом мире, но казалось ужасно хлопотным.
Тем не менее не всё так плохо. Он не стал бы касаться обычной политики даже трёхметровым шестом, если бы этого можно было избежать, но не был так уж и против абсолютной власти. Люди будут слушать и делать то, что он скажет, и всё будет хорошо, или же они могут пойти на хуй, и это тоже будет хорошо. Получится эдакий промежуточный вариант, который он так ненавидел. А делегировать полномочия всегда можно кому-то другому.
— Ваше мнение? — спросил он, оглядывая всех остальных.
— Давайте, — сказала Нарцисса с почти что пугающим рвением. — Когда-нибудь легенда о вас затмит легенду самого Мерлина. Если у кого и есть сила и право вести нас в будущее, так это у вас.
В такие моменты становилось ясно, насколько он запудрил ей мозги. Она была так же фанатична в своей преданности ему, как Беллатриса — Волдеморту, только с более здравой головой.
— Мне нравится голубой, — причудливо улыбнулась Луна, что Гарри расценил как то, что ей нечего сказать по данному вопросу.
— У этого подхода, несомненно, есть свои преимущества, — с улыбкой произнесла Флёр. Она была самой политически амбициозной из всех его девушек, даже если это касалось в первую очередь её вида.
Дора лишь пожала плечами. И это странно. Она всегда оставалась в большей степени ведомой, чем лидером, и должна была, по крайней мере, выказать свою неуверенность этим планом.
Гарри не мог поверить, что он всерьёз размышляет о захвате власти во всём магическом мире. Какая ирония, какая мучительная ирония. Оставались ещё и другие возможные варианты развития действий, о которых Адрастия и Нарцисса не знали, — и рассказывать о которых им и не собирались, — и которые в итоге превратили бы эту идею в тупиковую, но, тем не менее, он всерьёз рассматривал возможность проведения долгосрочной кампании по распространению своего политического влияния, хотя бы для того, чтобы защитить мир магии от жадных ручонок обычных людей. Да похуй, всё равно лучше, чем сидеть сложа руки.
— Ладно, — вздохнул Гарри, повернувшись к Нарциссе. — Найди женщину-репортёра, подходящую под указанные Адрастией критерии.
— Я займусь этим сию же минуту, — кивнула она в подтверждение и откланялась.
— Я помогу, — Адрастия встала рядом с ней, но, прежде чем уйти, повернулась к Гарри с тлеющим во взгляде приглашением. — Загляни ко мне вечером, если хочешь получить неких подсказок по проведению интервью.
Гарри покачал головой, глядя на её выходку, и посмотрел на Дору:
— Что с тобой не так? — прямо спросил он.
— Что? Ничего, — неубедительно ответила она. — Я в порядке.
— Вруша, ты вся подавленная с самого окончания битвы, — с явным неодобрением возразила Флёр.
— У тебя даже волосы почти всегда каштановые, — добавила Луна.
На лице метаморфички появилось мрачное выражение сожаления.
— Мы не должны были спасать Уизли. Если бы мы просто проигнорировали ловушку, Волдеморт понял бы, что мы не станем реагировать на ситуации с заложниками, и, возможно, не стал бы пытаться это повторить.
— Надо учесть ещё его ненависть ко всему немагическому, его разочарование от того, что ему постоянно мешают, и его безумие в целом, но да, нам либо вообще не следовало идти туда, либо надо было просто открыть огонь, несмотря на заложников, а потом свалить всё на Волдеморта, — кивнул Гарри.
Лицо Доры выражало боль, но она не возразила.
— Это на тебя не похоже. Предлагаешь бросить людей на пытки и смерть, якобы так было бы лучше, чем попытаться их спасти, — озабоченно нахмурилась Флёр.
— И чего мы добились, пытаясь их спасти? — с горечью ответила она. — Они уже погибли в момент, когда их похитили, просто я не желала этого признавать. Я хотела, чтобы мы в кои-то веки стали настоящими чёртовыми героями, и вот что из этого вышло.
А, вот теперь Гарри понял. В Доре всегда сидела эта идеалистическая жилка. Иногда это раздражало, но она, в отличие от бородатого старого волшебника, умела отбросить её, когда необходимо. Последние несколько лет вышли для неё тяжёлыми, так как всё шло неправильно, либо потому что не находилось приемлемых решений, либо потому что даже предполагаемые хорошие парни оказывались уебанами. Похоже, её идеализм окончательно рассыпался под тяжестью всех разочарований.
Гарри было почти что грустно наблюдать за этим процессом. Надо им будет сделать что-нибудь, чтобы подбодрить её, и чтобы она не сидела в депрессии слишком долго.
— Так что, да… вперёд, поманипулируй эмоционально репортёршей и заставь её сделать то, что ты хочешь, — продолжала Дора тем же понурым тоном. — Я уверена, что от неё будет толк.
Однозначно нужно что-то сделать, чтобы её подбодрить.
— Ты говорил, что у тебя в разработке есть какой-то другой план? — спросила Флёр, незаметно переведя разговор в иное русло. Гарри с радостью принял это направление.
— Помните эксперимент, который я устроил в Африке?
— Тот, который увеличивает шансы детей родиться волшебниками?
— Тот самый, — подтвердил он. — Предполагалось, что это будет долгосрочный — точнее, чрезвычайно долгосрочный — проект, который медленно и в относительно контролируемых условиях сделает весь мир магическим. В краткосрочной перспективе это, по крайней мере, оставит нас в куда лучшем положении, когда Статут Секретности неизбежно канет в небытие. Теперь я подумываю — стоит просто положить «болт» на медленный подход и сливать жидкую магию в водопровод крупных городов, таких как Лондон и Нью-Йорк. Внезапный всплеск рождаемости магических детей перегрузит сравнительно небольшую инфраструктуру магического мира, но при этом сотрёт границы между магическим и немагическим мирами и подорвёт любые попытки создать менталитет «мы против них».
— Вейлы, конечно же, не будут против внезапного увеличения числа потенциальных особей для спаривания, — улыбнулась Флёр.
— А в чём подвох? — с трепетом спросила Дора.
— В животных? — мечтательно предложила Луна.
— Да, в животных, — Гарри кивнул в знак согласия, не удивляясь тому, что Луна догадалась первой. — При всех тех миллионах людей, живущих в больших городах, они — не самое многочисленное их население. Одни только крысы намного превосходят их по численности, не говоря уже о всех птицах, кошках, собаках, пауках, насекомых и кто знает, ком ещё. Многие из них тоже станут магическими.
— И что тогда произойдёт? — с опаской поинтересовалась Дора.
— Да много чего, — ухмыльнулся Гарри. — Жидкая магия очищена от всех внешних воздействий и влияет только на истинное положение вещей. Выпивая её, ты усиливаешь природные качества данной формы жизни, если она уже обладает магическими способностями, или создаёте искусственных сквибов, если они не обладают таковыми, которые затем получают все шансы дать магическое потомство, если начнут размножаться до того, как из них выйдет вся магия.
— Значит, если я её выпью?.. — Флёр вопросительно замолчала, и в её тоне послышался намёк на жажду.
— Неизвестно, — отрывисто ответил он. — Она заставляет оборотней трансформироваться, не полностью, но куда сильнее, чем это удавалось Сивому без луны, и приводит их в неистовую ярость. Обычные волшебники — дело другое и, похоже, теряют концентрацию, как будто их разум накачали наркотиками. Эффекты вейлы, скорее всего, будут заключаться в значительном усилении силы Очарования, неконтролируемом вожделении, насильном превращении, затуманивании высших когнитивных способностей и других подобных эффектах, но это лишь мои самые смелые предположения.
Гарри прямо видел, как она с трудом сдерживает своё предложение узнать всё наверняка. Даже спустя столько времени жажда выпить чистую магию всё не ослабевала. Он знал, втайне Флёр всё ещё теплит виноватую надежду, что когда-нибудь в качестве смертельного врага у них появится вейла, и тогда он сможет провести над той опыты.
— А что случится с крысами? — спросила Дора, возвращая разговор в нужное русло.
— О, у них родится потомство, которое вырастает затем размером с собаку, с зубами, способными прогрызть сталь, силой укуса, способной посрамить аллигатора, пищеварительной системой, способной переработать практически что угодно, и просто невообразимым аппетитом.
— А… — Дора поморщилась, несомненно, представив себе мегаполис, наводнённый грызунами необычайного размера. — Может, пока повременим с этим планом, хорошо?
— До каких пор? — Гарри приподнял бровь, глядя на неё. Он ожидал, что ему придётся допустить обострение ситуации, пока её переживание за жизни незнакомцев не стихнет, а мир не превратится в ад, и только тогда она согласится на эту меру.
Дора сглотнула и снова избежала его взгляда.
— Пока мы не убедимся, что ситуация действительно не изменится к лучшему?
— Конечно, — Гарри кивнул. Хотя ему было ужасно любопытно посмотреть, что же тогда произойдёт, и он лично считал, что пустить в ход инстинкт выживания было бы полезно для всего человечества, но он был не против немного подождать. Гарри оставался довольно пессимистичен и не думал, что ситуация улучшится, когда вместо этого она могла ухудшиться.
***
Чуть позже.
— Гарри! — радостно воскликнула Брианна, когда к ней неожиданно заглянул молодой волшебник. — Что ты здесь делаешь?
— Разве я не могу просто так прийти в гости? — спросил он со слабой улыбкой на лице.
— Конечно, можешь, — промурчала Тиана, глядя на него откровенно жаждущими глазами. — Правда больше так никогда не делаешь, — закончила она, надувшись.
Брианна была полностью согласна со своей подругой и время от времени любовницей. Мальчик, которого они изначально соблазнили, чтобы реализовать свои амбиции, превратился в мужчину, которому они бы с удовольствием стали либо жёнами, либо любовницами. Но, увы, на эти должности он подыскал дам в другом месте, и его визиты, чтобы пошалить на стороне, практически сошли на нет.
— Извиняюсь за это, — пожал он плечами, не особо-то и искренне. — Вы же знаете, как бывает. Работа, учёба, людей нужно убивать, разбираться с катастрофическими нарушениями Статута Секретности.
Брианна обменялась с подругой весёлыми взглядами.
— Мы можем чем-нибудь помочь? — настойчиво спросила она.
— Возможно. Как вы смотрите на то, чтобы расширить свою деятельность на немагический мир? — спросил он в ответ, к большому её удивлению.
— Что? — в шоке выдохнула Тиана, в очередной раз повторяя за Брианной.
— Статут не подлежит восстановлению, — снова пожал Гарри плечами. — Я подумал, что вместе с проблемами мы можем получить и некоторые бонусы. Можем поговорить с Пенни об открытии банковских счетов и поиске рекламного агентства, если вам это интересно.
Обе женщины ещё раз переглянулись, на этот раз от осознания того, какая возможность им только что выпала. Целью их первоначального плана по соблазнению Гарри, ещё тогда, в Хогвартсе, было получение необходимых средств и защиты для организации небольшого нишевого бизнеса в магической Британии, который чистокровные не смогли бы уничтожить. С тех пор бизнес основательно разросся, но, будучи ведьмами во втором поколении, они прекрасно понимали, что немагический рынок на несколько порядков обширнее магического. А вот если бы им первым удалось пробраться на этот огромный, внезапно ставший доступным рынок…
— Ты хочешь, чтобы тебя оттрахали до или после беседы с Пенни? — спросила Брианна, улыбаясь так широко, что у неё аж лицо заболело. Они станут настолько богатыми. А что ещё более важно, у них будет реальный шанс получить мировое признание, возможно, их даже будут нанимать для создания одежды для известных актёров и актрис на красных дорожках и тому подобных мероприятиях.
Гарри усмехнулся, выражение, от которого потянулись все его шрамы на лице.
— Давайте-ка после. Я все свои игрушки оставил в шато.
***
5 января 2019 года.
Гарри глядел в окно. Из этого гостиничного номера открывался неплохой вид на то, как строительные бригады и аварийные службы устраняют нанесённый безумием Волдеморта ущерб, — во всяком случае, видимый ущерб. Даже жаль как-то, ведь он думал, что пепел, обломки и трупы послужат хорошей метафорой.
По настоянию Адрастии и Нарциссы он был одет более официально, чем ему хотелось бы. Наряд можно было бы принять за обычный деловой костюм, если бы не тот факт, что часть пиджака больше походила на мантию. Открытый спереди, а под ним виднелась тёмно-изумрудная рубашка. «Чтобы подчеркнуть глаза»: заявили обе женщины, когда он высказал своё предпочтение к чёрному цвету. Рубашка также оказалась довольно облегающей, что должно было продемонстрировать его телосложение. По крайней мере, брюки и туфли были неброскими.
Брианна и Тиана очень воодушевились новым проектом и провели большую часть вчерашнего дня, создавая этот костюм. Сшит он был превосходно, но его истинная ценность заключалась в наложенном на него скрытном заклинании на +3 к харизме.
Ну ладно, это не были чары +3 к харизме, но вполне могли за них сойти, поскольку функционировали почти так же, как мини версия Короны Славы. Они не усиливали его ауру, а «подталкивали» людей обратить внимание на то, как хорошо он одет.
Его размышления прервал неуверенный стук. Должно быть, та самая репортёрша, которую он так ждал.
— Ну поехали… — пробормотал Гарри самому себе и направился к двери, не испытывая особого нетерпения.
«Ничего себе тут народу», — подумал он, открывая дверь и поднимая брови. Помимо ожидаемых репортёра и оператора, явилась ещё небольшая армия других людей, причины появления которых не были ему понятны.
— Мисс Бёрн, я полагаю? — спросил он, состроив на лице слабую ухмылку.
Именно Лору Бёрн в конце концов выбрали Пенни, Нарцисса и Адрастия. Тридцать три года, не замужем, одинока, бездетна, профессионально амбициозна, но не слишком успешна, живет одна, содержит кошку. В век информации для опытного волшебника прошпионить за людьми оказывалось проще простого.
Она явно приложила много усилий, чтобы выглядеть на этом интервью как можно лучше, и была довольно симпатичной: с тёмными волосами, голубыми глазами и приятными чертами лица, но даже тщательно нанесённый макияж не мог скрыть на её лице первые признаки старости. После последних нескольких лет общения исключительно с ведьмами, чья красота юности сохранялась гораздо дольше, чем у обычных женщин, это стало резким напоминанием о напряжении, которое создали бы различия между магами и немагами, даже без учёта таких идиотов, как Волдеморт.
Женщина, похоже, несколько опешила от вида его шрамов на лице, и это проявилось в её нерешительном ответе:
— Э-э, да. Лорд Поттер?
— Он самый, — кивнул Гарри.
Бёрн оживилась, одарила его ослепительной улыбкой и шагнула вперёд с протянутой рукой.
— Очень приятно познакомиться с вами, и позвольте высказаться: для меня большая честь, что вы обратились ко мне, а не к более известному репортёру.
Перебарщивает. Видимо, ей очень хотелось произвести хорошее впечатление.
Предстоящее рукопожатие заставило вспомнить совет Адрастии о том, как вести себя на интервью.
«Не пожимай ей руку. Это сугубо мужской ритуал, который занижает женственность дамы во время встречи и создаёт более нейтральную атмосферу. Вместо этого поцелуй руку, чтобы усилить её женственность».
Гарри, честно говоря, отнёсся к этому скептически, но не мог отрицать, что Адрастия была невероятно умелым социальным манипулятором. Вполне возможно, что он просто видит не так глубоко, как она, точно так же, как большинство волшебников не воспринимают тайны магии так же ясно, как и он.
Поэтому он поднёс протянутую руку к губам и поцеловал костяшки дамы.
— Очень приятно, — промурчал он с небольшой ухмылкой, забавляясь и тем, как слегка расширились её глаза, когда она заметила его шрамы от ожогов, и тем, как на её лице расцвёл слабый румянец. — Пожалуйста, входите.
Её улыбка немного растянулась, и вся орава людей прошла внутрь. Гарри не сильно-то интересовало, кто они такие, но он всё равно вежливо согласился со всеми познакомиться. Продюсер, оператор, звукооператор, гримёр, пара ассистентов… Он и не думал, что интервью превратится в такой цирк.
— Может быть, кто-нибудь из вас хочет чего-нибудь выпить? — предложил он и, не обращая внимания на охи и взгляды, начал перетаскивать по воздуху запрашиваемые напитки.
Ещё один совет от Адрастии.
«Покажи немного свою силу. Будь опасным. Меньше всего на свете женщины уважают безобидных мужчин, и больше всего находят привлекательными цивилизованных монстров».
— Я думала, для того чтобы пользоваться магией, вам нужна палочка? — вопросительно проронила Бёрн.
— Большинству — да, мисс Бёрн, — без подробностей ответил Гарри.
«Бахвалься без бахвальства».
«Пожалуйста, зовите меня Лорой, Лорд Поттер, — произнесла женщина с улыбкой на губах.
— Только если вы будете называть меня Гарри, — улыбнулся он в ответ.
«Флирт — это игра власти. Прими первую попытку, которую она предпримет — а она её точно предпримет, — а затем начни забирать у неё бразды. Перетяни инициативу на себя и постепенно перестань отвечать на её попытки. Если всё сделать умело, то в конце концов она поймёт, что именно ты говоришь «да» или «нет», и будет реагировать соответственно. В общем-то, это не сильно отличается от дрессировки собаки».
Маленькие подсказки Адрастии казались настолько клинически жестокими, что заставили бы парня задуматься, а стоит ли вообще этим заниматься, но в итоге он всегда возвращался к тому, что готов пойти на куда большее и худшее, чем простое превращение посредственной репортёрши в своего личного глашатая посредством креативного соблазнения. Сейчас наступил очень опасный момент истории, и его сильно атрофированная совесть не имела достаточной силы, чтобы сбить его с курса.
Бёрн, Лора, не стала задавать вопросы об отсутствии палочки. Гарри полагал, что она приберегла это для самого интервью.
— Итак, Гарри, — о, это так мило. Она считала, что поступает дерзко. — Мне действительно интересно узнать, что заставило тебя из всех остальных возможных репортёров выбрать именно меня.
Гарри очень нарочито заглянул ей под блузку, демонстрировавшую совсем скромное декольте, и усмехнулся:
— Мне понравилась твоя внешность.
«Не обращай внимания на нытьё по поводу сексуальной объективизации. Женщины ненавидят это только тогда, когда это делают мужчины, которых они считают непривлекательными, или, когда привлекательные мужчины делают это с другими женщинами».
Воистину, касательно тайн женщины Адрастия была настоящим кладезем знаний. Хотя, слушая её, нужно было учитывать характер дамочки, иначе можно было бы предположить, что все женщины — бессердечные самовлюбленные демоны, скрывающиеся под красивой личиной. Вроде неё.
Бессердечный самовлюбленный демон или нет, но она знала, о чём говорит, потому что, хоть губы репортёрши в удивлении и состроили небольшое «О» от такой смелости, она всё же не отреагировала на него отрицательно.
— Благодарю, — произнесла Лора с неуверенной улыбкой и ещё одним слабым румянцем.
Беглое сканирование её мыслей с помощью Легилименции показало, что она не просто притворяется, дабы не лишиться важного интервью. Хотя Лора и считала, что его поведение граничит с неуместным, а то, что её выбрали из-за внешности, возможно, несколько оскорбительно, это ей всё же польстило. Она также подумала, что, вероятно, сама спровоцировала его, сделав акцент на его имени, что обернулось просто замечательно.
После этого они обсудили тезисы интервью, разбавляя разговор лёгким флиртом, пока её свита готовила всё необходимое. Гарри допустил небольшую оплошность, когда гримёр кокетливо предложила ему «поколдовать» над ним, а он смерил её пустым взглядом, после чего та поспешно удалилась. К счастью, это сыграло ему на руку, так как Лора, видимо, восприняла его молчаливую враждебную реакцию как странный комплимент в свой адрес, а не увидела в этом прореху в его маске напускного очарования, которой всё это на самом деле и являлось.
Гарри в последний раз поддался сомнениям, когда продюсер начал отсчитывать секунды до начала эфира, понимая, что этим самым он наделает большую шумиху, но вскоре сомнения улетучились. Шумиха и так в любом случае поднимется, а это был лишь способ направить её куда надо.
— Здравствуйте. Я Лора Бёрн, и с нами здесь Гарри Поттер, Лорд и правитель Спеллхейвена — совсем недавно созданного магического островного государства, расположенного посреди Атлантического океана. После недавнего шокирующего открытия о существовании магии он обратился к нам с предложением дать интервью. Гарри, прежде чем мы начнём, не могли бы вы продемонстрировать свою магию нашим зрителям, чтобы у них не осталось сомнений в том, что вы волшебник?
— Конечно. Не желаете ли мне помочь? — улыбнулся он.
Она удивлённо моргнула. Они не обсуждали то, как он будет демонстрировать свою силу.
— Чем?
— У вас есть домашний питомец?
— Да, у меня кошка.
— Хотели бы вы узнать, каково это — быть питомцем?
— Вы хотите превратить меня в кошку? — недоверчиво спросила она.
— Если вы согласитесь, — пожал Гарри плечами. — Превращение людей без их согласия считается крайне невежливым.
— Но не преступлением? — нахмурившись, спросила Лора.
— Обычно нет, хотя может быть, в зависимости от обстоятельств.
— А есть ли у этого какие-нибудь длительные последствия? — осторожно спросила она.
— У вас не возникнет внезапного желания наброситься на кого-нибудь или привычки облизывать себя, если вы об этом, — усмехнулся Гарри. — Некомпетентный маг с помощью такой магии действительно может нанести серьёзный ущерб, но не в моём случае.
Лора глубоко вздохнула, набравшись храбрости, и только потом кивнула:
— Хорошо, что мне нужно сделать?
— Просто снимите все электронные устройства и подойдите ближе.
— Я как раз собиралась об этом позже спросить, — она отстегнула микрофон от блузки, но продолжала держать его достаточно близко, чтобы тот улавливал её слова. — В одном из правительственных информационных блоков упоминалось, что магия не очень хорошо взаимодействует с электроникой, но не говорилось почему.
— Если простыми словами, то они несовместимы, — Гарри снова пожал плечами. — Уверен, вы довольно часто слышали, что электрические устройства, по сути, представляют собой сложную серию единиц и нулей, или, другими словами, состояний «да» и «нет»? Магия — это большое «может быть», и при контакте с электроникой она склонна разрушать эту чувствительную и тщательно упорядоченную систему.
— Понятно. В этом есть смысл. Хорошо, я готова, — Лора кивнула, положила микрофон на журнальный столик между ними и встала перед парнем.
Гарри направил руку ей на голову и начал плавно опускать её, а репортёрша уменьшалась по мере этого движения, пока на полу не осталась лишь малюсенькая чёрная кошка. И тут он услышал, как ахнула съёмочная группа.
Гарри поднял кошку и посадил к себе на колени. Она была напряжена, как струна, и он начал почёсывать ей шею, чтобы снять напряжение.
— И вот вы теперь кошка. Мяукните два раза, если понимаете, что я говорю.
Нео-кошка дважды мяукнула.
— Хорошо, — сказал Гарри. — Трансфигурация человека — магия очень сложная, потому что мыслящий разум оказывает онтологическое давление, сопротивляющееся трансформации. Вы должны чувствовать, как моя сила вас сдерживает, заставляя принимать противоречащую вашей истинной сущности форму. Соберите свою волю и дайте мне отпор, чтобы разрушить чары.
На морде кошки появилось забавное выражение сосредоточенности, после чего она внезапно завыла и быстро превратилась обратно в человека.
— С возвращением! — Гарри с ухмылкой посмотрел на женщину, сидящую у него на коленях.
Лора с секунду смотрела на него в недоумении, а потом поняла, что сидит на коленях у мужчины в прямом эфире, и быстро перебежала на своё место.
— Это было… довольно странно! — выдохнула она, снова прикрепив к себе микрофон. На её щеках до сих пор рдел румянец. — Я всё ещё могла нормально мыслить, но всё стало таким огромным и страшным.
— К смене перспективы нужно привыкнуть, — кивнул Гарри. То же самое было и с ним, когда он стал вороном.
— Но как я могла нормально мыслить? Мозг кошки не способен поддерживать мышление на уровне человеческого… ведь так?
— На самом деле магия не подчиняется обычной логике. Если за этим сейчас наблюдают физики, то уверен, они, наверное, рвут на себе волосы, пытаясь объяснить, куда делась вся эта лишняя масса, — весело заметил он.
— Верное замечание, — согласилась Лора. — И вы были правы, я могла чувствовать, что на меня со всех сторон что-то давит. Вот почему, как вы это назвали?..
— Трансфигурация, — уточнил он.
— Трансфигурация! Так вот почему трансфигурация людей считается лишь грубостью? Потому что на самом деле это не так опасно?
— О нет, — усмехнулся Гарри. — Я намеренно сделал узы вашей изменённой формы достаточно слабыми, чтобы вы могли их разорвать. Вы бы всё равно сами вернули себе прежнюю форму через несколько минут, если бы не захотели оставаться кошкой. А вот если бы я захотел, то мог бы оставить вас в этой форме навсегда, или, по крайней мере, до тех пор, пока достаточно опытный волшебник не отменит мои старания.
— Это довольно страшно, — вздрогнула женщина.
— Могущественные волшебники всегда страшны, вот почему я больше не живу в Британии, — согласился Гарри, давая ей возможность сменить тему разговора на одну из тех, о которых они договорились заранее.
— Не могли бы вы рассказать об этом поподробнее? — Лора тут же перешла к делу, наклонившись вперёд. — Вы родились в Британии, но вместо того, чтобы остаться здесь или переехать куда-то ещё для смены обстановки, вы решили создать своё собственное маленькое островное государство. Почему?
— Как я уже говорил, могущественные волшебники навевают страх, особенно для правительства. Многие не любят об этом думать, но общество функционирует только до тех пор, пока правительство может подкрепить свои законы насилием, если люди отказываются им подчиняться. В немагическом мире с этим проблем нет, поскольку человек практически лишён возможности получить достаточно власти, чтобы бросить вызов системе.
— В магическом мире всё иначе. Он не только намного, намного меньше, но и отдельные люди в нём могут стать очень могущественными. Чем сильнее я становился, тем меньше у меня было причин волноваться о правовых последствиях своих действий. Мне было нетрудно понять, что я нахожусь на пути столкновения с Министерством Магии. И поскольку я не заинтересован в свержении ни британского магического правительства, ни правительства какой-либо другой страны, то вместо этого создал свою собственную.
— Вот так, легко и просто? — недоверчиво спросила Лора.
— Вот так, легко и просто, — усмехнулся Гарри.
— А разве вы не могли просто соблюдать законы? — спросила она.
— То есть заставить себя их соблюдать? — спросил он с укором. — Нет, не мог. Министерство объявило вне закона многие области магических исследований, которые оно считает опасными или «тёмными», а я хочу изучить всё. А что, если кто-то совершит преступление против меня или моих близких? Вы думаете, я мог бы просто стоять в стороне и позволил бы законным властям с этим разобраться? Властям, что слабее меня? Нет, я бы сам отправился добиваться справедливости.
— Но как система может функционировать, если в ней присутствуют линчеватели и могущественные индивидуалисты? — вопросила Лора, но скорее с любопытством, чем с вызовом.
— Никак, по большому счёту, — Гарри покачал головой. — Возьмём для примера Супермена. Он притворяется, что является частью системы, но на самом деле это не так. Ни одна тюрьма не может его удержать, и никакая обычная сила не может ему угрожать. Будь комиксы более реалистичны, он бы быстро захватил мир, независимо от того, хочет он этого или нет. Аналогично обстоит дело с чрезвычайно могущественными волшебниками. Магические правительства обычно борются с этим относительно редким явлением, оказывая им всякие почести в надежде ассимилировать их в систему, но обычно это заканчивается тем, что они захватывают контроль над самой системой. Если такие волшебники политически амбициозны, нетерпеливы и придерживаются взглядов, в корне противоречащих взглядам системы, то, зачастую, они становятся Тёмными Лордами и пытаются свергнуть власть силой. Если вкратце, то могущественные волшебники просто не могут существовать в системе, что слабее нас, не взяв её под контроль, либо не разрушив её и не установив свой собственный порядок. Я избежал этой проблемы, создав Спеллхейвен.
— И как же Спеллхейвен управляется?
— Больше всего это напоминает феодальный строй или монархию. Хотя я обычно и предоставляю людям свободу, но всё же обладаю абсолютной властью. У меня нет других политических целей, кроме моих собственных, и я ни перед кем не отчитываюсь, когда принимаю решения.
Не совсем так. Если девушки возражали достаточно резко, то он ничего не делал, но обычно он и так не делал того, против чего они возражали.
— Так значит, вы король? — Лора была немного шокирована.
— Во всех отношениях, кроме самого титула, — ухмыльнулся Гарри. — Я подумал, что будет немного претенциозно называть себя королём, когда население моего «королевства» едва переваливает за тысячу.
— Так мало? — снова удивилась Лора.
— В мире не так уж и много волшебников и ведьм. У нас исторически было меньше детей, чем у немагов, потому что наш уровень жизни до недавнего времени всегда оставался намного выше. К этому следует добавить, что в течение жизни мы сталкиваемся с большим количеством опасностей, чем современные немаги, поэтому показатели рождаемости у нас не многим выше показателей смертности.
— Понятно, — задумчиво кивнула репортёрша, и тут её глаза загорелись новым вопросом: — Значит, магия передается по наследству?
— Не совсем. Вероятность рождения ребёнка с магическими способностями гораздо выше, если его родители тоже маги, но генетика здесь ни при чём. Во время оргазма высвобождается мощный импульс магии. Если волшебник достаточно силён, то в его сперме сохранится достаточно магии, чтобы зачатый ребёнок тоже стал волшебником. Поскольку зачатие происходит внутри матери, это означает, что у ведьмы будет больше шансов родить магического ребёнка. Если же немагическая пара забеременеет в среде с высокой концентрацией магии, то у их ребёнка также появятся хорошие шансы стать волшебником.
Гарри ненадолго задумался о том, сколько психов начнут из-за этого заниматься сексом в Стоунхендже, но отбросил эту мысль и закончил с объяснением:
— И наоборот, немагической паре, пытающейся зачать ребёнка в своей совершенно немагической спальне, придётся полагаться на какое-то чудесное космическое совпадение, которое обеспечит изначальное «семя» магией. Шансы на это — один к десяткам миллионов.
— Значит, первые волшебники и ведьмы появились потому, что… пещерным людям просто повезло? — с юмором спросила дама.
— Скорее всего, это произошло гораздо раньше. Магия имеет тенденцию проявляться таким образом, чтобы усиливать природные способности, поэтому, как только у предков человечества развилось высшее мышление, они уже должны были заполучить определённые способности к формированию магии. Например, драконы — это, скорее всего, магические динозавры.
— Драконы существуют?! — чуть ли не завизжала Лора.
— Да, — Гарри ухмыльнулся её реакции. — Их веками держали в драконьих заповедниках, чтобы те не нарушали Статут Секретности. К слову, это также связано с моими словами о более опасном образе жизни волшебников. Работа в драконьем заповеднике считается чуть ли не самоубийством.
— Не могу поверить, что драконы существуют, — пробормотала она, всё ещё застряв на этой мысли.
— Многие из мифических существ, о которых вы слышали в сказках, существуют на самом деле: драконы, единороги, фениксы, пегасы… — Гарри продолжал ухмыляться. — Есть и такие, о которых вы никогда не слышали, а некоторые уже и вовсе вымерли.
— Это невероятно. Жаль, что мы не можем их увидеть, — с тоской выдала дама.
— Может быть, мы сможем провести ещё одно интервью на Спеллхейвене, и я покажу вам нескольких. У меня в друзьях есть кетцалькоатль, крылатый змей, куча сфинксов в качестве охраны, дриада в лесу и другие существа.
— И я с радостью приму приглашение, — Лора согласилась быстрее некуда.
— Хорошо, вот и договорились, — плутовски ухмыльнулся Гарри.
Лора закашлялась, чтобы скрыть смущение, а затем сменила тему:
— Отступление вышло интересным, но мы, наверное, должны перейти к вопросу, который, несомненно, больше всего волнует наших зрителей.
— Задавайте.
— Пять дней назад Лондон подвергся разрушительной магической атаке, унесшей десятки тысяч жизней и оставившей значительную часть города в руинах, и все сейчас задаются вопросом — почему?
— Короткий ответ — потому что волшебник, который это сделал, Том Марволо Реддл, самопровозглашенный Тёмный Лорд Волдеморт — безумец. А под безумцем я подразумеваю то, что он — пускающий пену изо рта садист-психопат, который сжёг бы весь мир, если бы мог после этого править пеплом.
— Тёмный Лорд? Правда? — несколько подозрительно спросила Лора, как будто не была уверена, что он говорит всерьёз.
— Титул Тёмного Лорда традиционно присваивается исключительно могущественным волшебникам, что насильственным путём пытаются захватить политическую власть, — пояснил Гарри. — Уверен, что для вас это звучит глупо, но так оно и есть.
— А, не могли бы вы тогда поделиться развёрнутым ответом?
— История Реддла начинается с его матери, Меропы Мракс… — Гарри пустился в пространные объяснения о том, почему Волдеморт стал таким сумасшедшим, каким он был, о его предыдущей попытке захватить власть, о том, что таинственные исчезновения нескольких десятилетий назад были делом его рук, о пророчестве (что привело к ещё одному продолжительному отступлению на эту тему), о его неудаче в Годриковой впадине, о его возвращении к власти и о последних нескольких годах борьбы с ним.
— …я пытался заставить его сфокусироваться на мне, а не на идеях нападения на кого-либо ещё, и мне это удалось, но не так хорошо, как хотелось бы. Что меня больше всего раздражает и разочаровывает, так это вялая помощь, которой я удостоился от МКМ и других магических правительств Европы.
— МКМ?
— Международной Конфедерации Магов. Считайте это аналогом Организации Объединённых Наций, хотя её главная цель — поддерживать Статут Секретности.
— И они не помогали вам в борьбе с этим монстром?
— Я думаю, что они использовали возможность сначала избавиться от некоторых проблемных элементов у себя на задворках, прежде чем согласиться на оказание реальной помощи. Позволив Реддлу завербовать паршивых овец и отправив их в мясорубку против меня, они могли бы деликатно решить несколько мелких проблем, а затем показаться как ни в чём не бывало, когда, наконец, начнут воспринимать угрозу всерьёз, — Гарри насмешливо фыркнул. — Я предупреждал их, что он — настоящее бедствие, ожидающее своего часа, но они были слишком погружены в политику и не слушали.
— Как вы думаете, может ли это случиться снова? — с тревогой спросила Лора.
— Да, может, — Гарри мрачно кивнул. — Магия дарует ему необычайную мобильность, и остановить его, если он вдруг решит провернуть ещё один подобный трюк, будет нереально, хотя у него теперь не будет стольких ресурсов.
— Но разве вы не говорили, что Спеллхейвен защищён от несанкционированной телепортации? Нельзя ли сделать то же самое для Британских островов?
— Теоретически это можно сделать. Практически — вряд ли.
— Потому что территория слишком велика? — спросила Лора.
— Это, конечно, усложнит задачу, но нет. Настоящая проблема — это право собственности.
— Право собственности? — повторила она, пытаясь осмыслить услышанное.
— Да. Чтобы установить в месте вард, нужно либо владеть этим местом, либо иметь разрешение и содействие владельца. Я владею Спеллхейвеном, и варды связаны этой концепцией владения. Моя старая школа принадлежит директору, и её варды привязаны к нему. Здание Министерства Магии технически принадлежит Министру Магии, и варды Министерства привязаны к нему. Люди, находящиеся под этими вардами, знают, что эти места принадлежат нам, поэтому право собственности не оспаривается, а варды сохраняют свою силу. Если бы я пришёл в ваш дом, установил в нём вард и попытался привязать его к себе, связь вышла бы слабой и со временем ослабла бы ещё сильнее, пока в конце концов не утратилась полностью, потому что ваши мысли бы её подтачивали.
— Не уверена, что понимаю, — призналась Лора.
— Тогда позвольте ещё одну демонстрацию? — предложил Гарри после нескольких секунд размышлений.
— Прошу вас.
— У вас есть ручка?
— Э-э-э… — один из членов съёмочной группы быстро протянул ей ручку и блокнот, прежде чем она успела сказать нет. — Спасибо.
— Хорошо, вот у вас ручка. Начиркайте что-нибудь.
— Хорошо… — с сомнением произнесла Лора и сделала то, о чём её попросили.
— Ручка работает, да?
— Да…
— Хорошо, — сказал он и выдернул магией ручку из её рук, не обращая внимания на удивлённый возглас, который был вызван эти действием.
Гарри с тихим бормотанием провёл пальцами по ручке, после чего передал её обратно.
— Начиркайте что-нибудь ещё.
Лора бросила на него недоумённый взгляд, но всё же сделала это. Или, по крайней мере, попыталась.
— Что за?.. Она не работает.
— Правда? — Гарри притворился удивлённым. — Дайте-ка я попробую.
— У меня всё работает, — насмешливо выдал он, показывая ей каракули. — Попробуйте ещё раз.
— Ничего, — сказала она и с любопытством посмотрела на него. — Что вы сделали?
— Если коротко, я заявил своё право владения на ручку и запретил ей писать в чужих руках.
— Вы запретили ручке писать в чужих руках, но не в своих? — медленно повторила репортёрша, словно сомневаясь, правильно ли она расслышала.
— Да. Вы должны понять, что ручка создана с целью, которая её и определяет. И цель эта — писать. Держа её в руках, вы ей овладеваете, и, взяв её себе, вы также становитесь её владельцем. Забрав её, я магическим образом запечатлел своё право владения ручкой. Будь она сделана вашими руками, то вам пришлось бы подарить её мне, чтобы сделать это возможным, но поскольку она — творение массового производства, ваши первоначальные притязания оказались очень слабыми, и я смог забрать её силой. Овладев ею, я могу приказать ей скрыть от вас своё предназначение. И это довольно слабая форма варда.
— То есть, чтобы наложить вард на мой дом без моего разрешения?..
— С домами всё иначе. Ваши права на него будут гораздо весомее, даже если вы не принимали участие в его создании. Я не могу просто забрать его у вас, появившись, когда вас там не будет. Мне пришлось бы вас убить, либо подчинить себе, чтобы претендовать на право владения домом. И только тогда я смогу возвести в нём подходящий вард без вашего разрешения и сотрудничества.
Глаза Лоры расширились от удивления, но она быстро взяла себя в руки.
— Значит, чтобы наложить варды на все Британские острова?
— Я должен стать королём, либо благодаря поддержке народа, либо в результате тиранической кампании, чтобы подавить любую существенную оппозицию. Для закрепления варда не обязательно, чтобы абсолютно все поддерживали меня или боялись, но потребует весомого большинства.
— Но что, если для создания варда вы станете работать с королевой?
— Какой королевой? — насмешливо поинтересовался Гарри.
— Королевой Елизаветой…
Гарри высмеял эту идею:
— Ой, да бросьте, «королева» Елизавета имеет больше общего с призовым пуделем на выставке собак, чем с настоящим монархом. Чтобы варды могли удержаться над всей страной, нельзя довольствоваться демократией или чем-то похожим на неё. Если каждый будет думать, что он владеет этой землёй совместно с другими, это не только лишит всего места привязки, к которому можно было бы прикрепить вард, но и появится бесчисленное множество деструктивных элементов, ослабляющих магию.
— Оу, понятно, — голос Лоры выдавал её разочарование.
— Если вам станет от этого легче, то я подозреваю, что МКМ и различные магические правительства Европы теперь станут более сговорчивыми, так что, возможно, мне удастся занять Реддла и не дать ему устроить очередную бессмысленную бойню.
— Кстати говоря, о МКМ и магических правительствах, почему они не общаются с нами? Вы — самый первый надёжный представитель магического мира с момента его раскрытия.
— Это потому что они не ожидали такого поворота событий, — Гарри фыркнул. — Они думали, что смогут бесконечно долго сохранять Статут Секретности, и теперь и они, и Министерство Магии в панике.
— А вы ожидали, что Статут Секретности будет нарушен?
— Не могу сказать, что был готов к тому, что это произойдёт так быстро, или тому, как это случится, но и врасплох меня тоже не застали.
— Так, когда же нам ожидать какого-то официального представителя со стороны Министерства Магии и МКМ?
— Скоро. Вероятно, до них уже дошли слухи об этом интервью. А технологически более подкованные, возможно, даже смотрят его. Я не сомневаюсь, что они снова ударились в панику и впадают в бюрократическую ярость от того, что я вот так запросто перешагнул через их головы. Они будут жаловаться на меня по этому поводу, но, скорее всего, откажутся от мечты засунуть кота обратно в мешок и откроют соответствующие дипломатические каналы.
— Это хорошо, — радостно кивнула Лора. — Ну что ж, я думаю, с большей частью моих вопросов мы уже разобрались. Вы не против ответить ещё на несколько, прежде чем мы закончим?
— Нисколько.
— Хорошо, мой первый вопрос о Статуте Секретности. Зачем он вообще был введён?
— Я думал, это очевидно, — Гарри пожал плечами. — Мы не ладили друг с другом. Слишком много страха и зависти и слишком мало разумности. Охота на ведьм с вашей стороны — хотя в большинстве преследуемых людей не было ни капли магии — и злоупотребление властью с нашей стороны… нам всем было бы лучше, держись мы порознь. Статут Секретности отнюдь не стал идеальным решением. Мы по-прежнему гибли в ваших войнах, а вы — в наших, но так всё же лучше, чем то постоянно нарастающее напряжение, когда мы жили вместе открыто.
— Но, используя свои силы, вы могли бы сделать столько добра… — начала она.
— Не так много, как вы думаете, — опроверг эту идею Гарри, сдерживая желание прочитать ей лекцию о субъективной природе «добра». — Нас очень мало, и большинство из нас не имеет квалификации, чтобы варить лечебные зелья и тому подобные вещи. Большинство волшебников — скучные офисные служащие, владельцы магазинов и просто люди, живущие своей жизнью. Они пригодны для помощи людям не более, чем вы для проведения хирургической операции.
— Оу, — Лора моргнула в замешательстве. — Хорошо, думаю, я могу это понять. Тогда перейдём к моему следующему вопросу.
Гарри хмыкнул в знак согласия.
— Что определяет силу волшебника и есть ли какие-либо врождённые различия в силе между мужчиной и женщиной?
Гарри некоторое время поразмышлял над этим вопросом, прежде чем придумать объяснение, которое вышло бы для неё понятным.
— Прежде всего, нужно понимать, что с магией — тут либо «да», либо «нет». Не существует врождённых преимуществ или недостатков магической силы, хотя некоторые будут настаивать на этом, дабы оправдать свою слабость. Есть магические таланты, с которыми можно родиться, но магическая сила — это прямое отражение личной воли и знаний. Из исключительных людей получаются исключительные волшебники.
— Не могли бы вы рассказать об этом подробнее?
— Думайте о силе волшебника, как о воде в бассейне. Широкий охват знаний даст бассейну большую площадь, большая глубина знаний сделает бассейн глубоким, а сильная воля повысит качество воды.
— Это логично, — признала Лора, но затем её поведение стало более нерешительным. — Хорошо, последний вопрос. Как магия связана с религией?
— А, я так и думал, что вы об этом спросите, — Гарри кивнул. Это направление беседы она предлагала очень осторожно, очевидно боясь разозлить его. Гарри искренне надеялся, что ему не придётся разбираться с этой хренью, но это было неизбежно, и он не собирался ходить вокруг неё на цыпочках. — Я подготовил ещё одну демонстрацию, способную прояснить всю суть.
Лора оживилась, явно желая увидеть, что он сделает на этот раз.
Гарри жестом указал на кувшин с водой, который он поставил на стол именно для этой цели.
— Вода, — объявил он и налил воду в стакан. Затем размешал её пальцем, пока она не стала тёмно-красной. — Вино.
— Вы только что превратили воду в вино, — тупо произнесла Лора. Похоже, что она не успела всё увязать.
— Да, довольно простая трансфигурация, — Гарри произнёс это с лёгкой насмешкой, не пытаясь скрыть своего веселья. — Я также могу размножить рыбу или ходить по воде. Чёрт, да даже летать могу, так что я уже на голову выше. Короче говоря, Иисус был волшебником, как и два других так называемых «пророка». Они заставили кучку легковерных идиотов следовать за ними, и из этого возникла религия. Я слышал, что в те времена это было довольно распространённым явлением, просто чаще всего это ни к чему не приводило.
— Но…
Гарри сейчас находился в ударе, и его уже нельзя было остановить.
— На самом деле, все мои исследования на эту тему говорят о том, что большинство богов когда-то были волшебниками, чьё могущество со временем сильно преувеличилось.
— Но…
— Это не значит, что существование созданий высшего порядка невозможно. Однако вероятность того, что они обратят на нас внимание, больше чем мы на космическую пыль на другом конце галактики, — если они действительно существуют, — довольно мала.
— Но… если религия — это ложь, то откуда тогда берётся магия? — а, похоже, она ожидала объяснения Бога. Религиозная личность? В таком случае, будет забавно избавить её от этого.
— Я точно не знаю, — пожал Гарри плечами. — Моя лучшая гипотеза состоит в том, что это пережиток времён до создания вселенной, окно в состояние бытия, когда пространство, время и физика ещё не устоялись. Это прекрасно объясняет, почему она переписывает правила обычной реальности, но у меня нет возможности доказать свою правоту.
— А, тогда, наверное, такие вещи, как ад и рай, тоже не существуют?
— Не существуют.
— Ангелы и демоны?
— Истории, основанные на магических существах. Причём одних и тех же магических существах, как это ни забавно. Суккубы были расой чрезвычайно красивых крылатых полулюдей женского пола с сильной предрасположенностью к огню. Они охотились на волшебников, а иногда и на ведьм, соблазняя их и высасывая их магию и жизненные силы через секс, чтобы поддерживать своё бессмертие. Последний их представитель был убит много веков назад.
— Но откуда взялись эти суккубы?
— Древний Шумер, — невозмутимо ответил Гарри, забавляясь её неуклюжими попытками поставить его в тупик. — Колдунья Лилит неизвестным нам образом превратилась из обычного человека в первого суккуба. Тысячу лет она питалась жизнями и магией месопотамских волшебников и породила легион дочерей-суккубов, прежде чем погибла от руки Гильгамеша.
— Вот это да, такого я не ожидала, — изумлённо покачала головой Лора.
— Вы только начали спускаться в кроличью нору, — ухмыльнулся Гарри.
— Как бы мне ни хотелось сейчас продолжить, думаю, нам придётся закончить на сегодня наше интервью, но я с нетерпением жду следующего, и ещё моего посещения Спеллхейвена.
— Я тоже, — Гарри слегка усмехнулся, гадая, как она отреагирует на его девочек. Он намеренно избегал упоминаний о них.
***
Вернон уже целыми днями не переставал разглагольствовать и буйствовать по поводу уродов и неестественности. И хотя Петуния и была с ним согласна, ей хотелось, чтобы он остановился. Это не могло благотворно сказаться на его кровяном давлении.
Последние четырнадцать лет, с тех пор как они отослали его прочь, жизнь была благословенно нормальной. Иногда ей в голову закрадывались сомнения по поводу того, что они сделали с сыном её сестры, но она всегда успокаивала себя тем, что всё это делалось к лучшему. Дадли не должен был расти рядом с уродом, как это пришлось делать ей.
И вот это случилось. Уроды наконец-то показали себя во всей красе. Хорошо, что Дадли решил не ехать в Лондон на празднование Нового года.
Но на этом потрясения не закончились. Вскоре в новостях объявили, что проведут интервью с настоящим волшебником, неким Гарри Поттером.
Петунии стало неприятно, что ей начали ещё чаще напоминать о племяннике. Вернону тоже не понравилось, и его тирады от этого участились.
Несмотря на неприязнь, все они решили посмотреть интервью, когда оно вышло в эфир.
Петунья впервые за четырнадцать лет увидела своего племянника, и это поразило её сильнее, чем ожидалось. Шрамы на его лице шокировали, но пылающие зелёные глаза, которым она всегда завидовала у своей сестры, узнавались безошибочно. Его подтянутое, мощное тело также заставило её внутренне содрогнуться. Она ожидала, что её дорогой Дадличек с его занятиями боксом станет крупнее, красивее и лучше сложен, чем её уродливый племянник, но всё получилось не так, даже с учётом шрамов.
И тут на неё нахлынула зависть, как в старые добрые времена.
Собственно, интервью ничуть не улучшило её настроения. Гарри говорил красноречиво, умно и уверенно, часто используя слова, значение которых она и сама не знала, но никогда бы не призналась в этом. Он был влиятелен и, судя по его дорогой одежде, явно богат. То, что они его бросили, похоже, ничем не помешало парню.
У Вернона всё это время пульсировала на лбу вена, а Дадли был по большей части просто растерян. Он почти не помнил Гарри.
Когда интервью дошло до момента, где говорилось, что Гарри должен стать королём Британии, дабы установить над страной какую-то магию, Вернон больше не смог сдерживать свой гнев и разразился очередной тирадой.
Его перенапряжённое сердце не выдержало и объявило забастовку.
— ВЕРНОН!!! — закричала Петуния, когда её муж упал на пол, хватаясь за грудь.
***
В отличие от Дурслей, Кэтрин и Роберт Шоу пришли в восторг, узнав, что мальчик, которого они очень давно приютили, будет давать интервью на тему последних событий. Его, без сомнений, будут смотреть во всём мире.
То, что произошло в Лондоне, конечно, было ужасно, но стоило смотреть наперёд. Вот почему они пригласили всех своих друзей и знакомых к себе домой, чтобы вместе посмотреть интервью.
Прошло всё замечательно. И хотя они отчаялись, увидев изуродованное лицо и обожжённую руку мальчика, потом всё же начали умиляться его красноречивой речи и с удовольствием ставили её себе в заслугу. Услышать, что он, по сути, король своего собственного волшебного островного государства, оказалось ещё приятнее, и это произвело впечатление на всех их друзей. Кэтрин с удовольствием обсуждала с другими женщинами, во что он был одет, а Роберт критиковал политику МКМ и Министерства Магии, о которых упоминал Гарри, вместе с мужчинами.
Они поморщились от его совершенно недипломатичных слов о религии, и каждый молча порицал его за то, что он не стал избегать такой щекотливой темы. При этом они делали вид, что не слышат обиженного ворчания части религиозных гостей.
Когда интервью подошло к концу, одна из наиболее влиятельных среди гостей дам повернулась к ним с надеждой в глазах:
— Это невероятно. Как вы думаете, не получится ли попросить вашего старого приёмного сына принять нас на несколько дней в качестве гостей на его острове, чтобы мы могли узнать, как живут ему подобные?
Роберт и Кэтрин замерли и начали покрываться холодным потом. Они прекрасно помнили, как Гарри предупреждал их, чтобы они не беспокоили его по пустякам, и подозревали, что это как раз будет считаться таковым.
***
Зои была в Лондоне, когда случилось нападение. Она видела, как великаны крушили здания своими огромными дубинами, и за ней некоторое время гнались эти странные зомби. Видела она также и змееобразный огонь, пожирающий город.
И выжила, отделавшись лишь несколькими царапинами и синяками, но всё это её изменило. Хоть она обычно и не любила заниматься общественной деятельностью, но всё же вызвалась помочь в восстановлении города и поиске заваленных обломками выживших.
А пока она занималась этим, ей стало интересно, являлся ли волшебником тот её симпатичный трахаль, с которым она провела когда-то лето и чей цветочек она сорвала. Гарри отвечал на все вопросы достаточно расплывчато, что вполне могло указывать на это. Он сказал, что в его школе-интернате не было никаких технологичных штук, и иногда шутил, что он волшебник.
Анонс с интервью подтвердил её подозрения. Когда оно вышло, Зои и её лучшая подруга Келли в сильном предвкушении сидели вместе перед телевизором.
— Ух ты, какой он горячий! — вздохнула Келли, впервые взглянув на Гарри.
Зои была с ней полностью согласна. Гарри определённо вырос, и эти шрамы на его лице тоже выглядели очень сексуально.
— Ты не говорила мне, что он лорд, — с обвинением сказала Келли, когда репортёрша закончила представлять гостя.
— Я и не знала, — возмутилась Зои. — Хотя всё сходится. Он был богат и учился в школе-интернате.
Они с благоговением наблюдали за его демонстрациями магии и слушали с недоумением. Потом их разговор зашёл о социальном статусе Гарри.
— Ни фига себе, Зои! Ты переспала с королём! — Келли это сильно впечатлило.
— Тогда он ещё не был королём, — резонно заметила Зои, хотя ей очень хотелось повыделываться.
— Хотелось бы мне увидеть драконов, единорогов и всех iфри_dom остальных волшебных существ, — с тоской выговорила Келли, когда интервью завершилось. Затем она повернулась к Зои с блеском в глазах. — Эй, у тебя ведь остался его номер? Ты могла бы позвонить или написать ему и напроситься в гости!
— Что? Нет! — запротестовала Зои. — Мы всего-то несколько раз потрахались лет шесть назад! Что я должна сказать: «Эй, Гарри, можно я приеду к тебе на остров с подругой? А если согласишься, то я отполирую твой шланг как в старые добрые времена? Уверена, что его девушке или даже жене это очень понравится.
— Ну дав-а-а-а-й, пожа-а-а-а-луйста? — ныла Келли. — Ты разве не видела, как он флиртовал с репортёршей? Он точно бы не стал этого делать, будь он женат.
Зои была вынуждена признать, что мысль-то правильная. Гарри однозначно флиртовал с репортёршей. То, что он мог так уверенно флиртовать с женщиной старше себя, также свидетельствовало о том, что он серьёзно повысил уровень своих подкатов с тех пор, как она видела его в последний раз, и это вызвало у неё любопытство. Может быть, они могли бы вспомнить былые времена: Гарри был одержим странной идеей освоить куннилингус, и, если он продолжал всё это время практиковаться…
Нет! Это была плохая идея. Если она начнёт подкатывать к нему сейчас, когда он стал такой большой шишкой, то будет выглядеть как самая настоящая шлюха.
— Ну же, Зои! — продолжала уговаривать её Келли. — Просто спроси его, можем ли мы приехать. Скажи, что это я заставила тебя это сделать, если стесняешься. Я даже перепихнусь с ним вместо тебя, если он этого захочет.
— А как же твой парень? — недоверчиво спросила Зои. — Помнишь его? Каштановые волосы, голубые глаза, отзывается на имя Джейсон?
— Он не может показать мне единорогов, — раздражённо ответила Келли.
— Неудивительно, что ты не можешь завести постоянного парня, — пробормотала Зои и закатила глаза. Не то чтобы она сама имела какое-то право бросаться в неё за это камнями.
***
Бьомолф выключил телевизор.
— Интересный ход, Гарри. Действительно интересный, — выговорил он. — И довольно непредсказуемый.
На самом деле, этот ход не мог прийти в голову никому из окружения Гарри Поттера. Слишком смело, слишком политически амбициозно. Выдвигать себя таким образом, открыто бросать вызов МКМ… совсем не в духе Гарри Поттера. Он должен был оставаться в стороне и быть неподвижным как валун. А это шаг хищника, почуявшего кровь.
Или, возможно, Чёрной Вдовы, почувствовавшей вибрацию в своей паутине. В последнее время Адрастия довольно часто появлялась на Спеллхейвене, и некоторые из её последних действий выглядели несколько необычно.
— Неужели ему удалось купить тебя, Адрастия? — задался вопросом Бьомолф.
Всякий раз, когда он думал об этих двоих, ему вспоминалась сказка о скорпионе и лягушке. Адрастия была скорпионом, но жалила она только тогда, когда находилась в безопасности, а Гарри не был настолько глуп, чтобы переправлять её через реку. Неужели он нашёл способ безвозвратно связать её судьбу со своей, продлив переправу через метафорическую реку на неопределённое время?
— Едва начали, а уже всё идёт не по плану, — забавно фыркнул древний вампир. — А как же иначе.